Главная » » АРГУС-12 - 04

02:10

АРГУС-12 - 04

***

===

Часть вторая

ЧЕЛОВЕК С ВОРОНЬИМ ЛИЦОМ

Комната Гленна ничего мне не дала: там склад вещей погибших
колонистов (хотя на дверях и табличка <Т. Гленн>). Аккуратно
устроено - полки, гнездышки, таблички: <Т. Гленн>, <Е. Крафт>, <А.
Селиверстов>, всего десять человек. Одни колонисты умерли от болезней,
другие убиты медузами. Но вещи их остались - долгоживущие вещи.
Вот ружье Гленна, вот сломанный фоторобот на суставчатых ножках, тоже
его. Одежда, пахнущая плесенью. Бритвенные принадлежности - первая,
увиденная мною за жизнь, опасная бритва с тонким, широким лезвием. Из
всего найденного это наиболее личная вещь Гленна, выкопанная им в семейных
вещевых залежах. Синие отсветы лезвия нарисовали мне Гленна.
Я видел человека, уверенного в себе. Этот человек (по словам Тима,
гениальный) носил вот тот свободный костюм по праздникам, этот широкий
комбинезон на работе. А если он выходил в джунгли, то надевал легкий
скафандр: он не любил стеснять себя и, конечно, не мог придумать на
Люцифере подземную жизнь. Толстый (96 килограммов), веселый, сильный, он
верил именно в биологическую цивилизацию.
С неисчерпаемым добродушием толстого и здорового человека Гленн мог
терпеть неудобства Люцифера. Но его мясистая мудрость уперлась в четкую
сухость Штарка. Правоту Гленна могло подтвердить время. Правота Штарка?..
Достаточно было побегать взапуски с загравом, прятаться от оранжевого
слизня или прилипнуть к свисающей с дерева ловушке манты.
Или убегать от медузы, прыщущей ядом.
Или вернуться и обнаружить, что дом начисто съеден плесенью.
Правота Штарка - это чистый воздух, душ, вечерний покой - сразу.
(Гленн же говорил о смене поколений.)
Итак, Гленн и Штарк, порыв сердца и точный расчет.
Я хожу и беру вещи. И вот, один за другим, передо мной (во мне, в
моем мозгу) строятся эти ушедшие люди.
Вот Крафт, угрюмый и тяжелый. Упорство - его имя.
Селиверстов, веселый, со странно широкими челюстями.
Подходит Гленн, огромнейшая и немного смешная фигура. Что в его
взгляде?.. Отчуждение смерти?.. Видение будущего Люцифера?..
Прыгают с нумерованных полок и подходят другие, вертится между ними
золотистый спаниель (его ошейник повешен на маленький гвоздик).
Он суетится обрубленным хвостиком. Милый призрак он тычется носом в
ладони других призраков.
Толпа густеет, я слышу их голоса. Они шелестят: <Спроси нас, спроси,
и ты узнаешь все>.
Но я не могу. Я сжимаю свое лицо и ощущаю пальцем холодные впадины и
выступы его. Но я вижу их сквозь ладони, сквозь сжатые веки - они во мне,
они во мне.
- Друзья, - тихо шепчу. - Мы покараем зло, я обещаю вам это.
Я вернулся в свою комнату, сел в кресло, успокоился. Итак, мысль
Штарка экранирована, исчезла для меня. Но другое, другое-то я вижу. Не
напрягаясь, совсем легко, я вижу тени шахт под моими ногами. Вижу комнаты
колонистов - пятнами. Ловлю мозговые волны людей, шорохи и. трески их
слов, ослабленные, перепутанные скальной породой.
Итак, колонисты... Я использую Ники - он похож на здешних многоножек,
та же модель. Я повелел ему идти к колонистам: смотреть и слушать.

Итак, начнем с основы.
Всесовет получил два сообщения. Первое (от Штарка) - Гленн умер,
заразившись болотной лихорадкой, и похоронен с положенными его рангу
почестями.
Сообщение номер два (самодельный; передатчик, прицельная любительская
волна) - Гленн подло убит.
И вот я здесь. Вопрос: чем объяснить дальнейшее молчание передатчика?
Осторожностью? Борьбой в колонии? Но я располагаю ощущением Зла лишь в
одном человеке.
Итак, Гленн и Штарк (и нумерованные друзья Гленна).
Эти мне виргусяне! Они в подземельях своей планеты или обожатели
зверей, или машин, только их. И такие характеры!.. Итак, смерть Гленна...
В этом злой умысел? Кто такой Гленн? Кто Штарк?
Я соединяюсь с Всесоветом, с его картотекой и считываю данные: <Томас
Дж. Гленн: планета Виртус - хирургическая селекция, разработка методики
направленного воспитания животного и растительного мира молодых планет.
Возраст - пятьдесят лет. Рост высокий, полнота выше нормальной, глаза и
волосы светлые. Глава колоний на планете Люцифер>. (Член таких и таких-то
ученых обществ. Список работ.)
Вот карточка Штарка.
<Место рождения: планета Виргус. Возраст - семьдесят. Профессия:
изобретатель, печатные работы: нет. Интересы: самоуправляемые системы.
Выступления на темы колонизации планеты. Оппонент Гленна. Послан на
Люцифер для технической помощи и организации параллельного опыта
(маломасштабного) технического метода колонизации данной планеты>.
(Перечисление изобретений - огромнейший список.)
Итак, все нормально. И вдруг Зло, вдруг преступление против жизни
человека по имени Гленн, против биожизни Люцифера.
Что это? Взрыв души Штарка, вечно сжатой улицами-штреками Виргуса?..
Жесткими правилами жизни той планеты?..
И вдруг мне стало одиноко - Тим был далеко. Я позвал Голоса. Они
пришли сразу, будто стояли и ждали за моей спиной. Сколько уверенности
принесли они мне.
- Так, мальчик, так, - твердили они. - Действуй, но не спеши.
- Дело интересное, бери Знание, все Знание, все крохи его, -
напоминал другой. (<Возьму, возьму, братья>.)
Стихли, переводят дыхание. И снова:
- Я Аргус-3, я поспешил на Мюриэль и упустил интересный поворот дела.
У тебя этот Мелоун. Ты забыл его? (<Я помню, помню...>)
- Предлагаю внимательно рассмотреть все семь сторон этого вопроса. Не
спеши, нужно вызревание дела в ближайшие часы.
- Точнее уясни себе Закон.
- Я, Аргус-11, пытался с молодым задором переделать людей - и сломал
их волю. Береги, береги человека!
- Наблюдай, наблюдай, наблюдай...
- Я Аргус-7, столкнулся со случаем, когда преступник за простым
нарушением скрывал преступление опасное, вызванное тоской по Земле.
Понимаешь, он привез гены земных животных...
- Наблюдай, наблюдай, наблюдай...
И с ними я решил: Закон в конце концов требует одного - нормального
поведения. Норма, конечно, меняется Одно дело жить в городишках, другое -
здесь, на диких планетах. Но меняется норма только в одну сторону -
требует большего.
А теперь мне нужны дневники Гленна. Они (я вижу) хранятся у Дж.
Гласса, здешнего эскулапа и биохимика.
Нужны мне и колонисты.

***

===

Я перешел через мостик (текла подземная черная речка булькали
какие-то белые и плоские). Щелчком сбил в воду железную финтифлюшку,
зачем-то приклеенную к перилам. Прошел к колонистам.
Коридор их огромен. Он тает в голубом свете, он дышит теплым сухим
воздухом. И двери, много цветных дверей.
У входа я наткнулся на Ники. Он брел мне навстречу. Он сгорбился,
опустил усы антенн: вид его предельно унылый.
- Спасибо за поручение, - задребезжал он. - Поручил слежку честному
роботу. Спасибо, уважил, благодарен, рад, счастлив.
- Что ты узнал?
- Ничего.
- Как они здесь?
- Никак, - огрызнулся Ники и скрутил антенны в презрительные спирали.
С ним такое случается.
Начнем обход. Вот первая дверь - красная, в бегающих квадратиках (они
строились в большой ромб).
Я постучал - дверь отступила передо мной и показала всю комнату.
Вокруг стола сидели парни и играли в карты. Увидев меня, они почему-то
скинули их на пол.
Падающие карты медленно разошлись, зависли одна над другой и улеглись
во всех углах комнаты.
Легли - иная рубашкой, иная картинкой вверх. И лица игроков застыли,
одни в усмешке, другие (подмигивающие) с одним прикрытым глазом.
Я вошел. Мы с Тимом жили скупо, а здесь же царила роскошь!.. Стены
мерцают. Парящее электрическое одеяло (о таком мечтает чудило Тим).
Пузырчатые кресла. Статуэтки из тех, что оживают от нажатия кнопки и
творят черт знает что. Ковры, толстые, белые, рыхлые, словно лесные мхи.
На столе - грибы в блюде. Те, фиолетовые, что на глазах съедают
каждый мертвый обломок дерева (а в них - алкалоид типа мескилин. Вот оно
как!).
Игроков - четверо. Комбинезоны с отливом металла. Вид типичных
колонистов, свирепо хватающихся за работу: тяжелые подбородки, тяжелые
взгляды, мясистые бицепсы.
Вообще такой отличной коллекции волевых подбородков, как здесь, я
прежде не видел.
Я сел к столу и стал разглядывать их - одного за другим. Авраам
Шарги. Кожа его хранит меланезийскую синеву, лоб тяжелый, губы тяжелые,
подбородок, взгляд пронзительный; пригодится.
...Иван, фамилия - Синг. Изящен, бесполезен.
...Курт Зибель: подбородок, взгляд, плечи, бицепсы, трицепсы,
неприязнь.
...Прохазка (фамилия необычайно плодовитая для Космоса, все время на
нее натыкаюсь). Подбородок, взгляд, брови, словно усы Тимофея.
И вдруг мне стало жалко тех женщин, что будут любить этих четверых.
- Хэлло, ребята. Веселитесь? - спросил я.
- Хэлло, Звездный, - сказали они. - Убиваем время.
И, приветствуя мое звание (наконец-то догадались), привстали и
шлепнулись обратно. И кресла заворочались, приспособляясь к новому
положению их задов, массируя эти зады.
Меня стали угощать.
Была выставлена бутылка вина, из холодильника извлечена парочка
жареных цыплят. Гм, гм, еда колонистов.
- Пейте, ешьте, - говорили мне. - Все здешнее, все искусственное, все
превосходного качества.
Я снова поел - с великим удовольствием. Ел и обгладывал пластмассовые
косточки - техника виргусян безупречна и в мелочах. Разные планеты в
разное время пришли в коллектив. Виргус - последним. Они там до сих пор
индивидуалисты и хотят своей техникой доказать остальным, что могут все на
свете.
- Вы живете весело, - сказал я. - Но по плану должны осваивать плато.
И ведь не царапнули землю, верно? Почему?
Общее стыдливое покраснение. Четверка оживилась, даже пыталась
встать. Это было внушительное зрелище.
- Там ад. Красный ад, синий ад, зеленый ад (Прохазка).
- Хозяина не видели? Мы его поддерживаем (Шарги).
- А эти грибы? - спрашиваю я. - Зачем?
- Грибы ерунда, можно взять <прямун> и сгонять на болото (Прохазка).
- Ха-ха-ха!
- Там забеспокоились? (Шарги вздел глаза к потолку).
- Верно понимаешь.
Следующие три комнаты пусты. В четвертой сидел за столом лысый
мужчина лет сорока, точнее сорока трех. Свитер. Подбородок. Плечи.
Бицепсы. Обстановка без грибов, цветов и статуэток. На столе - разобранный
мини-двигатель.
Это он радировал, я вижу.
Мужчина (Эдуард Гро, 44 года) помахал мне рукой: извините, мол, не
здороваюсь, выпачкался машинным маслом.
Но опасения его самые унизительные. Например, такое ему кажется, что
я его ударю. Неужели Штарк их еще и поколачивает?
- Вы Аргус? - выдавил наконец мужчина.
- Как будто. Там, - словно Шарги, я кидаю взгляд на потолок, - там
приняли ваш сигнал. Вы оказали большую услугу правосудию. Спасибо!
- Вы... станете расследовать?
- Именно. Буду откровенен, мне здесь все не нравится... Кроме
техники. И что Гленн исчез, не нравится, что колония зарылась в камень,
тоже не нравится.
- А я вам нравлюсь?
- Вы типичный представитель разлагающейся колонии. Чем вы помогли
Гленну?
- Верно, ничем.
- Уклоняетесь от всего, что пачкает: пьянок, ссор, драк.
- Заметьте еще себе, я не пляшу на болотах, не ем грибов.
Я осматриваю его комнату - инструмент, станок и прочее в том же духе.
- Мастерите? Любите это?..
- Хозяин заказывает, у него смелый ум. Жаль человека, жаль его
времени.
- Какого времени?
- Что он тратит на управление этой дурацкой колонией.
- Вы недовольны?
- Живется нам хорошо. Встаем в восемь, в девять - ленч, в шестнадцать
- баскетбол. Один хозяин работает круглыми сутками, да вот я еще
ковыряюсь. Остальные переводят время, играют в работу.
- Почему нет плантации?
Механик Гро поднялся. Сидящим он кажется выше - коротконогий, родился
на астероиде.
- А вы пробовали это - заводить плантации на Люцифере?
- Нет.
- Оно и видно!.. Будь она проклята, биология Люцифера, эти летающие
сволочи. То высосут кровь, то хватанут зубами. И пожалуйста, вирус! Хуже
их только медузы. Брызнет, и не только человек - металл рассыпается! А уж
тело одной каплей токсина прогрызает насквозь. А плесень... Проснешься - а
вот она, подлая. Сожрала ботинки, съела одежду и уже обгладывает ногти на
пальцах. Попал кусок плесени в еду - обеспечен саркомой.
Вот в чем мы поддерживаем Хозяина - зарылись, ушли вглубь, и сразу
нам всем стало хорошо. Копошусь вот и счастлив: никто меня не грызет,
никто не кусает. Вспоминаю радиограмму и думаю: верно сделал, а ведь и
раскаиваюсь тоже. Да.
- А Гленн?
- Я думаю, этот умер от злости. Видите ли, получилось так. Мы его
переизбрали, сняли то есть, и грубовато сняли, поругали его. Со Штарком же
он последнее время был на ножах. Люди они несоразмерные, конечно. Штарк
разумен, деловит, талант, а тот гениальный дурачок. Ему было угодно
убивать ради этой планеты не только себя, но и нас. Но не вышло, нет! А
кто нас спасал? Хозяин. Я понимаю, Закон требует иного, но я за Хозяина.
Эскулап. Это большой работник: комната-лаборатория, узенькая лежанка,
три стола, дощатые полки. Все заставлено химической посудой и приборами.
47 лет, врач колонии, имя - Джон Гласс. Пишет работы по токсикологии
животных Люцифера (интересуется и ядовитыми растениями). Токсины, видите
ли, это лекарство...
Встретил меня вежливо.
- Извините, я занят, привык к ночной работе. И все же полностью к
вашим услугам, Звездный Аргус, - сказал мне вежливый Дж. Гласс. И
поклонился, показал макушку.
- Дневники! - я протянул руку. - Дневники Гленна!
- Но я дал слово Отто Ивановичу свято хранить...
Он все же отдал мне дневники. Две тетради с записями светлых мыслей и
опытов я дам Тиму, а вот черную старомодную записную книжку возьму себе.
Итак, дневники... Я сел к столу и прочитал дневник Гленна.
Дж. Гласс занялся работой и только взглядывал на меня - временами.

***

===

Дневник Гленна

19 июня.

Люцифер близко. Его голубой глаз пристально смотрел на меня
из черноты. И я уже не могу успокоиться. Я брожу вдоль иллюминаторов.
Перебираю бумаги, читаю. И ничего не могу понять в моих записях. Горит
голова, и мысли, мысли, мысли...
Пробежал справочник звездного навигатора - простенькую историю
открытия Люцифера кораблем Звездного Дозора, просмотрел отчеты первой
экспедиции (неудачной). Она-то и открыла нам исключительность этой
планеты.
21-е. Готовим спуск. Много суеты, много подсчетов, возни. Совершенно
неоценима помощь Отто Ивановича. Мы вместе проработали все этапы высадки.
Коммодор торопит нас.
22-24-е. Сбросили на плато десант роботов (и с ними биохимика Д.
Гласса). Учитывая действие медуз и их токсинов (данные Т. Мохова), роботы
покрыты пластиком. Они ставят надувные дома л устраивают склады. Проклятая
должность руковода не выпускает меня с корабля. По требованию Отто
Ивановича я приказал опрыскать плато новейшим ядохимикатом ФН-149, что
опасно для генетического фонда. Эх, погрузить бы руки в это первичное
тесто и месить, месить его.
25-е. Спустился на землю и не удержался - заплакал. Столько лет я
рвался сюда, столько надежд! Я рыдал как псих. Меня оставили одного, даже
Мод отошла. Остался только робот-телохранитель. Затем я прошел плато. Со
мной шли ближние - Крафт, Штарк, Шарги и другие. Ощущение, что мы идем по
дну богатого моря: деревья-кораллы, деревья-анемоны, деревья-шары.
Все живое, все шевелящееся. Великолепные слизни-титаны, порхающие
ящеры. А цветные караваны медуз! Они увидели нас и опрыскали ядом.
Пришлось бежать под деревья. Погибли Штраус и наш спаниель, славный
золотистый пес. Действие токсина дьявольски молниеносно. (Дж. Гласс
сказал-до ужаса прекрасное.). Первые похороны, все приуныли. Одни
тревожатся, другие грустят. А мне хорошо. Ночью я был в карауле. Мне
мерещились первые переселенцы на Виргусе. Какая это, в сущности, грустная,
скупая и недобрая планета: снега, мхи, пустыни. Поневоле она должна быть
переделанной в космический механизм. Эту же надо беречь, как глаз, и ее
ужасы переделать в красоту, зло - в добро.
Я обошел караулы. Шел и вдруг увидел - стронулась черная скала и
подмяла купол дома. Оказывается, моут. Крики, пальба, свист осколков.
Затем движущийся холм охватило пламя огнемета. Зверь сгорел, пузырясь, -
запах жженого мяса, ощущение своей вины и вопрос - отчего я не проверил
окрестности?
Штарк советует искать пещеры: им обнаружены карстовые воронки; он в
круглосуточных хлопотах.
26-е. Роботы закладывают плантации. Опробуем вначале культуры батата
и маиса. Отто Иванович образовал одно звено по истреблению медуз и второе
- для сражений с слизнями-титанами. Задача - истребить тех и других на
плато. Слизней, судя по данным всего десятка полтора. Но сколько их внизу,
на равнине! Сегодня я летал внизу. Тропические болота, интенсивность
биожизни потрясающая.
Договорились - Отто Иванович соберет микроманипулятор. Я стану
неотложно работать с генами, хоздела поведет он.
10-е июля. Два события: плантации уничтожены налетом серебристых
змеек. Жилые помещения переведены под землю. Начат сбор генетического
материала. Шарги обнаружил съедобного слизня, Курт соединил его гены с
генами съедобной улитки (по моей схеме). Любопытно, что мы получим? Долго
фантазировали.
Я буквально влюбился во все здешнее. Видя монстров, которых сметет
эволюция, я жалею, я думаю о заказниках для них.
15-е. Штарк приказал опрыскивать из огнеметов вею плесень в радиусе
полутора километров (а съеден только переносной домик - я поспорил, но
уступил).
Совершаем вылазки в болота. Поражает некая смешанность форм, будто
природа еще только пробует, что и к чему присоединить. Это похоже на
сотворение мира по методу Лукреция Кара: <Сначала были созданы руки, ноги
и спины, а потом все соединилось как попало, и плохо соединенное умерло.
Ибо были люди с двумя головами, а быки с четырьмя хвостами и пр. и пр.>
(цитирую по памяти).

***

Я уверен, побежденные на плантациях, мы возьмем свое в другом. Путями
хирургической селекции и соматической генетики мы гармонизируем Люцифер. В
данной работе мы сами приготовимся к Люциферу и полюбим его.
18-е. Медузы убили Селиверстова.
21-е. Штарк ускоренными темпами пробивает штреки. Работа идет
круглосуточно. Торопят медузы - бурей пригнало. Изрядное их количество
напоролось на деревья и в агонии выпустило токсин. Ходим в скафандрах
повышенной защиты. Штарк командует всем. Как-то незаметно я оттеснен им на
почетное место патриарха, говорящего только <да>.
26-е. Роботы начисто выжигают плато. Но тут же, по горелому, на
глазах все начинает дико расти. Штарк требует абсолютно уходить в землю.
Спорим. Я заказал виварий и террарий.
Селекцию ведем сразу в трех направлениях. Первое - для нужд колонии.
Второе - получение форм, пригодных для иных планет. Третье - гармонизация
наиболее страшного (медузы и т. д.).
1 августа. Скарп врезался в дерево. Погиб Крафт. Прилетел я туда
через час, но плесень доедала его. Бедный друг.
Спорили со Штарком о направлении цивилизации планеты. Он настаивает
на быстром уходе вглубь и создании подземной жизни. Я вижу в этом
опасность расслабления усилий и требую иного - полного выхода на
поверхность и борьбы. В земле можно оставить только лаборатории и лазарет.
Сначала должны быть и борьба, и изучение, и нахождение пути, и привыкание
к данной биожизни. Штарк поставил вопрос на голосование и я остался
одиноким (даже Мод воздержалась).
Мной недовольны те люди, которых я считал корнем и основой: Штарк,
Курт, Шарги.
Их испуг перед биожизнью планеты (и на самом деле потрясающей) стал
психозом. Штарк уже наладил серийный выпуск универсальных роботов и строит
отличные помещения в земле.
О, я знаю его. Он не просто испуган биожизнью Люцифера, он охвачен
мыслью создать мир подземный, он, как червь, прогрызает Люцифер насквозь.
Изобретательность его не знает предела. Я же ставлю эксперимент по
преобразованию к лучшему именно этой планеты. Сменятся поколения, но будет
результат, и какой!
31-е. Удача! Первый гибрид слизня и улитки. Превосходный вкус, полный
набор аминокислот. Создан в невероятно быстрый срок. Полагаю, оказался
полезным токсин, найденный здесь Дж. Глассом. Формула его близка
колхицину, но имеет и отличие. Штарк тотчас же сделал полые снаряды и,
стреляя, вводил этот токсин слизням-титанам, вызывая их к мутации. И
чудовищно быстро породил хищного плоского слизня с фиолетовым глазом
слезоточивого действия. Черт знает что!
7-е. Перенес свою лабораторию на плато. Ощущение одиночества среди
жизни, так кипящей, не испытываю. Я вижу, как поднимаются деревья, я
исследую их соки, я готов поклониться этой жизни.
11-е. Нашел водяные цветы черного цвета. (Дж. Гласс выделил из них
новый токсин необычных свойств: он дает амнезию.)
17-е. Работаю с медузами. Надо внести маленькую хромосомную бомбу в
их генетический фонд с расчетом взрыва ее через два-три поколения. Это
лишит их токсина. Но вдруг они погибнут? Отсюда необходимость изучения
жизни медуз. В сутолоке не установил сразу контакт с биостанцией Т.
Мохова. Что мешало? А, Штарк... Он сказал о разрушении этой станции
слизнями и гибели ученых, и у меня был еще один тоскливый день.
19-е. Приходил Штарк, звал под землю. Я отказался. Считаю, нужно дать
пример смелой жизни. Я бросаю свой дом-шар и перехожу в походный. Унес его
в центр плато. Здесь, на пепле, уже появились животные. По-видимому, они
где-то затаились, когда роботы выжигали плато. У меня на учете три
гигантских слизня и около ста ящерок-многоголовок. И все время прибывают
на плато медузы, черт бы их побрал!
Да, надо вскрыть бункер Т. Мохова. Там бесценные коллекции и записи.
23-е. Обдумываю свое переселение вниз, на равнину, в болота. Вчера
весь день рассматривал ее - Штарк запустил крылатых разведчиков с
телеаппаратурой, я принимал стереоизображение (своим аппаратом). Что это?
Старается для меня? Или запугивает Люцифером? Роботы летали на винтах,
рыскали по самым глухим уголкам. Тайная жизнь Люцифера меня потрясла,
странная как бы плавучесть в воздухе некоторых тяжелых организмов
ошеломила. Я должен быть там.
24-е. Спор на общем собрании - все против меня. Понятно - помещения,
выстроенные роботами, роскошны.
25-е. Плесень съела мой дом, на мою ногу сел фиолетового цвета
грибок.
29-е. Второй мой дом раздавлен слизнем-титаном. Вспышка злобы, и я
убил его. Прекрасное его тело - золотистое, с рябью карминных пятен -
погибло.
Вечером роботы Штарка принесли мне новый дом, холодильник и
синтетпищу. Я слегка затемпературил - болен. Но все же люблю этот мир,
прекрасный и безжалостный. Я - люблю - его. Так любят красивых эгоистичных
женщин. Так я любил Мод.
Записываю симптомы своей болезни. (Длинный перечень.)
Приходил Штарк и советовал мне сложить с себя звание. Послал к черту,
сказал, что не примирюсь, буду воевать. Что сообщу Всесовету и выступлю
свидетелем. О, я ему много наговорил - и, боюсь, лишнее наговорил.
...Лихоражу. Жаль, если умру, - этот мир прекрасен. Он грозен и
жизнью и красотой всего - солнца, деревьев, животных. Завидую тем, кто
будет жить после меня, - я еще так мало успел, так много непознанного.
...Штарк боится меня и явно ждет моей смерти - около крутятся его
микророботы. Пришла Мод, увидела меня, ужаснулась, вскрикнула. Я прогнал
ее - заразится, пожалуй. ...Свет слабеет. Видимо, началась атрофия
глазного нерва. Так мне сказал и д-р Гласс. (Боли он сбивает настойкой из
черной орхи.)
...Неужели умру? Нет! Нет! Нет! А почему бы и кет. Я никому здесь не
нужен. Сегодня (записано цифровым шифром) очнулся от резкой боли и поймал
на себе суставчатого микроробота.
Нога деревенеет. Видимо, он сделал укол, словно ужалил меня...
(симптомы начинающейся агонии).

Гленн, я клянусь: плато, изгрызенное ходами механизмов, будет поднято
мной. Словно кора поврежденного дерева (кстати, в конце ходов в последней
ячее сидит Штарк. Он делает что-то. Отсюда я вижу светлый квадратик и
вокруг него искорки. Не буду мешать).
А затем к Штарку придем мы - Закон и я, исполнитель его мудрости.
Закон!.. Он ослепителен в своей ясности.
Закон!.. Я вижу его сияющим кристаллом, красной зарей севера,
полуденным солнцем пустыни. Он прекрасен и грозен, он несет порядок в
путаницу случайностей жизни.

***

Источники :

https://libking.ru/books/sf-/sf/24279-askold-yakubovskiy-argus-12.html

https://bookscafe.net/read/yakubovskiy_askold-argus_12_kosmicheskiy_blyustitel-16065.html

https://4italka.site/fantastika/nauchnaya_fantastika/119189/fulltext.htm

https://litmir.club/br/?b=30313

https://lib.ru/RUFANT/YAKUBOWSKIJ/argus_12.txt

https://fantlab.ru/work72838

https://fantlab.ru/autor2800

***

Аскольд Якубовский

Страна : Россия

Родился : 10 июля 1927 г.

Умер : 8 марта 1983 г.

Жанры : Фантастика 83%

Аскольд Павлович Якубовский родился в Новосибирске.

С 1949 года работал в аэрогеодезическом предприятии. Первые публикации в печати относятся к 1957 году («Дрозды» — в газете «Вечерний Новосибирск», «Стрелка» — в сборнике «Охотничьи просторы»). В 1966 году был участником семинара молодых авторов в Кемерове. В 1969 году закончил Высшие литературные курсы в Москве.

Член Союза писателей СССР с 1966 года.

С начала 1970-х годов начал писать фантастику.

Отец его был художником, архитектором и изобретателем (отсюда и врожденный дар живописца словом). С детских лет будущий писатель самозабвенно любил природу и охоту. После десятилетки он окончил курсы картографии и с длительными экспедициями изъездил Сибирь и Дальний Восток. В них упрочивалась его страсть к охоте, вырабатывалось пристальное внимание к природе. И нарастало противоречие: любил все живое и не мог расстаться с ружьем. «Это мучило, — признавался А. Якубовский в автобиографии, — быть может, это и толкнуло к литературному труду». И не только к нему. Был А. Якубовский еще и отменным фотохудожником-натуралистом, что, кстати, хорошо чувствуется в его словесных картинах природы.

Это был художник яркого самобытного таланта и широкого творческого диапазона. С одинаковым успехом он выступал и как писатель-реалист, и как фантаст (его перу принадлежит более десятка фантастических произведений, среди которых такая широко известная вещь, как повесть «Аргус-12»).

Осваивал А. Якубовский в своем творчестве многие темы, поднимал различные проблемы современного ему бытия. Но, пожалуй, ближе всего писателю (и острее он их чувствовал) были взаимоотношения человека и природы. Об этом писал он всю жизнь много, охотно и увлекательно, даря читателям прекрасные рассказы и повести о рыбалке, охоте, «братьях наших меньших»…

***

Слушать - https://akniga.org/yakubovskiy-askold-argus-12

***

---

***

---

***

Словарь Батлерианского джихада

ПРИЛОЖЕНИЕ - Крестовый поход...

ПОСЛЕСЛОВИЕ. Дом Атрейдесов.

Краткая хронология «Дюны»

***

---

Фотоистория в папках № 1

002 ВРЕМЕНА ГОДА

003 Шахматы

004 ФОТОГРАФИИ МОИХ ДРУЗЕЙ

005 ПРИРОДА

006 ЖИВОПИСЬ

007 ТЕКСТЫ. КНИГИ

008 Фото из ИНТЕРНЕТА

009 На Я.Ру с... 10 августа 2009 года

Страницы на Яндекс Фотках от Сергея 001

---

***

ПИР ВО ВРЕМЯ ЧУМЫ. А.С. Пушкин

***

...

Председатель.
Он выбыл первый
Из круга нашего. Пускай в молчаньи
Мы выпьем в честь его.

Молодой человек.
Да будет так!

(Все пьют молча.)

Председатель.
Твой голос, милая, выводит звуки
Родимых песен с диким совершенством;
Спой, Мери, нам, уныло и протяжно,
Чтоб мы потом к веселью обратились
Безумнее, как тот, кто от земли
Был отлучен каким-нибудь виденьем.

Мери (поет).

Было время, процветала
В мире наша сторона:
В воскресение бывала
Церковь божия полна;
Наших деток в шумной школе
Раздавались голоса,
И сверкали в светлом поле
Серп и быстрая коса.

Ныне церковь опустела;
Школа глухо заперта;
Нива праздно перезрела;
Роща темная пуста;
И селенье, как жилище
Погорелое, стоит, -
Тихо все - одно кладбище
Не пустеет, не молчит -

Поминутно мертвых носят,
И стенания живых
Боязливо бога просят
Упокоить души их.
Поминутно места надо,
И могилы меж собой,
Как испуганное стадо,
Жмутся тесной чередой.

Если ранняя могила
Суждена моей весне -
Ты, кого я так любила,
Чья любовь отрада мне, -
Я молю: не приближайся
К телу Дженни ты своей;
Уст умерших не касайся,
Следуй издали за ней.

И потом оставь селенье.
Уходи куда-нибудь,
Где б ты мог души мученье
Усладить и отдохнуть.
И когда зараза минет,
Посети мой бедный прах;
А Эдмонда не покинет
Дженни даже в небесах!

Председатель.
Благодарим, задумчивая Мери,
Благодарим за жалобную песню!
В дни прежние чума такая ж видно
Холмы и долы ваши посетила,
И раздавались жалкие стенанья
По берегам потоков и ручьев,
Бегущих ныне весело и мирно
Сквозь дикий рай твоей земли родной;
И мрачный год, в который пало столько
Отважных, добрых и прекрасных жертв,
Едва оставил память о себе
В какой-нибудь простой пастушьей песне
Унылой и приятной.... нет! ничто
Так не печалит нас среди веселий,
Как томный, сердцем повторенный звук!

...

***