В тоне Эрга Ноора мелькнуло что-то заставившее сердце Низы
забиться от нежности. Захотелось прижать к себе эту упрямую голову,
гладить темные волосы с преждевременной проседью...
Низа встала, тщательно сложила справочные листы и потушила свет,
оставив только слабое зеленое освещение вдоль панелей с приборами и
часами. Звездолет шел совершенно спокойно в полнейшей пустоте
пространства, огибая свой исполинский круг. Рыжеволосый астронавигатор
неслышно заняла свое место у "мозга" громадного корабля. Привычно тихо
пели приборы, настроенные на определенную мелодию, - малейший
непорядок отозвался бы фальшивой нотой. Но тихая мелодия лилась в
заданной тональности. Изредка повторялись негромкие удары, похожие на
звуки гонга, - это включался вспомогательный планетарный мотор,
направлявший курс "Тантры" по кривой. Грозные анамезонные двигатели
молчали. Покой долгой ночи царил в сонном звездолете, как будто не
было серьезной опасности, нависшей над кораблем и его обитателями.
Вот-вот в рупоре приемника зазвучат долгожданные позывные и два
корабля начнут тормозить свой неимоверно быстрый полет, сблизятся на
параллельных курсах и, наконец, точно уравняв свои скорости, как бы
улягутся рядом. Широкая трубчатая галерея соединит оба корабельных
мирка, и "Тантра" вновь обретет свою исполинскую силу.
В глубине души Низа была спокойна: она верила в своего
начальника. Пять лет путешествия не были ни долги, ни утомительны.
Особенно после того как пришла к Низе любовь... Но и ранее
захватывающе интересные наблюдения, электронные записи книг, музыки и
фильмов давали возможность непрерывно пополнять свои знания и не так
чувствовать утрату своей прекрасной Земли, пропавшей как песчинка, в
глубинах бесконечной тьмы. Спутники были людьми огромных познаний, а
когда нервы утомлялись впечатлениями или долгой напряженной работой...
что ж, в продолжительном сне, поддерживаемом настройкой на
гипнотические колебания, большие куски времени проваливались в
небытие, пролетая мгновенно. И рядом с любимым Низа была счастлива. Ее
тревожило только сознание, что другим было труднее и особенно ему,
Эргу Ноору. Если бы только она могла!.. Нет, что может молодой, совсем
еще невежественный астронавигатор рядом с такими людьми! Но, может
быть, помогала ее нежность, всегдашнее напряжение доброй воли, горячее
желание отдать все, чтобы облегчить этот тяжкий труд.
Начальник экспедиции проснулся и поднял отяжелевшую голову.
Ровная мелодия звучала по-прежнему, все так же прерываемая редкими
ударами планетарного двигателя. Низа Крит находилась у приборов,
слегка сгорбившись, с тенями усталости на юном лице. Эрг Hoop бросил
взгляд на зависимые часы(14) звездолетного времени и одним упругим
рывком поднялся из глубокого кресла.
- Я проспал четырнадцать часов! И вы, Низа, не разбудили меня!
Это... - Он осекся, встретившись с ее радостной улыбкой. - Сейчас же
на отдых!
- Можно я посплю здесь, как и вы? - попросила девушка. Получив
разрешение, она быстро сбегала за едой, умылась и устроилась в кресле.
Эрг Hoop, освеженный волновым душем, занял ее место у приборов.
Проверив показания индикаторов ОЭС - охраны электронных связей, он
начал расхаживать стремительными шагами. Блестящие, обведенные темными
кругами карие глаза украдкой следили за ним.
- Почему не спите? - повелительно спросил он астронавигатора.
Та тряхнула коротко остриженными рыжими кудрями - женщины во
внеземных экспедициях не носили длинных волос.
- Я думаю... - нерешительно начала она, - и сейчас, на грани
опасности, преклоняюсь перед могуществом и величием человека,
проникнувшего далеко в глубины пространств. Вам здесь многое привычно,
а я первый раз в космосе. Подумать только - я участник грандиозного
пути через звезды к новым мирам!
Эрг Hoop слабо улыбнулся и потер лоб.
- Я должен вас разочаровать - вернее, показать истинный масштаб
нашего могущества. Вот, - он остановился у проектора, и на задней
стенке рубки появилась светящаяся спираль Галактики.
Эрг Hoop показал на едва заметную среди окружавшего мрака
разлохмаченную краевую ветвь спирали из редких звезд, казавшихся
тусклой пылью.
- Вот пустынная область Галактики, бедная светом и жизнью
окраина, где находится наша солнечная система и мы сейчас. Но и эта
ветвь, видите, простирается от Лебедя до Киля Корабля и, вдобавок к
общей удаленности от центральных зон, содержит затемняющее облако,
здесь... Чтобы пройти вдоль этой ветви, нашей "Тантре" понадобится
около сорока тысяч независимых лет. Черный прогал пустого
пространства, отделяющий нашу ветвь от соседней, мы пересекли бы за
четыре тысячи лет. Видите, наши полеты в безмерные глубины
пространства - это пока еще топтание на крохотном пятнышке диаметром в
полсотни световых лет! Как мало знали бы мы о мире, если бы не
могущество Кольца! Сообщения, мысли, образы, посланные из непобедимого
для человеческой короткой жизни пространства, рано или поздно
достигают нас, и мы познаем все более отдаленные миры. Все больше
накапливается знаний, и эта работа идет непрерывно!
Низа притихла.
- Первые межзвездные полеты... - задумчиво продолжал Эрг Hoop. -
Небольшие корабли, не обладавшие ни скоростью, ни мощными защитными
устройствами. Да и жили наши предки вдвое меньше нас - вот когда было
истинное величие человека!
Низа упрямо вскинула голову, как обычно, когда высказывала свое
несогласие.
- Потом, когда найдут иные способы побеждать пространство, а не
ломиться напрямик сквозь него, скажут про вас - вот герои, завоевавшие
космос такими первобытными средствами!
Начальник экспедиции весело улыбнулся и протянул руку к девушке.
- И про вас, Низа!
Та вспыхнула.
- Я горжусь тем, что здесь, вместе с вами! И готова отдать все,
чтобы снова и снова побывать в космосе.
- Да, я знаю, - задумчиво сказал Эрг Hoop. - Но не все так
думают!..
Девушка женским чутьем поняла мысли начальника. В его каюте есть
два стереопортрета в чудесном фиолетово-золотистом цвете. На обоих -
она, красавица Веда Конг, историк древнего мира, с прозрачным взглядом
голубых, как земное небо, глаз под крылатым взмахом длинных бровей.
Загорелая, ослепительно улыбающаяся, поднявшая руки к пепельным
волосам. И хохочущая на медной корабельной пушке - памятнике
незапамятной древности.
Эрг Hoop, утратив стремительность, медленно сел напротив
астронавигатора.
- Если бы вы знали, Низа, как грубо судьба погубила мою мечту
там, на Зирде! - вдруг глухо сказал он и осторожно положил пальцы на
рукоятку пуска анамезонных двигателей, как будто собираясь предельно
ускорить стремительный бег звездолета. - Если бы Зирда не погибла и мы
могли получить горючее, - продолжал он в ответ на немой вопрос
собеседницы, - я повел бы экспедицию дальше. Так было условлено с
Советом. Зирда сообщила бы на Землю, что требовалось, а "Тантра" ушла
бы с теми, кто захотел... Оставшихся взял бы "Альграб", который после
дежурства здесь был бы вызван к Зирде.
- Но кто бы остался на Зирде? - возмущенно воскликнула девушка. -
Разве Пур Хисс? Но он большой ученый, неужели и его не повлекло бы
знание?
- А вы, Низа?
- Я? Конечно!
- Но... куда? - вдруг твердо спросил Эрг Hoop, пристально глядя
на девушку.
- Куда угодно, хоть... - Она показала на черную бездну между
двумя рукавами звездной спирали Галактики, возвратив Ноору такой же
пристальный взгляд и слегка приоткрыв губы.
- О, не так далеко! Вы знаете, Низа, милый астронавигатор, что
около восьмидесяти пяти лет назад была тридцать четвертая звездная
экспедиция, прозванная "Ступенчатой". Три звездолета, снабжая друг
друга горючим, отдалялись все дальше от Земли в направлении созвездия
Лиры. Те два, что не несли экипажа исследователей, отдали анамезон и
возвратились обратно. Так восходили на высочайшие горы
спортсмены-альпинисты. Наконец третий, "Парус"...
- Тот, не вернувшийся!.. - взволнованно шепнула Низа.
- Да. "Парус" не вернулся. Но он дошел до цели и погиб на
обратном пути, успев послать сообщение. Целью была большая планетарная
система голубой звезды Веги, или Альфы Лиры. Сколько человеческих глаз
в бесчисленных поколениях любовались этой яркой синей звездой
северного неба! Вега отстоит на восемь парсек, или на тридцать один
год пути по независимому времени, и люди еще не отдалялись от нашего
Солнца на такие расстояния. Как бы то ни было, "Парус" достиг цели...
Причина его гибели неизвестна - метеорит или крупная неисправность.
Возможно, что он сейчас еще несется в пространстве и герои, которых мы
считаем мертвыми, еще живут...
- Как ужасно!
- Такова судьба каждого звездолета, который не может идти с
субсветовой скоростью. Между ним и родной планетой сразу встают
тысячелетия пути.
- Что сообщил "Парус"? - быстро спросила девушка.
- Очень немногое. Сообщение прерывалось и потом совсем замолкло.
Я помню его дословно: "Я Парус, я Парус, иду от Веги двадцать шесть
лет... достаточно... буду ждать... четыре планеты Веги... ничего нет
прекраснее... какое счастье!.."
- Но они звали на помощь, где-то хотели ждать!
- Конечно, на помощь, иначе звездолет не стал бы расходовать
чудовищную энергию на посылку сообщения. Что же было делать - больше
ни слова от "Паруса" не поступило.
- Двадцать шесть независимых лет обратного пути. До Солнца
осталось около пяти лет... Корабль был где-то в нашем районе или еще
ближе к Земле.
- Вряд ли... Разве в том случае, если превысил нормальную
скорость и шел близко к квантовому пределу(15). Но это очень опасно!
Эрг Hoop коротко пояснил расчетные основания разрушительного
скачка в состоянии материи по приближении к скорости света, но
заметил, что девушка слушает невнимательно.
- Я поняла вас! - воскликнула она, едва начальник экспедиции
закончил свои объяснения. - Я поняла бы сразу, но гибель звездолета
мне заслонила смысл... Это всегда так ужасно, и с этим невозможно
примириться!
- Теперь до вас дошло основное в сообщении, - хмуро сказал Эрг
Hoop. - Они открыли какие-то особенно прекрасные миры. И я давно уже
мечтаю повторить путь "Паруса" - с новыми усовершенствованиями это
теперь возможно и с одним кораблем. С юности я живу мечтой о Веге -
синем солнце с прекрасными планетами!
- Увидеть такие миры... - прерывающимся голосом произнесла Низа.
- Но чтобы вернуться, надо шестьдесят земных, или сорок независимых,
лет... Тогда это... полжизни.
- Да, большие достижения требуют больших жертв. Но для меня это
даже не жертва. Моя жизнь на Земле была лишь короткими перерывами
звездных путей. Ведь я родился на звездолете!
- Как это могло случиться? - поразилась девушка.
- Тридцать пятая звездная состояла из четырех кораблей. На одном
из них моя мать была астрономом. Я родился на полпути к двойной звезде
МН19026+7АЛ и тем самым дважды нарушил законы. Дважды потому, что рос
и воспитывался у родителей на звездолете, а не в школе. Что было
делать! Когда экспедиция вернулась на Землю, мне было уже восемнадцать
лет. В подвиги Геркулеса - совершеннолетия - мне засчитали то, что я
обучился искусству вести звездолет и стал астронавигатором.
- Но я все-таки не понимаю... - начала Низа.
- Мою мать? Станете старше - поймете! Тогда сыворотка AT -
Анти-Тья - еще не могла долго сохраняться. Врачи не знали этого... Как
бы то ни было, меня приносили сюда, в такой же пост управления, и я
таращил свои полубессмысленные глазенки на экраны, следя за
качающимися в них звездами. Мы летели в направлении Теты Волка, где
оказалась близкая к Солнцу двойная звезда. Два карлика - синий и
оранжевый, скрытые темным облаком. Первым сознательным впечатлением
было небо безжизненной планеты, которое я наблюдал из-под стеклянного
купола временной станции. На планетах двойных звезд обычно не бывает
жизни из-за неправильности их орбит. Экспедиция совершила высадку и в
течение семи месяцев вела горные исследования. - Там, насколько помню,
оказалось чудовищное богатство платины, осмия и иридия. Невероятно
тяжелые кубики иридия стали моими игрушками. И это небо, первое мое
небо, черное, с чистыми огоньками немигающих звезд и двумя солнцами
невообразимой красоты - ярко-оранжевым и густо-синим. Помню, что
иногда потоки их лучей перекрещивались, и тогда на нашу планету лился
такой могучий и веселый зеленый свет, что я кричал и пел от
восторга!.. - Эрг Hoop закончил: - Довольно, я увлекся воспоминаниями,
а вам давно пора отдыхать.
- Продолжайте, я никогда не слышала ничего интереснее, -
взмолилась Низа, но начальник оказался непреклонен.
Он принес пульсирующий гипнотизатор, и от повелительных ли глаз
или от снотворного прибора девушка уснула так крепко, что очнулась
накануне поворота на шестой круг. Уже по холодному лицу начальника
Низа поняла, что "Альграб" так и не появился.
- Вы проснулись в нужное время! - объявил он, едва Низа
вернулась, приведя себя в порядок после электрического и волнового
купания. - Включайте музыку и свет пробуждения. Всем!
Низа быстро нажала ряд кнопок, и во всех каютах звездолета, где
спали члены экспедиции, стали перемежаться вспышки света и раздалась
особая, постепенно усиливающаяся музыка низких вибрирующих аккордов.
Началось постепенное, осторожное пробуждение заторможенной нервной
системы и возвращение ее к нормальной деятельности. Спустя пять часов
в центральном посту управления звездолета собрались все окончательно
пришедшие в себя участники экспедиции, подкрепленные едой и нервными
стимуляторами.
Известие о гибели вспомогательного звездолета каждый принял
по-разному. Как и ожидал Эрг Hoop, экспедиция оказалась на высоте
положения. Ни слова отчаяния, ни взгляда испуга. Пур Хисс, проявивший
себя не слишком храбрым на Зирде, не дрогнув встретил сообщение.
Молодая Лума Ласви - врач экспедиции - только чуть побледнела и
украдкой облизнула пересохшие губы.
- Вспомним о погибших товарищах! - сказал начальник, включая
экран проектора, на котором появился "Альграб", снятый перед отлетом
"Тантры".
Все встали. Медленно сменялись на экране фотографии то серьезных,
то улыбающихся людей - семи человек экипажа "Альграба". Эрг Hoop
называл каждого по имени, и путешественники отдавали прощальное
приветствие погибшему. Таков был обычай астролетчиков. Звездолеты,
отправлявшиеся совместно, всегда имели комплекты фотографий всех людей
экспедиции. Исчезнувшие корабли могли долго скитаться в космическом
пространстве, и их экипажи еще долго могли оставаться в живых. Это не
имело значения - корабль никогда не возвращался. Разыскать его, подать
помощь не было никакой реальной возможности. Конструкция машин
кораблей достигла уже такого совершенства, что мелкие поломки почти
никогда не случались или легко подвергались исправлению. Серьезная
авария машин еще ни разу не была ликвидирована в космосе. Иногда
корабли успевали, как "Парус", подать последнее сообщение. Но большая
часть сообщений не достигала цели: точно ориентировать их было
невероятно трудно. Передачи Великого Кольца за тысячелетия разведали
точные направления и могли, кроме того, варьировать их, передавая с
планеты на планету. Звездолеты обычно находились в неизученных
областях, где направления передачи могли быть лишь случайно угаданы.
Среди астролетчиков господствовало убеждение, что в космосе
существуют, кроме всего, какие-то нейтральные поля, или нуль-области,
в которых все излучения и сообщения тонут, как камни в воде. Но
астрофизики до сих пор считали ноль-поля досужей выдумкой склонных к
чудовищным фантазиям путешественников космоса.
После печального обряда и совещания, не занявшего много времени,
Эрг Hoop включил анамезонные двигатели. Через двое суток они
замолчали, и звездолет стал приближаться к родной планете на двадцать
один миллиард километров в сутки. До Солнца осталось приблизительно
шесть земных (независимых) лет пути. В центральном посту и
библиотеке-лаборатории закипела работа: вычислялся и прокладывался
новый курс.
Надо было пролететь все шесть лет, расходуя анамезон только на
исправление курса корабля. Иными словами, следовало вести звездолет,
тщательно сберегая ускорение. Всех тревожила неисследованная область
344+2У между Солнцем и "Тантрой", обойти которую никак не удавалось:
по сторонам ее до Солнца встречались зоны свободных метеоритов, кроме
того, при повороте корабль лишался ускорения.
Спустя два месяца вычисленная линия полета была готова. "Тантра"
стала описывать пологую кривую равного напряжения.
Великолепный корабль был в полной исправности, скорость полета
держалась в вычисленных пределах. Теперь только время - около четырех
зависимых лет полета - лежало между звездолетом и родиной.
Эрг Hoop и Низа, отдежурившие свой срок и усталые, погрузились в
долгий сон. Вместе с ними ушли во временное небытие два астронома,
геолог, биолог, врач и четыре инженера.
В дежурство вступила следующая очередь - опытный астронавигатор
Пел Лин, проделывавший свою вторую экспедицию, астроном Ингрид Дитра и
добровольно присоединившийся к ним электронный инженер Кэй Бэр.
Ингрид, с разрешения Пела Лина, часто удалялась в библиотеку рядом с
постом управления. Вместе с Кэй Бэром, своим давним другом, она писала
монументальную симфонию "Гибель планеты", вдохновленная трагической
Зирдой. Пел Лин, устав от музыки приборов и созерцания черных провалов
космоса, усаживал за пульт Ингрид, а сам с увлечением принимался за
расшифровку таинственных надписей, доставленных с загадочно покинутой
обитателями планеты в системе ближайших звезд Центавра. Он верил в
успех своего невозможного предприятия.
Еще два раза сменялись дежурные, звездолет приблизился к Земле
почти на десять тысяч миллиардов километров, а анамезонные моторы
включались всего на несколько часов.
Подходило к концу дежурство группы Пела Лина, четвертого с тех
пор, как "Тантра" ушла с места несостоявшейся встречи с "Альграбом".
Астроном Ингрид Дитра, закончив вычисления, повернулась к Пелу
Лину, меланхолически следившему за непрерывным трепетанием красных
стрелок измерителей напряжения гравитации на голубых градуированных
дужках. Обычное замедление психических реакций, которого не избегали
самые крепкие люди, сказывалось во второй половине дежурства.
Звездолет месяцы и годы шел под автоматическим управлением по
заданному курсу. Если внезапно случалось какое-нибудь из ряда вон
выходящее происшествие, непосильное для суждения управляющего
звездолетом автомата, то обычно оно вело к гибели корабля, ибо не
спасало и вмешательство людей. Человеческий мозг, как бы хорошо
тренирован он ни был, не мог реагировать с потребной скоростью.
- По-моему, мы давно углубились в неизученный район 344+2У.
Начальник хотел дежурить здесь сам, - обратилась Ингрид к
астронавигатору.
Пел Лин взглянул на счетчик дней.
- Два дня еще, и нам все равно сменяться. Пока не предвидится
ничего, что стоило бы внимания. Доведем дежурство до конца?
Ингрид согласно кивнула. Из кормовых помещений вышел Кэй Бэр и
занял свое обычное кресло около стойки механизмов равновесия. Пел Лин
зевнул и поднялся.
- Я посплю несколько часов, - обратился он к Ингрид.
Та послушно перешла от своего стола вперед к пульту управления.
"Тантра" шла, не раскачиваясь, в абсолютной пустоте. Ни одного,
даже далекого, метеорита не обнаруживалось сверхчувствительными
приборами Волла Хода. Курс звездолета лежал сейчас немного в сторону
от Солнца - примерно на полтора года полета. Экраны переднего обзора
чернели поразительной пустотой - казалось, звездолет направлялся в
самое сердце тьмы. Только из боковых телескопов по-прежнему вонзались
в экраны иглы света бесчисленных звезд.
Странное тревожное ощущение пробежало по нервам астронома. Ингрид
вернулась к своим машинам и телескопам, снова и снова проверяя их
показания и картируя неизвестный район. Все было спокойно, а между тем
Ингрид не могла оторвать глаз от зловещей тьмы перед носом корабля.
Кэй Бэр заметил ее беспокойство и долго прислушивался и приглядывался
к приборам.
- Не нахожу ничего, - наконец заметил он. - Что тебе показалось?
- Сама не знаю, тревожит эта необычная тьма впереди. Мне кажется,
что наш корабль идет прямиком в темную туманность.
- Темное облако должно быть здесь, - подтвердил Кэй Бэр, - но мы
только "чиркнем" по его краю. Так и вычислено! Напряжение поля
тяготения возрастает равномерно и слабо. На пути через этот район мы
обязательно должны приблизиться к какому-то гравитационному центру. Не
все ли равно - темному или светящему?
- Все это так, - более спокойно сказала Ингрид.
- Тогда о чем ты тревожишься? Мы идем по заданному курсу даже
быстрее намеченного. Если ничего не изменится, то мы дойдем до Тритона
даже с нашей нехваткой горючего.
Ингрид почувствовала, как радость загорается в ней при одной
мысли о Тритоне, спутнике Нептуна, и станции звездолетов, построенной
на нем на внешней окраине солнечной системы. Попасть на Тритон значило
вернуться домой...
- Я думал, мы с тобой займемся музыкой, но Лин ушел отдыхать. Он
будет спать часов шесть-семь, а я пока подумаю один над оркестровкой
финала второй части - знаешь, где у нас никак не удается интегральное
вступление угрозы. Вот это... - Кэй пропел несколько нот.
- Ди-и, ди-и, да-ра-ра, - внезапно откликнулись, казалось, сами
стены поста управления.
Ингрид вздрогнула и оглянулась, но через мгновение сообразила.
Напряжение поля тяготения возросло, и приборы откликнулись изменением
мелодии аппарата искусственной гравитации.
- Забавное совпадение! - слегка виновато рассмеялась она.
- Пришло усиление гравитации, как и нужно для темного облака.
Теперь ты можешь быть совершенно спокойна, и пусть себе Лин спит.
С этими словами Кэй Бэр вышел из поста управления. В ярко
освещенной библиотеке он уселся за маленький электронный скрипко-рояль
и весь ушел в работу. Вероятно, прошло несколько часов, когда
герметическая дверь библиотеки распахнулась и появилась Ингрид.
- Кэй, милый, разбуди Лина.
- Что случилось?
- Напряжение поля тяготения нарастает больше, чем должно быть по
расчетам.
- А впереди?
- По-прежнему тьма! - Ингрид скрылась.
Кэй Бэр разбудил астронавигатора. Тот вскочил и ринулся в
центральный пост к приборам.
- Ничего угрожающего нет. Только откуда здесь такое поле
тяготения? Для темного облака оно слишком мощно, а звезды здесь
нет... - Лин подумал и нажал кнопку пробуждения каюты начальника
экспедиции, еще подумал и включил каюту Низы Крит.
- Если ничего не произойдет, тогда они попросту сменят нас, -
пояснил он встревоженной Ингрид.
- А если произойдет? Эрг Hoop сможет прийти к нормали только
через пять часов. Что делать?
- Ждать, - спокойно ответил астронавигатор. - Что может случиться
за пять часов здесь, так далеко от всех звездных систем?..
Тональность звучания приборов непрерывно понижалась, без отсчетов
говоря об изменении обстановки полета. Напряженное ожидание потянулось
медленно. Два часа прошли, точно целая смена. Пел Лин внешне оставался
спокоен, но волнение Ингрид уже захватило Кэй Бэра. Он часто
оглядывался на дверь рубки управления, ожидая, как всегда,
стремительного появления Эрга Ноора, хотя и знал, что пробуждение от
долговременного сна идет медленно.
Продолжительный звонок заставил всех вздрогнуть.
Ингрид уцепилась за Кэй Бэра.
- "Тантра" в опасности! Напряжение поля стало в два раз выше
расчетного!
Астронавигатор побледнел. Подошло неожиданное - оно требовало
немедленного решения. Судьба звездолета находилась в его руках.
Неуклонно увеличивавшееся тяготение требовало замедления хода корабля
не только из-за возрастания тяжести в корабле, но и потому, что,
очевидно, прямо по курсу находилось большое скопление плотной материи.
Но после замедления набирать новое ускорение было нечем! Пел Лин
стиснул зубы и повернул рукоятку включения ионных планетарных
двигателей-тормозов. Звонкие удары вплелись в мелодию приборов,
заглушая тревожный звон аппарата, вычислявшего соотношение силы
тяготения и скорости. Звонок выключился, и стрелки подтвердили
успех - скорость снова стала безопасной, придя к норме с возрастающей
гравитацией. Но едва Пел Лин выключил торможение, как звон раздался
снова - грозная сила тяготения требовала замедления хода. Стало
очевидно, что звездолет шел прямо к могучему центру тяготения.
Астронавигатор не решился изменить курс - произведение большого
труда и величайшей точности. Пользуясь планетарными двигателями, он
тормозил звездолет, хотя уже становилась очевидной ошибка курса,
проложенного через неведомую массу материи.
- Поле тяготения велико, - вполголоса заметила Ингрид. - Может
быть...
- Надо еще замедлить ход, чтобы повернуть! - воскликнул
астронавигатор. - Но чем же потом ускорить полет?.. - Губительная
нерешительность прозвучала в его словах.
- Мы уже пронизали внешнюю вихревую зону(16), - отозвалась
Ингрид, - идет непрерывное и быстрое нарастание гравитации.
Посыпались частые звенящие удары - планетарные моторы заработали
автоматически, когда управлявшая кораблем электронная машина
почувствовала впереди огромное скопление материи. "Тантра" принялась
раскачиваться. Как ни замедлял свой ход звездолет, но люди в посту
управления начали терять сознание. Ингрид упала на колени. Пел Лин в
своем кресле старался поднять налившуюся свинцом голову, Кэй Бэр
ощутил бессмысленный, животный страх и детскую беспомощность.
Удары двигателей зачастили и перешли в непрерывный гром.
Электронный "мозг" корабля вел борьбу вместо своих полубесчувственных
хозяев, по-своему могучий, но недалекий, так как не мог предвидеть
сложных последствий и придумать выход из исключительных случаев.
Раскачивание "Тантры" ослабело. Стерженьки, показывавшие запасы
планетарных ионных зарядов, быстро поползли вниз. Очнувшийся Пел Лин
сообразил, что тяготение возрастает слишком стремительно, - надо
немедля принимать экстренные меры для остановки корабля, а затем
резкого изменения курса.
Пел Лин передвинул рукоятку анамезонных двигателей. Четыре
высоких цилиндра из нитрида бора, видимые в специальную прорезь
пульта, засветились изнутри. Яркое зеленое пламя забилось в них
бешеной молнией, заструилось и закрутилось четырьмя плотными
спиралями. Там, в носовой части корабля, сильное магнитное поле
облекло стенки моторных сопел, спасая их от немедленного разрушения.
Астронавигатор передвинул рукоять дальше. Сквозь зеленую вихревую
стенку стал виден направляющий луч - сероватый поток К-частиц(17). Еще
движение, и вдоль серого луча прорезалась ослепительная фиолетовая
молния - сигнал, что анамезон начал свое стремительное истечение. Весь
корпус звездолета откликнулся почти неслышной, труднопереносимой
высокочастотной вибрацией...
Эрг Hoop, приняв необходимую дозу пищи, лежал в полусне под
невыразимо приятным электромассажем нервной системы. Медленно отходила
пелена забытья, еще окутывавшая мозг и тело. Пробуждающая мелодия
звучала мажорнее в нарастающей частоте ритма...
Внезапно что-то недоброе вторглось извне, прервало радость
пробуждения от девяностодневного сна. Эрг Hoop осознал себя
начальником экспедиции и принялся отчаянно бороться, пытаясь вернуть
нормальное сознание. Наконец он сообразил, что звездолет экстренно
тормозится анамезонными двигателями, - следовательно что-то случилось.
Он попытался встать. Но тело еще не слушалось, ноги подогнулись, и он
мешком упал на пол своей каюты. Все же ему удалось проползти до двери,
открыть ее. В коридоре Эрг Hoop поднялся на четвереньки и ввалился в
центральный пост.
Уставившиеся на экраны и циферблаты, люди испуганно оглянулись и
подскочили к начальнику. Тот, не в силах встать, выговорил:
- Экраны, передние... переключите на инфракрасную...
остановите... моторы!
Боразоновые цилиндры погасли одновременно с умолкшей вибрацией
корпуса. На правом переднем экране появилась огромная звезда,
светившая тусклым красно-коричневым светом. На мгновение все
оцепенели, не сводя глаз с громадного диска, возникшего из тьмы прямо
перед носом корабля.
- О глупец! - горестно воскликнул Пел Лин. - Я был убежден, что
мы около темного облака! А это...
- Железная звезда! - с ужасом воскликнула Ингрид Дитра.
Эрг Hoop, придерживаясь за спинку кресла, встал с пола. Его
обычно бледное лицо приняло синеватый оттенок, но глаза загорелись
всегдашним острым огнем.
- Да, это железная звезда, - медленно сказал он, - ужас
астролетчиков!
Никто не подозревал ее в этом районе, и взоры всех дежурных
обратились к нему с надеждой.
- Я думал только об облаке, - тихо и виновато сказал Пел Лин.
- Темное облако с такой силой гравитации должно внутри состоять
из твердых, сравнительно крупных частиц, и "Тантра" уже погибла бы.
Избежать столкновения в таком рое невозможно, - твердо и тихо сказал
начальник.
- Но резкие изменения напряжения поля, какие-то завихрения? Разве
это не прямое указание на облако?
- Или на то, что у звезды есть планета.
Начальник ободряюще кивнул головой и сам нажал кнопки
пробуждения.
- Быстрее сводку наблюдений! Вычислим изогравы!
Звездолет опять покачнулся. В экране с колоссальной быстротой
мелькнуло что-то невероятно огромное, пронеслось назад и исчезло.
- Вот и ответ... Обогнали планету. Скорее, скорее за работу! -
Взгляд начальника упал на счетчики горючего. Он крепче впился в спинку
кресла, хотел что-то сказать и умолк. Читать дальше ...
