- Мораль в зависимости от обстоятельств диктуется свыше. Кроме
морали религиозной и обычного права, возникшего из общественного
опыта, есть духовные устои, уходящие корнями в тысячи веков социальной
жизни в диком состоянии, у цивилизованного человека скрытые в
подсознании и сверхсознании. Если и этот опыт утрачен в длительном
угнетении и разложении морали, тогда ничего от человека не останется.
Поэтому ничего постоянного в индивидуальностях быть не может, кроме
отсутствия инициативы и, пожалуй, еще страха перед вышестоящими.
Многообразные страхи, пронизывающие такое общество, аналогичны
суеверным страхам, возникавшим в изолированных остатках архаических
культур, где ужас перед богами заставлял ограждать себя сложнейшими
ритуальными обрядами вместо сознательной ответственности за свои
поступки.
- Но ведь это толпа! - сказала Эвиза.
- Конечно, толпа. Подавление индивидуальности сводит людей в
человеческое стадо, как было в Темные Века Земли, когда христианская
церковь фактически выполнила задачу Сатаны, озлобив и сделав убийцами
множество людей... К несчастью, главная религиозная книга наиболее
техничной и могущественной из прошлых цивилизаций - белой - была
Библия, наполненная злом, предательством, племенной враждой и
бесконечными убийствами... Для другой великой цивилизации прошлого -
желтой - учение Конфуция породило безответную покорность
обстоятельствам жизни... Но вы заставляете меня отклоняться от
экономики в психологию. Кончаю. На Тормансе классовое
капиталистическое общество, олигархия, властвующая над двумя основными
классами, одинаково угнетенными: классом образованных, которые по
необходимости живут дальше, иначе невыгодно их учить, и классом
необразованных, которые умирают в двадцать пять лет.
- И вы, Родис, согласны с утверждениями Чеди? - спросил Вир
Норин.
- Мне они кажутся вполне вероятными, только не совсем ясна грань
между госкапитализмом и муравьиным лжесоциализмом. Может быть,
общество Торманса возникло из второго?
- Может быть,- согласилась Чеди.- Если они признают науку лишь
как средство захвата и утверждения власти, а мораль как способ
заставить единообразно мыслить огромные массы людей, но и сами тогда,
будучи невежественны и аморальны, находятся под прессом опасений и
подозрений. Для этого общественного строя типичны две фазы: первая -
заставить плодиться и размножаться, как кроликов, пока планета еще не
освоена, внедряя священный долг размножения через религиозную мораль.
Вторая фаза - поспешное уничтожение прежних духовных устоев, когда
теснота перенаселения вызвала необходимость абсолютной покорности
неисчислимых людских масс. В том многомиллиардном море человечества
Торманса стерлась индивидуальность, утонули выдающиеся в науке и
искусстве люди. И потребовалось внедрить долг и обязанность ранней
смерти.
- Мне думается, Чеди права,- сказала Фай Родис,- и ее вывод о
ненаучности управления верен. То и другое - и быстрое размножение и
уничтожение огромных масс людей - происходило стихийно, без цели и
смысла, так, что даже вся эта чудовищная жестокость была напрасной.
Отвергая социальную науку, правители Торманса не исследовали, дает ли
прирост населения увеличение числа одаренных особей или, наоборот,
уменьшает это число. Делается ли отдельный человек счастливее и
здоровее, или возрастает горе и несчастье. Априорно можно сказать, что
при таком бесчеловечном строе усиливалось горе. Наверняка ничего даже
отдаленно похожего на нашу Академию Горя и Радости не могло быть
здесь... А ресурсы планеты истощались.
- Скажите нам, Родис,- попросила Эвиза,- неужели и у нас, на
Земле, когда-то было нечто подобное? Я изучала историю, но
недостаточно, и этот трудный переходный период истории человечества -
Эру Разобщенного Мира - представляю плохо. В чем его суть?
- В этот период начали формироваться госкапиталистические
формации с тенденцией распространиться по всей планете. Именно в фазе
государственного капитализма выявилась вся бесчеловечность такой
системы. Едва устранилась конкуренция, как сразу же отпала
необходимость в улучшении и удешевлении продуктов производства. Трудно
представить, что творилось в Америке после установления этой формы! В
стране, избалованной обилием вещей! Олигархия властвует лишь ради
своих привилегий. Существо этой формы в неравенстве распределения, не
обусловленном ни собственностью на средства производства, ни
количеством и качеством труда. В то же время во главе всего стоит
частный вопрос личного успеха, ради которого люди готовы на все, не
заботясь об обществе и будущем. Все продается, дело только в цене.
Лжесоциализм, усвоив от государственного капитализма демагогию и
несбыточные обещания, смыкается с ним в захвате власти группой
избранных и подавлении, вернее, даже физическом уничтожении
инакомыслящих, в воинствующем национализме, в террористическом
беззаконии, неизбежно приводящем к фашизму. Как известно, без закона
нет культуры, даже цивилизации. В условиях лжесоциализма великое
противоречие личности и общества не может быть разрешено. Все туже
скручивается пружина сложности взаимной кооперации отдельных элементов
в высшем организме и высшем обществе. Самая страшная опасность
организованного общества - чем выше организация, тем сильнее делается
власть общества над индивидом. И если борьба за власть ведется
наименее полезными членами общества, то это и есть оборотная сторона
организации.
Чем сложнее общество, тем большая в нем должна быть дисциплина,
но дисциплина сознательная, следовательно, необходимо все большее и
большее развитие личности, ее многогранность. Однако при отсутствии
самоограничения нарушается внутренняя гармония между индивидом и
внешним миром, когда он выходит из рамок соответствия своим
возможностям и, пытаясь забраться выше, получает комплекс
неполноценности и срывается в изуверство и ханжество. Вот отчего даже
у нас так сложно воспитание и образование, ведь оно практически длится
всю жизнь. Вот отчего ограничено "я так хочу" и заменено на "так
необходимо".
- Кто же был первым на этом пути? Неужели опять Россия? -
заинтересовалась Эвиза.
- Опять Россия - первая страна социализма. Именно она пошла
великим путем по лезвию бритвы между гангстеризующимся капитализмом,
лжесоциализмом и всеми их разновидностями. Русские решили, что лучше
быть беднее, но подготовить общество с большей заботой о людях и с
большей справедливостью, искоренить условия и самое понятие
капиталистического успеха, искоренить всяческих владык, больших и
малых, в политике, науке, искусстве. Вот ключ, который привел наших
предков к Эре Мирового Воссоединения. Его мы не нашли на Тормансе,
потому что здесь две тысячи лет спустя после ЭМВ еще существует
инферно, олигархия, создавшая утонченную систему угнетения. Для борьбы
с этой системой надо создать людей высокой психофизиологической
тренировки, подобно нам, безвредных в своем могуществе. И прежде всего
научить их бороться со всепроникающей "избранностью" - системой
противопоставления владык и толпы, всеведущих ученых и темных невежд,
звезд и бесталанных, элиты и низшего, рабочего класса. В этой системе
корень фашизма и развращения людей Торманса...
Семеро землян сидели на широком диване багряно-красного цвета.
Сквозь высокое окно какой-то толстой пластмассы розового оттенка
виднелись деревья сада, пронизанные лучами светила Торманса. В отличие
от земного Солнца, оно не описывало дуги по небу, а опускалось
медленно и величественно почти по отвесной линии. Его лучи сквозь
розовые окна казались лиловыми. Бронзовые лица звездолетчиков
приобрели угрюмый зеленоватый оттенок.
- Итак, решено,- сказал Вир Норин, чей СДФ исполнял обязанности
секретаря и кодировал результаты совещания для передачи на "Темное
Пламя".
- Решено,- подтвердила Родис,- вы останетесь в столице среди
ученых и инженеров. Тор Лик и Тивиса пересекут планету от полюса до
полюса, побывают в заповедниках и на морских станциях, Эвиза - в
медицинских институтах, Чеди и Гэн будут изучать общественную жизнь, а
я займусь историей. Сейчас надо связаться с кораблем, а потом - спать.
Наши хозяева рано ложатся и рано встают.
Действительно, едва угасли последние лучи заката и под высоким
потолком автоматически включилось освещение, как настала полнейшая
тишина. Иногда можно было заметить в темноте сада тени медленно
ходивших стражей, и снова все застывало, как в мертвой воде сказочного
озера.
Эвизе стало душно, она подошла к окну и стала возиться с
затвором. Широкая рама распахнулась, прохладный, по-особенному
пахнущий воздух сада чужой планеты повеял в комнату, и в тот же момент
мерзко завыла труба. Со всех сторон побежали люди, светя фонарями и
угрожающе поднимая черные воронки своего оружия.
Вир Норин одним прыжком оказался около ошеломленной Эвизы и
захлопнул окно. Вой прекратился. Норин жестами пытался успокоить
столпившихся под окном стражей. Фонари погасли, охранники разошлись, и
земляне дали волю своим чувствам, подтрунивая над возмущенной Эвизой.
- Я убежден, что нас слушают и видят все время,- сказал Тор Лик.
- Хорошо, что язык Земли абсолютно непонятен Тормансу! -
воскликнула Эвиза.- У них нет еще наших текстов достаточной длины.
- Мне думается, его легко расшифруют,- возразила Чеди,- много
сходных слов и понятий. По сути дела, это один из языков пятого
периода ЭРМ, изменившийся за двадцать два столетия.
- Как бы то ни было, наши разговоры пока непонятны и не будут
излишне беспокоить владык Ян-Ях,- сказала Фай Родис.- Следует иногда
экранироваться с помощью СДФ, чтобы не вводить их в интимные стороны
нашей жизни. Например, сейчас, когда мы будем говорить со звездолетом.
Черно-синий СДФ Родис вышел к центру комнаты. Под его колпаком
загудел дальний проектор ТВФ, комната погрузилась во мрак.
Звездолетчики уселись поплотнее на диване. С противоположной стороны
вспыхнул зеленый свет и зазвучали мелодичные звуки песни о ветке ивы
над горной рекой. Неясные, торопливо двигавшиеся контуры людей вдруг
обозначились резко и объемно, будто оставшиеся в корабле перелетели
сюда, в сады Цоам, и сели рядом в этой высокой комнате дворца.
Экономя энергию батарей СДФ, сила которых могла понадобиться на
более важные дела, каждый сжато передал свои впечатления первого дня
на Тормансе. Рекорд краткости побил Тор Лик, говоривший последним:
"Много пыли, слов о величии, счастье и безопасности. Наряду с этим
страх и охранительные устройства, которые не для безопасности, а для
того, чтобы сделать владык Торманса недоступными. Лица людей хмуры,
даже птицы, и те не поют".
Когда погасло стереоизображение и связь со звездолетом
прервалась, Родис сказала:
- Не знаю, как вас, а меня предохранительная сыворотка и
биофильтры клонят в сон.
Сонливое состояние вместо обычной жажды деятельности испытывали
все. Эвиза сочла это нормальным явлением и предупредила, что
звездолетчики будут вялыми еще дня три-четыре.
На следующее утро, едва семеро землян успели позавтракать, как
явился сановник в угольно-черном одеянии с вышитыми на нем
голубовато-серебряными змеями. Он пригласил Фай Родис на свидание с
"самим великим Чойо Чагасом". Остальным членам экспедиции он предложил
прогулку по садам Цоам, пока не настанет время идти в центральный
"Круг Сведений", куда передадут информацию "по приказу великого Чойо
Чагаса".
Фай Родис, послав товарищам воздушный поцелуй, вышла в
сопровождении молчаливого охранника в лиловом. Почтительно кивая, он
показывал дорогу. У одного из входов, прикрытых тяжелым ковром, он
застыл, раскинув руки и согнувшись пополам. Фай Родис сама отбросила
ковер, и тотчас распахнулась тяжелая дверь, которая, как все двери на
Тормансе, поворачивалась на петлях, а не вдвигалась в стену, как в
домах Земли. Фай Родис очутилась в комнате с темно-зелеными
драпировками и резной мебелью черного дерева, которую земляне уже
видели со звездолета по секретному каналу телепередач.
Чойо Чагас стоял, слегка прикасаясь пальцем к хрустальному
переливчатому шару на черной подставке. Вблизи "великий" мало походил
на свои отображения на экране. Чагас улыбнулся хитровато и ободряюще,
рукой приглашая ее садиться, и Родис улыбнулась ему в ответ, уютно
располагаясь в широком кресле.
Чойо Чагас уселся поближе, доверительно наклонился вперед и
сложил руки, как бы приготовившись терпеливо слушать свою гостью.
- Теперь мы можем говорить вдвоем, как и подобает вершителям
судеб. Пусть звездолет только песчинка в сравнении с планетой,
психологически ответственность и полнота власти одна и та же.
Фай Родис хотела было возразить - подобная формула применительно
к ней не только неверна, а морально оскорбительна для человека Земли,
но сдержалась. Было бы смешно и бесполезно обучать закоренелого
олигарха основам земной коммунистической этики.
- Каковы нормы человеческого общения у вас, на Земле,- продолжал
Чойо Чагас,- в каких случаях вы говорите правду?
- Всегда!
- Это невозможно. Истинной, непреложной правды нет!
- Есть ее приближение к идеалу, тем ближе, чем выше уровень
общественного сознания человека.
- При чем тут оно?
- Когда большинство людей отдает себе отчет в том, что всякое
явление двусторонне, что правда имеет два лица и зависит от
изменяющейся жизни...
- Значит, нет абсолютной правды?
- Погоня за абсолютным - одна из самых тяжких ошибок человека.
Получается односторонность, то есть полуправда, а она хуже, чем прямая
ложь, та обманет меньшее число людей и не страшна для человека
знающего.
- И вы всегда держитесь этого правила? Неотступно?
- Неотступно! - твердо ответила Родис и тут же про себя
смутилась, вспомнив инсценировку, разыгранную на звездолете.
- Тогда скажите правду: зачем вы явились сюда, на планету Ян-Ях?
- Повторяю прежнее объяснение. Наши ученые считают вас потомками
землян пятого периода древней эпохи, называемой на Земле ЭРМ - Эрой
Разобщенного Мира. Вы должны быть нашими прямыми родичами. Да разве
это не очевидно, достаточно взглянуть на нас с вами?
- Народ Ян-Ях иного мнения,- раздельно сказал Чойо Чагас,- но
допустим, что сказанное вами верно. Что дальше?
- Дальше нам естественно было бы вступить в общение. Обменяться
достигнутым, изучить уроки ошибок, помочь в затруднениях, может быть,
слиться в одну семью.
- Вот оно что! Слиться в одну семью! Так решили вы, земляне, за
нас! Слиться в одну семью! Покорить народ Ян-Ях. Таковы ваши тайные
намерения!
Фай Родис выпрямилась и застыла, в упор смотря на Чойо Чагаса.
Зеленые глаза ее потемнели. Какая-то незнакомая сила сковала волю
председателя Совета Четырех. Он подавил мимолетное ощущение испуга и
сказал:
- Пусть наши опасения преувеличены, но ведь вы не спросили нас,
явившись сюда. Надо ли мне называть все причины, по которым наша
планета отвергает всех и всяких пришельцев из чужих миров?
- А особенно из мира столь похожих на вас людей,- подсказала
Родис мысль, затаенную Чагасом.
Тот скользнул по ней подозрительным взглядом узких глаз:
"Ведьма, что ли?" - и утвердительно кивнул головой.
- Я не могу поверить, что люди Ян-Ях отказались бы заглянуть в
океан безбрежного знания, открытый им через нашу планету и Великое
Кольцо!
- Я не знаю, что это такое.
- Тем более! - Родис удивленно посмотрела на Чойо Чагаса,
наклонилась поближе.- Разве для вас не главное - умножение красоты,
знания, гармонии и в человеке, и в обществе?
- Это ваша правда! А наша - это ограничение знаний, ибо они
открывают человеку чудовищную пропасть космоса, на краю которой он
сознает свое ничтожество, теряет веру в себя. Разрушается ценность
простых и прекрасных ощущений жизни. Счастье человека - быть в ладу с
теми условиями, в каких он рожден и будет пребывать всегда, ибо выход
из них - это смерть, ничто, погасшая на ветру искра. И мы создали
здесь счастье не для того, чтобы его разрушили пришельцы, пусть даже
претендующие на кровное родство с нами!
- Счастье моллюска, укрывшегося в раковину, которую вот-вот
раздавит неизбежное стечение обстоятельств, которое раньше называли на
Земле, да и сейчас называют у вас, судьбой.
- У нас все предусмотрено!
- Без знания? А недавние катастрофические последствия
перенаселения? Вся ваша планета покрыта кладбищами - десятки
миллиардов жертв невежества и упорства,- горько сказала Фай Родис.-
Обычная расплата за цивилизацию, лишенную мудрости. Допустить слепое
переполнение экологической ниши*, как у любого вида животных?
Печальный и позорный результат для гомо сапиенс - человека мудрого.
- Вот как! Вам известна история Ян-Ях? Откуда? - недобро
прищурился Чойо Чагас.
- Только обрывок из сообщения чужого звездолета,
=================
* Экологическая ниша - область жизнеобитания того или иного вида.
наблюдавшего вашу планету двести восемьдесят лет назад. Ему отказали в
посадке ваши предшественники, тоже воображавшие, будто они держат в
своих руках судьбу планеты.- Фай Родис сказала это насмешливо и резко,
понимая, что только так можно пробить скорлупу самоуверенного величия
этого человека.
Чойо Чагас вскочил и смерил Родис с головы до ног таким
взглядом, от которого у подвластных ему людей подкашивались ноги и
терялась речь. Женщина Земли встала, медленно и спокойно рассматривая
владыку, как нечто любопытное, подлежащее изучению. Люди Земли давно
научились тонко чувствовать психологическую атмосферу, окружавшую
каждого человека, и по ней судить о его мыслях и чувствах.
- Уничтожение несогласных - прием древний и устаревший,- сказала
она, читая мысли владыки.- Не только за посланцев других миров,
вестников космического братства разума, но и за людей своего народа в
конце концов придется ответить.
- Каким образом? - сдерживая бешенство, спросил Чагас.
- Если исследователи установят на планете вредоносную жестокость
и намеренную дезинформацию, препятствия для путей к познанию, что
ведет к невежеству населения, тогда они могут апеллировать к арбитражу
Великого Кольца.
- И тогда?
- Мы лечим болезни не только отдельных людей, но и целых
обществ. И особенное внимание уделяем профилактике социальных
бедствий. Вероятно, следовало бы это сделать на планете Ян-Ях
несколько столетий назад...
- Вы с поучениями явились, когда мы уж сами выпутались из
труднейшего положения,- успокаиваясь сказал председатель Совета
Четырех.
- Вы знаете, что земляне раньше не могли преодолеть гигантское
пространство. Да мы и не подозревали, что наши предки с Земли смогли
удалиться на такое невероятное расстояние. Если бы не исследователи с
Цефея... Впрочем, зачем мы напрасно тратим время. Попробуйте отбросить
роль всесильного владыки. Помогите нам узнать вас и попытайтесь сами
узнать нас. А результат определит и дальнейшие ваши решения.
- А ваши?
- Я не могу решать единолично ничьих судеб - даже доверившихся
мне спутников. Вот почему я не владыка в вашем понимании.
- Приму к сведению,- сказал Чойо Чагас, снова ставший любезным и
усадивший Родис на прежнее место.- Думали ли вы о планах знакомства с
нашей планетой?
Фай Родис изложила намеченный вчера план. Чойо Чагас слушал
внимательно и, к удивлению Родис, не высказал никаких возражений. Он
стоял, посматривая на хрустальный шар и как будто задумавшись. Родис
умолкла, и он, не отводя глаз от шара, дал согласие на все поездки
своих гостей.
- С одним лишь условием,- вдруг повернулся он к Фай Родис,-
чтобы вы пока оставались гостьей садов Цоам!
- В качестве заложницы? - полушутя-полусерьезно спросила Родис.
- О нет, что вы! Просто я первым должен узнать про свою
"прародину",- иронически ответил он.
- Неужели вы ничего не знаете о ней?
Чойо Чагас чуть вздрогнул и уклонился от всепонимающих зеленых
глаз.
- Разумеется! Мы с Белых Звезд, как установлено нашими учеными.
А вы совсем другие. Вы не видите себя со стороны и не понимаете, как
вы отличны от нас. Прежде всего у вас неслыханная быстрота движений,
мыслей, сочетающаяся с уверенностью и очевидным внутренним покоем. Все
это может привести в бешенство.
- Это плохо. Вы открываете таимую в глубине неполноценность -
мать всякой жестокости. Когда приходят к власти люди с таким
комплексом, они начинают сеять вокруг себя озлобление и унижение, и
оно расходится, подобно кругам по воде, вместо примера доблести и
служения человеку.
- Чепуха! Это только вам кажется, людям с чуждой нам психикой!..
Фай Родис встала так быстро, что Чойо Чагас весь подобрался от
неожиданности, как хищный зверь. Но она только прикоснулась к
хрустальному шару, заинтересовавшему ее своими особенными цветовыми
переливами.
- Эти гадальные шары для аутогипноза умели делать на Земле
только в Японии пять тысячелетий тому назад. Древние мастера
вытачивали их из прозрачных естественных кристаллов кварца. Главная
оптическая ось кристалла ориентирована по оси шара. Для гадания нужны
два шара, один ставят осью вертикально, другой - горизонтально, как
ваш Тор... ваша планета. Где же второй шар?
- Остался у предков на Белых Звездах.
- Возможно,- равнодушно согласилась Родис, словно потеряв
интерес к дальнейшему разговору.
Впервые в жизни председатель Совета Четырех ощутил
необыкновенное смятение. Он опустил голову. Несколько минут оба
молчали.
- Я познакомлю вас с моей женой,- внезапно сказал Чойо Чагас и
бесшумно исчез за складками зеленой ткани. Фай Родис осталась стоять,
не отводя взгляда от шара и слабо улыбаясь своим мыслям. Внезапно она
протянула руку к поясу и вынула крохотную металлическую трубку.
Приложила ее к подставке гадального шара, и ничтожная пылинка черного
дерева, вполне достаточная для анализа, оказалась в ее распоряжении.
Фай Родис не догадывалась, что удостоилась неслыханной чести.
Личная жизнь членов Совета Четырех всегда была скрытой. Считалось, что
эти сверхлюди вообще не снисходят до столь житейских дел, как
женитьба, зато мгновенно могут получить в любовницы любую женщину
планеты Ян-Ях. На самом деле владыки брали жен и любовниц лишь из
узкого круга наиболее преданных им людей.
Чойо Чагас вошел бесшумно и внезапно. По-видимому, это было его
обыкновением. Он метнул быстрый взгляд по сторонам и лишь потом
посмотрел на неподвижно стоявшую гостью.
- Они на месте,- тихо сказала Родис,- только...
- Что только? - нетерпеливо воскликнул Чойо Чагас, в два шага
пересек комнату и отдернул складчатую драпировку, ничем не
отличавшуюся от обивки стен. В нише за ней стоял человек, широко
раскрытыми глазами он смотрел на своего господина. Чойо Чагас гневно
закричал, но страж не двинулся с места. Чойо Чагас бросился в другую
сторону. Родис остановила его жестом.
- Второй тоже ничего не соображает!
- Это ваши шутки? - вне себя спросил владыка.
- Я опасалась встретить непонимание, вроде как вчера с окном,- с
оттенком извинения призналась Родис.
- И вы можете так каждого? Даже меня?
- Нет. Вы входите в ту пятую часть всех людей, которая не
поддается гипнозу. Сначала надо сломить ваше подсознание. Впрочем, вы
это знаете... У вас собранная и тренированная воля, могучий ум. Вы
подчиняете себе людей не только влиянием славы, власти,
соответствующей обстановкой. Хотя и этими способами пользуетесь
отлично. Ваш приемный зал: вы - наверху, в озарении, внизу, в
сумерках,- все другие, ничтожные служители.
- Разве плохо придумано? - спросил Чойо Чагас с ноткой
превосходства.
- Эти вещи очень давно известны на Земле. И куда более
величественные!
- Например?
- В Древнем Китае император, он же Сын Неба, ежегодно совершал
моление об урожае. Он шел из храма в специальную мраморную беседку -
алтарь - через парк дорогой, по которой имел право ходить только он.
Дорога была поднята до верхушек деревьев парка и вымощена тщательно
уложенными плитами мрамора. Он шел в полном одиночестве и тишине, неся
сосуд с жертвой. Всякому, кто подвертывался нечаянно там, внизу, под
деревьями, немедленно отрубали голову.
- Значит, для полного величия мне следовало бы вчера отрубить
головы всем вам?.. Но оставим это. Как вы справились с моими стражами?
- Очень легко. Они тренированы на безответственность и бездумное
исполнение. Это влечет за собой потерю разумного восприятия, тупость и
утрату воли - главного компонента устойчивости. Это уже не
индивидуальность, а биомашина с вложенной в нее программой. Нет ничего
легче, как заменить программу...
Из-за драпировки так же внезапно, как и ее муж, появилась
женщина необыкновенной для тормансианки красоты. Одного роста с Фай
Родис, гораздо более хрупкая, она двигалась с особой гибкостью, явно
рассчитанной на эффект. Волосы, такие же черные, как у Родис, но
матовые, а не блестящие, были зачесаны назад с высокого гладкого лба,
ложась на виски и затылок тяжелыми волнами. На темени сверкали две
переплетенные змеи с разинутыми пастями, тонко отчеканенные из
светлого, с розоватым отливом металла. Ожерелье этого же металла в
виде узорных квадратов, соединенных розовыми камнями с алмазным
блеском, охватывало высокую шею и спускалось четырьмя сверкающими
подвесками в ложбинку между грудей, едва прикрытых фестонами упругого
корсажа. Покатые узкие плечи, красивые руки и большая часть спины были
обнажены, отнюдь не в правилах повседневного костюма Торманса.
Длинные, слегка раскосые глаза под ломаными бровями смотрели
пристально и властно, а губы крупного рта с приподнятыми уголками были
плотно сомкнуты, выражая недовольство.
Женщина остановилась, бесцеремонно рассматривая свою гостью. Фай
Родис первая пошла навстречу.
- Не обманывайте себя,- негромко сказала она,- вы, бесспорно,
красивы, но прекраснее всех быть не можете, как и никто во вселенной.
Оттенки красоты бесконечно различны - в этом богатство мира.
Жена владыки сощурила темные коричневые глаза и протянула руку
жестом величия, в котором проступало что-то нарочитое, детское. Фай
Родис, уже усвоившая приветствие Торманса, осторожно сжала ее узкую
ладонь.
- Как вас зовут, гостья с Земли? - спросила та высоким,
резковатым голосом, отрывисто, как бы приказывая.
- Фай Родис.
- Звучит хорошо, хотя мы привыкли к иным сочетаниям звуков. А я
- Янтре Яхах, в обыденном сокращении - Ян-Ях.
- Вас назвали по имени планеты! - воскликнула Родис.- Удачное
имя для жены верховного владыки.
По губам женщины Торманса пробежала презрительная усмешка.
- Что вы! Планету назвали моим именем.
- Не может быть! Переименовывать планету с каждой новой
властительницей - какой громадный и напрасный труд в переписке всех
обозначений, сколько путаницы в книгах!
- Хлопоты с изменением имен - пустяк! - вмешался Чойо Чагас.-
Нашим людям не хватает занятий, и всегда найдутся работники.
Фай Родис впервые смутилась и молча стояла перед владыкой
планеты и его прекрасной женой.
Оба по-своему истолковали ее смущение и решили, что настал
благополучный момент для завершения аудиенции.
- Внизу, в желтом зале, ждет инженер, приданный вам для помощи в
получении информации. Он будет всегда находиться здесь и являться по
первому вашему зову.
- Вы сказали инженер? - переспросила Родис.- Я рассчитывала на
историка. Ведь я невежда в вопросах технологии. Кроме того, у нас на
Земле история - важнейшая отрасль знаний, наука наук.
- Чтобы распоряжаться информацией, нужен инженер. У нас это
так.- Чойо Чагас снисходительно усмехнулся.
- Благодарю.- Родис поклонилась.
- О, мы встретимся еще не раз! Когда вы покажете мне фильмы о
Земле?
- Когда захотите.
- Хорошо. Я выберу время и сообщу. Да,- Чойо Чагас кивнул на
драпировки,- верните их в прежнее состояние.
- Можете подать сигнал, они свободны.
Чойо Чагас щелкнул пальцами, и в ту же секунду оба стража вышли
из укрытия со склоненными головами. Один из стражей пошел впереди Фай
Родис через коридоры до зала, завешенного черными драпировками и
устланного черными коврами. Отсюда лестница черного камня двумя
полукружиями спускалась к золотисто-желтому нижнему залу. Страж
остановился у балюстрады, и Фай Родис пошла вниз одна, чувствуя
странное облегчение, будто за угрюмой чернотой вверху осталась тревога
о судьбе экспедиции.
Посреди на желтом ковре стоял человек, бледнее обычного
тормансианина, с густой и короткой черной бородой, похожий на
старинный портрет эпохи ЭРМ. Могучий лоб, густые брови, нависшие над
чуть выпуклыми фантастическими глазами, узкая дуга черных усов...
Человек будто в трансе смотрел, как спускалась по черной лестнице
женщина Земли, поразительно правильные и твердые черты лица которой
были полускрыты прозрачным щитком. Нечто нечеловеческое исходило от
сияния ее широко раскрытых зеленых глаз под прямой чертой бровей. Она
смотрела как бы сквозь него в беспредельные, ей одной ведомые дали.
Тормансианин сразу понял, что это дочь мира, не ограниченного одной
планетой, открытого просторам вселенной. Преодолев минутное смятение,
инженер подошел.
- Я - Хонтээло Толло Фраэль,- четко произнес он трехсловное имя,
обозначавшее низший ранг.
- Я - Фай Родис.
- Фай Родис, я послан в ваше распоряжение. Мое имя сложное,
особенно для гостей с чужой планеты. Зовите меня просто Таэль,-
инженер улыбнулся застенчиво и добро.
Родис поняла, что это первый по-настоящему хороший человек,
встреченный ею на планете Ян-Ях.
- У вас есть какие-нибудь приставки к имени, означающие
уважение, отмечающие ум, труд, геройство, как у нас на Земле?
- Нет, ничего подобного. Всех коротко называют "кжи" -
краткожитель, жительница; ученых, техников, людей искусства, не
подлежащих ранней смерти, "джи" - долгожителями, а к правителям
обращаются со словами "великий", "всемогущий" или "повелитель".
Фай Родис обдумывала услышанное, а инженер нервно водил по ковру
носком своей обуви, твердой и скрипучей, в отличие от бесшумных,
мягких туфель "змееносцев".
- Может быть, вы хотите выйти в сад? - почти робко предложил
он.- Там мы можем...
- Пойдемте... Таэль,- сказала Родис, даря инженеру улыбку.
Он побледнел, повернулся и пошел впереди. Через окно-дверь они
спустились в сад, в узкие аллеи, распланированные совсем по-земному.
Фай Родис осматривалась, припоминая, где она видела нечто
похожее. В какой-то из школ третьего цикла в Южной Америке?
Безлепестковые цветы-диски, ярко-желтые по краям и
густо-фиолетовые в середине, качавшиеся на тонких голых стеблях над
бирюзовой травой, ничем не напоминали Землю. Чуждо выглядели желтые
воронковидные деревья. Через биофильтры едва уловимо проникал пряный
запах других цветов, резкого синего оттенка, гроздьями свисавших с
кустарника вокруг овальной полянки. Фай Родис сделала шаг к широкой
скамье, намереваясь присесть, но инженер энергично показал в другую
сторону, где конический холмик увенчивала беседка в виде короны с
тупыми зубцами.
- Это цветы бездумного отдыха,- пояснил он,- достаточно посидеть
там несколько минут, чтобы погрузиться в оцепенение без мыслей, страха
и забот. Здесь любят сидеть верховные правители, и слуги уводят их в
назначенное время, иначе человек может пробыть тут неопределенно
долго!
Тормансианин и гостья с Земли поднялись в беседку с видом на
сады Цоам. Далеко внизу, за голубыми стенами садов, у подножия
плоскогорья, раскинулся огромный город. Его стеклянные улицы
поблескивали наподобие речных проток. Но воды-то не очень хватало даже
в садах Цоам.
Под землей, в скрытых трубах, шумели ручейки и кое-где вливались
в скромные бассейны. От высоченных ворот даже сюда доносились
нестройная музыка, слитный шум голосов, смех и отдельные выкрики.
- Там что-то происходит? - спросила Родис.
- Ничего. Там стражи и прислуга садов.
- Почему же они так невоздержанны? Разве живущие здесь правители
не требуют тишины?
- Не знаю. В городе шума гораздо больше. Во дворце не слышно, а
удобство других им безразлично. Слуги владык никого не боятся, если
угодны своим господам.
- Тогда они их очень плохо воспитывают!
- А зачем? И что вы понимаете под этим словом?
- Прежде всего умение сдерживать себя, не мешать другим людям. В
этом единственная возможность сделать совместную жизнь хорошей для
всех без исключения.
- И вы достигли такого на Земле?
- Гораздо большего. Высших ступеней восприятия и самодисциплины,
когда думаешь прежде о другом, потом о себе.
- Это невозможно!
- Это достигнуто уже тысячелетия назад.
- Значит, и у вас не всегда было так?
- Конечно. Человек преодолел бесчисленные препятствия. Но самым
трудным и главным было преодоление самого себя не для единиц, а для
всей массы. А потом все стало просто. Понимать людей и помогать им
принесло ощущение собственной значимости, для чего не требуется ни
особенного таланта, ни исключительной интеллектуальности,
следовательно, это и есть дорога наибольшего числа людей. Они
почувствовали, как становятся все более чуткими, искусными и широкими,
с громадным преимуществом перед узкими интеллектуалами, хотя бы и
самыми умными.
Инженер промолчал, прислушиваясь к далекому реву радио и
людскому гомону.
- А теперь расскажите мне о способах хранения информации на
планете Ян-Ях. И помогите получить ее.
- Что интересует вас прежде всего?
- История заселения планеты с момента прихода сюда ваших людей и
до последнего времени. Особенно интересны для меня периоды
максимальной заселенности и последовавшего за этим резкого спада
населения Ян-Ях. Конечно, с экономическими показателями и изменением
преобладающей идеологии.
- Все, что касается нашего появления здесь, запрещено. Так же
запрещена вся информация о периодах Большой Беды и Мудрого Отказа.
- Не понимаю.
- Владыки Ян-Ях не разрешают никому изучать так называемые
запретные периоды истории.
- Невероятно! Мне кажется, тут какое-то недоразумение. А пока
познакомьте меня хотя бы с той историей, какая разрешена, но только с
точными экономическими показателями и статистическими данными
вычислительных машин.
- Данные вычислительных машин никому не показываются и ранее не
показывались. Для каждого периода они обрабатываются специальными
людьми в секретном порядке. Обнародовалось только позволенное.
- Какое же значение эти сведения имеют для науки?
- Почти никакого. Каждый период правители старались представить
таким, каким хотели.
- Есть ли возможность добыть подлинные факты?
- Лишь косвенным путем, в рукописных мемуарах, в литературных
произведениях, избежавших цензуры или уничтожения.
Фай Родис встала. Инженер Толло Фраэль тоже поднялся,
потупившись, униженный в своем рабстве исследователя. Родис положила
руку на его плечо.
- Так и поступим,- мягко сказала она.- Сначала общий очерк
истории в разрешенном объеме, потом постарайтесь достать все, что
уцелело от прошлых цензур, исправлений, вернее, искажений и прямой
дезинформации. Не печальтесь, на Земле были похожие периоды. А что
получилось позднее, скоро увидите.
Инженер молча проводил ее до дворца. Читать дальше ...
