Главная » » Бои 035

01:21

Бои 035

***

Сталин неожиданно взбодрился, посвежел. Разгладились морщины, на
губах появилась мечтательная улыбка. "Ах, молодость, молодость".
- Не помнишь, Валентин, какой номер ордена Красного Знамени имел
товарищ Махно?
- Номер десять, товарищ Сталин. За решающий удар в тыл наступающей
Добровольческой армии.
- Лучше бы мы его назначили вместо товарища Якира. Жаль, тогда от
меня зависело не все.
Лихарев удивился, что Сталин назвал расстрелянного Якира, бывшего
командующего войсками Украины и Крыма, товарищем. А Шульгин - нет.
Новиков не раз ему рассказывал, что вождю нравилось употреблять это
обращение по отношению к некоторым бывшим соратникам. Но - только к
некоторым. Бухарина, например, он посмертно товарищем не называл
никогда.

Сталин положил в хрустальную пепельницу недокуренную трубку.
- Спасибо, товарищи. Не смею вас больше задерживать. Вы, товарищ
Шестаков, отдохните. Два дня. После этого мы с вами подробно побеседуем
на заседании Политбюро. Подготовьтесь.
- На какую тему, товарищ Сталин? По делам отрасли?
- Вообще подготовьтесь. - Вождь изобразил на лице легчайший намек
на улыбку, ноте, кто его знал, сразу поняли, что он доволен, очень
доволен состоявшимся разговором, и в ближайшее время можно рассчитывать
на "высочайшее благорасположение".
- Тогда, если разрешите, я оставлю вам некоторые свои соображения
по вопросам текущей промышленной политики. Я на досуге позволил себе
рассмотреть некоторые настораживающие ситуации.
Сталин принял папку из рук Шестакова. Шульгин заметил, как
изумленно дернулась бровь Лихарева.
- Я посмотрю, но предварительно, о чем речь? - по-прежнему
благожелательно осведомился Сталин.
- О том, что проявляется крайне неблагоприятная тенденция. Несмотря
на все наши усилия, еще четыре года назад совершенно экономически
подавленная, демилитаризованная Германия начинает нас обгонять не только
в темпах восстановления промышленности, но и в чисто
военно-организационных вопросах. А еще хуже - психологически. Я подобрал
совершенно достоверные факты.
- Хорошо, товарищ Шестаков, я очень внимательно изучу вашу
докладную. Не обидитесь, если передам ее на рецензию специалистам?
"Кому? - подумал Шульгин. - Ворошилову? Ну, попробуй".

***

===

ГЛАВА 41

Лихарев почти искренне поздравил Шульгина за вполне удачное
выступление перед лицом Вождя.
- Только что это за докладная? Отчего мне не показали?
- Не берите в голову. Мне же нужно зарабатывать собственный
авторитет? Вот я и набросал несколько тезисов в развитие послеежовской
ситуации в стране. На основании испанского опыта, где мы начали
проигрывать немцам и технически, и тактически. Вы сами хотели, чтобы я
понравился Иосифу Виссарионовичу.
- Конечно. Но лучше бы вы мне сначала показали. Когда вы все успели
подготовить и отпечатать?
- Шестаков это давно написал, а я, пока у него в квартире сидел,
кое-что подкорректировал с учетом собственного опыта. Как видите -
пригодилось. Результат узнаем послезавтра, причем вы, наверное, раньше,
чем я.
Лихарев задумался едва ли на секунду, после чего кивнул.
- Пожалуй, вы правы, - и предложил отметить это дело визитом в
хорошее заведение или в не менее приятную компанию интересных людей,
причем далеких от политики.
Сашка отказался.
- Нет, ты поезжай, конечно, а я впервые за долгое-долгое время
просто отдохну. В совершенном одиночестве. Ты даже не представляешь, как
великолепно может быть полное одиночество.
Заметил легкое колебание Валентина, постарался его успокоить:
- Да не переживай ты так. Никуда я не денусь. И некуда, и незачем,
и квартирка твоя, как я осведомлен, от любых случайностей экранирована
вмертвую. Так? Лихарев не возразил.
- Вот и иди. Заблокируй свой хитрый замочек и будь спокоен. Я в
постели поваляюсь, музыку послушаю, чайку попью с лимоном. Вернешься -
не шуми. И утром не буди без крайней необходимости. Договорились?

Дверь за Валентином закрылась. Сашка не сомневался, что в квартире
имелась система безопасности, исключающая несанкционированные поступки
слишком важного для аггрианского резидента гостя.
Скорее всего Лихарев решил оставить Шульгина одного просто для
того, чтобы посмотреть, что тот собирается делать.
Пожалуйста, братец, смотри, нам скрывать нечего.

Шульгин действительно вскипятил себе чаю, нашел в холодильнике
лимон и коньяк, поставил на заграничный электропроигрыватель пластинку с
записью ньюорлеанского джаза, растянулся на диване, раздевшись до
исподнего.
В любом случае недурно.
Тепло, тихо, одиноко, и за окнами, похоже, опять начинается
серьезная метель. Довоенные годы в этом смысле куда лучше гнилых
восьмидесятых, когда уже и в Подмосковье январи-феврали стали настолько
слякотными и оттепельными, что ни катков не заливают, ни на лыжах толком
не покатаешься.
Пока не появился Антон, можно не спеша разобраться в положении дел.
Который уж день приходится действовать в состоянии острого цейтнота, так
хоть сейчас никто не гонит. Для начала он исчеркал графиками и схемами несколько листов бумаги,
пытаясь уяснить для себя суть и смысл временных парадоксов, с которыми в
очередной раз столкнулся. Кое-что из начал хронофизики он прихватил у
Левашова, не раз беседовал с Ириной. Антон, не всегда добровольно, тоже
выбалтывал интересные фактики. Но системы в знаниях Александра было не
больше, чем у описанного Паустовским наборщика провинциальной
типографии.
"Его чудовищная эрудиция сочеталась со столь же чудовищным
невежеством".
Шульгин изобразил жирной стрелой так называемую "Главную
последовательность", на которой прожил свою первую, "настоящую" жизнь и
на которой, очевидно, находился и до сих пор, только почти на полвека
раньше.
По крайней мере, ни один факт нынешней жизни, известный ему, и вся
память Шестакова не давали оснований усомниться, что до 7 января эта
реальность была той самой.
Он отметил крестиком 1941 год, откуда, очевидно, началась новая
историческая линия вследствие деятельности Новикова и Берестина в ролях
Сталина и Маркова.
О ней неизвестно ничего, она, истинная или мнимая, уходит за
пределы листа, и никакого отношения к его сегодняшним заботам не имеет.
Гораздо важнее другая, начинающаяся в 1920 году. Туда, если верить
Сильвии-84, они все переместились из Замка после того, как он все-таки
выполнил поручение Антона. Где, оказывается, они с леди Спенсер простили
друг другу взаимные обиды и стали "близкими друзьями".
Само по себе это вполне вероятно и даже приятно. Женщина она
эффектная и в постели себя ведет выше всяческих похвал. Другой вопрос -
насколько ее записке можно верить.
Но, пожалуй, придется. Потому что другого выхода просто нет.
Значит - что мы сейчас имеем? Сильвия-84, оказавшись в двадцатом
году, проигравшая все и перешедшая на сторону победителей (интересно,
какие в этом случае у нее сложились отношения с Ириной?), находит способ
переместиться оттуда на Валгаллу (с помощью установки Левашова, при
технической поддержке Антона или самостоятельно). Что, кстати, по словам
того же Антона, практически невозможно.
Но - переместилась. Очевидно, во временную точку, непосредственно
предшествующую их рейду на Главную базу. Позже - вряд ли, поскольку,
когда информационная бомба взорвалась, аггры исчезли из реальности
вообще.
Причем явилась она туда, зная будущее, которого еще не знали ее
хозяева.
Сумела получить информацию о "собственном" запросе по поводу его,
Шульгина, матрицы, сохранившейся в мозгу Шестакова. Вернулась к началу
все той же "Главной последовательности" и отправила письмо себе самой.
Пока все логично, хотя голова немного идет кругом. В том числе и
потому, что он еще не знает о событиях, в которых уже поучаствовал его
двойник.
Шульгин решил, что мировоззренческих вопросов лучше пока не
касаться. До выяснения.
Продолжил теоретический анализ ситуации, от которого зависело не
только его будущее.
В позиции Буриданова осла ловить нечего, нужен определенный выбор.
Значит, остановимся на варианте, при котором Сильвия-84/20
заслуживает доверия. Соответственно - и нынешняя тоже. Но не следует при
этом забывать и завет мудреца: "Люби своего ближнего, но не давайся ему
в обман".
Размышляя обо всем этом, Шульгин не заметил, как снова попал под
влияние подспудно тревожившей его мысли. Вроде бы чисто теоретический
анализ обстановки все больше определялся страхом предстоящего.
Никуда он не ушел от мыслей о том, что будет означать его
"возвращение в себя". И с каждым часом тревога нарастала.
Как у человека, ожидающего плановой операции под общим наркозом.
Именно под общим. Местный наркоз не страшен совсем. Больно будет
или не очень - перетерпим.
А общий... Как бы плохо ты себя ни чувствовал перед операцией, но
ты все-таки жив и полностью себя осознаешь, можешь еще сам решать свою
судьбу. А потом врач капает на маску эфиром или вводит препарат в вену -
и все... Проснешься ты потом или нет - никто сказать не может. Умрешь -
и даже не узнаешь об этом.

*** Шульгин сам был врачом, не раз видел, как оно случается.
То же самое и сейчас. Трусом он себя никогда не считал, смертельный
риск его скорее возбуждал, наполнял удесятеренным ощущением радости
бытия, но есть риск - и Риск. Попытаться проскочить на мотоцикле по
переброшенному через пропасть бревну - это одно, а крутнуть барабан
револьвера в "русской рулетке" - совсем другого плана забава.
И как смертельно больной перед пересадкой сердца или почек
одновременно хочет, чтобы все скорее кончилось, и надеется в душе, что
операцию отложат на день, два, неделю, так Сашка, пока еще неосознанно,
стремился оттянуть свое возвращение в собственное тело.
Примерно через час после ухода Лихарева капсула в ухе Шульгина
вновь ожила.
- Твой компаньон сейчас приступил к веселью в хорошей компании.
Часа четыре минимум у нас есть.
- Он действительно развлекаться поехал? Я, честно говоря, думал,
что это какой-то финт.
- Напрасно. Ничто человеческое ему не чуждо. Как и Сильвии, в чем
ты убедился, да и Ирина ваша отнюдь не монашествовала. Работа работой, а
в остальном они себе в радостях жизни не отказывают. Я сейчас постараюсь
аккуратно снять защиту и заблокировать системы слежения. Нам лучше
поговорить с глазу на глаз, согласен?
- Тебе виднее.
Шульгин в очередной раз убедился в техническом превосходстве
форзейлей над агграми. Вроде бы и у тех, и у других аппаратура настолько
несоизмерима с земной, что не человеку судить, а тем не менее... Разница
как между фордовской кареткой модели "Т" 1915 года и современным
"Мерседесом".
Вот и сейчас - никаких аггрианских "окон", окруженных светящимися
рамками, и внепространственных тоннелей. Просто вдруг бесшумно исчезла
стена напротив дивана. Шульгин увидел угол знакомого кабинета,
колеблющиеся кремовые шторы и самого Антона, сидящего в простом
деревянном кресле у раскрытого на океан окна.
И никакого "шва" или видимой границы между мирами.
Встань и шагни туда, в Замок, с которым связано столько
романтических и приятных воспоминаний. Шагни - и закончатся все твои
проблемы.

***

Источники :

https://topreading.net/bookread/107021-vasilii-zvyagincev-boi-mestnogo-znacheniya

https://mybook.ru/author/vasilij-zvyagincev/boi-mestnogo-znacheniya/read/

https://fb2.top/boi-mestnogo-znacheniya-237468/read

https://4italka.site/fantastika/alternativnaya_istoriya/306297/fulltext.htm

https://fantlab.ru/work9779

https://fantlab.ru/autor251

***

Василий Звягинцев

Страна:	Россия
Родился:	21 ноября 1944 г.
Умер:	30 апреля 2016 г.

Жанры:

Фантастика

100%

Родился Василий Дмитриевич Звягинцев в Грозном (21 ноября 1944), окончил Ставропольский медицинский институт, работал врачом «Скорой помощи», служил военным врачом на Сахалине. По возвращению в Ставрополь 10 лет провёл на комсомольской и профсоюзной работе, в политорганах МВД. Печататься начал с 1987 г. Первая публикация — «Уик-энд на берегу» (1987). Лауреат премий «Интерпресскон» и «Аэлита» за роман «Одиссей покидает Итаку». Жил в Ставрополе.

Василий Звягинцев, по мнению многих любителей научной фантастики, является одним из лучших российских писателей этого жанра. Самым большим (и в принципе единственным) трудом В. Звягинцева стал роман-эпопея «Одиссей покидает Итаку», который по достоинству оценили не только читатели, но и критики. Роман состоит из двадцати одной книги, каждая из которых по-своему связана с остальными. При этом можно читать любую книгу, как отдельное произведение (роман), хотя, безусловно, лучше соблюдать хронологическую последовательность, чтобы ориентироваться в героях и в том, что ими движет.

В 1993 г. за эпопею «Одиссей покидает Итаку» Василий Звягинцев был удостоен сразу 4-х престижных литературных премий — «Аэлита», «Интерпресскон», и специальной международной

Примечание к биографии:

Интервью с читателями на сайте Лаборатории Фантастики в 2012 году.

Сайты и ссылки:

itaka.n43.pw (официальный сайт)

===

***

Слушать - https://ae-books.online/istoriya/istoricheskaya-fantastika/18963-book/

https://ae-books.online/istoriya/istoricheskaya-fantastika/18963-book/

***

---

***

Словарь Батлерианского джихада

ПРИЛОЖЕНИЕ - Крестовый поход...

ПОСЛЕСЛОВИЕ. Дом Атрейдесов.

Краткая хронология «Дюны»

***

---

Фотоистория в папках № 1

002 ВРЕМЕНА ГОДА

003 Шахматы

004 ФОТОГРАФИИ МОИХ ДРУЗЕЙ

005 ПРИРОДА

006 ЖИВОПИСЬ

007 ТЕКСТЫ. КНИГИ

008 Фото из ИНТЕРНЕТА

009 На Я.Ру с... 10 августа 2009 года

Страницы на Яндекс Фотках от Сергея 001

---

***

РОМАН В ПИСЬМАХ. А.С. Пушкин

...

Вообрази мое изумление, когда узнала я про <?> твой отъезд в деревню. Увидев княжну Ольгу одну, я думала, что ты нездорова, и не хотела поверить ее словам. На другой день получаю твое письмо. Поздравляю тебя, мой ангел, с новым образом жизни. Радуюсь, что он тебе понравился. Твои жалобы о прежнем твоем положении меня тронули до слез, но показались мне слишком горькими. Как можешь ты сравнивать себя с воспитанницами и demois<elles> de c<ompag>nie? Все знают, что Ольгин отец был всем обязан твоему и что дружба их была столь же священна, как самое близкое родство. Ты казалось была довольна своей судьбою. Никогда не предполагала я в тебе столько раздражительности. Признайся: нет ли другой, тайной причины твоему поспешному отъезду. Я подозреваю... но ты со мною скромничаешь, - и я боюсь рассердить тебя заочно своими догадками.
Что сказать тебе про Петербург? Мы еще на даче, но почти все уже разъехались. Балы начнутся недели через две. Погода прекрасная. Я гуляю очень много. На днях обедал<и> у нас гости, - один из них спрашивал, имею ли о тебе известия. Он сказал, что твое отсутствие на балах заметно, как порванная струна в форте-piano - и я совершенно с ним согласна. Я вс° надеюсь, что этот припадок мизантропии будет не продолжителен. Возвратись, мой ангел; а то нынешней зимою мне не с кем будет разделять моих невинных наблюдений, и некому будет передавать эпиграмм моего сердца. Прости, моя милая, - подумай и одумайся.

Крестовский остров.

***

ПИР ВО ВРЕМЯ ЧУМЫ. А.С. Пушкин

***