Веда впала в свойственную многим ошибку - считать, что раны души
заживают одновременно с телесными повреждениями. Совсем не так!
Долго-долго остается еще рана психики, глубоко скрытая под здоровым
физически телом, и может открыться неожиданно, иногда от совсем
незначительной причины. Так и у Низы - пять лет паралича, пусть
совершенно бессознательного, но оставившего память о себе во всех
клеточках тела, ужас встречи со страшным крестом, чуть было не
погубившим Эрга Ноора.
Угадав направление мыслей Веды, Низа глухо сказала:
- После железной звезды меня не покидает странное ощущение.
Где-то в душе есть тревожная пустота. Она существует вместе с
уверенной радостью и силой, не исключая их, но и не угасая сама. Но
бороться с ней я могу лишь тем, что должно захватить меня всю, не
оставляя меня наедине с этим... Теперь я знаю, что такое космос для
одинокого человека, и еще больше склоняюсь перед памятью первых героев
звездоплавания!
- Я, кажется, понимаю, - ответила Веда. - Я была на затерянных
среди океана маленьких островках Полинезии. Там в часы одиночества
перед морем тебя всю охватывает бесконечная печаль, как растворяющаяся
в однотонной дали тоскливая песня. Должно быть, древняя память о
первобытном одиночестве сознания говорит человеку, как слаб и обречен
он был прежде в своей клеточке-душе. Только общий труд и общие мысли
могут спасти от этого - приходит корабль, казалось бы, еще меньший,
чем остров, но необъятный океан уже не тот. Горсточка товарищей и
корабль - это уже особый мир, стремящийся в доступные и покорные ему
дали. Так и корабль космоса - звездолет. В нем вы с отважными и
сильными товарищами! Но одиночество перед космосом... - Веда
вздрогнула. - Вряд ли человек способен вынести его.
Низа прижалась к Веде еще крепче.
- Как правильно вы сказали, Веда! Оттого я и хочу всего сразу...
- Низа, я полюбила вас. Теперь я больше согласна с вашим
решением... Оно мне казалось безумным.
Низа молча сжала руку Веды и ткнулась носом в ее холодную от
ветра щеку.
- Но выдержите ли вы, Низа? Это так невероятно трудно!
- О какой трудности вы говорите, Веда? - обернулся услышавший ее
последнее восклицание Эрг Hoop. - Вы сговорились с Дар Ветром? Он уже
полчаса убеждает меня отдать молодежи мой опыт астролетчика, а не
уходить в полет, из которого не возвращаются.
- И что же, удалось убеждение?
- Нет. Мой опыт звездоплавания еще более нужен, чтобы довести
"Лебедя" до цели, туда, - Эрг Hoop указал на светлое беззвездное небо,
где ниже Малого Магелланова Облака, под Туканом и Водяной Змеей,
должен был гореть яркий Ахернар, - довести по пути, не пройденному еще
ни одним кораблем Земли или Кольца!
С последним словом Эрга Ноора за его спиной вспыхнул край
выдвинувшегося солнца, лучи которого смели всю таинственность белой
зари.
Четверо друзей подошли к морю. Океан дышал холодом, накатывая на
отлогий берег ряды беспенных волн тяжелую зыбь бурной Антарктики. Веда
Конг с любопытством смотрела на стальную воду, быстро темневшую с
глубиной и под лучами низкого солнца принявшую лиловатый оттенок льда.
Низа Крит стояла рядом в шубке из голубого меха и такой же
круглой шапочке, из-под которой выбивалась масса темно-рыжих волос. По
обыкновению, девушка слегка вскинула голову. Дар Ветер, любуясь ею,
нахмурился.
- Ветер, вам не нравится Низа? - с утрированным негодованием
воскликнула Веда Конг.
- Вы знаете, что я восхищаюсь ею, - угрюмо ответил Дар Ветер. -
Но сейчас она показалась мне такой маленькой и хрупкой по сравнению
с...
- С тем, что меня ожидает? - с вызовом спросила Низа. - Теперь вы
перебросили атаку с Эрга на меня?..
- Я вовсе не думаю так поступать, - серьезно и печально ответил
Дар Ветер, - но мое огорчение естественно. Прекрасное создание моей
милой Земли должно исчезнуть в безднах космоса с его мраком и
чудовищным холодом. Это не жалость, Низа, а печаль утраты.
- Вы почувствовали, как и я, - согласилась Веда, - яркий огонек
жизни - Низа и ледяное мертвое пространство!
- Я кажусь хрупким цветком? - спросила Низа. Странная интонация
ее голоса насторожила Веду.
- Кто больше меня любит радость борьбы с холодом? - И девушка
сорвала шапочку, встряхнув рыжими кудрями, сбросила шубку.
- Что вы делаете, Низа? - первой догадалась Веда Конг, бросаясь к
астронавигатору.
Но Низа взлетела на скалу, нависшую над волнами, быстро разделась
и передала Веде свою одежду.
Холодные волны приняли Низу, и Веда вся содрогнулась, представив
себе ощущение от такого купанья. Низа спокойно отплывала дальше,
сильными толчками пронизывая волны. Поднявшись на гребень, она стала
махать оставшимся на берегу, вызывающе приглашая последовать за собой.
Веда Конг следила за ней с восторгом.
- Ветер, Низа - подруга не Эргу, а полярному медведю. Неужели вы,
северный человек, отступите?
- По происхождению северный, а сам предпочитаю теплые моря, -
жалобно сказал Дар Ветер, нехотя приближаясь к заплескам морского
наката.
Раздевшись, он потрогал ногой воду и с воплем "ух!" кинулся
навстречу стальному валу. Тремя широкими взмахами он взлетел на
вершину волны и скользнул в темную впадину второй. Только многолетняя
тренировка и круглогодовое купанье спасли престиж Дар Ветра. Дыхание
его прервалось, и красные круги завертелись в глазах. Несколькими
резкими нырками и прыжками он вернул возможность дышать. Дар Ветер
приплыл посиневший, в ознобе и понесся в гору вместе с Низой. Спустя
несколько минут они наслаждались теплом мехового одеяния. Даже
знобящий ветер, казалось, нес дыхание коралловых морей.
- Чем больше узнаю вас, - шепнула Веда, - тем больше убеждаюсь,
что Эрг Hoop не ошибся в выборе. Вы, как никто другой, подбодрите его
в трудный час, обрадуете, сбережете...
Лишенные загара щеки Низы густо порозовели.
За завтраком на высокой, вибрирующей от ветра хрустальной террасе
Веда часто встречала задумчивый и нежный взгляд девушки. Все четверо
были молчаливы, как обычно люди перед долгой разлукой.
- Горько узнать таких людей и тут же расстаться с ними! - вдруг
вскричал Дар Ветер.
- Может быть, вы?.. - начал Эрг Hoop.
- Мое свободное время кончилось. Пора забираться на высоту! Гром
Орм ждет меня.
- Пора и мне, - добавила Веда. - Я погружусь в свою пучину, в
недавно открытую пещеру - хранилище эры Разобщенного Мира.
- "Лебедь" будет готов к середине будущего года, а мы приступим к
сборам через шесть недель, - тихо сказал Эрг Hoop. - Кто сейчас
заведует внешними станциями?
- Пока Юний Ант, но он не хочет расставаться с памятными
машинами, и Совет еще не утвердил кандидатуры Эмба Онга -
инженера-физика лабрадорской Ф-установки.
- Не знаю его.
- Его мало знают, так как он занимается в Академии Пределов
Знаний вопросами мегаволновой механики.
- Что это такое?
- Крупные ритмы космоса - гигантские волны, медленно
распространяющиеся в пространстве. В них, например, выражаются
противоречия встречных световых скоростей, дающих относительные
значения больше абсолютной единицы. Но это еще совсем не
разработано...
- А Мвен Мас?
- Пишет книгу об эмоциях. У него тоже немного времени в личном
распоряжении - Академия Стохастики и Предсказания Будущего назначила
его консультантом по полету вашего "Лебедя". Как только подберут
материалы, ему придется проститься с книгой.
- Жаль! Тема важна. Пора понять правильно реальность и силу мира
эмоций, - отозвался Эрг Hoop.
- Боюсь, что Мвен Мас вряд ли способен на холодный анализ, -
сказала Веда.
- Так и должно быть, иначе он ничего выдающегося не напишет, -
возразил Дар Ветер и поднялся, чтобы распрощаться.
- До встречи! Кончайте скорее ваши дела, а то не увидимся, -
протянули руки Низа и Эрг.
- Увидимся, - уверенно обещал Дар Ветер. - В крайнем случае
сделаем это в пустыне Эль Хомра, перед отлетом.
- Перед отлетом, - согласились астролетчики.
- Пойдемте, ангел неба. - Веда Конг продела свою руку под локоть
Дар Ветра, притворно не обращая внимания на складку между его бровей.
- Вам, наверное, надоела Земля?
Дар Ветер стоял, широко расставив ноги, на зыбкой основе едва
скрепленного каркаса и смотрел вниз, в страшную бездну между
разошедшимися слоями облаков. Там виднелась поверхность планеты. Ее
громада, с извилистыми серыми контурами материков и темно-лиловыми -
морей, остро чувствовалась даже с расстояния в пять ее диаметров.
Дар Ветер узнавал знакомые с детства по снимкам со спутников
очертания. Вот вогнутая линия с направленными поперек нее темнеющими
полосками гор. Направо блестит море, а прямо под ногами - узкая
предгорная долина. Ему сегодня повезло: облака разошлись над тем
участком планеты, где сейчас живет и работает Веда. Там, у подножия
прямых уступов чугунно-серых гор, находится где-то древняя пещера,
просторными этажами уходящая в глубь Земли. Там Веда выбирает из немых
и пыльных обломков прошлой жизни человечества те крупицы исторической
правды, без которой нельзя ни понять настоящего, ни предвидеть
будущего.
Дар Ветер, склонившись с платформы из рифленых листов циркониевой
бронзы, послал мысленный привет сомнительно угаданной точке,
скрывшейся под наползавшим с запада крылом перистых, нестерпимо
сверкавших облаков. Ночная тьма стояла там усеянной сверканием звезд
стеной. Слои облаков выдвигались исполинскими плотами, повисшими один
над другим. Под ними в темнеющей пропасти поверхность Земли катилась
под стену мрака, словно навсегда уходя в небытие. Покров нежного
зодиакального сияния одевал планету с затененной стороны, светясь в
черноте космического пространства.
Над освещенной стороной планеты стлался голубой облачный покров,
отражавший могучий свет стально-серого Солнца. Всякий взглянувший на
облака без затемняющих фильтров лишился бы зрения, как и тот, кому
пришлось бы обернуться в сторону грозного светила, находясь вне защиты
тысячи километров земной атмосферы. Коротковолновые жесткие лучи
Солнца - ультрафиолетовые и рентгеновские - изливались мощным,
убийственным для всего живого потоком. К ним прибавлялись частые ливни
космических частиц и постоянная радиация зоны ван Аллена. Вновь
вспыхнувшие звезды посылали в пространство смертоносные излучения.
Только надежная защита скафандра спасала работавших от гибели.
Дар Ветер перебросил предохранительный трос на другую сторону и
двинулся по опорной балке навстречу сверкавшему ковшу Большой
Медведицы. Гигантская труба была свинчена во всю длину будущего
спутника. По обоим ее концам возвышались острые треугольники,
поддерживавшие громадные диски излучателей магнитного поля. Когда
установят батареи, превращающие голубую радиацию Солнца в
электрический ток, можно будет избавиться от привязи и передвигаться
вдоль магнитных силовых линий с направляющими пластинами на груди и
спине.
- Мы хотим работать ночью, - внезапно зазвучал в его шлеме голос
молодого инженера Кад Лайта. - Свет обещал дать командир "Алтая"!
Дар Ветер взглянул налево и вниз, где, как уснувшие рыбы, висели
несколько сцепленных вместе грузовых ракет. Выше, под плоским зонтом -
защитой от метеоритов и Солнца, - парила собранная из листов
внутренней обшивки временная платформа, где раскладывались и
собирались прибывшие в ракетах части. Там, как темные пчелы, скопились
работники, вспыхивавшие светлячками, когда отражающая поверхность
скафандра выглядывала из тени защитного зонтика. Паутина тросов
расходилась от зиявших чернотой отверстий в боках ракет, откуда сквозь
снятую обшивку выгружались большие детали. Еще выше, прямо над
собранным каркасом, группа людей в странных, подчас забавных позах
хлопотала над громоздкой машиной. Одно кольцо бериллиевой бронзы с
боразонным покрытием весило бы на Земле добрую сотню тонн. Здесь эта
громада покорно висела около металлического скелета спутника на тонком
тросе, назначением которого было уравнять интегральные скорости
вращения вокруг Земли всех этих еще не собранных частей.
Работавшие стали ловки и уверенны, когда привыкли к отсутствию -
точнее, к ничтожности - силы тяжести. Но этих умелых работников скоро
придется заменить новыми. Длительная физическая работа без тяжести
приводила к нарушению кровообращения, которое могло стать устойчивым и
при возвращении на Землю превратить человека в инвалида. Поэтому
каждый работал на спутнике не более ста пятидесяти рабочих часов и
возвращался на Землю, отдохнув на станции "Промежуточная", вращающейся
на высоте девятисот километров над планетой, и пройдя врачебную
регравитацию во Дворце Внешней Атмосферы в Каракоруме.
Дар Ветер, руководивший сборкой, старался не подвергать себя
физической нагрузке, как бы ни хотелось ему подчас ускорить то или
другое дело. Ему надо было продержаться здесь, на высоте пятидесяти
семи тысяч километров, несколько месяцев.
Дать согласие на ночную работу означало еще более ускорить срок
отправления своих молодых друзей вниз на планету и раньше времени
вызвать смену. Второй планетолет, переданный стройке, - "Барион",
находился в Аризонской равнине, где у экранов телевизоров и пультов
регистрирующих машин сидел Гром Орм.
Решение работать без перерывов на часы ледяной космической ночи
сильно ускоряло сборку. Дар Ветер не мог отказаться от этой
возможности. Получив согласие, люди со сборочной платформы рассыпались
во все стороны и принялись протягивать еще более сложную паутину
тросов. Планетолет "Алтай", служивший общежитием работникам стройки и
неподвижно висевший у конца опорной балки, вдруг отцепил канаты с
роликами, связывавшие его входной люк и каркас спутника. Длинные струи
слепящего пламени ударили из его двигателей. Огромный корпус корабля
повернулся беззвучно и быстро. Ни малейшего шума не донеслось сквозь
пустоту межпланетного пространства. Искусному командиру "Алтая"
понадобилось лишь несколько ударов двигателей, чтобы всплыть на высоту
сорока метров над местом постройки и повернуться своими посадочными
прожекторами в сторону разборочной платформы. Между кораблем и
каркасом снова провели путеводные тросы, и вся масса разнородных
предметов, повисших в пространстве, обрела относительную
неподвижность, продолжая в то же время свое вращение вокруг Земли со
скоростью около десяти тысяч километров в час.
Распределение облачных масс показало Дар Ветру, что стройка
проходит над антарктической областью планеты и, следовательно, скоро
войдет в тень Земли. Усовершенствованные обогреватели скафандров не
могут полностью сдержать леденящего дыхания космического пространства,
и горе тому путешественнику, который необдуманно израсходует энергию
своих батарей! Так погиб месяц назад архитектор-сборщик, укрывшийся от
внезапного метеоритного дождя в холодном корпусе раскрытой ракеты и не
дождавшийся прихода на солнечную сторону... Еще один инженер был убит
метеоритом - этих случаев нельзя ни предвидеть полностью, ни
предотвратить. Постройка спутников всегда берет свои жертвы - и кто
будет следующим?.. Законы стохастики, хотя и малоприложимые к
единичным песчинкам, вроде отдельных людей, говорят, что наибольшая
возможность быть следующим у него, Дар Ветра... Ведь он дольше всех
находится здесь, на этой высоте, открытой всем случайностям космоса...
Но озорной внутренний голос подсказывал Дар Ветру, что с его
великолепной персоной ничего случиться не может. Как ни нелепа была
эта уверенность для математически мыслящего человека, она не оставляла
Дар Ветра и помогала его спокойному балансированию на балках и
решетках незащищенного каркаса в бездне черного неба.
Сборка конструкций на Земле велась особыми машинами, названными
эмбриотектами потому, что они работали по принципу роста живого
организма. Конечно, молекулярная постройка живого, осуществлявшаяся
наследственным кибернетическим механизмом, была невообразимо более
сложной, подчиненной не только физикохимической избирательности, но и
еще не разгаданной волновой ритмике. Однако живые организмы росли лишь
в условиях теплых растворов ионизированных молекул, а эмбриотекты
работали обычно в поляризованных токах, свете или в магнитном поле.
Метки и ключи, нанесенные на подлежавшие сборке части радиоактивным
таллием, правильно ориентировали соединяемые машинами детали, и сборка
шла с поразительной для непосвященного точностью и быстротой. Здесь,
на высоте, этих машин не было, да и не могло быть. Сборка спутника
представляла собою старомодную постройку с помощью рук живых людей.
Несмотря на все опасности, работа казалась настолько интересной, что
привлекала тысячи добровольцев. Испытательные психологические станции
едва успевали просматривать всех желавших заявить Совету свою
готовность отправиться в межпланетное пространство.
Дар Ветер добрался до фундаментов солнечных машин, которые
раскинулись веером вокруг громадной втулки с аппаратом искусственного
тяготения, и подключил свою спинную батарею к входной клемме
проверочной цепи. В телефоне его шлема зазвучала несложная мелодия.
Тогда он параллельно присоединил стеклянную пластинку с нанесенной на
ней тонкими золотыми линиями схемой. Раздалась та же мелодия. Вращая
два верньера, Дар Ветер привел в совпадение временные точки и убедился
в отсутствии расхождений не только в мелодии, но и в тональности
настройки. Важную часть будущей машины собрали безупречно. Можно было
начать установку радиационных электродвигателей. Дар Ветер выпрямил
уставшие от длительного ношения скафандра плечи и повертел головой.
Движение отзывалось хрустом в шейных позвонках, закостеневших от
продолжительной неподвижности в шлеме. Хорошо еще, что Дар Ветер
оказался устойчивым к психозам, распространенным среди работавших вне
земной атмосферы, - ультрафиолетовой сонной болезни и инфракрасного
бешенства, иначе ему не удалось бы довести до конца почетную миссию.
Скоро первая обшивка защитит работающих от удручающей одинокости
в открытом космосе, над бездной без неба и почвы!
От "Алтая" отделился небольшой спасательный снаряд, стрелой
мелькнувший мимо стройки. Это выслали буксир за автоматическими
ракетами, которые несли только груз и останавливались на заданной
высоте. Вовремя! Куча паривших в пространстве ракет, людей, машин и
материалов уходила на ночную сторону Земли. Буксир вернулся, таща за
собой три длинных, отблескивавших синевой рыбообразных снаряда,
весивших на Земле по сто пятьдесят тонн, не считая горючего.
Ракеты присоединялись к себе подобным вокруг разборочной
платформы. Дар Ветер толчком перенесся на другую сторону каркаса и
очутился среди собравшихся в кружок техников, ведавших разгрузкой.
Люди обсуждали план ночной работы. Дар Ветер согласился с ними, но
потребовал замены всех индивидуальных батарей на свежие,
обеспечивающие тридцать часов непрерывного обогревания скафандров,
помимо снабжения током фонарей, воздушных фильтров и радиотелефонов.
Вся стройка нырнула в ночной мрак, как в пучину, но долго еще
мягкий пепельный зодиакальный свет от рассеянных газами верхних зон
атмосферы солнечных лучей освещал застывший при ста восьмидесяти
градусах мороза скелет будущего спутника. Еще сильнее, чем днем, стала
мешать сверхпроводимость. Малейший износ изоляции в инструментах,
батареях или аккумуляторах окутывал близлежащие предметы голубым
сиянием растекавшегося прямо на поверхности тока, который невозможно
было передать в нужном направлении.
Глубочайшая тьма космоса наступила вместе с усилившимся холодом.
Звезды светили неистово яркими голубыми иглами. Незримый и неслышный
полет метеоритов ночью казался особенно пугающим. На поверхности
темного шара, внизу в течениях атмосферы вспыхивали разноцветные
облака электрического сияния, искровые разряды гигантской
протяженности или полосы рассеянного свечения длиной в тысячи
километров. Ураганные ветры сильнее любой земной бури проносились там,
внизу, в верхних слоях воздушной оболочки. Насыщенная излучением
Солнца и космоса, атмосфера продолжала оживленное перемешивание
энергии, чрезвычайно затрудняя связь стройки с родной планетой.
Внезапно что-то изменилось в мирке, затерянном во мраке и
чудовищном холоде. Дар Ветер не сразу сообразил, что зажглись
осветители планетолета. Еще чернее стала темнота, потускнели свирепые
звезды, но платформа и каркас ощутимо выделялись в белом ярком свете.
Через несколько минут "Алтай" уменьшил напряжение. Свет стал желтым и
менее интенсивным. Планетолет экономил энергию своих аккумуляторов.
Снова, как днем, задвигались квадраты и эллипсы листов обшивки,
решетки ферм крепления, цилиндры и трубы резервуаров, постепенно
находя свое место на скелете спутника.
Дар Ветер нащупал поперечную балку, взялся за роликовые ручки на
тросовых поручнях и, оттолкнувшись ногой, взвился вверх. У самого люка
планетолета он сжал находившиеся в ручках тормоза и остановился как
раз вовремя, чтобы не удариться о запертую дверь.
В переходной камере не поддерживали нормального земного давления,
чтобы уменьшить потерю воздуха при входах и выходах большого числа
работавших. Поэтому Дар Ветер, не снимая скафандра, шагнул во вторую,
временно сооруженную вспомогательную камеру и тут отключил шлем и
батареи.
Разминая уставшее от скафандра тело, Дар Ветер твердо ступал по
внутренней палубе, наслаждаясь возвращением к половине нормальной
тяжести. Искусственная гравитация планетолета работала непрерывно.
Невыразимо приятно чувствовать себя прочно стоящим на почве человеком,
а не легкой мошкой, вьющейся в зыбкой и неверной пустоте! Мягкий свет
и теплый воздух, удобное кресло манили растянуться и отдаться
бездумному отдыху. Дар Ветер переживал наслаждение своих предков,
когда-то удивлявшее его в старинных романах. После долгой дороги в
холодной пустыне, мокром лесу или обледенелых горах люди входили в
теплое жилье - дом, землянку, войлочную юрту. И тогда, как здесь,
тонкие стены отделяли от огромного и опасного мира, враждебного
человеку, сохраняя ему тепло и свет, позволяя отдыхать, набираться
сил, обдумывать дальнейшие дела.
Дар Ветер отказался от соблазна кресла и книги. Пришлось
связаться с Землею - зажженное в высоте на всю ночь освещение могло
создать переполох у наблюдателей обсерваторий, следивших за стройкой.
Кроме того, следовало предупредить, что пополнение понадобится раньше
срока.
Сегодня связь оказалась удачной - Дар Ветер говорил с Громом
Ормом не кодированными сигналами, а по ТВФ, очень мощному, как у
всякого межпланетного корабля. Старый председатель остался доволен и
немедленно позаботился о подборе нового экипажа и усиленной доставке
деталей.
Выйдя из поста управления "Алтая", Дар Ветер прошел через
библиотеку, переоборудованную в спальню установленными по стенам двумя
ярусами коек. Каюты, столовые, кухню, боковые коридоры и передний зал
двигателей тоже снабдили добавочными койками. Планетолет, превращенный
в стационарную базу, был переполнен. Дар Ветер шел, едва волоча ноги,
по коридору, облицованному коричневыми плитами теплой на ощупь
пластмассы, и лениво открывал и захлопывал тугие герметические двери.
Он думал об астролетчиках, проводивших десятки лет внутри
подобного корабля без всякой надежды покинуть его и выйти наружу
раньше убийственно долгого срока. Он живет здесь шестой месяц, каждый
день покидая тесные помещения и трудясь в угнетающем просторе
межпланетной пустоты. И уже тоскливо без милой Земли - ее степей,
моря, кипящих жизнью центров жилых поясов. А Эрг Hoop, Низа и еще
двадцать человек экипажа "Лебедя" должны будут провести в звездолете
девяносто два зависимых года, или сто сорок земных лет, считая с
возвращением корабля к родной планете. Никто из них не сможет прожить
столько! Их тела будут сожжены и похоронены там, в безмерной дали, на
планетах зеленой циркониевой звезды...
Или их жизнь прекратится во время полета, и тогда, заключенные в
погребальную ракету, они улетят в космос... Так уплывали в море
погребальные ладьи его далеких предков, унося на себе мертвых бойцов.
Но таких героев, которые шли бы на пожизненное заключение в корабле и
улетали бы без надежды на личное возвращение, еще не было в истории
человечества. Нет, он не прав, Веда укорила бы его! Разве он забыл про
безымянных борцов за справедливость и свободу человека в древние
времена, шедших на гораздо более страшное - пожизненное заключение в
сырых подвалах, на ужасающие пытки. Да, те герои были сильнее и
достойнее, чем даже его современники, готовящиеся совершить величайший
полет в космос, на исследование далеких миров!
И он, Дар Ветер, который еще ни разу не покидал надолго родную
планету, маленький человек по сравнению с ними и вовсе не ангел неба,
как его насмешливо зовет бесконечно милая Веда Конг! Читать дальше ...
