Главная » » Амнезия 06

00:14

Амнезия 06

***

===
6. Классическая Книга Перемен. Текст

- Ш-ш-ш, - прошептала
она. - Не кричите, а то
вы его разбудите.

- Тебе-то что об этом
думать? - сказал Труляля.
- Все равно ты ему только
снишься. Ты ведь
ненастоящая!

- Нет, настоящая! -
крикнула Алиса и залилась
слезами.

Льюис Кэррол, »Алиса в
Зазеркалье»

Мы выехали из двора Института только через полчаса. Машина была такой
же, как и в первый раз, только шофер был другой - генерал звал его Витей и
обращался с ним очень уважительно. Мы уже должны были выехать на Садовое
кольцо, как где-то над нами прозвучал сухой жесткий хлопок выстрела.
Ветровое стекло рассыпалось на белые гранулы, и машину наполнил
неприятный сырой ветер. Генерал обернулся ко мне, закричал, срывая голос:
- На сиденье, ничком на сиденье!!! Витя, разворачивай, держись, не
падай, ради Бога, быстрее!!! - Только сейчас я заметил, что шофер как-то
странно навалился на руль.
В отдалении снова грохнуло.
- Да ложитесь же Вы на сиденье, черт возьми!!! Вас и так зацепило! Или
жизнь не дорога?..
Я нехотя подчинился. На переднем сиденьи шла какая-то возня, я лежал,
уткнувшись носом в потертое сиденье машины, и слышал только как генерал
уговаривает шофера продержаться еще немного. Машина ехала, замедляя ход,
завернула в переулок и остановилась.
Генерал откинул ослабевшего совсем шофера на спинку сиденья, вырвал
из-под руля рацию, закричал в нее:
- Мне скорую и отряд прикрытия, срочно! Двое раненых. Один тяжелый.
Напротив Института. Скорее!.. А Вы, Дмитрий Евгеньевич, лежите, Вас
перевязать надо.
Я потрогал щеку и почувствовал, что она уже липкая от крови.
- Ерунда... Сама зарастет минут через пять, - я попытался подняться,
но генерал упихал меня обратно.
- Уже не зарастет. Кончился эффект. Кончился. Лежите лучше тихо, в
следующий раз он уже не промахнется. У Вас платок носовой есть? - я показал
ему скомканный носовой платок, - Чистый? Так приложите к щеке, а то все
сиденье мне кровью зальете.
Я послушался генерала, не понимая, что происходит.
Когда приехала »Скораяј, платок уже присыхал к царапине на правой
щеке, странно, но я почувствовал боль только сейчас, когда бородатый доктор
стал отдирать платок с моего лица.
Доктор заклеил мне рану широким белым пластырем, я взглянул в
зеркальце заднего вида на двери медицинского »рафикај и удивился нелепости
своего вида.
Шофера вытащили из машины, положили на носилки. Стрелявший попал ему в
грудь. Шофер хрипел, и доктор только с сожалением покачал головой:
- Это вряд ли... - услышал я обрывок его фразы, обращенной к генералу.
Группа прикрытия прибыла двумя минутами позже. Веселые ребята в
камуфляже выпрыгнули из грузовика, построились, и по приказу своего
капитана ринулись прочесывать окрестные крыши. Через двадцать минут стало
ясно, что они ничего не найдут.
Генерал все это время старался прикрыть меня собой и, пока за нами не
приехала новая машина (снова черный »мерседесј), он ходил вокруг меня,
внимательно глядя на крышу.
- Что, Дмитрий Евгеньевич, небось, не верили мне? Про папу-то?
Я промолчал.
- Теперь мне с Вами неразлучно быть придется. Я у Вас, пожалуй, и
заночую...
Мы сели в машину и поехали.
Шофер вел машину нервно, и глядел больше не на дорогу, а по сторонам,
пытаясь предугадать, откуда выстрелят. Но ниоткуда не стреляли.
Генерал отпустил машину, и мы вошли в дом.
Еще на лестничной площадке, я услышал, что в квартире что-то
происходит.
Открывая дверь, я понял, что это за звуки - изнутри в дверь скребся
пес. Он проскочил мимо меня, как только смог, и, не обращая ни на что
внимания, кинулся вниз по лестнице.
- Куда ты, Анубис? - крикнул я вслед, но он не обернулся.
- Откуда собака у Вас?- с восхищением спросил генерал.
- Я думал, это ведомственная...
- Да нет, мы собак не держим. Это к пограничникам. Министерство то же,
а вот отдел совсем другой. А что это Вы такую забавную кличку собаке
дали?..
- Так ведь похож.
- Да, пожалуй, похож...
- Проходите, проходите, что Вы на пороге стоите, генерал!
В квартире с утра почти ничего не изменилось. Прямо от двери была
видна кровать, в которой я сегодня оставил Сашеньку. Кровать давно остыла,
но одеяло лежало коконом, сохраняя очертания тела. Смотреть на это было
неприятно, я подошел к кровати и по-армейски заправил ее.
Раскладушки в соседней комнате не оказалось, на полу в этом месте
лежал тонкий слой серой трухлявой пыли.
- Что, проверяете владенья? - спросил из коридора генерал, - А поесть
у Вас есть что-нибудь? Я, знаете ли, проголодался.
- В холодильнике посмотрите. Зачем Вы спрашиваете, неужели не знаете,
это же все Саша принесла.
- Кстати, про Сашу, Вы с утра говорили, что-то. Мол, послали ее
куда-то... - Мы разговаривали, не видя друг друга. Когда я вышел в коридор,
чтобы снять куртку, генерал был уже на кухне, - Когда мне ее ждать на
работу? Или вообще не ждать?
- Не ждите... - Я испугался следующего вопроса. Стены в коридоре зыбко
затряслись, теряя форму, и я понял, что это очередной приступ, -
Помогите... - я попытался схватиться за стену, но ее почти не было, вообще
почти ничего не было, мир терял резкость, как в плохом телевизоре, -
Помогите, - и я упал вниз, на пол - только это и оставалось в выросшем
вокруг меня Ничто.
- Дмитрий Евгеньевич! Очнитесь! - генерал бил меня по здоровой щеке,
стараясь докричаться, - Держите, - он протянул мне фотокарточку
шехтелевского особняка.
- Спасибо, уже не надо.
- Прилипчивая зараза, - Генерал поднялся, отряхивая брюки на коленях,
- Вам помочь?
- Я сам... Обмороки каждый день, а пользы никакой. Только и успел, что
бритву сделать, да раскладушку. Бред какой-то.
- Ну не все же сразу... Идите, умойтесь, полегчает. А я пока на стол
накрою.
В ванной комнате было тихо. Я поставил фотографию на полку под
зеркало, туда, где еще вчера лежала бритва, и открыл воду.
- Генерал, - прокричал я, завершая умывание, и разглядывая в зеркале
пластырь на щеке, - а что такое, почему у меня сегодня рана не затянулась,
я же вами обработан. Или нет? - я вышел в коридор, вытирая руки синим
махровым полотенцем.
Генерал сидел за столом, улыбаясь. На столе я увидел две тарелки, в
которые генерал нарезал ветчину и колбасу, и потную бутылку водки.
- Да Вы что, это же только на первые сутки! Что Вы себе думаете, в
бессмертие поверили, что ли? Это же смешно! Подумайте сами - наши лидеры
тогда бы жили вечно!.. Не приведи Господи, конечно. Это кратковременная
мера, обеззараживание так сказать...
- Вы что просчитали наперед даже бутылку с кислотой? Это же быть не
может, - такая увлекательная сказка становилась похожей на простой земной
детектив. Правда, сыщик был сказочно догадлив.
- Ну нет, конечно, кислоту... Кто же такое просчитает? Ну, что доктор
дура, мы знали, конечно, а вот о ее химических увлечениях - увы... Просто у
нас статистика была. Как начинаем вербовать интеллигентов - так обязательно
вены себе режут. Не все, но восемьдесят процентов. Ну мы и дали задание
своим научным кадрам - те разработали состав. В течение суток работает как
уникальный восстановитель кожного покрова. Эпидермиген, что ли
называется... Сутки держится, а дальше - хоть огнем гори - кто через сутки
в ванну полезет с бритвой? Никто... Привыкают через сутки.
Меня даже пошатнуло от мысли о том, что я мог, почти через двое суток,
примерить к себе ржавое лезвие. Не зря, значит, Сашенька волновалась, не
зря.
- И что, после него все могут мысли материализовывать?
- Три человека из десяти. Вам, можно сказать, повезло.
- Повезло? Это в чем же повезло? - я сел напротив генерала и повесил
полотенце на спинку стула.
- Всему свое время, Дмитрий Евгеньевич. Время придет - все узнаете.
Давайте лучше выпьем. Все-таки второе рождение. Папа ваш промахнулся,
как-никак, - генерал стал разливать водку в граненые стаканы, - Вот ведь
как получается - сам родил - сам убил. Смехота. Кстати, Ваша игрушка? - он
кивнул головой на край стола. Там, со вчерашнего вечера лежал, оставленный
Сашенькой пистолет-зажигалка.
- Это зажигалка, - я взял пистолет со стола, положил в карман.
- Правда? А похож на настоящий, очень похож. А Вы разве курите?
- Покуриваю... В эпохи великих потрясений. Ну когда там путч какой,
или война...
- По нашим временам так и вовсе искуритесь. Бросайте скорее, мой Вам
совет. У Вас сейчас, кстати, сигаретки не найдется?
- А я разве пачку на столе не оставлял? Вражеские, правда, Dunhill.
- Нет, на столе не было ничего.
- Странно... - я подумал, что где-то должна лежать сашенькина сумочка,
что сейчас в соседней комнате, где-то рядом с кроватью лежит вся ее одежда,
и мне захотелось побыстрее все это спрятать. Генерал держал на весу почти
полный стакан - ждал меня, - Вы извините, я сейчас, - я выбежал из кухни
как сумасшедший.
На стуле в углу комнаты, действительно, лежала сложенная одежда.
Нижнее белье, фиолетовый костюм, рядом - красные туфли на высоком каблуке.
На спинке стула висела сумочка.
- Вы надолго там? - закричал из кухни генерал, - А то мне водки очень
хочется. А она греется, зараза.
- Да Вы пейте, пейте, не ждите меня, - я открыл золотую пряжку на
сумочке и заглянул внутрь.
Я нашел там необычайные предметы. Кроме обычных косметических причуд,
в ней, стянутые одной резиновой лентой, лежали два авиабилета до Лондона
(только по одному из них можно было прилететь обратно), толстая пачка
пятидесятифунтовых банкнот (на первый взгляд, тысяч пять) и два
загранпаспорта - Сашенькин и мой. Визы в Британию проставлены, хоть завтра
можно улетать. Билеты, кстати, тоже на завтра. А визы на год.
Красота! Все собирался себе сделать загранпаспорт, не из желания
куда-нибудь уехать, просто, из утверждения возможности такой поездки, и не
мог собраться - какая удача! Деньги - тоже не плохо, хотя теперь с ними,
похоже, проблем и так быть не должно. Генерал - кормушка солидная,
испытанная. Но вот сумочку выкидывать нельзя. Не нужно это. Я посмотрел,
куда бы ее спрятать, и решил положить под кровать. Можно было бы туда же
запихать и одежду, но вдруг стало ясно, что это - улика. Я подошел к окну.
За окном был задний двор, голые деревья, мусорные баки вдалеке.
Окно открывалось тяжело - совсем заросло - грязь, пыль - центр,
Садовое кольцо недалеко. Открылось, наконец, с треском. Туфли долетели до
баков легко, но выкидывая тряпки я понял, что допустил ошибку: свернутый
узел распался на лету, и юбка от костюма запуталась в ветвях и медленно
зашевелилась на ветру.
Я закрыл окно, посмотрел на фиолетовое пятно, дергающееся в ветвях
вяза и мне стало весело.
Генерал уже налил себе вторую порцию, и достал из холодильника вторую
бутылку. Водка была шведская, в литровой бутылке слегка матового стекла.
Моя водка уже немного нагрелась, но я все-таки отхлебнул немного:
- За здоровье!
- За чье? - отреагировал генерал, и я заметил, что он не закусывал.
- За наше, конечно же, за чье же еще! Кстати, как ваше звание?
Генерал-майор или генерал-полковник?
- Понимаю. Приступы меланхолии у доктора? Вечно он со своими дурацкими
вопросами! Ну да ничего, Лубянка его исправит, я надеюсь. Это же не важно -
в каком ты звании, совсем не важно...
- Что же важно-то, по-вашему? Про деньги, что ли рассказывать станете,
генерал?
- Да уж какие там деньги. Важнее всего сан, - генерал произнес это,
отвернувшись, так, что я не услышал последнего слова.
- Что-что??? Как Вы сказали?
- Да сан же, сан!!! Что тут непонятного?!!
- Извините, генерал, Вы что, священник?
- Да не священник это называется. Жрец. Вы чего не пьете? Пейте!
- Я закусывать привык.
- Так и закусывайте! Но и пейте! А то мне неудобно как-то. Водка очень
вкусная.
- А Вы разве не православный, генерал? Вроде как - русский, а слова
какие-то не наши - жрец... - я пригубил еще. Напиваться не хотелось, я
чувствовал, что будет большой и интересный разговор.
- А это, Дмитрий Евгеньевич, все равно,- генерал уронил в себя
содержимое стакана, сделал паузу. Подумал, чем закусить, решил - колбасой,
продолжил мысль,- православный, лютеранин, католик... Все мы служим
фараону, а фараона эти мелочи касаться не должны.
- Фараону - в смысле »менту поганомуј? - мне не хотелось сбить
разговор, но я не нашел другого словосочетания, и теперь все то, что висело
на краешке, готовое упасть, весь разговор зависел от того, обидится генерал
или нет.
Генерал посмотрел на меня с выражением тоскливого укора, перевел глаза
на неоткрытую еще бутылку »Абсолютај, решил не обижаться.
- Нет, зря Вы так, Дмитрий Евгеньевич, зря... Фараону, с большой буквы
Фараону...
- Это Председатель Коалиционного Правительства, что ли?
- Председатель - это мелочь, это ничего не значит! Он, видите ли,
думает, что здесь все ему подвластно. Нет. Здесь только Фараон хозяин. А уж
сумеешь ты ему послужить, нет ли - второй вопрос. От расторопности зависит,
от случая...
- У него что, кличка такая - Фараон? Вор в законе? Авторитет? -
вспоминал я синонимы из дешевых полицейских детективов.
- Зачем кличка? Ну Фараон он, понимаете, Фараон! - генерала раздражала
моя непонятливость, и в глубине его уже захмелевших глаз тихо бился страх
за собственные слова, - Титул у него такой, титул! От древнеегипетского
»пер-ој, что означает »большой домј.
Я уже переставал верить в его полупьяные слова, но все-таки еще раз
поддел за живое, чтобы проверить:
- Главный Архитектор, что ли? Этот козел старый?
- Ну да, главный архитектор. Для всего главный архитектор. Для нас с
Вами, для всей страны... Может быть, мира... А вот как он выглядит - не
знаю. Не видел никогда... Наверное, старый... - в его голосе я вдруг
услышал какую-то усталость, от истины усталость, от простой, но непонятной
мне правды.
- Да ладно, Климент Степанович, ни к чему обижаться, правда? - я вылил
остатки водки ему в стакан, пригласил кивком выпить, убрал пустую бутылку
со стола - примета плохая.
Генерал обрадовался, схватил жадно стакан, выпил, начал запихивать в
рот закуску, прямо руками. С такой дозы я бы уже давно под столом лежал, а
ему - ничего. Крепкий.
- Ну, что же это такое - Фараон? Расскажите, коли начали.
- А что рассказывать, тут особо рассказывать нечего. Вот не пьете Вы
совсем - это мне не нравится.
- Пью я, пью, - я заставил себя залпом сглотнуть полстакана водки.
Закусывая, сквозь кашель, снова попросил, - Все-таки, расскажите...
- Это все давно, еще до революции началось. Чуть не в прошлом веке...
Сначала все аристократы в игрушечки играли, а потом в один прекрасный день
- глядь, а вся реальная власть уже не там, где официальная... Вам налить
еще? - генерал вскрыл непочатую бутылку и уже налил себе. Не дожидаясь
ответа, закрутил пробку, чтобы не выдохлась, - ну, а ритуал строго
соблюдали. Там целая иерархия невидимая получилась...
- А после Фараона кто? - задал я детский вопрос.
- Раньше был Верховный Жрец, теперь, после Войны - Канцлер. Нет, шведы
- молодцы, хорошую водку делают.
- А как к вам попасть, в Жрецы-то?
Генерал подумал немного, взвесил ценность запрашиваемой информации и
ее секретность, тяжело вздохнул, и опять налил себе водки.
- Тут, главное, угадать, куда пойти, что делать начать, в каждое время
- по-своему... Раньше военачальники очень в цене были. Потом ученые. Потом
пирамиды начали строить. Мавзолей был первой пирамидой. К сожалению, первый
Фараон при Советах умер, не оставив наследника. Но строить продолжали
вовсю, по инерции, что ли. Вокруг трона такая свалка была - не приведи
Господь! Все эти репрессии - никакой там политики не было. Ну, если и была,
то самая малость... Все конкурентов устраняли. Аккуратненько к началу войны
все устаканилось. Но что удивительно - строили и без Фараона. Придумывали.
Вот университет на Ленинских Горах - типичная пирамида. А придуман до
войны. Вообще в Москве полно всякого такого. Такой огромный город, такой
бардак, а люблю его больше жизни... Вот если кто руку поднимет на него,
так, кажется, и влеплю пулю в лоб... Помните вот это, стихотворение, что
ли, или песня: »Отступать некуда - позади Москвај
- Нет, Климент Степанович, я стихи только в школе учил, там такого
точно не было. И потом, я и сам архитектор... почти... еще год только
отучиться. Я думаю, в городе не архитектура важна, а люди.
- Да? А Вы читали вот это: "Человек состоит из тела, души, имени,
тени, и, наконец, из Ка, что переводится как "невидимый двойник". Я знаю,
что читали. Вот так. Это тебе не душа и тело. Что такое эти люди, там, на
улице? Тьфу! Биомасса, мусор. Я знаю, нехорошо так говорить, но они же не
посвящены. Что они знают? Дом - Работа - Дом... Товар - Деньги - Товар...
нет, это уже не оттуда. Они там все пустые...
Несвязные откровения оказались мне очень важны.
- Постойте, генерал, так мы же вроде про Фараона говорили.
- Да? Ах, ну конечно... Вот с самой войны все и идет потихоньку,
наследников выбирают, экзамены...
- А что же, генерал, неужто трон сыну своему передать нельзя?
- Нет, сын - это только Имя. Одного Имени недостаточно.
- Да почему же недостаточно?
- Потому что сказано: восходящий на трон должен пройти все пять
ступеней посвящения в Тайну.
- Кем сказано?
- Сказано и все! - генерал был уже совершенно пьян.
- Ну хорошо, сказано, так сказано... Тело - понимаю, Душа - понимаю,
Имя, Тень... А после Тени-то что? Что потом? Как это?
- Не знаю... Никто не знает. Потом... уже не возвращаются. Не важно
уже... Может быть, там яду дают выпить, может, убить врага нужно, я - не
знаю, не посвящен. Это вас, посвященных, волновать должно, а я пробовал -
не получается. В темноте начал видеть, ревматизм всего до корней съел. Все
признаки уже есть, а - не получается...- он начал заговариваться.
- Ну если убивать надо, так это у меня, значит, все в порядке. Я уже
закоренелый, - я усмехался, напоминая генералу свое признание в первый же
день нашего знакомства, потом, вспомнив наивное лицо лейтенанта, опять
погрустнел.
- Ерунда это все. Никого Вы не убивали. Не созрели Вы еще для этого.
- Да? А Сашенька? - я засомневался, задавая это вопрос, поймет ли меня
генерал.
- Сашенька? - Генерал мутно улыбнулся, - Вот в чем дело... Это не
убийство. Несчастный случай. Вы же не хотели. Непредумышленно...
- Непредумышленное, но - убийство.
- Что Вы знаете про убийства? Теория... Только теория... А вот своими
руками... Пулю в затылок... А потом оказывается - не тот, опять не тот...
Похороны... Дети плачут... Вдова... - генерал и сам всхлипнул, полностью
теряя устойчивость.
Словно дожидаясь этого момента, в комнате принялся разбрызгивать звон
телефонный аппарат.
- Сынок, это я опять. Не уезжай, сынок... Так лучше будет...
- Что же это ты, папа, в меня стрелял?
- Да ты что! Что ты говоришь такое - стрелял! Да как я мог, у меня
рука бы не поднялась!!!
- Ну а кто же тогда, папа? Кому я нужен еще?
- Не знаю, не знаю... Это тебе генерал лучше расскажет - ему нужнее
это знать, он и сам из соискателей...
- Папа, ты о чем, я ничего не понимаю.
- Значит, рано еще, не пора... Пойми - ты для меня - все, ты весь мир
для меня строишь. Я не знаю тот это мир или нет, не мне судить... Ты не
бойся, ты главное не бойся, не надо тебе уезжать, я чувствую, что все будет
хорошо. Мы еще увидимся с тобой.
- Ты знаешь, меня ведь прослушивают. Тебя засечь могут... И папа, что
мне тут делать? Зачем мне это все? - не знаю зачем, но я прошел с телефоном
в комнату с кроватью, поставил аппарат на подоконник.
- Не смогу я здесь без тебя, просто не смогу... Не бросай меня... А
что слушают - неважно, не засекут...
- А мама? - неожиданно вспомнил я
- Мама? Не сердись на нее, она же не могла по-другому, а я без тебя не
смогу. Ни на что внимание не обращай. Не нужно. Я позвоню тебе.
Я положил трубку на рычаг. Незаметно прошел день. За окнами было уже
темно, на натянутой между домами проволоке с изоляторами покачивался
фонарь.
Вдалеке, в свете фонаря, было видно, как какая-то старуха в ватнике,
роется в свалке. Достала что-то красное из мусора, попробовала примерить,
но не сумела устоять - то ли велики, то ли каблук слишком высокий.
Захотелось лечь, распрямиться на всю длину, расслабиться.
Постель сохранила еще запах сашенькиных духов, женские духи, они очень
прилипчивы - пройдешься с кем-нибудь под ручку, а потом на два дня
воспоминаний - свитер то там, то тут подсовывает тебе знакомый уже запах.
Приятные духи, ничего не скажешь, правда, неприятно, что самой ее уже здесь
нет, и не будет, наверное, никогда.
Вспоминая про Сашу, достал из-под кровати связанную пачку документов,
оценил соблазн на вес, о чем-то замечтался.
Я не заметил, как сон подхватил меня и, скручивая, высушивая на лету,
как половую тряпку, понес, без края и направления. Во сне было темно и
неуютно, сквозило, где-то на сквозняке захлопывались двери, мама звала меня
с балкона домой - обедать, а идти не хотелось.
Когда очнулся - светало. Оказалось, что все еще держу в руках пачку
документов. Надо было встать, умыться.
Сидя на крае ванны, как и вчера, я попытался понять, что со мной
происходит.
Собственно, было уже все ясно. Оставалось только точно узнать, что
делать дальше.
Сначала попадаешь в какой-то конкурс, слабаки отсеиваются, потом - по
порядку, все ступени посвящения, до самой последней, загадочной... Если
проходишь ее - тогда ты в порядке. Тогда с тобой можно иметь дело.
Что там, интересно... Какой-нибудь ритуал, святая вода? Нет, это из
другой оперы совсем... Книга? Или папирус? Слишком просто. Что-то понятное,
но невыполнимое сразу. Дуэль. Точно, дуэль. Или - война. Что-то там
обязательно должно быть на крови замешано, иначе зачем им меня убивать? Что
я знаю? Что я значу? Так - студент, недоучившийся, даже не отличник -
середнячок, ерунда, пустышка, ноль. Им не я нужен, им моя кровь нужна, они
без этого не могут, не получается, наверное...
Тут главное - понять все до самого конца. Они ведь знают, чего хотят,
а я нет... Нечестно получается. Что же потом?
Я открыл холодную воду, подождал, пока пойдет по-настоящему холодная
вода, из недр, сунул голову под струю, чтобы было легче думать.
А может быть, все это схватка за трон, стремление получить место?
Может быть, они меня с кем-то перепутали, открыли всю тайну по недомыслию,
а теперь - уже поздно, и надо убивать, ритуально убивать...
Вот так, по случаю - прыг - и в дамки, и где-то рядом с Фараоном. Весь
мир в кармане.
Вот в чем дело - я уже иду к Нему на замену. Или меня ведут... Или
закладывают в жертву. Неважно как, важно что.
Ну, папа, спасибо, вразумил, теперь я точно никуда отсюда не сдвинусь.
Еще чего - отказываться от такого!!! Я им покажу, как нужно, они у меня
поймут, что такое настоящая свобода. Теперь бы только туда попасть, а там -
немного мучиться.
Главное - не повторяться, не искать по пройденным тропинкам, там одна
ерунда, сплошные ошибки, пустота. Смерть.
Я стряхнул с волос остатки влаги, встал. Бросил в ванную пачку
документов, наклонился, достал из кармана зажигалку, поднес ее к светлой
бумаге фунтовых купюр, и выстрелил коротким газовым пламенем прямо в лицо
королеве, изображенной на купюре. Королева почернела лицом, расстроилась.
Горело весело, быстро, почти без дыма - старый дом, хорошая
вентиляция, все сразу утягивает.
Когда хлопья пепла успокоились, опали, я смыл их водой, и вернулся в
кухню. Генерал спал, сидя за столом. Бутылка водки была пуста.
Я потряс спящего за плечо.
- Вы знаете, генерал, мне нужно найти его.
- Кого - его?.. Генерал стряхивал с себя сон, пытаясь понять.
- Фараона... - мне с трудом давалось это слово.
Генерал проснулся и протрезвел, насколько мог.
- Что я Вам тут наболтал, Боже мой!
- Да не молчали Вы, генерал. Теперь что, теперь поздно, я знаю все. Ну
так как?
- Дмитрий Евгеньевич, но это же отнимет у меня кучу времени... Это же
невозможно почти, это же риск. Думаете, я не пробовал? Я только этим и
занят. Но это риск. Правда, теперь уже не для меня - для Вас... Вас
лично...
- Короче!.. Когда Вы это сделаете, генерал?..
- Не раньше, чем ко Дню Мира. Никак не раньше. Только вот...
- Хорошо, генерал. Приступайте. Если успеете раньше, чем за два месяца
- я Вас не позабуду.

***

Источники :

http://read.newlibrary.ru/read/nikitin_anton/page0/amnezija.html

https://bookscafe.net/read/nikitin_anton-amneziya-241439.html

http://lib.web-malina.com/getbook.php?bid=3463

https://www.rulit.me/books/amneziya-read-115074-1.html

https://readli.net/chitat-online/?b=91477&pg=1

http://book.plib.ru/read/l1/9031.html

***

Амнезия

Автор:	Антон Борисович Никитин
Жанр:	Научная фантастика

===

***

---

***

Словарь Батлерианского джихада

ПРИЛОЖЕНИЕ - Крестовый поход...

ПОСЛЕСЛОВИЕ. Дом Атрейдесов.

Краткая хронология «Дюны»

***

---

Фотоистория в папках № 1

002 ВРЕМЕНА ГОДА

003 Шахматы

004 ФОТОГРАФИИ МОИХ ДРУЗЕЙ

005 ПРИРОДА

006 ЖИВОПИСЬ

007 ТЕКСТЫ. КНИГИ

008 Фото из ИНТЕРНЕТА

009 На Я.Ру с... 10 августа 2009 года

Страницы на Яндекс Фотках от Сергея 001

---

***

ПИР ВО ВРЕМЯ ЧУМЫ. А.С. Пушкин

***

...

Председатель.
Он выбыл первый
Из круга нашего. Пускай в молчаньи
Мы выпьем в честь его.

Молодой человек.
Да будет так!

(Все пьют молча.)

Председатель.
Твой голос, милая, выводит звуки
Родимых песен с диким совершенством;
Спой, Мери, нам, уныло и протяжно,
Чтоб мы потом к веселью обратились
Безумнее, как тот, кто от земли
Был отлучен каким-нибудь виденьем.

Мери (поет).

Было время, процветала
В мире наша сторона:
В воскресение бывала
Церковь божия полна;
Наших деток в шумной школе
Раздавались голоса,
И сверкали в светлом поле
Серп и быстрая коса.

Ныне церковь опустела;
Школа глухо заперта;
Нива праздно перезрела;
Роща темная пуста;
И селенье, как жилище
Погорелое, стоит, -
Тихо все - одно кладбище
Не пустеет, не молчит -

Поминутно мертвых носят,
И стенания живых
Боязливо бога просят
Упокоить души их.
Поминутно места надо,
И могилы меж собой,
Как испуганное стадо,
Жмутся тесной чередой.

Если ранняя могила
Суждена моей весне -
Ты, кого я так любила,
Чья любовь отрада мне, -
Я молю: не приближайся
К телу Дженни ты своей;
Уст умерших не касайся,
Следуй издали за ней.

И потом оставь селенье.
Уходи куда-нибудь,
Где б ты мог души мученье
Усладить и отдохнуть.
И когда зараза минет,
Посети мой бедный прах;
А Эдмонда не покинет
Дженни даже в небесах!

Председатель.
Благодарим, задумчивая Мери,
Благодарим за жалобную песню!
В дни прежние чума такая ж видно
Холмы и долы ваши посетила,
И раздавались жалкие стенанья
По берегам потоков и ручьев,
Бегущих ныне весело и мирно
Сквозь дикий рай твоей земли родной;
И мрачный год, в который пало столько
Отважных, добрых и прекрасных жертв,
Едва оставил память о себе
В какой-нибудь простой пастушьей песне
Унылой и приятной.... нет! ничто
Так не печалит нас среди веселий,
Как томный, сердцем повторенный звук!

...

***