Вне стен садов Цоам на втором уступе предгорий рос небольшой
лесок, деревья в нем до такой степени были похожи на земные
криптомерии, что даже издалека они вызывали у Родис приливы тоски по
родной планете. Криптомерии росли вокруг ее школы первого цикла.
Первый цикл был самым трудным в детской жизни. После свободы и
беспечности нулевого цикла наступала пора строгой ответственности за
свои поступки. Маленькая Фай часто убегала в тень криптомериевой рощи,
чтобы выплакаться.
И сейчас, оказавшись за пределами дворца, на прогулке с
инженером Таэлем, Родис бросилась к дереву и прильнула к его стволу,
пытаясь уловить родной запах смолы и коры, нагретой солнцем. Скафандр,
выключив свойственное землянам обостренное осязание окружающего кожей
всего тела, не дал ей почувствовать живое дерево, а от ствола пахло
лишь пылью.
Чувство безвыходности, забытое со времен инфернальных испытаний,
стеснило грудь Родис, и она опустила голову, чтобы Эвиза и Вир не
прочитали в ее лице ностальгию. Родное дерево обмануло. Сколько еще
предстояло здесь обманов, прежде всего среди людей, совершенно
подобных земным и столь отличных душевно!
Инженер Таэль под разными предлогами провел перед землянами
около сотни сотоварищей и знакомых. Несмотря на удивительную
однородность группы, гости с Земли посоветовали исключить около
тридцати человек. Такой высокий отсев вначале ошеломил Таэля. Земляне
объяснили, что они отметили не только прямых носителей зла или
скрывающих поврежденную, неполноценную психику завистников, но и тех,
чьи стремления к знанию и духовной свободе не были сильнее
естественных для нетренированного человека недостатков психики.
Спустя восемь дней людей Торманса собралось достаточно, чтобы
начинать сеансы. К удивлению землян, это были только "джи" -
долгоживущие: техническая интеллигенция, ученые, люди искусства. Фай
Родис потребовала, чтобы пригласили и "кжи" - краткоживущую молодежь.
Инженер Таэль смутился.
- Они не получают достаточного образования, и мы почти не
общаемся с ними. Поэтому я не знаю заслуживающих доверия... А главное,
зачем это им?
- Я напрасно потратила время на вас,- сурово сказала Родис,-
если вы до сих пор не поняли, что будущее может принадлежать или всем,
или никому.
- У них классовое угнетение хуже, чем у нас при феодализме! -
воскликнула Чеди.- Отдает рабским строем!
Тормансианин побагровел, губы его задрожали, и он устремил свои
фанатические глаза на Родис с такой собачьей преданностью и мольбой,
что Чеди стало неловко.
- Действительно, у нас резко разделены заслуживающие образования
и необразованные. Но ведь они выбираются по реальным способностям из
всей массы рождающихся детей. И они вполне счастливы, эти люди "кжи"!
- Совершенно так же, как и вы, "джи". Вы занимаетесь избранным
делом, творите, делаете открытия. Тогда к чему ваши поиски и душевные
томления? Нет, я вижу, что мы достигли еще немногого. Это мой промах!
Прогулки отменяются, и мы с вами займемся исторической диалектикой.
Испуг, доходящий до отчаяния, не исчезал с лица Таэля.
"Он ждет беспощадной расправы за каждую ошибку,- догадалась
Чеди.- Вероятно, здесь это способ обращения с людьми".
Несмотря на все препоны, показ фильмов состоялся через
шестнадцать дней.
В жаркой ложбине, где стебли полусухой травы, колеблемые слабым
ветром, были единственными признаками жизни, появился близкий,
ошеломительно реальный мир Земли.
Гриф Рифт и Олла Дез воспользовались изгибом защитного поля как
внутренней поверхностью экрана и, меняя кривизну, создали под обрывом
холма большую сцену.
Для обитателей планеты Ян-Ях все было необычайным: плавание -
украдкой на низких надувных плотах по темному морю, внезапное
появление светящихся знаков на гониометре от невидимого
ультрафиолетового маяка, высадка под прибрежными кустами, подъем в
гору с ориентиром на размытое светящееся пятнышко какого-то звездного
скопления, поиски двух невысоких деревьев, между которыми пролегал
вход в запретную теперь для всех других ложбину, необыкновенный
рассеянный и мрачный свет, исходивший ниоткуда и озарявший дно
котловины с бороздами промоин, между которыми рассаживались
взволнованные посетители. Это настолько отличалось от монотонной жизни
Ян-Ях, с ее отупляюще однообразной работой и примитивными
развлечениями, что создавало непривычную атмосферу нервного подъема.
Внезапно из непроницаемой тьмы защитного поля возникал круглый
зал звездолета, где шестеро землян приветствовали гостей на их родном
языке. Вначале все пришельцы далекого мира казались тормансианам очень
красивыми, но одинаковыми. Мужчины - высокие, с решительными крупными
лицами, серьезные до суровости. Женщины - все с чеканно правильными
мелкими чертами, идеально прямыми носами, твердыми подбородками,
густоволосые и крепкие. Лишь когда глаз привыкал к этим общим
особенностям, обитатели Ян-Ях замечали индивидуальное разнообразие
землян.
Кто-нибудь из звездолетчиков, чаще всего Олла Дез, коротко
пояснял тему стереофильма, и звездолет исчезал.
Перед тормансианами плескалось невероятно прозрачное море с
синей водой. Чистые пляжи черного, розового и красного песка манили
соединиться с солнцем и морем. Но великолепные берега были почти
безлюдны в отличие от заполненных людьми удобных для купаний мест на
Тормансе. В разные часы появлялись люди, плавали, ныряли и потом
быстро исчезали, разъезжаясь в открытых вагонах маленьких поездов,
носившихся вдоль побережья.
Поразила жителей Ян-Ях гигантская Спиральная Дорога: снятое в
упор приближение исполинского поезда внушало непривычному человеку
первобытный страх.
Тропические сады, раскинувшиеся на необозримых пространствах, и
такие же беспредельные поля сказочной пшеницы с колосьями больше
кукурузных початков так резко контрастировали с бедными кустарниковыми
садами и бобовыми полями Торманса, что Гриф Рифт решил больше не
показывать щедрости родной планеты, чтобы не ранить гостей.
Автоматические заводы искусственного мяса, молока, масла,
растительного желтка, икры и сахара как будто не имели никакого
отношения к полям, садам плодовых деревьев и стадам домашних животных.
Плоские прозрачные чаши уловителей радиации для производства белка
составляли лишь небольшую часть огромных подземных сооружений, в
которых при неизменных температурах и давлениях циркулировали потоки
аминокислот. Широкие башни заводов сахара таинственно, приглушенно
шумели, будто эхо отдаленной грозы. Это колоссальное количество
воздуха всасывалось в их приемники, осаждая лишнюю углекислоту,
накопившуюся за тысячи лет неразумного хозяйничания. Наиболее
красивыми были снежно-белые колоннады фабрик синтетического желтка,
сверкавшие на опушках кедровых лесов. Только увидев технический размах
пищевого производства, тормансиане поняли, почему на Земле мало
молочного скота - коров и антилоп-канн - и совсем нет убойного, нет
птицеферм и рыбных заводов.
- Когда отпала необходимость убивать для еды, тогда человечество
совершило последний шаг от необходимости к истинно человеческой
свободе. Этого нельзя было сделать до тех пор, пока мы не научились из
растительных белков создавать животные. Вместо коров - фабрика
искусственного молока и мяса,- пояснял Гриф Рифт.
- Почему же у нас нет этого до сих пор? - обычно спрашивали
тормансиане.
- Ваша биология, очевидно, занималась чем-то другим или была
ущербной, была потеснена другими науками, менее важными для
процветания человека. Положение, известное и в земной истории...
- И вы пришли к заключению, что нельзя достигнуть истинной
высоты культуры, убивая животных для еды?
- Да!
- Но ведь животные нужны и для научных опытов.
- Нет! Ищите обходной путь, но не устраивайте пыток. Мир
невообразимо сложен, и вы обязательно найдете много других дорог к
раскрытию истины.
Врачи и биологи планеты Ян-Ях недоверчиво переглядывались. Но
снова и снова возникали перед ними красивые, как храмы, научные
институты, многокилометровые подземные лабиринты памятных машин -
хранилищ всепланетной информации. Сбывались слова древнего поэта,
желавшего человеку быть "простым, как ветер, неистощимым, как море, и
насыщенным памятью, как Земля". Теперь вся планета руками своих мудрых
детей насыщалась памятью не только своей жизни, но еще тысячи других
населенных миров Великого Кольца.
Многие инженерные сооружения уходили все глубже в земную кору.
Вместо истощенных в древние эпохи рудников работали самообогащающиеся
гидротермы, связанные с подкоровыми течениями в мантии на участках
выделения ювенильных вод. Эти же гидротермальные восходящие токи на
поверхности использовались в энергетических и обогревательных
установках.
Пожалуй, самым удивительным для тормансиан показалось широчайшее
распространение искусств. Практически каждый человек владел каким-либо
видом искусства, сменяя его в различные периоды жизни. Легкость
пользования информацией совпадала с возможностью видеть любые картины,
скульптуры, добыть электронные записи любого музыкального
произведения, любой книги. Множество Домов Астрографии, Книги, Музыки,
Танца, по существу, представляли собою дворцы, где все желающие в
покое и удобстве могли наслаждаться зрелищем космоса, его населенных
планет и всего неисчерпаемого богатства человеческого творчества за
тысячи лет документированной истории. Поистине невообразимое число
произведений искусства было создано за два тысячелетия, прошедшие со
времен ЭМВ - Эры Мирового Воссоединения!
Тормансиане видели школы, полные здоровых и веселых детей,
великолепные праздники, на которых все казались одинаково молодыми и
неутомимыми. Общественное воспитание не удивило жителей Ян-Ях. Куда
более поразительным казалось отсутствие всяких стражей или наделенных
особой властью людей, отгородившихся от мира в охраняемых дворцах и
садах. Ни в одном из тысяч прошедших перед тормансианами лиц ни разу
не мелькнуло выражение страха и замкнутой себялюбивой опаски, хотя
настороженность и тревога нередко читались на лицах
врачей-воспитателей, спортивных инструкторов. Зрителей поражало
отсутствие шума, громкой музыки и речи, грохочущих и дымящих машин в
городах Земли, удивляли улицы и дороги, похожие на тихие аллеи, где
никто не смел потревожить другого человека. Музыка, пение, танцы,
веселье, подчас отчаянно озорные игры на земле, на воде и в воздухе
происходили в специально предназначенных для этого местах.
Веселые не смешивались с грустными, дети со взрослыми. И еще
одна черта земной жизни вызывала недоумение. Личные помещения людей
Земли, обставленные просто, производили на жителей Ян-Ях впечатление
полупустых, даже бедных.
- Зачем нам что-нибудь еще, кроме самого необходимого,- отвечала
на неизбежный вопрос Олла Дез,- если мы в любой момент можем
пользоваться всей роскошью общественных помещений?
В самом деле, жители Земли работали, размышляли, отдыхали и
веселились в огромных, удобных, окруженных садами зданиях, с красиво
обставленными комнатами и залами,- дворцах и храмах искусств или наук.
Любители старины восстанавливали суровые дома с толстыми стенами,
узкими окнами и громоздкой, массивной мебелью. Другие, наоборот,
строили просторные, открытые всем ветрам и солнцу висячие сады,
вдававшиеся в море или повисавшие на кружащей голову высоте горных
склонов.
- А у нас,- говорили тормансиане,- общественные здания, парки и
дворцы переполнены людьми и очень шумны. Из-за множества посетителей
их нельзя содержать в нужной чистоте, сохранить тонкость убранства.
Поэтому наши личные квартиры похожи на крепости, куда мы укрываемся от
внешнего мира, туда же мы прячем все, что нам особенно дорого.
- Трудно сразу понять, чем вызвано различие,- сказала Олла Дез.-
Вероятно, вы любите шум, толчею, скопление народа.
- Да нет же, мы ненавидим это, как большинство людей умственного
труда. Но неизбежно каждое красивое место, вновь отстроенный Дворец
отдыха оказываются набитыми людьми.
- Я, кажется, понял, в чем дело,- сказал Соль Саин.- У вас нет
соответствия между количеством населения и ресурсами. В данном случае
не хватает общественных помещений для отдыха и развлечений.
- А у вас есть?
- Это первейшая задача Совета Экономики. Только в соответствии
числа людей и реальных экономических возможностей основа удобной жизни
и стабилизации ресурсов планеты на вечные времена.
- Но как вы достигаете этого? Регулировкой деторождения?
- И этим, и предвидением случайностей, флюктуации успехов и
неуспехов, космических циклов. Человек должен все это знать, иначе
какой же он человек? Главная цель всех наук одна - счастье
человечества.
- А из чего оно складывается, ваше счастье?
- Из удобной, спокойной и свободной жизни, с одной стороны. А
также из строжайшей самодисциплины, вечной неудовлетворенности,
стремления украсить жизнь, расширить познание, раздвинуть пределы
мира.
- Но это же противоречит одно другому!
- Напротив, это диалектическое единство, и, следовательно, в нем
заключено развитие!
Подобного рода беседы сопровождали каждую демонстрацию
стереофильмов, а иногда превращались в лекции или взолнованные
обсуждения. Тормансиане по складу своей психологии ничем не отличались
от землян. Их предыстория прошла совместно. Поэтому и современная
земная жизнь, пусть только в общих чертах, становилась для них
понятной. И искусство Земли легко воспринималось обитателями Ян-Ях. С
наукой дело обстояло хуже. Уж очень далеко ушли земляне в понимании
тончайших структур мира.
Еще труднее воспринимались стереофильмы Великого Кольца.
Странные существа, иногда похожие на землян, непонятные речи, обычаи,
развлечения, постройки, машины. Кажущееся отсутствие обитателей на
планетах около центра Галактики, где под километровыми сводами застыли
или медленно вращались прозрачные диски, излучавшие голубое сияние. В
других мирах встречались звездовидные формы, окаймленные тысячами
ослепительных фиолетовых шаров, в отличие от дисков ориентированные
вертикально. Тормансиане так и не поняли, что это: машины,
конденсировавшие какой-то вид энергии, или психические воплощения
мыслящих существ, пожелавших остаться не распознанными даже для
приемников Великого Кольца.
Очень зловещими казались планеты инфракрасных солнц, населенные
высшей жизнью и входящие в Кольцо. Записи были сделаны до введения
волновых инверторов, изобретенных на планете звезды Бета Чаши,
позволявших видеть в любых условиях освещения Вселенной Шакти. Едва
различимые контуры гигантских зданий, памятников, аркад таинственно
чернели под звездами, и движение множества народа казалось грозным.
Непередаваемо прекрасная музыка разносилась во тьме, и невидимое море
плескалось с тем же гекзаметрическим шумом, как на Земле и планете
Ян-Ях.
Олла Дез показала и некоторые оставшиеся нерасшифрованными
записи, доставленные звездолетами Прямого Луча с галактик Андромеды и
М-51 в Гончих Псах. Дико вертевшиеся многоцветные спирали и
пульсирующие шаровидные тысячегранники как бы просверливали океан
плотной тьмы. Только экипаж "Темного Пламени", прошедший по краю
бездны, догадывался, что эти изображения могли означать проникновение
в Тамас, недоступный и незримый антимир, облегающий нашу Вселенную.
И все же передачи из далеких и странных миров, несмотря на свою
необычайность, мало интересовали тормансиан. Зато их бесконечно
волновали стереофильмы о землянах на других планетах, например,
недавно заселенной планете Зеленого Солнца в системе Ахернара. Не
могли не пленить их воображения великолепные красные люди с Эпсилон
Тукана - с этой планетой Земля установила регулярное сообщение.
После того как ЗПЛ стали совершать рейсы на Эпсилон Тукана и
обратно - протяженностью в сто восемьдесят парсеков - за семнадцать
дней, на Земле, особенно среди молодежи, вспыхнула эпидемия
влюбленности в красных людей.
Но оказалось, что браки между землянами и красными туканцами
обречены на бесплодие: это принесло немало разочарований. Мощные
биологические институты обеих планет сосредоточили свои усилия на
преодолении неожиданного препятствия. Никто не сомневался, что трудная
задача будет скоро разрешена и слияние двух человечеств, совершенно
сходных, но разных по происхождению, станет полным, тем самым
бесконечно увеличивая сроки существования человека Земли как вида.
Люди, переселившиеся на планету Зеленого Солнца, прожили там еще
немного веков, но от радиации светила приобрели сиреневую кожу и
внешне отличались от бронзово-смуглых землян гораздо больше, чем
последние от желтых обитателей Ян-Ях. Но весь строй жизни пионеров
земного человечества на Ахернаре ничем не разнился от их родины, что
давало тормансианам уверенность в их собственном союзе с
могущественной Землей. Приветливое и внимательное отношение
звездолетчиков к своим гостям укрепляло эту надежду. Пусть земляне
казались им холодноватыми и слегка отчужденными, тормансиане понимали
далеко разошедшуюся разницу интересов и вкусов. Эти полностью открытые
и чистые люди никогда, ни на мгновение не думали о своем
превосходстве, и жители Ян-Ях чувствовали себя с ними просто и легко,
как с самыми близкими.
Аудитория в пустыне состояла из образованных и умных "джи",
которые очень скоро поняли, что союз Земли и Ян-Ях означает прежде
всего крах их олигархического строя, разрушение системы "джи" - "кжи"
и философии ранней смерти. Такая структура не могла вывести планету из
ее современного нищенского состояния. В то же время этот строй
обеспечивал высочайшие привилегии олигархической верхушке. Хотя сумма
преимуществ оказывалась убогой в сравнении с открытой, ясной и
здоровой жизнью коммунистического строя Земли, поверить в это и отдать
свои привилегии олигархи Ян-Ях, конечно, не могли. Поэтому первое
знакомство со стереофильмами Земли вызвало у правящей верхушки чувство
враждебности и опасения. Они поняли, что жизнь Земли самим своим
существованием оказывалась враждебной строю Торманса, опровергая
единственно якобы правильный путь, избранный владыками, и сводя к нулю
безудержное восхваление, которым занимались демагоги-пропагандисты
Совета Четырех.
Посещение импровизированного театра в пустыне близ звездолета
Земли, к которому запрещено было даже приближаться, составляло, с
точки зрения владык Ян-Ях, государственное преступление и должно было
наказываться. Но тормансиане были готовы на все, лишь бы попасть на
передачу стереофильмов "Темного Пламени". Естественно, что земляне
находились в постоянной тревоге за своих зрителей. Детектор биотоков
для распознавания людей, уже названный Соль Саином ДПА, или
диссектором психосущности, еще не удалось довести до рабочей
готовности. Еще могли быть ошибки в случае искусной маскировки.
Положение спасла Нея Холли, помогавшая Соль Саину в
конструировании ДПА. Она заметила увеличение зубца К в биотоках всех
искренне и открыто жаждавших информации тормансиан. Всякое сомнение,
недоверие или скрытая сильная эмоция вызывали неизбежно и непременно
спад зубцов К.
В проходе между двумя деревьями устроили дополнительное поле,
пропускающее только людей с определенным уровнем возбуждения зубцов К
и отбрасывающее всех других. Так тормансиане получили дополнительную
гарантию безопасности.
За три недели Олла Дез устроила восемнадцать демонстраций для
нескольких тысяч обитателей Ян-Ях. В одну из последних демонстраций
ученый-тормансианин с титулом "познавшего змея" и невероятным для
языка землян именем Чадмо Сонте Тазтот усомнился в возможности общего
происхождения человечества обеих планет.
- Человек Ян-Ях плох в самой своей сущности,- заявил ученый.-
Она унаследована от предков, убивавших, ревновавших, хитривших и тем
обеспечивших себе выживание; оттого все усилия лучших людей разбились
о стену душевной дикости, страха и недоверия. Если человечество Земли
поднялось на такую высоту, то, очевидно, оно другого происхождения, с
более благородными душевными задатками.
Олла Дез подумала, посовещалась с Рифтом и Саином и достала
"звездочки" с фильмами о прошлом. Не документальные записи, а скорее
экскурсы в разные исторические периоды, восстановленные по архивам,
мемуарам и музейным коллекциям.
Пораженные до немоты тормансиане увидели чудовищные бедствия,
глухую и скучную жизнь перенаселенных городов, общественные
"дискуссии", где слова предостережения и мудрости тонули в реве
одураченных толп. Перед великими достижениями науки и искусства, ума и
воображения средний человек в те времена остро чувствовал свою
неполноценность. Психологические комплексы униженности и неверия в
себя порождали агрессивное стремление выделиться любой ценой.
Психологи Земли предсказали неизбежность появления надуманных,
нелепых, изломанных форм искусства со всей гаммой переходов от
абстрактных попыток неодаренных людей выразить невыразимое до
психопатического дробления образов в изображениях и словопотоках
литературных произведений. Человек, в массе своей невоспитанный,
недисциплинированный, не знающий путей к самоусовершенствованию,
старался уйти от непонятных проблем общества и личной жизни. Отсюда
стали неизбежны наркотики, из которых наиболее распространен был
алкоголь, грохочущая музыка, пустые, шумные игры и массовые зрелища,
нескончаемое приобретение дешевых вещей. Размножение на Земле в эпоху
ЭРМ ничем не ограничивалось во имя конкуренции народов, военного
преобладания одной нации над другой, в то время как на Тормансе, где
уже не было военных конфликтов, деторождение не регулировалось в иных
целях - для отбора тех пяти процентов способных к учению людей, без
которых остановилась бы машина цивилизации.
Некоторые ученые Земли в отчаянии от назревающей опасности все
убыстряющегося уродливого капиталистического развития призывали к
тому, чтобы бросить все усилия на технологию искусственной пищи и
синтетических товаров, полагая, что все беды происходят от недостатка
материальных благ. Они связывали с этим глобальное разорение Земли,
напоминая, что человек изначально был охотником и собирателем, а не
земледельцем.
"Для наших правнуков,- писал один ученый,- наши теперешние
заботы и опасения покажутся скверным сном невежественного ума. Мы
должны переоткрыть забытые качества в нас самих и реставрировать до ее
истинной красоты нашу Голубую Планету".
Во всяком случае, самые пламенные эскаписты* начали трезветь,
когда земляне произвели первые колоссальные затраты на выход в космос,
и поняли величайшие трудности внеземных полетов, сложность освоения
межзвездных пространств и мертвых планет Солнечной системы. Тогда
снова обратились к Земле, сообразив, что она еще долгое время должна
служить домом земного человечества, спохватились и успели спасти ее от
разрушения.
- Великая Змея! - воскликнул Чадмо Сонте Тазтот.- Это так похоже
на нас, но как вы справились с этим?
- Трудным и сложным путем,- ответил Соль Саин,- осилить который
мог лишь коллективный разум планеты. Не организованное свыше мнение
неосведомленной толпы, а обдумывание сообща и признание правоты на
основе понимания и правдивой информации. При великом множестве людей
на Земле все это стало возможным лишь после изобретения компьютеров -
счетных машин. С помощью этих же машин мы осуществили тщательную
сортировку людей. Подлинная борьба за здоровье потомства и чистоту
восприятия началась, когда мы поставили учителей и врачей выше всех
других профессий на Земле. Ввели диалектиче-
============
* Эскапизм- тенденция к бегству от действительности, от реальной
жизни.
ское воспитание. С одной стороны, строго дисциплинированное,
коллективное, с другой - мягко индивидуальное. Люди поняли, что нельзя
ни на ступеньку спускаться с уже достигнутого уровня воспитания,
знания, здоровья, что бы ни случилось. Только вверх, дальше, вперед,
ценой даже серьезных материальных ограничений.
- Но ведь на Ян-Ях тоже есть счетные машины, и достаточно давно!
Мы называем их "кольцами дракона",- не успокаивался "познавший змея".
- Кажется, я догадался, в чем дело! - воскликнул Соль Саин.- На
Земле у нас было великое множество народов, несколько больших культур,
разные социальные системы. Во взаимопроникновении или в прямой борьбе
они задержали образование монокультуры и мирового государства до тех
пор, пока не поднялось общественное сознание и техника не обеспечила
общество необходимой для подлинной коммунистической справедливости и
коллективности аппаратурой. Кроме того, угроза всеуничтожающей войны
заставила государства серьезнее относиться друг к другу в мировой
политике, так называлась тогда национальная конкуренция между
народами.
- А у нас на планете Ян-Ях, населенной одним, по существу,
народом, при монокультуре развитие оказалось однолинейным.
- И вы не успели опомниться, как на всей планете воцарилась
олигархическая система государственного капитализма! - воскликнула
Мента Кор, и крайнее возбуждение тормансиан показало правильность ее
утверждения.
После этой беседы инженер Таэль попросил внеочередного свидания
с Фай Родис.
Тем временем Эвиза Танет определила, что выработка антител в
организмах звездолетчиков достаточна для иммунитета. Она разрешила
снять скафандры. Ликующие земляне тотчас были готовы сбросить
надоевшую броню. Фай Родис отозвала в сторону Гэн Атала:
- Тивиса и Тор передали на "Темное Пламя", что они кончили
осмотр институтов и заповедников. Теперь они хотят обследовать
брошенные города и уцелевшие первобытные леса в зоне Зеркального моря.
Власти предупреждают о какой-то опасности, но нам тем не менее
необходимо познакомиться с заповедными областями планеты.
- Я понял вас. Втроем опасность не так страшна. Когда мне
лететь?
- Завтра. Но Тивиса и Тор решили не снимать скафандров.
- А я сниму.
- Но если двое ваших спутников будут в металле, а вы нет, то не
нарушит ли это целостность группы? Вы будете звеном меньшей
прочности...
- Да, придется еще походить металлическим.
Гэн Атал взглянул на Эвизу. Та ответила сочувствующим кивком, но
инженер броневой защиты не прочитал в ее топазовых тигриных глазах
нужного ответа. Он повернулся к Родис и грустно сказал, что идет
готовить свой СДФ.
Родис укоряюще посмотрела на Эвизу, едва Гэн Атал скрылся за
дверью. Эвиза рассмеялась, вздернув темнорыжую голову, и Родис
пожалела, что Гэн Атал не видит ее в эту минуту.
- Мне так хотелось бы не огорчать его, но что я могу поделать с
собой,- сказала Эвиза.- Пойдемте. Я отвыкла от нормального чувства
тела, будто выросла в чешуе, как тормансианская змея.
Инженер Хонтээло Толло Фраэль, явившийся к Фай Родис, ждал ее в
садике, где впервые узнал тайны своей планеты.
Фай Родис вышла к нему, напевая, легким и упругим шагом, в
коротком домашнем платье Земли. Тугой корсаж с низко открытыми плечами
и широкая юбочка, стянутая в талии черной лентой и ложащаяся
свободными складками. Руки и открытые до половины бедер ноги покрывал
ровный красновато-коричневый загар, гармонировавший с бледно-золотым
цветом платья. В этом одеянии предводительница землян утратила часть
своего величия, сделалась моложе и, на взгляд тормансианина, еще
прекраснее. Фай Родис уже привыкла к тому, что пустяковые перемены в
облике или поступках производят неоправданно сильное впечатление на
жителей Ян-Ях, и поспешила на помощь инженеру.
- Что-нибудь случилось? - спросила она, улыбаясь, и добавила: -
Я становлюсь настоящей женщиной Ян-Ях, если так часто думаю об
опасности.
- Опасности нет. Но надо посоветоваться,- инженер оглянулся.
Родис нажала кнопку на сигнальном браслете. Послышался мелкий
топоток, и в сад явилась послушная девятиножка, сохранившая на своем
куполе черно-вороной цвет скафандра своей хозяйки. Родис укрыла себя и
инженера защитным полем.
- Я виделся с друзьями. Они заставили меня идти к вам. После
просмотра фильмов о вашей... и нашей,- поправился он,- истории все
думают только о том, как сделать жизнь похожей на земную. Прежде чем
вы уйдете от нас на далекую Землю, вы должны оставить нам оружие.
- Оружие без знания принесет только вред. Не имея ясной,
обоснованной и проверенной цели, вы создадите лишь временную анархию,
после которой всегда водворяется еще худшая тирания.
- Что же делать?
- По диалектическим законам оборотной стороны железная крепость
олигархического режима одновременно очень хрупка. Надо изучить ее
узловые крепления, чтобы систематически ударять по ним, и все здание
рассыплется, несмотря на кажущуюся монолитность, потому что оно
держится лишь на страхе - снизу доверху. Следовательно, вам надо
немного людей, мужественных, смелых, умных, чтобы развалить олигархию,
и очень много просто хороших людей, чтобы построить настоящее
общество.
- И поэтому вы так настаиваете на подготовке народа? - спросил
Таэль.
- Диалектический парадокс заключается в том, что для построения
коммунистического общества необходимо развитие индивидуальности, но не
индивидуализма каждого человека. Пусть будет место для духовных
конфликтов, неудовлетворенности, желания улучшить мир. Между "я" и
обществом должна оставаться грань. Если она сотрется, то получится
толпа, адаптированная масса, отстающая от прогресса тем сильнее, чем
больше ее адаптация. Помните всегда, что настоящего, по существу, нет,
есть только процесс перехода будущего в прошлое. Процесс этот нельзя
задерживать, тем более останавливать. А ваша олигархия затормозила
развитие общества Ян-Ях на его неизбежном пути к коммунизму, и главным
образом потому, что вы помогали ей укреплять свое господство. Ваши
ученые не должны становиться убийцами, несмотря на почести,
привилегии, подкуп. Помните, что ваша общественная система основана на
подавлении и терроре. Всякое усовершенствование этих методов неминуемо
обернется против вас самих.
Ведь беда в том, что "кжи" называют вас убийцами, и они правы,
хотя разжигание взаимных обид - испытанный прием олигархов.
- Вы не знаете, как глубоко зашло развращение людей,- упрямо
сказал Таэль.- Я имею в виду демагогию, будто бы все люди одинаковы, и
только стоит их соответственно обработать, воспитать (тоже одинаково),
как мы получим единство мышления и способностей. На самом деле
получилось обратное: фактическое неравенство породило море
персональной зависти, зависть породила комплекс униженности, в котором
потерялось классовое сознание, цель и смысл борьбы против системы.
"Кжи" против нас, мы против них, а система веками остается
неприкосновенной. Всеобщее отравление ненавистью и глубоким
непониманием.
- Таэль, вы ли это? Начинаете уставать? А пример Земли? Ведь
только серьезные и длительные усилия превратят безвыходные круги
инферно в разворачивающуюся бесконечную спираль. Вот мы и пришли к
тому, с чего начали.
- Нет, не к тому же. Вы согласились с "кжи" в обвинении нас?
- Да, Таэль. В капиталистической олигархии чем выше тот или иной
класс, группа или прослойка стоит на лестнице общественной иерархии,
тем больше в ней убийц, прямых и косвенных, потенциальных и реальных.
Убийцы бывают разного плана - сознательные и бессознательные. Одни
поступают так из прислуживания владыкам, другие от невежества, когда
пост решающего значения занимает необразованный, темный человек.
"Джи", хотя среди них немало темных и невежественных людей, в
большинстве знающие и вообще интеллигентны. Становясь убийцами, они
виноваты вдвойне. Виды убийства многообразны. Убивают несоответствием
выполняемой работы и условий, в которых она проводится. Отравляют
отходами производств и моющими химикатами реки и почвенные воды;
несовершенными, скороспелыми лекарствами; инсектицидами;
фальсифицированной удешевленной пищей. Убивают разрушением природы,
без которой не может жить человек, убивают постройками городов и
заводов в местах, вредных для жилья, в неподходящем климате; шумом,
никем и ничем не ограничиваемым. Плохо оборудованными школами и
больницами, наконец, неумелым управлением, порождающим великое
множество личных несчастий, а те ведут к огромному спектру нервных
болезней. И за все ответственны в первую очередь "джи" - ученые и
технологи, ибо кому, как не им, исследовать причины, вызывающие
убийственные последствия. А случаи, когда "джи" выступают прямыми
убийцами, вооружая охранные силы, предназначенные для истребления
инакомыслящих? Когда разрабатывают пытки и психологическое подавление,
когда создают орудия массового убийства? По законам Великого Кольца
эти деятели подлежат лишению возможности заниматься наукой, вплоть до
физического удаления на дикие планеты.
Инженер Таэль неподвижно стоял перед Родис. Знакомое ей
выражение растерянного ребенка все сильнее проступало на его лице. Фай
Родис почувствовала, что следует поддержать тормансианина и его
друзей, дав опору их нетренированной психике.
- Пожалуй, вам нужен один род оружия, необходимый для
искоренения слежки, доносов, насилий. Это ИКП - пульсационный
ингибитор короткой памяти. На корабле сделают несколько десятков ИКП,
но вы не должны пускать их в ход ранее, чем размножите в сотнях тысяч
экземпляров.
- Мне непонятно назначение ИКП,- устало сказал Таэль.
- Вы знаете о двух видах памяти? Они управляются в мозгу
различными системами молекулярных механизмов. Лишив человека долгой
памяти, вы превратите его в идиота. Но, сняв короткую память, все
недавно полученные сведения и внушенные психоштампы, вы обезвредите
самого опасного врага, не отняв у него возможности вернуться к любой
деятельности.
- Хотя бы к прежней?
- Хотя бы. Но ему придется начинать все заново, как и его
учителям.
- Но это же великолепно! Если еще это оружие небольшого
размера...
- Оно миниатюризовано, чуть больше украшения, какие когда-то
носили на пальцах. Прибавьте к нему крохотный диссектор ДПА для
распознавания психики человека.
Таэль порывисто схватил руку Фай Родис и, опускаясь на колени,
прижался губами к кончикам ее пальцев. Родис вздрогнула, чувствуя, что
этот жест архаического поклонения не столь неприятен ей, как она
подумала бы раньше. Читать дальше ...
Ученый-палеонтолог, мыслитель, путешественник Иван Антонович Ефремов в литературу вошел стремительно и сразу стал заметной фигурой в отечественной научной фантастике. Социально-философский роман «Час Быка» – самое значительное произведение писателя, ставшее потрясением для поклонников его творчества. Этот роман – своеобразная антиутопия, предупреждающая мир об опасностях, таящихся в стремительном прогрессе бездуховной цивилизации. Обесчеловеченный разум рождает чудовищ – так возникает мир инферно – непрерывного и бесконечного, безысходного страдания.
***
*** Источник : http://booksonline.com.ua/view.php?book=16347&page=83 ***
