Главная » 2024 » Октябрь » 27 » МОДЕН 03
05:11
МОДЕН 03

***

***

***  

===
     А  затем  меня  привели  в  Кабинет.  Шикарный,  обшитый  деревянными
панелями  (в  конце-то  зимы!),  с  огромным  ламповым  приемником,  сипло
бормотавшем в углу, с турецким чаем и греческой консервированной колбасой.
Доброжелательный разговор о жизни, воспоминание  о  красотах  доразвальной
столицы и предсказания светлого будущего  Республики.  Я  жрал  колбасу  и
кивал, а когда предложили роту, мгновенно согласился. И получил Гулько...
     Остальных отбирал сам.  Выдергивал  из  подвалов  Красного  Дома,  из
лагеря на Татарской горке... Штрафбат, "золотая рота".  Негодяя-Костика  я
сам присмотрел, винить некого. Он фанат, отличный спец! Сам был инженером,
этот безумный блеск в глазах ни с чем не спутаю! А связи нет...
     Костик колдовал над рацией. Он даже головы не поднял и у  меня  вдруг
скользнула мыслишка... Что если он не только слушает, но и  передает?  Так
ли неустойчива связь... Керчь не дальше Симферополя.
     - Ну что, мой хороший, - я положил руку ему на плечо. - Есть контакт?
Костик вздрогнул, обернулся, срывая наушники.  Увидел  меня  и  облегченно
помотал головой.
     - Нету, кэп. Пусто.
     - Включи-ка на внешний.
     - Аккумулятор сядет. И так...
     Ох как не хотел он давать слушать эфир!
     - Включай, голубь, включай, - я не сводил глаз с верньера настройки.
     Костик потянулся сбить волну, но  перехватив  взгляд,  отвел  руку  и
щелкнул переключателем. Динамик  застонал,  плюясь  атмосферными  искрами,
брызгами чужих голосов и оборванными аккордами:
     - ...при этом религиозные воззрения нынешних бухарских  руководителей
мало изменились со времен, провозглашенного имамом Хомейни, курса на...
     - Гнида! - сказал я. - Опять за старое?!  Ты  что  же,  думаешь  тебе
замены не найдется?
     Снова он сидел на "Немецкой волне".
     - Да это так, случайно... - заюлил Костик.
     - Ладно, - не хотелось мне устраивать разборки. Теперь уже  поздно...
Почему поздно? Мысль, мигнув, исчезла, оставив усталость и скуку.
     - Ну, что нового?
     - Нового? - притворился, будто не понял, Костик.
     - В мире, что творится?
     - А-а-а! - он  оживился.  -  Ерунда,  треп  сплошной!  Опять  душманы
Ташкент заняли...
     Он  стал  рассказывать  о  побитых  камнями  ташкентских  путанах,  о
кровавой резне под Янгиюлем. Я скучно кивал, а потом и  вовсе  отключился.
Тоска! Везде одинаково. И безразлично чьи джигиты  заняли  бывшую  столицу
Узбекской ССР, кто правил в ней раньше и придет  на  смену.  Когда  знаешь
слишком много, для лишней  информации  не  остается  места.  Прежде  любая
авария или выборы - ого! А теперь мозг выцеживает из  кучи  событий  лишь,
происходящие не далее полукилометра  и  касающиеся  непосредственно  тебя.
Костик - беглец, дезертир. Он далеко  -  в  Ташкенте,  Париже,  Персидском
заливе, но не здесь. Здесь страшно. Это тебе не сводки с фронтов! И пугать
бесполезно, ему и так жутко, человек на пределе. Потому и бежит. Вот вам и
блеск в глазах! Я прочел его страхи секунду назад, но казалось, я знаю  их
всю жизнь. До боли знакомо. Все здесь беглецы...
     - Вот что, голубь, - я потрепал Костика по щеке. - Если до завтра  не
будет связи, за рацию сяду я. Сам. А ты пойдешь под начало к  Потапову.  В
авангард. Понял?
     Он понял, о-очень хорошо уяснил. Когда я уходил он сидел,  вцепившись
в верньеры и старался вовсю. На крыльце я столкнулся с Ярошиным, державшим
в руках дипломат и, перевязанную бечевкой, растерзанную папку.
     - Э-э-э... Разрешите мне...
     - Потом. Вечером.
     Тогда времени  будет  с  избытком.  Петрович  уведет  Ирку,  проблема
решится сама. Вот если бы  связь...  Далась  она  мне!  "Пойман  вражеский
агент, который на самом деле не агент. Что с ним делать?" У них там  глаза
на лоб вылезут. Тут-то мне и крышка!
     Снова принялось моросить. Дым из кухонной  трубы  стлался  по  земле,
тягостно воняло тухлятиной. Надо Гере сказать, пусть не сваливает во двор.
До склона поносят, не обломятся...
     Помойка. Нет Симферополя, нет ни Москвы,  ни  Ташкента  с  душманами,
есть одна большая помойка,  где  каждый  ведет  свою  войну  против  всех.
Привычный триллер. И нас нет, мы  выпали  из  времени.  Прошлое  -  ложная
память, настоящее - галлюцинация.  Дурная  и  странная.  Все  понарошку  -
война,  Гулько,  руины,  Петрович...  Игрушечный  "Макаров"   в   кармане.
Ненастоящая смерть...
     А теплоходик еще стоит  у  причала.  Ерш,  Мастер,  трое-четверо,  не
больше. Элементарно, шума не получится -  Ерш  отлично  работает  ножом...
Лагерь для беженцев, Стамбул, возможно  Штаты  или  Австралия.  Работа  по
специальности. Дикие гуси -  роскошные  птицы.  Я  научу  скучных  фраеров
искусству воевать... Зачем? И сейчас при деле. Без лишних хлопот.
     У дверей подвальчика, улыбаясь перекошенной рожей,  сидел  Паралич  и
плевал в выцарапанную на стенке мишень.
     - Чего, капитан, проверить пришел? - пробулькал он, с интересом глядя
на меня. В глазах читалось понимание. Слухи расходятся быстро...
     Рассмеявшись, я плюнул в мишень и вошел. В подвальчике  было  сухо  и
зябко.  До  развала  здесь  хранили  картошку,  а  когда  начались  налеты
приспособили под бомбоубежище. Но запах не выветрился. Ирка сидела, поджав
ноги, на садовой  скамеечке  и  ждала.  За  спиной  закурлыкал,  завозился
Паралич. Не оборачиваясь, я протянул руку и закрыл дверь.
     - Ну ты, как тут?
     - Ничего, - она передернулась. - Холодина и дрянью  воняет.  Дали  бы
хоть поесть. Негуманно с пленными обращаешься.
     - Какая ты пленная, - буркнул я. Снял плащ. - На, держи.
     - Ах, такие затруднения!..
     Плащ она взяла. Осторожно усевшись рядом, я замолчал. Заклинило. Да и
не хотелось, честно. Взять ее сразу и... Она начнет орать,  отбиваться,  я
озверею... Я  легко  зверею,  проверено.  Отвык  от  разговоров.  Допросы,
приказы, кулаком по зубам, сивуха под "Ламбаду". Как это бывает  -  просто
треп? О  погоде,  о  природе,  воспоминания.  Не  желаю  вспоминать  и  не
интересно  мне,   что  выжмет  из  своей  памяти  она,   где  соврет,  где
промолчит...
     -  А  ты  такой...  строевой  стал,  -  Ирка,  запахнувшись  в  плащ,
откинулась к стене. - Армейский. Надо тебе защитку сшить, тебе  пойдет.  У
меня в "Бурде" выкройка есть. Хочешь?
     Я пожал  плечами,  достал  сигарету.  Зубы  почистить  бы!  Пусть  не
"Aquafresh", хотя бы "Blandax". Не люблю, в нем слишком много ремодента  -
специальной фтористой добавки.  Вкус,  как  у  зубного  порошка,  но  хоть
что-то...
     Ирка протянула руку, вырвала пачку и вдруг, обняв за шею, притянула к
себе.
     - Убери! Не люблю, когда от мужиков в койке табачищем...
     - А она будет, койка?
     Мурашки по спине. Она по-прежнему понимала без слов. Еще не вечер!
     - Придурочный, - она тихо засмеялась. - Нужен ты мне, нужен. Я всегда
тебя представляю, когда...
     Я тоже часто представлял, что лежу с ней и это получалось, пока я  не
открывал глаза, а девка-под-боком рот. Совсем тонкая стала, а как помнится
худела, минералочку пила - все без  толку!  Шурша,  упал  на  лавку  плащ,
дрогнув, опрокинулась навзничь комната, и пошла  качаться  все  быстрее  и
быстрее. Вверх-вниз, вверх-вниз... Что-то было не так, я почувствовал  это
сразу, но не сразу понял. Я соскучился и оголодал. Тело заждалось. И  тело
брало свое, тело терлось и прижималось, поворачивалось, то так,  то  этак,
взлетало к потолку и падало обратно.  Вниз-вверх,  вниз-вверх...  Здоровый
секс. Напрасно надеялся. Я не ощущал ее как прежде,  мы  не  могли  больше
разговаривать глазами. Я шептал и она отвечала,  задыхаясь,  но  это  были
пустые фразы. Мысли ее,  любовь,  ненависть  остались  далеко  в  прошлом,
отсеченные, измолоченные тремя годами дыма  и  запаха  сгоревшей  солярки.
Вниз-вверх, вверх-вниз.
     Я сел и закурил. Пустой как стреляная гильза. Отработанный. Абсолютно
она не отличалась от прочих. Надо же напридумывать столько на пустом месте
-  корабль,  прорыв,  Стамбул...  Здесь  мое  место!  Экологическая  ниша.
Запоздала ты, девонька. Двумя  годами  раньше...  Поздно!  Осенью  темнеет
рано, Петрович явится часа через три.
     - Долго  меня  здесь  хранить  собираешься?  -  Ирка  сбросила  плащ,
потянулась...
     - Не очень.
     - А что потом делать будем?
     Знакомый расклад. Кровать,  зеленые  эмалевые  стены,  запах  мочи  и
хлорки, отец под капельницей. "Хорош я?" "Все в порядке, папа. На поправку
идешь". Высокий гуманизм - врать покойникам.
     - Уедем.
     Подобному  мог  поверить  лишь  дебил  с  тухлым  мозжечком,  но  она
успокоилась, расцвела.
     - Смотри, что у меня есть, - Ирка протянула замусоленный листочек.
     - Листовка что-ли? - последние пол  года  турецкие  "Боинги"  тоннами
сыпали на побережье свои агитки. "Крым - иськонна турэцкаия зэмлиа.  Братя
- крымчианэ..."
     Но  это  оказалось  другое.  Страница  журнала,  вытертая,   покрытая
масляными пятнами бумага, прозрачная словно стекло. Ни глянца, ни  шрифта.
Ага... Фотография раньше была, кажется цветная.
     - Дубинушка, это "Бурда"!
     - Да-а-а?..
     - "Бурда моден". Рецепт ежевичного торта.
     - Ну?! - я поднес бумажку к глазам. - Точно!
     Действительно, на фотографии обнаружился торт - роскошное сооружение,
украшенное взбитыми сливками, ягодками и зелеными листиками.
     - ...часть  бисквита  положить  на  дно...  м-м-м  какой-то  формы  и
заполнить ее ежевичной массой... Черт, не разберешь!
     - Подожди, - она выхватила бумажку и начала декламировать.  Нараспев,
как стихи. - Половину сливок сбить и вместе со ста  пятьюдесятью  граммами
ежевики смешать с кремом. Бисквит разрезать на два коржа...
     В листок она не заглядывала, цитировала  по  памяти.  Я  обмер.  Меня
трудно пронять, но тут... Было в этой противоестественной  картинке  нечто
жуткое. Рецептурный фанатизм, оргазм кулинара? Не то... Опять я попробовал
настроиться на нее и вновь ничего не вышло. Слушать дальше было невозможно
и я пробормотал:
     - Давай сделаем торт.
     Через секунду она сидела на моих коленях, обнимая за шею.
     - Ой здорово! Сливки достанем. Яйца, простокваша...
     Вспомнив пустые, мертвые дворы, откуда повымели даже кошек, я  нервно
хихикнул.
     - Вот желатин сложно. Достанешь желатин?
     - Ага. Обязательно.
     - Ты все-все-все достанешь?
     - Все. Я скажу ребятам и они... принесут.
     - А сверху украсим ягодами и...  Помнишь,  фирменная  присыпка  была,
разноцветная? Клевая штука!
     - Жаль нет, - меня осенило. - О! Смотри!
     Я вынул "Aquafresh".
     - Это ж паста!
     - И что? Если немножко выдавить  сверху...  точечками.  Она  цветная,
синяя, красная. Полосками. Красиво. И съедобная... мятой пахнет.
     - Когда начнем? - Ирка потянулась к тюбику, но я осторожно отвел руку
и спрятал его в карман.
     - Завтра. Или послезавтра. Как ребята желатин найдут, -  я  с  трудом
сдерживался чтобы не засмеяться. Нервы.
     - А вино... Здесь есть вино?
     - Есть. Все есть.
     Театр абсурда! Пора уходить. Я снял ее с колен и встал.
     - Ты еще сегодня  приди.  Пожалуйста,  -  что-то  она  почувствовала,
занервничала. - Плохо тут... Плохо. Придешь?
     - Ладно, - кивнув, я вышел.
     Паралич конечно подслушивал.
     - Что, капитан? Ежевичные торты?
     - Молчи, сволочь, - равнодушно сказал я. - Слышал, так молчи.
     Скучно это все, коллеги! Сливки в Приморском, ежевика  осенью.  Бред!
Сегодня ее расстреляют и никаких тортов больше не будет. Никогда.


     Море не успокаивалось,  штормило  баллов  на  пять.  Погодка!  Облака
низкие, а толку-то? До Одессы я  думал,  в  такую  облачность  не  бомбят.
Многие думали... Милый сюрпризец! И ведь предупреждал Баринов, папашка его
в авиации служил. И точно, накрыли по приборам. Лучше солнце, веселее. Мэр
подождет, охоту на Гулько начинать рано.  Вечером  стреляют  чаще,  меньше
шансов засветиться. "Макаров" в такую работу не годится, "калаш" лучше, но
здоровая дура, куда я с ней попрусь? Пора доставать вещицу.
     Дома, на дне мешка лежала моя заначка. Стоила она мне  часов  и  трех
тысяч новых "гаврилок". Серьезная машинка неизвестной  модели  и  калибра.
Продавец не знал, а я не спросил. На Симферопольском толчке не спрашивают.
Убедил  ствол  -  арбуз  пролетит.  Мало  патронов  -  половина  ушла   на
пристрелку. Ничего, много не потребуется. Попадешь в голову, черепушку  не
соберут.
     Дорогой мой заместитель, как  тебя  лучше  перехватывать-то?  Где  ты
есть? Где бываешь и что  делаешь...  Никогда  не  задумывался.  Интересно.
Поселок, пансионат, еще дом отдыха - повыше  на  горке,  там  теперь  одни
развалины. Пойду-ка я тебя поищу.
     Поселок угасал, хотя народу оставалось несколько тысяч - по  нынешним
временам немало. Местные сбежали давно, но появились пришлые - с севера  и
востока. Наивные люди, помнившие Крым курортом,  с  персиками  и  пляжами.
Персики-то остались, только сыт ими не будешь. Да и не до купаний,  другие
заботы. Холера. Пресную воду приходится таскать за  два  километра  и  это
получается не часто. Все равно, приезжают  на  машинах,  приходят  пешком,
занимают пустые дома и оседают, а некоторые уходят дальше. Одни рвутся  на
юг, другие на север, к  запавшим  в  память  магазинам  Москвы  и  Питера.
Великое переселение народов. Всегда меня  умиляли  оптимизм  и  живучесть.
Дави, не дави... Копошатся, быт обустраивают. Эти, вон, собаку завели. Чем
кормят? И вообще, мне недоступно,  как  можно  сажать  картошку,  не  зная
доживешь ли до урожая. Ничего, одни сажают, другие копают... Едят  третьи.
Развал.
     Я шел по бывшей улице, с трудом выдирая ноги из  мутного  коричневого
киселя, с изредка попадавшимися в  нем  косточками  гальки.  Вдоль  дороги
торчали покосившиеся фонарные столбы, с которых по утру  под  вой  и  плач
кого-нибудь снимали.  Попадались  скелеты  машин  -  и  поновее  и  совсем
развалившиеся. Увязшие в грязи,  размолоченные  гусеницами,  перевернутые,
сброшенные на обочину, оставленные за ненадобностью... Дома стояли  голые,
страшные, от заборов не осталось и воспоминания, даже  дров.  Битые  окна,
умело  и  привычно  занавешенные  одеялами,  а  чаще  драными   лоскутными
тряпками. Пепелища, огородцы, грядочки и деляночки с кучами гниющей ботвы.
Взгляд  натыкался  на  скрюченные  серые  фигуры  с  ведрами  и  лопатами.
Неразличимые, словно высохшие убогонькие старушки, просившие  милостыню  в
переходах московского метро.
     На углу, где прежде стоял газетный киоск и сиживали  местные  алкаши,
двое грязных мужиков пилили  грязное  ободранное  дерево.  С  тупой  пилой
работа шла вяло. Странная мысль мелькнула вдруг в голове. Что если все эти
заскорузлые, пилящие и копающие уродцы  хором  набросятся  на  меня?  Наши
далеко... Я замер, прислушиваясь к  ощущениям.  Тишина  -  ни  мыслей,  ни
эмоций. Бесконечная усталость и  тошный  мертвый  запах  давно  покинутого
дома. Серое пустое пространство.
     - Хреново шевелитесь, ребятки! Веселей давай!
     Посмотрели и промолчали.
     Потому они и здесь, что  нет  сил  бежать  и  стремления  выбираться.
Тупик, край земли. Братская могила.
     Налетевший  с  моря  ветер  донес   запах   дыма.   Горела   солярка.
Принюхавшись, я зашагал быстрее.
     У рынка жгли костер - ночки  пекли  картошку.  Правда,  солярки  и  в
помине не было, горели  остатки  мебели,  краденные  дрова,  дымили  сырые
ветки. Пламя гипнотизировало и я остановился,  глядя  в  огонь.  Крохотные
оранжевые саламандры плясали на углях и танец их складывался  в  картинку.
Далеко-далеко, за дымом, на склоне горы  полыхал  танк  и  черные  фигурки
перебежками двигались по  склону.  Треск  огня  сливался  с  выстрелами  и
криком... Что-то важное содержалось в этой картинке, но  я  никак  не  мог
понять что. А когда почти разобрался...
     - Что тут ходи-луди?! Иди к фой!
     Один из ночков поднялся и пошел на меня, бормоча на своем  чудовищном
сленге, и тут же, будто по команде повернули  ко  мне  ощеренные  беззубые
рожи остальные. Я засунул руку в карман. Ночек остановился.
     - Тебя копать-табать нет. Иди к фой!
     Не успел я отойти в  сторону,  как  они  мгновенно  потеряли  ко  мне
интерес, уставившись в костер, лопоча по-своему.
     Смешной  аристократ  Уэллс  -  его  фантазии  хватило  на   дебильных
морлоков. Человек, либо зверь. Мозги  -  инстинкт.  Легко  придумать,  еще
легче представить. Ночки - другое. Еще не звери, но уже не  люди.  Ума  не
занимать. Морлоки охотились ночью, от них спасал свет. От этих не убежишь.
И не важно, что зовут их ночками. Они приходят когда хотят и берут то, что
им нужно. Иногда убивают.
     Ничего привыкли, постепенно привыкаем ко всему. Живучие как  падлы  и
оптимисты редкие... Пропадает сахар, масло и мука - не страшно, хлеб-то не
подорожал! Торговля по паспортам - еще лучше, нам больше достанется. Потом
талоны. Пугают, но ненадолго, а когда и карточки  не  спасают  от  голода,
выходим на толкучки, на натуральный обмен. Все как должное... Зависают над
городами эскадрильи летающих тарелок, целители и чудотворцы  избавляют  от
любой напасти  кроме  недостатка  денег,  маги  торгуют  своим  умением  в
центральных гастрономах среди пустых полок и листовок зовущих на  митинги.
Пророки сулят странные вещи, ползут слухи один нелепее и страшнее другого.
Верят, тем более, что некоторые оказываются  правдой.  А  если  ложь,  все
равно верят как в правду, ожидая худшего, надеясь на  лучшее.  И  очереди,
бесконечные очереди, за барахлом, которое больше никому не понадобится.
     А рядом другое  -  автономии,  суверенитеты,  закрытые  экономические
зоны, спец-области,  буферные  районы.  Территориальные  споры,  конфликты
из-за городов, беспощадные и бессмысленные, дележ  сотен  метров  ничейной
земли, где ничего никогда не построят и не посеют. Переходят из рук в руки
поселки и кварталы, сносятся церкви и  вот  католики  жгут  мусульман,  не
слушая призывов папы, а над песками  реет  зеленое  знамя  джихада...  Нет
согласия ни по одну сторону  баррикад.  Дворцовые  перевороты,  грызня  за
власть, путчи  и  импичменты.  Сытин  вырезает,  приведших  его  к  власти
соратников  и  погибает  сам  -  уцелевшие  откусывают   голову.   Доброго
царя-батюшку, генерала Могилевского находят мертвым в походной постели при
странных обстоятельствах. Рейд на Москву откладывают, на престол  вступает
триумвират "боевых офицеров штаба". Водка течет  рекой,  она  еще  есть  -
водка.
     И горят тюрьмы. Бунты в лагерях, на лесоповалах и зонах, восстания  в
следственных изоляторах. Охрана бежит, бросая вышки, срывая погоны.  Катит
с востока лавина... Беспредел. Уголовщина. То, что называется уголовщиной,
пока   не   возникнет   новых   названий   -   "аутизация",  "реквизиция",
"вычистка"... Главное - придумать термин. Страшно поначалу, когда его нет,
когда не понял,  что иного не будет,  не принял новых правил игры. В конце
концов стреляют вроде не в тебя. Пока. Ничего, привыкли...
     Я сидел в Москве с двумя сотнями долларов, кладовкой набитой  жратвой
и боялся. Через полгода, удирая из обезумевшей  столицы  с  "Макаровым"  и
банкой "Сельди иваси" в кармане я был спокойнее Мэн Цзы и потому уцелел.            ===          ===
     В незапамятные времена здесь был  рынок.  Давно  исчезли  прилавки  и
навесы,  от  продмага  осталась  полуразрушенная  кирпичная  коробка.   На
пятачке,  засыпанном  молочно-белой  скрипучей  крупой  разбитой  витрины,
толпились беженцы. Продавали часы, кассеты, пользованные  шприцы,  женские
сапожки, календари за давно минувшие годы, фотоаппараты.  Покупали  зимние
вещи, керосин, дрова, самогонку и еду, еду, еду...  Скучно  шла  торговля,
вяло и невесело. Не продавали, перешептывались, испуганным стадом сбившись
в кучу. В стороне торчали мрачные, непохмеленные Малой и Пух. Перед  ними,
не отрывая рук от  лица,  стоял  на  коленях  скрюченный  мужик.  Хлестало
хорошо...
     - Развлекаетесь?
     Пух пробурчал неразборчивое, а Малой жизнерадостно сообщил:
     - Это ж, гнида, спекулянт!
     Спекулянт забормотал было, но, захлебнувшись, умолк.
     - Гулько не видали?
     Пух кивнул.
     - Он у бабки яблоки покупал! - ухмыльнулся Малой.
     - Покупал? - мне показалось, что я ослышался.
     - Вот и я тоже, думаю, че он, сбрендил? Пошел, да взял - все дела.
     - Он тут часто покупает для бабы своей... - Пух  замолк,  уставившись
под ноги.
     - Бабы?
     Ответа не было и я спросил:
     - А куда он пошел?
     - К бабе! - заржал Малой, а Пух выразительно кивнул головой за угол и
отвернулся.
     Однако!  Гулько,  покупающий  яблочки,  Гулько  с  бабой...   Холодок
прошелся по загривку, а в животе зашевелился студенистый комок предзнания.
Я вспомнил. Вот значит как... При костюме и в шляпе, с дамой под  ручку...
Я уже понял, чувствовал ответ, а через два шага получил его.
     Они сидели на ржавой тумбе спиною, ничего не замечая, а я, глянув  на
них, нырнул в развалины и замер. Слышно было отлично - стена оказалась как
сито, да и говорили они не таясь.
     - Я не могу до него добраться. Понимаешь, не  могу!  -  вещал  Гулько
обычным своим бледным голосом. - Он мысли читает... Да  помнишь,  сама  же
говорила!
     - Говорила! - девушка Галя  звучно  откусила  от  яблока  и  невнятно
закончила:
     - А мне плевать! Делай, что хочешь, я больше с ним  не  могу!  Он  же
садист! Это выродок, шизофреник...
     Усмехнувшись, я присел на  корточки,  устроился  поудобнее.  Разговор
предстоял долгий и интересный. Как я  ее  почувствовал,  а?!  Не-е-ет,  не
обманула она меня своими нежностями. Боль и страх прятались за ними. А мне
что? Мне нравилось.
     - Потерпи. Еще дня два, самое большее. Раскинь мозгами - не могу же я
его убрать в открытую. Гад, он повода не дает.
     - Так подлови его!
     - Все готово. Я же говорю - два  дня.  Они  помолчали.  Девушка  Галя
грызла яблоко. Будто не кормили.
     - А эта девушка, она как, красивая?
     - Ничего, - раздался звук, будто хлопнули в ладоши  -  Гулько  ударил
рукой по колену. - Негодяй! Я решил, он на ней хоть поломается. Мы бы  его
шлепнули, ее отпустили... Плевать ему!
     Фантастика! Врет, да как сладко! Послушаешь, решишь, он  все  знал  с
самого начала. Про Ирку, про меня... Отпустил  бы!  Гуманист,  благородный
дон!
     Девушка Галя поверила. Очень ей хотелось ему  верить  -  я  это  чуял
сквозь кирпич. Словно наяву увидел как она сморщилась.
     - Говорю, выродок! Ты бы смог так, если меня?..
     Он замялся, но только на секунду.
     - Ты что?! Нет, конечно.
     Обнял ее за плечи, Ромео из Красного Дома... Интересно,  давно  знают
друг друга?
     - Ты что-нибудь делаешь еще? - спросила Галя.
     Делает  еще?!  О-о-о,  он  много  чего  делает,   повсюду   успевает!
Неутомимый творец и гуманист...
     - Так... Набрасываю...
     "Доносы в Красный Дом?" - мелькнуло у меня, но тут я понял: писатель!
Каратель-мемуарист. А-ля, Борис Савинков...
     - Набрасываешь... - странным голосом  повторила  Галя.  Не  картинка,
слайд мелькнул передо мной. Она будет любить его,  умащать  и  вылизывать,
пока граница не останется за спиной.  Транспортное  средство  одноразового
пользования.
     -  Материала  полно!  -  радостно  отозвался  Гулько.  Куда  девалось
хваленое его чутье?
     Помолчали.
     - Ладно, - Гулько встал. - Пора. Не стоит нарываться.  Бабахалку  мне
дала...
     Сволочь! Мой револьвер! Я дернулся, едва не загремев в  кирпичи.  Как
же я лопухнулся?!
     - Солярки десять бочек... Все на ходу - я проверял. Шторма не  будет,
доберемся. Пакуй вещички, а я пока с капитаном...
     И они заворковали про то  как  уедут,  устроятся,  как  заживут,  два
голубка. Никуда они не денутся и никак не заживут, жить им осталось  самую
малость.  Теперь  я  обойдусь  без  оружия,  слеплю  их  тепленькими.  Они
раскрылись, они мои. Холодно  и  четко  я  прокручивал  варианты.  Садист,
видишь ли! Ничего, Петрович понравится ей на-а-амного больше! А  Гулько...
Что ж, ему представится возможность проверить  свою  жертвенность.  Только
девушку Галю я не отпущу в любом случае. Агентуру не отпускают.
     Голубки давно исчезли, разлетелись в разные стороны,  а  я  сидел  на
корточках, смаковал придуманное и радовался тихо-тихо...  Хотелось  начать
сейчас, немедленно, но  я  удержался.  Не  суетиться  -  золотое  правило.
Торопливые пошли на перегной. Шел и думал.
     В такое тошнотное место  я  прежде  не  забирался.  Ненавижу  свалки.
Домашнего мусора было чуть, ржавая  арматура,  кирпичная  пыль,  дробленые
панели. Что тут стояло? Интересно, подвалы ведь должны остаться. Идеальное
место для подземного капища сатанистов-ленинцев.
     За кучами щебня гугукали, перекликаясь с визгливым смехом,  малолетки
- играли в свои странные игры. Рядом, уткнувшись бывшим  лицом  в  камень,
прел мертвяк. Кто-то убил его, обобрал и оставил здесь.  Или  родственники
выкинули - сил не осталось яму копать, а может сам приполз и  сдох.  Ветер
дул от меня, идти дальше не хотелось, я сел и закурил.  Малолетки  кончили
резвиться, повылезли  наверх.  Собравшись  в  кучу,  уставились  на  меня,
перешептываясь.  

  Читать  дальше  ...    

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

Источники : 

https://readli.net/chitat-online/?b=85043&pg=1

http://lib.web-malina.com/getbook.php?bid=2199

https://4italka.site/fantastika/nauchnaya_fantastika/25304/fulltext.htm

https://modernlib.net/books/kaplun_vadim/burdamoden/

https://fantlab.ru/blogarticle28073

https://fantlab.ru/work96183

Вадим Каплун 

«Бурда моден»

Повесть, 1991 год

Язык написания: русский

...

Автор фантастики Вадим Всеволодович КАПЛУН родился 12 сентября 1961 года. Жил в Москве, работал инженером-электронщиком. Писал с 20 лет, участник Малевского семинара (1984). Опубликовал рассказы «По одежке…» (1987), «Приобретение» (1989) и «Бурда моден» (1991, 2001), повесть «Шпоры для Лабы» (1991). В 2000-е – «независимый исследователь» ФОМ, автор статей.  

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

---

---

ПОДЕЛИТЬСЯ

---

 

Яндекс.Метрика

---

---

---

***

***

***

 

***

Словарь Батлерианского джихада

 Дюна - ПРИЛОЖЕНИЯ

Дюна - ГЛОССАРИЙ

Аудиокниги. Дюна

Книги «Дюны».   

 ПРИЛОЖЕНИЕ - Крестовый поход... 

ПОСЛЕСЛОВИЕДом Атрейдесов. 

Краткая хронология «Дюны» 

***

***

***

---

Фотоистория в папках № 1

 002 ВРЕМЕНА ГОДА

 003 Шахматы

 004 ФОТОГРАФИИ МОИХ ДРУЗЕЙ

 005 ПРИРОДА

006 ЖИВОПИСЬ

007 ТЕКСТЫ. КНИГИ

008 Фото из ИНТЕРНЕТА

009 На Я.Ру с... 10 августа 2009 года 

010 ТУРИЗМ

011 ПОХОДЫ

012 Точки на карте

014 ВЕЛОТУРИЗМ

015 НА ЯХТЕ

017 На ЯСЕНСКОЙ косе

018 ГОРНЫЕ походы

Страницы на Яндекс Фотках от Сергея 001

---

***

***

***

 

ГРАФ НУЛИН. А.С. Пушкин

***

 ... 

В ночном чепце, в одном платочке,
Глазами сонными жена
Сердито смотрит из окна
На сбор, на псарную тревогу...
Вот мужу подвели коня;
Он холку хвать и в стремя ногу,
Кричит жене: не жди меня!
И выезжает на дорогу.

   В последних числах сентября
(Презренной прозой говоря)
В деревне скучно: грязь, ненастье,
Осенний ветер, мелкой снег,
Да вой волков; но то-то счастье
Охотнику! Не зная нег,
В отъезжем поле он гарцует,
Везде находит свой ночлег,
Бранится, мокнет и пирует
Опустошительный набег.

   А что же делает супруга
Одна в отсутствии супруга?
Занятий мало ль есть у ней:
Грибы солить, кормить гусей,
Заказывать обед и ужин,
В анбар и в погреб заглянуть,
Хозяйки глаз повсюду нужен;
Он вмиг заметит что-нибудь.

   К несчастью, героиня наша...
(Ах! я забыл ей имя дать.
Муж просто звал ее: Наташа,
Но мы - мы будем называть:
Наталья Павловна
) к несчастью,
Наталья Павловна совсем
Своей хозяйственною частью
Не занималася; затем,
Что не в отеческом законе
Она воспитана была,
А в благородном пансионе
У эмигрантки Фальбала.

   Она сидит перед окном.
Пред ней открыт четвертый том
Сентиментального романа:
Любовь Элизы и Армана,
Иль переписка двух семей.
Роман классической, старинный,
Отменно длинный, длинный, длинный,
Нравоучительный и чинный,
Без романтических затей.

   Наталья Павловна сначала
Его внимательно читала,
Но скоро как-то развлеклась
Перед окном возникшей дракой
Козла с дворовою собакой
И ею тихо занялась.
Кругом мальчишки хохотали.
Меж тем печально, под окном,
Индейки с криком выступали
Вослед за мокрым петухом.
Три утки полоскались в луже,
Шла баба через грязный двор
Белье повесить на забор,
Погода становилась хуже -
Казалось, снег идти хотел...
Вдруг колокольчик зазвенел.

   Кто долго жил в глуши печальной,
Друзья, тот верно знает сам,
Как сильно колокольчик дальный
Порой волнует сердце нам.
Не друг ли едет запоздалый,
Товарищ юности удалой?...
Уж не она ли?... 

... Читать дальше »

 

***

***

ПИР ВО ВРЕМЯ  ЧУМЫ. А.С. Пушкин

***

***

***

***

***

***  

***

 

***

***

***       

***

                         

                      

***

***

***

***

***

***

 

Ордер на убийство

Холодная кровь

Туманность

Солярис

Хижина.

А. П. Чехов.  Месть. 

Дюна 460 

Обитаемый остров

О книге -

На празднике

Поэт  Зайцев

Художник Тилькиев

Солдатская песнь 

Шахматы в...

Обучение

Планета Земля...

Разные разности

Новости

Из свежих новостей

Аудиокниги

Новость 2

Семашхо

***

***

Просмотров: 30 | Добавил: iwanserencky | Рейтинг: 5.0/1
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *: