Чудесное предсказание. Между кругами. О. Генри. 003
***
О. Генри. Чудесное предсказание
Как-то раз мы с Тобином собрались на Кони-Айленд [Кони-Айленд -- полуостров (ранее остров) в южной части Бруклина в Нью-Йорке большой развлекательный центр (примеч. ред.)]. У нас в карманах завалялось четыре доллара, а к тому же Тобину необходимо было хоть немного рассеяться.
Его возлюбленная, Кэти Махорнер из графства Слайго, три месяца тому назад уехала в Америку и увезла с собой двести долларов собственных денег и сто долларов, вырученных от продажи унаследованного имущества Тобина, которое состояло из хорошенького коттеджа и свиньи в Бох Шоннаух. В последнем письме Кэти уведомляла жениха, что она на днях возвращается к нему, и с тех пор о ней не было ни слуху, ни духу. Тобин дал несколько объявлений в газетах, но на след своей невесты не напал.
Итак, мы направились на Кони-Айленд -- в надежде, что американские горы и запах "шипучки" заставят сердце Тобина сильнее забиться в его груди. Но мой приятель оказался крепкоголовым парнем, и печаль, казалось, проникла во все поры его существа. Он скрежетал зубами при виде визжащих воздушных шаров, проклинал кинематограф, готов был наброситься на всех бродячих фотографов и, хотя выпивал на каждом шагу, ругательски ругал пунш и виски.
Видя все это, я решил отвести моего друга в сторонку, в боковую аллею, где аттракционы были менее шумны. Увидев небольшую палатку -- шесть на восемь -- Тобин остановился, и в глазах его загорелся новый, более человеческий, огонек.
-- Вот где я получу настоящее развлечение! -- сказал он. -- Я хочу, чтобы знаменитая нильская предсказательница погадала мне по руке, а потом посмотрим, что из этого выйдет.
Тобин верил в предзнаменования и во все сверхъестественное в естественном, а также относился с большим уважением к черным кошкам, счастливым номерам и предсказаниям погоды в газетах.
Мы вошли в курятник, убранный таинственными красными тряпками и многочисленными изображениями рук, на которых линии пересекались, как пути железнодорожной сети. Вывеска над дверью гласила, что здесь принимает мадам Зозо, знаменитая египетская предсказательница по линиям рук. Мы увидели жирную женщину в свитере, расшитом кочергами и невиданными животными. Тобин дал ей десять центов и протянул руку. Она схватила эту руку, которая приходилась родной сестрой копыту лошади, и долго рассматривала ее, не в состоянии разрешить вопрос: камень это или же подкова?
-- Линия вашей руки показывает, что у вас в жизни были большие неприятности, -- начала предсказательница, -- такие же неприятности предстоят вам и в будущем. Холм Венеры, если только это не ушиб от камня, говорит, что вы влюблены. У вас сейчас тяжело на сердце из-за вашей возлюбленной.
-- Уж не намекает ли она на Кэти Махорнер? -- громко прошипел над моим ухом Тобин.
-- Я вижу, -- продолжала предсказательница, -- что вам предстоит еще много горя и неприятностей из-за той женщины, которую вы не можете забыть. Ваши линии показывают на букву "К" в ее имени и на букву "М" -- в фамилии.
-- Вот так-так! -- воскликнул Тобин. -- Ты слышишь, что она говорит?
-- Берегитесь, -- сказала предсказательница, -- темного мужчины и светлой женщины, потому что они принесут вам неприятности. Вам очень скоро придется ехать по воде, и, кроме того, предстоит денежная потеря. Но я вижу еще одну линию, которая говорит, что вас ждет большая удача. Вы скоро познакомитесь с человеком, который принесет вам счастье. Вы узнаете его при встрече по крючковатому носу!
-- А нет ли, часом, его имени на моих линиях? -- спросил мой приятель. -- Это было бы очень удобно, так как я сразу узнал бы человека, который должен принести мне счастье!
-- Его имя, -- сказала толстая женщина с задумчивым выражением глаз, -- не значится на вашей руке, но линии указывают, что эта фамилия очень длинная и имеет одно "о". Больше ничего не могу сказать вам. Добрый вечер! Не стойте в дверях!
-- Это просто удивительно, до чего она точно говорит! -- произнес Тобин, когда мы вышли на пристань.
Когда мы протискались через двери, какой-то негр коснулся зажженной сигарой уха Тобина, и произошел скандал. Мой приятель нанес негру здоровенный удар по шее, какая-то женщина завизжала, но, к счастью, я не потерял присутствия духа и увел Тобина до того, как явилась полиция. Развлекаясь, Тобин всегда бывал очень мрачно настроен.
Когда мы сидели на пароходе и кто- то крикнул: "Кому угодно выпить?", -- Тобин выразил самое определенное желание сдуть пену с нескольких кружек пива, но, справившись о состоянии кармана, он вынужден был отказаться от своего невинного намерения: воспользовавшись суматохой у дверей предсказательницы, кто-то освободил карманы Тобина от лишней тяжести. Волей-неволей нам пришлось сидеть насухо и слушать цыган, которые играли на палубе. Во всяком случае -- я должен отметить это, -- настроение Тобина было теперь гораздо хуже, чем до того, как мы отправились на остров.
Около нас, у самых перил, сидела молодая женщина, цвет волос которой напоминал морскую пенку. Проходя мимо нее, Тобин чисто случайно, без какого-либо намерения толкнул ее, а так как в пьяном виде он всегда бывал отменно вежлив с женщинами, то решил теперь в виде извинения сделать ручкой и приподнять в воздух шляпу. Но вследствие неосторожного движения он уронил шляпу, и ветер немедленно унес ее за борт.
Тобин вернулся и сел рядом со мной. Я стал внимательно следить за ним, потому что меня беспокоили слишком частые неприятности и неудачи этого человека. В таком состоянии он мог лягнуть любого, кто был лучше всех одет, и сделать попытку принять команду на пароходе.
Спустя некоторое время Тобин схватил мою руку и с выражением крайнего возбуждения воскликнул:
-- Джон, а знаешь ли ты, что мы сейчас делаем? Мы едем по воде!
-- Ну, успокойся и возьми себя в руки! -- ответил я. -- Не больше чем через десять минут мы пристанем к берегу!
-- Нет, ты взгляни только на эту блондинку на палубе! А разве же ты забыл про негра, который прижег мне ухо? А кроме того, не потерял ли я денег, -- доллар шестьдесят пять центов? А?
Я полагал, что он суммирует все свои катастрофы только для того, чтобы оправдать дальнейшие проявления своего злого настроения, -- люди часто делают это. И вот почему я старался втолковать ему, что все это такие пустяки, на которые не стоит обращать внимание.
-- Нет, послушай! -- отозвался Тобин. -- Я вижу, что твое ухо совершенно не создано для того, чтобы внять предсказаниям и пророчеству! Ну, ты помнишь, что сказала эта женщина относительно линий на моей руке? Ведь все то, что она сказала, случилось, -- и случилось на наших же глазах! "Берегитесь, -- сказала она, -- темного мужчины и светлой женщины! Они принесут вам неприятности". Ты, очевидно, забыл про негра, хотя я здорово дал ему по шее! А затем, можешь ли ты указать мне на более светловолосую женщину, чем эта блондинка, из-за которой я остался без шляпы? А куда делись мои деньги, доллар шестьдесят пять центов, которые были у меня в кармане, когда мы вышли из палатки гадалки?
Действительно, можно было вывести, что все предсказания "египтянки" исполняются с изумительной точностью, хотя, на мой взгляд, подобные неприятности могли случиться на Кони-Айленде с любым человеком без всякого участия гадалок.
Тобин встал, начал прогуливаться по палубе и пристально разглядывать пассажиров своими маленькими красными глазками. Я спросил его о причинах подобного поведения. Никогда заранее нельзя было узнать, что на уме у Тобина.
-- Неужели же ты сам не понимаешь, что я делаю? -- спросил он. -- Я ищу спасения, предсказанного мне линиями моей руки, я ищу того человека с крючковатым носом, который должен принести мне счастье! Это сразу покроет все наши неприятности! Но скажи, Джон, приходилось ли тебе когда-нибудь в жизни видеть такой ассортимент дьявольски прямых носов, как на этом пароходе?
Мы пристали к берегу в девять тридцать вечера и поднялись в город по Двадцать второй улице. Тобин все еще был без шляпы.
На каком-то углу мы увидели человека, который стоял под газовым фонарем и пристально смотрел мимо подвесной дороги на луну. Это был высокий, прилично одетый господин с сигарой в зубах. Я тотчас же обратил внимание, что нос его от переносицы до губ делал два прекраснейших завитка, похожих на кольца змеи. Тобин увидел это одновременно со мной, и я тотчас же услышал, что он засопел, точно лошадь, с которой только что сняли седло. Не теряя времени, он подошел к человеку, а я поспешил за ним.
Господин вынул сигару изо рта и очень вежливо ответил на приветствие.
-- Не угодно ли вам назвать нам свою фамилию? -- спросил Тобин. -- Позвольте нам узнать ее длину. Очень может быть, что нам необходимо познакомиться с вами!
-- Моя фамилия, -- очень вежливо ответил незнакомец, -- Фриденхаусман, Максимус Г. Фриденхаусман.
-- Длина вполне подходит! -- отозвался Тобин. -- Скажите, пожалуйста, вы никогда не пишете своей фамилии через "о"?
-- Нет, никогда! -- ответил тот.
-- А вы можете писать ее через "о"? -- с тревожным огнем в глазах спросил Тобин.
-- Если вам почему-либо не нравится иностранное произношение, -- сказал господин с носом, -- то я ничего не имею против того, чтобы вы вставили ваше "о" в предпоследний слог!
-- Прекрасно! В таком случае позвольте вам заявить, что вы находитесь в присутствии Джона Мэлоуна и Дэниела Тобина!
-- Чрезвычайно польщен такой честью! -- произнес господин и поклонился. -- А теперь разрешите осведомиться, по каким таким причинам вы находитесь на свободе?
-- По двум признакам, -- ответил Тобин, стараясь дать подробное объяснение, -- по двум признакам я сужу, что вы должны сыграть некоторую роль в моей жизни. Согласно предсказанию женщины, читавшей по подошве моей руки, вам надлежит вознаградить меня за те неприятности, которые мне причинили негр, светловолосая женщина, сидевшая со скрещенными ногами на пароходе, и вор, укравший у меня один доллар шестьдесят пять центов! Все это было предсказано, и все это исполнилось! Теперь -- ваша очередь!
-- Вы имеете что-нибудь добавить к этому заявлению, -- обратился ко мне мистер Фриденхаусман, -- или же вы с ним одного мнения? У меня такое впечатление, что вы как будто присматриваете за ним!
-- Я ничего не могу добавить, -- сказал я, -- за исключением разве того, что, как одна подкова на другую, так вы похожи на того человека, который согласно предсказанию должен принести счастье моему другу! Если это не так, то, значит, линии на руке Тобина врут! Вот все, что я имею сказать.
-- Так, так! -- произнес человек с носом, глядя вверх и вниз по улице, желая, очевидно, раздобыть полисмена. -- Я страшно рад вашей компании! А теперь спокойной ночи!
С этими словами он сунул сигару в зубы и быстрыми шагами пересек улицу, но тотчас же Тобин плотно пристал к одному его боку, а я -- к другому.
-- Что вам угодно? -- воскликнул он на противоположном тротуаре, задрав шляпу кверху. -- Чего ради вы преследуете меня? Ведь я уже сказал вам, -- произнес он очень громко, -- что я страшно горжусь знакомством с вами, по... теперь я горю желанием отделаться от вас. Мне нужно домой!
-- И идите домой! -- заметил Тобин, пришпилившись к его рукаву. -- Ради бога, идите домой! Но я пойду с вами и сяду у ваших дверей, где буду сидеть до тех пор, пока завтра утром вы снова не покажетесь! Потому что только от вас зависит исправить все беды, принесенные мне негром, блондинкой и потерей одного доллара и шестидесяти пяти центов.
-- Какая странная галлюцинация! -- воскликнул господин, повернувшись ко мне как к более рассудительному идиоту. -- А не лучше ли было бы, если бы вы отвели его домой?
-- Послушайте, милейший! -- сказал я. -- Дэниел Тобин рассуждает теперь так здраво, как никогда! Правда, он немного выпил, но все же слишком недостаточно для того, чтобы потерять обычную ясность духа. В настоящее время он следует лишь по той вполне законной дорожке суеверий и предрассудков, о которой я сейчас скажу вам несколько слов. -- И тут я сообщил ему обо всем, что нам поведала предсказательница, и также подчеркнул, что перст судьбы указывает именно на него как на источник нашего счастья.
-- А теперь, -- заключил я, -- если можете, поймите мою роль во всей этой истории. Согласно данным мной разъяснениям, я -- друг моего друга Тобина. Люди говорят, что очень легко быть другом человека преуспевающего, потому что это хорошо вознаграждается. Не слишком обременительно быть другом бедняка, потому что вы слышите со всех сторон выражения благодарности, и ваш портрет печатают в газетах. Но вы не знаете, что значит быть другом человека, который со дня своего рождения был и поныне остался дураком! А на мою долю выпала именно такая обязанность. Если хотите знать мое мнение, то о счастье человека можно прочесть по линиям его руки лишь в том случае, если это выписано самым определенным образом, что называется, черным по белому! И хотя у вас -- самый крючковатый нос во всем Нью-Йорке, я все же сильно сомневаюсь, чтобы все предсказательницы на свете могли выдоить из вас хотя бы единую каплю счастья. Но. линии Тобина определенно указывают на вас, и я решил помогать ему вплоть до той минуты, как он окончательно убедится, что от вас столько же пользы, сколько от козла -- молока!
Тут мистер Фриденхаусман вдруг расхохотался. Он прислонился к углу и стал еще сильнее хохотать. Потом он похлопал нас с Тобином по спине и взял нас обоих под руку.
-- Должен сознаться, что я ошибся! -- сказал он. -- Как мог я ждать чего-либо еще более очаровательного и диковинного? Я почти-почти недостоин того, что выпало на мою долю. Послушайте, дорогие друзья мои, тут совсем близко находится кафе, в котором мы можем чудеснейшим образом устроиться и поговорить о случаях идиосинкразии [идиосинкразия -- болезненная чувствительность организма, резкое неприятие чего-либо (примеч. ред.)]. Давайте, милые, сходим туда и побеседуем.
С этими словами он повел нас вперед и усадил в задней комнате какого-то салуна, куда приказал подать напитки, выложив деньги вперед. Он стал обращаться с нами, как со своими родными братьями, и каждому из нас дал по сигаре.
-- Знайте же, -- сказал нам этот человек, посланный самой судьбой, -- что моя жизненная дорожка проходит по литературе. Я часто брожу ночью по улицам в поисках случаев идиосинкразии среди людей и правды в небесах. Когда вы натолкнулись на меня, я как раз был занят тем, что в обществе главного ночного светила рассматривал воздушную подвесную дорогу. Надо вам знать, что быстрая езда есть поэзия и великое искусство, а луна -- сухое, скучное существо, движущееся и существующее по рутине! Конечно, это мое частное мнение, потому что литературные профессиональные взгляды подсказывают мне диаметрально противоположное. Я надеюсь, что мне еще удастся написать книгу, в которой я изложу все те странные вещи, что я видел в жизни!
-- Вы хотите меня сунуть в книгу? -- с отвращением вскричал Тобин. -- Вы хотите сунуть меня в книгу?
-- Ничего подобного! -- ответил писатель. -- Никакой переплет не выдержит вас! Я не всуну вас в книгу. Самое лучшее, что я могу сделать -- это самолично смаковать вас, потому что время еще недостаточно созрело для того, чтобы уничтожить границы творчества! Вы выглядели бы слишком фантастическим типом! Я один, в полном одиночестве, буду пить из этого кубка наслаждения! Я от души благодарю вас, друзья мои! Нет слов, чтобы выразить мою благодарность.
-- Послушайте, вы! -- вскричал Тобин, рыча сквозь усы и стуча кулаком по столу. -- Вашими рассказами вы совершенно выводите меня из терпения. Ваш крючковатый нос обязан дать мне счастье, а я пока никакого толку в вас не вижу. Ваш книжный шум мне так же противен, как и ветер, дующий в щель! Я сам готов был бы допустить, что линии моей руки врут самым наглым образом, но этот негр и эта светловолосая женщина...
-- Послушайте, милейший! -- воскликнул мистер Фриденхаусман. -- Неужели же вы хотите быть введенным в заблуждение моей физиономией? Мой нос в состоянии сделать лишь то, что в его силах и возможностях. Поэтому давайте снова наполним наши стаканы, потому что идиосинкразию всего лучше держать в мокром виде: в сухом виде она изменяет свои наиболее ценные свойства.
По-моему, этот литератор поступал по отношению к нам очень благородно, потому что с самым любезным видом платил за людей, которые согласно предсказанию остались без гроша в кармане. Но Тобин был очень мрачен и продолжал пить совершенно молча, лишь время от времени сверкая глазами.
Было уже одиннадцать часов, поэтому мы наконец поднялись и вышли на тротуар, где постояли несколько минут. Затем мистер Фриденхаусман заявил, что должен идти домой, и предложил нам проводить его немного. Мы вышли на какую-то боковую улицу, сделали два квартала и очутились в виду ряда кирпичных домов с огромными подъездами и железными решетками. Наш новый приятель остановился у одного из этих домов и глянул на самый верх, который был погружен в полный мрак.
-- Вот мое скромное жилище! -- произнес он. -- По некоторым признакам я сужу, что жена уже пошла спать. Поэтому я рискну предложить вам мое гостеприимство и попрошу вас пройти в нижнюю комнату, где мы всегда обедаем, и немного освежиться. Там должна быть холодная птица; вероятно, найдется сыр и пара-другая бутылок эля. Я буду чрезвычайно рад, если вы пожалуете ко мне и покушаете, потому что я обязан вам прекраснейшим развлечением.
Мой аппетит и совесть (Тобина тоже!) были вполне конгениальны предложению любезного хозяина, хотя Тобин в душе был и очень недоволен тем, что холодная закуска и несколько бутылок эля должны представить собой то счастье, что предсказали линии его руки.
-- Спуститесь вниз по ступенькам, -- сказал нам человек с носом. -- Я сейчас войду через эту дверь и впущу вас. Я хочу только попросить нашу новую горничную, чтобы она приготовила вам до ухода кофе. Надо вам сказать, -- прибавил он, -- что для девушки, которая только три месяца назад приехала в большой город, Кэти Махорнер готовит прекраснейший кофе! Пожалуйте сюда, я сейчас пришлю девушку.
***
О. Генри. Между кругами
Майская луна заливала ярким светом частный меблированный дом миссис Мэрфи. По некоторым данным, заимствованным из календаря, можно было заключить, что еще некоторая часть земной территории была залита тем же самым ярким лунным светом. Весна достигла уже своего зенита, и вскоре можно было ожидать сенной лихорадки. Парки и сады были покрыты зелеными листьями и покупателями весенних даров. Повсюду расцвели цветы и агенты по курортным делам. Воздух и судебные приговоры сделались на редкость мягки. Шарманки, фонтаны и дети играли на каждом шагу.
Все окна частного меблированного дома миссис Мэрфи были широко раскрыты. Группа жильцов сидела на крыльце, подложив под себя круглые плоские маты, похожие на немецкие кексы.
В одном из передних окон второго этажа миссис Мак-Каски поджидала своего мужа. Ужин, уже поданный на стол, успел остыть, и весь жар его вошел в миссис Мак-Каски.
Мистер Мак-Каски явился ровно в девять часов вечера. Он держал пальто на руке, а трубку в зубах. Проходя мимо соседей, он очень вежливо извинялся за беспокойство и старательно выбирал места, куда мог бы беспрепятственно поместить свои ботинки 9, фасон DS1.
Едва только он приоткрыл дверь в свою комнату, как был поражен чем-то небывалым. Вместо обычной конфорки или же машинки для картофеля его встретили только слова, и он тут же на месте должен был признать, что волшебная майская луна смягчила сердце даже его дражайшей супруги.
-- А я сразу узнала тебя по голосу, -- начала миссис Мак-Каски. -- Какой, однако, ты стал вежливый. Ты считаешь необходимым тысячу раз извиняться перед разными потаскушками, если нечаянно наступаешь им на хвосты, а вот по собственной жене ты день-деньской разгуливаешь взад и вперед и даже ни единого разу не скажешь: "Ну, поцелуй меня, голубка, и помиримся!" Я все локти протерла, пока дожидалась тебя, а ты черт знает где шляешься. Ужин на столе давно простыл, да и ужин-то паршивый был! А что же я могу купить на те гроши, что остаются у нас после того, как ты пропиваешь по субботам у Галлегера все заработки! А вот сегодня уже два раза приходили из газового общества получать за газ!
-- Женщина! -- заорал мистер Мак-Каски, швырнув на кресло свое пальто и шляпу. -- Крик, который ты поднимаешь, оскорбляет мой аппетит! Покушаясь на вежливость, ты тем самым выдираешь цемент, которыми скреплены кирпичи общественности. Я просто упражняю свои джентльменские привычки, когда прохожу мимо дам, которые загородили дорогу, и извиняюсь перед ними. Знаешь, дорогая, что я тебе посоветую, убери-ка поскорее свою свиную харю и дай мне покушать!
Миссис Мак-Каски тяжело поднялась с места и подошла к печке. Что-то было в ее походке, что заставило супруга держаться начеку. Когда уголки губ миссис Мак- Каски падали с такой же внезапной быстротой, как барометр, можно было ждать урагана из всевозможной хозяйственной посуды.
-- Итак, значит, ты находишь, что у меня свиная харя? -- спросила хозяйка, и тотчас же в мистера Мак-Каски полетела кастрюля, доверху полная свинины и тушеной репы.
Хозяин сего дома был далеко не новичок в таких перепалках. Он прекрасно знал, что должно последовать за подобным "антре". На столе стояло блюдо с жареной свининой с гарниром из трилистника. Он воспользовался этим деликатесом и удостоился ответа в виде хлебного пудинга в глиняном горшочке. Кусок швейцарского сыра, старательно брошенный хозяином дома, угодил хозяйке того же дома несколько пониже глаза; когда же та ответила хорошо нацеленным кофейником, наполненным горячей черной полуароматной жидкостью, можно было думать, что битва достигла своего естественного завершения.
Но надо вам знать, что мистер Мак-Каски не принадлежал к числу завсегдатаев дешевых столовок. Предоставим бедной богеме заканчивать свои жалкие обеды
1 Т. е. грубые башмаки приблизительно 43 размера (примеч. ред.).
кофе. Если им так нравится, не станем препятствовать им делать faux pas1. Но мистер Мак-Каски был человек более требовательный. Правда, полоскательницы для пальцев были вне сферы его компетенции, так как не числились в обиходе пансиона миссис Мэрфи, но их эквивалент был как раз у него под рукой. С победным видом он швырнул глиняный кувшин с умывальника в голову своей воинственной супруги, которая успела вовремя увернуться, схватить с плиты железный утюг и использовать таящиеся в нем возможности так, чтобы сразу положить конец гастрономической дуэли. Непродолжительный и мучительный стон, раздавшийся снизу, заставил обоих супругов невольно заключить временное перемирие.
На тротуаре на углу стоял полисмен Клири. Услышав грохот бомбардировки домашними принадлежностями, он на минуту повернул голову и поднял одно ухо.
"Снова завозились Джон Мак-Каски и его миссис! -- подумал он. -- Не знаю, что делать! Стоит ли подняться наверх и прекратить этот шум? Я думаю, не стоит! Люди они женатые, удовольствий и развлечений у них мало, и долго продолжаться эта перепалка никак не может! Надо думать, что и без того им скоро придется занимать посуду у соседей".
Как раз в эту минуту снизу послышался отчаянный, острый визг.
"Уж не кошка ли?" -- подумал полисмен Клири и торопливо направился в противоположную сторону.
Жильцы, сидевшие на крыльце дома, перепугались насмерть. Мистер Туми, страховой агент по рождению, но страстный любитель всяческих происшествий по профессии, вошел в дом, с тем чтобы узнать причину и происхождение крика. Он немедленно вернулся с сообщением, что пропал Майк, сынишка миссис Мэрфи. Вслед за ним на крыльцо вылетела сама хозяйка дома, обладательница двухсот фунтов слез и истерики, раздиравшая небо в клочья из-за пропажи тридцати фунтов веснушек и невообразимого озорства.
Картина поистине получилась патетическая, но тем не менее мистер Туми продолжал сидеть рядом с мисс Пурди из магазина мод и крепко сжимать ее ручку, которая отвечала такими же знаками несомненной симпатии. Обе старые девы, две мисс Уолш, которые неизменно и ежеминутно жаловались на шум в коридоре, тотчас же осведомились, искали ли мальчика за высокими стенными часами?
Майор Григ, сидевший рядом со своей жирной женой на самой верхней ступеньке, стремительно поднялся с места и застегнул пиджак.
-- Мальчик пропал? -- воскликнул он. -- Я обыщу весь город.
Жена никогда не разрешала ему выходить из дома после сумерек, но теперь она сказала прекрасным баритоном:
-- Иди, Людовик!
И прибавила:
-- Каменное сердце у того человека, который при виде такого страшного материнского горя не вскочит с места и не побежит на край света, чтобы хоть немного пособить горю!
-- Дорогая моя, -- отозвался ее супруг, -- дай мне немного денег... тридцать или шестьдесят центов. Пропавшие детки иногда забираются черт знает как далеко. Очень может быть, что мне понадобятся деньги, чтобы доставить пропажу домой на извозчике.
1 Faux pas -- ложный шаг, проступок (фр.).
Старик Денни, живший где-то в поднебесье, на четвертом этаже, в комнате окнами во двор, и пытавшийся теперь читать газету при свете уличного фонаря, перевернул страницу, желая прочесть продолжение статьи о забастовке плотников. В это время миссис Мэрфи взвыла на луну:
-- О, Майк, мальчик мой! Ради самого неба, кто укажет мне, куда делся мой дорогой сыночек?
-- Когда вы видели его в последний раз? -- спросил старый Денни, одним глазом пробегая отчет общества "Building Grades League"1.
-- О! Ах! -- продолжала выть хозяйка дома. -- Видела я моего сыночка вчера или, может быть, часа четыре назад! Я сама не знаю! Я ничего не знаю, кроме того, что пропал мой мальчичек, мой Майк. Он играл на тротуаре только сегодня утром или же. то было вчера. У меня так много работы по хозяйству, что я никогда не запоминаю чисел. Но я обыскала весь дом, от погреба до чердака, и нигде моего мальчика не нашла. Он пропал, мой Майк, мой дорогой мальчик. Ради самого неба.
Молчаливый, угрюмый и колоссальный, город всегда бесстрастно выслушивает ураган нападок, свергающихся на него со всех сторон. Многие говорят, что он жесток и тверд, как железо. Другие утверждают, что его каменному сердцу недоступна жалость. Третьи сравнивают его улицы с дремучим лесом и пустыней, залитой лавой. Но кто же не знает, что за жесткой скорлупой омара скрывается нежнейшее и прекрасное мясо! Вот почему позволительно думать, что некоторые люди более мудро смотрят на вещи.
Ни одно несчастие не трогает так сердце среднего обывателя, как пропажа маленького ребенка. Ведь ножки деток так неустойчивы и слабы, а пути, избираемые ими, так тернисты и страшны!
Майор Григ поспешно направился к углу, повернул за него и пошел вверх по улице, направляясь к общеизвестному заведению Билли.
-- Дайте-ка мне стаканчик живительного! -- приказал он лакею. -- И скажите, кстати, не видели вы здесь случайно кривоногого, паршивого, грязного мальчишку лет шести? Может быть, он проходил мимо вас?
Мистер Туми все еще сидел на крыльце и не выпускал ручки мисс Пурди из магазина мод.
-- Нет, вы подумайте только о пропавшем ребенке! -- сказала мисс Пурди. -- Он всегда держался за подол матери, а теперь. Кто знает, какая участь постигла его теперь! Очень может быть, что он попал под копыта бешено несущихся лошадей! Ведь это ужасно, ужасно!
-- Совершенно верно! -- согласился мистер Туми и крепче прежнего сжал ее руку. -- Я не знаю, что делать. Может быть, мне встать и помочь чем-нибудь несчастной женщине?
-- Да, конечно, -- сказала мисс Пурди, -- вам, действительно, надо было бы чем-нибудь помочь ей, но ведь вы такой горячий, такой неустрашимый и беспечный. В своей горячности вы можете дойти до того, что забудете про собственную безопасность, -- и что же тогда будет с нами?
Старый Денни, водя пальцем по строкам, читал теперь уже о соорганизовавшей- ся арбитражной комиссии.
1 "Лига строителей" (англ.).
У одного из передних окон второго этажа показались супруги Мак-Каски, пожелавшие перевести дыхание после стычки. Мистер Мак-Каски кривым указательным пальцем старательно снимал кусочек репы с пиджака, а его жена прочищала глаз, на который слишком соленое жаркое из свинины оказало не совсем благоприятное воздействие. Они услышали крик снизу и высунули головы в окно.
-- Серьезно? Неужели же пропал этот мальчишка? -- воскликнул мистер Мак-Каски, еще больше высунувшись из окна. -- Ужасно неприятная история, надо сказать! Досадно, когда пропадают детишки! Вот женщины -- это совсем другое дело! Стоит только им исчезнуть, как тотчас же в доме воцаряются мир и порядок!
Не обратив ни малейшего внимания на подобную колкость, миссис Мак-Каски схватила руку мужа.
-- Джон! -- сентиментально произнесла она. -- Мальчик миссис Мэрфи пропал! В этом огромном городе так легко заблудиться ребенку. Ему было только шесть лет. И подумать только, Джон, что ровно столько же было бы нашему ребенку, если бы он родился шесть лет назад! Прямо ужасно!
-- Но он не родился! -- сухо сказал супруг, констатируя несомненный факт.
-- Но, Джон, ведь он мог бы родиться. И подумай, сколько горя причинило бы нам его исчезнование! Ты представляешь себе, что было бы с нами, если бы наш маленький Филан сбежал или же был бы похищен!
-- Ты говоришь глупости! -- заметил мистер Мак-Каски. -- Его звали бы Патом, в честь моего покойного отца, который проживал в Кэнтриме.
-- Вот и лжешь! -- без гнева ответила жена. -- Мой братец стоит целых десяти Мак-Каски, всю жизнь пачкавшихся в болоте где-то в Кэнтриме; мой сын получил бы имя в честь своего дяди, моего брата.
Она облокотилась на подоконник и стала внимательно следить за взволнованной и спешащей внизу толпой.
-- Джон! -- вдруг мягко произнесла она. -- Мне жаль, что я всегда несколько необдуманно веду себя с тобой.
-- Да, -- промолвил муж, -- не столько необдуманно, сколько торопливо! Пудинг у тебя торопливый! Репа -- стремительная, а кофе так прямо удержу не знает! Если сказать правду, то и сегодняшний наш ужин пролетел, как молния!
Миссис Мак-Каски просунула свой локоть под рукав мужа и взяла его грубую ладонь в свою.
-- Нет, ты послушай только, как разливается бедная миссис Мэрфи! -- сказала она. -- Правда, ужасно тяжело потерять мальчишку в таком огромном городе. Если бы это случило сь с нашим Филаном, у меня сердце разорвалось бы от горя.
Мистер Мак-Каски неловко освободил свою руку, но он сделал это, с тем чтобы обнять жену, которая стояла теперь совсем близко к нему.
-- Конечно, это страшно глупо, -- грубоватым тоном сказал он, -- но эта история с пропажей мальчишки меня самого достаточно взволновала. Было бы ужасно больно, если бы нашего. Пата украли, или же что-либо другое случилось бы с ним. Но, очевидно, нам не суждено иметь детей. Да, Джуди, я должен сознаться, что иногда обращался с тобой слишком грубо. Прости меня!
Они прижались друг к другу и стали вместе следить за тяжелой жизненной драмой, которая разыгрывалась внизу.
Так прошло довольно много времени. По тротуару взад и вперед носились люди, расспрашивали друг друга, волновались, кричали и наполняли воздух визгом и невыразимо глупыми замечаниями. В центре толпы стояла миссис Мэрфи, напоминая рыхлую гору, вдоль которой струился шумный катаракт [катаракт - водопад большой ширины при малой высоте падения (примеч. ред.)] слез. Курьеры мелькали по всем сторонам и исчезали так же быстро, как и появлялись.
После некоторой заминки вдруг у подъезда меблированного дома снова послышались громкие голоса и тревожный шум.
-- Что там еще случилось, Джуди? -- спросил мистер Мак-Каски.
-- Это -- голос миссис Мэрфи! -- прислушиваясь, ответила миссис Мак-Каски. Она добавила после небольшой паузы: -- Она сообщила только что, что наконец-то нашла маленького Майка. Он лежал за старым линолеумом под кроватью.
Мистер Мак-Каски оглушительно расхохотался.
-- Вот тебе и твой Филан! -- сардонически молвил он. -- Вот уж ничего никогда в жизни не выкинул бы мой Пат! Если мальчишка, которого у нас никогда не было и поныне нет, когда-нибудь пропадет, стоит тебе только назвать его Филаном, как он мигом отыщется, как прескверная собачонка, под кроватью.
Миссис Мак-Каски тяжело поднялась с места и направилась к буфету, где стояла посуда. Углы ее губ многозначительно опустились.
Как только толпа рассеялась, полисмен Клири немедленно появился из-за угла. Удивленный, он снова поднял одно ухо по направлению обители Мак-Каски, откуда по-прежнему доносился стук и грохот разбиваемой посуды. Полисмен Клири взглянул на свои часы.
-- Клянусь портянками святого Петра, что Джон Мак-Каски и его жена дерутся вот уже целые час с четвертью! -- воскликнул он. -- Ничего не понимаю: ведь миссис по крайней мере на сорок фунтов тяжелее его. Подай, Господи, силу его кулаку!
Полисмен Клири снова повернул за угол.
Старик Денни сложил газету и поспешил вниз как раз в тот момент, когда миссис Мэрфи собралась закрыть наружные двери на ночь.
***
***
"О Генри ,Чудесное предсказание, Зарубежная Классика , Юмор" Аудиокнига
Такова предпосылка. Наш рассказ явится выводом из этой предпосылки и вместе с тем ее опровержением. Это будет оригинально и ново с точки зрения логики, а как литературный прием - лишь немногим древнее, чем Великая китайская стена.
Джо Лэрреби рос среди вековых дубов и плоских равнин Среднего Запада, пылая страстью к изобразительному искусству. В шесть лет он запечатлел на картоне городскую водокачку и одного почтенного обывателя, в большой спешке проходящего мимо. Этот плод творческих усилий был заключен в раму и выставлен в окне аптеки, рядом с удивительным початком кукурузы, в котором зерна составляли нечетное количество рядов. Когда же Джо Лэрреби исполнилось двадцать лет, он, свободно повязав галстук и потуже затянув пояс, отбыл из родного города в Нью-Йорк.
Дилия Кэрузер жила на Юге, в окруженном соснами селении, и звуки, которые она умела извлекать из шести октав фортепьянной клавиатуры, порождали столь большие надежды в сердцах ее родственников, что с помощью последних в ее копилке собралось достаточно денег для поездки "на Север" с целью "завершения музыкального образования". Как именно она его завершит, ее родственники предугадать не могли, впрочем, об этом мы и поведем рассказ.
Джо и Дилия встретились в студии, где молодые люди, изучающие живопись или музыку, собирались, чтобы потолковать о светотени, Вагнере, музыке, творениях Рембрандта, картинах, обоях, Вальдтейфеле, Шопене и Улонге.
Джо и Дилия влюбились друг в друга или полюбились друг другу - как вам больше по вкусу - и, не теряя времени, вступили в брак, ибо (смотри выше), когда любишь Искусство, никакие жертвы не тяжелы.
Мистер и миссис Лэрреби сняли квартирку и стали вести хозяйство. Это была уединенная квартирка, затерявшаяся в каком-то закоулке, подобно самому нижнему ля диез фортепьянной клавиатуры. Супруги были счастливы. Они принадлежали друг другу, а Искусство принадлежало им. И вот мой совет тому, кто молод и богат продай имение твое и раздай нищим, а еще лучше - отдай эти денежки привратнику, чтобы поселиться в такой же квартирке со своей Дилией и своим Искусством.
В ВАГОНЕ Разговорная перестрелка
-- Сосед, сигарочку не угодно ли?
-- Merci... Великолепная сигара! Почем такие за десяток?
-- Право, не знаю, но думаю, что из дорогих... га-ванна ведь! После
бутылочки Эль-де-Пердри, которую я только что выпил на вокзале, и после
анчоусов недурно выкурить такую сигару. Пфф!
-- Какая у вас массивная брелока!
... Читать дальше »
