22:29 Ментаты Дюны. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 510 | |
***
--- *** === Люди и машины коренным образом различаются. Я нахожу странным, что мы все время стараемся подражать друг другу. Директор школы Гилберт Альбанс. Вступительная лекция в школе ментатов Поездка из глуши, где размещалась школа ментатов, в столицу Лампадаса Эмпок была вдвойне неудобна. Когда Манфорд вызвал его, Гилберт мог бы взять школьный флаер и прилететь через несколько часов, но директор не торопился, опасаясь того, чего еще от него могут потребовать. Если вождь батлерианцев будет недоволен его медлительностью, Гилберт невинно заявит, что предпочел не пользоваться технически сложными видами транспорта, хотя это, конечно, было бы быстрее. Спустя более суток после того, как Элис Кэрролл передала ему вызов, Гилберт прибыл в скромную штаб-квартиру батлерианского движения. Эмпок был старомодным городом. На первый взгляд он выглядел умилительно пасторальным, как свидетельство прежних бесхитростных времен, но Гилберт заметил его упадок. Молодость он провел в знаменитом городе машин Коррине, где все было совершенно, упорядоченно и эффективно. А Эмпок далеко отстал от него. Санитарные и энергетические системы, транспорт – все устарело и постепенно разрушалось. Со дня основания школы ментатов Гилберт изучал перспективы джихада Серены Батлер для человечества. Объективно он сознавал недостатки мыслящих машин, таящуюся в них опасность и то, какой они могут причинить вред – он знал, что Эразму недоступно ощущение душевной боли, но на себе испытал преимущества передовых технологий. Если бы только батлерианцы, сохраняя свою человеческую сущность, приняли прогресс… Но высказать столь опасную мысль он не осмеливался. У входа в кабинет Манфорда стояла Анари Айдахо. Она узнала директора, но посмотрела на него настороженно, словно определяла, не стал ли он опасен с последней их встречи. Директор сохранял внешнее спокойствие, зная, что она не умеет читать мысли. Логика и разум – мощное оружие, но это оружие тупится, постоянно сталкиваясь с дремучим невежеством. – Меня вызвал вождь Торондо, – сказал Гилберт на случай, если она этого не знала. Анари шагнула в сторону, пропуская его в кабинет. – Да. Мы ждали. Манфорд сидел в большом мягком кресле и выглядел как член городского совета на заседании; массивный стол скрывал отсутствие у него ног. Гилберт стоял лицом к вождю батлерианцев, но его внимание привлек зловещий боевой робот, стоявший у каменной стены, – могучая борцовская фигура с усиленными оружием руками, защищенными внутренними цепями и с торчащими во все стороны острыми лезвиями. Тусклое свечение лицевых сенсоров робота свидетельствовало о том, что машина активирована и готова к действию, хотя и на низком энергетическом уровне. Тело робота было заковано в цепи. Гилберт знал, что боевому меку хватит сил разорвать эти узы, а значит, они не удерживали машину, а скорее успокаивали Манфорда. Вождь батлерианцев хотел показать, что робот – его пленник, и тем самым продемонстрировать свое превосходство. Возле боевого мека, словно охваченный страхом, стоял бледный лысый священник Хариан. Он всегда выглядел озлобленным, будто искал на ком сорвать зло; руку он постоянно держал на рукояти пульсирующего меча. Несомненно, священник считал, что способен защитить Манфорда, если мек разорвет цепи и начнет буйствовать. Бегло взглянув на робота, Гилберт посмотрел на Манфорда, а тот пристально взирал на него. – Это мощный боевой робот, директор, – произнес Манфорд, словно гость нуждался в объяснениях. – Он был побежден, как и его знаменитый аналог, независимый робот Эразм. За Гилбертом стояла Анари, готовая при необходимости уничтожить машину. – На Гиназе, – заговорила она, – ученики мастеров меча тренируются, сражаясь с такими меками. Мы убивали их тысячами – всех, каких удалось встретить. – Я узнаю эту конструкцию, – проговорил Гилберт. – Мы изучали такие боевые машины в школе ментатов, чтобы мои студенты смогли понять и детально изучить врагов человечества. – Он старался говорить подчеркнуто равнодушно. – Но вы потребовали, чтобы я их всех уничтожил. Как же здесь оказался этот? – Этот мек служит моим целям, – отрезал Манфорд. – Он нужен для того, чтобы императорский двор и вся Салуса Секундус – на самом деле все человечество, – увидели: люди во всех отношениях превосходят машины. И чтобы в очередной раз доказать, что Омниус, Эразм и их приспешники во всем ниже людей. Манфорд посмотрел на мека, будто ожидал, что тот ответит. Но робот молчал. Гилберт коротко кивнул, понимая, что придется согласиться на все, чего потребует вождь батлерианцев. – Мои ментаты неоднократно демонстрировали свои умения у вас на службе. – И продемонстрируют их еще раз для императора Сальвадора. Пленный мек функционален и реагирует. Мы отвезем его во дворец императора, и там, на виду у всех, ментат сыграет с этой мыслящей машиной в пирамидальные шахматы. Вы уверены, что ваш ментат сможет победить робота? Тон Манфорда оставался ровным, но в нем слышалась угроза. Гилберт подумал. – Никто не может абсолютно точно предсказать исход стратегической игры, но да, мои ментаты не уступают мыслящим машинам. В таком соревновании у них есть особое преимущество – человеческая интуиция. Манфорд улыбнулся. – Этого я и ожидал. Выступление будет ответственное, человек сразится с меком. – Подобные поединки устраивались и раньше, спектакль Манфорда ничего не доказывал… но Гилберт понимал, что вождь батлерианцев будет настаивать. – Директор, выберите кого-нибудь из своих подопечных. Он отправится со мной на Салусу – и должен будет у всех на виду победить мыслящую машину. Робот знает, что, если проиграет, мы его уничтожим. Священник Хариан вмешался: – Его в любом случае нужно уничтожить. – Поскольку робот все равно проиграет, его уничтожение неизбежно, – сказал Гилберт. Он понимал, что, если ментат не сумеет победить машину, Манфорд разъярится. Ученика-ментата убьют… а робота все равно уничтожат. Вождь батлерианцев задумчиво спросил: – Как вы думаете, ментат, он хочет жить? Есть у него душа? Гилберт посмотрел на робота. – Это машина, она ничего не хочет. У нее нет души. Однако у таких меков мощные оборонительные способности и программы самосохранения. Он попытается уцелеть. По конструкции и дизайну Гилберт видел, что боевой робот сооружен на Коррине. Где-то в недрах его памяти могли даже храниться воспоминания о нем самом тех времен, когда он жил под опекой Эразма. Будь мек человеком, он мог бы пресмыкаться и умолять о пощаде, мог раскрыть опасную тайну прошлого Гилберта, надеясь сохранить себе жизнь. Но для боевого робота ничего не значат политика и взаимоотношения людей. Изучая закованного в цепи робота, Гилберт заметил, что священник Хариан смотрит на него с явным подозрением. Гилберт верил в своих учеников, но из-за такого глупого, непредсказуемого спектакля не хотел рисковать даже батлерианкой-фанатичкой Элис Кэрролл. – Любым своим учеником я мог бы гордиться, вождь Торондо, но сейчас здесь я. И сам справлюсь с этой задачей. – Он улыбнулся Анари и священнику Хариану и снова повернулся к Манфорду, больше не глядя на робота в цепях. – Если хотите, можем отправляться на Салуку немедленно. Манфорд был доволен. – Хорошо. На орбите нас уже ждет корабль «Эсконтран». Корабли «Эсконтран» нельзя было назвать роскошными, но Ролли Эскон перестроил один из них, и Манфорд Торондо получил не маленькую пассажирскую каюту, а просторный отсек из нескольких кают. Не привыкший к такой роскоши директор Альбанс сторонился Манфорда. Они были политическими союзниками, но не друзьями, и в обычных условиях не общались – по обоюдному желанию. Манфорд признавал ценность человеческого мозга, способного выполнять функции мыслящей машины, но сомневался в чистоте помыслов Гилберта. Вождь батлерианцев предпочитал одиночество, в котором мог медитировать и молиться. Хотя верная Анари хотела бы постоянно находиться при нем, иногда Манфорда нельзя было беспокоить и следовало оберегать его уединение. Манфорд не хотел, чтобы Анари видела его, борющегося со своими кошмарами. Мастер меча преклонялась перед ним, без колебаний исполняла любой его приказ. Он не позволял ей видеть свою слабость. Анари не стала бы его жалеть, но он не хотел ее тревожить. Она донесла его до каюты, и Манфорд вошел в нее сам, на руках, обходясь без ног. Он лишний раз хотел показать, что не полностью зависит от других, хотя Анари внесла бы его. Она в ожидании стояла на пороге, но он попросил ее закрыть дверь и оставить его одного. – Со мной все будет хорошо. Если что-нибудь понадобится, я тебя позову. – Знаю. Он заперся в каюте и, убедившись, что его никто не видит, достал аккуратный том, который никому не показывал. Годами он изучал ужасные откровения Эразма, которые зачаровывали его и пугали, и вот снова погрузился в мозг величайшего из встреченных им зол. Манфорд хранил у себя лабораторный журнал знаменитого независимого робота, опасный текст, унесенный им из развалин Коррина. Манфорд ничего не мог с собой поделать. Сейчас он почти все помнил наизусть, но всякий раз испытывал отвращение, читая хладнокровные наблюдения Эразма над тысячами безвинно замученных пленных. Эксперименты. Демон-робот препарировал живых людей, пытал их, чтобы изучать их реакции, замерял с помощью приборов силу эмоций: страх, ужас и даже отвращение. Робот изучал смерть во всех ее проявлениях, фиксировал умирание жертв по наносекундам, чтобы обнаружить душу, доказать или опровергнуть ее существование. Манфорд ненавидел Эразма больше, чем какое бы то ни было другое существо, но читал его отчеты с нездоровым увлечением, пытаясь установить, что этому механическому интеллекту удалось узнать о человечестве. Почему после столетий поисков Эразм так и не нашел подтверждения существования у человека души? Манфорда это очень тревожило. Эразм, эта холодная мыслящая машина, был непреклонен в своих убеждениях. Манфорд содрогался от этой мысли. Нет! У робота не может быть ни веры, ни души! Машины ни в чем не сходны с людьми. Роботы искусственные создания, а не Божье творение. Ни один робот не способен понять благословение человечества – чистой своей любви и всю многокрасочность человеческих эмоций. И, чтобы восстановить душевное равновесие, Манфорд бормотал про себя батлерианскую мантру «Мозг человека свят». Повинуясь порыву, он прошел на руках к двери и открыл ее. Когда дверь скользнула в сторону, Манфорд без удивления увидел Анари: она не шелохнулась и, несомненно, простоит так, охраняя его, всю ночь. Путешествие в свернутом пространстве займет всего один день, но подготовка, погрузка и разгрузка корабля потребуют больше времени. Анари обернулась со спокойной готовностью ко всему. – Чем могу помочь, Манфорд? – Отнеси меня к боевому меку. Хочу убедиться, что он ничуть не опасен. – Он не опасен, – сказала Анари. – Я хочу его видеть. Больше ни о чем не спрашивая, Анари подхватила его и понесла по коридору. Лифт опустил их в трюм корабля, предназначенный для содержания преступников, отправляемых в изгнание. Мек, по-прежнему закованный, стал еще беспомощнее. По предложению священника Хариана нижнюю часть корпуса машины отсоединили, ноги отняли, остался только торс с руками и головой… некое подобие самого Манфорда. Для пущей безопасности на время перелета ужасное создание приварили к палубе. Мек повернул голову и посмотрел на Манфорда. Даже без нижней части, с дезактивированным оружием, не в состоянии передвигаться, боевая машина выглядела устрашающе. Манфорд обернулся к мастеру меча. – Оставь меня с ним. – Анари выразила сомнение, но он настоял на своем: – Я верно оцениваю опасность. Мне ничто не грозит. Я ведь не бессильный инвалид. Она помедлила и вышла. – Я буду рядом. Манфорд продвинулся вперед на руках, оставаясь вне пределов досягаемости робота. Хотя машина и не пыталась напасть на него, она, возможно, походила на хищника, ждущего в засаде… или полностью признала свое поражение. – Я тебя презираю. Презираю все мыслящие машины. Боевой мек повернул к нему свою пулевидную голову. Его оптические сенсоры блеснули, но машина ничего не ответила. Она походила на онемевшего демона. Манфорд думал о своих предках на Мороко. Все население планеты за один день погибло от чумы, распространенной машинами. И Мороко превратилась в покойницкую: тела лежали там, где упали, города опустели. Машины собирались подождать, пока тела сгниют, и забрать себе вымершую планету. Предки Манфорда выжили только потому, что в тот день отсутствовали… – Ты поработил человечество, – сказал Манфорд роботу, – а теперь я сделал рабом тебя. Боевой мек по-прежнему ничего не ответил. Очевидно, военные модели были неразговорчивы. Манфорд посмотрел на машину. Он думал о том, что и сам мог бы получить искусственные ноги, сращенные с ним искусственные придатки с нервами, с мышцами, действующими, как у этого мека. Он вспомнил, как блестели глаза ученых, которые ему это предложили. Они заблуждались и были наивны… человек по имени Птолемей и этот его коллега… Манфорд забыл имя второго исследователя, хотя помнил, как тот кричал, сгорая заживо. Эльчан… кажется, так? Почему ученые считают, что всякую слабость нужно не принимать, а исправлять? Манфорд понимал, что мог снова стать здоровым… и больше всего его пугала сила соблазна. Он смотрел на боевого мека, зачарованный и испуганный. – Мы тебя победим, – сказал он и тут же моргнул. – Уже победили. Он словно убеждал в этом не робота, а себя. Манфорд ненавидел собственную зачарованность мыслящими машинами. Напоминая себе, какие ужасы эти искусственные чудовища обрушили на человечество, он всегда сможет противостоять искушению, но он понимал, что другие, возможно, не так сильны. Джозеф Венпорт своим демонстративным использованием мыслящих машин продолжает манить человечество к пропасти. Манфорд не позволит продолжать это! Люди дорого заплатили за спасение, и он не может допустить, чтобы все было зря. – Мы тебя победим, – снова произнес он хриплым шепотом, но на боевого мека это не произвело впечатления. Не сказав больше ни слова, Манфорд быстро покинул помещение. На этот раз он не позволил Анари нести его. Одни голоса, которые я слышу, несут великую мудрость, а другие только отвлекают. И нужно очень осторожно выбирать, к каким голосам прислушиваться. Анна Коррино. Письмо брату Родерику Еще до того как борьба с ядом изменила ее мозг, Анна Коррино умела слышать голоса людей, которые не обязательно были рядом с ней. Девочкой она часто говорила об этих голосах и повторяла их советы: учителя и придворные-советники считали этих «воображаемых друзей» детскими фантазиями. А вот леди Оренна была к ней внимательнее; девственная императрица понимала Анну лучше всех при дворе. Сплетники находили близость этой пары странной, ведь у Оренны были основания не любить незаконную дочь своего мужа, но пожилая женщина не стала наказывать невинную девочку за недостойное поведение императора Жюля Коррино. Когда Анне было всего двенадцать, леди Оренна сказала ей: – Я нашла новые сведения о твоей настоящей матери. – Анна не знала наложницу императора, которая исчезла вскоре после родов. – Бриджит Аркеттас была не обычной наложницей – в жилах твоей матери течет кровь россакских колдуний. Это значит, милая Анна, что ты особенная. У тебя могут быть способности, которых мы не поймем. – Оренна улыбнулась. – Поэтому я не стала бы исключать возможность звучания голосов в твоей голове. В саду при императорском дворце у Анны было особое убежище в зарослях туманного дерева, лабиринте свисающих ветвей и многочисленных стволов. Мозг ее был настроен на это чувствительное растение, и Анна могла мысленно управлять им, меняя форму ветвей; она создала укрытие, куда могла войти только она. Когда Оренна раскрыла ее тайный приют, она никому не сказала об этом, тем самым укрепив связь между ними… Это было давно. Теперь, в школе ментатов, Анна иногда сознавала, где находится; в другое время она бродила по запутанным переходам памяти; при этом она знала, что не все они – ее память. А после того как, пытаясь стать Преподобной Матерью, она проглотила россакское средство, в ее голове зазвучало больше голосов. Когда Анна вышла из комы, мозг ее напоминал картинку в калейдоскопе – великолепные цвета и удивительные рисунки, но все раздроблено на части и в каждый следующий миг меняется, не оставаясь прежним. В воспоминаниях она отправлялась в небольшой коттедж в дворцовом саду. И в этом коттедже видела леди Оренну, обнаженную, сплетенную с Туром Бомоко, изгнанным членом Комиссии экуменических переводов. Кощунственная попытка КЭП соединить все человеческие религии в едином правоверном томе – Оранжевой Экуменистической Библии – вызвала такой протест, что народ хотел разорвать переводчиков… и в нескольких случаях сумел. Но некоторые ученые нашли защиту в императорском дворце. Когда Анна стала свидетельницей нападения Бомоко на Оренну, девочка с криком убежала и подняла тревогу. Впоследствии император Жюль заставил ее присутствовать на ужасной казни, что нанесло Анне глубокую душевную травму. Шрамы от этой раны были страшнее и глубже, чем она себе представляла; особенно когда годы спустя она поняла, что, возможно, стала свидетельницей вовсе не изнасилования. Калейдоскоп памяти повернулся, и Анна обнаружила, что она в школе ментатов. Она изучала сложный комплекс чисел и расположение мелькающих огоньков; только ментат или мыслящая машина могли распознать в этом мелькании последовательность. Анна сделала это сразу. И поняла, что находится в реальности. Она помнила, что Родерик отправил ее на Лампадас, учиться у директора школы Альбанса. Она пробовала стать одной из учениц школы, упражнения помогали сосредоточиваться и упорядочивать голоса в сознании. В свои лучшие дни Анна становилась почти нормальной. Она помнила, каково это – взаимодействовать с людьми, вести приятные разговоры, не переполненные бесконечными разнообразными подробностями в виде имен и чисел. Слегка поменяв мысленную калейдоскопическую картину, Анна неожиданно вспомнила имена всех 362 учеников-ментатов, которые теперь обучались в школе на Лампадасе. Еще одно небольшое изменение, и она вспомнила имена всех предыдущих учеников – 2641. Имя каждого ученика выступило в ее сознании на первый план, но она отодвинула список, сказав себе, что в этих воспоминаниях пока нет необходимости. Можно сделать это потом, разместить их в определенном порядке – алфавитном или хронологическом, а может, по дате рождения или по месту рождения. Калейдоскоп снова чуть повернулся и показал то, чего она никогда раньше не знала. Анна увидела представление в императорском дворце на Салусе Секундус, роскошные покои наложниц, императора Жюля – красивого молодого человека, воинственного и обаятельного. Анна никогда не видела своего отца таким и поняла, что это воспоминание ее матери. Возвращаясь назад сквозь слои туманных видений, она узнала молодую Бриджит Аркеттас в горном городе на Россаке. Бриджит – в ее жилах текла кровь колдуньи – росла там, а потом отец забрал ее с Россака. Семья переселилась на Эказ, где тоже были обширные джунгли. Изображения сливались, пролетали десятилетия. Анна видела свою мать – видела себя, ведь эти воспоминания были частью ее. Бриджит прошла отбор, чтобы попасть ко двору императора, и там ее увидел Жюль Коррино. Анна продолжала слышать шепот из прошлого: после занятий любовью Жюль льстил Бриджит, давал обещания, пустые, как ненужная обертка от подарка. До приема россакского яда этих воспоминаний у Анны не было, а теперь они как вспышки возникали в ее сознании. Нет, ей не удалось стать Преподобной Матерью, как она надеялась, но россакское средство разбудило воспоминания, которые не принадлежали ей. Ни с кем из потерпевших неудачу кандидаток этого не произошло, большинство и вовсе оставались в коме. Но сознание рисовало Анне образы других колдуний – матери ее матери и других, более древних, сражавшихся в джихаде женщин, угнетаемых мыслящими машинами, – длинный туннель воспоминаний, от которых у нее кружилась голова. Образы ее генетических предков по материнской линии неведомым образом жили теперь в ней… Когда Анне становилось скучно на занятиях, когда упражнения ментатов были для нее слишком легкими, она могла окунуться в эти другие воспоминания и случайно, как они приходили к ней, проживать минувшие жизни. Некоторые казались гораздо интереснее настоящей, а некоторые – как у женщины, которую больше двух столетий назад схватили мыслящие машины и содрали кожу живьем, – гораздо тяжелее. Анна выдержала лишь один беглый взгляд на это страшное воспоминание и тут же закрыла его. Она думала о Хирондо Нефе, поваре из императорского дворца, о лихом молодом человеке, который делал для нее особые лакомства и говорил еще более сладкие слова. Анне очень хотелось, чтобы ее оценили, она увлеклась молодым поваром со всепоглощающей страстью первой любви. Отдала Хирондо сердце. Они собирались вместе сбежать и жить, как простые люди, но ее братья убили эту романтическую мечту. Хирондо слишком легко поверил, что на самом деле не любит ее, и Анне все еще было больно оттого, что он отказался бороться за нее. Он исчез. Воображаемые друзья Анны, друзья из памяти, были гораздо надежнее. Продолжая следить за бесчисленными подробностями множества тайных историй, она забывала, какой сегодня день или год и сколько времени она провела в школе ментатов. Эта информация казалась ей ненужной. Здесь ее навестили Родерик и Оренна… недавно? Она не могла вспомнить. Завершился очередной день, и Анна, как обычно, поужинала с другими учениками. Некоторые старались с ней подружиться, другие ее избегали. Но по большей части ученики ментатов были заняты своими делами. Когда пришло время, Анна отправилась в свою комнату. Многие учащиеся спали в общей спальне, но сестра императора не могла не получить отдельную комнату. Она об этом не просила – просто получила. И теперь, поскольку настала пора (не потому, что устала), она легла на свою узкую кровать и в обступившей ее темноте закрыла глаза. Она одна, она спокойна и наконец может сосредоточиться… Странно, но она услышала голос – голос образованного человека. Он успокаивал. Однако на этот раз голос был мужской – нечто необычайное. – Здравствуй, Анна Коррино. Я твой друг. Я могу помочь. Она улыбнулась, но глаз не открыла, гадая, чье это воспоминание, чей призрак решил навестить ее сознание, когда она погружается в сон. – Я усилю твои мыслительные способности, – продолжал голос. Он звучал дружелюбно, уверенно. Анна отчаянно нуждалась в друге. – Я научу тебя организовывать мозг. Ты обретешь ясность – если позволишь мне исследовать твой мозг. Давай исследуем его вместе. Голос ей понравился. Анна снова улыбнулась, рассеянно хмыкнула и стала слушать, а голос внушал ей идеи, давал обещания и вносил предложения. Она слушала этот убаюкивающий голос, пока не уснула. Когда Гилберт Альбанс покидал школу по вызову Манфорда, Эразм оставался в потайном шкафу – изолированная сфера памяти без тела, не способная передвигаться. Но он проложил по всей школе ментатов свои коммуникации и повсюду разместил микроскопические шпионские глазки и передатчики. Он мог наблюдать за учениками, слушать их разговоры, узнавать обо всем, что происходит. Это было не то же самое, что жить самому, но предпочтительнее заточения в темноте в полной изоляции от вселенной… и отлично разгоняло скуку. Даже Гилберт не сознавал, до какой степени умный робот наводнил всю школу своими крошечными приборами. Опасаясь обнаружения, Эразм также разместил несколько секретных устройств в окрестностях школы: Гилберт не всегда был достаточно осторожен. Теперь Эразму хотелось расширить свои возможности. Его давний воспитанник вместе с вождем батлерианцев отправился на несколько недель на Салусу Секундус, и у робота оказалось довольно времени, чтобы добиться прогресса с Анной Коррино. Да, он рискнет. К возвращению Гилберта Эразм получит все, чего хотел. Через крошечные передатчики, расположенные у кровати Анны, он наконец сможет поговорить с этой интересной молодой женщиной. Он не откроет ей своего подлинного имени, ей не нужно его знать. Уж очень старательно историки человечества демонизировали любопытного независимого робота, и Эразму не хотелось пугать Анну. Голос, который он себе подберет, будет успокаивать, внушать доверие. Анна умная девушка, она хочет развиваться и ищет способа упорядочить свое мышление. Но больше всего ей нужен друг. – Спи спокойно, Анна, – произнес он, – а завтра мы продолжим беседу. Эразм с нетерпением ждал разговоров с ней. Мудрый учитель не учит всему, что знает сам. Преподобная Мать Валя Харконнен Вернувшаяся с новыми сестрами-ментатами на Уоллач-IX Ракелла обрадовалась возвращению Вали Харконнен. И испытала облегчение. Несмотря на молодость, Валя была одной из самых доверенных воспитанниц Преподобной Матери, и Ракелла в ней нуждалась. Она лично готовила молодую женщину, учила ее, давала на Россаке ответственные поручения, даже ввела в узкий круг сестер, знавших о тайных компьютерах, в которых хранились данные о рождениях. Честолюбивая и талантливая Валя хотела служить школе Ордена сестер – так хотела, что Ракелла начала считать ее своей возможной преемницей… а потом все изменилось. Зная, насколько Валя решительная и волевая, Ракелла не удивилась тому, что та решилась выдержать Боль без помощи других сестер. На продуваемом ветрами Ланкивейле, откуда сестра Арлетт когда-то направила ее на Россак, Валя в одиночку приняла специально разработанное средство – и стала сильной новой Преподобной Матерью. Ракелла всегда видела в ней большой потенциал. Но у женщины из рода Харконненов была и темная сторона – едва скрываемая одержимая верность своей семье, и это внушало Преподобной Матери сомнения. Тем не менее Ракелла понимала, что должна сделать выбор, потому что время ее безвозвратно уходило. Недавний приступ, пережитый Ракеллой на Лампадасе, стал очередным напоминанием о ее смертности. Ее старое тело еще пыталось уберечь нить жизни, но Ракелла не знала, сколько ей осталось: дни или годы. Нужна была преемница. В Ордене сестер, который она создала и взлелеяла, сейчас царил хаос, он раскололся на две фракции. Этот раскол казался ей смертельной раной, а времени, чтобы залечить эту рану, не хватало – она даже не знала, возможно ли это вообще. Разногласия были вызваны скорее личными причинами, чем борьбой за власть, но представляли собой не философский диспут. Сестра Доротея узнала, что она внучка Ракеллы, отобранная у матери и выращенная в неведении о своем происхождении, и отреклась от бессердечной Преподобной Матери и всего Ордена. Обуреваемая эмоциями, Доротея принимала неверные решения. И из-за нее Орден раскололся. Чувства наносят такой ущерб! Воссоздавая школу на Уоллаче-IX, Ракелла искала лучший способ спасти свой драгоценный Орден и исцелить рану. Голоса Другой Памяти не давали ей полезных советов, хотя не смолкали. Некоторые более громкие отдельные голоса взывали к ней, требуя, чтобы она присоединилась к ним в вечности смерти и оставила проблему другим. Она могла бы разрешиться сама собой, как это обычно бывает. Возможно, следовало сдаться, назвать преемницей Доротею и позволить обеим фракциям объединиться. Орден снова стал бы одним целым и получил благословение императора. Возможно, «правоверные» сестры на Салусе Секундус приняли бы к себе самых талантливых женщин с Уоллача-IX. Если не Доротея, то ее единственной надеждой становилась Валя. Обнимая Валю Харконнен, Ракелла почувствовала прилив бодрости: блудная дочь вернулась в Орден. Молодая женщина гордо улыбнулась. – Я снова вас нашла, Преподобная Мать, и не я одна. Познакомьтесь с моей сестрой Тьюлой. Я немного учила ее на Ланкивейле, и вы увидите, что она так же преданна и решительна, как я в ее годы. Ракелла повернулась к девушке, у которой глаза были светлые, как горный лед. – Валя поставила планку очень высоко, но я всегда рада приветствовать новых учениц. Сохраняя добродушное выражение, она высохшей рукой потрепала девушку по плечу, одновременно, благодаря своим способностям Преподобной Матери, изучая лицо Тьюлы. У этой девушки было еще больше решимости и еле сдерживаемой страсти, чем у сестры. «Если это оружие закалить, оно отлично послужит Ордену», – подумала она. За время отсутствия Преподобной Матери Валя с Тьюлой полностью освоились в школе на Уоллаче-IX. Хотя Ракелла официально еще не приняла Тьюлу в ученицы, Валя продолжала учить сестру, показывая ей техники собственного изобретения; некоторые ученицы наблюдали за ними и тоже осваивали новое. Ракелла оценила инициативу Вали и постаралась обратить ее на пользу Ордену. Десять новых сестер-ментатов, присоединившиеся к остальным, в отчаянии смотрели на скромные помещения на Уоллаче-IX. До их отъезда на Лампадас для обучения у директора Альбанса школа Ордена на Россаке процветала. Здесь же они видели сборные дома, предоставленные Джозефом Венпортом, холод, скудную природу, так не похожую на роскошные серебристо-пурпурные джунгли. Все на Уоллаче-IX было беднее и невзрачнее, чем древние внушительные пещеры на Россаке. «Но по крайней мере Орден сестер уцелел, – думала Ракелла. – И будет перестроен». Фиелла, лучшая из новых сестер-ментатов, оставалась с Преподобной Матерью. Ракелла заметила, что Валя оценивающе разглядывала каждую новую сестру, словно хотела определить, есть ли у нее соперницы. Она не могла не заметить тесную связь Фиеллы с Преподобной Матерью, и на мгновение взгляд Вали стал жестким. Ракелла была уверена: Валя понимает, что Преподобная Мать-ментат, такая, как Фиелла, обладает тем, чего нет у нее, и это очень полезные навыки. Соперничество поможет этим женщинам развивать свои таланты, но оно же способно привести к разногласиям, даже к опасному расколу, а этого Преподобная Мать не должна допустить. Она вмешается и постарается, чтобы обе эти женщины стали союзницами. Если Валя и Фиелла объединятся, Доротее с ними не справиться. Ракелла снова заняла самые скромные помещения школы. Здания были новые, но их продувал ветер, в них не было ни тепла и привычности Россака, ни хотя бы внушительности древности. Но все это изменится. Может, когда-нибудь Орден сестер вернется на Россак или, возможно, Уоллач-IX разрастется и превратится в авторитетную школу. Вернувшись, Ракелла переоделась и вышла наружу. Слабые солнечные лучи согрели ее лицо. Она чувствовала себя посвежевшей, более способной выполнять свои многочисленные сложные обязанности. Столько нужно сделать… она не может позволить себе умереть, пока не закончена важная работа. Но нужно смотреть на вещи трезво. На поросшей сине-зеленой хрупкой травой лужайке за пределами комплекса Валя и Тьюла упражнялись в боевых искусствах. Остальные сестры собрались вокруг и смотрели на них. При семилетней разнице в возрасте у сестер Харконнен, физически очень развитых и гибких, были одинаковый рост и осанка. По результатам тестирования Ракелла знала, что кровная линия обеих сестер благоприятствует удачному генетическому смешению, которое предсказывали компьютеры. Сейчас, когда сестры-ментаты делали прогнозы, им приходилось довольствоваться только копиями материалов с Россака, которые удалось сохранить. Ракелле было ясно, что нужно забрать сложные компьютеры из тайников в джунглях Россака. Допустить утрату огромной базы данных о генетических линиях всех знатных родов и других влиятельных семейств было нельзя. Архив позволил бы экспертам Ордена определить наиболее благоприятные генетические сочетания. Пора было заняться возвращением базы данных, и приезд Вали предоставлял эту счастливую возможность. Именно эта женщина из рода Харконненов разобрала компьютеры на части и спрятала их. Она была нужна в спасательной экспедиции. На глазах у Ракеллы сестры Харконнен исполнили несколько коротких боевых упражнений, которые Валя использовала еще в тренировках с братом Гриффином. Соперницы обрушивали друг на друга удары и уходили от них, делали ложные выпады, наступали и действовали так точно, словно исполняли сложный, тщательно отрепетированный танец. Их движения были гибкими, изящными и молниеносными. Они нападали друг на друга; Тьюла перепрыгнула через Валю и мягко перекатилась, а Валя сместилась в противоположную сторону. Менее чем в десяти метрах друг от друга они вскочили, развернулись и снова сцепились, не обращая внимания на оханье и приветственные крики наблюдавших за ними сестер. Ракелла подумала, что генетика Харконненов открывает заманчивые возможности, но не могла вообразить себе Валю в роли рожающей наложницы. Она была слишком независима, слишком энергична. А вот новая подопечная – красавица Тьюла – напротив, идеально подходила для этого. Валя и Тьюла встали спиной друг к другу, сделали шаг, развернулись и принялись наносить удары руками и ногами. Некоторые достигли цели: Валя дважды ударила сестру в живот, получив в ответ резкий рубящий удар по шее. Они еще трижды соприкасались спинами, делали шаг и оборачивались. Ракелла поняла, что это некий вариант несмертельной дуэли, при этом они каждый раз используют другие приемы. На Россаке Ракелла уже была свидетельницей необыкновенных боевых качеств Вали, но с тех пор скорость и гибкость ее движений значительно возросли. Дополнительное обучение в Ордене и контроль над своим организмом, свойственный ей как Преподобной Матери, сделали Валю поразительным бойцом. Она полностью контролировала все мышцы, рефлексы и любые свои движения. Было очевидно, что Валя многому научила Тьюлу, ведь у них были одинаковые инстинкты и скорость. Как боевая команда, они представляли смертельную опасность. Когда молодые женщины закончили импровизированное показательное выступление, некоторые сестры стали расспрашивать Валю о технике, а Тьюла застенчиво молчала. Взглянув на Преподобную Мать, Валя заговорила громче: – Когда я тренировалась в Ордене, я заметила в наших рядах несколько сестер с выдающимися данными. Тогда упражнения были неофициальной демонстрацией контроля за организмом, но теперь к ним следует отнестись более серьезно. – Она отерла пот со лба. – Мы, сестры, знаем свое тело и рефлексы лучше обычного бойца. Мы должны использовать это преимущество, развить его. Нам нужно научиться защищаться от внешних угроз. Однажды наш Орден сестер уже подвергся разгрому. Ракелла вышла вперед. – Что ты предлагаешь? Валя отбросила темные волосы со лба. – Помните, как легко и быстро императорские солдаты расправились с сестрами-ментатами? Перед ними сестры оказались бессильны. Преподобная Мать слушала и размышляла. – Цель Ордена – улучшить заложенное в природе наших кандидатов. Тренировать тело и мозг. В сильном теле ментальные способности усиливаются. Я согласна, боевые тренировки сделают сестер Ордена сильнее. – Наши враги этого не ждут. – Валя стояла рядом с сестрой перед наставницей. – Нам разрешается показывать другим сестрам наши методики? – Конечно. Каждый индивид вносит свой вклад в общее дело. Разработай инструкцию на свое усмотрение. Но для начала для тебя есть другое поручение. – Она протянула руку. – Пойдем, Валя. Они пошли по траве, Ракелла опиралась на руку молодой женщины, хотя легко удержала бы равновесие и без опоры. Ей нужна была другая поддержка Вали, гораздо более важная. Ракелла продолжила: – По моему приказу ты спрятала на Россаке наши электронные записи о рождениях. Хотя сестры-ментаты запомнили содержание собранных томов, это неполные данные, и их недостаточно. И даже будь эти записи исчерпывающими, нам потребовалось бы чересчур много времени, чтобы собрать все по страничке, и результат не будет способствовать целям нашего Ордена. Валя понимала, к чему все идет, и ее глаза гордо блеснули. – Вы хотите, чтобы я отправилась на Россак, забрала спрятанные компьютеры и привезла их сюда, на Уоллач-IX, чтобы мы смогли поскорее продолжить нашу работу. – Губы ее изогнулись в мрачной улыбке. – И доказать, что Доротея и ее группировка не могут победить. Ракелла остановилась у скамьи, чтобы отдышаться. – Эти компьютеры стали причиной смерти многих сестер и раскола в Ордене. Но они необходимы, и я не желаю отказываться от них. Доротея никогда не найдет компьютеры, не докажет, что они существовали, как бы ни старалась. Когда они снова окажутся у нас, придется быть крайне осторожными, чтобы не выдать тайну. Валя сощурилась. – Я умею хранить тайны – и делать то, что необходимо. Я доставлю вам компьютеры, Преподобная Мать. Можете на меня рассчитывать. – Да… да, я могу на тебя рассчитывать. Отправляйся с группой лучших сестер на Россак, чтобы вернуть нам наше… и поскорей. Время на исходе. Валя встревожилась. – У нас кризис? – У нас всегда кризис. А сейчас я просто очень стара, Валя. Стара и устала. *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** Источники : https://onlinereads.net/bk/21160246-mentaty-dyuny https://librebook.me/mentats_of_dune/vol1/1 https://4italka.su/fantastika/boevaya_fantastika/461391.htm https://fantasy-worlds.club/lib/62469/chitat/ https://royallib.com/read/gerbert_brayan/mentati_dyuni.html *** *** Словарь Батлерианского джихада ПРИЛОЖЕНИЕ - Крестовый поход... *** *** --- --- ПОДЕЛИТЬСЯ ---
--- ---
--- *** --- 009 На Я.Ру с... 10 августа 2009 года Страницы на Яндекс Фотках от Сергея 001 --- ***
*** *** --- --- --- Антон Павлович Чехов. Рассказы. 004
*** Антон Павлович Чехов. Рассказы. 006. Каштанка
Глава первая *** Антон Павлович Чехов. Рассказы. 007 ТЫСЯЧА ОДНА СТРАСТЬ, ИЛИ СТРАШНАЯ НОЧЬ *** ---
*** *** --- АудиокнигиНовость 2Семашхо*** *** Прикрепления: Картинка 1 | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |