13:25 Таис Афинская 021 | |
*** *** ***
Молва о появлении в Вавилоне знаменитой афинской гетеры разнеслась молниеносно. Дом близ Лугальгиры стал осаждаться любопытными, будто и не было войны, словно в городе не находилась чужая победоносная армия. Леонтиску пришлось прислать воинов для охраны ворот от назойливых вавилонян. Рассказы о военном могуществе македонцев и непобедимости божественного Александра распространялись всё дальше. Сузы, куда отправился Птолемей, и даже находившаяся вдали на севере Экбатана – летняя резиденция персидских царей и одна из главных сокровищниц – изъявили покорность, сдавшись без боя и вручив все ключи посланцам Александра. Несмотря на осень, жара приносилась к Вавилону ветрами из необъятных просторов Персии и каменистых плоскогорий Сирии, Элама и красноморских пустынь. Ночи тонули во влажной духоте. Таис казалась самой себе липкой и грязной, хотя За-Ашт и Эрис блестели от пота, когда Таис оставалась сухой. Скрытая вражда между обеими женщинами утомляла гетеру – ей всегда хотелось мира и покоя в своем доме. Хорошо еще, что финикиянка отчаянно боялась «колдуньи» и не смела выказывать своей дикой ревности открыто. Постепенно рабыни разделили обязанности. К большой радости За-Ашт, Эрис уступила ей непосредственный уход за Таис, взяв на себя наблюдение за домом, лошадьмй и охрану госпожи. Последнее, несмотря на протесты Таис, она считала своим первейшим долгом. Финикиянка призналась, что Ликофон хочет выкупить её у госпожи, как только окончится война и он поедет на родину. Тогда они вступят в брак. Таис усомнилась, есть ли эпигамия между Финикией и Тессалией, и с удивлением узнала о распространении законности брака па всю новую империю Александра и союз эллинских государств – полисов, для которых великий полководец продолжал именовать себя верховным стратегом, фактически царствуя. – Видишь, ты снова мечтаешь уйти от меня,- полушутливо укоряла Таис свою рабыню,- чего же ты злишься на Эрис? – Я теперь никогда бы не рассталась с тобой, госпожа, но… Ликофон прекрасен и полюбил меня. И ты всегда отпускала своих рабынь для замужества… – Отпускала,- согласилась Таис, слегка хмурясь,- Афродита не позволяет мне удерживать их… А жаль – ведь я тоже привыкаю и привязываюсь… – И ко мне, госпожа? – внезапно спросила Эрис, перебирая цветы, только что принесенные садовником. – И к тебе, Эрис,- без колебания ответила гетера. Синие глаза под мрачными бровями вдруг осветились. Необычное выражение совершенно изменило лицо чёрной жрицы, промелькнуло и исчезло. – И ты тоже покинешь меня для любви и семьи! – улыбнулась Таис, желая поддразнить странную рабыню. – Нет! – равнодушно ответила Эрис.- Мужчины мне надоели в храме. Единственное, что есть у меня на свете,- ты, госпожа. Бегать за любовью, как она, я никогда не буду. – Слыхала такие речи! – сверкнула чёрными глазами финикиянка. Эрис величественно пожала плечами и удалилась. В одну из особенно жарких ночей Таис придумала поплавать в Евфрате. От сада через узкий проулок между глухих глинобитных стен тропинка вела к маленькой пристани на связках тростника. Таис ходила туда в сопровождении Эрис, но настрого запретила ей купаться вместе с ней. Афинянка плавала подолгу, а дочь южной страны могла жестоко простудиться. Эрис, поплескавшись с хозяйкой, послушно вылезала и терпеливо ждала, сидя обняв колени под крупными и мутными звёздами в ночной тишине спящего города, нарушаемой лишь лаем собак да взрывами шумных голосов какой-нибудь веселой компании, отчетливо доносившийся во влажном речном воздухе. Когда чуть-чуть прохладная вода снимала одурь жаркой ночи, Таис чувствовала возвращение обычной для неё энергии. Тогда она плыла, борясь с течением, к старому городу, выбиралась на ступени какого-нибудь забытого храма или маленького дворца и сидела, наслаждаясь одиночеством, надежно укрытая тьмой глухой безлунной ночи. Думала об Александре, живущем где-то поблизости, в южном дворце старого города, о Птолемее, может быть в этот момент мирно спавшем в пути. Три тысячи стадий песков и болот отделяли загадочную Сузу от Вавилона. Птолемей должен скоро явиться. Таис узнала от Леонтиска, что отдан приказ готовиться к выступлению всей армией неизвестно куда. Афинянка мечтала подробнее познакомиться с Вавилоном – древнейшим городом, столь непохожим и на Афины и на Мемфис. Скоро уйдет на восток армия и воины, переполняющие сейчас Вавилон, перестанут приветствовать её на каждом шагу, узнавая приятельницу своего вождя, подругу Птолемея, любимую «богиню» Леонтиска. Всего на второй день приезда Таис в Вавилон, когда она шла по Дороге Процессий к храму Иштар, навстречу попался отряд аргироаспидов – «Серебряных Щитов». Начальник узнал афинянку, видели её и другие воины ещё в стане Александра под Тиром. Таис не успела опомниться, как её окружили, подняли на сомкнутые щиты и, расталкивая толпу, с торжеством понесли по Дороге Процессий к храму, на изумление вавилонян. В погоню устремилась встревоженная Эрис. Под пение хвалебного гимна Харитам хохочущую Таис принесли ко входу в святилище Иштар и отпустили прежде, чем перепуганные служительницы богини успели захлопнуть решетку перед грозной воинской силой. Естественно, из посещения храма ничего не вышло. Гетера гадала, не разгневалась ли богиня? У Таис накапливались непрощенные грехи перед могучей владычицей персидской страны. На следующий день она пыталась жертвой и молитвой убедить богиню, что вовсе не смеет соперничать с нею, а поклонение мужей в обычае Эллады, где женская красота ценится превыше всего на свете… «Холмную Фтию Эллады, славную жён красотою» – вспомнился ей милый распев поэмы, тогда, в безмерно далеких Афинах… Аргест – восточный ветер, пронесся над крышами старого города. Зашумели прибрежные аллеи, чуть слышно заплескалась вода на нижней ступеньке лестницы. Таис бросилась в темную воду ночной реки. Внезапно она услыхала другого пловца. Мерные четкие всплески сильного и умеющего хорошо плавать человека. Гетера нырнула, рассчитывая под водой выйти на середину стержня и, миновав его, вторым нырком уйти в заводь, где находилась тростниковая пристань и ждала её терпеливая, как хищник, Эрис. В глубине вода оказалась прохладнее. Таис проплыла меньше, чем думала, поднялась на поверхность и выдохнула с протяжным меланхолическим стоном, как это делают ныряльщики Эллады и Крита. И услышала негромкое: «Остановись, кто ты?» – сказанное с такой повелительной силой, что афинянка замерла. Этот голос… как будто негромкий, но глубокий и могучий, словно приглушенный рык льва… может ли это быть?! – Что ты молчишь? Не вздумай нырять ещё раз! – Ты ли это, царь? Ты ночью один в реке? Это опасно! – А тебе не опасно, бесстрашная афинянка? – сказал Александр. – Кому я нужна? Кто будет искать меня в реке? – В реке ты не нужна никому, это верно! – рассмеялся великий македонец.- Плыви сюда. Неужели только мы с тобой изобрели этот способ отдыха? Похоже! – Может быть, другие просто хуже плавают,- сказала Таис, приближаясь на голос царя,- или… или боятся демонов ночи в чужой стране. – Вавилон был городом древнего волшебства задолго до персидских царей.- Александр протянул руку и обнял за плечи прохладную гетеру.- В последний раз я видел тебя нагой лишь на симпосионе, где ты поразила всех амазонским танцем. Таис перевернулась на спину и долго смотрела на царя блестевшими в свете звёзд глазами, едва пошевеливая раскинутыми руками и забросив на грудь массу тяжёлых, будто водоросли, чёрных волос. Александр положил на неё ладонь, источавшую теплую силу. – Отпусти себя раз на свободу, царь,- помолчав, сказала Таис, в то время как течение реки сносило их к мосту. – С тобой? – быстро спросил Александр. – И только со мной. После поймешь почему… – Ты умеешь зажигать любопытство. – Одно лишь любопытство? Завоеватель Азии ответил поцелуем, от которого оба ушли под воду. – Плывем ко мне! – приказал Александр. – Нет, царь! Ко мне! Я женщина и должна встретить тебя убранной и причесанной. Кроме того, за тобой во дворце слишком много глаз, не всегда добрых. А у меня – тайна! – И ты сама тайна, афинянка! Так часто оказываешься ты права, будто ты мудрая пифия, а не покорительница мужчин! Они вовремя отвернули от течения, несшего их на наплавной мост, и приплыли в тихую заводь, где Эрис, мечтавшая глядя на звёзды, вскочила с шипением и быстротой дикой кошки. – Эрис, это сам царь – победитель! – быстро сказала гетера. Девушка опустилась на колени в почтительном поклоне. Александр отказался от предложенной накидки, пошел через проулок и сад не одеваясь и вступил в слабо освещенную переднюю комнату во всем великолепии своего могучего тела, подобный Ахиллу или иному прекрасному герою древности. Вдоль стен здесь по вавилонскому обычаю были пристроены удобные лежанки. Таис приказала обеим служанкам вытереть, умастить и причесать царя, что и было выполнено с волнением. Афинянка удалилась в свою спальню, бросила на широкое ложе самое драгоценное покрывало из мягкой голубой шерсти таврских коз и скоро явилась к царю во всем блеске своей удивительной красоты, в прозрачном голубом хитоне с бирюзовым венчиком-стефане в высоко зачесанных волосах, в берилловом ожерелье храма Кибелы. Александр привстал, отстраняя За-Ашт. Гетера подала обеим рабыням знак удалиться. – Ты хочешь есть? – спросила она, опускаясь на толстый ковер. Александр отказался. Таис принесла вычурную персидскую чашу с вином, разбавила водой и налила два походных потериона из зеленого кипрского стекла. Александр со свойственной ему быстротой поднял кубок, чуть сплеснув. – Афродите! – тихо сказал он. – Подожди, царь, одно мгновение! – Таис взяла с подноса флакон с пробкой из розового турмалина, украшенный звездой.- Это мне,- шепнула она, отливая три капли в своё вино,- а это тебе – четыре… – Что это? – без недоверия, с любопытством спросил македонец. – Дар Матери Богов. Она поможет тебе забыть на сегодня, что ты – царь, владыка и победитель народов, снимет бремя, которое ты несешь с той поры, как снял щит Ахилла в Трое! Александр пристально посмотрел на Таис, она улыбнулась ему с тем неуловимым оттенком превосходства, который всегда привлекал царя. Он поднял тяжёлый стеклянный сосуд и без колебаний осушил жгучее и терпкое питье. Таис налила еще, и они выпили во второй раз. – Отдохни немного! – Таис повела Александра во внутреннюю комнату, и он растянулся на необычной для женщины постели, с тюфяком, сшитым из шкур леопардов. Таис села рядом, положив горячую ладонь на его плечо. Оба молчали, чувствуя неодолимость Ананки, привлекавшей их друг к другу. Таис испытала знакомое ей ощущение пламени, бегущего вверх по её спине, растекающегося по груди и животу. Да, это было то страшное зелье Реи-Кибелы! На этот раз она не испугалась. Стук собственного сердца отозвался в голове гетеры ударами дионисийских бубнов. Её сознание начало раздваиваться, выпуская на свободу иную Таис, не человеческое существо, а первобытную силу, отдельную и в то же время непостижимо слитую со всеми, до крайности обостренными, чувствами. Таис, застонав, выгнулась дугой и была подхвачена мощными руками Александра, глаза которого, как у льва, бросившегося на добычу, вспыхнули почти физически ощутимым пламенем… …Сквозь глухое покрывало сна Таис слышала неясный шум, сдержанные восклицания, удаленный стук. Медленно приподнялся на локте, открывая глаза, Александр. Голоса слышались всё громче. Леонтиск, Гефестион, Чёрный Клейтос – гетера узнала их всех. Друзья и охранители царя замерли на пороге, не смея войти в дом. – Гефестион! – зычно позвал вдруг Александр.- Скажи всем, чтобы шли к воронам[16]. И ты тоже! Не сметь тревожить меня, хотя бы Дарий шел к городу! Торопливые шаги по лестнице были ответом. Александр повернулся к Таис, погружаясь в её широко раскрытые глаза, и с прежним неистовством поцеловал её распухшие губы. …Великий полководец опомнился лишь поздно вечером. Он потянулся, глубоко вздохнув, потряс головой, ещё наполненной небывалыми впечатлениями. Таис выскочила из комнаты и вернулась с охапкой одежды, которую молча положила перед царем. – Моя! – с удивлением воскликнул Александр.- Кто привез? – Они! – коротко ответила Таис, молчаливая и сосредоточенная, подразумевая примчавшихся на взмыленных конях друзей македонца, носившихся по всему городу в поисках своего царя. Эрис и За-Ашт успели рассказать ей о страшном переполохе, поднявшемся поутру, когда Александр не вернулся с купания. – Как же сумели разыскать меня тут? – недоумевал Александр. – Это Леонтиск. Он знал, что я купаюсь по ночам в Евфрате, услыхал, что ты тоже плаваешь в реке, и, сопоставив два, получил единое… Александр негромко рассмеялся. Голос плохо слушался его, и он оборвал смех. – Ты опасна, афинянка. Твоё имя и Смерть начинаются с одной и той же буквы. Я чувствовал, как легко умереть в твоих объятиях. И сейчас я весь очень лёгкий и как будто прозрачный, без желаний и забот. Может быть, я – уже тень Аида? Таис подняла тяжёлую руку царя, прижимая её к своей груди. – О нет, в тебе ещё много плоти и силы! – ответила она, по обыкновению опускаясь на пол к его ногам. Александр долго смотрел на неё и наконец сказал: – Ты – как я на поле битвы. Та же священная сила богов наполняет тебя… божественное безумие усилий. В тебе нет начала осторожности, сберегающего жизнь… – Только для тебя, царь! – Тем хуже. Я не могу. Один раз я позволил себе побыть с тобой, и сутки вырваны из моей жизни начисто… – Я понимаю, не говори ничего, милый,- впервые Таис назвала так царя,- бремя Ахиллова щита! – Еще! Бремя задумавшего познать пределы ойкумены. – Помню и это,- печально сказала Таис.- Я больше не позову тебя, хоть и буду здесь. Только и ты тоже не зови. Цепи Эроса для женщины куются быстрее и держат крепче. Обещаешь? Александр встал и как пушинку поднял Таис. Прижав к широкой груди, он долго держал ее, потом вдруг бросил на ложе. Таис села и, опустив голову, стала заплетать перепутавшиеся в диком беспорядке косы. Внезапно Александр нагнулся и поднял с ложа золотую цепочку со звездой и буквой МЮ в центре. – Отдай мне, на память о том, что случилось,- попросил царь. Гетера взяла свой поясок, задумалась, затем, поцеловав украшение, протянула Александру. – Я прикажу лучшим ювелирам Вавилона в два дня сделать тебе другую. Из драгоценного зеленого золота со звездой о четырнадцати лучах и буквой КСИ. – Почему КСИ? – недоумевающе вскинулись длинные ресницы Таис. – Запомни. Никто не объяснит тебе, кроме меня. Древнее имя реки, в которой мы встретились,- Ксаранд. В Эросе ты подобна мечу – ксифосу. Но быть с тобой мужу – эпи ксирон эхестай – как на лезвии бритвы. И третье – КСИ четырнадцатая буква в алфавите… Глаза афинянки опустились под долгим взглядом царя, а побледневшие щеки залились краской… – Посейдон-земледержец! Как я хочу есть! – сказал вдруг Александр, улыбаясь притихшей гетере. – Так идем! Всё готово! – встрепенулась афинянка.- Потом я провожу тебя до южного дворца. Ты поедешь на Боанергосе, я – на Салмаах… – Не надо. Пусть едет со мной один из твоих стражей-тессалийцев. – Как тебе угодно! – покорно ответила гетера. Уединившись в своей спальне, Таис вышла лишь к вечеру и приказала Эрис принести киуры, ещё из запасов, которые они сделали с незабвенной Эгесихорой в Спарте. Эрис принесла плоскую каменную ступку и стала помогать госпоже в приготовлении опасного настоя. Синие глаза чёрной жрицы, не гармонировавшие с темной кожей и суровыми бровями, внимательно разглядывали запавшие щеки, распухшие губы, синие подглазья госпожи. Неожиданно Эрис протянула руку и слегка коснулась горячими пальцами запястья афинянки. – Не трави себя, госпожа,- сказала чёрная жрица. – Что ты знаешь об этом? – грустно и убежденно ответила гетера.- Когда бывает так, то Гея неумолима. А я не имею права позволить себе дитя от будущего владыки ойкумены. – Почему, госпожа? – Кто я, чтобы родившийся от меня сын стал наследником великой империи? Кроме плена и ранней смерти, он ничего не получит от судьбы, игравшей всеми, кто таит думы о будущем, всё равно – темные или светлые. – А девочка? – Нельзя, чтобы божественная кровь Александра испытала жестокую судьбу женщины! – Но дочь должна быть прекрасной, как сама Афродита! – Тем хуже для нее… – Не опасайся, госпожа,- меняя тон, твердо сказала Эрис.- У тебя ничего не будет. И не пей киуры. – Как ты можешь знать? – Могу и знаю. Все мы посвящены в древнее знание Кибелы о тайне влияния Луны на зачатие человека. От неё зависит всё в женском теле. Когда луна находится среди определенных звёзд, в одном из своих обликов, тогда всё позволено, а зачатия не произойдет. Ты встретилась с царем как раз в такое время… – Почему же мы, обучаемые всей мудрости женского искусства, не знаем этого? – изумленная Таис даже привскочила. – Потому что знание это – тайное. Нельзя освободить женщину от власти Геи-Кибелы, иначе прекратится род человеческий. Считают грехом пользоваться знанием чар Луны только себе в угоду. Но мы, служительницы Кибелы, должны знать… – Иначе все бы вы ходили беременными, – улыбнулась Таис,- я поняла. Но может быть, ты откроешь мне эту тайну? – Тебе можно. Ты служишь другой богине, но цели её те же, что у Великой Матери. Однако пока я с тобой, я всегда скажу тебе, какие дни будут без последствий. – Пока ты со мною. Но когда тебя не будет… – Я буду с тобой до смерти, госпожа. Умирая, расскажу тебе все… – Кто собирается умирать? – прозвенел веселый голос. Таис, взвизгнув от радости, бросилась навстречу Гесионе. Женщины обнялись и долго не размыкали рук. Каждая ждала этой встречи, после того как разошлись в противоположные стороны пути всадницы Таис и морехода – Гесионы. Афинянка потащила подругу на солнечный свет веранды. «Рожденная змеей», как некогда прозвала её ревнивая Клонария, очень похудела, обветрилась, остригла волосы, как наказанная за неверность жена или беглая рабыня. – На кого ты стала похожа! – воскликнула Таис.- Неарх возьмет другую здесь, в Вавилоне, полном обольстительниц. – Не возьмет,- с такой уверенностью и спокойствием ответила фиванка, что гетера почувствовала – действительно не возьмет. – Ты вся так почернела? Распусти застежки! – засмеялась афинянка. Гесиона, послушная как прежде, обнажилась до пояса. Её коричнево-загорелые груди, по-прежнему твердые, вызывающе поднятые кверху в той же пленительной красоте юного тела, сразу сказали Таис, что с подругой ничего плохого не произошло. Кивнув головой, она поцеловала. Гесиону и, вдруг почувствовав ужасный голод, увлекла гостью за стол.- Надолго? – спросила гетера, ласково гладя загрубевшую руку «рожденной змеей». – Надолго! Неарх после победы у Гавгамелы устроит здесь верфь и стоянку кораблей. Будет плавать к Арабии, но ненадолго и без меня. Как хорошо, звезда моя! Победа, окончательная! – Не всё кончено с Персией… а потом, насколько я понимаю Александра, предстоит ещё долгий поход до края ойкумены. Мы с тобой не пойдем туда, останемся где-нибудь здесь. – Мне не нравится Вавилон! Обветшалый город былой славы. Осыпавшиеся стены, давно не знавшие восстановления дворцы и храмы! И мне ещё не нашли жилья! – С Неархом? – Неарх будет жить около кораблей, приезжая сюда. – Тогда поселись у меня. Места достаточно. – Таис, филэ, лучшее, о чем я могла думать: найти тебя и жить с тобой!… У меня пока нет и городской служанки. – Найдется. У меня они тоже не вавилонские, а издалека. – Очень интересна эта, чёрная. Как её зовут? – Эрис. – Жуткое имя: богиня раздора из темного мира. – У них у всех такие имена. Она ведь бывшая жрица, как и ты, только павшая, а не плененная. Служила куда более грозной Матери Богов. Я расскажу тебе о ней потом, сначала мне надо узнать о вашем плавании. – Хорошо… знаешь, у Эрис странные глаза. – А, ты заметила! – Мне показалось, что в ней вся женская глубина, темная, как в мифической древности, и жадная к новому и прекрасному, как в Элладе! – И сила! Но довольно о рабыне, рассказывай о себе. Повествование Гесионы не затянулось. Всё было куда проще, чем у Таис. Вначале она сопутствовала Неарху до верхнего течения Евфрата, где были устроены спешные заготовки леса для кораблей. Затем они объехали несколько городов Сирии, всюду, где можно было найти запасы сухого, выдержанного дерева. Бесчисленные обозы свозили дерево к «царской дороге», той самой, которую пересекала Таис из Эфеса в Сузу. По этой дороге лес везли, а по реке сплавляли до нижней переправы через Евфрат. Там Неарх устроил верфи для боевых судов. – Подумать только! Я проплывала мимо них, ночью,- воскликнула Таис, – и не подумала о тебе! – А меня и не было уже там. После вести о великой победе Неарх поплыл вниз, и мы с ним побывали у самого слияния обеих рек, там, где болота занимают громадное пространство. Туда, наверное, придется ехать ещё раз, а это очень плохое место… – Кто же направил тебя сюда, в Лугальгиру? – Твой герой – тессалиец Леонтиск. Как он влюблен в тебя, милая Таис! – Знаю и не могу ему ответить тем же. Но он согласен на все, лишь бы быть около меня. – На эти условия согласятся ещё тысячи мужчин. Ты всё хорошеешь и, пожалуй, никогда ещё не была столь красива. К великому удивлению Гесионы, Таис разрыдалась. В большом тронном зале южного дворца из темно-синих глазурованных кирпичей с орнаментом в виде желтых столбиков Александр председательствовал на совете военачальников. Только что прибывший Птолемей, едва успев смыть пот и пыль знойной дороги, доложил о сокровищах, захваченных в сдавшейся без боя Сузе. Помимо серебра, золота, драгоценного вооружения в Сузе хранились статуи, вывезенные Ксерксом из разграбленной им Эллады, и особенно афинская бронзовая группа тираноубийц – Гармодия и Аристогейтона. Александр велел немедленно отправить скульптуру в Афины. Эта пара мощных воинов, делающих совместный шаг вперёд, подняв мечи, на тысячелетия вперёд будет вдохновлять скульпторов как символ боевого братства и вдохновенной целеустремленности. Птолемей оставил сокровища на месте, под охраной всего своего отряда, слишком малочисленного, чтобы сражаться в открытой степи, но достаточного, чтобы защитить добычу в укрепленном городе. Пятьдесят тысяч талантов лежало в Сузе – столько серебра рудники на родине Александра могли добыть разве за полвека. Но, по сведениям персов, главная газафилакия – казна персидской державы – собрана в области Парсы, в столице царей Ахеменидов того же имени, названной греческими географами Персеполисом. Больших скоплений войск в Парсе нет, Дарий пока находится на севере. Александр действовал как всегда молниеносно. В семидневный срок он приказал собраться лучшим отрядам конницы, а пехоте через три дня выступать на Сузу. Обозы с продовольствием отправить немедленно. Главные силы и весь обоз под командой Пармения должны были идти следом не спеша. По уверению вавилонян, жара спадет через несколько дней. В знойных долинах Сузы и Парсы и, затем, прохладная зима – лучшее время походов. Корма для коней и воды везде вдоволь. Александр настрого приказал оставить в Вавилоне всю многотысячную массу сопровождающих армию артистов, художников, женщин, слуг и торговцев. Никто не смел следовать за передовым отрядом. Только после выхода в путь главных сил и обозов Пармения неизбежные спутники войска получали право двигаться на Сузы и Персеполис. После совещания Александр отправился в храм Мардука, где жрецы древних богов Вавилона устроили в его честь священное действо. Великий победитель сидел на почетном троне рядом с верховным жрецом, не старым ещё человеком с длинной и узкой, тщательно ухоженной бородой. Процессия жриц в красных одеяниях, настолько легких, что малейшее дуновение взвивало их над плечами наподобие вспышек прозрачного огня, несли на головах золотые сосуды, из которых струились столбики ароматных голубых дымков. Александр, суровый и неподвижный, предавался каким-то нерадостным думам. Верховный жрец поманил молодого служителя храма, хорошо говорившего на койне, чтобы переводить. – Победитель царей, обрати благосклонный взор на ту, что идет впереди, неся серебряное зеркало. Это дочь знатнейшего рода, более благородного, чем Ахемениды. Она изображает Шаран – приближенную богини Иштар. Александр ещё раньше заметил высокую девушку с удивительно белой кожей и змеистыми тонкими чёрными косами почти до пят. Он кивнул жрецу, отвлекаясь от дум, и тот улыбнулся вкрадчиво и многозначительно. – Скажи слово желания, о победитель и владыка! Она этой же ночью будет в час летучей мыши ожидать тебя на роскошном ложе славы Иштар в верхних комнатах храма. Тебя приведут…- Жрец умолк, увидев отрицательный жест Александра.- Неужели любовь благородной служительницы Иштар не привлекает тебя? – помолчав, сказал жрец, обманувшийся в своих чаяниях. – Не привлекает! – коротко ответил македонец. – Прости, о владыка, если осмелюсь спросить запретное по неведению твоих божественных путей…- Жрец умолк в нерешительности, и переводчик остановился, будто споткнувшись. – Продолжай, я не наказываю за неудачные слова,- сказал Александр.- Мы с тобой из разных народов, тем важнее понять друг друга. – Говорят, единственная женщина, которую ты здесь избрал,- это афинская блудница. Неужели ничего не значит для тебя знатность, целомудрие, освященное божеством? – Та, о ком говоришь ты, не блудница в вашем понимании, то есть не доступная любому за определенную плату женщина. В Элладе все свободные женщины разделяются на жен, хозяек дома и матерей, с другой стороны – гетер, подруг. Гетера знает много разных искусств: танца, пения, умения одеться, развлечь разговором, стихами, может руководить пирушкой – симпосионом. Гетера окружена художниками и поэтами, черпающими вдохновение в их красоте. Иначе говоря, гетеры дают мужу возможность приобщиться к красоте жизни, стряхнуть с себя однообразие обычных дел. – Но ведь они берут деньги и отдаются! – И немалые деньги! Искусство и долгое обучение стоят много, врожденный талант – ещё больше, и мы это хорошо понимаем. А в выборе мужчин гетера свободна. Может отдать себя за большую цену, может отказать, может не взять никакой цены. Во всяком случае, Таис нельзя заполучить на ложе так, как ты предлагаешь свою «целомудренную» Шаран. Жрец быстро опустил глаза, чтобы не выдать вспышки гнева. Разговор прервался, и Александр до конца действа остался неподвижен и безразличен, как и вначале. Всю неделю, до выхода конных сил, Таис убеждала Птолемея взять её в поход. Птолемей пугал гетеру невероятными опасностями пути через неведомые горы, населенные дикими племенами, трудностью непрерывного марша с излюбленной Александром быстротой, ненужностью всех этих тягот. Она сможет поехать с удобствами в обозах Пармения. Таис считала, что хоть одна женщина-афинянка должна присутствовать при захвате священной и недоступной столицы тех, кто разорил Элладу и продал в рабство десятки тысяч её дочерей. Мужи, они сами по себе и за себя, а из жён лишь она одна способна совершить этот поход, закалившись в пути и обладая великолепным конем. – Для чего ты подарил мне иноходца? – спрашивала она лукаво и задорно. – Не о том я мечтал! – сердился Птолемей.- Всё получилось не так… впереди не предвидится конца походу. – Разве Александр не будет зимовать в теплой Парсе? – Так ведь «зима» здесь два месяца! – ворчал Птолемей. – Чем ты больше славишься как военачальник, тем становишься несговорчивей. Скажи лучше, что боишься гнева Александра! – Приятного мало, когда он загорается яростью… Таис задумалась и вдруг оживилась: – Я поеду с тессалийской конницей. Там есть друзья, и они укроют от глаз Александра. А Леонтиск, их начальник,- только воин, не полководец, и не боится ничего и никого! Решено, ты ничего не знаешь, а встречу с Александром в Персеполисе я беру на себя… Птолемей в конце концов согласился. Гораздо труднее удалось Таис уговорить Эрис остаться без неё в Вавилоне. Она была готова бежать за конницей – немыслимое предприятие, которое погубило бы всё дело. На счастье, Гесиона подружилась с Эрис. Две бывшие жрицы нашли, должно быть, общее друг в друге. С помощью фиванки мрачное упорство Эрис было преодолено. Гесиона обещала приехать к подруге, если она останется в Персеполисе, и привезти с собой обеих рабынь и Салмаах. «Рожденная змеей» с прежним наслаждением каталась на кобыле и даже танцевала с ней, хотя и не столь искусно, как Таис. Гетера тщательно собиралась под руководством Леонтиска и своего старого приятеля лохагоса, ныне вступившего в строй во главе своей сотни – именно той, с которой ехала Таис. Путь предстоял немалый – пять тысяч стадий отделяли Вавилон от Персеполиса, через болота, горы, плоскогорья и ущелья. Если бы афинянка не проехала на своем иноходце ещё большее расстояние, может быть, ускоренный поход такой дальности и устрашил бы ее. Но сейчас она нисколько не колебалась и ни о чем не тревожилась, когда поздним осенним рассветом поцеловалась с Гесионой, обняла безмолвную Эрис, и Боанергос, высоко расстилая по ветру чёрный хвост, понесся по пустынным улицам Вавилона, чтобы присоединиться к отряду тессалийцев за воротами Ураша по дороге в Ниппур. Читать далее ... *** *** *** Про Таис... *** Ещё о книгах... *** *** *** *** *** *** | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |