Иллюстрации художника В. ГАЛЬДЯЕВА к повествованию в рассказах Виктора Астафьева "Царь-рыба" - 6 Октября 2018

Главная » 2018 » Октябрь » 6 » Иллюстрации художника В. ГАЛЬДЯЕВА к повествованию в рассказах Виктора Астафьева "Царь-рыба"

19:56

Иллюстрации художника В. ГАЛЬДЯЕВА к повествованию в рассказах Виктора Астафьева "Царь-рыба"

***

*** -- Живой! Слава Богу, живой! -- По лицу родителя катились слабые,
частые слезы. -- А мне кто-то о тебе писал или сказал, будто погиб ты на
фронте, пропал без вести, ли че ли...
Вот так вот: "не то погиб, не то пропал без вести, ли че ли..." Эх
папа! Папа...
Мачеха все так же отчужденно стояла на приплеске, не двигаясь с места,
чаще и встревоженней дергалась ее голова.
Я подошел, поцеловал ее в щеку.
-- А мы правда думали, пропал, -- сказала она. И не понять было:
сожалеет или радуется.
-- Я женат. У меня своя семья. Заехал повидаться, -- поспешил я
успокоить родителей и, почувствовав ихнее да и свое облегчение, обругал
себя: "Все ищешь, недотыка, то, чего не терял!"
Ребятишки, лесные, диковатые от безлюдья, не сразу, но привыкли ко мне,
а привыкнув, как водится, и прилипли, показывали удочки, самопалы, тащили на
реку и в лес. Коля не отходил от меня ни на шаг. Вот кто умел быть душевно
преданным каждому человеку, родне же преданным до болезненности. За братом
тенью таскался кобель по кличке Бойе. Бойе или Байе -- по-эвенкийски друг.
Коля кликал собаку по-своему -- Бое, и потому как частил словами, в лесу
звучало сплошняком: "е-е-е-о-о-о".
Из породы северных лаек, белый, но с серыми, точно золой припачканными
передними лапами, с серенькой же полоской вдоль лба, Бойе не корыстен с
виду. Вся красота его и ум были в глазах, пестроватых, мудро-спокойных,
что-то постоянно вопрошающих. Но о том, какие умные глаза бывают у собак и
особенно у лаек, говорить не стоит, о том все сказано. Повторю лишь северное
поверье: собака, прежде чем стать собакой, побыла человеком, само собою,
хорошим. Читать... Бойе 01

***    Все мы, русские люди, до старости остаемся в чем-то
ребятишками, вечно ждем подарков, сказочек, чего-то необыкновенного,
согревающего, даже прожигающего душу, покрытую окалиной грубости, но в
середке незащищенную, которая и в изношенном, истерзанном, старом теле часто
ухитряется сохраняться в птенцовом пухе.
И не ожидание ли необычного, этой вечной сказочки, не жажда ли чуда
толкнули однажды моего брата в таймырскую тундру, на речку Дудыпту, где
совсем не сказочной болезнью и тоской наделила его шаманка? И что привело
нас сюда, на Опариху? Не желание же кормить комаров, коих, чем глуше ночь,
тем гуще клубится и ноет возле нас. В отсвете костра, падающего на воду,
видно не просто облако гнуса, а на замазку похожее тесто. Без мутовки, само
собою сбивается оно над огнем, набухает, словно на опаре, осыпая в огонь
желтые отруби.
Коля и сын спрятали руки под себя, дрыгаются, бьются во сне. Собаки
пододвинулись вплотную к огню. Я же, хорошо умывшись в речке, сбив с лица
пот, густо намазался репудином (если бы существовал рай, я бы заранее подал
туда заявление с просьбой забронировать там лучшее место для того, кто
придумал мазь от гнуса).     Иной ловкач-комар все же находил место, где
насосаться крови, то и дело слышится: "шпы-ы-ынь..." -- это тяжело
отделяется от меня опившийся долгоносый зверь. Но дышать-то, жить, смотреть,
слушать можно, и что она, эта боль от укусов, в сравнении с тем покоем и
утешением сердца, которое старомодно именуется блаженством.    Читать... Капля 02

*** Душа Дамки млеет от хороших предчувствий, всех ему людей прощать и
любить хочется -- он перед целью, и все ближе исполнение его вожделенных
желаний. Шел не теплоход, шел однопалубный кораблик с уютными,
свежекрашеными надстройками, радио на нем играло. "Начальство! --
уважительно подумал Дамка. -- По службе куда-то катит. Можно и дерануть --
не обеднеют..." С такой бодрой мыслью Дамка заглушил мотор, вынул из
подтоварника стерлядку покрупней, встал во весь свой рост, да какой же у
него рост-то! Взгромоздился на беседку, чтоб скорее заметили, и, взявши
рыбину за хвост, замахал ею, закричал:
-- Э-э, громадяне-товаришшы! К вам обращаюсь я, друзья мои, со стоном
алчущим! Продаю-у-у, чуть не задаром отдаю-у! Э-э-эй!..
Стерлядь была живая, изгибалась, выбрасывала круглые хваткие губы,
топорщилась жесткими плавниками, ровно бы желая улететь.
Дамку заметили, подали ему сигнал, не предусмотренный ни одним речным
правилом, но все же на всех наших водах известный -- этакое обволакивающее,
ласковое подгребание под себя белым флажком. Сблизились, сошлись, будто при
абордаже: узкая старенькая лодка и беленький кораблик с черным корпусом и
деловито-строгой обстановкой на палубе, даже радио не бодрилось, не орали по
нему, как под топором. Лишь какая-то нерусская дамочка почти шепотом, на
ушко жаловалась, умоляла: "Кондуктор, кондуктор, продай мне билеэ-э-эт!" --
"А хрена не хочешь? Билэтов нэт!" -- Дамка всякую песню, пословицу ли
мгновенно переиначивал на свой лад. Читать... Дамка 02

***

Командор вертанул ручку газа, мотор взревел, лодка вздрогнула, понеслась не
по воде, по гладкому стеклу- зеркалу и, казалось, вот-вот раскатится так,
что оторвется от воды и взмоет в небо. Будто специально для браконьеров
мотор "Вихрь" изобретен! Названо -- что влито!
Увеличились скорости, сократилось время. Подумать только: совсем ведь
недавно на шестах да на лопашнах скреблись. Теперь накоротке вечером
выскочишь на реку, тихоходных промысловиков обойдешь, под носом у них рыбку
выгребешь и быстренько смотаешься. На душе праздник, в кармане звон, не
жизнь -- малина! Спасибо за такой мотор умному человеку! Не зря на инженера
обучался. Выпить бы с ним, ведро выставил бы -- не жалко.

Й-ехали на тройке, та-та-та-та.
А вдали мелькало, тир-тар-рр-рам!..

Несется Командор по речному простору, с ветерком несется, душа поет,
удалью полнится, тело, слитое с мотором, спружинено, энергией переполнено,
кровь кипит от напряжения, нутро будоражится -- смущает его недопитый
"Солнцедар". "Ну ничего, ничего. Потом в честь победы его заглотаем!"
Ревут натуженно два мотора на реке, прут лодки в кильватер, со стороны
посмотреть -- лихачи вперегонки гоняют. Чушанцы обожают этакую забаву. Тонут
иной раз, но какое соревнование без риску.
Никаких знаков отличия нет на рыбинспекторской лодке, лишь номер, да
еще вмятина на правой скуле и бордовая полоса вдоль бортов -- у пожарников
выпросил краски начальничек, самому-то ничего не выдают, кроме грозных
распоряжений, квитанций на штрафы да зарплатишку, какую Командор при удаче
за один улов берет. Читать ... У Золотой карги 02

*** Га-а! Га-а! Зачепывсь! Зачепывсь! Га-а! Га-а! О то ж! О то ж! --
Этого ликованья оказалось мало для взбудораженной души. Грохотало вскочил,
забухал сапожищами по камням и все чего-то орал. махая руками.
"Горе кропит, счастье слепит" -- такую поговорку не единожды слышал
Грохотало. Африканцы тоже предостере- гающе изрекли: "Ты ловишь маленькую
рыбку, а к тебе подбирается крокодил", но ни про что не помнил в ту минуту
ошеломляющего счастья Грохотало. Между тем река очистилась от лодок,
добытчики расползлись "по углам", завидев вдали подозрительную дюральку, и,
когда, заурчав и тут же смолкнув, в берег ткнулась эта самая подозрительная
дюралька и на камни ее подтащил высокий, костлявый мужик с цыганским чубом и
крупным лицом, по которому отвесно падали глубокие складки, Грохотало
напустил на себя куражливый вид, полагая, что какой-то наезжий чудак
подвернул "подывиться" на "дядька". Тот все еще несогласно лупил хвостом,
подпрыгивал, аж камешник разлетался шрапнелью, попадая в морду ликующему
добытчику. Читать ... Рыбак Грохотало 01

*** Незавидная, рисковая доля браконьера: возьми рыбу да при этом больше
смерти бойся рыбнадзора -- подкрадется во тьме, сцапает -- сраму наберешься,
убытку не сочтешь, сопротивляться станешь -- тюрьма тебе. На родной реке
татем живешь и до того выдрессировался, что ровно бы еще какой, неведомый,
дополнительный орган в человеке получился -- вот ведет он рыбу, болтаясь на
самоловном конце, и весь в эту работу ушел, азартом захвачен, устремления
его -- взять рыбу, и только! Глаза, уши, ум, сердце -- все в нем направлено
к этой цели, каждый нерв вытянут в ниточку, через руки, через кончики
пальцев припаян рыбак к тетиве самолова, но что-то иль кто-то там, повыше
живота, в левой половине груди живет своей, отдельной жизнью, будто
пожарник, несет круглосуточно неусыпное дежурство. Игнатьич с рыбиной
борется, добычу к лодке правит, а оно, в груди-то, ухом поводит, глазом
недреманным тьму ощупывает. Вдали огонек мелькнул, оно уж трепыхнулось:
какое судно? Опасность от него? Отцепляться от самолова? Пускать рыбину
вглубь? А она, живая, здоровенная, может изловчиться и уйти. Напряглось все
в человеке, поредели удары сердца, слух напружинен до звона, глаз силится
быть сильнее темноты, вот-вот пробьет тело током, красная лампочка внутри
заморгает, как в пожарке: "Опасность! Опасность! Горим! Горим!"
Пронесло! Грузовая самоходка, похрюкивая, будто племенной пороз со
свинофермы Грохотало, прошла серединой реки. Следом грустный кораблик
неспешно волокся, музыка на нем играла однотонная, протяжная, на вой метели
похожая, и под эту музыку на верхней, слабо освещенной палубе умирали три
парочки, плотно сцепившись перед кончиной и уронив друг дружке бессильные
головы на плечи. Читать ... Царь-рыба 01

*** "Господи! Да разведи ты нас! Отпусти эту тварь на волю! Не по руке она
мне!" -- слабо, без надежды взмолился ловец. Икон дома не держал, в Бога не
веровал, над дедушкиными наказами насмехался. И зря. На всякий, на хоть бы
вот на такой, на крайний случай следовало держать иконку, пусть хоть на
кухоньке, в случае чего -- на покойницу мать спереть можно было -- завещала,
мол...
Рыба унялась. Словно бы ощупью приблизилась к лодке, навалилась на ее
борт -- все живое к чему-нибудь да жмется! Ослепшая от удара, отупевшая от
ран, надранных в теле удами и крюком-подцепом, она щупала, щупала что-то в
воде чуткими присосками и острием носа уткнулась в бок человеку. Он
вздрогнул, ужаснулся, показалось, рыба, хрустя жабрами и ртом, медленно
сжевывала его заживо. Он попробовал отодвинуться, перебираясь руками по
борту накренившейся лодки, но рыба продвигалась за ним, упрямо нащупывала
его и, ткнувшись хрящом холодного носа в теплый бок, успокаивалась, скрипела
возле сердца, будто перепиливала надреберье тупой ножовкой и с мокрым
чавканьем вбирала внутренности в раззявленный рот, точно в отверстие
мясорубки.
И рыба, и человек слабели, истекали кровью. Читать... Царь-рыба 02

*** -- Фамилия? -- нацелившись в книгу актов дешевой шариковой ручкой,
сверкнул он цыганскими глазами. Шефу сделалось одиноко, запрыгала мыслишка
придумать фамилию. Но Черемисин -- тертый-перетертый тип, угадал это
нехитрое намерение: -- Соврете -- под землей сыщу!
Скоро все было закончено. "Картинка" в трех экземплярах нарисована,
один, самый мутный экземпляр -- истерлась копирка у рыбинспектора, много
работы -- был обменян на двести двадцать пять рублей штрафа. На всю катушку
выдал Черемисин: по пятьдесят рублей за каждый самолов, по двадцать пять за
каждую стерляжью голову, да еще и наставление в добавку бесплатное:
-- Чтоб не тыкались! Чтоб помнили: земля наша едина и неделима, и
человек в любом месте, даже в самой темной тайге должен быть человеком! -- и
въедливо, по слогам повторил, подняв кривой, от трубки рыжий палец: --
Че-ло-ве-ком!
Стоя по команде "смирно", отпускники безропотно внимали речи
рыбинспектора Черемисина.
-- У нас денег нету, -- пролепетал один из рыбаков... Читать ... Летит чёрное перо

*** Стол сооружен возле самой воды, врос опорами в песок. Касьянка строго
распоряжается, ведет себя настоящей привередливой хозяйкой и старательней
всех трудится. Сперва она скоблит тесины бутылочным обломком, затем еще
веником с песком шоркает, после уж мокрым вехтем драит. Гладок, чист
артельный стол, все черные мухи с тесин спорхнули, никакой им тут поживы не
осталось, хочешь -- не хочешь, лети к избушкам. Но там собаки все подмели,
если муха зазевается, они и ее, щелкнув зубами, отошлют к себе в середку, да
еще и облизнутся.
    Стол вымыт, пятнисто просыхает. Притоптанная подле него земля
подметена, тряпки и голики в воде выполосканы. Деловитая Касьянка занялась
ребятами, которому нос выдавливает, которых со словами: "Погибели на вас
нет, окаянных!" -- волокет к воде, обмывает, которому деревянного коня
подведет, которому чечу, игрушку то есть, чаще всего куклу, из сучка
резанную, тряпицей повяжет, которых приласкает, которым поддаст -- у
Касьянки всегда полно забот, она порядок любит.
   Акимка наколол дров. Ребятишки, что постарше, рядком их сложили или под
огромный таган с двумя навешанными на него железными коваными крючьями,
величиной с печную клюку.     Читать ... Уха на Боганиде 01

*** Аким пошел прыжками от дерева к дереву. Петруня за ним, но Аким
передвигался бесшумно, заранее уцелившись глазом, куда поставить ногу,
Петруня же хотя и пытался быть тише воды, ниже травы, укротить в себе шумы,
запереть воздух, не трещать сучками, не раскашляться не мог, не получалось,
и все тут. Это уж всегда так, когда изо всех сил стараешься не закашлять,
непременно закашляешь и наделаешь шуму. Аким решил погрозить Петруне
кулаком, обернулся -- и чуть было не подкосились у него ноги -- соратник его
неузнаваемо преобразился: волосы вздыбились, рожу, черную от мазута,
охватило чахоточным жаром, страстью пылало лицо, дожигало глаза, сверкающие
беспощадным и в то же время испуганным пламенем. И понял Аким: Петруня хоть
и отбывал два раза срок за буйные дела, на самом деле человек робкий, может
быть, даже добрый, однако извилистые пути жизни все далее уводили его от
добродетели.
Задушевно выбухав кашель в ладони, Петруня вопроситель- но глянул на
связчика и покрался, как ему мнилось, кошачьи осторожно. Однако по мере
приближения к цели совершенно перестал владеть чувствами, воспламенялся в
себе самом, ноздри его шумно сопели, обсохший рот пикал чем-то -- икалось от
перенапряжения. Читать ... Поминки 01

*** Из скалистого устья Нижней Тунгуски послышался мощный рокот, гулкое,
отрывистое, слишком какое-то уверенное биение моторного сердца. Встречь
воде, задирая ее высоко и разделяя белыми крылами, шла серебристо блистающая
обводами моторка. По-акульи хищно вытянутое тело моторки без напряжения
скользило по воде. В носу судна заподлицо заделан кубрик с двумя круглыми
фрамугами, застекленными авиационным стеклом.
Клюнув носом и отбросив ком воды, моторка точно бы ненароком подвернула
ко мне. У руля сидел крепкий, непромокаемо и плотно, под космонавта одетый
парень с изветренным лицом и адмиральски надменным взглядом. В ногах его
пятизарядный вороненый карабин. Парень не здоровался, ни слова не говорил,
ощупывал меня настороженными глазами, обыскивал, выворачивал карманы
взглядом, пытаясь уяснить, какое там лежит удостоверение и кто затаился в
палатке? Мотор поуркивал отлаженно, мощно, удерживая лодку на месте. Из
кубрика выскочили два заспанных и тоже здоровенных парня, одетых в
редкостные летные костюмы. Кормовой повел на меня взглядом. Подобранные,
напружиненные парни тоже обшарили меня неприязненными взглядами, один из них
раздосадованно бросил: "А-а!" -- и стал мочиться через борт, стараясь
угодить в поплавок моей удочки... Читать ... Туруханская лилия 02

***   Заостренные скулы девушки,
спекшиеся губы, тени в подглазьях, резко очерченные брови и ресницы,
все-все, как бы отдельно обозначенное и обложенное болезнью, виделось
отчетливо на бледном, истончившемся лице. Высокая, круто изогнутая шея в
мелких слабеньких жилках вызывала такую жалость, что и выразить невозможно.
Придерживая голову девушки, Аким поил ее из кружки теплой, наваристой ухой,
приговаривая:
-- Пей! Пей! Кушай. Тебе надо много кушать. Ты меня понимаешь?
Девушка прижмурила ресницы и какое-то время не могла их открыть -- не
хватало сил.
-- Го-го! -- прогорготало ее горло. Больная пробовала поднять руку,
пытаясь показать что-то. По бреду больной, по вещам, по следам и порубкам
Аким уяснил: в избушке было двое, девушка и мужчина. Скорей всего мужчину-то
и звали Гогой или Григорием, или еще как-то, на букву "г", о нем-то и хотела
девушка попытать или сообщить, куда тот делся, и поискать просила своего
связчика, мужа ли.
Аким делал вид, будто не понимает просьбы больной, потому что одну ее
оставлять пока нельзя. Гога же или Григорий скорее всего утерялся в тайге, и
найти его -- дело длинное, головоломное, почти невозможное, однако искать
все равно придется. Приговоренно вздохнув, охотник вытирал девушке губы
полотенцем и про себя удручался: "Ё-ка-лэ-мэ-нэ! Вот попал так попал -- ни
кина, ни охоты!" -- такую жалобу ему один товарищ-скиталец написал когда-то
с целинных земель.         Читать ... Сон о белых горах 01

***   И она послушно шептала, обращая молитвы уже не к небу, а к нему, к
мужчине, к земному заступнику и покровителю, который во веки веков был
опорой и защитой женщине, кормильцем ее, хозяином и господином. Так было.
Так есть. Так будет. Никто, кроме него, мужчины, не спасет ее, слабую
женщину. Надо подняться. Надо! Надо!..
И, поражаясь таящейся в женщине неистовой жажде жизни, он одолел
слабость, поднялся, постоял на карачках, увязив руки в снегу. Оскалившись от
боли, скуля по-собачьи, он выкачал себя из снега, пополз из-под дерева на
четвереньках до синеющего следа. Там выпрямился, встал, шагнул, и Розка
дернулась, затявкала. До этого он пинал, бил, топтал в снегу Розку-то, но
она все простила воспрянувшему к жизни хозяину, который, искупая вину перед
ней, перед кем ли еще, волок теперь и ее и Элю и не мог уже ни кричать, ни
материться, только хрипел погибельно, и хрип этот и был криком, что еще
поддерживал его, не давал упасть.
Розка к чему-то принюхалась, туже натянула лямку, еще длиннее вывалила
язык и зачастила, зачастила кривыми лапами, до мяса исструганными снегом и
глызами. Аким, не сбавляя хода, обернулся -- руки его сцеплены на лямке,
из-под которой выбивало пар, полушубок распахнут, шарф волочился по снегу,
он приступал конец шарфа: "Падай!" -- мотнул головой. И, зная, что
приказание не повторится, сразу поняв, чего делать, не думая об Акиме и
Розке, о том, как они ее повезут, не жалея их, а радуясь своему счастью, Эля
опрокинулась в забитый снегом возок.
   Ход нарты замедлился, она почти остановилась, но в струнку вытянутые
человек и собака все же тащили -- не возок, а непосильный груз -- куда-то
ввысь, в гору, и она сжалась в кошевке, в себе, чтоб быть меньше, легче,
чтобы хоть как-то помочь человеку и собаке. Пыталась снова молиться, но не
могла уже вспомнить не только молитвы, даже единой церковной фразы. Из
скованного каленой стужей рта выталкивалось только: "Боже!.. Боже!..
Боже!.."    Читать ... Сон о белых горах 09   *** ***

*** Художник В.Л. Гальдяев

В.Л. Гальдяева

Страна:	Россия
Родился:	30 июля 1938 г.
Умер:	2001 г.

Владимир Леонидович Гальдяев — художник-иллюстратор, график. Член Союза художников СССР.

Владимир Гальдяев окончил художественно-графический факультет педагогического института имени Потёмкина. Во времена студенчества посещал также студию молодых карикатуристов при сатирическом журнале «Крокодил».

С 1959 года публиковал иллюстрации в журналах «Смена», «Молодежь», «Юность», «Крокодил», «Молодая гвардия», «Работница», «Мурзилка».

Проиллюстрировал большое число детских книг для издательств «Детский мир» (затем «Малыш»), «Советская Россия», «Молодая гвардия». *** Источник: http://fantlab.ru/art1448 *** Материалы об этом художнике из журнала "Детская литература". Правда, в 7-м номере журнала за 1969 год, в рубрике "Вернисаж молодых", вышла лишь небольшая заметка.

Итак, Владимир Гальдяев о самом себе:

"Родился в 1938-м году. Окончил художественно-графический факультет Московского пединститута имени Потемкина. В институте много работал самостоятельно. Особенное внимание уделял наброску - он помогал мне видеть все острее и правдивее. Много рисовал с натуры ребят, может быть, поэтому и пришел в детскую книгу..
Я работаю в детской книге около шести лет. Один из самых любимых писателей - Паустовский. Недавно оформил третью его сказку. И еще один дорогой писатель - Гайдар. Сейчас думаю над цветными иллюстрациями к "РВС". После такого замечательного художника, как Дубинский, иллюстрировать Гайдара, конечно, трудно.
Над ленинской темой я стал думать давно - собирал материалы, читал. В прошлом году рискнул взяться за иллюстрирование книг о Ленине, понимая всю невероятную сложность задачи. Проиллюстрировал книгу В.Тельпугова "Упрямая лампа" (изд. "Советская Россия") и С.Алексеева "Секретная просьба" (изд. "Малыш"). В этом году журнал "Мурзилка" поручил мне вести в нем ленинскую тему - иллюстрировать рассказы о Ленине. Я, конечно, согласился с радостью". Источник : https://kid-book-museum.livejournal.com/338937.html