***

***

***

  классика

  литература   

   писатели,     

  слово,

текст

произведение

фантастика

чтение

творчество,

 антиутопия,  

Роман

повествование в рассказах,   

Страницы книги

книга

 О книге

 проза

   писатель

   повесть

***

***

***

***

Жук в муравейнике. Стругацкие. 

Признаюсь совершенно откровенно: я не люблю Прогрессоров, хотя сам был, по-видимому, одним из первых Прогрессоров еще в те времена, когда это понятие употреблялось только в теоретических выкладках. Впрочем, надо сказать, что в своем отношении к Прогрессорам я не оригинален. Это не удивительно: подавляющее большинство землян органически не способно понять, что бывают ситуации, когда компромисс исключен. Либо они меня, либо я их, и некогда разбираться, кто в своем праве. Для нормального землянина это звучит дико, и я его понимаю, я ведь сам был таким, пока не попал на Саракш. Я прекрасно помню это видение мира, когда любой носитель разума априорно воспринимается как существо, этически равное тебе, когда невозможна сама постановка вопроса, хуже он тебя или лучше, даже если его этика и мораль отличаются от твоей...

И тут мало теоретической подготовки, недостаточно модельного кондиционирования – надо самому пройти через сумерки морали, увидеть кое-что собственными глазами, как следует опалить собственную шкуру и накопить не один десяток тошных воспоминаний, чтобы понять наконец, и даже не просто понять, а вплавить в мировоззрение эту некогда тривиальнейшую мысль: да, существуют на свете носители разума, которые гораздо, значительно хуже тебя, каким бы ты ни был... И вот только тогда ты обретаешь способность делить на чужих и своих, принимать мгновенные решения в острых ситуациях и научаешься смелости сначала действовать, а уж потом разбираться.

По-моему, в этом сама суть Прогрессора: умение решительно разделить на своих и чужих. Именно за это умение дома к ним относятся с опасливым восторгом, с восторженной опаской, а сплошь и рядом – с несколько брезгливой настороженностью. И тут ничего не поделаешь. Приходится терпеть – и нам, и им. Потому что либо Прогрессоры, либо нечего Земле соваться во внеземные дела... Впрочем, к счастью, нам в КОМКОНе-2 достаточно редко приходится иметь дело с Прогрессорами.

Я прочитал радиограмму и внимательно перечитал ее еще раз. Странно. Выходит, Экселенц интересуется главным образом неким Тристаном, он же Лоффенфельд. Ради того, чтобы узнать нечто об этом Тристане, он поднялся сегодня в несусветную рань сам и не постеснялся поднять из постели нашего Слона, который, как всем известно, ложится спать с петухами...

Еще одна странность: можно подумать, что он заранее знал, какой будет ответ. Ему понадобилось всего четверть часа, чтобы принять решение о розыске Абалкина и приготовить для меня папку с его бумагами. Можно подумать, что эта папка уже была у него под рукой...

И самое странное: конечно, Абалкин – последний человек, который видел хотя бы труп Тристана, но если Экселенцу Абалкин понадобился только как свидетель по делу Тристана, то к чему была эта зловещая притча о некоем Страннике и некоем молокососе?

О, разумеется, у меня были версии. Двадцать версий. И среди них ослепительным алмазом сверкнула, например, такая: Гурон-Абалкин перевербован имперской разведкой, он убивает Тристана-Лоффенфельда и скрывается на Земле, имея целью внедрить себя во Всемирный совет...

... Читать дальше »

***

***

Волны гасят ветер. Стругацкие ... 

Синтез Разумов неизбежен. Он дарует неисчислимое количество новых граней восприятия мира, а это ведет к неимоверному увеличению количества и, главное, качества доступной к поглощению информации, что, в свою очередь, приводит к уменьшению страданий до минимума и к увеличению радости до максимума. Понятие «дом» расширяется до масштабов Вселенной. (Наверное, именно поэтому возникло в обиходе это безответственное и поверхностное понятие – Странники.) Возникает новый метаболизм, и, как следствие его, жизнь и здоровье становятся практически вечными. Возраст индивида становится сравнимым с возрастом космических объектов – при полном отсутствии накопления психической усталости. Индивид Монокосма не нуждается в творцах. Он сам себе и творец, и потребитель культуры. По капле воды он способен не только воссоздать образ океана, но и весь мир населяющих его существ, в том числе и разумных. И все это при беспрерывном, неутолимом сенсорном голоде.

Каждый новый индивид возникает как произведение синкретического искусства: его творят и физиологи, и генетики, и инженеры, и психологи, эстетики, педагоги и философы Монокосма. Процесс этот занимает, безусловно, несколько десятков земных лет и, конечно же, является увлекательнейшим и почетнейшим родом занятий Странников. Современное человечество не знает аналогов такого рода искусства, если не считать, может быть, столь редких в истории случаев Великой Любви.

«СОЗИДАЙ, НЕ РАЗРУШАЯ!» – вот лозунг Монокосма.

Монокосм не может не считать свой путь развития и свой модус вивенди единственно верным. Боль и отчаяние вызывают у него картины разобщенных Разумов, не дозревших до приобщения к нему. Он вынужден ждать, пока Разум в рамках эволюции первого порядка разовьется до состояния всепланетного социума. Ибо только после этого можно начинать вмешательство в биоструктуру с целью подготовки носителя Разума к переходу в монокосмический организм Странника. Ибо вмешательство Странников в судьбы разъединенных цивилизаций ничего путного дать не может.

Многозначительная ситуация: Прогрессоры Земли стремятся в конечном счете ускорить исторический процесс создания более совершенных социальных структур у бедствующих цивилизаций. Таким образом они как бы подготавливают новые резервы материала для будущей работы Монокосма.

Мы знаем сейчас три цивилизации, полагающие себя благополучными.

Леонидяне. Цивилизация чрезвычайно древняя (возраст не менее трехсот тысяч лет, что бы там ни утверждал покойный Пак Хин). Это образец «медленной» цивилизации, они застыли в единении с природой.

Тагоряне. Цивилизация гипертрофированной предусмотрительности. Три четверти всех мощностей направлено у них на изучение вредных последствий, каковые могут проистечь из открытия, изобретения, нового технологического процесса и так далее. Эта цивилизация кажется нам странной только потому, что мы не способны понять, насколько это интересно – предотвращать вредные последствия, какую массу интеллектуального и эмоционального наслаждения это дает. Тормозить прогресс так же увлекательно, как и творить его, – все зависит от исходной установки и от воспитания. В результате транспорт у них только общественный, авиации никакой, зато прекрасно развита проводная связь.

Третья цивилизация – наша, и мы теперь понимаем, почему Странники должны вмешаться прежде всего и именно в нашу жизнь. Мы ДВИЖЕМСЯ. Мы движемся, а следовательно, мы можем ошибиться в выборе направления движения.

 ... Читать дальше »

***

***

***

Голова профессора Доуэля. Александр Беляев. 

 В те часы,  когда  профессор  Керн  уходил  в  университет  или клинику, Лоран открывала кран, направляя в горло  головы  небольшую  струю воздуха, чтобы голова могла говорить  внятным  шепотом.  Тихо  говорила  и Лоран. Они опасались, чтобы негр не услыхал их разговора.
     На голову профессора Доуэля их разговоры, видимо, хорошо действовали. Глаза стали живее, и даже скорбные морщины меж бровей разгладились.
     Голова говорила много и охотно, как бы  вознаграждая  себя  за  время вынужденного молчания.
     Прошлую  ночь  Лоран  видела  во  сне  голову  профессора  Доуэля  и, проснувшись, подумала: "Видит ли сны голова Доуэля?"
     - Сны... - тихо прошептала голова. - Да, я вижу сны.  И  я  не  знаю, чего больше они доставляют мне: горя или  радости.  Я  вижу  себя  во  сне
здоровым, полным сил и просыпаюсь  вдвойне  обездоленным.  Обездоленным  и физически и морально. Ведь я лишен всего,  что  доступно  живым  людям.  И
только способность мыслить  оставлена  мне.  "Я  мыслю.  Следовательно,  я существую", -  с  горькой  улыбкой  процитировала  голова  слова  философа Декарта. - Существую...
     - Что же вы видите во сне?
     - Я никогда еще не видал себя в моем теперешнем  виде.  Я  вижу  себя таким, каким был когда-то... вижу родных, друзей... Недавно видал покойную жену и переживал с нею весну нашей любви. Бетти когда-то обратилась ко мне как пациентка,  повредив  ногу  при  выходе  из  автомобиля.  Первое  наше знакомство было в моем приемном кабинете. Мы  как-то  сразу  сблизились  с нею.  После  четвертого  визита  я  предложил  ей  посмотреть  лежащий  на письменном столе портрет моей невесты. "Я женюсь на ней,  если  получу  ее согласие", - сказал я. Она подошла к столу  и  увидала  на  нем  небольшое
зеркало; взглянув на него, она рассмеялась и сказала: "Я думаю...  она  не откажется". Через неделю она была моей женой. Эта сцена недавно пронеслась передо мной во сне... Бетти умерла здесь, в Париже. Вы знаете,  я  приехал сюда из Америки как хирург во  время  европейской  войны.  Мне  предложили здесь кафедру, и я остался, чтобы жить возле дорогой могилы. Моя жена была удивительная женщина...
     Лицо головы просветлело от воспоминаний, но тотчас омрачилось.
     - Как бесконечно далеко это время!
     Голова задумалась. Воздух тихо шипел в горле.
     - Прошлой ночью  я  видел  во  сне  моего  сына.  Я  очень  хотел  бы посмотреть на него еще раз. Но не смею подвергнуть его этому  испытанию... Для него я умер.
     - Он взрослый? Где он находится сейчас?
     - Да, взрослый. Он почти одних лет с вами или немного старше.  Кончил университет. В настоящее время должен находиться в Англии, у  своей  тетки по матери. Нет, лучше бы не видеть снов. Но  меня,  -  продолжала  голова, помолчав, - мучают не только сны. Наяву меня мучают  ложные  чувства.  Как это ни странно, иногда мне кажется, что я чувствую свое  тело.  Мне  вдруг захочется вздохнуть полной грудью, потянуться, расправить широко руки, как это делает засидевшийся человек. А иногда я ощущаю  подагрическую  боль  в левой ноге. Не правда ли, смешно? Хотя  как  врачу  это  должно  быть  вам
понятно. Боль так реальна, что я невольно опускаю глаза вниз  и,  конечно, сквозь стекло вижу под собою пустое пространство, каменные  плиты  пола... По временам мне кажется, что сейчас начнется припадок удушья,  и  тогда  я почти доволен своим  "посмертным  существованием",  избавляющим  меня,  по крайней мере, от астмы... Все это чисто рефлекторная деятельность мозговых клеток, связанных когда-то с жизнью тела...

 ... Читать дальше »

***

***

Холодная кровь. Роман Глушков. 

 Заметив нежелательных свидетелей, он метнулся к первому же оказавшемуся на пути укрытию: стоящему в кювете ржавому трактору «Беларусь», покрышки которого давно истлели и превратились в лохмотья. Под ним вполне могла оказаться аномалия, но, к счастью, Кальтеру подфартило, и даже радиацией от трактора фонило не слишком сильно. Юркнув под тракторное днище, майор притаился за массивной ступицей заднего колеса и стал практически частью нависшей над ним груды железного хлама. Благо расцветка камуфлированного майорского комбинезона была разработана лабораторией Ведомства специально для условий Зоны и позволяла незаметно прятаться хоть на мусорных свалках, хоть в поле, хоть на голых камнях. Тем более что играть в подобные прятки интрудеру приходилось уже два десятка лет, и то, что он был до сих пор жив, являлось прямым доказательством его умения обманывать «водящих». А ведь бывало, в их роли выступали такие же мастера своего дела, как сам Кальтер. Чего стоили одни только пакистанские «черные аисты», с которыми майор столкнулся в прошлом году под Пешаваром…
     Майор находился в Зоне считаные часы и только вникал в правила здешней жизни. «Не спеши и осмотрись!» – гласило одно из них. Известный в Ведомстве ветеран спецотдела «Мизантроп», полевой оперативник Кальтер бывал в местах не менее отвратительных. Однако там, по крайней мере, ему противостояли обычные, а не «аномальные» враги, поведение коих было в целом предсказуемо. Здесь же нельзя было предсказать даже свой следующий шаг, не говоря об остальных местных причудах.
  ... Читать дальше »

***

***

Свинцовый закат. Роман Глушков. 

***

Обезглавленный призрак в залитом кровью черно-красном комбинезоне подолгу маячил возле меня, шевелил руками, явно желая что-то сказать, да так и исчезал ни с чем. Однако в одиночестве я скучал недолго. На смену Корсару и Бульбе приходили другие призраки. Многих из них я совершенно не узнавал и потому затруднялся сказать, за какие такие грехи они третируют меня своим присутствием.
 Самым странным из них была девочка-подросток с выкрашенными в фиолетовый цвет волосами, одетая в серебристый комбинезон с непонятными шевронами – ни дать ни взять Алиса Селезнева, сошедшая со страниц книг обожаемого мной в детстве Кира Булычева. Девочка смотрела на меня синими, как небо, глазами и постоянно твердила об одном и том же. Хорошо хоть несовершеннолетнее привидение не задерживалось в моих бредовых кошмарах подолгу. В противном случае я бы точно рехнулся от его навязчивых просьб, которые при всем желании не мог выполнить.
 – Поклянитесь, что не бросите дядю Костю, Леонид Иванович! – требовала девочка, стоя у изголовья моей кровати и тормоша меня за плечо. – Поклянитесь, умоляю, ведь без вас он пропадет! Помогите ему, слышите! Очень вас прошу, Леонид Иванович! Очень-очень!..
 И так раз от разу. Ни о чем другом знающий мое имя ребенок говорить со мной не желал. Видит Бог, я готов был дать синеглазке эту чертову клятву, даже понятия не имея, кто такой этот дядя Костя, за которого просила девочка. Все, что угодно, только бы она от меня отвязалась! Но единственное, на что меня сейчас хватало, – это на нечленораздельные хрипы. Иные звуки мое горло издавать отказывалось, а распухший от жара язык, казалось, и вовсе намертво прирос к нёбу. Синеглазка же категорически не хотела понимать посылаемые ей намеки. Впрочем, я на ее месте тоже вряд ли бы их понял, сочтя все эти дерганья и кряхтенья лихорадочными конвульсиями.
 К счастью, как только я очухался и пришел в себя, призраки тут же оставили меня в покое. Все, кроме девочки – она так и продолжала время от времени навещать меня в снах.

 
... Читать дальше »

***

***

Роковые яйца. Михаил Булгаков. 

...  Когда профессор приблизил свой гениальный глаз к окуляру, он впервые в жизни обратил внимание на то, что в разноцветном завитке особенно ярко и жирно выделялся один луч. Луч этот был ярко-красного цвета и из завитка выпадал, как маленькое острие, ну, скажем, с иголку, что ли.
     Просто уж такое несчастье, что на несколько секунд луч этот приковал наметанный глаз виртуоза.
     В нем, в луче, профессор разглядел то, что было в тысячу раз значительнее и важнее самого луча, непрочного дитяти, случайно родившегося при движении зеркала и объектива микроскопа. Благодаря тому, что ассистент отозвал профессора, амебы пролежали полтора часа под действием этого луча, и получилось вот что: в то время, как в диске вне луча зернистые амебы валялись вяло и беспомощно, в том месте, где пролегал красный заостренный меч, происходили странные явления. В красной полосочке кипела жизнь. Серенькие амебы, выпуская ложноножки, тянулись изо всех сил в красную полосу и в ней (словно волшебным образом) оживали. Какая-то сила вдохнула в них дух жизни. Они лезли стаей и боролись друг с другом за место в луче. В нем шло бешеное, другого слова не подобрать, размножение. Ломая и опрокидывая все законы, известные Персикову, как свои пять пальцев, они почковались на его глазах с молниеносной быстротой.

 ... Читать дальше »

***

***

Затерянный мир. Артур Конан Дойл. 

***

--- Глэдис взглянула на меня, словно сомневаясь в искренности моих  слов, но мне ее сомнение было дороже полного доверия.  Как  примитивно  и  глупо выглядит все это на бумаге! Впрочем, может, мне только так кажется? Как бы там ни было, но Глэдис села в кресло.
     - Теперь скажите, чем вы недовольны?
     - Я люблю другого.
     Настал мой черед вскочить с места.
     - Не пугайтесь, я говорю о своем идеале, - пояснила Глэдис, со смехом глядя на мое изменившееся лицо.  -  В  жизни  мне  такой  человек  еще  не попадался.
     - Расскажите же, какой он! Как он выглядит?
     - Он, может быть, очень похож на вас.
     - Какая вы добрая! Тогда чего же мне не  хватает?  Достаточно  одного вашего  слова!  Что  он -  трезвенник,  вегетарианец,   аэронавт,   теософ, сверхчеловек? Я согласен на все,  Глэдис,  только  скажите  мне,  что  вам нужно!

Такая податливость рассмешила ее.
     - Прежде всего вряд ли мой идеал стал  бы  так  говорить.  Он  натура гораздо  более  твердая,  суровая  и  не  захочет  с такой   готовностью приспосабливаться к глупым женским  капризам.  Но  что  самое  важное - он человек действия, человек, который безбоязненно взглянет смерти  в  глаза, человек великих дел, богатый опытом, и необычным опытом. Я полюблю не его самого, но его славу, потому что отсвет ее  падет и на меня.  Вспомните Ричарда Бертона. Когда я прочла биографию этого человека,  написанную  его женой, мне стало понятно, за что она любила его. А леди Стенли? Вы помните
замечательную последнюю главу  из  ее книги о муже?  Вот  перед  какими мужчинами должна преклоняться женщина! Вот любовь, которая не  умаляет,  а возвеличивает,  потому  что  весь  мир  будет  чтить  такую женщину  как вдохновительницу великих деяний!
 Глэдис была так прекрасна в эту минуту, что я чуть  было  не  нарушил возвышенного тона нашей беседы, однако вовремя сдержал себя и продолжал спор.
     - Не всем же быть Бертонами и Стенли, - сказал я. - Да и  возможности такой не представляется. Мне, во всяком случае, не представилось, а я бы ею воспользовался!
     - Нет, такие  случаи  представляются  на  каждом  шагу.  В  том-то  и сущность моего идеала, что он сам идет навстречу подвигу. Его не остановят никакие препятствия. Я еще не нашла такого героя, но вижу его как  живого. Да, человек - сам творец своей славы. Мужчины должны совершать подвиги, а женщины - награждать героев любовью.  Вспомните того молодого француза, который несколько дней назад поднялся на воздушном шаре. В то утро бушевал ураган, но подъем был объявлен заранее, и он ни за что не захотел его откладывать. За сутки воздушный шар отнесло на полторы тысячи миль,
куда-то в самый центр России, где этот смельчак и опустился. Вот  о  таком человеке я и говорю. Подумайте о женщине, которая его любит. Какую, наверно, она возбуждает зависть у других! Пусть же мне тоже завидуют,  что у меня муж - герой!

... Читать дальше »

***

***

Отравленный пояс.  Артур Конан Дойль. 

---

---

 

...профессор Саммерли отложил в сторону трубку и во время дальнейшего путешествия занимал нас - или, вернее, хотел занимать - подражанием целому ряду птичьих и звериных голосов, и это было так комично, что мое слезливое настроение вдруг перешло в свою противоположность; короче говоря, я смеялся без конца и не мог перестать, смеялся судорожно, истерически, сидя перед этим обычно столь степенным ученым и слушая, как он передразнивает важного, самонадеянного петуха или собачонку, которой прищемили хвост. Лорд Джон протянул мне газету, на полях которой написал: "Бедняга! Совсем спятил с ума!".
   Все это было, конечно, очень странно; тем не менее это представление показалось мне весьма милым и занимательным. Тем временем лорд Джон наклонился ко мне и принялся рассказывать нескончаемую историю про какого-то буйвола и индийского раджу, в которой я не мог уловить никакого смысла. Профессор Саммерли только что защебетал канарейкой, а лорд Джон достиг, казалось, кульминационной точки в своем повествовании, когда поезд остановился в Джарвис-Бруке, станции Ротерфилда.
   Тут поджидал нас Челленджер. Он производил положительно грандиозное впечатление. Все индюки вселенной не могли бы шагать более гордой походкой, чем он, когда он шел навстречу нам по перрону, и божественна была благосклонная, снисходительная улыбка, с какою он взирал на каждого, кто проходил мимо него. Если он сколько-нибудь изменился со времени нашей последней встречи, то перемена состояла главным образом в том, что его отличительные черты теперь выступали еще резче, чем когда-то. Мощная голова с выпуклым лбом и падающей на глаза прядью волос, казалось, еще увеличилась. Черная борода величаво ниспадала на грудь, и еще повелительнее стало выражение светлых серых глаз, в которых мелькала дерзкая сардоническая улыбка.
   Он поздоровался со мною шутливым рукопожатием и поощрительной усмешкой преподавателя, повстречавшего своего питомца. Поздоровался и с другими, помог нам вынести багаж и цилиндры с кислородом и погрузил всех и все в свой большой автомобиль, шофером которого был наш старинный знакомец, молчаливый Остин, человек, которому, казалось, были недоступны никакие ощущения. Когда я в последний раз приезжал сюда, он исполнял должность дворецкого. ... 
Читать дальше »

Прикрепления: Картинка 1

***

*** 

Запрограммированное развитие всего мира. Давыдов И. Ш. 

***

---

Согласно закону всемирного тяготения, в диапазоне сверхсветовых скоростей разноименные массы притягиваются друг к другу, а одноименные – отталкиваются друг от друга.

Поэтому если бы скорость вещества стала больше скорости света, то произошла бы обоюдная аннигиляция (исчезновение) положительной энергии вещества и отрицательной энергии пространственного вакуума без всякого превращения во что бы то ни было материальное. Следовательно, досветовые скорости принадлежат только лишь миру вещества, обладающего положительной массой покоя.

Таким образом, вещество невозможно перевести из мира досветовых скоростей в мир сверхсветовых скоростей. Всякая попытка осуществить такой перенос заканчивается энергетической катастрофой, т. е. полным исчезновением положительной энергии вещества и отрицательной энергии пространственного вакуума. Такую идеальную точку, в которой непрерывно и одновременно исчезает одинаковое количество положительной энергии вещества и отрицательной энергии вакуумного пространства, ни во что не превращаясь, мы называем черной космической дыркой.

 ... Читать дальше »

***

***

   КНИЖНАЯ  ПОЛКА  №1

Что, если мы сами станем богоподобны в своих возможностях - чем мы займемся?...

 Быть... Богом, легко ли... Вопросы и ответы Стругацких...

..Действие  разворачивается в будущем на другой планете в государстве Арканар, где существует гуманоидная цивилизация, представители которой физически неотличимы от людей. Цивилизация находится на уровне развития, соответствующем земному позднему Средневековью. На планете негласно присутствуют сотрудники земного Института экспериментальной истории, ведущие наблюдение за развитием ... ... Читать дальше »

Трудно быть богом. Аркадий, Борис Стругацкие... 003

 http://svistuno-sergej.narod.ru/index/knizhnaja_polka_2/0-244  КНИЖНАЯ  ПОЛКА  №2 - читать смотреть...

***

 братья Стругацкие

 Жук в муравейнике. Стругацкие,

Жук в муравейнике,

Стругацкие,   

Сомерсет Моэм

Луна и медяки,

Луна и грош

Фёдор Михайлович Достоевский

 Достоевский

1984,   

Джордж Оруэлл,

Сон о белых горах,

Виктор Астафьев

 Станислав Лем,  

Фиаско

О книге Станислава Лема,

  Том Сойер  

   Приключения Тома Сойера,

  Марк Твен,

  О произведении Марка Твена

  ретро

  Мысль №

  советский писатель

  фото из интернета

  сканирование,

  ...Книги №1 и №2

  

  что написано рукой

  роман Россия молодая

  записи о прочитанном

  книга №1,  

  писатель Юрий Герман

  афоризмы,

---

Защита Лужина . Владимир Набоков

---

---

ПОДЕЛИТЬСЯ

---

---

Яндекс.Метрика

***

 

---

  Читать, СМОТРЕТЬ, СОВРЕМЕННУЮ энциклопедию АФОРИЗМОВ на ЯНДЕКС-ДИСКЕ...    

 

---

 

---

---

 Радиостанция Джаз, лаунж и прочее   фоновое..."..."  

---

 

О книге -

На празднике

Поэт  Зайцев

Художник Тилькиев

Солдатская песнь 

Шахматы в...

Обучение

Планета Земля...

Разные разности

Новости

Из свежих новостей

Аудиокниги

Новость 2

Семашхо

***

***