- Эвиза, где Родис?
- Не знаю, Вир.
- Я не видел ее три дня.
Чеди искала ее повсюду - от Круга Сведений до покоев верховного
владыки, но туда ее не допустили.
- Родис исчезла после показа наших стереофильмов, как только
Тивиса и Тор улетели в хвостовое полушарие Торманса, так и не
дождавшись разрешения снять скафандры,- сказал Вир.
- Увы,- согласилась Эвиза,- придется еще немного поносить броню.
Я привыкла к металлической коже, а освобождение от трубок и лицевых
щитков было чудесным. Биофильтры мешают гораздо меньше... Но вот Гэн
Атал! Знаете ли вы что-нибудь о Родис?
- Родис в Зале Мрака. Я поднимался по черной лестнице, а она шла
рядом с Чойо Чагасом в сопровождении стражей, которых так
недолюбливает Чеди.
- Не нравится мне все это,- сказал Вир Норин.
- Почему вы тревожитесь? - невозмутимо спросил Гэн Атал.- Фай
уединяется с Чагасом. Владыка с владыкой, как она шутит.
- Эти плохо воспитанные и считающие себя выше дисциплины владыки
похожи на тигров. Они опасны несдерживаемыми эмоциями, толкающими их
на нелепые выходки. А СДФ Родис стоит здесь выключенный.
- Сейчас увидим,- инженер броневой защиты сделал в воздухе
крестообразный жест рукой.
Тотчас коричнево-золотистый, в цвет скафандра Гэна, СДФ подбежал
к его ногам. Несколько секунд - и цилиндр на высокой ножке,
выдвинувшейся из купола спины робота, загорелся лиловато-розовым
светом. Перед стеной комнаты сгустилось, фокусируясь, изображение
части пилотской кабины "Темного Пламени", превращенной в пост связи и
наблюдения.
Милое лицо Неи Холли казалось усталым в бликах зеленых, голубых
и оранжевых огоньков на различных пультах.
Нея приветствовала Гэна воздушным поцелуем и, вдруг
насторожившись, спросила:
- Почему не в условленное время?
- Нужно взглянуть на "доску жизни",- сказал Гэн.
Нея Холли перевела взгляд на светло-кремовую панель, где ярко и
ровно горели семь зеленых огней.
- Вижу сам! - воскликнул Гэн, попрощался с Неей и выключил
робот.
- Мы все узнали! - сказал он Эвизе и Виру.- Родис цела, и
сигнальный браслет на ней, но, может быть, ее держат... как это
называется...
- В плену! - подсказал Вир Норин.
- Кто в плену? - прозвенела позади Чеди.
- Фай Родис! Вир видел ее в Зале Мрака с Чойо Чагасом три дня
назад, а мы совсем не встречались с ней.
- Так идемте в Зал Мрака, и пусть Гэн покажет, куда они ушли,-
стремительная Чеди пошла впереди.
В конце серповидно изогнутой галереи они спустились на черные
ковры в круге черных колонн, альковов и стен Зала Мрака, как называли
тот зал звездолетчики.
Гэн Атал отошел к лестнице с балюстрадой, подумал несколько
секунд и уверенно направился к темному пространству между двух
сближенных колонн. За ними оказалась запертая дверь. После нескольких
неудачных попыток открыть ее Гэн Атал резко постучал.
- Кто смеет ломиться в покой владыки Ян-Ях? - рявкнул сверху
усиленный электронными приспособлениями голос охранника.
- Мы, люди Земли, ищем свою владычицу! - заорал, подражая
усилителю, Вир Норин.
- Ничего не знаю. Вернитесь к себе и ждите, пока владыки не
сочтут нужным явиться вам!
Земляне переглянулись. Чеди шепнула что-то Вир Норину, и на
губах астронавигатора заиграла совсем мальчишеская улыбка.
- Владыка Торманса делает так! - И он щелкнул пальцами.
Через несколько секунд послышался легкий топот девятиножки, и в
черном зале появился красно-фиолетовый СДФ.
- Что вы задумали, Вир? - с беспокойством спросила Эвиза.- Как
бы не напортить Родис!
- Хуже не будет. Пришла пора дать небольшой урок всяким там
владыкам и верховным существам, которых здесь такое множество.
Эвиза отошла в сторону с осуждающим, но все же заинтересованным
видом, а Чеди и Гэн Атал восхищенно придвинулись к Вир Норину. По
команде астронавигатора СДФ выдвинул вперед круглую, зеркально
блеснувшую коробочку на толстом кольчатом кабеле.
- Закройте ушные фильтры,- распорядился Вир.
Невообразимый визг прорезал безмолвие дворца. Коробочка СДФ
описала в воздухе параллелограмм, и огромная дверь рухнула внутрь
темного прохода, откуда послышались испуганные крики.
Вир Норин повел рукой, излучатель ультразвука спрятался под СДФ,
уступив место обычному раструбу фонопередатчика.
- Фай Родис! Вызываем Фай Родис! - от громкого рева СДФ сверху
посыпались кусочки стекол, закачался и погас грушевидный светильник,
подвешенный между колонн.
- Зовем Фай Родис! - еще громче завопил СДФ, и вдруг земляне
почувствовали, что пол черного зала уходит из-под ног, а они скользят
по наклонной галерее. От неожиданности, при всей молниеносной реакции
землянина, Вир Норин не успел выключить свой СДФ. Девятиножка
продолжала взывать к Фай Родис в беспросветной черноте подвала, куда
скатились все четверо землян.
Вир Норин черкнул ладонью по воздуху, и СДФ умолк. Слепящие
прожекторы скрестили свои лучи на лицах землян. Те едва могли
рассмотреть, что провалились в круглый подвал со стенами из
неотделанного, грубо склепанного железа. С пяти сторон зияли низкие
проходы, и в каждом появилась группа охранников в лиловой униформе,
направивших черные раструбы своего оружия на звездолетчиков.
Девятиножка выставила излучатель защитного поля, похожий на гриб
с приостренной шляпкой. Земляне спокойно осматривались, соображая, как
выбраться из ловушки. Безмятежный вид нарушителей священного покоя
дворца привел охранников в ярость. Разевая черные рты в неслышном
крике, они бросились к группе землян и были отброшены к железным
стенам. Из левого прохода появились люди с нашивками "глаз в
треугольнике".
- Подлое приспособление! - негодующе воскликнула Чеди.
- Остроумное, с их точки зрения,- сказал Гэн Атал.
- Я думаю, как пробить потолок и подняться в Желтый Зал,- с
сомнением сказал Вир Норин.- Но на это уйдет слишком много энергии.
- Не лучше ли подождать развития событий?- посоветовала Эвиза.
- Пожалуй! - согласился астронавигатор.
Долго выжидать не пришлось. Лиловые стражи сделали несколько
выстрелов из своего оружия. Звездолетчики ничего не слышали - защитное
поле не пропускало даже звуков, только заметили вспышки малинового
пламени, вырывавшиеся из раструбов. Отраженные защитным полем пули
ударили назад по тем, кто их выпустил. Стрелявшие с искаженными лицами
упали на железный пол.
Вир Норин озабоченно поглядел на указатель, беспокоясь о разряде
батарей и жалея, что еще четыре могучих помощника бесполезно стоят
выключенными в их комнатах наверху. Фай Родис просила выключать
роботов, чтобы каким-нибудь случайным сигналом не заставить их
нарушить строгие правила.
Внезапно - здесь, на Тормансе, все случалось внезапно, так как
из-за незнания характера тормансиан и их общественных отношений гостям
с Земли было трудно угадывать развитие событий - смятение
прекратилось, лиловые охранники скрылись в проходах, унося раненых, а
в монотонное гудение защитного поля врезался сигнал Фай Родис:
- Выключайте СДФ, Вир!
Облегченно вздохнув, астронавигатор убрал "зонтик" и услышал в
усилителях приказ Чойо Чагаса: "Недоразумение прекратить, разойтись,
"глазам" проводить гостей наверх, в их покои!"
Через несколько минут большой подъемник доставил четырех героев
к тому изгибу коридора, откуда начинались хоры Зала Мрака. У
распахнутого окна в сад четким силуэтом выделялась Фай Родис. Сквозняк
чуть шевелил ее короткие черные волосы. Первой к ней бросилась Чеди.
Родис положила руки на ее плечи. Губы ее улыбались, но глаза были
печальны, печальней, чем в первые дни пребывания на Тормансе.
- Наделали переполоха, милые! - воскликнула Родис без
осуждения.- Я еще не пленница... еще!
- Скрыться так надолго! - укорила Эвиза.
- Действительно, я поступила плохо. Но я столько увидела за эти
дни, что забыла о вашей тревоге.
- Все равно надо было немного отрезвить их здесь,- сердито
нахмурился Гэн Атал.- Жизнь становится неприятной от бессмысленных
ограничений, глупейшего самодовольства и рассеянного вокруг страха.
- Но Фай нужно отдохнуть,- перебила Чеди.
Отдаваясь живительному душу отрицательных ионов, в то время как
тонкие лапки СДФ легкими прикосновениями биологически активизированных
перчаток массировали ее, Фай Родис перебирала воспоминания о днях,
проведенных в покоях Чойо Чагаса. Это испытание поколебало ее
уверенность в намеченном ранее плане.
Все началось с демонстрации стереофильмов Земли. Два СДФ
установили несущий канал, по которому "Темное Пламя" начал передавать
жизненные и яркие изображения, называемые на Земле по-старинному
стереофильмами. Для жителей Ян-Ях они казались чудом, перенесенной
сюда подлинной жизнью далекой планеты.
Члены Совета Четырех, их жены, несколько высших сановников,
инженер Таэль, затаив дыхание, следили, как перед ними развертывались
картины природы и жизни людей Земли.
К величайшему удивлению тормансиан, ничего таинственного и
непонятного не было во всех областях жизни этого великолепного дома
человечества. Гигантские машины, автоматические заводы и лаборатории в
подземных или подводных помещениях. Здесь, в неизменных физических
условиях, шла неустанная работа механизмов, наполнявших продуктами
дисковидные здания подземных складов, откуда разбегались транспортные
линии, тоже скрытые под землей. А под голубым небом расширялся простор
для человеческого жилья. Тормансианам открылись колоссальные парки,
широкие степи, чистые озера и реки, незапятнанной белизны горные снега
и шапка льда в центре Антарктиды. После долгой экономической борьбы
города окончательно уступили место звездным и спиралевидным системам
поселков, между которыми были разбросаны центры исследования и
информации, музеи и дома искусства, связанные в одну гармоническую
сетку, покрывавшую наиболее удобные для обитания зоны умеренных
субтропиков планеты. Другая планировка отличала сады школ разных
циклов. Они располагались меридионально, предоставляя для подрастающих
поколений коммунистического мира разнообразные условия жизни.
Сами земляне сначала показались жителям Ян-Ях слишком серьезными
и сосредоточенными. Их немногословие, нелюбовь к остротам и полное
неприятие всякого шутовства, постоянная занятость и сдержанное
выражение чувств в глазах болтливых, нетерпеливых, психически
нетренированных тормансиан казались скучными, лишенными подлинно
человеческого содержания.
Лишь потом жители Ян-Ях поняли, что эти люди полны беспечной
веселости, порожденной не легкомыслием и невежеством, а сознанием
собственной силы и неослабной заботы всего человечества. Простота и
искренность землян основывались на глубочайшем сознании
ответственности за каждый поступок и на тонкой гармонии
индивидуальности, усилиями тысяч поколений приведенной в соответствие
с обществом и природой.
Здесь не было искателей слепого счастья, и потому не было
разочарованных, разуверившихся во всем людей. Отсутствовали
психологически слабые индивиды, остро чувствующие свою неполноценность
и вследствие этого отравленные завистью и садистской злобой. На
сильных и правильных лицах не отражалось ни смятения, ни настороженных
опасений, ни беспокойства о судьбе своей и своих близких, изолирующих
человека от его собратьев.
Тормансиане не увидели ни одного побежденного скукой человека.
Уединялись для размышлений, переживаний, для отдыха после только что
конченной трудной работы. Но временная неподвижность и глубокий покой
были готовы мгновенно смениться могучим действием мысли и тела.
Живые видения прекрасной Земли разбудили острую, небывалую
прежде тоску у маленькой кучки землян, отрезанных от родины
невообразимой бездной пространства. Тормансиане старались отбросить
неодолимую притягательность увиденного мира, убедить себя в том, что
им показали специальные инсценировки. Но гигантский охват,
всепланетный масштаб зрелища свидетельствовал о подлинности
стереофильмов. И, уступая очевидности, жители Ян-Ях оказались
плененными почти такой же ранящей печалью, как и жители Земли. Но
причина этой печали была другой. Видение сказочной жизни появилось
здесь, на вершине холма, в крепости грозных владык, обители страха и
взаимной ненависти. Будто их подвели к широко распахнутым воротам
сада, ничто не было скрыто от их жадных глаз и в то же время
недоступно. А внизу теснился скученный многомиллионный город
Средоточия Мудрости, чье название звучало иронически на пыльной и
скудной планете.
- Может быть, довольно для первого раза? - спросила Фай Родис,
заметив утомление на лицах зрителей.
Чойо Чагас покосился по сторонам. Его жена Янтре изо всех сил
прижимала руки к груди. Инженер Таэль поднял голову и старался
незаметно смахнуть слезы, скатившиеся в густую бороду. Такие же слезы
Чойо Чагас увидел у Зет Уга. Вспышка необъяснимого гнева заставила его
повысить голос:
- Да, довольно! Вообще довольно!
Недоуменно взглянув на владыку, Фай Родис выключила связь со
звездолетом. СДФ погасили и убрали под крышки свои излучатели. Зрители
направились к себе, а Фай Родис подошла к Чойо Чагасу, который знаком
попросил ее задержаться. Когда в опустевшем зале остались лишь они
двое, Чойо Чагас впервые взял Родис под локоть, слегка поморщился и
отпустил ее руку. Родис засмеялась.
- Я привык к вашему лицу без щитка и забыл, что все остальное
металлическое. Иногда мне кажется, что земляне просто роботы с
головами живых людей, - пошутил владыка, вводя гостью в знакомую
комнату с зелеными драпировками и хрустальным шаром.
- А может быть, мы в самом деле лишь роботы? - спросила Родис,
вложив во взгляд и улыбку немного кокетства и женского вызова.
И Чойо Чагасу пришлось напрячь всю волю, чтобы не поддаться
могучей притягательности земной женщины. Он отвернулся, открыл черный
шкаф и достал нечто похожее на древнюю курительную трубку. Устроившись
в кресле напротив Родис, он закурил. Сквозь резко пахнущий дымок
владыка планеты присматривался к Фай Родис, и его узкие глаза
подернулись пеленой забытья. Он молчал так долго, что Родис заговорила
первая:
- Что означал ваш возглас "вообще довольно"? Разве вам не
понравилась Земля?
- Фильмы технически великолепны. Мы никогда не видели подобного!
- Разве дело в технике? Я имею в виду нашу планету.
- Я не судья сказкам. Как я могу отделить ложь от правды, не
зная о вашей планете ничего, кроме этих картинок?
Фай Родис встала, чуть опершись на край вычурного стола, и
внимательно посмотрела на Чойо Чагаса.
- Сейчас вы лжете,- сказала она ровно, избегая повышения и
понижения тона, принятого у тормансиан.- Помогите мне понять вас. Вы
человек выдающегося ума, почему вы избегаете говорить прямо, правдиво
выражая свои убеждения и цели? Чего вы боитесь?
Чойо Чагас медленно поднялся, холодный и надменный. Фай Родис не
дрогнула, когда он остановился перед нею, вытянув шею и навалившись на
стол сжатыми кулаками. Их молчаливый поединок длился до тех пор, пока
владыка не отступил, вытирая лоб тончайшим желтым платком.
- Мы могли бы уничтожить вас,- оскалился он в недоброй и
неуместной улыбке,- а вместо этого я еще вынужден отдавать вам отчет!
- Неужели эта жертва вас тяготит? - интонация Родис звучала
неприкрытой усмешкой.- Вы опасаетесь, что явится второй звездолет и
оба корабля сокрушат ваши города, дворцы, заводы? Я знаю, что вы и
ваши сподручные спокойно примете гибель миллионов жителей Ян-Ях,
разрушение тысячелетнего труда, исчезновение великих произведений
человеческого гения, лишь бы остались жить вы! Не так ли?! - вдруг
резко воскликнула Родис.
- Да,- вздрогнув, признался Чойо Чагас.- А что жалеть? Дрянь,
ничтожных людишек с мелкими чувствами? Старый хлам отжившего
искусства, лежащий бесполезными грудами в пыльных хранилищах? Вредных
фантазеров "джи"?
- Так ведь они люди! - воскликнула Родис.
- Нет, еще нет!
- А разве вы помогаете им стать людьми? Я не моту понять вас.
Самое прекрасное в жизни - помогать людям, и особенно когда имеешь для
этого власть, силу, возможности. Может ли быть радость выше этой?
Неужели вы даже не помышляли об этом, несчастный человек?
- Нет, это вы несчастная! - закричал владыка.- Истинна старая
поговорка, что для женщины существует только настоящее и будущее,
прошлого - нет. Какой вы историк, если не понимаете, что море пустых
душ разлилось по планете, выпив, обожрав, истоптав все ее уголки!
Фай Родис уже успокоилась.
- Известно ли вам, что мозг человека обладает замечательной
способностью исправлять искажения внешнего мира, не только визуальные,
но и мыслительные, возникающие из-за искривления законов природы в
неправильно устроенном обществе? Мозг борется с дисторсией, выправляя
ее в сторону прекрасного, спокойного, доброго. Я говорю, разумеется, о
нормальных людях, а не о психопатах с комплексом неполноценности.
Разве вам не знакомо, что лица людей издалека всегда красивы, а чужая
жизнь, увиденная со стороны, представляется интересной и значительной?
Следовательно, в каждом человеке заложены мечты о прекрасном,
сформировавшиеся за тысячи поколений, и подсознание ведет нас сильнее
в сторону добра, чем это мы сами думаем. Как же можно говорить о
людях, как о мусоре истории?
- Мне начинает нравиться ваша откровенность,- с кривой усмешкой
сказал Чойо Чагас.- Но продолжайте!
- Знаю, что вы теперь не сомневаетесь в безвредности наших
намерений. Сколько раз ваши люди пытались уловить хоть каплю вражды у
любого из нас, даже после пробной атаки звездолета по вашему приказу!
Здесь ведь ничего не делается без приказа Совета Четырех?!
- Да,- снова поддаваясь странной магнетической силе женщины
Земли, подтвердил владыка.
- Если так, то дело в мнимой угрозе, якобы исходящей от нас. Я
поняла, что вы хотите запретить показывать жизнь Земли народу Ян-Ях.
Но вы должны действовать по каким-то побуждениям, продиктованным вашим
видением мира, системой взглядов. Мы, земляне, не увидели в вашей
примитивной пропаганде никаких глубоких забот о совершенствовании
вашего общества и людей. Сохранение существующей структуры нужно
только горстке правителей. В истории Земли это погубило сотни
государств и миллионы людей. Вы здесь не так давно пережили катастрофу
перенаселения...
Фай Родис оборвала речь, с удивлением глядя на исказившиеся
черты владыки Торманса. Чойо Чагас впервые потерял самообладание.
- Хватит! Не хочу! Ничего о Земле! Ненавижу! Ненавижу проклятую
Землю, планету безграничного страдания моих предков!
- Ваших предков? - воскликнула Фай Родис, и у нее перехватило
горло - ее догадка подтвердилась.
- Да, да, моих, как и ваших! Это тайна, охраняемая много
столетий, и разглашение ее карается смертью!
- Почему?
- Чтобы не возникали мечты о прошлом, об ином мире,
подтачивающие устои нашей жизни. Человек не должен знать о прошлом,
искать в нем силу, это дает ему убеждения и идеи, несовместимые с
подчинением власти. Историю надо срезать от корня и начать с момента,
когда дерево человечества привилось на Ян-Ях.
Чойо Чагас с минуту стоял в раздумье, затем сел, указав Родис на
ее кресло. Он курил, сосредоточенно глядя на хрустальный шар, а гостья
с Земли сидела недвижная, как статуя, в глубочайшей тишине покоев
владыки. Чойо Чагас скользнул взглядом по ее отрешенной фигуре и,
решившись, встал. Из потайного места он извлек набор инструментов,
похожих на старинные ключи. Одним, коротким и толстым, он открыл
незаметную дверцу из толстого металла, повернул что-то внутри и снова
тщательно запер ее.
- Пойдемте,- просто сказал он, откидывая зеленую занавесь перед
узкой, как щель, дверью.
Фай Родис, не колеблясь, последовала за ним. Чойо Чагас, опустив
голову, шел, не оглядываясь, по длинному проходу, едва освещенному
тусклым светом вечных газовых ламп. Он обернулся лишь у дверцы
подъемника, пропуская Родис в кабину. Раздался скрежет редко
работающего механизма. Кабина стремительно полетела вниз. У Фай Родис,
почему-то ожидавшей подъема, перехватило дыхание. Они спустились на
значительную глубину и вышли в коридор, по одной стороне которого шли
железные опоры и рельсы. Чойо Чагас оглянулся, вводя свою спутницу в
небольшой темный вагон и усаживаясь за рычаги управления. Он зажег
путевой прожектор, и с грохотом, достойным старинных машин Земли,
вагон, помчался в непроглядную темь.
Родис, улыбнувшись взволнованному владыке, негромко запела,
поддаваясь гипнотизирующему мельканию вертикальных разноцветных
светящихся знаков, и заметила, что Чойо Чагас внимательно слушает,
часто оглядываясь на нее в стремительно бегущих бликах сигнальных
люминофор.
- Что за песня? - отрывисто спросил он, ускоряя и без того
бешеный бег вагона.
- "Нырнуть стремительно и непреклонно в глубокий и застойный
водоем и отыскать, спасти из мути донной..." - начала переводить Родис
на язык Ян-Ях.
- Только-то? - воскликнул Чойо Чагас.
- А что вы ожидали?
- Чего-нибудь воинственного. Очень бодрая и ритмичная мелодия,-
сказал владыка, резко тормозя перед квадратом фиолетового люминофора.
Они вышли во мрак подземелья. Только черточки указателей слабо
светились в полу, как бы плавая в темноте.
Чойо Чагас осторожно взял Родис за руку. Подойдя к квадратной
колонне, он нашел в ней маленький люк, открыл его и прислушался.
- Надо убедиться, что выключатель в моей комнате сработал,-
пояснил он безмолвной Родис,- иначе при попытке открыть сейф с
дверными реле всякий будет убит на месте.
Вторым ключом из связки он отворил другой люк, взялся за похожую
на стрелу рукоятку и с силой потянул на себя. Выдвинулся серебряный
стержень, и в тот же миг с визгом распахнулись тяжелые, как ворота,
двери в ярко освещенный обширный зал. Едва они вошли, как владыка
нашел кнопку, и двери захлопнулись.
Родис осмотрелась, пока Чойо Чагас, нагнувшись над широким
каменным столом, что-то передвигал на нем и щелкал тумблерами,
похожими на рычаги старинных электронных машин, столько раз виденных
Родис в исторических фильмах и музеях. Помещение тоже походило на
музей. Высоко возносились застекленные колонки шкафов и стеллажей,
ряды плотно задвинутых ящиков были испещрены потускневшими
иероглифами. Ступеньки передвижных лестниц, посеревшие от пыли,
кое-где хранили следы ног тех, кто поднимался по ним к верхним полкам.
Чойо Чагас выпрямился, торжественный и бледный. Он показался
гостье с Земли древним жрецом, хранителем сокровенных знаний, да и в
самом деле он был им.
- Вы знаете, куда мы пришли? - хрипло спросил владыка.
- Я поняла. Здесь хранится то, что вы... ваши предки привезли на
звездолетах с Земли.- Фай Родис напряглась от волнения. Каково было
историку ЭРМ попасть в хранилище сведений о самом, пожалуй, темном
периоде эры великих переворотов накануне ЭМВ - Эры Мирового
Воссоединения! Родис благоговейно коснулась громоздкого пульта,
очевидно, снятого со звездолета далеких времен - одного из первых
кораблей, отчаянно нырнувшего в неизведанные и оказавшиеся безмерно
сложными глубины вселенной.
Чойо Чагас ободряюще кивнул смятенной Фай Родис и показал ей на
ряд жестких стульев из металла и пластмассы в центре зала.
- Я понимаю, что здесь для вас интересно все. Но мы, не
забывайте этого, продолжаем разговор. И вы будете смотреть фильмы,
привезенные предками как память о планете, откуда они бежали. Бежали
со слабой надеждой на спасение, но нашли девственную планету и новую
жизнь, обернувшуюся старой. Когда сомнение или неясность пути
одолевает усталые нервы, я прихожу сюда, чтобы насытиться ненавистью и
в ней почерпнуть силу.
- Ненависть к чему, к кому?
- К Земле и ее человечеству! - сказал Чойо Чагас с
убежденностью.- Посмотрите избранную мной серию. Мне не понадобится
пояснять вам мотивы запрещения ваших стереофильмов. Увидев историю
вашего рая,- с едкой горечью сказал владыка,- кто не усомнится в
правде показанных вами зрелищ? Как могло случиться, чтобы ограбленная,
истерзанная планета превратилась в дивный сад, а озлобленные, не
верящие ни во что люди сделались нежными друзьями? Какие орудия, какие
путы железного страха держат народы Земли в этой дисциплине? Впрочем,
разве вы скажете? Вы умеете обольщать. Я сам испытал это. Помните
легенду о Цирцее, волшебнице, превращавшей людей в свиней? Иногда мне
кажется, что вы Цирцея...
- Цирцея - великолепный миф незапамятных времен, возникший еще
от матриархальных божеств о сексуальной магии богини в зависимости от
уровня эротического устремления: или вниз - к свинству, или вверх - к
богине. Он почти всегда истолковывался неправильно. Красота и желание
женщин вызывают свинство лишь в психике тех, кто не поднялся в своих
сексуальных чувствах выше животного. Женщины в прежние времена лишь
очень редко понимали пути борьбы с сексуальной дикостью мужчины, и те,
кто это знал, считались Цирцеями. Встреча с Цирцеей была пробным
камнем для всякого мужчины, чтобы узнать, человек ли он в Эросе.
Сексуальная магия действует лишь на низкий уровень восприятия Красоты
и Эроса. Хотите попробовать? - предложила Родис и, неописуемо
преобразившись, устремила на владыку взгляд широко открытых
повелительных глаз, надменно изогнув свой царственно прямой стан.
Темная сила скрутила волю Чойо Чагаса, какая-то могучая пружина
стала развиваться в нем, стесняя дыхание, стискивая челюсти и сводя
мышцы неистовым желанием.
- Нет! - с ожесточением крикнул он.
Родис опустила взгляд, и владыка грузно уселся на край стола,
нажав на рычажки.
Погас свет, стена подземелья исчезла, пробитая изображением, по
глубине даже превосходящим обычные ТВФ. И Фай Родис забыла все,
унеслась в далекое прошлое родной планеты.
Вначале шли только инсценировки. Чойо Чагас подобрал фильмы в
исторической последовательности событий. Для самых древних времен еще
не существовало фильмовой документации. Пришлось создавать
реконструкции важнейших событий. Однако события эти неумолимо
разрушали прекрасные сказки Земли о добрых царях, мудрых королевах,
безупречных рыцарях - защитниках угнетенных и обездоленных. Легенды о
доблестных полководцах и борцах за веру оборачивались чередой кровавых
убийств, жестокого фанатизма и изуверства, разрушением красивых
городов, стран и плодоносных островов.
Земная история, которую писали и учили далекие предки, была
направлена на сокрытие истинной цены завоеваний, смены владык и
цивилизаций. Но фильмы-реконструкции поздней ЭРМ ставили перед собой
задачу показать, что усилия людей к созданию красоты, устроению Земли,
мирному труду и познанию природы неизменно оказывались напрасными,
заканчиваясь бедами и разрушениями. То озверелые людоеды пожирали
более цивилизованное племя перед его заботливо украшенными и
отделанными пещерами. То на фоне горящих городов ассирийские
завоеватели избивали детей и стариков, насиловали женщин перед толпой
зверски скрученных мужчин, привязанных к колесницам за ремни, продетые
сквозь нижние челюсти. Нескончаемой вереницей проходили горящие
селения, разграбленные города, вытоптанные поля, толпы истощенных
людей, гонимых как стадо. Нет, никакой скотовод никогда не обращался
так со своими животными. Совершенно очевидно, что человек ценился куда
меньше скота. Более того, люди постоянно подвергались садистским
мукам. Их медленно перепиливали пополам на площадях Китая, рассаживали
на кольях по дорогам Востока, распинали на крестах в Средиземноморье,
вешали на железных крючьях, как освежеванные мясные туши.
Техника массовых истреблений непрерывно "совершенствовалась".
Отсечение голов, костры, кресты и колья не могли уничтожить скопления
людей в завоеванных городах. Людей стали укладывать связками в полях,
и конные орды скакали по ним. Копьями и саблями гнали обезумевшие
толпы в горы, сбрасывая их с крутых обрывов. Заставляли выкладывать из
живых людей стены и башни, переслаивая ряды тел пластами глины. Из
этой фантасмагории массовых истреблений, в которых самым поразительным
была абсолютная покорность человеческих масс, загипнотизированных
силой победителей, Фай Родис запомнилась сцена падения Рима. Гордые
римлянки с их детьми пытались найти убежище на Форуме. Беззащитные,
лишенные привычной опоры отцов, мужей, братьев, перебитых в бою,-
девочки, девушки, женщины и старухи в оцепенелом безвыходном отчаянии
смотрели на приближающуюся толпу гуннов или германцев, опьяненных
победой, с окровавленными топорами и мечами. Эта незабываемая сцена,
поставленная искусным художником, стала для Родис олицетворением одной
из ступеней инферно.
Как бы отвечая на сострадание Родис, фильм сменился
перечислением преступлений римлян, доказывая справедливость возмездия,
к сожалению, так редко настигавшего преступные государства и народы в
ходе исторического процесса.
Из всех падений человека в дальнем и недавнем историческом
прошлом деградация римлян не имела себе равных, разве в Германии в
эпоху фашизма. Римляне, столь высоко возносившие себя над "варварами",
сами были наихудшими дикарями в обращении с людьми.
Потакая самым низменным инстинктам, правители Рима превратили
своих граждан в невежественную садистскую толпу, ненасытную в
требовании "хлеба и зрелищ". Жестокость и полное отсутствие
сострадания сделали мучения человека развлечением, а полное отсутствие
представления о достоинстве иноплеменников и иноверцев создали атрофию
совести и благородства.
Еще в дохристианский период римляне начали практиковать в
цирках, как специально построенных для этой цели, так и в
перестроенных греческих театрах, зрелища кровавых сражений людей с
дикими зверями или между собою. Обычай этот, возрастая до чудовищных
избиений, продолжался более пятисот лет, до эдикта императора
Константина, запретившего игры с убийством людей.
Обычное притупление сильных ощущений заставляло императоров и
консулов наращивать число убийств и разнообразить приемы.
Помпей отпраздновал свою победу, устроив венацию, или "охоту" в
цирке. За пять дней игрищ было убито шестьсот львов и тысяча четыреста
человек.
Император Тит, строитель огромного цирка в Риме - Колизея,
истребил девять тысяч зверей и двенадцать тысяч людей. В первый же
день погибло семь тысяч человек и пять тысяч зверей. Христиане,
зашитые в звериные шкуры или привязанные к столбам, были пожираемы
заживо под улюлюканье и вой пятидесяти тысяч зрителей - так называемых
свободных граждан великого города.
Император Троян погубил двадцать четыре тысячи человек и
одиннадцать тысяч зверей. Слоны, бегемоты, львы, леопарды, медведи,
гиены, крокодилы, тигры, кабаны - все гибло на потеху осатанелых толп.
Тысячи нагих женщин, совсем юных девушек и детей были растерзаны на
аренах хищниками, растоптаны слонами, носорогами и дикими быками.
Император Пробус насадил лес на арене Колизея и устроил "охоту"
из ста львов, двухсот леопардов и трехсот медведей. Люди - "охотники"
должны были убивать хищников короткими копьями. На следующий день были
убиты три тысячи кабанов, оленей и страусов.
Император Гордиан устроил празднование с тысячей медведей, а в
день тысячелетия Рима две тысячи гладиаторов погибли на арене.
Подобные представления, конечно, были не в одном Риме, а во всех
больших городах. Читать дальше ...
Ученый-палеонтолог, мыслитель, путешественник Иван Антонович Ефремов в литературу вошел стремительно и сразу стал заметной фигурой в отечественной научной фантастике. Социально-философский роман «Час Быка» – самое значительное произведение писателя, ставшее потрясением для поклонников его творчества. Этот роман – своеобразная антиутопия, предупреждающая мир об опасностях, таящихся в стремительном прогрессе бездуховной цивилизации. Обесчеловеченный разум рождает чудовищ – так возникает мир инферно – непрерывного и бесконечного, безысходного страдания.
***
*** Источник : http://booksonline.com.ua/view.php?book=16347&page=83 ***
