Главная » » ВТОРАЯ 05

18:16

ВТОРАЯ 05

***

Виктор еще раз взглянул на выразительную парочку за угловым столиком,
и какое-то неясное мучительное воспоминание промелькнуло у него в голове.
Какие они, к черту, бедуины! Он же их знает, хорошо знает, вот только...
- Вы меня не слушаете, Банев, - сказал Антон.
- Что вы, что вы, я вас очень внимательно слушаю, вы только что
говорили о паломничестве в Мекку.
- Действительно, - удивился Думбель, - как раз об этом я и говорил.
Но у вас было совершенно отсутствующее лицо.
- Не обращайте внимания. Как говорит один мой приятель, у меня все
друзья - шизоиды.
- Ну зачем же вы так о себе, господин Банев, шизоиды у нас за колючей
проволокой.
Виктор допил джин и пристально посмотрел на Антона:
- Что это вас сегодня так разбирает, господин капитан?
Вопрос был риторический в общем-то, и Думбель не ответил.
- А скажите, - поинтересовался Виктор, - эта ваша инспекция по
национальным вопросам - военизированная организация?
- Нет никакой инспекции, - сказал Антон. - Есть администрация
губернатора, и я занимаю в ней одну из ответственных должностей. Капитаном
я был, когда работал в Министерстве внутренних дел.
- А-а-а, - протянул Виктор, мысленно стряхивая лапшу с ушей.
И тут проснулся Квадрига.
- Анаша, - произнес он. - Кальян. Душная ночь. И гигантские
тарантулы.
- Гигантских тарантулов не надо, - попросил Виктор.
- Хорошо, - сразу согласился Квадрига и поинтересовался: - Мы
знакомы? Доктор гонорис кауза Рем Квадрига...
У столика неожиданно появилась Селена.
- Виктор, ты еще не слишком пьян?
- Я в норме. А что?
- Ты мне нужен. Пошли. Быстро.

***

===

Было еще очень жарко, а Селена торопилась, и Виктор раздраженно
осведомился:
- Куда ты меня опять тащишь?
- Помолчи, - сказала Селена, но как-то удивительно ласково, грех было
обижаться на такое "помолчи". - Мне нужен крепкий мужик, а больше я никому
здесь не могу довериться. Скоро появятся мои ребята, и ты будешь свободен.
- Да нет, я в общем-то никуда не спешу.
Виктор оттаял. Охваченный внезапным приступом нежности к Селене, он
уже не хотел с ней расставаться и готов был делать по ее просьбе все что
угодно.
- У меня на сегодня уже никаких дел, - сообщил он. - Завтра что-то
было...
- Завтра у тебя встреча с Хафиисом, - напомнила Селена. - Будь с ним
поосторожней.
- В каком смысле?
- Ну, он человек очень умный...
- Знаю, - сказал Виктор.
- А это опасно, потому что он наш враг.
- Не знаю, - сказал Виктор.
- Чего ты не знаешь?
- Я не привык считать врагами не знакомых мне людей.
- А на войне? - спросила Селена.
- Но мы же не на войне.
- Это с какой стороны посмотреть, - возразила Селена. - Кстати, надо
послушать вечерние новости. Возможно, уже ввели чрезвычайное положение.
Или военное. Не знаю, какой вариант они выберут.
- Весело, - сказал Виктор.
И тут они пришли. За углом, где кончалась улица и начинались пустыри,
у края разбитой пыльной дороги, лежал ничком человек в темно-синем бурнусе
и с косматой бородой - бедуин. Кто-то проломил ему голову, как пишут в
протоколах, тяжелым тупым предметом, и зрелище было не из приятных. Шея
лежащего неестественно вывернулась, капюшон сбился на сторону, открывая
вид на то, что было лбом, а теперь представляло собой жуткую мешанину из
раздробленных костей черепа, курчавых волос, темных сгустков крови и
желтовато-серой мозговой ткани.
По дороге, пару раз оглянувшись, торопливо уходил паренек в сафари.
Селена даже не попыталась его остановить, и Виктор, хоть и был озадачен
такой странностью, счел за лучшее промолчать по этому поводу.
- Кто ж это его так? - тихо проговорил он. - Ваши?
- Наши не занимаются такими глупостями, - обиженно ответила Селена.
- Размозжить человеку голову теперь считается просто глупостью.
Интересный подход.
Селена промолчала. Ей было явно не до разговоров. Она все время
озиралась по сторонам и пристальнее всего вглядывалась в скопление
покосившихся ржавых гаражей, сарайчиков и ангаров за пустырем.
- Может, вызвать полицию? - Виктор продолжал говорить как бы сам с
собой.
- Ты что, с ума сошел?! - вздрогнула Селена.
- Почему?
- Слушай, ты можешь помолчать сейчас? А? Пожалуйста.
Виктор пожал плечами.
- Помоги-ка вот лучше. - Селена наклонилась над трупом и, достав
платок, попросила: - Переверни его.
Отчаянно борясь с подкатывающей к горлу тошнотой, Виктор ухватился за
плечи мертвого бедуина.
- Нет, одной рукой возьмись за капюшон, - распорядилась Селена.
Виктор расправил смятый капюшон бурнуса и резко перевернул неожиданно
тяжелое (даже для мертвого) тело, а Селена с профессиональной сноровкой и
аккуратностью, не запачкав ладоней, вложила разбитую голову в капюшон.
- Подержи так, - продолжала командовать она и, быстро поискав глазами
вокруг, зачем-то подложила кирпич под затылок бедуину.
- Черт! Ну где же они? - прошипела Селена, выпрямившись и еще раз
оглядевшись. - Постой здесь минутку. Ладно?
Виктор даже не успел ответить, а она уже шагала в сторону домов. Роль
охранника при свежем трупе неизвестного происхождения все меньше и меньше
нравилась писателю Баневу, но он все-таки поборол в себе желание закричать
вслед. И правильно. Селена не ушла из зоны прямой видимости, она
поравнялась со старым, обшарпанным, видавшим виды микроавтобусом,
притулившимся у забора, и скрылась внутри него. Секунды на три, не больше.
- Ты умеешь заводить машину без ключа? - спросила она, вернувшись.
- Когда-то умел. Давай попробую.
Дело оказалось несложным: внутри у драного "форда" практически
отсутствовала обшивка, и все, что только может торчать, торчало наружу.
Провода зажигания болтались на самом виду, словно приглашая угонщика
покататься. Никто, конечно, не мог сказать, насколько хватит бензина,
потому что о такой роскоши, как датчик расхода топлива, в этой машине и
вспоминать не приходилось, но ехать на ней было все-таки можно.
Виктор подогнал "форд" задом к ногам бедуина, но, когда они вдвоем
подняли тело, Селена вдруг попросила:
- Заноси голову вначале. Так удобнее.
- Но... - замялся Виктор, - как-то вроде не принято...
- Заноси, я говорю, ядрит твою! - буквально зарычала Селена. -
Держать же тяжело!
Виктор захлопнул заднюю дверцу и закурил.
- В Лагерь? - спросил он.
- Ага. Но я теперь сама отвезу. Чего тебе мотаться? Ты уже был там
сегодня.
- Ты что? - испугался Виктор. - Нельзя в одиночку в такую даль
мертвеца везти. А если с машиной что случится? Ты только глянь на этот
рыдван.
- Ничего не случится, я эту машину знаю. Правда. Спасибо, Виктор, иди
отдыхай.
Так они и препирались, стоя у довольно громко урчащего на холостых
оборотах "форда", и даже не услышали, как подъехал джип. Виктор заметил
его, когда из открывшихся одновременно четырех дверей уже высыпала целая
команда. Перехватив тревожный взгляд Виктора, Селена резко обернулась,
одновременно опуская руку в карман и принимая позу, одинаково удобную для
прыжка и падения. Но ничего не понадобилось делать. Это были свои.
Трое мальчиков в сафари подошли вплотную, и один из них еще на ходу
бросил:
- Где он?
- В машине, - сказала Селена.
- Сам идти сможет?
- Вряд ли.
"Господи! - подумал Виктор. - Про кого это они? Или я схожу с ума?..
Головой вперед... Они что же, считают его живым?"
- Спасибо тебе, Виктор, - повернулась к нему Селена. - Пожалуйста,
иди отдыхай.
- Я _д_о_л_ж_е_н_ уйти? - решил уточнить Виктор.
- Виктор, пожалуйста, иди, - повторила она, не отвечая на вопрос.
Мальчики споро подхватили бедуина втроем, но не как убитого, а как
раненого, и в своем джипе они его _п_о_с_а_д_и_л_и_.
- Да, заглуши мотор у этого тарантаса, - вспомнила Селена. - А мы
поехали.
Но Виктор все стоял и смотрел завороженно на сидящего в джипе
бедуина, который медленно поднял руку и поправил слишком низко упавший ему
на лицо капюшон. Виктор зажмурился изо всех сил, помотал головой и
взглянул еще раз. Бедуин сидел неподвижно.
- Ты зайдешь ко мне в номер вечером? - Собственный голос показался
Виктору чужим. - Ты обещала.
- Не знаю, если вернусь в город - обязательно.
Она уже бежала к открытой передней дверце джипа, полностью готового к
отправке.
Виктор поставил на место так и не угнанный "форд", закурил и побрел
обратно к Тэдди. Чего-то он там, кажется, не доел, а уж не допил - так это
точно.

Вот только ни доесть, ни допить на этот раз не получилось. Едва
Виктор свернул в проулок, в сторону Прохладной, как увидел бегущего
странным петляющим шагом бедуина.
Так, так. Похоже, в городе начинается самая интересная в мире охота -
охота на людей. За бедуином бежали двое в спортивных костюмах и в масках
типа "чулок". У Виктора не было с собой оружия, но он прикинул, что
ближайшего преследователя, если удачно поставить ему подножку, можно
нейтрализовать сразу, а уж с другим-то один на один он как-нибудь
справится. Виктор сделал шаг к стене, как бы маскируясь, и приготовился к
выпаду. Но ситуация на улице мгновенно переменилась: позади взвизгнули
тормоза и чей-то ужасно знакомый голос крикнул:
- Всем встать лицом к стене! Руки над головой, ноги в стороны!
Бандиты в масках с удивительной, словно отрепетированной быстротой и
четкостью выполнили требование командного голоса, а вот бедуин продолжал
бежать, будто ничего не случилось. И Виктор еще не успел ни встать к
стене, ни оглянуться на того, кто кричит, ни даже выбрать один из двух
вариантов, как раздался выстрел и бедуин упал, опрокинувшись навзничь.
Виктор поворачивал голову медленно-медленно, или ему просто казалось,
что он это делает медленно. Бандиты вжались в стену и замерли, бедуин тоже
лежал очень тихо.
Возле машины, перегородившей проезд, стоял Антон Думбель с дымящимся
пистолетом в руках. Скорее всего, дым из пистолетного дула дорисовало
воображение Виктора, разыгравшееся после всех бурных событий дня, но то,
что стрелял в бедуина именно Антон, было несомненно.
- Какого черта вы здесь делаете, Банев? - проворчал Антон.
- Гуляю, - безмятежно откликнулся Виктор.
- Очень жаль, что вы гуляете именно здесь. Очень жаль, - повторил он
глубокомысленно и начал неторопливо приближаться то ли к бедуину, лежащему
посреди улицы, то ли к Виктору, стоящему совсем рядом.
И в какой-то момент Виктора охватила паника: сейчас его просто уберут
как нежелательного свидетеля. Уберут. Слово-то какое!
А Думбель подошел вплотную к бедуину, рука его с пистолетом то ли
случайно, то ли не совсем, оказалась аккурат над головой лежащего, и снова
мрачно проговорил:
- Очень жаль, Банев, что вам все это приходится видеть. Очень жаль.
И тут Виктор понял, что произойдет в следующую секунду. Всего за
какой-нибудь час до этого он нафантазировал себе такую точно картину, и
вот, будто в кошмаре, она сейчас материализовывалась. Антон приставлял к
голове бедуина длинный вороненый ствол, собираясь сделать контрольный
выстрел. Виктор не мог потом вспомнить, подумал ли он в то мгновение о
своей жизни (уж после такого-то всех свидетелей определенно убирать
надо!), но одно он помнил наверняка: ему тоже было очень, очень жаль, что
он смотрит на это.
И он решил не смотреть.
Резким ударом ноги Виктор выбил пистолет из рук Антона, и черная
железяка, громко брякнув о стену дома напротив, упала на землю недалеко от
людей в масках. Думбель потерял равновесие и сел на асфальт. Несколько раз
он открывал и закрывал рот, но слова у него никак не получались, даже со
звуками было трудновато. Бедуин меж тем вскочил с невероятной прытью,
словно и не был ранен, и рванулся в ближайший двор. Мигом
сориентировавшиеся бандиты отлипли от стены и кинулись следом. Ситуация,
как в пьесе абсурда, вернулась к изначальному эпизоду.
- Идиот!!! - взревел Антон, вставая и надвигаясь на Виктора. - Вы
идиот, Банев! Вы хоть знаете, в чьи руки вы отдали этого несчастного?
- Вначале я хотел им помешать. Вначале... - принялся сбивчиво
объяснять Виктор. - Но вы собирались его убить, я не мог допустить
такого...
- Идиот!!! - с новою силой заревел Антон. - Вы хоть понимаете, что
здесь вообще происходит?!
- Н-ну... - Виктор замялся.
- Баранки гну! А не понимаете, так и не лезьте!!!
С этими словами Антон не выдержал и ударил Виктора по лицу. Удар
наносился, конечно, сгоряча, но был тем не менее профессионально
продуманным. Антон не имел целью сломать противнику шею или проломить
череп - просто поставить фингал под глазом, ну и, может быть, устроить
легкое сотрясение мозга. Виктор упал, не теряя, впрочем, сознания и удачна
подставив руку. Сквозь тошнотворное мерцание перед глазами он видел, как
Антон подобрал свою пушку и пошел к машине. Наконец Виктор сумел
подняться.
- Только не вздумайте мне отвечать, - сказал Антон свирепо, прежде
чем сесть в машину. - Я сейчас очень, очень зол. Считайте, что вы дешево
отделались. Если мы встретимся с вами еще раз при сходных обстоятельствах,
единственное, что я могу обещать вам, - так это подпись господина
президента под вашим некрологом. Я лично позабочусь.
Он не оставил Виктору возможности ответить - не только кулаками, но и
словами, - хлопнул дверцей и, лихо развернувшись, умчался.

Тэдди посмотрел на Виктора укоризненно. Потом предложил:
- Хотите? У меня есть замечательная мазь от ушибов.
- Спасибо, Тэдди, давай попробуем. Только сначала плесни мне,
пожалуйста, очищенной.
- В городе неспокойно сегодня, господин Банев, - сказал Тэдди,
наливая в стакан на два пальца, - шли бы вы лучше к себе в отель.
- Ты прав, Тэдди, - согласился Виктор, с наслаждением опрокидывая
порцию очищенной и забирая мазь, - запиши на меня все, что полагается.
Квадрига сидел за столиком совсем один и, кажется, спал. Бутылка
перед ним была уже практически пуста. Когда Виктор проходил мимо, он
неожиданно вскинулся и отчетливо произнес:
- Почему я должен сидеть за одним столом с убийцами?

***

===

- Входите, Голем, - сказал Виктор, открывая дверь своего номера в
отеле на вежливый стук. - Я как раз собирался выпить.
- Только чего-нибудь холодненького, - жалобно попросил Голем, грузный
и потный, опускаясь в кресло.
- Ну, если вы считаете меня садистом, я сейчас сварю вам глинтвейна,
а если нет - тогда, пожалуйста, - джину с апельсиновым соком. И то и
другое из холодильника.
Виктор смешал простенький коктейль и протянул Голему высокий, враз
запотевший стакан.
- Ба! - воскликнул Голем. - Что же это с вашим лицом? Ах да, вы же
попали сегодня в аварию. Сочувствую. Селена очень неаккуратно водит
автомобиль.
- Да нет, Селена тут ни при чем, - решил объяснить Виктор. - Это наш
общий друг постарался. С которым вы меня вчера знакомили.
- Да что вы говорите! Неужели Антон Думбель?
- Он самый. Мы немного не сошлись во мнениях по национальному
вопросу.
Голем грустно покачал головой:
- Я забыл вас предупредить. Антон - человек горячий, порою
несдержанный, с ним надо поосторожнее в выборе выражений.
- Бросьте, Голем, не надо изображать Думбеля совсем уж психопатом. За
выражения он по лицу не бьет. Просто уже после нашей дискуссии он решил
убить бедуина, а я бедуина спас, за что и поплатился слегка подпорченной
внешностью.
- Вы это серьезно? - спросил Голем.
- Абсолютно серьезно.
- Ай да инспектор по делам национальностей!
- Да никакой он не инспектор. Типичный агент спецслужбы. Вот только
какой? Вы не знаете, Голем?
- А вам это важно?
- Теперь - да. Он угрожал мне. Я должен как-то защищаться и прежде
всего хочу знать от кого.
- Что ж, наверняка не поручусь, но смею полагать, что он представляет
департамент безопасности. Кстати, зря вы говорите, что он не инспектор.
Одно другому не мешает. Знаете, что такое наше сегодняшнее Министерство по
делам национальностей? Это одно из управлений бывшего Федерального Бюро
охраны и контрразведки. Расскажите, Виктор, как все это было.
Виктор рассказал.
- А те двое, как вы их описали, никакие, конечно же, не бандиты,
скорее всего они представляли иностранную разведку.
- Иностранную? - переспросил Виктор. - Какую же именно?
- А вот этого я уже совсем не знаю. Но чему вы удивляетесь? Сегодня в
нашем замечательном городе можно встретить спецслужбы всех мастей, всех
стран и народов. Я вот, например, лично общался в Лагере с господами из
"Моссада" и из "Фараха". Не в один день, конечно.
- "Фарах" - это какие-то арабы?
- Палестинцы, - уточнил Голем. - А "Моссад" - это Израиль.
- Знаю. А те двое, которые постоянно сидят с нами в ресторане,
молчаливые такие, ну, помните, один долговязый, а другой...
- А, эти! Помню, конечно...
- Они тоже из какого-нибудь "Фараха"?
- Нет, эти - наши, только уже не из департамента безопасности. Так
мне кажется.
- А им можно пожаловаться на Антона?
- Пожаловаться можно, но я вам не советую. Не путайтесь вы в эти
игры. У вас же совсем другие козыри. Ваше дело писать. Изучать жизнь и
писать. И не бойтесь выходить на улицу. Никто вам ничего не сделает. Если,
конечно, мешать не будете.
- К чему вы меня призываете, Голем?
- Я вас ни к чему не призываю. Просто советую заниматься своим делом.
Я это всем советую.
- И шизоидам?
- Шизоидам в особенности. Кстати, о шизоидах. Селена говорила с вами
о заказной работе?
- Как, вы тоже в курсе? - удивился Виктор.
- А я всегда в курсе, - солидно заявил Голем. - Так вот, писать вам
ничего не надо будет. Только выступить по телевидению.
- И что же я должен буду говорить?
- Да что хотите, - улыбнулся Голем. - Нет, правда, я не шучу.
Главное, чтобы вы говорили о нашем городе, о наших проблемах, о бедуинах,
если угодно. Ну, приблизительный текст вам, конечно, подготовят.
- Кто подготовит? - быстро спросил Виктор.
- А вот когда подготовят, тогда и узнаете кто.
- Послушайте, Голем, с вами очень трудно разговаривать...
- Зато интересно.
- Постойте, я не закончил мысль. С вами очень трудно разговаривать
без соответствующей дозы хорошего джина.
- А вот это как раз поправимо. Виктуар, вы нальете?

Они выпили еще по стакану, и возникла пауза, вполне нормальная для
двух немолодых людей, уставших до отупения к концу невыносимо жаркого и
невероятно бурного дня. В окно было видно, как над холмами садится солнце,
воспаленное, злое, почти вишневое в пыльном мятном воздухе. Прохладнее
станет только еще часа через два, но дышать будет все равно нечем. К этому
уже привыкли.
- А вот скажите, Голем, это правда, что бедуины совсем не пьют?
- Спиртного? Безусловно. Им религия запрещает.
- Да нет же. Они _с_о_в_с_е_м_ не пьют. То есть не пьют воды.
Голем посмотрел на него сочувственно.
- Виктор, у вас в школе был такой предмет - анатомия и физиология
человека? Ну так что же вы задаете глупые вопросы?
- Не знаю, так говорят. В этом городе скоро смогут выжить лишь те,
кому совсем не надо будет пить. Воду здесь включают все реже и реже.
Естественные водоемы все пересохли, а напитки, сами знаете, дорожают
чудовищно с каждым днем. На огородах давно ничего не растет, яблони все
пересохли, собаки дохнут одна за другой, коты эти бедуинские, то бишь
сиамские, расплодились. Это же не может продолжаться вечно. Очевидно, мы
все уйдем отсюда, а останутся лишь те, кому не нужна вода.
- Возможно, - неожиданно согласился Голем, - только вы ошибаетесь
относительно бедуинов. Это не они останутся.
- А кто же? - удивился Виктор.
- Другие люди, - неопределенно сказал Голем и одним глотком допил
содержимое своего стакана.
- Дети? - быстро спросил Виктор.
- Да, - согласился Голем. - Только они не дети. Они очень похожи на
детей, они кажутся нам детьми, но они не дети.
- Пожалуй, - проговорил Виктор, наливая себе неразбавленного джину, -
однако по возрасту...
- Возраст - понятие относительное, - возразил Голем. - Взросление,
созревание, старение может протекать в самые различные сроки. Природа
предусмотрела здесь очень широкий диапазон. А само понятие "дети" скорее
социальное. Любой старик может считаться ребенком, если признает себя
сыном своих родителей. Наши - не признают. Как бабочка не считает гусеницу
своей матерью. Гусеницу, по странной и нелепой случайности оставшуюся жить
после рождения летающей красавицы.
- А как же они собираются жить дальше? - поинтересовался Виктор. -
Ведь они же, по определению, должны нарожать новых гусениц. Или сами
должны стать гусеницами? Честно говоря, плохо помню, что там происходит у
насекомых, но у людей-то по этой части, кажется, ничего не изменилось. Или
я не прав, Голем? Ответьте мне как врач.
- Отвечаю вам как врач: рожать они намерены бабочек, и только
бабочек. А умирать намерены молодыми.
- Постойте, Голем, но это же кошмар, - сказал Виктор, не ощущая,
впрочем, страха. Ему вдруг странным образом сделалось весело от того, что
он начинает понимать происходящее. Выпитое за день не лишило его
способности рассуждать логически, а только помогало не впадать в отчаяние.
Уродливая, искаженная картина "нового прекрасного мира" не представала
теперь перед ним в одном лишь черном свете.
- Кошмар, - спокойно повторил Голем. - С нашей с вами точки зрения.
Виктор выпил еще и сказал:
- Ну а при чем здесь бедуины?

***

Источники :

https://iknigi.net/avtor-ant-skalandis/68504-vtoraya-popytka-ant-skalandis/read/page-1.html

https://libcat.ru/knigi/fantastika-i-fjentezi/128504-2-ant-skalandis-vtoraya-popytka.html#text

https://thelib.ru/books/skalandis_ant/vtoraya_popytka_ver2-read.html

https://litmir.club/br/?b=12069

https://4italka.site/fantastika/nauchnaya_fantastika/209109/fulltext.htm

https://fantlab.ru/work8638

https://fantlab.ru/autor196

...

Ант Скаландис

Страна:	Россия
Родился:	1 сентября 1960 г.

Настоящее имя:

Антон Молчанов

Другие псевдонимы:

Антон Скаландис

Жанры:

Фантастика	91%
	ещё >>

Родился в Москве. По образованию инженер-химик (МХТИ им Д.И. Менделеева, 1983). Публицист, прозаик, редактор, сценарист. Секретарь Союза писателей Москвы, сопредседатель Совета по фантастической и приключенческой литературе и Международной ассоциации писателей-фантастов, член правления Литфонда.

В 1990-1992 – исполнительный директор редакционно-издательской фирмы «РИФ» при Всесоюзном центре детского кино Ролана Быкова, после реорганизации — ответственный редактор и PR-менеджер издательства «Текст».

1993-2001 – директор, главный редактор, начальник отдела в различных издательских и книготорговых фирмах;

2001-2002 – корреспондент отдела «Общество» «Литературной газеты»;

2002-2003 – шеф-редактор вкладки «PRO» газеты «Книжное обозрение»;

2003-2004 – руководитель PR-службы издательства «Вече».

Первая публикация прозы в центральной прессе – 1986 год, «Химия и жизнь». Первый сборник рассказов – «Ненормальная планета», Москва, «Мир», 1989 (первый и последний сборник отечественного автора в издательстве «Мир»). Первый роман – «Катализ» (журнальный вариант –1991-93 г.г., Днепропетровск; полный вариант – М.: АСТ, 1996) Более сотни авторских публикаций в периодике и сборниках, также выступал в качестве составителя сборников и литобработчика переводов. Автор нескольких популярных романов: «Спроси у Ясеня», «Заговор посвященных», «Меч Тристана», «Точка сингулярности», «Охота на Эльфа».

1996 – участник проекта «Время учеников» (сиквелы к повестям братьев Стругацких);

1997-1999 – участник уникального проекта – создание романов-сиквелов к знаменитому «Миру Смерти» («Deathworld») в реальном соавторстве с Гарри Гаррисоном (США) — впервые в истории отечественной фантастики. Тираж книг на русском языке превысил 500 000 экз. Переводы на польский и чешский языки.

2000-2004 – сценарии телесериалов, документальных и художественных фильмов.

В настоящее время – руководитель проекта «Фаэтон», вторая и третья книги цикла «Дочь Нефертити» и «Наложница императора» написаны при его участии.

Ант Скаландис о себе:

Я пишу очень давно. Сколько помню себя, столько и пишу. Честное слово. В такой семье я родился. Мама — учитель русского языка и литературы. Отец — фотохудожник, работал в Государственном литературном музее, создал свой собственный жанр — фоторассказ, выступал со слайд-фильмами о писателях, был автором нескольких книг и множества публикаций. И мать, и отец, и старшая сестра — все соблюдали семейную традицию и вели дневники. Я свой дневник завел, кажется, во втором классе. А сказки и рассказики начал сочинять ещё раньше. Мой первый текст, бережно сохранённый мамой, «Кися на рыбалке», относится, если не ошибаюсь, к 6-летнему возрасту. А уже в одиннадцать я взялся писать длиннющий приключенческий роман, так и не оконченный, разумеется. Второй, уже более тщательно продуманный, был начат лет через пять, но и его постигла та же участь. А вот годков двадцати от роду я замыслил грандиозный и уже фантастический роман с «химическим» названием «Катализ», сказалось соответствующее образование — Менделеевский институт. Работа над текстом шла почти десять лет. За это время я написал десятки рассказов и статей, успел позаниматься в двух литературных семинарах, обегал несчётное число редакций, начал публиковаться и, наконец, сменил должность мэнээса на должность директора издательства. В самом начале 1990 года увидела свет моя первая книжка — тоненький сборник «Ненормальная планета», а многострадальный роман вышел лишь в 1991-м, и то в журнальном варианте в Днепропетровске.

Я давно замечаю за собой удивительную способность садиться между двух стульев: попадать между жанров, направлений, тем, между эпох, в конце концов. «Последним романом советской фантастики» окрестил «Катализ» Андрей Чертков — петербургский редактор и критик. И это правда. Но для советской цензуры он был недопустим, а для нового времени показался в одночасье устаревшим. Это роман об изобилии, о том, как мы понимали коммунизм, о наших мечтах и об их крахе. Но книга получилась на удивление светлая, потому что написана была самой молодостью. Мне кажется, что сегодня она снова и даже очень актуальна, но объяснить это издателям пока не удаётся.

Для меня лучшее, что я сделал, — это цикл романов о Причастных. Их на сегодняшний день четыре, самым удачным я называю второй (не по времени написания, а по порядку в цикле) — «Миссия Причастных» (авторское название — «Точка сингулярности»). И это действительно последняя из книг, написанных мною не на заказ. У остальных судьба сложнее. Они дописывались, переписывались, издавались как детективы, потом как фантастика, опять как детективы... А на самом деле это проза — и всё. Я не люблю делить книги по жанрам, направлениям, темам. Пусть этим занимаются магазины, им — важно, потому что продать надо. А в литературе, если она настоящая, любые рамочные определения неуместны. «Мастер и Маргарита», «Замок», «Маленький принц», «Улитка на склоне», «Москва — Петушки»... Это фантастика или нет? Я не знаю. Но это всё гениально. И надо стремиться к такому уровню. Вот только издатель сегодняшний понимать этого не хочет. Он всё норовит запихнуть Скаландиса в какую-нибудь раскрученную серию. Вот и получается: чем лучше удалась книга, тем тяжелее её коммерческая судьба.

Одно время очень хотелось войти в «мейнстрим», чтобы заметили, чтобы признали. Потом перехотелось. Не заметили, не признали — ну и ладно. Вместо этого вошёл в публицистику и в кино — уже под настоящей фамилией. Как Антон Молчанов. Ну если честно, кино — это громко сказано. То есть работы-то в нём было много: десяток разных сценариев и синопсисов написан. Опыт колоссальный появился, масса новых интересных знакомств, а вот законченный фильм, где фамилия в титрах засветилась, только один, и тот сериал — «Салон красоты». Знаменит он в основном тем, что там впервые в драматической роли снялся Филипп Киркоров.

После дефолта литературой стало очень трудно зарабатывать на жизнь. До дефолта это удавалось прекрасно, и даже многим. В общем, заниматься приходилось всем: книжной торговлей, журналистикой, пиаровской работой в издательствах и даже в выборных кампаниях. Вспомнил всё, чему научился за последние годы... И тут предложение поступает с телевидения — редкий литератор от такого откажется. А в итоге, как я уже говорил, — бесценный опыт.

«Еще совсем недавно я всех вокруг уверял в том, что научная фантастика, традиционная science fiction умерла как направление в литературе, – говорит Скаландис. – Однако, познакомившись с творчеством Татьяны Семёновой, я не только убедился в обратном, но и по-настоящему увлекся работой над этим удивительно смелым проектом».

===
***

***

---

***

Словарь Батлерианского джихада

ПРИЛОЖЕНИЕ - Крестовый поход...

ПОСЛЕСЛОВИЕ. Дом Атрейдесов.

Краткая хронология «Дюны»

***

---

Фотоистория в папках № 1

002 ВРЕМЕНА ГОДА

003 Шахматы

004 ФОТОГРАФИИ МОИХ ДРУЗЕЙ

005 ПРИРОДА

006 ЖИВОПИСЬ

007 ТЕКСТЫ. КНИГИ

008 Фото из ИНТЕРНЕТА

009 На Я.Ру с... 10 августа 2009 года

Страницы на Яндекс Фотках от Сергея 001

---

***

ПИР ВО ВРЕМЯ ЧУМЫ. А.С. Пушкин

***

...

Председатель.
Он выбыл первый
Из круга нашего. Пускай в молчаньи
Мы выпьем в честь его.

Молодой человек.
Да будет так!

(Все пьют молча.)

Председатель.
Твой голос, милая, выводит звуки
Родимых песен с диким совершенством;
Спой, Мери, нам, уныло и протяжно,
Чтоб мы потом к веселью обратились
Безумнее, как тот, кто от земли
Был отлучен каким-нибудь виденьем.

Мери (поет).

Было время, процветала
В мире наша сторона:
В воскресение бывала
Церковь божия полна;
Наших деток в шумной школе
Раздавались голоса,
И сверкали в светлом поле
Серп и быстрая коса.

Ныне церковь опустела;
Школа глухо заперта;
Нива праздно перезрела;
Роща темная пуста;
И селенье, как жилище
Погорелое, стоит, -
Тихо все - одно кладбище
Не пустеет, не молчит -

Поминутно мертвых носят,
И стенания живых
Боязливо бога просят
Упокоить души их.
Поминутно места надо,
И могилы меж собой,
Как испуганное стадо,
Жмутся тесной чередой.

Если ранняя могила
Суждена моей весне -
Ты, кого я так любила,
Чья любовь отрада мне, -
Я молю: не приближайся
К телу Дженни ты своей;
Уст умерших не касайся,
Следуй издали за ней.

И потом оставь селенье.
Уходи куда-нибудь,
Где б ты мог души мученье
Усладить и отдохнуть.
И когда зараза минет,
Посети мой бедный прах;
А Эдмонда не покинет
Дженни даже в небесах!

Председатель.
Благодарим, задумчивая Мери,
Благодарим за жалобную песню!
В дни прежние чума такая ж видно
Холмы и долы ваши посетила,
И раздавались жалкие стенанья
По берегам потоков и ручьев,
Бегущих ныне весело и мирно
Сквозь дикий рай твоей земли родной;
И мрачный год, в который пало столько
Отважных, добрых и прекрасных жертв,
Едва оставил память о себе
В какой-нибудь простой пастушьей песне
Унылой и приятной.... нет! ничто
Так не печалит нас среди веселий,
Как томный, сердцем повторенный звук!

...

***