18:56 Боксёр Андрей Борзенко. ... На ринге в Бухенвальде... Ринг за колючей проволокой. Георгий Свиридов | ||
*** ------ Советский боксер-заключенный в концлагере против немецкого чемпиона смог продемонстрировать великолепный бой, о котором мы поговорим далее. Звали этого боксера Андрей Борзенко. Будучи узником концлагеря Бухенвальд, он смог провести блестящий поединок против немецкого чемпиона в тяжелом весе по имени Вилли. Борзенко стал прототипом главного героя популярной книги «Ринг за колючей проволокой», автором которой являлся Г.И. Свиридов. Стоит отметить, что бывший заключенный Бухенвальда был чемпионом по боксу среди южных республик в 1939 г.
Впервые с Андреем Борзенко писатель познакомился на первом послевоенном чемпионате. Тогда он приехал на соревнования в качестве боксера команды, в которой кроме него находились еще узбек и немец. В результате, именно немцу удалось дойти до финала и выйти на ринг против Борзенко. Когда начался поединок, Свиридов исполнял роль секунданта немца. Интересен факт, что на тот момент писатель ничего не слышал о бывшем боксере-заключенном, победившем в концлагере немецкого чемпиона. Уже в начале поединка Борзенко стал в жесткой форме боксировать против своего оппонента. Он буквально избивал несчастного немца, который 9 раз оказывался в нокдауне. Свиридов тогда не мог понять, почему Борзенко с такой агрессией дрался с его товарищем по команде. Любопытно, что после этого боя немцу пришлось уйти из бокса. Только после окончания советского чемпионата по боксу, Георгий Свиридов понял причину такой агрессии со стороны Андрея Борзенко. Также он узнал, что в его карьере было 80 выигранных боев, проведенных в концлагере. Большая часть поединков проводилась против немецких спортсменов. Давайте более подробно рассмотрим биографию советского боксера-заключенного, одержавшего победу над немецким чемпионом.
В ряды Красной армии Борзенко уходил уже в качестве мастера спорта по боксу в тяжелом весе. Через месяц в одном из сражений он был ранен в ногу, а еще позже получил ранение в руку. Однако травмы оказались совместимые с несением службы, ввиду чего он продолжил защищать Родину от немецких оккупантов. В сентябре 1941 г. советский боксер получил еще одно ранение, которое вскоре привело к потере сознания прямо на поле битвы. В результате он был взят в плен. Интересен факт, что когда он оказался в немецком концлагере Шталанг, ему дважды удавалось совершать побег. Однако каждый раз его находили и отправляли обратно в лагерь. Позже Андрея вместе с другими заключенными отправили в печально известный концлагерь Бухенвальд. Любопытно, что там существовала строгая иерархия, установленная немецким руководством. Лидерами являлись уголовники, после них шли иностранцы, затем русские, а замыкали эту лестницу евреи. Однажды один из уголовников ударил советского боксера дубинкой, желая поторопить того на построение. Однако Борзенко тут же отправил своего обидчика в глубокий нокаут. После этого случая никто из уголовников не решался избивать русских заключенных. В выходные дни уголовники обычно организовывали на потеху немцам боксерские турниры. Как правило, именно лидеры касты чаще выигрывали в боях, поскольку значительно лучше питались. Победителям доставалась лишняя пайка хлеба, а проигравших узников просто увозили в крематорий. На тот момент советский спортсмен познакомился с голландским тренером по боксу – Гарри Мительдором, который также находился в концлагере. В очередные выходные должен был состоятся традиционный боксерский поединок. Первым на ринг вышел немецкий экс-чемпион Гамбурга по боксу, посаженный в концлагерь за неоднократные разбои и убийства. Выйти против огромного разбойника, вес которого превышал 100 кг, не изъявлял желания ни один из заключенных. Видя это, немецкие надзиратели решили вручить победителю не только буханку хлеба, но еще и банку тушенки. В итоге к рингу подошел Борзенко с тренером, выказав желание боксировать с немцем. После этого на заключенных надели перчатки Лысый немец, голова которого была усеяна шрамами после уличных драк, сразу ринулся на советского боксера. Он хотел нанести один мощный удар и отправить соперника в нокаут. Однако его плану не суждено было сбыться. Несмотря на то, что Андрей был легче своего оппонента килограмм на 20, он мастерски отбивал все атаки противника. Громила начал клинчевать и даже пару раз ударил советского спортсмена локтем, однако судья «не замечал» этого. Надзиратели и прочие сотрудники концлагеря начали делать ставки на немца думая, что тот рано или поздно нанесет сокрушительный удар по русскому боксеру. В конечном счете, первый раунд так и не выявил победителя. С первых секунд второго раунда немец начал стремительную атаку на Борзенко. Не достигнув успеха, он ударил советского боксера в пах, после чего тот согнулся от нестерпимой боли. Лысый уголовник бросился добивать соперника, несмотря на возражения его тренера. Рефери оттащил немца в сторону и подождал пока Андрей займет стойку. Как только судья разрешил продолжить бой, Борзенко приблизился к противнику и провел «двойку», ударив левой в печень и правой в челюсть. В следующую секунду немец уже лежал в глубоком нокауте.
Большая часть публики начала аплодировать советскому боксеру, включая и надзирателей концлагеря. После этого Андрей провел еще немало боев, одерживая в каждом из них уверенные победы. Со временем, по просьбе коменданта концлагеря, в Бухенвальд был приглашен чемпион Германии в тяжелом весе среди войск СС и Вермахта Германии – Вилли. Этот бой должен был стать настоящим событием. Он рассматривался как сакральный поединок между нацистским и советским солдатом. По регламенту спарринг должен был продолжаться 6 раундов по 5 минут каждый. Посмотреть на противостояние русского с немцем пришло все высшее руководство. Интересен факт, что судьей был сам начальник концлагеря. Ровно в 18:00 прозвучал гонг, сигнализирующий о начале боя. Высокий и крепкий немец бросился на Андрея, работая обеими руками одновременно. Изначально советский боксер ставил блоки, убегая от атак противника. Зал неистово поддерживал Вилли аплодисментами и громкими криками. Во втором раунде оба спортсмена равномерно обменивались ударами, хотя немец был заметно активнее, чем на старте боя. Борзенко удавалось ловко уходить от ударов Вилли, бегая по периметру ринга. В третьем раунде, немец сбавил темп, решив выждать подходящего момента для нанесения решающего удара. В четвертом раунде, Вилли стал использовать локти, нанося ими удары по голове советского боксера. Естественно рефери не собирался останавливать бой, а только делал замечания своему соотечественнику. Однако когда освирепевший немец очередной раз услышал от судьи замечание, он ударил его, после чего тот потерял сознание. Затем немец ринулся на Борзенко, забыв о защите своей челюсти. В результате наш боксер, слегка присев и сделав резкий выпад вперед, нанес левой рукой удар в челюсть соперника. Через миг Вилли находился в глубоком нокауте рядом с рефери. В зале воцарилась полная тишина. Тренер подозвал к себе Андрея и вместе с ним удалился к заключенным. Все узники концлагеря быстро разбежались по своим баракам, опасаясь того, что униженные надзиратели откроют по ним огонь. До сих пор остается загадкой, почему нацисты не расправились с советским боксером-заключенным, отправившим в нокаут их чемпиона. Спустя пару лет, когда Красная армия начала одерживать на фронте одну победу за другой, она освободила всех заключенных концлагеря Бухенвальд. Выживших немцев массово брали в плен или расстреливали на месте. После освобождения, тренер советского боксера Гарри Мительдор ушел вместе с американцами, которые к тому времени объединились с нашими войсками. Интересен факт, что Гарри предлагал нашему чемпиону поехать к нему в Нидерланды, однако тот предпочел вернуться к семье в Узбекистан. Вскоре у него состоялся разговор с советскими командирами, которые поверили в его рассказ. В итоге он продолжил воевать за Родину до окончания Великой Отечественной войны, после чего отправился в Ташкент. Дома он встретился с родными – отцом, матерью и сестрой. Позже советский чемпион поступил в Медицинский институт, выбрав профессию хирурга, а затем и женился. Еще долгое время он никому не рассказывал о своем пребывании в концлагере и только после смерти Сталина решил открыть правду близким родственникам. Незадолго до распада СССР советскому боксеру все же выдали удостоверение «Участника Великой Отечественной Войны», хотя до этого его неоднократно вызывали на допросы. Андрей Борзенко прожил насыщенную жизнь, работая хирургом и пользуясь большим уважением. По воспоминаниям тех, кто его знал, он был очень добрым и отзывчивым человеком. Скончался Андрей Борзенко в 1992 году. Источник :Советский боксер-заключенный против немецкого чемпиона Советский боксер-заключенный в концлагере против немецкого чемпионаРубрика: Истории из жизни ---
*** Георгий Свиридов • РИНГ ЗА КОЛЮЧЕЙ ПРОВОЛОКОЙ Глава первая — Полковник занят, герр майор. И, давая понять, что разговор окончен, повернулся к Густу — гладко выбритому, пышущему здоровьем старшему лейтенанту СС. Майор надменно прошелся по широкой приемной, повесил фуражку, уселся в кресло у раскрытого окна, достал золотой портсигар и закурил. Адъютант что-то говорил Густу и косился в зеркало, висевшее на противоположной стене. Майор видел, что унтерштурмфюрер занят не столько беседой, сколько прической. Бунгеллер гордился тем. что имел какое-то сходство с Гитлером, и постоянно заботился о своей внешности. Усы красил два раза в неделю. Блестящие от бриллиантина волосы ежеминутно укладывал. Но жесткий чуб не лежал на лбу, как у фюрера, а торчал козырьком. Говен презирал Бунгеллера. Кретин в офицерской форме! В таком возрасте мужчины даже средних способностей становятся капитанами. Доктор устроился в кресле поудобнее. Что ж, подождем. Год назад, когда работы в Гигиеническом институте, начальником которого является он, майор Говен, только налаживались, когда из Берлина одна за другой поступали угрожающие телеграммы, требовавшие скорейшего расширения производства противотифозной сыворотки, и вызов к коменданту не предвещал ничего радостного, тогда адъютант Ганс Бунгеллер встречал доктора любезной улыбкой и вне всякой очереди пропускал к полковнику. А теперь… Успех всегда вызывает зависть, думал Говен, и тем более, если этому успеху способствует женщина, да еще такая, как фрау Эльза. Жена полковника относилась к нему благосклонно, это знали все, что же касается Говена, то он был к ней неравнодушен. И не только он. Во всей дивизии СС «Мертвая голова», несшей охрану концлагеря, не было немца, который при встрече с хозяйкой Бухенвальда не терял бы самообладания. И эта капризная властительница мужских сердец все время что-то выдумывала и повелевала. По прихоти фрау Эльзы тысячи узников за несколько месяцев соорудили для нее манеж. Вскоре ей наскучило гарцевать на жеребце в костюме амазонки. Появилось новое увлечение. Эльза решила стать законодательницей мод. Она увидела на заключенных татуировку, и ей пришло в голову сделать уникальные перчатки и сумочку. Такие, чтоб ни у кого в целом мире! Из татуированной человеческой кожи. Майор Говен, не содрогнувшись, взялся осуществить дикую фантазию взбалмошной хозяйки Бухенвальда. Под его руководством доктор Вагнер изготовил первую дамскую сумочку и перчатки. И что же? Новинка понравилась! Жены некоторых важных чиновников желали иметь точно такие же. Заказы на сумочки, перчатки, абажуры, обложки для книг стали поступать даже из Берлина. Пришлось в патологическом отделении открывать секретную мастерскую. Покровительство фрау Эльзы возвысило и упрочило положение майора. Он стал свободно и почти независимо держаться перед комендантом Бухенвальда, полковником СС Карлом Кохом, который имел прямую телефонную связь с канцелярией самого рейхскомиссара Гиммлера. Имя Коха приводило в трепет всю Тюрингию, а он сам трепетал перед своей женой. Майор перевел взгляд на Густа — и профессиональным глазом врача прощупал тугие мышцы треугольной спины, тренированные бицепсы старшего лейтенанта, его мускулистую шею, на которой гордо держалась светловолосая голова. Густ рассеянно слушал адъютанта и лениво постукивал гибким прозрачным стеком по лакированному голенищу. И при каждом движении правой руки на мизинце сверкал черный бриллиант. Говен знал цену драгоценностям. Мальчишка! Ограбил и хвастается. Щенок! Говен взглянул на часы — уже пятнадцать минут он ждет приема. Кто же сидит так долго у полковника? Уж не начальник ли гестапо Ле-Клайре? Если он, то, черт возьми, просидишь еще час. Доктор стал смотреть в окно. По солнечной стороне мощенной белым камнем дороги прогуливается лагерфюрер капитан СС Макс Шуберт. Он расстегнул пуговицы мундира и снял фуражку. Лысина блестит на солнце, как биллиардный шар. Рядом, чуть нагнув голову, шагает рослый рыжий лейтенант СС Вальпнер. Он выпячивает грудь, на которой поблескивает новенький железный крест первого класса. Говен усмехнулся. Таким крестом награждают фронтовиков за военные заслуги, а Вальпнер заработал его в Бухенвальде, сражаясь палкой и кулаками с беззащитными пленниками. Шуберт остановился и кого-то поманил пальцем. Говен увидел старика в полосатой одежде политзаключенного, Подобострастно изогнувшегося перед лагерфюрером. Это был Кушнир-Кушнарев. Доктор терпеть не мог этого наемного провокатора с дряблым лицом и мутными глазами наркомана. Говен знал, что Кушнир-Кушнарев был царским генералом и занимал пост товарища министра в правительстве Керенского. Выброшенный Октябрьской революцией, он бежал в Германию, где промотал остатки состояния, опустился, служил швейцаром в известном публичном доме, был куплен английской разведкой и схвачен гестаповцами. В Бухенвальде он вел жалкую жизнь до войны с советской Россией. Когда в концлагерь начали поступать советские военнопленные, бывший генерал стал переводчиком, а затем, проявив усердие, сделался провокатором. Кушнир-Кушнарев протянул Шуберту какую-то бумажку. Говен, заметив это, прислушался к разговору, происходившему за окном. — Здесь их пятьдесят четыре, — сказал Кушнир-Кушнарев. — На каждого есть материал. Лагерфюрер пробежал глазами список и передал его Вальпнеру. — Вот вам еще одна штрафная команда. Надеюсь, больше недели не просуществует. Лейтенант спрятал бумагу. — Будет исполнено! Шуберт повернулся к агенту. — Господин бывший генерал, — голос лагерфюрера звучал угрожающе, — для чего мы вытащили вас из барака? Неужели там вам больше нравилось? Отвечайте! — Никак нет, герр капитан, — удивленно заморгал глазами Кушнир-Кушнарев. — Тогда скажите, для чего вы прибыли сюда? Бухенвальд не дом отдыха. Мы вами недовольны. Вы плохо работаете. — Я стараюсь, герр капитан. — Стараетесь? Ха-ха-ха… — Шуберт рассмеялся. — Вы в самом деле считаете, что стараетесь? — Так точно, герр капитан — Не вижу. Сколько в последней партии русских вы опознали коммунистов и командиров? Десять? Что-то слишком мало — Вы сами были свидетелем, герр капитан. — В том-то и дело. Ни я, ни кто другой вам не поверит, что из пятисот пленных только десять коммунистов и командиров. Никто! Я на этот раз прощаю вам, но в будущем учтите. Если все мы будем работать так же, как вы, то и за сто лет нам не очистить Европу от красной заразы. Понятно? — Так точно, герр капитан. — А за сегодняшний список получите вознаграждение отдельно. — Рад стараться, герр капитан. Майор смотрел на лысину Шуберта, на его широкий зад и тонкие ноги. Тряпка! Офицер СС — личных охранных отрядов фюрера, — капитан дивизии «Мертвая голова», дивизии, в которую мечтают попасть десятки тысяч чистокровнейших арийцев, ведет себя хуже рядового полицейского, нисходит до беседы с грязными провокаторами, да еще либеральничает с ними. Майор Говен считал всех изменников и перебежчиков, так же как и евреев, открытыми врагами Великой Германии. Он им не доверял. Он был твердо убежден в том, что человек, струсивший однажды и ради личного благополучия изменивший своей родине или нации, может предать во второй и в третий раз. У таких в крови живут и размножаются бациллы трусости и предательства. По аллее протопали три эсэсовца: начальник крематория старший фельдфебель Гельбиг и два его помощника — главный палач Берк и гориллообразный великан Вилли. О последнем Говену рассказывали, что он когда-то, будучи боксером-профессионалом, возглавлял банду рецидивистов. Гельбиг шел грузно, широко расставляя ноги, и нес, прижимая к животу, небольшой ящик. В глазах майора Говена мелькнул алчный огонек. Говен, черт возьми, знал о содержании ящика. Там драгоценности. Те, что заключенные утаили при обысках. Но от арийца ничего не скроешь. После сжигания трупов пепел просеивают. Выгодное занятие у Гельбига! По его округлившемуся лицу видно, что не напрасно он променял почетную должность начальника оружейного склада на далеко не почетную работу заведующего крематорием и складом мертвецов… Дверь, ведущая в кабинет коменданта, наконец, с шумом распахнулась. Показалась фрау Эльза. Ее огненно-желтые волосы вспыхивали в лучах солнца. Мужчины как по команде встали. Густ, опережая других, поспешил навстречу фрау. Она протянула лейтенанту руку, открытую до локтя. На запястье сверкал и переливался всеми цветами радуги широкий браслет с алмазами и рубинами. Тонкие розовые пальцы были унизаны массивными кольцами. Густ галантно расшаркался, поцеловал протянутую руку и хотел что-то сказать. Видимо, новый комплимент. Но взгляд хозяйки Бухенвальда заскользил по лицам присутствующих и остановился на майоре Говене. — Доктор! Вы, как всегда, легки на помине… У майора, сорокалетнего холостяка, знавшего толк в женщинах, кровь отхлынула от лица. Фрау Эльза приближалась к нему. Он видел бедра, схваченные коротким куском тонкой английской шерсти. При каждом шаге фрау Эльзы они покачивались, как у египетской танцовщицы. Майор почти физически чувствовал их упругость. Не отрываясь, скользнул вверх, обнял взглядом узкую осиную талию, высокую грудь. — Вы, как всегда, легки на помине, — продолжала фрау Эльза, — я должна вас поблагодарить, дорогой доктор. Последняя партия имеет необычайный успех! Ноздри доктора Говена вздрагивали. Подавшись вперед, он слушал, отвечал и — смотрел, смотрел в глаза женщины, которые магнетизировали, притягивали, обещали. Фрау Эльза удалилась, оставив после себя тонкий аромат парижских духов. В приемной воцарилась тишина. Майор Говен снова опустился в кресло и, приняв каменное выражение лица, мысленно возвратился к разговору с женой коменданта. Он, вспоминая каждое слово, каждую произнесенную ею фразу, обдумывал их, осмысливал, стараясь узнать больше, чем они значили на самом деле. Путь к сердцу женщины иногда лежит через ее увлечения В этом он убеждался не раз. А фрау Эльза увлекалась. Пусть сейчас сумочками. Она даже сама, именно сама, подготовила эскизы новых моделей. Прекрасно! Ради такой женщины можно, черт возьми, повозиться! В этом тухлом лагере одно ее присутствие снова делает доктора мужчиной. Кстати, фрау Эльза изъявила желание лично подобрать материал для будущих сумочек и абажуров. Надо не зевать. Завтра же он прикажет организовать внеочередной медицинский осмотр заключенных. В любви, как в охоте, важно поймать момент! Когда майора Адольфа Говена пригласили к полковнику, он направился в кабинет, сохраняя достоинство и уверенность. Проходя мимо адъютанта, он не посмотрел на него и лишь краем глаза поймал на лице Ганса Бунгеллера язвительную улыбку. Занятый своими мыслями, майор не обратил на нее внимания. А жаль. Лицо адъютанта лучше барометра говорило о «погоде» в кабинете полковника. Комендант концентрационного лагеря Бухенвальд штандартенфюрер Карл Кох восседал за массивным письменным столом из черного дуба, покрытым зеленым сукном. За его спиною в золоченой раме висел огромный портрет Гитлера. На столе, рядом с бронзовым письменным прибором, на круглой металлической подставке стояла небольшая, величиной с кулак, человеческая голова. Она была уменьшена специальной обработкой. Говен даже знал того, кому она принадлежала. Его звали Шнейгель. Он был убит в прошлом году за то, что дважды пожаловался коменданту на лагерные порядки. Кох раздраженно сказал ему: «Какого черта вы лезете мне на глаза? Вам нравится торчать передо мной? Я могу вам помочь в этом!» И через месяц высушенная голова узника стала украшать кабинет полковника дивизии СС «Мертвая голова». Откинувшись на спинку кресла, полковник СС Карл Кох уставился на майора оловянным взглядом и не ответил на приветствие. Говен сделал вид, что не замечает этого, и любезно улыбнулся. — Герр полковник, вы меня звали? Я рад встретиться с вами. Землистое лицо Коха оставалось непроницаемым. Тонкие бескровные губы были плотно сжаты. Он снова ничего не ответил. Майор, продолжая улыбаться, прошел к креслу, стоявшему сбоку стола, и, как обычно, не ожидая приглашения, сел. — Разрешите закурить, герр полковник? Прошу вас. Гаванские сигары. Ответом было по-прежнему молчание. Говен, под впечатлением разговора с фрау Эльзой, по-новому смотрел на сухое землистое лицо полковника, видел под глазами мешки, которые свидетельствовали о бессонных ночах, узкую грудь, тонкие руки. Полковник, подумал он, плохая пара такой цветущей и, по всем приметам, темпераментной женщине, как его супруга. И усмехнулся. — Я вас слушаю, герр полковник. В глазах Коха сверкнула молния: — Встать! Майор, словно подброшенный пружиной, вскочил на ноги. — Как вы стоите перед старшим начальником? Может быть, вас не учили этому? Говен, мысленно ругнувшись, вытянулся по швам. Он видел перед собой не начальника, а ревнивого мужа. Неужели, черт возьми, полковник что-нибудь заметил? — Доктор Говен! Я вас не звал, — выкрикнул Кох скрипучим голосом. — И встреча с вами мне не приносит радости! Говен пожал плечами. — Я не звал доктора Говена, — продолжал Кох, — я вызывал майора СС Адольфа Говена! Я хочу знать, до каких пор будет это продолжаться? Вам что, надоело носить погоны майора? У Говена побелели щеки. Он насторожился. Дело принимало неожиданный оборот. Полковник замолчал. Неторопливо достав ключи, он открыл ящик стола. Майор напряженно следил за каждым движением коменданта. Кох вынул из ящика большой голубой пакет. Говен заметил государственный герб, гриф «совершенно секретно» и штамп имперской канцелярии. У него стало сухо во рту. Кох вытащил сложенную вдвое бумагу и бросил ее Говену. Майор Говен развернул лист, быстро пробежал глазами текст и ужаснулся. На лбу выступила холодная испарина. — Читайте вслух, — приказал комендант. Берлинское начальство объявило главному врачу Гигиенического института концлагеря Бухенвальд выговор за «политическую близорукость» и в категорической форме предлагало «немедленно прекратить производство противотифозной сыворотки из еврейской крови». Когда майор кончил читать, у него закололо в груди. Он, инициатор производства противотифозной сыворотки из жидовской крови, черт возьми, повинен в том, что миллиону немецких солдат, чистейшим арийцам, представителям высшей расы, влили ВМЕСТЕ с сывороткой кровь поганых евреев… --- Ринг за колючей проволокой. Георгий Свиридов 003 Ринг за колючей проволокой. Георгий Свиридов 004 Ринг за колючей проволокой. Георгий Свиридов 005 Ринг за колючей проволокой. Георгий Свиридов 006 Ринг за колючей проволокой. Георгий Свиридов 007 Ринг за колючей проволокой. Георгий Свиридов 008 Ринг за колючей проволокой. Георгий Свиридов 009 Ринг за колючей проволокой. Георгий Свиридов 010 Ринг за колючей проволокой. Георгий Свиридов 011 Ринг за колючей проволокой. Георгий Свиридов 012 Ринг за колючей проволокой. Георгий Свиридов 013 Ринг за колючей проволокой. Георгий Свиридов 014 Ринг за колючей проволокой. Георгий Свиридов 015 Ринг за колючей проволокой. Георгий Свиридов 016 Ринг за колючей проволокой. Георгий Свиридов 017 Ринг за колючей проволокой. Георгий Свиридов 018 Ринг за колючей проволокой. Георгий Свиридов 019 Ринг за колючей проволокой. Георгий Свиридов 020 Ринг за колючей проволокой. Георгий Свиридов 021 Ринг за колючей проволокой. Георгий Свиридов 022 Ринг за колючей проволокой. Георгий Свиридов 023 Ринг за колючей проволокой. Георгий Свиридов 024 --- *** ПОДЕЛИТЬСЯ
--- Подполье Краснодара. Пётр Игнатов. Книга. Часть первая
Война инженера Игнатова (партизаны Кубани) Подполье Краснодара. Пётр Игнатов. Книга. Часть вторая ***
Искупить кровью. Кондратьев Вячеслав Леонидович. 01 Вячеслав Леонидович Кондратьев. ОТПУСК ПО РАНЕНИЮ. Повесть. 001 Дорога в Бородухино. Повесть. Книга... Сороковые. Вячеслав Кондратьев. 002 Селижаровский тракт. 01. Повесть. Книга... Сороковые. Вячеслав Кондратьев. 003 Женька. Рассказ. Книга... Сороковые. Вячеслав Кондратьев. 006
Вячеслав Кондратьев. ... Стихи... На станции Свободный. Рассказ. Книга... Сороковые. Вячеслав Кондратьев. 001 Селижаровский тракт. 001. Повесть. Кондратьев Вячеслав Сашка. 001. Повесть.Вячеслав Кондратьев Страницы книги. Сашка. Повесть. Вячеслав Кондратьев. 001 Поездка в Демяхи. Повесть. Вячеслав Кондратьев. Книга "Сашка". --- АудиокнигиНовость 2Семашхо*** ***
| ||
|
| ||
| Всего комментариев: 0 | |