Главная » » Бои 024

02:33

Бои 024

***

Один из героев Достоевского терзался вопросом: "Если Бога нет, то
для чего я штабс-капитан?"
Дайяна же сделала противоположный вывод.
- Понимаете ли, дорогая, возможно, я просто растерялась. Простите
эту слабость. Однако, несмотря ни на что, в наших Вселенных действует
один, но универсальный Закон. Его подлинная формулировка нам,
разумеется, неизвестна. Я бы попробовала изложить ее так: "Чем больше
все меняется, тем больше оно остается тем же самым". С точки зрения
авторов этого Закона, естественно. Мы же должны к нему лишь применяться.
Нам сегодня стало известно нечто новое. Ну и хорошо. Круг наших
знаний расширился. Остается...
- Что же нам теперь остается? - События последнего часа так
повлияли на Сильвию, что она позволила себе перебивать Верховную. Но
Дайяна словно не заметила грубого нарушения субординации.
- Остается решить, как следует откорректировать наши планы в
соответствии с полученной информацией. Честно говоря, у нас есть
один-единственный шанс. Разыскать "Сильвию-84" где-то в вашей
реальности. Она же сама пишет: "Я передаю это письмо в наш банк". Вы
письмо получили. Значит - в момент передачи она жила параллельно с вами.
И куда же она могла деться?
- Но она же пишет еще и о развилке.
- Да ерунда все это! Если она сумела попасть из 84-го в 20-й и
передать вам письмо, а вы его получили, то, значит, развилка уже позади.
Подумайте сами. Чему вас учили? Вывод: единственная наша надежда -
найти ее и заставить все рассказать.
Возможно, еще есть шанс как-то все отыграть назад. Эффект
растянутого настоящего. Только распространить его не на пять минут, а на
любой необходимый отрезок времен...
- Разве это возможно?
- Надо, чтобы стало возможно. Какая принципиальная разница - пять
минут или пять десятилетий? Или у вас есть другие предложения?
- Нет, но я не знаю, как ее найти.
- Думайте. Для чего вас готовили, позволяли жить на Земле так, как
вам нравится, закрывали глаза на ваши склонности, пока они не мешали
главному? Пришла пора отрабатывать.
- Но...
- Никаких "но"! Других людей у меня нет. Поскольку нет больше Базы.
Несколько юношей и девушек, заканчивающих первоначальную подготовку по
программе координаторов третьего ранга, - и это все. Весь мой резерв.
Видите - я откровенна. Найдите ее или хотя бы того, о ком она здесь
пишет. - Дайяна снова коснулась пальцами письма. - Этот человек тоже
должен знать многое. Не зря же она не только работала с ним. Как вы
думаете, женщина вашего психотипа способна спать с человеком, не
представляющим совсем никакого интереса для нашего дела? Да и вдобавок
использовать его в качестве матрицы? - голос Дайяны теперь сочился ядом.
- Найдите их, милая, найдите. Иначе...- она не сказала, что означает
"иначе". Напротив, будто сразу забыв 06 этих словах, Дайяна вновь стала
сама любезность, отставила чайную чашку, завершая приятный для обеих
"файв-о-клок". - Ну что же, дорогая. Я вам более чем благодарна за
полезную информацию. Надеюсь, все, что мы с вами узнали и обсудили,
послужит еще более успешным действиям на благо конечной победы.
Кроме того, я думаю, что следует сообщить вам несколько новых
методик, которые будут вам полезны. В том числе - дать возможность
самостоятельно работать с матрицами. Имеющаяся аппаратура это позволяет.
Но будьте осторожны, - Дайяна менторским жестом подняла
указательный палец. - Не повторяйте ошибок своей... - она опять не нашла
подходящего слова и досадливо махнула рукой. - Найдите этого человека,
активизируйте внедренную в него матрицу, извлеките из нее все, что
возможно. Судя по письму, "партнер" вашего аналога знает много
интересного. О результатах меня незамедлительно проинформируете. Но в
любом случае помните - за Землю отвечаете только вы. Персонально. Что бы
там ни случилось. Ну, в крайнем случае повторим второй раз уже прожитый
кусок истории. Скажу вам откровенно, следующие полвека были не лучшим
временем. Возможно, мы сумеем что-то сделать несколько иначе.
Приятной прогулки по "планете детства" у Сильвии не получилось. Да
она как-то и не вспомнила о мелькнувшем у нее желании.
Возвратившись в Лондон, она вначале хотела немедленно вызвать для
доклада Лихарева, но, приняв горячую ванну с ароматическими солями, что
привыкла делать после каждой, даже краткой, прогулки, решила не спешить.
Пусть агент поработает самостоятельно. Хотя бы еще сутки-двое. Если
будет результат - и сам не замедлит с докладом, если нет -' придется ему
помочь. И вообще, что такое день или неделя в сравнении с вечностью?
В том, что впереди у нее именно вечность, леди Спенсер почти не
сомневалась. Судя по всему, Дайяна простилась с ней, исполненная
благорасположения. Да и куда ей деваться? Связь с Метрополией потеряна,
замены на Базе нет. Значит, и вопрос об отзыве с должности вряд ли
возникнет. Да и в самом худшем случае она просто останется на Земле как
"частное лицо".
Сильвия-2, как известно, успешно и не без удовольствия дожила до
984 года, сохранив и молодость, и силу чувств, а теперь вот начала
"следующий круг". Чего же ей-то вдруг грустить?
Служебные заботы можно отложить и на потом. Сейчас гораздо
правильнее будет воспользоваться преимуществами нынешнего положения.
Леди Спенсер прислушалась к своим ощущениям.
Поразительно, ни малейших отрицательных эмоций не осталось. Скорее
- все наоборот. Ее охватывало нечто вроде легкой алкогольной эйфории.
Свобода! Она наконец получила желанную свободу с Возможно, что-то
подобное мог чувствовать губернатор колонии, неожиданно узнавший, что
далекий с сюзерен низложен и он теперь в полном праве объявить с себя
полноправным монархом.
Проблемы, конечно, возникнут, но завтра, завтра. А сегодня - первый
день независимости!
Вытираясь невесомым махровым полотенцем, она с с удовольствием
рассматривала в зеркальной стене свое с отражение. Великолепное тело,
даже и тридцать лет вряд ли можно дать. И, пожалуй, слишком давно к нему
с не прикасались мужские руки. Неплохо бы наконец встряхнуться как
следует.
Завернувшись в халат, Сильвия позвонила, вызывая с горничную.
- Спросите дворецкого, Дэзи, какие у нас есть приглашения на
сегодняшний вечер, и пригласите, пожалуйста, парикмахера. Я собираюсь
наносить визиты.

***

===

ГЛАВА 28

Припугнув спутника, который стал ему отвратителен с просто как хам
офицеру, Власьев вел машину по узкой, заваленной снегом, но вполне
проезжей просеке.
Под колеса ложилась прикатанная снеговая дорога с на которой едва
ли разъехались бы две машины.
Высокие сугробы по сторонам розовели от встающего над лесом солнца,
и опять трудно было поверить, что это Берендеево царство, как писал о
среднерусских лесах Пришвин, со всех сторон окружено опасным и
враждебным миром, где вот-вот будет открыт очередной этап охоты за ними.
Власьев все меньше верил в то, что им удастся уйти из все время
сжимающегося кольца, добраться до кордона, а потом и прорваться через
границу.
Пока им да, везло, причем везло удивительно, и это вселяло
определенную надежду, но одновременно и настораживало. До бесконечности
счастливая карта выпадать не может.
В конце концов, все упиралось в Шестакова. Власьев еще в
шестнадцатом году заметил за ним некоторые черты характера, излишние на
строгой царской службе, но весьма полезные в эпоху смут и революций. Что
он и подтвердил в Кронштадте в двадцать первом.
Но то, что бывший юнкер вытворял сейчас, выглядело как-то
совершенно по-другому. И обнадеживающе, и даже несколько пугающе.
Нет, только не это! Последнее дело - думать о поражении, когда все
складывается более чем хорошо. Пока что нужно продержаться час-другой,
не потерять темпа, а уж потом...

Мороз и солнце, день чудесный. Еще чуть-чуть поддать газку,
выиграть лишних полчаса, которые, быть может, все и решают.
Власьев повернулся к вору, сумрачно дымящему отобранной у начкара
папиросой.
Лицо у него, как только сейчас рассмотрел в утреннем свете Власьев,
было смуглое, жесткое, давно не бритое, с просвечивающими сквозь
несколькодневную щетину резкими морщинами. В углу рта поблескивает
стальная фикса. На вид ему примерно сорок, но, учитывая биографию, можно
как отнять лет пять, так и прибавить. Пора уже поговорить по-настоящему.
- Давай так, кореш. Нам с тобой или жить недолго осталось, или,
наоборот, кое-какие дела еще предстоят с Поэтому коротенько - когда
начал, где сидел, планы на будущее имеешь и чем со мной рассчитаешься?
- Опять ты мне опера напоминаешь, - вздохнут вор. - Счас я проверю,
тогда и базарить будем.
Он крутнул ручку на дверце, опускающую стекло, высунул в щель ствол
"нагана" и выстрелил в ближайшее дерево. В кабине запахло порохом, от
соснового ствола полетели щепки.
- Пожалуй, да. Пушка в порядке и маслята не гнилые. Легавые такого
б не дали. Согласен, верю окончательно.
А что тебе сказать? Всю жизнь, считай, ворую, с самого семнадцатого
года. Отец с германской не вернулся, мать как с Самары к сестре в Ростов
уехала, так я ее больше не видел. Ходок у меня бессчетно, последний раз
на Беломорканале "перековывался". Сейчас залетел - ребята серебро с
завода выносили, на ложки с переливали, царские пробы ставили, а я их в
Москве в Торгсин загонял.
Нормально получалось, два года горя не знали, пока хмырь какой-то
не допер, что царское серебро - 76-Й вроде бы пробы, а наше - "четыре
девятки после нуля". Я сам не понимаю, что это значит, а легавые
схватили. Парней посадили сразу, а меня взяли на той неделе, когда за
товаром приехал.
И сразу - 58-я! Что ты - хищение соцсобственности в крупных
размерах, да с оборонного завода...
- Добавь еще - с целью подрыва боеготовности страны и
дезорганизации валютно-финансовой системы. Тут, брат, вышак чистый. По
закону 7-8 (закон от 7 августа 1934 года), да еще можно применить указ о
с декабря того же 34-го, а это уже суд без участия сторон, без права
обжалования, в исполнение приговор приводится немедленно...
- Ну, ты законник, бля. Не слишком ли круто? Я на червонец
рассчитывал...
- Можешь и дальше рассчитывать. Как раз до первого милицейского
поста. И не забудь прибавить сегодняшнее - это еще три пункта 58-й, один
из которых - групповой терроризм против представителей власти, а второй
- соучастие агенту иностранных разведок... Это мне то есть, раз я в
Финляндии успел побывать.
- Ну а третий какой? - со странным любопытством спросил вор.
- А любой выберешь - не ошибешься. Какой следователю больше
понравится. Можно - шпионаж, можно - недоносительство, можно -
антисоветская агитация. Они отчего-то по три пункта вменять
предпочитают...
- Наверное, в церковно-приходской хорошо учились, - догадался вор.
- Ну, что Бог троицу любит.
- И это возможно. Ты у них здесь "на пианино поиграть<a
href=#h22><sup>22</sup> успел?
- Нет. Раньше играл, в Сегеже, когда на канал привезли...
- Твое счастье. Если до Москвы не поймают, глядишь, обойдется. Хаза
надежная есть, ксиву выправят?
- Тебе зачем? Тоже надо? - насторожился вор.
- Мне от тебя ничего не надо, - сплюнул под ноги Власьев. - А
вообще, по закону-то, тебе теперь у меня в долгу ходить и ходить... Если
ты вправду вор, а не сявка подзаборная...
- Нет, да чего, Пантелей, я ж не отказываюсь. Просто это, опасаюсь,
сам не знаю чего, а вот...
- Как раз чего теперь опасаться - куда как понятно. Ты, главное, не
ошибись. Нам бы до Москвы добраться, а там поговорим по делу. Разок-то
ты мне уж точно поможешь. Или нет?
- Да что ты, Пантелей, да какие вопросы? В Москве у меня корешей -
море! Всем обществом поможет Да коща я расскажу, с кем судьба свела...
Власьев уже понял, что его судьба свела с не слишком серьезным и
авторитетным "деловым". Хотя кт с его знает, не лепит ли и его случайный
спутник горбах того так же, как и он сам сейчас? Нестыковка по поведению
и психологии.
Но сейчас главное - доехать до Москвы. Там посмотрим.
И он замолчал, не обращая больше внимания на со седа - пусть, если
хочет, думает о случившемся, а будет, сам и заговорит.
Власьеву же, привыкшему за семнадцать проведенных почти что в
лесном скиту лет, опять нужно было порефлексировать.
Недавно пережитый страх, вернее - отчаяние, который он испытал в
кольчугинской КПЗ, был сильнее, чем в камере кронштадтской гауптвахты.
Там - молодость, боевой азарт, вера в Белое Дело, готовность претерпеть
"за веру, царя и отечество".
А на этот раз - прежде всего ощущение бессмысленности происшедшего.
Жил, мол, жил, хорошо там с или не очень, но все же. И вдруг поддался на
старосту лет неизвестно какой идее, пошел на поводу у обиженного властью
приятеля (из них же!), и что теперь? - Вся оставшаяся жизнь сжалась
вдруг до недели с двух, ну пусть месяца, провести которые предстоит 5
мерзких, вонючих камерах, в общении с нечеловечески с жестокими
следователями, и закончится все... Чем?
Он не знал, как сейчас принято у большевиков - щ лоб стреляют
приговоренным или в затылок.
И вдруг - возвращение Шестакова. Совсем тоща. Одного его
незаметного движения руки было статочно, чтобы поверить - старый друг не
выдаст, сделает все, чтобы спастись самому и спасти его, старлейта
Власьева.
Но. Если в тот раз, в двадцать первом году, Шестаков рискнул
бескорыстно, по старому, несоветскому правилу "сам погибай, а товарища
выручай", то теперь что?
Теперь нужно не допустить подобных промахов впредь.
- Слышь, браток, - обратился он к Коляну, - а в том Торгсине, куда
вы ложки скидывали, там по вечерам как, много рыжья и денег
скапливается?
Вор посмотрел на него со свежим интересом. Догадываясь о смысле
вопроса.
- Знаешь, вот этим я не интересовался. Не мой профиль, и самый же
центр. Смоленская площадь. Но думаю так - поутру, к открытию, у них там
в кассе только боны, на которые жратву и барахло дают. Ближе к закрытию
- наоборот, рыжье, серебро, валюта. А советские башли - даже и не знаю,
бывают они там вообще... А ты что, сильно жохом ходишь?
Власьев, вошедший в одну из тех ролей, к которым почти два десятка
лет себя готовил, трижды хрипло кашлянул, как бы изображая то ли смех,
то ли возмущение неуместным вопросом нижестоящего по иерархической
лестнице сотоварища.
- Вообще-то у нас за такие вопросы кишки на телефонную катушку
наматывали... - раздумчиво сказал он и тут же резко крутнул руль,
объезжая глубокую выбоину на проселке. Задним правым колесом он в нее
все же попал, да так, что оба они чуть не пробили головами фанерную
крышу кабины.
- Да нет, ты что, - прошипел вор, сплевывая кровь от прикушенного
языка. - Я думал так, по-простому поговорить...
- А если по-простому, то доберемся до Москвы - если, чтоб не
сглазить, тогда и поговорим. Доехали. И даже без происшествий. Сначала
до глухой станции Берендеево Ярославской дороги, чуть севернее узловой
станции Александров, на окраине которой свалили в овраг машину и
побросали в снег винтовки, а потом, рабочим поездом, и до Москвы.
Не подверглись даже и проверке документов, потому что соскочили
возле Депо, где валила густая толпа пригородного народа, расходясь по
многочисленным с тропинкам к дыркам в заборе справа и слева от
платформы. Никаких вохровцев не наставить, чтобы всех отследить.
Вышли к началу Большой Переяславки и побрели переулками в сторону
Мещанских улиц.
- Все, здесь - расканались, - сказал случайным спутникам Власьев. -
Спасибо, как говорится, за компанию. Тебя где найти? - ткнул он пальцем
в грудь вора. - Да не менжуйся ты, почаще вспоминай, где сейчас вот был
бы, если б не я. Говори, а то мало ли как еще повернется...
- Да нет, я не понимаю, что ль? Приходи на Тишинку. Там такой есть
Электрический переулок. Дом 5. Постучишь, меня спросишь. Я предупрежу.
Скажут, что и как.
- Вот и лады. До встречи, братан. И, как мой дед говорил, почаще
води ухами...
- Чем-чем?
- Вот этими, - он показал пальцем.- Ушами, по научному выражаясь...
- Понял, спасибо за совет, - и уже повернулся, чтобы уходить, как
нарком его снова окликнул:
- А это вот - тебе нужно? - и вытащил из-за отворота пальто
стопочку документов.
- Что такое?
- Да ксивы ж ваши. Которые легавые в сопроводительном пакете везли.
Паспорт на имя гражданина Копылова Семена Денисовича, со спецотметкой
минус семь, твой, что ли?
- Ну, мой...
- И еще пять. Забирай все. Может, и пригодятся. Тут еще и выписки
из следственных дел... Тоже чегонибудь стоят?
Похоже, вор уже испытывал идиосинкразию к чересчур навязчивым
спасителям. Но ведь, с другой стороны...
Он не нашел ничего лучшего, как еще раз вымученно улыбнуться,
принимая документы, даже поклонился слегка.
Наконец расстались и с вором, и с державшимися всю дорогу чуть
поодаль его молодыми подельниками.

***

===

ГЛАВА 29

Лихарев помог Буданцеву стянуть гимнастерку, причем сыщик шипел
сквозь зубы и сдержанно матерился - кое-какие удары резиновой дубинки
просекли кожу, и нательная рубашка присохла к ранам. На желтоватой бязи
расплылись грязно-розовые пятна сукровицы.
- Вот тебе, Иван Афанасьевич, революционная целесообразность на
практике. - Валентин неожиданно перешел на "ты", и Буданцев после всего
пережитого воспринял это как должное. Но решил, что и сам ответит тем
же. - Ты по своей неизжитой буржуазной законопослушности, как дурак,
третий день достоверные улики ищешь, а тут раз-два - и готово. Как
миленький признание бы подписал в ближайшее время.
- Не понимаю, - продолжал удивляться сыщик. - Ну и "признался" бы,
а что толку?
- А ничего. Следователь свое дело сделал. И передал бы тебя кому-то
другому, из другой службы, кто вместе с тобой отправится брать Шестакова
по указанному адресу. Желательно - подальше.
- И? - продолжал настаивать сыщик.
- Ты что, в детском саде до сих пор живешь? Никакого наркома они бы
там, естественно, не нашли, снова тебя в оборот взяли, чтоб признался,
зачем врешь. А дальше как получится. Повезет твоему следователю - про
него больше не вспомнят, с крайнего спросят. У них сейчас один принцип -
умри ты сегодня, а я завтра. А может, и не так. Дали твоему капитану
приказ - за сутки разобраться и доложить. Он уже понял, что дело
мертвое, и бил тебя просто от отчаяния, что из-за такой вот сволочи
самому пропадать придется. И решил, по крайней мере, материал на
Шадрина, Заковского, кого-то еще выколотить. Наркома, извините, не
нашлось, они его давно в Москве-реке утопили, теперь пока лед не сойдет,
ничего не сделаешь, а очередной заговор - вот он, по фигурантам
расписан.
- А что, не так уж и глупо. Сейчас январь, лед сойдет в апреле, а
за это время - ого-го.
Буданцев действительно плохо представлял эту механику, всю
сознательную жизнь занятый ловлей реальных преступников. Догадывался,
конечно, что чекисты не брезгуют туфтой, в политических делах без этого
не обойтись, где причастность к враждебным классам значит больше
конкретной вины каждого отдельного человека, но, когда столкнулся с этим
непосредственно, испытал на собственном горбу, в буквальном смысле.
- Беда в том, что лично мне Шестаков нужен непременно живым, и я
стопроцентно знаю, что он жив, - сообщил Лихарев.
Он тщательно осмотрел все кровоподтеки и раны Буданцева, напустил в
ванну горячую воду, высыпал в нее какие-то разноцветные, остро пахнущие
порошки. А в довершение надел ему на запястье широкий черный браслет со
светящимся желто-зеленым окошком. - Это что?
- Прибор медицинский новейший. Лечит с помощью электромагнетизма. У
тебя образование какое?
- Не очень пролетарское, - усмехнулся Буданцев, садясь в
зеленоватую пышную пену. - Реальное училище, а потом полугодичные курсы
юристов при Первом МГУ.
- Многовато для члена "ордена меченосцев", - без иронии сказал
Лихарев. И был прав. В описываемый период почти две трети сотрудников
центрального аппарата НКВД писали в анкетах в соответствующей графе:
"низшее", "домашнее", а какой-то мудрец выдумал изящную формулу -
"несистематическое". И ничего, успевали сделать приличную карьеру до
почти неизбежной "стенки".
Боль в спине и боках прошла почти сразу, и Буданцев блаженно
расслабился, его потянуло в сон. Необыкновенно приятно и в то же время
удивительно было видеть вокруг кафельные стены цвета морской волны,
высоченный потолок, начищенную бронзу кранов и труб, огромное овальное
зеркало над ванной и другое, поменьше, над широкой чашей умывальника,
пушистые полотенца и купальные халаты на вешалке у двери.
Словно не в квартире ответственного сотрудника ЦК партии находился
этот "храм гигиены", а в особняке великосветской кокотки, промышляющей
собственным телом, которое необходимо постоянно поддерживать в состоянии
"полной боевой готовности".
Особенно же нереальным все это казалось после тесной камеры, где он
находился меньше часа назад, и уж никак не помышлял о столь волшебном
повороте судьбы.
Буданцев уже с полной уверенностью подумал, что жизнь его по
неведомой причине изменилась круто и безвозвратно, к добру или к злу -
пока неведомо, но что скучной она не покажется - это уж точно.
Ощущая удивительную легкость и бодрость во всем теле (и
одновременно - желание немедленно очутиться в чистой, хрустящей
простынями постели, именно здесь, в этой квартире, чтобы насладиться
покоем и безопасностью), сыщик сидел напротив Валентина в малой
столовой, пил чай с ромом и жевал бутерброды с икрой, холодным языком и
сыром. На выбор или все подряд, как захочется.
- Обстановка кое в чем осложнилась, Иван Афанасьевич, - объяснял
ему Лихарев, - но в общем стала куда понятнее. Главное - фигурант наш
жив, здоров и никуда не делся. Значит, не сегодня-завтра мы его
достанем.
Тебе, конечно, придется какое-то время в моей конторе поработать,
поскольку ни домой, ни на Петровку тебе хода нет. Товарищ Ежов,
представляю, как рвать и метать начнет, когда ему предъявят ордер с
собственноручной подписью. Уж и не знаю, кого он злее ловить станет,
Шестакова или нас с тобой. - Валентин не засмеялся, а так, слегка
скривил губы, демонстрируя пренебрежение к усаженному очередной раз в
лужу наркому.
- Скажи, кто ты такой все же есть, Валентин Валентинович? -
поинтересовался Буданцев. Передернул плечами. Совершенно никакой боли,
словно и не касался его следователь дубинкой.
- Зачем нам сейчас это обсуждать? - ответил Лихарев спокойно. - Мои
документы ты видел. Возможности тоже. Вот покончим с этим делом,
сочтемся славою, а потом и о прочих интересных вещах будет время
поговорить. Помнишь как у О' Генри в "Королях и капусте"?
- Ну ладно, ладно, не буду ни о чем спрашивать, но все ж таки одно
меня особенно занимает - выходит, ЦК, хотя бы в твоем лице, воюет против
своего же секретаря, исполняющего на данном этапе роль "карающего меча
революции"? Забавно.
- Не так уж и забавно. Кого-то, мне помнится, Владимир Ильич
называл в своем завещании, вам, увы, неизвестном, "любимцем партии"? И
где он сейчас? Или товарищ Тухачевский, "маршал революции", товарищ
Примаков, "предводитель красного казачества".
Пора бы сообразить, милейший Иван Афанасьевич, что враги у нас на
самом деле не выявляются, а назначаются, по мере необходимости и с
учетом текущего момента. Тебе это удивительно слышать?
- Не так чтобы очень. Просто я думал, что для этого достаточно
самого НКВД.
- Что ты, что ты... А если в нем самом заведется гниль, что уже,
кстати, в позапрошлом году и имело место?
- Хм! - Буданцев выпил уже достаточно "чаю по-адмиральски" (то есть
после двух-трех глотков крепкого индийского чая доливая в него столько
же душистого ямайского рома), чтобы сохранить способность удивляться
откровениям, за которые простым смертным полагалась безусловная вышка
через "особое совещание".
- Ты, значит, принадлежишь к совсем уже высшей касте, безошибочной
и безгрешной?
- Да где уж мне? - Лихарев только что руками не замахал в
притворном ужасе. - Только не нужно ловить собеседника на ваших
муровских штучках. Что ты классный профессионал, я и так знаю. И когда
можно будет, сам расскажу. Сейчас - не время.
А чтобы ты немного успокоился - вот тебе сравнение. Врачи говорят,
что самые точные диагнозы ставят патологоанатомы. Только не совсем
вовремя. А я как бы из них же, но - ухитряюсь успевать. Таким вот
образом.
И хватит, хватит тебе чаи гонять. Как сказано у Пруткова - ничего
не доводи до крайности. Постель тебя ждет, именно такая, о которой ты
мечтаешь. И до восьми утра я тебя не потревожу. А засим - извольте
отрабатывать очередной хлеб с маслом.

***

Источники :

https://topreading.net/bookread/107021-vasilii-zvyagincev-boi-mestnogo-znacheniya

https://mybook.ru/author/vasilij-zvyagincev/boi-mestnogo-znacheniya/read/

https://fb2.top/boi-mestnogo-znacheniya-237468/read

https://4italka.site/fantastika/alternativnaya_istoriya/306297/fulltext.htm

https://fantlab.ru/work9779

https://fantlab.ru/autor251

***

Василий Звягинцев

Страна:	Россия
Родился:	21 ноября 1944 г.
Умер:	30 апреля 2016 г.

Жанры:

Фантастика

100%

Родился Василий Дмитриевич Звягинцев в Грозном (21 ноября 1944), окончил Ставропольский медицинский институт, работал врачом «Скорой помощи», служил военным врачом на Сахалине. По возвращению в Ставрополь 10 лет провёл на комсомольской и профсоюзной работе, в политорганах МВД. Печататься начал с 1987 г. Первая публикация — «Уик-энд на берегу» (1987). Лауреат премий «Интерпресскон» и «Аэлита» за роман «Одиссей покидает Итаку». Жил в Ставрополе.

Василий Звягинцев, по мнению многих любителей научной фантастики, является одним из лучших российских писателей этого жанра. Самым большим (и в принципе единственным) трудом В. Звягинцева стал роман-эпопея «Одиссей покидает Итаку», который по достоинству оценили не только читатели, но и критики. Роман состоит из двадцати одной книги, каждая из которых по-своему связана с остальными. При этом можно читать любую книгу, как отдельное произведение (роман), хотя, безусловно, лучше соблюдать хронологическую последовательность, чтобы ориентироваться в героях и в том, что ими движет.

В 1993 г. за эпопею «Одиссей покидает Итаку» Василий Звягинцев был удостоен сразу 4-х престижных литературных премий — «Аэлита», «Интерпресскон», и специальной международной

Примечание к биографии:

Интервью с читателями на сайте Лаборатории Фантастики в 2012 году.

Сайты и ссылки:

itaka.n43.pw (официальный сайт)

===

***

Слушать - https://ae-books.online/istoriya/istoricheskaya-fantastika/18963-book/

https://ae-books.online/istoriya/istoricheskaya-fantastika/18963-book/

***

---

***

Словарь Батлерианского джихада

ПРИЛОЖЕНИЕ - Крестовый поход...

ПОСЛЕСЛОВИЕ. Дом Атрейдесов.

Краткая хронология «Дюны»

***

---

Фотоистория в папках № 1

002 ВРЕМЕНА ГОДА

003 Шахматы

004 ФОТОГРАФИИ МОИХ ДРУЗЕЙ

005 ПРИРОДА

006 ЖИВОПИСЬ

007 ТЕКСТЫ. КНИГИ

008 Фото из ИНТЕРНЕТА

009 На Я.Ру с... 10 августа 2009 года

Страницы на Яндекс Фотках от Сергея 001

---

***

РОМАН В ПИСЬМАХ. А.С. Пушкин

...

Вообрази мое изумление, когда узнала я про <?> твой отъезд в деревню. Увидев княжну Ольгу одну, я думала, что ты нездорова, и не хотела поверить ее словам. На другой день получаю твое письмо. Поздравляю тебя, мой ангел, с новым образом жизни. Радуюсь, что он тебе понравился. Твои жалобы о прежнем твоем положении меня тронули до слез, но показались мне слишком горькими. Как можешь ты сравнивать себя с воспитанницами и demois<elles> de c<ompag>nie? Все знают, что Ольгин отец был всем обязан твоему и что дружба их была столь же священна, как самое близкое родство. Ты казалось была довольна своей судьбою. Никогда не предполагала я в тебе столько раздражительности. Признайся: нет ли другой, тайной причины твоему поспешному отъезду. Я подозреваю... но ты со мною скромничаешь, - и я боюсь рассердить тебя заочно своими догадками.
Что сказать тебе про Петербург? Мы еще на даче, но почти все уже разъехались. Балы начнутся недели через две. Погода прекрасная. Я гуляю очень много. На днях обедал<и> у нас гости, - один из них спрашивал, имею ли о тебе известия. Он сказал, что твое отсутствие на балах заметно, как порванная струна в форте-piano - и я совершенно с ним согласна. Я вс° надеюсь, что этот припадок мизантропии будет не продолжителен. Возвратись, мой ангел; а то нынешней зимою мне не с кем будет разделять моих невинных наблюдений, и некому будет передавать эпиграмм моего сердца. Прости, моя милая, - подумай и одумайся.

Крестовский остров.

***

ПИР ВО ВРЕМЯ ЧУМЫ. А.С. Пушкин

***