Главная » 2021 » Сентябрь » 8 » Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 044. ВМЕСТО ЭПИЛОГА
20:11
Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 044. ВМЕСТО ЭПИЛОГА

***

***

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

  
Может быть, Иакинф был не прав, и зенит жизни он уже миновал. Но ему предстояло еще двадцать лет напряженного, подвижнического труда. Именно в эти годы будут написаны главные его книги, завершены самые фундаментальные труды.
   Все эти двадцать лет, преодолевая тяготы лаврского заточения, придирчивый надзор светского и духовного начальства, продираясь сквозь жестокие рогатки николаевской цензуры, а последние годы борясь еще и с тяжелым недугом, он будет неустанно трудиться, занимаясь изучением не только милого его сердцу Китая, но и других стран Центральной и Восточной Азии. Как и прежде, с тем же тщанием будет изучать он и древность й средневековье, и современное ему положение в странах Востока. Впервые он сделает достоянием мировой науки огромное богатство исторических памятников древнего и средневекового Китая. Тщательно переведенные и нередко обстоятельно прокомментированные, они составят основу пятнадцати его книг и бессчетного числа статей, очерков, полемических заметок и рецензий, которые на протяжении еще двадцати лет будут регулярно появляться на страницах почти всех издававшихся в России журналов и по существу откроют науке совершенно новые страницы истории человечества.
   Но значение его трудов не исчерпается только этим.
   Заслугой отца Иакинфа будет решение ряда принципиальных проблем, определивших дальнейшее развитие отечественного востоковедения. Крупнейший монголист первой половины XIX века О. М. Ковалевский говорил: "История должна решить вопрос, какие племена искони обитали в Азии; раскрыть их судьбу, взаимное борение и конец, когда они уподобились волнам, поглощающим друг друга без малейшего изменения поверхности бурного океана".
   Труды Иакинфа явятся ответом на эти вопросы.
   Так, в противоположность господствующему мнению европейских ученых своего времени, Иакинф выдвинет свое собственное, согласно которому монголы издавна населяют обширные территории Центральной Азии, хотя и получили свое современное название лишь в XIII веке. Разделение вопроса о происхождении народа и его самоназвания явится шагом вперед в ориенталистике. Отвергнув широко распространенные в европейском востоковедении XVII, XVIII и начала XIX века теории о египетском и вавилонском происхождении китайцев, Иакинф поставит вопрос о самобытности китайской культуры. Опираясь на впервые введенные им в научный оборот источники, он убедительно покажет, что китайская культура родилась и первоначально развивалась в долине реки Хуанхэ, что будет подтверждено позднее археологическими раскопками конца XIX и 20-х, 30-х и 50-х годов XX века.
   Во многих своих трудах он подвергнет резкой критике попытки европейских католических миссионеров найти "в китайских преданиях тождество с событиями библейской истории, не имевшими никакой связи с Востоком Азии". Столь же язвительно и резко он будет критиковать пангерманские теории о происхождении китайцев. Высмеивая утверждения немецких ученых, что племена Тянь-Шаня являются протогерманскими, он покажет, что в них "даже запаху германского не было".
   С присущей ему страстью, а порой и запальчивостью он будет отстаивать честь и достоинство отечественного востоковедения, его приоритет во многих важнейших вопросах. Полемизируя с видными петербургскими учеными и модными литераторами, подхватывавшими на лету новейшие теории французских и немецких ориенталистов и выдававших их за последнее слово науки, Иакинф напишет: "Очень неправо думают те, которые полагают, что западные европейцы давно и далеко опередили нас в образовании и нам остается только следовать за ними. Эта мысль ослабляет наши умственные способности, и мы почти в обязанность себе ставим чужим, а не своим умом мыслить о чем-либо. Если слепо повторять, что напишет француз или немец, то с повторением таких задов всегда будем назади, и рассудок наш вечно будет представлять в себе отражение чужих мыслей, часто странных и нередко нелепых".
   Глубоко принципиальный характер носила его многолетняя полемика с известным синологом Клапротом и неоднократно возобновлявшиеся споры с академиком Шмидтом, представителем немецкой школы, господствовавшей в те годы в Императорской Академии наук.
   Во многих своих трудах он будет настойчиво разоблачать реакционных европейских ученых и литераторов, изображавших Китай страной варварской и отсталой. В эпоху, когда европейские, а затем и американские колонизаторы стремились прибрать к своим рукам одну азиатскую страну за другой, а католические веропроповедники и ученые оправдывали эти захваты необходимостью распространения более высокой христианской цивилизации, Иакинф возвысит свой голос в защиту китайской культуры, за признание прав азиатских народов на свое самобытное прошлое и настоящее, против использования религии и религиозной проповеди для оправдания и утверждения господства сильных держав.
   Чуждый чувства расового превосходства и религиозной нетерпимости, с сердечным сочувствием и едва ли нэ влюбленным интересом воспринял он духовные ценности чужой культуры и всю оставшуюся жизнь будет ревностно трудиться над тем, чтобы возможно лучше и полней передать их своему народу.
   За глубокое уважение к китайской культуре и ее настойчивую популяризацию в русском обществе его будут упрекать в непомерном восхвалении Китая. Слова упрека выскажет ему даже Белинский, высоко ценивший его как лучшего в Европе знатока Китая.
   Эти упреки современников и друзей будут нередко справедливы. Посвятив свою жизнь всестороннему изучению Китая, открыв для себя и для мира почти несметные богатства его художественных и научных ценностей, Иакинф впадал порой в невольную идеализацию этой страны, ее культуры, порядков и обычаев, выдавал ее общественное устройство чуть ли не за образец справедливости, а ее законы, "проходившие сотни веков через горнило опытов", изображал "близкими к истинным началам народоправия". Нужно, однако, иметь в виду, что от жизни в Китае его отделяли тысячи верст и десятилетия. А недаром говорится: там хорошо, где нас нет. В Китае его уже не было, и поэтому многое там казалось ему столь прекрасным. Да и мало кто из его критиков понимал, что порой идиллическое изображение различных сторон китайской жизни было для заточенного в лаврские стены Иакинфа как бы мечтой об идеале, скрытым выражением недовольства николаевской действительностью.
   Но если упреки друзей будут вызывать у Иакинфа лишь усмешку, то нападки недругов -- ярость и язвительную отповедь. А эти нападки станут особенно резкими в сороковые годы, когда могущественные капиталистические страны поведут борьбу за раздел Китая, а Англия развяжет печально знаменитую опиумную войну. Опровергая ходячее обвинение китайцев в высокомерии, в прирожденной враждебности ко всему иностранному, в нежелании вступать в сношения с европейцами, Иакинф опубликует ряд статей в защиту Китая и его культуры. В изданной в 1848 году книге "Китай в гражданском и нравственном состоянии" он покажет высокий уровень китайской цивилизации и прямо напишет: "...европейцам есть чему поучиться у китайцев". Это произведет впечатление разорвавшейся бомбы. Многоголосый хор его критиков возглавит Сенковский, который еще недавно писал о выдающихся трудах отца Иакинфа, а теперь будет обвинять его в пристрастии к китайцам, в излишней доверчивости к китайским источникам, в "возмутительных" сравнениях Китая с Европой.
   Подвижничество отца Иакинфа, почти невероятный объем и разнообразие его трудов всегда будут поражать современников. В многочисленных рецензиях на его сочинения будет неоднократно подчеркиваться: "Никто, бесспорно, не сделал в Европе столько для славы и чести Китая, как наш знаменитый синолог". "Число важных капитальных фактов, извлеченных им из тьмы китайской грамоты, количество свету, пролитого им на самые запутанные вопросы по части этой любопытной страны, почти невероятны".
   Современная ему наука высоко оценит труды Иакинфа. Не раз Академия наук присудит ему высшую научную награду России -- Демидовскую премию.
   Даже его недруги вынуждены будут воздать ему должное. Так, Юлий Клапрот, который всю жизнь широко пользовался трудами знаменитого русского синолога и в то же время со сварливой придирчивостью обрушивался на мельчайшие, чаще всего мнимые его погрешности, вынужден будет признать: "Отец Иакинф один сделал столько, сколько может сделать только целое ученое общество".
   У Иакинфа было несколько верных друзей, много восторженных почитателей и не меньше недругов. Нетерпимый к противникам, нежный и заботливый к друзьям, не оставлявший без нелицеприятной критики ни одного сколько-нибудь заметного сочинения, в котором так или иначе затрагивались Китай и страны Восточной Азии, Иакинф и при жизни, и много лет спустя после своей кончины вызывал самые разноречивые отзывы и оценки. Его резкость в полемике, страстная защита своих научных убеждений, любовь к отечественной науке, едкое высмеивание раболепствующих перед западными авторитетами, глубокое уважение к самобытной культуре китайского народа, почти неприкрытый атеизм, пренебрежение к церковной обрядности и несоблюдение монастырского устава вопреки монашеской рясе, которую он будет вынужден влачить до конца своих дней,-- все это вызывало к нему любовь, уважение и сочувствие, с одной стороны, хулу и открытые гонения -- с другой.
   Споры о значении научного наследия Бичурина на умолкают и до сих пор. И все же для большинства современных ориенталистов огромные заслуги его в распространении знаний о Китае и странах Восточной Азии -- бесспорны. И поныне ни один серьезный исследователь прошлого Азиатского Востока не может пройти мимо них.
   Но не только ученые труды, а и сама личность строптивого монаха будет привлекать и современников, и потомков. И потеряв надежду избавиться от иноческого обета, Иакинф не замкнется в стенах лаврской обители. Всечасно рискуя навлечь на себя строгую епитимью и угодить в какую-нибудь отдаленную монастырскую тюрьму, он будет жить широко и вольно. По-прежнему он будет частым гостем в литературном салоне князя Одоевского. Здесь его встретят Белинский и Герцен, Панаев и Глинка. Переодевшись в цивильное платье, отец Иакинф будет посещать концерты и театры, книжные лавки и мастерские художников.
   Только новая поездка Иакинфа в Сибирь и трагическая гибель Пушкина оборвут, их дружеские связи. Но до отъезда Иакинфа не раз еще будет слушать Александр Сергеевич рассказы ученого монаха о Китае, о путешествии по Оренбургским степям, а когда Пушкину понадобятся для его труда о Пугачеве материалы о калмыках, Иакинф с готовностью предоставит в его распоряжение рукопись своей еще не опубликованной книги. Приводя в "Истории Пугачева" пространную выдержку из рукописи Иакинфа, Пушкин напишет: "Самым достоверным и беспристрастным известием о набеге калмыков обязаны мы отцу Иакинфу, коего глубокие познания и добросовестные труды разлили столь яркий свет на сношения наши с Востоком".
   Не без влияния встреч с Иакинфом Владимир Федорович Одоевский примется за свой оставшийся, к сожалению, не оконченным фантастический роман "4338-й год", в котором важное место займут прогнозы о взаимоотношениях России с Китаем, а главным героем будет китаец из сорок четвертого столетия.
   Иакинфу суждена будет горечь многих утрат.
   Скоро оплачет он смерть Пушкина и верного своего друга Шиллинга.
   Тяжело переживет он смерть Тани, любовь к которой пронесет через всю жизнь. На его глазах вырастут дети ее дочери Сони, которые будут считать отца Иакинфа родным дедушкой. Одна из ее дочерей оставит нам любопытные воспоминания о последних годах Иакинфа -- "Иакинф Бичурин в далеких воспоминаниях его внучки".
   Но все это -- предмет особой книги, так же как и жизнь его за Великой стеной. Пока же я отдаю на суд читателя этот рассказ о юных и зрелых годах отца Иакинфа.
   Рассказывая о его трудах и соблазнах, обретениях и утратах, сомнениях и надеждах, я ничего не выдумывал и ничего не утаивал. Все написанное основывается на внимательном изучении трудов самого Иакинфа, подлинных документов, отысканных в архивах Москвы и Ленинграда, Чебоксар и Казани, на немногих, к сожалению, очень немногих уцелевших его письмах, на скупых и беглых записях в оставшейся после него "памятной книжке", на отрывочных свидетельствах современников, рассеянных в малодоступных изданиях и архивах.
   Нужно ли говорить, что мне пришлось кое-что домыслить? Это касается прежде всего внутреннего мира отца Иакинфа, хода его мысли, встреч и бесед с современниками. Их, разумеется, никто не записывал. Да и полтора десятка писем Бичурина, сохранившихся в чужих архивах, носят по преимуществу деловой характер. Не удалось, например, отыскать письма к митрополиту Амвросию, отправленного на пути в тобольскую ссылку. Но в истинности этого письма, приведенного в книге, я убежден, и, надеюсь, читатель разделит со мной эту убежденность. Конечно, есть и другие события в жизни Иакинфа, которые я не могу подтвердить документами,-- многое ль из того, что с человеком случается, оседает в архивах или запечатлевается в письмах и дневниках знакомых?
   Я допускаю, что воссозданный в романе образ Бичурина может чем-то отличаться от того реального отца Иакинфа, который существовал в действительности. Это, видимо, неизбежно, пока книги пишут люди, а не компьютеры. И я буду рад, если в сознании моих читателей Иакинф останется таким, каким он возник перед их глазами на страницах книги. 

***

***


  
СОДЕРЖАНИЕ

  
От автора 

   КНИГА ПЕРВАЯ
   ПУТЬ К ВЕЛИКОЙ СТЕНЕ
   Часть первая . ВО ВЛАСТИ СЕРДЦА
   Часть вторая. НА ПЕРЕПУТЬЕ
   Часть третья. ПУТЕШЕСТВИЕ В НЕВЕДОМОЕ 
     КНИГА ВТОРАЯ
   ВРЕМЯ СОБИРАТЬ КАМНИ
   Часть первая. ПЕРЕД СУДОМ СИНОДА
   Часть вторая. ОБРЕТЕНИЯ И НАДЕЖДЫ 
   Часть третья. В СИБИРЬ ЗА ВОЛЕЙ 
     ВМЕСТО ЭПИЛОГА 
   Я. Федоренко. Судьба вольнодумного монаха
  
От автора

  
   Стоит в некрополе Александро-Невской лавры в Ленинграде невысокий черный обелиск. На посеревшем от времени и непогод камне выбито:
  
ИАКИНФ БИЧУРИН

  
   А пониже столбик китайских иероглифов и даты -- 1777--1853.
   Редкий прохожий не остановится тут и не задастся вопросом: чей прах покоится под этим камнем, откуда на русской могиле, лишенной привычного православного креста, загадочное иероглифическое надгробие, что оно означает?
   Еще до войны, в студенческие годы, прочел я эту таинственную эпитафию: "У ши цинь лао чуй гуан ши цэ" -- "Труженик ревностный и неудачник, свет он пролил на анналы истории". А потом долгие часы проводил я в архивах и книгохранилищах Москвы и Ленинграда, Казани и Кяхты и, чем дальше листал пожелтевшие страницы редких изданий, перевертывал запыленные листы толстых архивных дел, тем больший интерес вызывал во мне этот долго живший и давно умерший человек.
   То был знаменитый в свое время отец Иакинф, в миру -- Никита Яковлевич Бичурин. Сын безвестного приходского священника из приволжского чувашского села, четырнадцать лет возглавлял он в Пекине русскую духовную миссию -- единственное тогда представительство Российской империи в Китае. Но свое пребывание там он использует не для проповеди христианства, к чему обязывал его пост начальника духовной миссии, а для глубокого и всестороннего изучения этой загадочной в то время восточной страны. Преодолевая неимоверные трудности, при полном отсутствии какой-нибудь преемственности, учебных пособий, словарей, грамматик, Иакинф в короткий срок овладевает сложнейшим языком и письменностью. В этом он видел единственный способ ознакомления с богатейшими китайскими источниками по истории, географии, социальному устройству и культуре не только Китая, но и других стран Центральной и Восточной Азии. В Пекине им были подготовлены материалы для многочисленных переводов и исследований, которые увидели свет уже на родине и принесли отцу Иакинфу европейскую славу.
   В библиотеках Ленинграда хранится свыше семидесяти трудов Иакинфа, в том числе два десятка книг и множество статей и переводов, которые в тридцатые и сороковые годы прошлого века регулярно появлялись на страницах почти всех издававшихся тогда в Петербурге и Москве журналов.
   Еще больше ученых трудов Иакинфа не увидело света и осталось в рукописях, и среди них многотомные фундаментальные исследования, словари и переводы. В трудах Бичурина, не утративших значения и до сих пор, содержатся подлинные россыпи ценнейших сведений об истории, быте, материальной и духовной культуре монголов, китайцев, тибетцев и других народов Азиатского Востока.
   Под влиянием Иакинфа и его трудов, основанных на глубоком изучении китайских источников и проникнутых искренней симпатией к китайскому народу, сложилась школа выдающихся русских синологов и монголистов, которая, по общему признанию, опередила европейскую ориенталистику XIX столетия и получила отличное от нее направление. В сознании многих поколений русских людей отец Иакинф был как бы олицетворением исконно дружеского отношения нашего народа к своему великому восточному соседу, его своеобычной культуре, художественным и научным достижениям.
   Убежденный атеист и вольнодумец, по печальной иронии судьбы всю жизнь связанный с церковью и самой мрачной ее ветвью -- монашеством, Иакинф был не только оригинальным ученым, но и примечательной личностью, без которой характеристика его эпохи была бы неполной.
   След, оставленный Бичуриным не только в отечественном востоковедении, но и в истории нашей культуры, так значителен, что давно пора воскресить из мертвых этого большого ученого и интереснейшего человека, попытаться воссоздать не только внешние события, но и внутренний мир его жизни, увлекательной и трагической.
   Мне захотелось внести посильный вклад в решение этой задачи. Я поехал на родину Иакинфа, в Чувашию -- в Чебоксары и село Бичурино, где прошли его детские годы; перерыл библиотеку и архив Казанской духовной академии, где он четырнадцать лет учился; побывал и в Иркутске, где он служил ректором духовной семинарии и настоятелем монастыря, и в пограничной Кяхте, где он подолгу жил во время своих поездок в Забайкалье; поколесил я и по степям Монголии, которые за полтораста лет до того пересек на пути в Китай Иакинф; посетил я и древний Пекин и суровый Валаам; читал многочисленные труды Иакинфа, разбирал его рукописи, вчитывался в торопливые записи, которые он делал в дошедшей до нас "памятной книжке"; собирал разрозненные свидетельства современников, размышлял над его трудами и поступками
   Результатом этого и явилась книга "Отец Иакинф".
 

***

***

   В. Н. Кривцов

Отец Иакинф

  
   Кривцов В. Н. Отец Иакинф: Роман. -- Издание 2-е. -- Л.: Лениздат, 1984.
   OCR Бычков М. Н.

 Читать дальше ... 

***

Источник : http://www.azlib.ru/b/bichurin_i/text_0020.shtml  
***

***

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 001. КНИГА ПЕРВАЯ ПУТЬ К ВЕЛИКОЙ СТЕНЕ Часть первая ВО ВЛАСТИ СЕРДЦА 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 002

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 003

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 004 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 005 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 006. Часть вторая НА ПЕРЕПУТЬЕ

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 007

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 008 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 009 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 010. Часть третья ПУТЕШЕСТВИЕ В НЕВЕДОМОЕ

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 011

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 012 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 013

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 014 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 015

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 016

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 017 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 018

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 019. КНИГА ВТОРАЯ ВРЕМЯ СОБИРАТЬ КАМНИ Часть первая ПЕРЕД СУДОМ СИНОДА 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 020 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 021 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 022 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 023 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 024

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 025

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 026. Часть вторая ОБРЕТЕНИЯ И НАДЕЖДЫ 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 027 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 028 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 029 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 030 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 031

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 032 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 033

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 034. Часть третья. В СИБИРЬ ЗА ВОЛЕЙ 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 035 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 036 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 037 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 038 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 039 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 040 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 041 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 042 

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 043

Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 044. ВМЕСТО ЭПИЛОГА 

Я. Федоренко. Судьба вольнодумного монаха. Отец Иакинф. 045

Я. Федоренко. Судьба вольнодумного монаха. Отец Иакинф. 046

Аудиокнига Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. 

Писатель Кривцов, Владимир Николаевич 

Иакинф (в миру Никита Яковлевич Бичурин), Википедия. 001

Иакинф (в миру Никита Яковлевич Бичурин), Википедия. 002

Иакинф (в миру Никита Яковлевич Бичурин), Википедия. 003 

От автора.  В. Н. Кривцов. Отец Иакинф 

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

  Аудиокнига Отец Иакинф. В.Н.Кривцов.
СЛУШАТЬ - Аудиокнига Отец Иакинф. В.Н.Кривцов.

***

***

***

ПОДЕЛИТЬСЯ

 

 

***

Яндекс.Метрика

***

***

 

Великие путешественники. 40. Потанин Григорий Николаевич. Черский Иван Дементьевич

Потанин Григорий Николаевич

(1835 - 1920)
Российский исследователь Центральной Азии и Сибири. В 1863-1899 годах (с перерывами) совершил ряд экспедиций: на озеро Зайсан, в горы Тарбага-тай, в Монголию, в Туву, Северный Китай, Тибет, на Большой Хинган; открыл (совместно с М. В. Певцовым). Котловину Больших Озер. Совместно с женой - А. В. Потаниной (1843-1893) собрал ценные этнографические материалы.

Отец Григория Потанина - хорунжий Сибирского казачьего войска - за столкновение с начальством был посажен в тюрьму с разжалованием в рядовые. Мать умерла, и не окажись рядом добрых людей, неизвестно, как бы сложилась жизнь у Григория. А он с детства мечтал путешествовать. В восемь лет прочитал "Робинзона Крузо"...  

 

Черский Иван Дементьевич

(1845 - 1892)
Исследователь Восточной Сибири. По происхождению поляк. За участие в польском восстании 1863-1864 годов сослан в Сибирь. Составил первую геологическую карту побережья Байкала. Предложил одну из первых тектонических схем внутренней Азии (1886), выдвинул идею эволюционного развития рельефа (1878). Горная система в Якутии и Магаданской области носит название хребта Черского.

Иван Дементьевич Черский 18-летним юношей принял участие в польском восстании 1863 года, за что был сослан в Сибирь и зачислен рядовым в Омский линейный батальон. Под влиянием Александра Чекановского, с которым он познакомился на этапе, а позже - Г. Н. Потанина он занялся геологией и зоологией.
Осенью 1871 года Чекановский дал Черскому рекомендацию к директору Сибирского отделения Географического общества подполковнику корпуса топографов Усольцеву, и вскоре молодой ссыльный получил должность консерватора и библиотекаря музея. Поселился он в маленькой дворницкой. Его рабочий день был организован следующим образом: шестнадцать часов в день он работал, семь предназначил для отдыха, а один - для прогулки и еды...

 ... Читать дальше »

***

***

 

Великие путешественники 018. Гумбольдт Александр


В Омске Гумбольдта приветствовали на трех языках: русском, татарском и монгольском. В Миассе, где Гумбольдт отпраздновал шестидесятилетие, чиновники поднесли ему дамасскую саблю. На Оренбургской военной линии коменданты маленьких крепостей встречали его в полной форме... 
Читать дальше »

***

***

***

Великие путешественники 001. Геродот. Чжан Цянь. Страбон

Великие путешественники 002. Фа Сянь. Ахмед ибн Фадлан. Ал-Гарнати Абу Хамид. Тудельский

Великие путешественники 003. Карпини Джиованни дель Плано.Рубрук Гильоме (Вильям)

Великие путешественники 004. Поло Марко. Одорико Матиуш

Великие путешественники 005. Ибн Батута Абу Абдаллах Мухаммед

Великие путешественники 006. Вартема Лодовико ди. Аль-Хасан ибн Мохаммед аль-Вазан (Лев Африканец)

Великие путешественники 007. Никитин Афанасий 

Великие путешественники 009. Кортес Эрнан 

Великие путешественники 010. Коронадо Франсиско Васкес де. Сото Эрнандо де. Орельяна Франсиско де

Великие путешественники 011. Кесада Гонсало Хименес де

Великие путешественники 012. Ермак Тимофеевич

Великие путешественники  Сюй Ся-кэ. Шамплен Самюэль. Ла Саль Рене Робер Кавелье де 

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

 

Жил-был Король,
На шахматной доске.
Познал потери боль,
В ударах по судьбе…

  Трудно живётся одинокому белому королю, особенно если ты изношенный пенсионер 63 лет, тем более, если именуют тебя Белая Ворона.
Дружба – это хорошо. Но с кем дружить? Дружить можно только с королём, и только с чёрным. С его свитой дружбы нет. Общение белых королей на реальной доске жизни невозможно – нонсенс, сюрреализм...

Жил-был Король 

И. С.

***

***

 

Фигурки тёмные теснят
Чужого Короля.
Шумят, и слушать не хотят,
Поют – «ля-ля, ля-ля».



Он подошёл к речке, разулся, походил босяком по ледяной воде, по мелким и крупным, холодным камням берега. Начал обуваться...

Давление тёмных

Иван Серенький

***

***

***

…За окнами надвигались сумерки, чаю напились, наелись, она погасила свечу на кухонном столе, пошли к компьютеру.
Вполне приличная встреча старых друзей.

Призрак тёмной королевы 6. Где она живёт?

 

***

***

***

***

Из живописи фантастической 006. MICHAEL WHELAN

...Смотреть ещё »

***

***

Возникновение знака вопросительного


Откуда и кто я, неясно
Но знаю, что есть мой двойник,
То женщина. Стих ненапрасный
Её в моё сердце проник.

...Читать дальше »

***

***

Алёшкино сердце. Михаил Шолохов

***

Два  лета  подряд  засуха  дочерна  вылизывала  мужицкие поля. Два лета
подряд  жестокий  восточный  ветер дул с киргизских степей, трепал порыжелые
космы  хлебов и сушил устремленные на высохшую степь глаза мужиков и скупые,
колючие  мужицкие  слезы ... Читать дальше »

***

***

Цветы для Элджернона

   

18 мая. Я очень взволнован. Вчера вечером я встретился с мисс Кинниен -  до  этого  я  не  видел  ее больше  недели.  Я  старался  не  касаться высокоинтеллектуальных вопросов и вести  беседу  на  простые  каждодневные темы, но она растерянно посмотрела на меня и спросила, что я  подразумеваю
под изменением математического эквивалента в "Пятом концерте" Доберманна.
...Читать дальше »

***

***

Рафаэлло Джованьоли. Роман. СПАРТАК. 

Когда исчезла всякая надежда на то, что Сергий Катилина возглавит армию гладиаторов,  восставшие приняли предложение Спартака: решено было весной двинуться  к  Альпам и после перехода через них  распустить  войско гладиаторов;  каждый отправится в свою страну; там они постараются поднять ее  население против Рима. Спартак обладал здравым умом и дальновидностью, что  делало его одним из лучших полководцев своего времени, и он прекрасно отдавал  себе  отчет,  что  дальнейшая  война с Римом на территории Италии могла бы окончиться только победой квиритов.
И вот в конце февраля 682 года Спартак выступил из Апулии с двенадцатью легионами по пяти тысяч человек в каждом; кроме того, у него было еще пять тысяч  велитов  и  восемь  тысяч  конников,  -  в общей сложности  свыше 70000 солдат,  отлично обученных и  превосходно вооруженных;  с этим войском он двинулся к Самнию, держась ближе к морю.

Читать дальше »  

***

***

Защита Лужина . Владимир Набоков

 

 

     ...Тайна,  к  которой  он стремился, была простота,  гармоническая  простота,  поражающая пуще самой сложной магии.
   В   письменном   отзыве   о  его  успехах,  присланном  на Рождестве, в отзыве, весьма обстоятельном,  где,  под  рубрикой "Общие  замечания", пространно, с плеоназмами, говорилось о его вялости, апатии, сонливости, неповоротливости и где баллы  были заменены  наречиями, оказалось одно "неудовлетворительно" -- по русскому языку -- и несколько "едва удовлетворительно",-- между прочим,  по  математике.  Однако,  как  раз  в  это  время   он необычайно  увлекся сборником задач, "веселой математикой", как значилось в заглавии, причудливым поведением чисел, беззаконной игрой геометрических линий -- всем тем, чего не было в школьном задачнике...

 ... Читать полностью, и  дальше »

***

***

"Профессия". Научно-фантастическая повесть. Айзек Азимов. 

Isaac.Asimov01.jpg Юноши один за другим выходили из проверочных комнат.  Нахмурившись  и явно испытывая неловкость, они забирали свою одежду и вещи и  отправлялись узнавать результаты. Каждого окружала с каждым разом все более редевшая кучка тех, кто еще ждал своей очереди. "Ну, как?", "Очень трудно было?", "Как по-твоему,  что тебе дали?", "Чувствуешь разницу? ... Читать дальше »научная фантастикаПрофессияАйзек Азимов

***

***

Завоевание природы. Андреев Борис

***

...В некоторых прорытых человеком шахтах настолько жарко, что работать там можно только в течение короткого времени, с частыми сменами и отдыхом наверху. Наблюдения, произведенные при подобных работах, показали, что по мере углубления в землю на каждые 33 метра температура повышается на 1°. Происходит это потому, что, как выяснила наука, земля наша некогда была расплавленным огненно-жидким шаром. Она лишь постепенно остывала, покрываясь снаружи твердой застывшей коркой. Толщина этой корки в настоящее время достигает какой-нибудь сотни километров, в то время как расстояние от поверхности земного шара до его центра больше шести тысяч километров. Если так жарко в глубоких шахтах, которые являются лишь маленькими булавочными уколами в оболочке нашей планеты, то какая же невообразимая жара должна господствовать во внутренности земли! Поистине—"геенна огненная"… Надо во избежание недоразумений тут же оговориться, что никакого огня там, конечно, нет, как нет его, например, внутри расплавленной массы какого-нибудь металла. Ведь огонь бывает только при горении, а для горения нужен воздух: во внутренности же земли никакого воздуха, конечно, тоже нет.

.

...Читать дальше »

***

***

Обучение

О книге

Разные разности

Из НОВОСТЕЙ 

Новости

Из свежих новостей - АРХИВ...

11 мая 2010

Аудиокниги

Новость 2

Семашхо

***

***

Просмотров: 336 | Добавил: iwanserencky | Теги: текст, 18 век..., Роман, история, Отец Иакинф, проза, 17 век, книга, 18 век, В.Н.Кривцов, слово, литература, Отец Иакинф. В.Н.Кривцов. | Рейтинг: 5.0/1
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *: