Малыш и Карлсон. Астрид Линдгрен. 012 - 6 Апреля 2018

Главная » » Малыш и Карлсон. Астрид Линдгрен. 012

13:54

Малыш и Карлсон. Астрид Линдгрен. 012

***

ГОРДАЯ ЮНАЯ ДЕВИЦА УЛЕТАЕТ ДАЛЕКО-ДАЛЕКО!

На следующее утро Малыш долго спал. Его разбудил
телефонный звонок, и он побежал в переднюю, чтобы взять трубку.
Звонила мама.
-- Бедный сынок... О, как это ужасно...
-- Что ужасно? -- спросил Малыш спросонок.
-- Все, что ты пишешь в своем письме. Я так за вас
волнуюсь...
-- Почему? -- спросил Малыш.
-- Сам понимаешь, -- сказала мама. -- Бедный мой
мальчик... Завтра утром я приеду домой.
Малыш обрадовался и приободрился, хотя он так, и не понял,
почему мама назвала его "бедный мой мальчик". Едва Малыш успел
снова лечь и задремать, как опять раздался звонок. Это папа
звонил из Лондона.
-- Как ты поживаешь? -- спросил папа. -- Хорошо ли себя
ведут Боссе и Бетан?
-- Не думаю, -- сказал Малыш, -- но точно не знаю, потому
что они лежат в эпидемии.
Малыш понял, что папа встревожился от его слов.
-- Лежат в эпидемии? Что ты хочешь сказать?
А когда Малыш объяснил, что он хочет сказать, папа
повторил мамины слова:
-- Бедный мой мальчик... Завтра утром я буду дома.
На этом разговор кончился. Но вскоре опять зазвонил
телефон. На этот раз это был Боссе.
-- Можешь передать домомучительнице и ее старенькому
доктору, что, хотя они и воображают себя знатоками, у нас все
же не скарлатина. Мы с Бетан завтра вернемся домой.
-- У вас не тина? -- переспросил Малыш.
-- Представь себе, нет. Мы просто чем-то объелись, так
сказал здешний доктор. От этого у некоторых тоже бывает сыпь.
-- Понятно, типичный случай плюшечной лихорадки, -- сказал
Малыш.
Но Боссе уже повесил трубку.
Малыш оделся и пошел на кухню, чтобы рассказать фрекен
Бок, что его больше не надо изолировать. Она уже готовила
завтрак. В кухне сильно пахло пряностями.
-- И я смогу уйти, -- сказала фрекен Бок, когда Малыш
сообщил ей, что завтра вся семья будет в сборе. -- Вот и
хорошо, а то у вас я совсем испорчу себе нервы.
Она бешено что-то мешала в кастрюле, стоящей на плите.
Оказалось, там варился какой-то густой мясной соус, и она
заправляла его солью, перцем и какими-то травами.
-- Вот видишь, -- сказала она, -- его надо посолить, и
поперчить как следует, да поварить подольше, только тогда он
вкусный. -- Потом она с тревогой посмотрела на Малыша. -- Как
ты думаешь, этот ужасный Карлсон сегодня опять прилетит? Так
хотелось бы спокойно провести последние часы в вашем доме.
Прежде чем Малыш успел ответить, за окном послышалась
веселая песенка, которую кто-то пел во весь голос:

Солнце, солнце,
Загляни в оконце!

На подоконнике снова сидел Карлсон.
-- Привет! Вот оно, ваше солнце, можете не волноваться.
Но тут фрекен Бок молитвенно протянула к нему руки:
-- Нет, нет, нет, умоляю, что угодно, но сегодня нам нужен
покой.
-- Покой, а то как же! Но прежде всего нам нужен, конечно,
завтрак, -- сказал Карлсон и одним прыжком оказался у кухонного
стола.
Там фрекен Бок уже положила приборы для себя и Малыша.
Карлсон сел перед одним из них и взял в руки нож и вилку.
-- Начинаем! Давайте завтракать! -- Он приветливо кивнул
фрекен Бок. -- Ты тоже можешь сесть с нами за стол. Возьми себе
тарелку и иди сюда.
Он раздул ноздри и вдохнул пряный запах.
-- Что нам дадут? -- спросил он, облизываясь.
-- Хорошую взбучку, -- ответила фрекен Бок и еще яростней
принялась мешать соус. -- Ее ты, уж во всяком случае, заслужил.
Но у меня так ноет все тело. что, боюсь, я уже не смогу
гоняться за тобой сегодня.
Она вылила соус в миску и поставила ее на стол.
-- Ешьте, -- сказала она. -- А я подожду, пока вы:
кончите, потому что доктор сказал, что мне во время еды нужен
полный покой.
Карлсон сочувственно кивнул.
-- Ну да, в доме, наверно, найдется несколько завалявшихся
сухариков, которые ты сможешь погрызть, когда мы покончим со
всем, что на столе.. Примостишься на краешке стола и погрызешь,
наслаждаясь тишиной и покоем.
И он торопливо наложил себе полную тарелку густого мясного
соуса. Но Малыш взял совсем капельку. Он всегда с опаской
относился к новым блюдам, с такого соуса он еще никогда не ел.
Карлсон начал строить из мяса башню, а вокруг башни
крепостной ров, заполненный соусом. Пока он этим занимался,
Малыш осторожно попробовал кусочек. Ой! Он задохнулся, слезы
выступили на глазах. Рот горел огнем. Но рядом стояла фрекен
Бок и глядела на него с таким видом, что он только глотнул
воздух и промолчал.
Тут Карлсон оторвался от своей крепости:
-- Что с тобой? Почему ты плачешь?
-- Я... я вспомнил одну печальную вещь, -- запинаясь,
пробормотал Малыш.
-- Понятно, -- сказал Карлсон и отправил в рот огромный
кусок своей башни. Но едва он проглотит его, как завопил не
своим голосом, и из его глаз тоже брызнули слезы.
-- Что случилось? -- спросила фрекен Бок.
-- На вкус это лисий яд... Впрочем, тебе самой лучше
знать, что ты сюда подсыпала, -- сказал Карлсон. -- Бери скорей
большой шланг, у меня в горле огонь! -- Он утер слезы.
-- О чем ты плачешь? -- спросил Малыш.
-- Я тоже вспомнил очень печальную вещь, -- ответил
Карлсон.
-- Какую именно? -- полюбопытствовал Малыш.
-- Вот этот мясной соус, -- сказал Карлсон.
Но весь этот разговор не пришелся по душе фрекен Бок.
-- Как вам только не стыдно, мальчики! Десятки тысяч детей
на свете были бы просто счастливы получить хоть немного этого
соуса.
Карлсон засунул руку в карман и вытащил карандаш и
блокнот.
-- Пожалуйста, продиктуйте мне имена и адреса хотя бы
двоих из этих тысяч, -- попросил он.
Но фрекен Бок не желала давать адреса.
-- Наверно, речь идет о маленьких дикарях из племени
огнеедов, все понятно, -- сказал Карлсон. -- Они всю жизнь
только и делают, что глотают огонь и серу.
Как раз в эту минуту раздался звонок у двери, и фрекен Бок
пошла открывать.
-- Пойдем посмотрим, кто пришел, -- предложил Карлсон. --
Быть может, это кто-нибудь из тех тысяч маленьких огнеедов,
которые готовы отдать все, что у них есть, за эту пламенную
кашу. Нам надо быть начеку, вдруг она продешевит... Ведь она
всыпала туда столько лисьего яда, а ему цены нет!
И Карлсон отправился вслед за фрекен Бок, а Малыш не
захотел от него отстать. Они стояли в передней за ее спиной и
слышали, как чей-то незнакомый голос произнес:
-- Моя фамилия Пек. Я сотрудник шведского радио и
телевидения.
Малыш почувствовал, что холодеет. Он осторожно выглянул
из-за юбки фрекен Бок и увидел, что в дверях стоит какой-то
господин -- один из тех красивых, умных и в меру упитанных
мужчин в самом расцвете сил, о которых фрекен Бок. сказала, что
ими на телевидении можно пруд прудить.
-- Могу я видеть фрекен Хильдур Бок? -- спросил господин
Пек.
-- Это я, -- ответила фрекен Бок. -- Но я уплатила и за
радио, и за телевидение, так что проверять вам нечего.
Господин Пек любезно улыбнулся.
-- Я пришел не в связи с оплатой, -- объяснил он. -- Нет,
меня привела сюда история с привидениями, о которых вы нам
писали... Мы хотели бы сделать на этом материале новую
программу.
Фрекен Бок густо покраснела; она не могла вымолвить ни
слова.
-- Что с вами, вам стало нехорошо? -- прервал наконец
молчание господин Пек.
-- Да, да, мне нехорошо, -- подхватила фрекен Бок. -- Это
самая ужасная минута в моей жизни.
Малыш стоял за ней и чувствовал примерно то же, что она.
Боже праведный, вот и свершилось! Через несколько секунд этот
вот Пек наверняка заметит Карлсона, а когда завтра утром мама и
папа вернутся домой, они увидят, что весь дом опутан разными
там кабелями, забит телевизионными камерами и такими вот
господами, и поймут, что покоя им уже не дождаться. О боже
праведный, надо немедленно убрать Карлсона любым способом.
Тут взгляд Малыша упал на старый деревянный ящик, который
стоял в прихожей и в котором Бегай хранила самодельные
театральные костюмы, старый реквизит и тому подобный хлам. Она
организовала вместе с ребятами из своего класса какой-то
дурацкий клуб: в свободное время они переодевались в странные
костюмы и разыгрывали нелепые сцены. Все это, по мнению Малыша,
было очень глупо, но у них это называлось играть в театр. Зато
сейчас этот ящик с костюмами оказался здесь как нельзя более
кстати!.. Малыш приоткрыл его крышку и взволнованно шепнул
Карлсону:
-- Спрячься!.. Лезь в этот вот ящик! Скорее!
И прежде чем Карлсон успел понять, почему он должен
прятаться, он уже сообразил, что это пахнет какой-то проказой.
Он хитро поглядел на Малыша и залез в ящик. Малыш быстро
прикрыл его крышкой. Потом он испуганно посмотрел на тех двоих,
которые все еще стояли в дверях... Успели ли они что-нибудь
заметить?
Но они ничего не заметили, так они были поглощены своей
беседой. Фрекен Бок как раз объясняла господину Пеку, почему
она чувствует себя дурно.
-- Это было не привидение, -- сказала фрекен Бок, с трудом
сдерживая слезы. -- Это были всего-навсего отвратительные
детские проказы.
-- Так, значит, никаких привидений не было? --
разочарованно переспросил господин Пек.
Фрекен Бок не могла больше сдерживать елезы -- она
разрыдалась.
-- Нет, привидений не было... И я не смогу выступить по
телевидению... никогда, только Фрида!..
Господин Пек похлопывал ее по руке, чтобы успокоить:
-- Не принимайте это так близко к сердцу, милая фрекен
Бок. Кто знает, может, вам еще и придется выступить.
-- Нет, нет, все надежды рухнули... -- сказала фрекен Бок
и, закрыв лицо руками, опустилась на ящик с костюмами.
Так она долго просидела, безутешно рыдая. Малыш ее очень
пожалел, и ему было стыдно, потому что он чувствовал себя во
всем виноватым. И вдруг из ящика раздалось негромкое урчание.
-- Ох, простите! -- сказала сконфуженная фрекен Бок. --
Это у меня, наверно, с голоду.
-- Да, с голоду всегда бурчит в животе, -- любезно
подтвердил господин Пек, -- но ваш завтрак, должно быть, уже
готов: я слышу такой изумительный аромат. Что у вас сегодня на
завтрак? -- полюбопытствовал господин Пек.
-- Ах, всего лишь мясной соус... Блюдо моего
изобретения... "Соус по рецепту Хильдур Бок" -- так я его
назвала, -- скромно, но с достоинством ответила фрекен Бок и
вздохнула.
-- Пахнет на редкость вкусно, -- сказал господин Пек. --
Просто возбуждает аппетит.
Фрекен Бок поднялась с ящика.
-- Отведайте, прошу вас... А эти глупые карапузы еще нос
воротят, -- обиженно добавила она.
Господин Пек немного поцеремонился -- все твердил, что
ему, мол, неловко, -- но дело кончилось тем, что они вместе
удалились на кухню.
Малыш приподнял крышку и поглядел на Карлсона, который,
удобно устроившись на костюмах, негромко урчал.
-- Умоляю тебя, лежи тихо, пока он не уйдет, -- прошептал
Малыш, -- не то попадешь в телевизор.
-- Ну да, тебе легко говорить, -- сказал Карлсон. -- Здесь
не менее тесно и душно, чем в том ящике, так что мне теперь
терять нечего.
Тогда Малыш немного приоткрыл крышку ящика, чтобы туда
проникал воздух, и помчался на кухню. Он хотел посмотреть,
какой будет вид у господина Пека, когда он отведает соус фрекен
Бок.
Трудно поверить, но господин Пек преспокойно сидел за
столом и уплетал за двоих, словно за всю жизнь ему не довелось
есть ничего вкуснее. И на глазах у него не было никаких слез.
Зато у фрекен Бок они катились градом, но, конечно, не из-за
соуса. Нет, нет, просто она продолжала оплакивать провал своей
телевизионной передачи. И даже похвалы, которые господин Пек
так щедро расточал ее огненному блюду, не могли ее утешить. Она
чувствовала себя бесконечно несчастной.
Но тут произошло нечто совершенно неожиданное. Господин
Пек вдруг уставился в потолок и воскликнул:
-- Придумал! Придумал! Вы будете выступать завтра вечером!
Фрекен Бок подняла на него заплаканные глаза.
-- Где это я буду выступать завтра вечером? -- мрачно
спросила она.
-- Как -- где? По телевидению! -- сказал господин Пек. --
В передаче "Искусный кулинар". Вы расскажете всем шведам, как
приготовить "Соус Хильдур Бок"...
И тут фрекен Бок потеряла сознание и грохнулась на пол. Но
вскоре она пришла в себя и вскочила на ноги. Глаза ее сияли.
-- Вы говорите, завтра вечером... По телевидению? Мой
соус... Я расскажу о нем по телевидению всему шведскому народу?
О господи!.. Подумать только! А Фрида ничего не понимает в
готовке, она говорит. что моими кушаньями можно только свиней
кормить!
Малыш слушал затаив дыхание, потому что все это было ему
очень интересно. Он едва не забыл про Карлсона, спрятанного в
ящике. Но тут вдруг, к его великому ужасу, в прихожей раздался
какой-то скрип. Ну да, этого следовало ожидать... Карлсон!
Дверь из кухни была приоткрыта, и Малыш увидел, что Карлсон
разгуливает по прихожей. Но ни фрекен Бок, ни господин Пек еще
ничего не заметили.
Да, это был Карлсон! И в то же время не Карлсон!.. Боже
праведный, на кого он был похож в старом маскарадном костюме
Бетан! На нем была длинная бархатная юбка, которая путалась в
ногах, мешая ходить, и две тюлевые накидки: одна украшала его
спереди, другая -- сзади! Он казался маленькой кругленькой
бойкой девочкой. И эта маленькая бойкая девочка неумолимо
приближалась к кухне.
Малыш в отчаянии делал знаки, чтобы Карлсон не шел на
кухню, но тот будто не понимал их, только кивал в ответ и
подходил все ближе.
-- Гордая юная девица входит в парадный зал! -- произнес
Карлсон и застыл в дверях, играя своими накидками.
Вид у него был такой, что господин Пек широко раскрыл
глаза:
-- Батюшки, кто же это?.. Что это за милая девочка?
Но тут фрекен Бок как заорет:
-- Милая девочка! Нет, извините, это не милая девочка, а
самый отвратительный сорванец из всех, которых мне довелось
видеть на своем веку! Убирайся немедленно, дрянной мальчишка!
Но Карлсон ее не послушался.
-- Гордая юная девица танцует и веселится, -- продолжал он
свое.
И он пустился в пляс. Такого танца Малыш никогда прежде не
видел, да, надо думать, что и господин Пек тоже.
Карлсон носился по кухне, высоко поднимая колени. Время от
времени он подпрыгивал и взмахивал своими тюлевыми накидками.
"Что за дурацкий танец, -- подумал Малыш. -- Но это еще
куда ни шло, только бы он не вздумал летать. О, только бы он не
летал!"
Карлсон завесил себя накидками так, что пропеллера вовсе
не было видно, чему Малыш был очень рад. Если он все же вдруг
взлетит к потолку, то господин Пек наверняка упадет в обморок,
а потом, едва придя в себя, пришлет сюда людей с телевизионными
камерами.
Господин Пек смотрел на этот странный танец и смеялся,
смеялся все громче и громче. Тогда Карлсон тоже стал хихикать в
ответ, да еще подмигивать господину Пеку, когда проносился мимо
него, размахивая своими накидками.
-- До чего веселый мальчишка! -- воскликнул господин Пек.
-- Он наверняка мог бы участвовать в какой-нибудь детской
передаче.
Ничто не могло бы больше рассердить фрекен Бок.
-- Он будет выступать по телевидению?! Тогда я попрошу
освободить меня от этого дела. Если вы хотите найти
кого-нибудь, кто перевернет вверх тормашками телевизионную
студию, то лучшего кандидата вам не сыскать.
Малыш кивнул:
-- Да, это правда. А когда эта студия перевернется вверх
тормашками, он скажет: "Пустяки, дело житейское". Так что лучше
остерегайтесь его!
Господин Пек не настаивал.
-- Если так, то не надо. Я только предложил. Мальчишек
полным-полно!..
И господин Пек вдруг заторопился. У него, оказывается,
скоро передача, и ему пора идти.
Но тут Малыш увидел, что Карлсон нащупывает кнопку на
животе, и до смерти испугался, что в последнюю минуту все
выяснится.
-- Нет, Карлсон... нет, не надо, -- шептал ему в тревоге
Малыш.
Карлсон с невозмутимым видом продолжал искать кнопку, ему
трудно было добраться до нее из-за всех этих тюлевых накидок.
Господин Пек уже стоял в дверях, когда вдруг зажужжал
моторчик Карлсона.
-- Я и не знал, что над Вазастаном проходит маршрут
вертолетов, -- сказал господин Пек. -- Не думаю, чтобы им
следовало здесь летать, многим этот шум мешает. Прощайте,
фрекен Бок. До завтра!
И господин Пек ушел.
А Карлсон взмыл к потолку, сделал несколько кругов,
облетел лампу и на прощание помахал фрекен Бок тюлевыми
накидками.
-- Гордая юная девица улетает далеко-далеко! -- крикнул
он. -- Привет, гей-гей!

КРАСИВЫЙ, УМНЫЙ И В МЕРУ УПИТАННЫЙ

Время после обеда Малыш провел наверху у Карлсона, в его
домике на крыше. Он объяснил Карлсону, почему надо оставить в
покое фрекен Бок.
-- Понимаешь, она хочет сделать торт со взбитыми сливками,
потому что мама, и папа, и Боссе, и Бетан возвращаются завтра
домой.
Карлсону это показалось убедительно.
-- Да, если она делает торт со взбитыми сливками, ее надо
оставить в покое. Опасно низводить домомучительницу, когда она
взбивает сливки, а то она скиснет, а вместе с ней и сливки.
Вот почему последние часы в семье Свантесон фрекен Бок
провела в полном покое -- так, как она хотела. Малыш и Карлсон
тоже спокойно сидели у камина в домике на крыше. Им было очень
хорошо и уютно. Карлсон быстро слетал на улицу Хетерге и купил
там яблок.
-- Я за них честно отдал пять эре, -- сказал он Малышу. --
Не хочу, чтобы меня заподозрили в краже. Ведь я самый честный в
мире! -- Разве эти яблоки стоят всего пять эре?
-- Видишь ли, я не мог спросить их цену, -- объяснил
Карлсон, -- потому что продавщица как раз пошла пить кофе.
Нанизав яблоки на проволоку, Карлсон пек их над огнем.
-- Угадай, кто лучший в мире специалист по печеным
яблокам? -- спросил Карлсон.
-- Ты, Карлсон, -- ответил Малыш.
И они ели печеные яблоки, и сидели у огня, а сумерки все
сгущались. "Как хорошо, когда трещат поленья! -- подумал Малыш.
-- Дни стали холодными. По всему видно, что пришла осень".
-- Я все собираюсь слетать в деревню и купить дров у
какого-нибудь крестьянина. Знаешь, какие скупые эти крестьяне,
но, к счастью, они тоже иногда уходят пить кофе, -- сказал
Карлсон.
Он встал и подбросил в огонь два больших березовых полена.
-- Я люблю, чтобы было жарко натоплено, -- сказал он. --
Остаться зимой без дров -- нет, так я н играю. И, не стесняясь,
скажу это крестьянину.
Когда камин прогорел, в комнате стало темно, и Карлсон
зажег керосиновую лампу, которая висела у самого потолка над
верстаком. Она осветила теплым, живым светом комнату и все те
вещи, которые валялись на верстаке.
Малыш спросил, не могут ли они чем-нибудь обменяться, и
Карлсон сказал, что он готов.
-- Но когда ты захочешь что-нибудь взять, ты должен сперва
спросить у меня разрешения. Иногда я буду говорить "да", а
иногда -- "нет"... Хотя чаще всего я буду говорить "нет",
потому что все это мое и я не хочу ни с чем расставаться, а то
я не играю.
И тогда Малыш начал спрашивать разрешения подряд на все
вещи, которые лежали на верстаке, а получил всего-навсего на
старый разбитый будильник, который Карлсон сам разобрал, а
потом снова собрал. Но все равно игра эта была такой
интересной, что Малыш даже представить себе не мог ничего более
увлекательного.
Но потом Карлсону это наскучило, и он предложил
постолярничать.
-- Это самое веселое на свете занятие, и можно сделать так
много чудесных вещиц, -- сказал Карлсон. -- Во всяком случае, я
могу.
Он скинул все, что валялось на верстаке, прямо на пол и
вытащил из-под диванчика доски и чурки. И оба они -- и Карлсон
и Малыш -- принялись пилить, строгать, и сколачивать, так что
все загудело вокруг.
Малыш делал пароход. Он сбил две досточки, а сверху
приладил круглую чурочку. Пароход и в самом деле получился
очень хороший.
Карлсон сказал, что должен сделать скворечник и повесить
его возле своего домика, чтобы там жили маленькие птички. Но
то, что у него вышло, совсем не походило ни на скворечник, ни,
впрочем, на что-либо другое. Весьма трудно было сказать, что за
штуку он смастерил.
-- Это что? -- спросил Малыш.
Карлсон склонил набок голову и поглядел на свое
произведение.
-- Так, одна вещь, -- сказал он. -- Отличная маленькая
вещица. Угадай, у кого в мире самые золотые руки?
-- У тебя, Карлсон.
Наступил вечер. Малышу пора было идти домой и ложиться
спать. Приходилось расставаться с Карлсоном и с его маленьким
домиком, где было так уютно, и со всеми его вещами: и с его
верстаком, и с его коптящей керосиновой лампой, и с его
дровяным сарайчиком, и с его камином, в котором так долго не
прогорали головешки, согревая и освещая комнату. Трудно было
все это покинуть, но ведь он знал, что скоро снова вернется
сюда. О, как чудесно, что домик Карлсона находился на его
крыше, а не на какой-нибудь другой!
Они вышли. Над ними сверкало звездное небо. Никогда прежде
Малыш не видел столько звезд, да таких ярких, да так близко!
Нет, конечно, не близко, до них было много тысяч километров,
Малыш это знал, и все же... О, над домиком Карлсона раскинулся
звездный шатер, и до него, казалось, рукой подать, и вместе с
тем так бесконечно далеко!
-- На что ты глазеешь? -- нетерпеливо спросил Карлсон. --
Мне холодно. Ну, ты летишь или раздумал?
-- Лечу, -- ответил Малыш. -- Спасибо.

А на следующий день... Что это был за день! Сперва
вернулись Боссе и Бетан, потом папа, а последней -- но все
равно это было самое главное! -- мама. Малыш кинулся к ней и
крепко ее обнял. Пусть она больше никогда от него не уезжает!
Все они -- и папа, и Боссе, и Бетан, и Малыш, и фрекен Бок, и
Бимбо -- окружили маму.
-- А твое переутомление уже прошло? -- спросил Малыш. --
Как это оно могло так быстро пройти?
-- Оно прошло, как только я получила твое письмо, --
сказала мама. -- Когда я узнала, что вы все больны и
изолированы, я почувствовала, что тоже всерьез захвораю, если
немедленно не вернусь домой.
Фрекен Бок покачала головой.
-- Вы поступили неразумно, фру Свантесон. Но я буду время
от времени приходить к вам помогать немного по хозяйству, --
сказала фрекен Бок. -- А теперь я должна немедленно уйти.
Сегодня вечером я выступаю по телевидению.
Как все удивились: и мама, и папа. и Боссе, и Бетан.
-- В самом деле? Мы все хотим на вас посмотреть.
Обязательно будем смотреть, -- сказал папа.
Фрекен Бок гордо вскинула голову.
-- Надеюсь. Надеюсь, весь шведский народ будет смотреть на
меня.
И она заторопилась.
-- Ведь мне надо успеть сделать прическу, и принять ванну,
и побывать у массажистки и маникюрши, и купить новые стельки.
Необходимо привести себя в порядок перед выступлением по
телевидению.
Бетан рассмеялась.
-- Новые стельки?.. Да кто их увидит по телевизору?
Фрекен Бок посмотрела на нее неодобрительно.
-- А разве я сказала, что их кто-нибудь увидит? Во всяком
случае, мне нужны новые стельки... Чувствуешь себя уверенней,
когда знаешь, что у тебя все с головы до ног в порядке. Хотя
это, может, и не всем понятно. Но мы -- те, что всегда
выступают по телевидению, -- мы-то хорошо это знаем.
Фрекен Бок торопливо попрощалась и ушла.
-- Вот и нет больше домомучительницы, -- сказал Боссе,
когда за ней захлопнулась дверь.
Малыш задумчиво кивнул.
-- А я к ней уже привык, -- сказал он. -- И торт со
взбитыми сливками она сделала хороший -- такой большой,
воздушный -- и украсила его кусочками ананаса.
-- Мы оставим торт на вечер. Будем пить кофе. есть торт и
смотреть по телевизору выступление фрекен Бок.
Так все и было. Когда подошло время передачи, Малыш
позвонил Карлсону. Он дернул шнурок, спрятанный за занавесками,
один раз, что означало: "Прилетай скорее". И Карлсон прилетел.
Вся семья собралась у телевизора, кофейные чашки и торт со
взбитыми сливками стояли на столе.
-- Вот и мы с Карлсоном, -- сказал Малыш, когда они вошли
в столовую.
-- Да, вот и я, -- повторил Карлсон и развалился в самом
мягком кресле. -- Наконец-то, я вижу, здесь появился тортик со
сливками, и, надо сказать, весьма кстати. Могу ли я получить
немедленно кусочек... очень большой кусочек?
-- Мальчики получают торт в последнюю очередь, -- сказала
мама. А кроме того, это мое место. Вы с Малышом можете оба
сесть прямо на пол перед телевизором, а потом я дам вам по
куску.
Карлсон обратился к Малышу:
-- Слыхал? Она что, всегда так с тобой обращается? Бедное
дитя!
Потом он улыбнулся, вид у него был довольный.
-- Хорошо, что она и со мной так обращается, потому что
это справедливо, а иначе я не играю.
И они оба, Малыш и Карлсон, сели на пол перед телевизором
и ели торт, ожидая выступления фрекен Бок.
-- Сейчас начнется, -- сказал папа.
И в самом деле, на экране появилась фрекен Бок. А рядом с
ней господин Пек. Он вел программу.
-- Домомучительница как живая! -- воскликнул Карлсон. --
Гей, гей! Вот сейчас-то мы позабавимся!
Фрекен Бок вздрогнула. Казалось, она услышала слова
Карлсона. А может, она просто очень волновалась, потому что
стояла перед всем шведским народом и должна была ему поведать,
как приготовить "Соус Хильдур Бок".
-- Скажите, пожалуйста, -- начал господин Пек, -- как вам
пришла мысль сделать именно это блюдо?
-- Очень просто, -- сказала фрекен Бок. -- Когда у тебя
есть сестра, которая ничего не смыслит в кулинарии...
Тут она умолкла, потому что Карлсон протянул вперед свою
маленькую пухлую ручку и выключил телевизор.
-- Домомучительница появляется и исчезает по моему
желанию, -- сказал он.
Но вмешалась мама.
-- Немедленно снова включи, -- сказала она. -- И больше
так не делай, а то тебе придется уйти.
Карлсон толкнул Малыша в бок и прошептал:
-- А чего еще нельзя делать в вашем доме?
-- Молчи. Посмотрим на фрекен Бок, -- сказал Малыш.
-- ...а чтобы было вкусно, его надо как следует посолить,
поперчить, и пусть кипит подольше, -- договорила фрекен Бок.
И у всех на глазах она солила, и перчила, и кипятила
всласть, а когда соус был готов, поглядела с экрана лукавым
взглядом и спросила:
-- Может, попробуете?
-- Спасибо, только не я, -- сказал Карлсон. -- Но так и
быть, если ты мне дашь имена и адреса, я приведу к тебе
двух-трех маленьких огнеедов, о которых ты говорила. Они охотно
попробуют!
Потом господин Пек поблагодарил фрекен Бок за то, что она
согласилась прийти и рассказать, как она готовит этот соус, и
на этом передача явно должна была кончиться, но тут фрекен Бок
вдруг спросила:
-- Скажите, пожалуйста, я могу передать привет сестре?
Господин Пек выглядел растерянным.
-- Ну ладно, передавайте, только побыстрее!
И тогда фрекен Бок на экране помахала рукой и сказала:
-- Привет, Фрида, ты меня слышишь? Надеюсь, ты не упала со
стула?
-- Я тоже на это надеюсь, -- сказал Карлсон. -- А те не
миновать землетрясения в Нурланде.
-- Ну что ты болтаешь? -- спросил Малыш. -- Ты ведь не
знаешь, какая эта Фрида. Может, она вовсе не такая огромная,
как фрекен Бок.
-- Представь себе, знаю, -- сказал Карлсон. -- Я ведь
несколько раз был у них дома, на Фрейгатен, и играл там в
привидение.
Потом Карлсон и Малыш съели еще по куску торта и смотрели,
как жонглер на экране кидает в воздух одновременно пять тарелок
и потом ловит все пять на лету. Малышу было скучно смотреть на
жонглера, но у Карлсона глаза так и сияли, и поэтому Малыш тоже
был счастлив.
Все было очень приятно, и Малыш так радовался что все
сидели вместе с ним -- и мама, и папа, и Боссе и Бетан, и
Бимбо... и даже Карлсон!
Когда с тортом было покончено, Карлсон схватил блюдо,
слизал с него крем, потом подкинул вверх, как на экране жонглер
тарелки.
-- Тот парень в ящике не промах, -- сказал Карлсон. -- До
чего же здорово! Угадай, кто лучший в мире кидальщик блюд?
Он подбросил блюдо так высоко, что оно едва не ударилось о
потолок, и Малыш испугался:
-- Довольно, Карлсон, не надо... ну, не надо!
Мама и все остальные смотрели телевизор. Там танцевала
балерина, и никто не заметил, что вытворяет Карлсон.
А Малыш все шептал: "Брось, Карлсон, не надо" но это не
помогало, и Карлсон безмятежно продолжал кидать блюдо.
-- Какое у вас красивое блюдо! -- воскликнул Карлсон и
снова подбросил его к потолку. -- Точнее сказать, у вас было
красивое блюдо, -- поправился он и нагнулся, чтобы собрать
осколки. -- Ну ничего, это пустяки, дело житейское...
Но мама услышала, как блюдо стукнулось об пол и разбилось.
Она как следует отшлепала Карлсона и сказала:
-- Это было мое любимое блюдо, а вовсе не пустяки и не
дело житейское.
Малыш был недоволен, что так обходятся с лучшим в мире
жонглером, но он понимал, что маме жаль блюдо, и попытался ее
утешить:
-- Я достану из своей копилки деньги и куплю тебе новое
блюдо.
Но тут Карлсон сунул руку в карман, вынул пятиэровую
монетку и протянул ее маме.
-- Я сам плачу за то, что было. Вот! Пожалуйста! Купи
новое блюдо, а сдачу можешь оставить себе.
-- Спасибо, милый Карлсон, -- сказала мама. -- Знаешь что,
купи на оставшиеся деньги несколько дешевых вазочек и швыряй
ими в меня, когда снова будешь сердиться.
Малыш прижался к маме:
-- Мама, ты не сердишься на Карлсона, скажи?
Мама потрепала по руке сперва Карлсона, потом Малыша и
сказала, что больше на них не сердится.
Потом Карлсон стал прощаться:
-- Привет, мне пора домой, а то я опоздаю к ужину.
-- А что у тебя сегодня на ужин? -- спросил Малыш.
-- "Соус Карлсона, который живет на крыше", -- сказал
Карлсон. -- Только я не положу в него столько лисьего яда,
сколько кладет домомучительница, можешь мне поверить. Угадай,
кто лучший в мире мастер по соусам?
-- Ты, Карлсон, -- сказал Малыш.

Час спустя Малыш уже лежал в своей кроватке, а рядом
стояла корзинка, где спал Бимбо. Все -- и мама, и папа, и
Боссе, и Бетан -- пришли к нему в комнату пожелать спокойной
ночи. Малыша уже одолевал сон. Но он еще не спал, а думал о
Карлсоне. Что он сейчас делает, Карлсон? Может, как раз
что-нибудь мастерит... скворечник или еще что...
"Завтра, когда я приду из школы, -- думал Малыш, -- я
позвоню Карлсону и спрошу, нельзя ли мне слетать к нему и тоже
еще что-нибудь смастерить".
А потом Малыш подумал: "Как хорошо, что Карлсон провел
звонок, я позвоню ему всегда, когда захочу". И вдруг понял, что
он уже захотел.
Он вскочил с постели, босиком подбежал к окну и дернул за
шнурок. Три раза. Этот сигнал означал: "Какое счастье, что на
свете есть такой красивый, умный, в меру упитанный и храбрый
человечек, как ты, лучший в мире Карлсон!"
Малыш еще постоял немного у окна, не потому что ждал
ответа, а просто так, и вдруг, представьте себе, прилетел
Карлсон.
-- Да, ты прав, -- сказал он, -- :это и в самом деле очень
хорошо.
Больше Карлсон ничего не сказал и тут же улетел назад, в
свой зеленый домик на крыше.