За последним 124 - 14 Января 2024 - Персональный сайт

Главная » » За последним 124

02:33

За последним 124

***

===

***

===

Глава 14

В город наконец пришла настоящая зима. Метель мела всю ночь и утихла лишь к утру, оставив после себя прилизанные ветром сугробы плотного снега. Мы не торопясь шли со Стефой по уже расчищенной аллее. На боковой аллейке стайка молодых Ренских, по виду ещё школьников, побросав лопаты, устроила сражение снежками. Битва увлекла их настолько, что они заметили Стефу уже слишком поздно, только когда она сурово их окликнула и погрозила пальцем. Подростки быстро похватали брошенные лопаты и с преувеличенным усердием принялись за работу.
— Строго тут у вас, — заметил я. — Это кто — малолетние преступники? Нарушители дисциплины?
— Какие ещё преступники? — она посмотрела на меня с недоумением. — Обычные дети.
— А, понятно, — догадался я, — воспитание трудом. Личный состав должен быть всегда загружен — если ты не придумаешь им занятие, они придумают его себе сами.
— Примерно так, — засмеялась она. — Ну и дворникам тоже надо помочь после метели. А ты, Кеннер, похоже, знаешь толк в воспитании.
— Знаю, конечно, — хмыкнул я. — Нас, правда, учили как рядовых ратников, но у нас был курс для младшего командного состава. Я, в принципе, вполне смог бы служить десятником.
— А ритером? — заинтересовалась она.
— Ритером не смог бы, — ответил я подумав. — Тридцать человек — это уже серьёзно. Там слишком много армейской специфики, без опыта не справиться.
— Ну надо же, — поразилась Стефа. — Молодёжь обычно считает, что и с тысячей легко сможет управляться, а ты себя только десятником видишь. Как так?
Я только улыбнулся и развёл руками. Она улыбнулась в ответ.
— На самом деле мы не просто так молодых загружаем, — пояснила она. — У этой группы есть старший, и вот эта игра в снежки вместо работы пойдёт минусом в его личное дело. Мы выявляем лидеров, а дети с малых лет учатся руководить. Ну и дворникам в самом деле нужно помочь, конечно.
Я тут же вспомнил, что сестрички Эльма с Нельмой как-то мне сказали, что карманные деньги они вынуждены зарабатывать сами.
— Сурово вы воспитываете подрастающее поколение, — заметил я. — Как посторонний человек я это даже одобряю, но знаешь, бабушка — ты не обижайся, но я, пожалуй, рад, что я не Ренский. Мне такое воспитание вряд ли пришлось бы по душе.
— А что тут обижаться, — хмыкнула она. — Думаешь, ты один такой? Знал бы ты, как Мила от всего этого бесилась.
— Не могу себе представить бесящуюся маму, — признался я. — Но я знаю, что она действительно плохо встраивается в иерархию. Думаю, из неё вряд ли получилась бы хорошая Мать рода.
— Получилась бы, — махнула рукой Стефа. — У нас в роду все такие. Думаешь, мы с Ольгой лучше были? Ты только подумай, как мы должны были довести маму, чтобы она лишила нас наследства, и оставила всё будущей внучке. Однако мы повзрослели и осознали свой долг перед родом. Ольга тоже всё это воспитание терпеть не могла, но пришло время, и она стала Матерью рода. И неплохо с этим справляется. Хоть и не без ошибок, — добавила она со вздохом. — Да и Милослава уже совсем не та, что была когда-то. Поверь, в той Милославе ты свою будущую мать вряд ли бы узнал.
Я только глубокомысленно хмыкнул в ответ. Не так уж я и желал узнать ту Милославу, мама меня вполне устраивала такая, какой она была сейчас. Однако я уже успел понять, что в том её с Ольгой давнем конфликте правых не было, и это только укрепляло моё желание знать об этом поменьше.
— Раз уж ты вспомнила о прабабушке, — перевёл я разговор. — Я пригласил Бернара в гости. Это племянник Орианны, он сейчас глава трирской ветви Арди. Не знаю, правда, когда он соберётся приехать.
— Да? — удивилась Стефа. — Ты уже успел с ним познакомиться?
— Да, и он мне понравился, — кивнул я. — Так вот, он говорил, что хочет познакомиться со своими двоюродными сёстрами. То есть с тобой и Ольгой.
— Мы как-то уже и забыли о родственниках в империи, — задумчиво сказала Стефа. — А ведь и в самом деле нехорошо получается — мы такие близкие родственники, а за столько лет даже не попытались встретиться.
— Что касается их, то у них были серьёзные проблемы из-за прабабушки. Вам с той войной, как я понимаю, тоже было не до того.
— Верно, — согласилась она, — но всё равно нехорошо. Ну что же, я буду рада познакомиться и восстановить связь, да и Ольга, я уверена, тоже. Нет, ну до чего же ты шустрый — уже успел со всеми родственниками перезнакомиться. Наверняка и Бернара в какой-то схеме задействовал, да?
— Ну… — замялся я.
— Понятно, — усмехнулась Стефа.
Вот как так получается, что все мои действия окружающие воспринимают как интриганство и пронырливость? И главное, возразить-то нечего, потому что всё это действительно можно так истолковать.
— Ты всё неправильно понимаешь, бабушка, — вздохнул я. — Ладно, что толку оправдываться. Лучше расскажи мне немного про ту войну — как получилось, что Алина вас спасла? Ренские же сильнее Тириных были, да и сейчас сильнее.
— С нами же тогда три рода воевало. У нас почти всех взрослых повыбили, оставались, считай, одни дети. У тех родов тоже мало кто выжил, вот Алина их легко и раздавила. А сейчас у нас те дети выросли, и их дети, и дети их детей. Мы опять стали сильными. Но ты знаешь, я бы не стала вот так рассуждать кто из нас с Тириными сильнее. Если смотреть как род, то мы, наверное, сильнее, просто потому что нас больше. Но Алина сильнее меня и Ольги, да и вообще их Высшие, пожалуй, посильнее наших. К тому же Тирина не разлей вода с Ивлич, которая всегда за неё встанет.
Ну я давно уже понял, что близкому знакомству с Драганой я обязан исключительно Алине. Если бы не она, с Драганой я не то что близко не сошёлся бы, а скорее всего, вежливо раскланивался бы с ней раз в год на княжеском приёме, и на этом всё.
— Кстати, вполне возможно, что Ивлич и посильнее Алины будет, — продолжала Стефа. — Я даже допускаю, что она у нас самая сильная после Милы. Она недавно очень убедительно свою силу продемонстрировала — об этом мало кому известно, но у неё случилась дуэль…
— Знаю, с Кисой, — кивнул я, и перед глазами сразу встала Гана в залитой кровью кофточке. — Я там присутствовал.
— Как ты туда смог пролезть? — изумилась Стефа. — Как тебя вообще близко допустили?
— По правилам только Старшие и Высшие не допускаются, — улыбнулся ей я, — а я даже не Владеющий.
— У меня просто нет слов, — покрутила головой она. — Не устаю поражаться, как тебе удаётся использовать дырки в законах, причём ты ведь даже не стараешься. Похоже, Сила и в самом деле тебя любит.
— Ты всерьёз считаешь, что Сила на подобные вещи влияет?
— Сложно сказать, — пожала она плечами. — Ты веришь в удачу?
— Когда верю, когда нет.
— Обычно удача объясняется просто: ты своей волей сдвигаешь случайности в свою пользу, даже не осознавая этого. Но иногда это объяснение явно не подходит, и тогда возникает подозрение, что Сила всё-таки порой вмешивается.
— А может быть, просто объяснение не годится, — заметил я.
— Может быть, — согласилась она.
Мы не торопясь гуляли молча по ослепительно белому снежку, ещё не затронутому дыханием большого города. Воздух здесь, конечно, гораздо чище, чем в городах моей прошлой жизни, но снег белым даже в деревне вряд ли сохранится, что уж говорить про многомиллионный город.
— Как вас в Академиуме встретили? — заговорила она снова.
— Не очень приветливо, — я досадливо поморщился, вспомнив многообещающие взгляды Ясеневой. — Нам явно собрались опять устроить весёлую сессию. Ещё веселее прошлой. Так-то никто слова против не говорит, распоряжения князя и Драганы оспаривать не решаются, но по взглядам видно, что всё ещё впереди.
— А ты чего ждал? — усмехнулась Стефа. — Никто не любит прогульщиков.
— Можно подумать, что это я по своему желанию прогуливал, — в сердцах сказал я. — Это князь настоятельно посоветовал мне съездить, но преподам на это плевать.
— Зато в трудностях характер закаляется, так что всё к лучшему, — ехидно заметила она. — Учись везде видеть свои преимущества.
— Учусь, — грустно кивнул я.
Мы опять пошли молча, с удовольствием вдыхая морозный воздух. Я уже начал думать, что мне придётся заговорить об этом самому, но всё-таки дождался того, чего ждал с самого начала встречи. Стефа наконец-то спросила:
— У тебя там какие-то проблемы с Греками?
— Да, ерунда, — махнул я рукой. — Там просто какой-то дурак до руля дорвался, вот и сделал глупость. Я, кстати, сумел выбить из князя право на защиту. Вас интересует?
— Ты предлагаешь нам повоевать с Греками? — резко остановилась Стефа.
— Если вам интересно, — равнодушно пожал я плечами.
— Знаешь, я не могу это обсуждать, у меня на это полномочий нет. Это надо встретиться с Ольгой. Как ты?
— Не вижу препятствий, — я удивлённо посмотрел на неё. — Почему я должен возражать?
— Ну, мне казалось, что ты к ней относишься враждебно и не хочешь встречаться.
— Я не отношусь к ней враждебно, честно. Предпочитаю не встречаться не потому, что плохо отношусь, а просто не понимаю, как себя с ней вести. Я так подозреваю, у неё та же самая проблема. Но раз нужно для дела, то давай встретимся.
* * *
Я здесь не был с того самого момента пять лет назад, но сразу узнал и застеленную ковровой дорожкой мраморную лестницу, и резную дубовую дверь. Приёмную я тогда видел мельком, так что никаких чувств она во мне не пробудила.
— Ольга у себя? — спросила Стефа у секретаря. — Одна?
— Да, сиятельная, — ответил тот, с любопытством глядя на меня. — Она одна.
— Оля, мы с Кеннером зайдём? — спросила Стефа, заглянув в кабинет. Ольга ответила ей что-то, чего я не разобрал, и Стефа зашла, махнув мне рукой заходить следом.
— Здравствуйте, сиятельная, — вежливо поздоровался я, усаживаясь и оглядывая запомнившийся мне кабинет, который с тех пор совершенно не изменился.
— Здравствуй, Кеннер, — отозвалась Ольга с лёгким оттенком недовольства. — И знаешь что — зови меня, пожалуйста, Ольгой. У нас, конечно, непростые отношения, но всё же не стоит давать посторонним повод для злорадства.
— Хорошо, Ольга, — отозвался я, а Стефа удовлетворённо кивнула. Впрочем, я и до этого прекрасно знал, кто у Ренских больше всего продвигает улучшение отношений с нами.
— Так что у вас за дело, которое вы без меня не можете решить? — спросила Ольга, обращаясь скорее к Стефе.
— Кеннер получил право на защиту и предлагает нам повоевать с Греками, — коротко и по существу объяснила та.
— Вот как! — удивилась Ольга и глубоко задумалась.
Мы сидели молча, не мешая ей прикидывать, что там она прикидывала. Наконец она пришла к какому-то решению.
— Так значит, ты хочешь, чтобы мы тебе помогли? — она посмотрела на меня, явно готовясь озвучить условия.
— Нет, — улыбнулся ей я.
— Нет? — выражение лица у неё сделалось непонимающим, и Стефа тоже удивились.
— Мне не нужна помощь, — объяснил я. — Я в этой глупой затее вообще участвовать не собираюсь.
Обе смотрели на меня с удивлённо-непонимающими лицами, ожидая дальнейших пояснений.
— Князь хочет прижать Греков, и поэтому ему нужно, чтобы я с ними воевал, — объяснил я. — Я бы предпочёл взять с Греков виру и помириться, но мне от князя тоже кое-что нужно, так что я не могу ему просто так отказать. А вообще, он хотел бы сам подыскивать мне союзников и сам распределять, кому что из имущества Греков достанется. Но по-моему, это ему будет уже слишком жирно, так что я выдавил из него право на защиту. Он всё равно кого-нибудь к этому подключит, конечно, но по крайней мере, я смогу дать своим родственникам возможность урвать что-нибудь с Греков. Так что это не я прошу помощи, а наоборот, оказываю вам услугу.
Пока я говорил, брови у Ольги лезли всё выше. Под конец моей речи она просто рассматривала меня с непонятным выражением, а Стефа веселилась всё больше.
— Нет, ну каков, а? — со смехом сказала Стефа. — Жаль, что ты не Ренский. Сделали бы мы тебя Матерью рода, Оля тебе своё место с удовольствием бы уступила.
Ольга незаметно поморщилась, но промолчала.
— Нет, спасибо, — вежливо отказался я. — Я не готов стать матерью. И вообще — я женат, и моя жена предпочитает видеть меня в роли мужчины.
— А каких именно родственников ты имеешь в виду, Кеннер? — спросила Ольга.
— У меня их не так уж много, — пожал я плечами. — Вы, Хомские, Тирины.
— А Тирины-то каким боком тебе родственники? — не поняла она.
— По линии Кеннера Ренского, — пояснил я.
— Он про тех, которых Алинка от деда нагуляла, — уточнила Стефа.
— Ах, эти! — презрительно сказала Ольга. — Я бы побрезговала их в родственники записывать.
— Ну так я и сам сын изгнанницы и неизвестного отца, — хмыкнул я. — Не мне воротить нос и рассуждать о происхождении.
Обе заметно смутились.
— Ярин твой отец, Кеннер, — вздохнула Стефа. — Не веришь Ольге — мне поверь. Или у матери, наконец, спроси.
— Если даже и так, я предпочитаю этого не знать, — откликнулся я. — Лучше уж неизвестный отец, чем такой.
— Ну насчёт этого ты матери претензии предъявляй, — усмехнулась Ольга. — Она его выбирала, не я. Я-то как раз видела, что он из себя представляет. Он же ни секунды не колебался, когда от Милы отказывался. Думаешь, это я его заставила? Да мне на него вообще наплевать было.
Теперь уже я почувствовал смущение.
— А почему ты сам не хочешь участвовать, Кеннер? — спросила Стефа.
— Потому что мне от них ничего не нужно, — честно ответил я. — Они, конечно, ранили моего человека, но не со зла, а по глупости. Это недостаточный повод, чтобы устраивать бойню, меня вполне устроит разумная вира. Когда мои родственники что-то с Греков получат, я с ними помирюсь, а дальше князь пусть сам свои махинации проворачивает.
— Думаешь, князь такому обрадуется?
— Я могу оказать ему услугу, а бегать по поручениям не собираюсь. Вот примерно на этой границе я и хочу остановиться.
Обе глубокомысленно покивали.
— А кто ещё участвует? — поинтересовалась Ольга.
— Я с вами первыми говорю. Думаю, Алина за эту возможность обязательно ухватится. Насчёт Хомских пока не знаю. У нас с ними ещё не настолько близкие отношения, мне трудно судить, что они хотят.
— Значит, с Хомскими ты решил помириться? — как бы невзначай поинтересовалась Ольга.
— Так я с ними и не ссорился, — ответил я. — Ссорились моя мать с Путятой, но я не моя мать, а Беримир не Путята.
— Милослава Путяту вылечила, — с намёком заметила Ольга.
— Да, я её об этом попросил, — признал я. — Чтобы наладить отношения с Хомскими. Не сказать, что она легко согласилась, но я всё же смог найти аргументы.
— Находить аргументы у тебя довольно ловко получается, Кеннер, — согласилась Стефа, и они с Ольгой дружно усмехнулись.
— Скажи, Кеннер, — заговорила Ольга, — вот представим, что ни Тирины, ни Хомские не захотели участвовать — что тогда? У нас одних сил для Греков маловато.
— Я мог бы, конечно, просто взять с Греков виру и на этом закончить, — подумав ответил я. — А князю объяснить, что защитников не нашлось. Но это не очень хороший вариант, потому что князь легко найдёт мне защитников, и мы оба это знаем. Так что в таком случае мне всё же придётся повоевать — или вместе с вами, или без вас на княжеских условиях. Ну или вместе с вами и заодно с теми, кого князь в это дело втащит.
— То есть Греки никак не могут войны избежать?
— Никак, конечно, — я посмотрел на неё с удивлением. — После того как их измена вылезла наружу, для них только два варианта: либо их полностью уничтожат, либо им всё же удастся сохранить семью, пусть и ценой имущества. Князь просто не хочет вытаскивать всю эту грязь на публику и предпочитает раздавить Греков чужими руками. Но если это не получится, то он уничтожит их сам под корень. Когда Остромира убили, у них появился шанс выжить, но они неизбежно потеряют богатство и влияние. Это минимальный вариант, который устроит князя.
— Погоди, не так быстро, — остановила меня Ольга. — Мы слышали, что у Греков намечаются трудности, но измена? О чём ты вообще говоришь?
Я осёкся. Последнее время я общался только с людьми, которые были полностью в курсе событий, и совсем упустил из виду, что до широкой публики никаких подробностей так и не дошло.
— Я наговорил слишком много лишнего, — вздохнул я. — Извините, но я ничего не могу объяснить.
Стефа с Ольгой переглянулись, а затем вопросительно уставились на меня.
— Кеннер, откуда ты всё это знаешь? — потребовала Стефа.
— Извините, — развёл я руками. — Я забылся и сказал то, что не имел права говорить.
— Может, он специально как бы случайно проговорился? — спросила Ольга Стефу. — Чтобы нас туда затянуть?
— Нет, — покачала головой Стефа. — Я Кеннеру верю. Он такими методами не пользуется. Ведь не пользуешься, Кеннер?
— Не пользуюсь, — со вздохом подтвердил я. — Я действительно проболтался.
— Может, он в самом деле сын князя, а Мила нам просто голову дурила с этим Яриным? — неуверенно спросила Стефа. — Откуда он такие вещи знает?
— Ты-то хоть эти глупости не повторяй, — возразила ей Ольга, но в голосе у неё тоже чувствовалась неуверенность.
— Да никакой я не сын князя, — сказал я с досадой. — Я даже маму как-то спрашивал об этом. Я знаю чуть больше просто потому, что случайно в это дело немного влез. Самым краешком.
* * *
Как обычно, нас встречала Анета, и теперь я уже понимал почему. Меня больше не обманывали изящные изгороди — после того, как у нас появилось своё поместье, я полностью осознал, что из себя представляют родовые владения. Гулять здесь в одиночку я вряд ли решусь — стоит случайно забрести куда-нибудь не туда, и прогулка завершится болезненно или как минимум унизительно.
Ленка с Анетой на мгновение соприкоснулись щеками, обозначая сердечный женский поцелуй, ну а мне поцелуй достался чуть более натуральный.
— Как вы справлялись здесь без нас? — спросил я, когда мы двинулись по дорожке в сторону дома Алины.
— С трудом, — улыбнулась Анета. — А где вы пропадали?
— Надо было съездить по делам в империю, — туманно ответил я. — У нас там родственники есть. Познакомились с ними, пообщались.
— Газеты писали, что вы там кучу народа поубивали, — заметила Анета с лёгкой улыбкой.
— Это Кеннер, — немедленно предала меня Ленка. — Я только пряталась за него.
— Интересные у вас поездки. Надо бы как-нибудь съездить с вами, развеяться.
— Не верь газетчикам, — посоветовал я, — они врут как дышат.
— Ливонский потрошитель, — захихикала она. — А что, звучит.
— Это что, — страдальчески закатил я глаза, — мне теперь каждый будет так мозг клевать?
— Бремя популярности, — наставительно сказала Анета, и девицы дружно захихикали.
А не послать ли мне команду архивистов к кому-нибудь из популяризаторов? Кто там это прозвище запустил? Меня никогда не привлекала идея вести себя вроде Дона Корлеоне, но временами меня к этому просто вынуждают. Впрочем, подобная реакция совершенно нормальна для аристократа — да та же Алина в такой ситуации приехала бы в редакцию и без лишних разговоров превратила бы её в дымящиеся руины.
Алина встретила нас на пороге, немедленно погнала мыть руки и усадила за стол. Когда она дома, у неё доминирует материнский инстинкт, и она каждый наш визит стремится накормить нас до отвала. Не скажу, что меня это угнетает — Алина готовит просто потрясающе. Но что меня больше всего в ней поражает — это то, с какой лёгкостью она меняет свои образы. Дома она заботливая мамочка, на людях она величественная Мать рода, а в нашем путешествии я познакомился с образом отвязной хулиганки. Причём она никогда не играет — во всех её образах это настоящая Алина.
— Наконец-то вы сами приехали, — улыбнулась Алина, глядя, как мы демонстрируем отменный аппетит. — Вечно вас приходится силой затаскивать, особенно тебя, Кеннер.
— На самом деле у меня к тебе небольшое дело, — с лёгким чувством вины сказал я. — Я сумел выдавить из князя право на защиту. Хочешь поучаствовать?
— Спасибо, Кен, — благодарно сказала Алина. — Я знаю эту историю, конечно. Гана мне рассказала, как ты князю руки крутил. Я и надеялась, что ты про меня не забудешь, и рада, что в тебе не ошиблась.
— Да как бы я про тебя забыл, Лина, — я даже смутился. — Я и князю сразу сказал, что тебя позову.
— Кто ещё участвует?
— Ренские в деле, — ответил я. — Они, правда, немного побаиваются остаться в одиночку против Греков. Я им говорил, что ты наверняка захочешь поучаствовать, но они всё равно сомневаются. С Хомскими я, правда, ещё не говорил — совершенно не представляю, что они ответят.
— А ты сам? — удивлённо посмотрела на меня она.
— Я участвовать не хочу, — честно ответил я. — Но если у вас возникнут какие-то трудности, то я приду на помощь немедленно, можешь в этом не сомневаться.
— Я в тебе никогда не сомневалась, Кен, — с чувством сказала Алина. — Никогда с момента нашей первой встречи. Но мне всё же интересно — почему ты не хочешь повоевать? У тебя вроде есть претензии к Грекам, собственно, только у тебя они и есть.
— Как бы это получше объяснить, — задумался я. — Понимаешь, Лина — мы на самом деле выскочки без какой-то серьёзной репутации. Отношение к нам пока очень насторожённое. Собственно, всей репутацией, которая у нас есть мы обязаны нашей матери. Не будь её, нас бы просто презирали, как любых выскочек.
— Я думаю, ты несколько драматизируешь, — мягко заметила она, — но в определённой мере это верно.
— Все понимают, что серьёзной причины для мести Грекам у меня нет. Они ранили нашего слугу, но того, кто ранил, мы казнили, а того, кто отдал приказ, мы по закону не имеем права трогать. И по закону, и по обычаю я должен взять какую-то разумную виру и закончить конфликт. Так вот, если я буду участвовать, то это будет выглядеть, что я воспользовался надуманным поводом, чтобы пограбить. Некрасиво будет выглядеть. А вот если я сам останусь в стороне, то в обществе не будет никаких сомнений, что я просто выполняю волю князя. И в целом ко всей нашей коалиции отношение будет другое.
— Опять же мне кажется, что ты немного преувеличиваешь, но вообще в этом есть некий резон, — согласилась Алина. — И всё же я думаю, что эта причина недостаточно веская, чтобы оставаться в стороне.
— Да, есть ещё одна причина, — улыбнулся я. — Нам просто ничего не нужно из имущества Греков. У нас не получится захватить достаточно много, а то, что сможем — это будут просто какие-то огрызки, которые никак не впишутся в наши структуры. Вот, допустим, отбираем мы у Греков некую компанию, скажем, их фирму, которая занимается логистикой, и что дальше? У неё сразу окажутся обрезанными все деловые связи, ведь её клиенты — это в основном компании Греков. И получится, что мы имеем на руках полностью парализованную компанию, которая приносит только убытки, и непонятно, как её с рук спихнуть.
— Хм, — задумалась Алина.
— Ты можешь забрать их склады-холодильники. Ренские наверняка заинтересуются их цементным производством. Для Хомских там тоже кое-что найдётся. А по нашей специализации — артефакты и машиностроение, — у Греков ничего нет.
— Ты что, проанализировал, что нам всем может понадобиться? — с интересом посмотрела на меня Алина.
— Конечно, а как же иначе? Какой смысл предлагать вам то, что вам не нужно?
— Действительно, как же иначе, — хмыкнула Алина. — Вот потому-то у тебя всё и получается, а вовсе не потому, что ты сын князя.
— Я не сын князя, — зарычал я, а Алина счастливо захихикала.
* * *
— Ты с каждой нашей встречей всё больше расцветаешь, Влада, — улыбнулся ей я.
Влада неожиданно смутилась. Что это она? Похоже, девочка просто не привыкла к комплиментам, у них там в мещанском квартале сделать комплимент — это, наверное, шлёпнуть по попе. А тут Кеннер, весь такой изящный, разливается соловьём — как тут не смутиться? Лучше бы ей уже начинать привыкать — Беримиру в любом случае придётся выводить её в свет, а там такие изящные стаями ходят, и дочь главы фамилии Хомских без внимания уж точно не останется.
— А что это у тебя опять глаза хитрые? — продолжал я изводить несчастную девушку. — Снова хочешь обдурить бедного глупого Кеннера?
— Ничего они не хитрые, — Влада была уже в полном смущении. — И когда это я тебя обдурила?
— Ну не то чтобы обдурила, — признал я с улыбкой. — Всё-таки дело с «Голубой кошкой» скорее к взаимной выгоде. Но проделано было на удивление ловко.
Глаза у Влады вильнули, и я окончательно уверился в своей догадке, что именно она разработала план относительно выходной доли деда Даняты. Мне вдруг пришла в голову мысль, что в последнее время меня слишком уж часто осеняют совершенно неочевидные, но при этом верные догадки. А не просыпается ли у меня та самая интуиция, про которую мне не так давно рассказывала Драгана?
— Пойдём, Кеннер, — сказала она, отводя глаза, — отец ждёт.
Беримир встретил меня приветливо. У нас, в общем-то, с самого начала сложились хорошие отношения, но после лечения Путяты их уже вполне можно было назвать родственными. Всё-таки просил мать я не зря — далось мне это не очень легко, но оно определённо того стоило.
— Здравствуй, Кен, — улыбнулся он мне. — Останешься на обед? Или опять куда-то спешишь?
— Опять спешу, — с сожалением отозвался я. — Время сейчас напряжённое, дел полно. У тебя оно, кстати, тоже, возможно, скоро станет напряжённым.
— Вот как? — озадаченно поднял бровь Беримир.
— Давай об этом чуть попозже, — предложил я. — Я бы сначала поговорил о «Голубой кошке», а то вдруг у тебя возникнет впечатление, что я пытаюсь как-то это увязать.
— Хорошо, давай, — кивнул он.
— Наши люди наконец подготовили полный отчёт по предприятию, и сразу скажу, что там всё хорошо. Кое-какие замечания есть, но больше на уровне придирок. Копию отчёта я тебе пришлю, посмотришь сам. Акции мы решили разделить так: половину матери, а вторую половину нам с Леной, то есть у мамы доля двенадцать с половиной процентов. Мы с Леной вряд ли сильно заинтересуем публику, а вот что касается мамы, то можете выпускать пресс-релиз о вхождении её в состав акционеров.
— Вы с Леной обществу тоже интересны, не скромничай, — усмехнулся Беримир.
— Насколько я понял, вы хотели бы ввести её в совет директоров? — я посмотрел на Владу.
— Мы собирались это предложить, — призналась она.
— Она согласна, однако мы предлагаем пойти ещё дальше. Например, ввести для неё пост генерального инспектора и организовать соответствующий отдел, назовём его инспекцией качества. Штат там большой не нужен — по нашим прикидкам, двух лекарок и двоих алхимиков должно хватить. В этом случае Милослава Арди готова своим именем гарантировать качество выпускаемой продукции.
Беримир с Владой слушали меня буквально затаив дыхание.
— И последнее: мы предлагаем открыть новую линейку продукции — очень маленькую, позиций пять, самое большое семь. Объём производства предполагается небольшим, но это будет компенсироваться высокой ценой. Сертифицировать эту линейку будет сама Милослава Арди, и она будет помечаться её личным клеймом.
— Это гораздо больше, чем мы рассчитывали, — с удивлением сказал Беримир. — Предварительно мы, разумеется, согласны, ну а детали уже будем обсуждать. Но как тебе удалось убедить Милославу?
— Путяту она по-прежнему не любит, но упоминание Хомских больше не вызывает у неё острой реакции, — ответил я. — Думаю, сыграло свою роль то, что вы с ней нашли общий язык. Она относится к тебе вполне благожелательно, и соответственно, к Хомским в целом. Ну а раз мы предварительно договорились, то я пришлю к вам Киру Заяц со всеми бумагами — пусть они с Владой обговорят все детали. Я бы, кстати, посоветовал пока не объявлять об изменении в списке акционеров — лучше сделать это потом, в рамках общей рекламной кампании. Не стоит размазывать эффект этого объявления.
— Не будем пока объявлять, — согласилась Влада, — А я тем временем подготовлю предложения по особой линейке.
— Вот и замечательно, — кивнул я. — А теперь можно поговорить и о втором деле. Вы слышали о том, что у нас вышла стычка с Греками? Точнее говоря, о том, что Греки на нас напали?
— Трудно было не услышать, — усмехнулся Беримир. — Все только об этом и говорят. Особенно о том, что ты отказался мириться. Общество гадает, что же ты собираешься делать.
— И что я собираюсь делать? — полюбопытствовал я.
— Предположений много. Но в основном все соглашаются в том, что ты блефуешь, чтобы выжать из Греков побольше.
Я засмеялся. Забавно, что все считают, будто я стану делать нечто противоположное тому, что я на самом деле собираюсь сделать. Но надо заметить, что такие предположения мне не льстят. Всё-таки репутация у меня пока далека от той, что я надеюсь создать.
— Я сейчас вам всё расскажу, — сказал я посерьёзнев. — Гадать не придётся, узнаете это, так сказать, из первых рук. Но прошу держать это в секрете.
Беримир с Владой синхронно кивнули, глядя на меня с любопытством.
— Дело в том, что князь уничтожит Греков как заметную политическую и экономическую силу. Это вопрос уже решённый. Князь желает, чтобы я воевал с Греками, то есть создал более-менее убедительный фон законности. А он уже будет подключать других участников, как бы моих союзников. Говоря проще, он собрался таким образом раздать имущество Греков. Я не хочу воевать вообще, меня вполне устроила бы разумная вира, но по некоторым причинам отказать князю не могу. Однако его сценарий меня тоже не очень устраивает, поэтому я потребовал от него право на защиту, чтобы по крайней мере мои родственники могли что-то получить. Ренские и Тирины пожелали участвовать — если вы заинтересованы в чём-то из имущества Греков, то можете тоже присоединиться. Больше я никого звать не буду.
— А ты в чём заинтересован? — спросила Влада.
— Ни в чём, — ответил я, — поэтому я воевать не собираюсь. Помогу, конечно, родственникам, если возникнут какие-то трудности, но не более того.
— И как ты сумел заставить князя дать тебе право на защиту? — поинтересовался Беримир. Ну да, животрепещущий вопрос для любого главы семейства, который регулярно имеет дело с князем.
— Да очень просто, — усмехнулся я. — Сказал ему, что иначе возьму виру с Греков и объявлю конфликт исчерпанным.
— Жёстко ты, — Беримир посмотрел на меня с непонятным выражением. — Мало кто рискнёт так на него давить.
— А что — мне нужно было подпрыгивать по команде? — я встретил его взгляд. — Если я уж вынужден воевать для него, то хочу получить с этого хоть какую-то выгоду. Пусть не для себя, но хотя бы для родственников.
Беримир покрутил головой.
— В целом это предложение нас, конечно, интересует, — заметил он. — Греки нам никакие не друзья, и кое-что нужное нам у них имеется.
— Ну думайте, — кивнул ему я. — Но решайте побыстрее — князь торопит. А потом, может, и не получится влезть — так уж вышло, что все родственники у меня и так богатые, и князю очень не нравится идея вас ещё больше усилить. Сразу я вас затянуть смогу, а вот если попытаться сделать это потом, то он просто скажет, что сил и так достаточно, право на защиту реализовано полностью.
— Это я хорошо понимаю, — согласился Беримир. — Сегодня же соберу совет, будем решать.