Ветры Дюны. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 472. Часть V - 5 Декабря 2023

Главная » » Ветры Дюны. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 472. Часть V

23:00

Ветры Дюны. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 472. Часть V

***

===

Часть V

10207 год

Два месяца по окончании правления Муад 'Диба.

Знание бесполезно, если человек отказывается верить.

Аксиома Бене Гессерит

Джессика закончила свой рассказ и оглянулась на освещенный луной силуэт орнитоптера. Ирулан и Гурни были глубоко потрясены. Все прошедшие семь лет это тайное знание холодным свинцовым грузом висело на Джессике.

Она заплатила ужасную цену. Даже спустя столько времени было очень больно. До этого дня Бронсо платил свою долю цены, выполняя просьбы Пауля, хотя ищейки Алии постоянно преследовали его… а люди ненавидели за правду, которую он рассказывал.

– Разделенная тайна – это разделенное бремя, но его вес все равно способен сокрушить. – Гурни повестил голову. – Ах, миледи, столько лет! Я чувствую себя дураком, что не догадался и иногда выговаривал тебе, отягощая твою ношу, делая ее еще более мучительной. – Шрам на его лице казался в свете двух лун кровавой полосой. – Я понимаю войну, и – мне так казалось – понимаю логические причины того, что ты сделала с десятью предводителями… но всего я не понимал. Я был связан клятвой дому Атрейдесов и тебе. Теперь наконец я понимаю все, что ты делала, и почему… и это нелегко.

– Я многим пожертвовала ради Пауля – пожалуй, частицей человечности, но мой выбор всегда был труден.

Джессика повела их назад к орнитоптеру, понимая, что пора уходить. Им недолго удастся скрывать свою тайную встречу: скоро у Алии проснутся подозрения.

Не доходя до орнитоптера, Джессика остановилась: несмотря на все предосторожности, она по-прежнему опасалась прослушивания.

– Теперь вы понимаете, почему я не могла говорить об этом в крепости. Кизара Тафвид назовет это богохульством, и меня казнят прежде, чем я сумею что-нибудь объяснить. А вас убьют за то, что вы узнали. Не уверена, что Алия попытается их остановить. Она не знает, чем обязана мне… и Бронсо.

– Чем Алия может быть обязана Бронсо? – спросила Ирулан.

Джессика улыбнулась.

– Это он раскрыл передо мной заговор священников Алии, намерение Исбара убить их с Дунканом во время бракосочетания. Она не знает, что обязана ему жизнью.

Глаза Гурни стали огромными.

– Бронсо и есть твой тайный источник? Твой шпион в крепости?

– Теперь понимаешь? Нет вендетты, он не борется с Алией. Он хочет только распространять правдивые сведения о Пауле.

Лицо Гурни в свете звезд стало печальным.

– Жаль, я не прихватил балисет: самое время для длинной грустной песни.

Джессика глубоко вздохнула.

– И хотя некоторые из самых жестких его критических выступлений так же далеки от истины, как сладкая ложь, которую хочет распространять Алия, Бронсо выполняет очень важную задачу и должен продолжать. Сам Пауль просил его об этом, чтобы противопоставить тому, что делается его именем, ослабить слишком сильных чиновников и священничество, которых сам Пауль не мог победить открыто. Пауль предвидел опасность, которая грозит империи, если миф о нем выйдет из-под контроля. – Голос ее дрогнул. – Бронсо – единственная надежда сохранить память о моем сыне как о человеке, не дав ему превратиться в легенду.

Много лет принцесса Ирулан считала писания Бронсо прямым оскорблением в свой адрес, потому что они противоречили ее изложению истории, но теперь она столкнулась с реальностью, и принять ее оказалось очень трудно.

– Если я поверю, что Пауль сам просил об этом, леди Джессика, я окажусь в невозможном положении. Желания Пауля абсолютно несовместимы с требованиями Алии к тому, что я пишу.

– Кому ты будешь верна? – Открывшись, Джессика чувствовала себя опустошенной и обнаженной перед другой сестрой Бене Гессерит, своей невесткой. – Будешь ли ты защищать то, чего хотел Пауль для своего наследия?

В слабом свете лицо Ирулан казалось безумным.

– Позволит ли Алия? Непростой вопрос! Слишком многие считают дочь Шаддама Коррино угрозой регентству. Алия может меня казнить, если я откажусь сотрудничать с ней. Или отошлет меня на Салусу Секундус и никогда не разрешит видеться с детьми.

Последнее утверждение слегка удивило Джессику.

– Это не твои дети, – заметила она.

– Они дети Пауля!

Наконец добравшись до орнитоптера, они молча сели в него. Все были в глубокой задумчивости. В кабине горели зеленые огоньки приборов. Выглянув наружу, Джессика заметила, что Первая Луна садится за неровный горизонт.

Рядом с ней Гурни включил двигатель, готовясь к взлету. На одной из приборных панелей появился сигнал, и Гурни быстро отреагировал, глядя через выпуклое окно кабины на звездное небо.

– Нас пытаются найти. Они засекли наш маяк локатора.

– Уже? – спросила Ирулан. – Сиетч Табр еще не мог донести о нашем опоздании.

– Хоть мы и поменяли орнитоптер, люди Алии следят за нами с тех пор, как мы вылетели из Арракина, – сказала Джессика. – Когда мы исчезли с их экрана, были немедленно высланы поисковики.

Она показала на приближающиеся огни вдалеке.

Гурни, отбросив эмоции, работал с приборами. Только дело.

– Пора ликвидировать нашу небольшую механическую проблему. – Он включил коммуникатор, взял микрофон и резко заговорил: – Говорит Гурни Халлек, пилот имперского борта шесть шесть альфа. Простите, что вызвали у вас тревогу. Нам пришлось сесть, чтобы отладить несбалансированный ротор и остановить течь из стабилизатора.

...

Послышался ответный голос:

– Нужна помощь?

– Нет-нет, проблема мелкая. Ничего такого, с чем не может справиться хороший полевой механик. Пассажиры в порядке. – Он включил двигатели, завертелись крылья. – Мы взлетаем.

– Вас предупреждали, что нужно использовать специально подготовленный для вас орнитоптер, – сказал голос.

Гурни многозначительно взглянул на Джессику и снова произнес в микрофон:

– В следующий раз учту. Все в порядке.

Джессика и Ирулан сидели молча. Орнитоптер поднялся с выступа скалы в пустое, освещенное луной небо. Через несколько мгновений вокруг как светляки в каладанском болоте замелькали огни поисковиков.

– Мы проводим вас до сиетча Табр, – сказал пилот одного из орнитоптеров.

Гурни поблагодарил, и корабль полетел в глубь пустыни.

===

Я давно перестала соглашаться с запретом Бене Гессерит на любовь. Любовь сама по себе не опасна. Гораздо опаснее те, кто не понимает этого чувства или равнодушен к нему.

Леди Джессика. Из письма Верховной Матери Харишке на Баллах IX

На следующий день, вернувшись после ничем не примечательного посещения фрименов в сиетче Табр, Джессика направилась в свои личные покои в крепости Муад'Диба. Она устала и уже начала сомневаться, правильно ли поступила, поделившись своей тайной. Знание истинной миссии Бронсо поставят Гурни и особенно Ирулан в гораздо более сложное положение. Из-за нее принцесса оказалась в неразрешимой ситуации, и Джессика сомневалась, захочет ли Ирулан верить тому, что она рассказала.

А рассказать было необходимо. Заставляя себя успокоиться. Джессика подготовилась к медитации и упражнениям, дающим точный контроль над мышцами. Ей необходимо было расслабить тело и очистить сознание. Скоро она вернется на Каладан, хотя вряд ли сможет навсегда оставить Арракис. Ей не хватало звуков бушующего моря и свежих запахов – резкого контраста с умертвляющим чувства шорохом песка под постоянными ветрами Дюны.

Но у себя она обнаружила мрачный подарок Алии.

На письменном столе стояли два помятых литрака с водой. Сосуды казались старыми и обшарпанными, как будто их беззаботно выбросили с фабрики пряности в пески. Смысл подарка Джессике не был ясен. Ее заинтересовало другое – на сосудах стоял знак регентства.

Учитывая растущее несогласие с Алией и трения в правительстве, Джессика гадала, что дочь хотела сказать этим подарком. На Дюне ни один человек не откажется от подаренной воды, особенно от такого значительного объема. Это предложение мира? Алия знает, что мать не одобряет ее чисток, усиливающихся репрессий, сознательного утрирования мифа о Пауле. Но Джессика не хотела ссориться с дочерью и чувствовала, что Алия тоже этого не хочет.

Рядом с литраками лежал листок пряной бумаги, исписанный почерком Алии.

«Эта вода принадлежала тому, кто был близок нам обеим, мама. Используй ее, если хочешь».

Внимательнее присмотревшись к сосудам, Джессика увидела кодовые знаки боевого языка Атрейдесов. Даже амазонки, доставившие эти сосуды, не могли бы прочесть надпись.

Преподобная мать Гайус Элен Мохиам.

Джессика застыла. Это возвращенная вода хитрой старухи, называвшей Алию отвратительной, непрерывно пытавшейся уничтожить Пауля и его правление. Вода родной матери Джессики, казненной Стилгаром.

Вода ее матери… Что это, угроза? Алия напоминает Джессике, что ее воду тоже можно изъять и дистиллировать? Нет, едва ли.

Несмотря на благородное происхождение, Алия считает себя фрименом, а для людей пустыни вода мертвых свята, она дар племени. Дистиллированная вода родной матери тоже считается священной, но Джессика знала, что натворила эта ненавистная старуха. Знала, как близка была Мохиам к успеху – и не только когда готовила заговоры и мятежи, но и когда обманывала саму Джессику. Если бы не мгновенное колебание, Джессика могла бы убить Пауля…

Алия предоставляет ей решить, что делать с водой старой ведьмы.

Джессика долго смотрела на литраки, потом сказала, словно Мохиам могла услышать:

– Сын для меня всегда значил больше, чем ты могла себе представить – гораздо больше, чем мать. – Только что заново пережив то, о чем рассказывала Гурни и Ирулан, она не могла скрыть горечи. – Ты пыталась заставить меня убить его.

Фримены говорят, что воду, тронутую злым духом, надо вылить в песок.

Не заботясь о том, наблюдает ли за ней Алия через потайной глазок, Джессика открутила крышки литраков. Ни мало не колеблясь, она вылила воду отвратительной старой ведьмы на сухой каменный пол.

===

Шаи-Хулуд проявляет себя разными способами. Иногда он мягок. Иногда нет.

«Комментарии Стилгара»

Сквозь барьер влажности в Защитной Стене прорвался бродячий песчаный червь, и теперь чудовище нашло узкий проход. Оно обрушилось на бедный поселок, выбившийся за черту Арракина, как пыль забивается под закрытую дверь, и оставило там след разрушений, поглощая огромной пастью целые здания.

Получив сообщение о происшествии, Стилгар прихватил двух солдат-федайкинов и бросился к ближайшей посадочной площадке. Он не относился к тем, кто склонен размышлять во время кризиса, но все-таки удивился.

– Ерунда. Водная преграда непреодолима.

– Может, в канал проникла песчаная форель и открыла его, Стил, – сказал пилот-федайкин, усаживаясь в машину и активируя последовательность запуска двигателя. – Миллионы их могли прорвать преграду и украсть воду.

Стилгар покачал головой, проверяя, все ли готово для пустыни, в том числе фрименский костюм, веревки и инструменты для выживания.

– Но как могли при еженедельном осмотре не заметить, что вода уходит?

Он уже заподозрил гораздо более зловещую разгадку.

Город Арракин считался безопасным. Ни один песчаный червь не преодолевал Защитную Стену с тех пор, как Муад'Диб взорвал ее в последней битве с Шаддамом IV.

Но ведь что-то позволило червю пройти. Это не может быть случайность.

Забравшись в кабину, он сел рядом с пилотом, который привел в действие крылья в тот миг, когда в кабину сел третий. Машина поднялась, как хищная птица в погоне за добычей.

Они летели над лоскутной мозаикой Арракина, над кое-как построенными хижинами тех, кто отдал все, чтобы совершить паломничество на Дюну. Стилгар прижал коммуникатор в ухе, слушая лихорадочные описания. Он руководил действиями пилота, хотя область разрушений была видна издалека.

И вот они оказались над огромным, разделенным на сегменты червем, который двигался без определенной цели, разрушая дома. Пилот-фримен смотрел с нескрываемым изумлением и пропустил неожиданное падение высоты; орнитоптер содрогнулся, но пилот взял его под контроль и снова выровнял. Второй федайкин машинально произнес молитву, прежде чем добавить:

– Во имя духа Муад'Диба! Он принял обличье Шаи-Хулуда и вернулся, чтобы отомстить нам.

Вспомнив предыдущую встречу с червем в пустыне, когда он подумал, что Пауль может быть внутри чудовища, Стилгар сам испытал суеверный страх. Тем не менее, ответил он презрительно:

– С чего бы Муад'Дибу на нас сердиться? Мы его народ и исполняли его приказы.

Тот червь не пытался на него напасть.

Все равно он знал, что охваченные ужасом люди внизу начнут плести байки. Стилгар мог себе представить, как внизу кричат обреченные жертвы, глядя на приближающегося гиганта:

– Дух Муад'Диба! Дух Муад'Диба!

Тех, кого сожрет бродячий червь, Кизарат объявит мучениками.

Стилгар не понимал, чту гонит червя, но знал, как его остановить. Он протянул руку назад:

– Передай мне фрименский костюм.

Открыв сумку, он отложил в сторону припасы, компас, ударник и палатку. Нужны только крюки, рогатина, расширители и веревка.

Стилгар громко крикнул, чтобы услышал пилот: что в защите кабины от звуков и потери влаги-то было неладно.

– Высади меня как можно ближе. Мне нужно прыгнуть ему на спину.

Пилот удивился, но он был фримен и федайкин.

– Вибрация двигателя встревожит червя, Стал. Это рискованно.

– Мы в руках Шаи-Хулуда.

Это совсем не то, что призывать червя в открытой пустыне, как он многажды делал раньше. Оказавшись в дюнах, человек успевает подготовиться: установить в нужном месте ударник, следить за приближением червя по ряби в песке; он точно знает, где появится червь, и может соответственно предпринять свои шаги.

...

Но этот червь уже был на поверхности – возбужденный. Малейшая ошибка, и Стилгар окажется в его пасти.

Стилгар открыл дверцу кабины и услышал оглушительный рев двигателя. Мимо проносился бешеный ветер, принося далекие звуки паники и разрушений. Стилгар закрепил на себе инструменты, чтобы легко достать их при необходимости. В руках он держал крюки для подъема и выдвинул до предела их телескопические стержни. Надо было закрепиться на черве до того, как пустить в ход расширители, прежде чем он успеет привязаться.

– Я готов.

Пилот опустил орнитоптер, и Стилгар приготовился выпрыгнуть из дверцы. Он знал, что, когда приземлится на спину червю, выпуклое кольцо сегмента будет плохой опорой.

За мгновение до прыжка червь забился, почуяв вибрацию и шум крыльев машины. Он поднял переднюю часть своего мощного тела и бросился на них.

Пилот вскрикнул и включил аварийное прекращение спуска и попытался с помощью ракетных двигателей поднять машину. Стилгар вцепился в края дверцы, чтобы его не выбросило наружу. Из туннелеобразной пасти ударил запах пряности: на мгновение чудовище остановилось, потом начало отступать.

Стилгар увидел свой шанс – и прыгнул. Он падал и падал, а червь уходил из-под него. Добавочные несколько секунд дали Стилгару возможность раскинуть руки и нацелить крюки. Он сильно ударился о спину червя и заскользил вбок по бугорчатой поверхности, подскакивая на сегментах, с одного на другой, размахивая длинными гибкими крюками, пытаясь найти опору. Наконец острие крюка застрял в углублении, Стилгар закрепился и повис на одной руке. Взмахнул свободной рукой и закрепил второй крюк между кольцами.

Не останавливаясь, он привязался, вставил расширитель и надавил, открыв нежную плоть. Обычно в этот миг ему помогать другие фримены, ставя дополнительные расширители и закрепляя больше крюков, но Стилгару предстояло все проделать одному.

Вверху вне досягаемости висел орнитоптер.

Оставив расширитель на месте, Стилгар перебрался на другое кольцо. К счастью, он приземлился возле головы червя, так что далеко идти не пришлось. Тем временем тварь продолжала биться, и только веревка спасала Стилгара от падения и гибели.

Оказавшись на голове, он раскрыл следующий расширитель и взялся за рогатину. И с криком ударил.

– Хииии-йооо!

У него не было оснований считать, что на этом звере уже ездили верхом, что он когда-нибудь слышал крик погонщика. Червь сопротивлялся, как чудовище из кошмара; теперь он сосредоточился на Стилгаре, а не на какофонии звуков, доносившихся с окраины города.

Червь упирался и бился, но Стилгар был настойчив, он причинял зверю боль, и тот наконец повернулся и начал уходить. Впереди возвышалась Защитная Стена, и только узкая щель в ней позволяла безопасно уйти в пустыню. Стилгар гнал червя все быстрее, и тот несся по собственной полосе разрушений, как будто чувствовал впереди сухой воздух пустыни. По обе стороны теперь возвышались красновато-коричневые утесы; Стилгар держался. Если червю удастся его сбросить, он разобьется о скалы.

Тварь пронеслась через разрушенный канал, дергаясь при соприкосновении с влажной почвой. Глядя вниз, Стилгар увидел, что преграда разбита и вода вытекла в пустыню. Со своей высоты он не мог сказать, разрушил канал этот червь или что-то другое.

Утомленный учиненным им погромом, червь устремился в сухой песок. Стилгар приготовился к опасному спешиванию. Благодаря Шаи-Хулуду он совершал такое много раз – соскользнул, искусно приземлился на ноги, опустился на колени и покатился.

Червь понесся дальше, в ненаселенную пустыню; Стилгар поднялся, отряхивая песок с защитного костюма. Идя назад к городу, он понял, что его трудная задача будоражит и по другому поводу: сейчас в Арракине несколько миллионов жителей, но лишь сотня-другая умеет ездить на песчаных червях.

После очень долгого перерыва Стилгар снова почувствовал, что значит быть диким фрименом.

===

Нас учат, что терпение – добродетель, но я понял, что оно также слабость. Часто необходимо действовать немедленно.

Бронсо Иксианский

Небольшой корабль прибыл на Баллах IX и привез рабочих, посетителей и четырех сестер в традиционных черных одеяниях. Все сестры были из низших или средних разрядов.

Среди отделенных от сестер пассажиров находились трое мужчин, получивших назначение в школу матерей временными садовниками. Обычно за садами и огородами ухаживали послушницы. Но в особых случаях приглашали специалистов.

Выйдя из корабля, четыре сестры непринужденно смешались с толпами у комплекса школы. Три молчаливых садовника ждали своей очереди; из корабля они вышли последними и направились к месту выдачи багажа, где получили свои инструменты. Они присоединились к четырем женщинам, не показывая, что знакомы.

Бронсо много лет ждал этого и больше не хотел ждать. Все фигуры наконец встали на свои места.

Вскоре после смерти отца Бронсо попросил вернуть находящуюся в коме мать из-под присмотра сестер, но ему отказали. Позже, через несколько лет, проведенных без сознания, Тессия Верниус пришла в себя и сумела отправить ему записку. Тогда он узнал правду. В качестве эрла Верниуса Бронсо вновь попросил вернуть ему мать… и на его просьбу вообще не ответили. Он направил жалобу в ландсраад, но благородные члены ландсраада не хотели освобождать Тессию, отговариваясь тем, что она взрослая женщина и сама из числа сестер. У Бронсо не было ни денег, ни политического влияния, ни армии, чтобы что-то предпринять. Когда семь лет назад Джессика все рассказала ему, она не сообщила ничего такого, чего он бы не знал.

Но он не переставал думать о пойманной в ловушку матери, никогда не отказывался от поисков способа вырвать ее из когтей Бене Гессерит.

Теперь, после многих лет подполья, он сумел провезти несколько своих сторонников-лицеделов на Баллах IX, пусть на короткое время, и его лазутчики доставили необходимую ему информацию: теперь он знал, где держат мать и как охраняют.

Оставалось разработать план. Четыре сестры и двое других мужчин с ним были лицеделами. Его лицеделами.

Когда приезжие оказались возле пристройки, где, как было известно Бронсо, держали его мать, одна из «сестер» строго сказала:

– Принесите свои инструменты и приготовьтесь к трудной работе. У вас на нее мало времени.

Бронсо и другие двое мужчин покорно исполнили приказание; они вели себя так, как и ожидали бы от них сестры из ордена Бене Гессерит.

Сады школы матерей представляли собой роскошную выставку ярких цветов, с кустарником, высаженным геометрически – в противоречии с буйной дикой растительностью. Говорили, что Верховная Мать Харишка любит экзотические растения, привезенные с других планет. Эти уникальные экземпляры требовали тщательного ухода, а его могли обеспечить только инопланетные садовники.

Бронсо и его команда прибыли инкогнито будто бы для того, чтобы восстановить растительность на одном из участков: там погибли туземные растения с Гран-Хейна, и их нужно было чем-нибудь заменить. С орбиты заблаговременно доставили герметичные ящики с тщательно отобранными мхами, почвой и химическими удобрениями, необходимыми для новых посадок. Еще один герметичный ящик, готовый к отправке, стоял за пределами участка, заполненный остатками ненужных удобрений и почвы с Гран-Хейна; все это увезут.

Мужчины часами работали под присмотром сестер; сестры как будто тщательно за ними приглядывали. Ни разу лицеделы не отказались от своей маскировки; все были истинными профессионалами, настоящими исполнителями – и им нравились трудные задания, которые не требовали убийств. Бронсо и двое рабочих действовали согласованно: убирали мертвые растения, копали канавы, рыхлили почву и вносили в нее удобрения так, будто просто исполняли новый танец, хотя никто не смотрел на исполнителей.

Во время этих мучительных часов Бронсо то и дело украдкой поглядывал на пристройки и видел воздушные вихри. Сильные порывы, настолько мощные, что переворачивали камни, раскачивали деревья. Над одним зданием постоянно вращались несколько таких прозрачных смерчей – необычные крутящиеся вихри, которые появлялись и исчезали. Лицеделы докладывали Бронсо, что такие постоянно наблюдаются в окрестностях оранжереи Тессии, но не могли это объяснить.

Несколько капризных ветров не помешают Бронсо. Он ждал много лет; его время настало.

День продолжался; они все ближе подходили к зданию, где держали Тессию, где сестры-медики исследовали ее, стараясь понять, как ей удалось избавиться от навязанной вины. Лицеделы-«сестры» разошлись кто куда и занялись какой-то якобы важной деятельностью. Весь день никто не обращал внимания на эту группу. Бронсо позаботился, чтобы везде были нужные документы.

...

Команда придвинула большой ящик для излишков материалов и почвы. Вечером, в самое суетливое время, двое рабочих открыли этот ящик и вынули часть почвы, создав внутри импровизированное убежище.

Из канистр с припасами они быстро достали термальную изоляцию, дыхательную аппаратуру, герметичный скафандр и уплотнители.

У Бронсо колотилось сердце; приближаясь к оранжерее будто бы для осмотра кустов, он чувствовал, как холодный пот выступает на лбу и скатывается по спине. Вокруг бушевали странные ветры, черепица на крышах зданий гремела. У наружной стены проносились облака пыли и мусора.

Открылась дверь. Перед ним стояла Тессия. Она постарела; лицо осунулось, но глаза оставались яркими, губы были изогнуты в улыбке.

– Я получила твою записку в семейном коде, Бронсо. Очень умно. Я готова.

Он столько должен бы ей сказать – но это успеется, если побег удастся. Нужно восстановить в словах и воспоминаниях долгие прошедшие годы – слишком много, чтобы описывать урывками. Они все начнут заново.

– Тебе может грозить опасность, мама. Ты уверена?

– Я убегу или умру – больше ни минуты не останусь под их контролем. Люди могут многое выдержать, Бронсо – ты теперь и сам это знаешь, – но с меня довольно оскорблений.

За ней возник один из прозрачных смерчей, набирал силы и второй. Бронсо подумал: что если это какой-то защитный механизм, установленный сестрами? Но Тессия казалась невозмутимой. Или она сама вызывает эти вихри? Она торопливо прошла к ящику, и вихри улеглись. Лицеделы столпились, скрыв ее от глаз.

– Будет неудобно, мама, но это единственный путь.

– Мне не привыкать к неудобствам.

Тессия наложила на лицо дыхательную маску, завернулась в термальное полотно и забралась в земляное гнездо. Лицеделы подсоединяли системы безопасности и инструктировали Тессию.

Голос ее сквозь маску звучал приглушенно, но взгляд не отрывался от Бронсо.

– Я погружусь в транс и буду ждать сколько нужно.

Смерчи появлялись снова и снова; они словно набирали силу. Наконец это привлекло внимание сестер Бене Гессерит, но наперерез направились лицеделы.

Как только ящик закрыли, смерчи исчезли. Воздух казался неподвижным.

Торопливо, но незаметно ящик и инструменты переместили. Сердце Бронсо отчаянно колотилось, пока они не оказались в безопасности далеко от Валлаха IX.

===

Ни один человек не в силах сделать больше, чем может, даже если очень постарается.

Герцог Пауль Атрейдес

Теперь, когда Джессика открыла правду, Гурни понимал, почему Бронсо не должны поймать. Однако Дункан, ни о чем не подозревая, продолжал энергично решать задачу.

Пока гхола выяснял подробности, Гурни старался незаметно запутать следствие, чтобы оно не слишком приближалось к цели. К счастью, Бронсо и его таинственные союзники были мастерами обмана и оставляли ложные следы, по которым методично шел Гурни, зная, что они никуда не приведут. Ему не нравилось обманывать друга, но прежде всего он был верен леди Джессике и дому Атрейдесов. Он понимал, чего хотел Пауль и почему – а Дункан этого не знал.

Но гхола был не только мастером меча, но и ментатом, и обмануть его было нелегко. Из-за многочисленных намеренных неудач Гурни казался виноватым или неумелым; вскоре Дункан, несомненно, перестанет прислушиваться к его советам или – что еще хуже – начнет откровенно подозревать.

Гурни разместил их штаб-квартиру в арракинской крепости.

– Лицеделы – создание Тлейлаксу, поэтому у Бронсо должны быть какие-то связи с Бене Тлейлакс. Может, стоит отправиться на Талим и расспросить мастеров Тлейлаксу.

Дункан покачал головой.

– Бене Тлейлакс ненавидит дом Верниуса за то, что их изгнали с Икса, и это чувство взаимно. Это будет очередной тупик.

У гхолы были свои счеты с Тлейлаксу, и Гурни подумал: возможно, Дункан просто не хочет туда возвращаться.

– Ну, по крайней мере это новый подход. Сейчас я готов попробовать что угодно.

– У меня есть другой подход, – сказал Дункан. – Можно поискать среди вайку на борту лайнеров. Мы знаем, что некий Эннзин вступал в контакт с Бронсо Верниусом. Если найдем его, можем кое-чего добиться.

Гурни как можно тщательнее скрыл тревогу.

– Сколько лет прошло с побега мальчиков – девятнадцать? Откуда мы знаем, что Эннзин жив и все еще работает на Гильдию?

– Вайку запрещено высаживаться на какие бы то ни было планеты. Он никуда не может исчезнуть. А мы знаем, что вайку связаны с Бронсо: вы с леди Джессикой во время полета на Арракис сами видели, как они распространяют среди пассажиров памфлеты Бронсо.

– Да, видели.

Однако к этому времени Гурни уже не был уверен в том, что он знает.

Поднявшись на следующий корабль Гильдии, пришедший на Арракис, Дункан и Гурни, вооруженные документами, подписанными самим регентом Алией, отправились в отдел регистрации. Усмиренные работники службы безопасности Гильдии отвели их к ряду кабинетов без окон; здесь за столами сидели бледные чиновники. Администраторы не проявили никакого энтузиазма, но Гильдия знала, откуда берется пряность и когда не стоит мешать.

Один из администраторов, не вставая, коротко кивнул.

– Мы предоставим вам полный доступ к личным данным, но об отдельных работниках-вайку сведений очень мало. Они много столетий живут на борту наших кораблей. Они… скорее оборудование, чем личности.

Гурни нахмурился.

– Боги внизу, приятель! Даже у вашего оборудования есть серийные номера!

Представитель Гильдии ненадолго задумался, потом вышел из комнаты. Немного погодя он вернулся с распечатанными записями, катушками и другими данными.

– Возможно, здесь нужная вам информация.

Гурни задача казалась безнадежной – и он этому радовался, – но Дункан упрямо погрузился в записи, перейдя в состояние ментата, чтобы за короткое время усваивать огромное количество данных.

Прошел час, потом два, потом три. Гурни терпеливо ждал. Наконец Дункан встал из-за стола, заваленного документами. Он довольно улыбался, хотя металлические глаза оставались непроницаемыми.

– Я его нашел, Гурни. Я знаю, на каком корабле Эннзин. Мы прикажем навигатору повернуть этот корабль, чтобы мы могли перехватить его.

Гурни с тяжелым сердцем притворился, что доволен.

В помещении, спрятанном в глубине пустыни, Бронсо Верниус разглядывал серебряную капсулу, изъятую из шеи матери. Несколько часов назад в космопорте Карфаг он обнаружил ее с помощью сканера и теперь внимательно изучал.

Иксианский бакен-локатор. Сам факт его существования рассердил Бронсо.

– Часть их испытания, мама. Пока ты была без сознания, может, даже когда была беременна нежеланными детьми, они имплантировали этот «жучок».

Тессия прижала целительную подушечку к ране на шее.

– Я вечно гадала, почему это место чешется. – Она мягко улыбнулась. – Ты, кажется, удивлен. Не стоит недооценивать Бене Гессерит. Они исследовали меня с помощью множества приборов. Я была их экспериментальным животным.

– И племенной кобылой.

– Сколько бы других детей они ни заставили меня выносить, ты мой единственный подлинный сын, Бронсо. – Она потрепала его по руке. – Ты освободил меня. С тобой я в безопасности.

Он нахмурился.

– Со мной ты никогда не будешь в безопасности, мама. За мою голову давно уже назначена цена. Но сейчас мы на Дюне. Теперь у нас есть шанс. И могущественные союзники.

Бронсо бросил капсулу на твердый плазкритовый пол и растоптал.

На следующей остановке лайнер, где летел Эннзин, был задержан на орбите над Балутом. Многочисленным пассажирам на борту Гильдия не дала никаких объяснений. Едва прибыл второй корабль Гильдии, Дуглас и Гурни в сопровождении гильдейских сил безопасности перешли на него.

Следуя за своим спутником, Гурни напряженно размышлял. Он не мог поверить, что после стольких лет Эннзин продолжает поддерживать контакт с Бронсо, но не вызывало сомнений, что вайку поддерживали иксианца. Лучше всего начинать именно с Эннзина. Это разумно, и Гурни не видел возможности заставить Дункана передумать.

Как только они оказались на борту, служба безопасности обыскала нижние палубы, отведенные для экипажа. Дункан и Гурни без дополнительной охраны отправились прямо в каюту Эннзина.

Гурни пытался убедить спутника проявить сдержанность.

– Не забудь, Дункан, этот человек подсказал нам, где найти Пауля и Бронсо, когда они были в труппе жонглеров. Он помог их спасти.

Дункан помолчал.

– Я хорошо это помню. Что, еще одна проверка моей памяти?

– Нет, просто напоминание об обязательствах.

– Если он участвует в распространении соблазна по империи, у нас нет перед этим человеком никаких обязательств.

...

С помощью специальной отмычки Дункан открыл дверь в каюту и распахнул ее.

Гурни надеялся, что стюарда-вайку там нет, но надежды его мгновенно рухнули. Как только свет из коридора залил каюту, вайку вскочил: он сидел посреди груды памфлетов.

При виде добычи Дункан издал клич, который Гурни слышал от него только в битвах. Вайку протянул руку к маленькому металлическому прибору под столом – зажигательное устройство? – но Дункан оттолкнул его, а Гурни подхватил и заломил ему руки.

Стюарда как будто не смутила их яростная реакция. Темные очки, сбитые, упали на палубу; из линз лились потоки данных, из микрофонов на его голове слышались тихие голоса. Но как только очки упали, от всей электроники потянуло дымком.

Стюард спокойно посмотрел на двух людей и узнал их.

– Да это Дункан Айдахо и Гурни Халлек из дома Атрейдесов. Вам снова нужна моя помощь?

– Нам снова нужно найти Бронсо, – сказал Гурни. – Ты уже помог нам однажды найти его.

– Да, но сейчас обстоятельства совершенно иные. В тот раз в интересах молодого человека было поскорей вернуться к отцу. На этот раз, мне кажется, джентльмены, вы не столь человеколюбивы. Если я помогу вам найти Бронсо, это не принесет ему добра.

Дункан не проявил ни сочувствия, ни терпения.

– Регент Алия приказала его нам найти. – Он указал на преступные документы. – Ты явно поддерживаешь связь с Бронсо.

Эннзин нисколько не испугался.

– Я получаю информацию опосредованно и в данный момент не нахожусь с ним в контакте. Мне кажется, сейчас он занят другим важным делом, не связанным с его литературной и исторической деятельностью. – Он чуть улыбнулся. – Бронсо умеет скрываться, а вайку знают, как хранить тайны.

– Тем хуже для тебя. Гурни, мы заберем его на Арракис и предъявим Алии.

Как ни странно, это вызвало у Эннзина тревогу.

***