Кровь 03 - 10 Сентября 2024 - Персональный сайт

Главная » » Кровь 03

00:51

Кровь 03

***

===

8.
- Нет, мой Император, я не могу!
Ветер Небес посмотрел на жреца, охранявшего вход в лабиринт, и отчет-
ливо произнес:
- А тебя никто не спрашивает, Сухой Лист. Прочь с дороги. - Он рукой
отодвинул охранника и жестом предложил Последнему Императору Легенды
пройти в первый грот.
Жрец бросился вверх по лестнице - побежал докладывать Повелителю Ан-
гелов о том, что непосвященные проникли в запретную зону.
Быстрым шагом Император и сопровождавший его Ветер миновали ряд не-
больших, совершенно пустых пещер, пока не достигли металлической двери.
Ветер приставил к скважине универсальный ключ и издал магический звук:
- ЗЗОННГ!
Ничего не произошло. Художник в недоумении посмотрел на ключ, потом
на Императора. Тот отодвинул его жестом и низким, скрипящим голосом про-
изнес:
- КХХХУМ!
Ветер ощутил, как напрягся воздух вокруг, и дверь буквально сорвало с
петель.
- Ваше Величество в прекрасной форме, - сказал он и сделал шаг к две-
ри.
- Стой! - Последний Император замер, вслушиваясь во что-то, потом
произнес: - Неизвестно, что там.
Художник подумал о возможных ловушках и согласился. Он перехватил
свой автомат и просунул его в дверной проем - ничего не произошло. Осто-
рожно ступая, превратившись в единый орган чувств, Ветер оказался на
другой стороне дверного проема. В тот же миг по всему периметру пещеры
зажглись гелиевые лампы.
Художник вздрогнул, а затем огляделся. На стенах он увидел роспись,
сделанную, как он подумал, не менее тридцати тысяч лет назад. Картины
изображали технологические ритуалы, явно связанные с кровью. В центре
пещеры стоял саркофаг для переливания и очистки крови. Вдоль стен тяну-
лось множество приборов, назначения которых Ветер не знал, но все они
были сделаны на последнем научном уровне, из экологически чистых матери-
алов, у которых была одна беда - они быстро выходили из строя и распада-
лись на природные элементы. Но атмосферу их производство не засоряло.
Ветер заметил, как Последний Император подошел к саркофагу и внима-
тельно осмотрел его, затем по соединительным трубам перешел к следующему
прибору, похожему на насос-очиститель, и так, шаг за шагом, осмотрел всю
установку.
- Мерзавцы, - оценил он увиденное. - Вот настоящий Переход, а там,
наверху, что-то другое.
- Там ловушка для душ, Последний Император, - донесся голос от двери,
в которую недавно вошли незваные гости.
- А-а, низкий лжец, - гневно обратился Его Венценосность к Повелителю
Ангелов, - я знал, что там не хватает одного звена.
- А я всегда знал, что вы проницательны, но... и глупы, - Главный
Жрец саркастически улыбнулся, и Ветер увидел, что за его спиной стоит не
меньше десяти вооруженных жрецов.
- КХХХУМ! - швырнул он в сорванную с петель дверь. Та стала на место,
и замок защелкнулся.
- Ты что? - обернулся к нему Император.
- Бежим! Они не выпустят нас отсюда!
- Но ведь я Император!
- Это не имеет сейчас значения. Точнее, это еще хуже.
Дверь начали открывать с той стороны теперь уже с помощью ключа. Им-
ператор снова шикнул на нее, и она опять закрылась. Оглядевшись, они
увидели единственный оставшийся выход из пещеры и кинулись туда. Здесь
не было двери, был только узкий проход.
Едва начав протискиваться в него, Ветер, продиравшийся вторым, услы-
шал, что преследователи уже ворвались в комнату. Через десять метров,
ощущая позади дыхание жрецов, он выбрался наружу и в ужасе замер.
Перед ним дымилось целое озеро крови. Оно будто бы жило самостоя-
тельной жизнью. Какие-то всплески, водовороты, похлюпывания. Запах смер-
ти проникал в каждую клеточку мозга и тела художника, и его бы стошнило,
если бы тянувшаяся из лаза рука жреца не ткнула его в спину.
Он схватил Императора, также остолбеневшего от вида почти живой жид-
кости, и потянул за собой, но натолкнулся на сопротивление. Тот посмот-
рел на Ветра тяжелым взглядом и сказал:
- Беги! Я должен немедля наказать предателей, даже если погибну. Но
кто-то должен выжить, чтобы рассказать об этом людям.
Ветер, краем глаза видевший, как первый жрец наконец выбрался из про-
хода, направил на него автомат и произнес "кх". Жрец зашатался и рухнул
в озеро крови. Художник успокоился:
- Мы вполне сможем отразить нападение. Ведь проход узкий.
В то же мгновение откуда-то справа раздались возбужденные голоса
преследователей. Они шли по тайным проходам.
- Беги! - повторил Последний Император и крепко сжал свое оружие.
Ветер потянулся к своему покровителю, и они обнялись. Затем, уже не
глядя на Императора, он побежал в противоположную от преследователей
сторону по узкому помосту, огибающему пещеру вдоль стен.
Позади раздались магические восклицания и голос Главного Жреца:
- Императора брать живым! Художника убить!
Ветер едва успел спрятаться за какую-то статую, как та рухнула, под-
кошенная выстрелами. Одновременно с ее падением в стене открылся потай-
ной ход. Художник прыгнул туда и лихорадочно стал дергать другое извая-
ние, стоявшее по другую сторону порога. С тяжелым скрипом каменный идол
повернулся, и тяжелая плита медленно закрыла вход. Оторвав от своего
шелкового плаща кусок ткани, беглец заклинил статую. Теперь он мог наде-
яться, что через эту дверь его преследовать не смогут.
Художник оказался в длинном, слабо освещенном коридоре. Добежав до
первого из ответвлений, он сунулся в него, но увидел перед собой реку
крови, которая, видимо, питала озеро внизу. Совершив пару таких же попы-
ток, он убедился, что цель этого коридора - доступ к кровеносному сосу-
ду, соединяющему Цех Реинкарнации и озеро крови.
Еще через минуту он понял, что коридор поднимается, из чего следова-
ло, что и сам он приближается к поверхности. Где-то далеко позади он ус-
лышал крики преследователей. Сердце рвалось наружу, а из головы не выхо-
дил Император и озеро.
Наконец он вырвался из коридора. Перед ним стоял Главный Алтарь - со-
оружение, воздвигнутое в центре Цеха Реинкарнации, внутри которого было
несколько саркофагов. Здесь сотни людей ежедневно находили свое послед-
нее пристанище. Путем множества сложных операций душу человека отправля-
ли в путешествие по двухмерному пространству, а его кровь, как теперь
понимал Ветер, отделялась для каких-то других целей. Впрочем, что проис-
ходило в дальнейшем с душой, тоже было неизвестно.
Два жреца - помощники Повелителя Ангелов - остолбенели, увидев перед
собой императорского художника, который неожиданно появился из самого
сокровенного места во всей Империи. В главный зал Цеха уже вбегали ох-
ранники, получившие телепатический приказ убить нарушителя, а где-то по-
зади слышались крики преследователей.
Художнику повезло и на этот раз. Прерывать ритуал Жертвы не было поз-
волено никому и ни по какой причине - это могло нарушить всеобщий баланс
Сил. Помощники Главного Жреца гневно воздели руки и вышвырнули всех из
Цеха наружу. Вылетев с охранниками за порог, Ветер первым успел приме-
нить оружие, и взрывная волна его выстрела парализовала нападавших.
Собрав все силы, художник добежал до стоянки маголетов, где охрана
еще не знала о случившемся, и приказал пилоту отвезти его домой. Через
несколько минут он помогал отцу Полной Луны подниматься в летательный
аппарат. Пилот, теперь уже получивший приказ задержать своих пассажиров,
наставил свой автомат на Ветра.
- ШАКХХХ! - раздалось слово, которого Ветер даже не слышал. Он в
страхе посмотрел на Серебряного Медведя, способного на такие удары, по-
думав, что ничего еще не знает о своих пленниках. Он вспомнил кляп и по-
вязку на глазах старика, когда отбивал его у охраны. Впрочем, они уже не
были пленниками, теперь все они были беглецами. Пока пилот, превратив-
шийся в зомби и подчинявшийся приказам мага, вел машину в сторону океа-
на, художник думал о том, что никогда больше не увидит Императора, и
только одна мысль мучила его особенно: как он умер?
- Его душа присоединилась к Ангелам, - проговорил старик.
- Ты можешь сказать, - спросил Ветер, - как он умер?
- Последний Император Легенды умер в саркофаге Реинкарнации, в насто-
ящем саркофаге Реинкарнации, - добавил он, увидев вопрос в глазах худож-
ника.
После этих слов в маголете повисла тишина, а через несколько минут
пилоту было приказано сесть в горах, вдали от населенных пунктов Импе-
рии.

9.
Самоцветов приказал водителю черной "Волги" повернуть на Можайское
шоссе, а я очумело озирался вокруг, пытаясь понять, где тут реальность.
- Что, вымотался?
- Фу! - я тряхнул головой. - Уснул, что ли?
- Мягко говоря, уснул. Ты упал, когда в машину садился. Прямо-таки
свалился на заднее сиденье. Странно все это, - покачал он головой.
Что тут ответишь? Я уже догадывался, что скоро перестану различать,
где явь, а где сон. Мне стало казаться, что какая-то неведомая сила сту-
чится в мою жизнь всеми четырьмя лапами, пытаясь что-то донести до меня
или заставить сделать.
Вспомнив озеро с кровью, я содрогнулся. Волна тошноты подступила к
горлу, и я быстренько закурил. Надо ж, такая гадость. Гадость и безумие.
Зачем? Что это? Неужели это как-то связано с донорством? Когда мы с тог-
да еще живым Костей обсчитывали объемы крови, у меня было похожее
чувство тупости. Мозг полностью отказывался отвечать на вопрос: зачем.
Не было ни одной области знаний, никаких категорий мышления, никаких
ассоциаций, в которых я мог бы увидеть хоть какой-то просвет, хоть ка-
кое-то объяснение происходящему... во сне и наяву.
- Петрович, за нами хвост, - спокойно сказал водитель машины, мужчина
средних лет.
Самоцветов вертеть головой не стал, а как истинный профессионал уста-
вился в зеркало заднего вида.
- Давно, Михалыч?
- От кольца заметил.
- Ясно. Ну вот, дружок, - обратился он уже ко мне, - нас с тобой и
застукали. Теперь не отвертимся.
- Так ведь наше совместное времяпрепровождение не говорит о том, что
мы знакомы давно. Все меня ищут, и вы тоже искали.
- Тоже верно, - после паузы сказал Самоцветов. - Соображаешь.
- Мне без этого теперь нельзя, - вздохнул я обреченно.
Между тем мы проехали Одинцово, и преследующая машина приблизилась. В
зеркало я разглядел, что это иномарка.
-Кажется, нам начинают хамить, Петрович, - произнес водитель, и я
ощутил легкий удар в задний бампер.
- Странно, - сказал мой сосед и начал набирать телефонный номер. -
Алло, это Самоцветов. Едем к вам. Нас атакуют в районе "Лесного город-
ка".
Не очень новый "Опель" ржавого цвета стукнул нас в правый борт, как
раз туда, где за секунду до этого была моя нога. Самоцветов достал ору-
жие. Но я уже пригнулся, потому что в "Опеле" оружие достали немного
раньше. Посыпались стекла, донеслась ругань, и я понял, что моего пол-
ковника ранили. Решив не дожидаться, пока нас перестреляют, как в тире,
я решил тоже пострелять. Высунувшись из окна машины, я навел на пресле-
дователей свой пистолет, но быстренько сообразил, что это не совсем тир.
В меня целились автоматы, торчащие из двух окон болтающейся туда-сюда
машины, а наша тоже на месте не стояла. Чего греха таить, я испугался, и
сильно. Самоцветов перевязывал плечо, Михалыч крутил баранку, я был
один.
- КХХХУМММ! - вырвалось у меня из груди в сторону "Опеля".
Машина преследователей подпрыгнула неловко и начала переворачиваться.
Я насчитал четыре оборота. Класс!
Самоцветов открыл рот, перестав себя обматывать, и наблюдал за проис-
ходящим с бесконечным удивлением. Нет, ну какой я молодец! Разве много
есть людей на свете, способных удивить полковника госбезопасности.
Наш водитель, не разобрав что произошло, прокомментировал:
- А малец-то классно стреляет, а Петрович? Надо ж, прямо в колесо
угодил.
- Да, молодец. - Самоцветов посмотрел на меня странным взглядом, в
котором читался почти что испуг.
- Я еще и не на то способен, - с улыбкой сказал я. А внутри у меня
бушевали новые ощущения. Неужели все, что мне снится, правда? Неужели
все магические слова, услышанные мной, действительно обладают силой?
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. А надо сказать, что я с пеленок ате-
ист, и всякие там боги с их служителями меня мало интересовали. А тут...
Чего ж делать-то? Ведь сила-то есть, и никаким материализмом объяснить я
ее не могу. Или пока не могу?
Я перепачкался в крови, пока перевязывал плечо Самоцветову. Растирая
ее пальцами, я пытался посмотреть на нее новыми глазами, и вдруг отчет-
ливо понял, что она - источник жизни. Сразу же рассмеялся - чудовищная
банальность. Да, банальность. Из-за этой банальности Императора убили.
Господи, при чем здесь Император? Уже двадцать первый век на носу, а я о
снах думаю, будто это реальность. Ага, не реальность, а "Опель"?
Откуда-то с боку вылетели два джипа - давно я их не видел, но уже че-
рез десять секунд группа мотоциклистов отсекла их от нас, и мы, удаля-
ясь, слышали только выстрелы.
- Наконец-то, - сказал Самоцветов, имея в виду вызванную им группу
сопровождения. Несколько мотоциклов следовало за нами. На каждом из них
сидели по два человека, и те, что позади, держали в руках автоматы.
Больше ничего не произошло. Через три минуты мы были на месте. По
служебным делам я много раз бывал у богатых людей за городом и повидал
множество "крутых" коттеджей, но этот был особенным.
Он стоял на искусственном пруду, который омывал его со всех сторон. И
я видел, что глубина воды достигает нескольких метров. Ни одного моста
через ров или другого перехода к дому я не заметил. Само же сооружение
напоминало немецкий средневековый замок, но уменьшенный раза в два. Все
равно не мало, совсем не мало для нашего времени.
Раздался шорох, и от дома отделилась плита, превратившаяся в мост.
Вот так! Скромно и со вкусом!
Наша "Волга" вкатилась в отверстие, открытое плитой, и та снова под-
нялась, замуровав нас внутри.
Из глубины гаража вышли два человека. Я бы не сказал, что они были
типичными вышибалами, но то, что они ими все-таки были, угадывалось в их
упругих движениях, холодке глаз и напряженной спине. Мы вышли из машины,
и Самоцветова тотчас увели оказывать медпомощь. Меня вместе с Михалычем
просили подождать.
Через несколько минут появилась красивая женщина в сопровождении мо-
лодого человека. Последний забрал Михалыча с собой, а я поплелся следом
за брюнеткой, чьи раскосые глаза одной вспышкой оценили не только мое
лицо, но и все остальное, чего даже и рентген не видит.
Она провела меня через каминный зал, где четверо людей мужского пола
общались друг с другом, держа перед лицами карты. Заметив две из них в
прикупе и расчерченный лист, я сообразил, что это преферанс. Несколько
дам сидели у камина с бокалами в руках и лениво беседовали. О чем - я не
успел расслышать, так как при моем появлении они занялись изучением моей
персоны.
Так и не узнав, какое мнение они составили, я был выведен прочь, от-
делавшись коротким:
- Добрый день.
Через несколько коридоров сложной конфигурации и преодолев пару лест-
ниц, ведущих вниз, я оказался в бильярдном зале, где какой-то человек в
смокинге пытался запихнуть в лузу шар посредством дуплета, а тот отчаян-
но сопротивлялся. Бильярдная мне понравилась, хотя, на мой взгляд, было
в ней темновато.
- А-а, господин Кудрин! - Смокинг повернулся ко мне бабочкой, и я
увидел худое, бледное лицо над ней. - Рад видеть вас живым и здоровым.
- Я тоже рад видеть себя таким.
- Мне доложили о ваших злоключениях, поэтому я понимаю вашу иронию.
Позвольте представиться - Николай Иванович Евдокимов.
Надо сказать, что он мало был похож на русского, но с другой стороны,
кто из нас похож? И все-таки имя Рамирес ему бы подошло больше.
- Про вас я знаю почти все, кроме, разве что, вашего местонахождения
с четырех часов прошедшей ночи до появления у ресторана "Золотой дра-
кон".
Я по роду своей работы вынужден бывать наглым, а потому грубо так
врезал:
- Не могу похвалиться подобной осведомленностью в отношении вас.
Собеседник посмотрел на меня изучающе и холодно сказал:
- Вы будете знать все, что необходимо. Перейдем к делу.
Он вложил кий в стойку и сел за столик, жестом предложив мне занять
место в соседнем кресле. Взяв кофейник, твердой рукой он разлил по мини-
атюрным чашечкам турецкий кофе. Я не возражал.
- Анатолий Петрович рассказал вам вкратце о текущих событиях. Я подт-
верждаю, что ваша роль в этом деле в настоящий момент очень велика, и вы
можете просить меня в обмен на ваше сотрудничество любой гонорар.
У меня было довольно много возможностей наблюдать за тем, как отвеча-
ют на сложные вопросы умные политики и бизнесмены. Главное - не спешить.
Причем дело не в том, чтобы показать вид, будто думаешь, а действительно
думать, зная, что каждое твое слово способно вызвать взрыв или решить
проблему в масштабах страны.
Я не знал, проблему какого уровня решаю, но понимал, что вопрос о
собственной жизни и смерти был где-то рядом, поэтому думал особенно дол-
го. Первым не выдержал Евдокимов:
- Не стесняйтесь. Называйте цифры. Мне ведь не очень много от вас на-
до. Письмо и пара репортажей, благодаря которым вы еще и популярность
получите.
- Мне нужны гарантии безопасности, - выдавил я.
- Я думал об этом, поскольку знал, что вы спросите. Предлагаю вам
сразу после выполнения нашего соглашения поехать корреспондентом в Эми-
раты, например.
- Лучше в Мексику, - сострил я и тут же подумал, что мое подсознание
изволит тащить мои сны в реальность.
- Почему бы и нет? Хороший выбор. Так мы договорились?
- Какие репортажи вы хотите видеть?
- О-о, скорее всего, это будет криминальная хроника. У вас будет хо-
роший эксклюзив, на съемках которого вы закроете глаза на несущественные
детали. И еще одно, - он пронзил меня взглядом, - если мы договоримся,
вы навсегда должны забыть о платных донорах.
Я молчал. Такие предложения кончаются смертью в девяти случаях из де-
сяти. Кому нужен свидетель, пусть он даже и в Мексике? В этот миг макси-
мального напряжения, я вдруг понял, что способен читать мысли моего со-
беседника.
Они меня не очень сильно удивили. Репортажи ему и впрямь были не нуж-
ны. Только письмо, а потом - хлоп!
Тут лицо его исказилось, он вскочил, приблизил свои глаза к моим и
злобно спросил:
- Ты кто?
Верите, я отшатнулся от него и упал назад вместе с креслом. Выбрав-
шись из-под увесистого предмета мебели, я с видом Иванушки-дурачка спро-
сил:
- Что значит, кто? Вы же сами говорили, что знаете обо мне все!
Евдокимов расслабился.
- Извини. Показалось, наверно. - Потом спросил: - Ты экстрасенсорикой
не увлекался или гипнозом?
- Нет. Я атеист от рождения.
- Да-да, атеист, - пробормотал он про себя, - знаю, что атеист.
Евдокимов сел и допил свой кофе, потом вернулся к основной теме:
- Так что ты решил?
- Меня устроят двести тысяч долларов и Мексика.
- Хорошо. Ты получишь сто тысяч в машине, в которой поедешь с моими
людьми за письмом. Когда отдашь его им, получишь еще пятьдесят. Остаток
и Мексика после репортажей.
Я кивнул.
Он на что-то надавил в кармане, появилась брюнетка.
- Проводи нашего гостя к Грише. Пусть они вместе едут. Гриша знает
что делать. - Он обратился ко мне: - Да, господин Кудрин, я хотел у вас
узнать, а что там, в письме.
- Я же не знаю, что вас интересует, - прикинулся я валенком.
- Меня интересуют факты.
Сказать ему, что нет там никаких фактов, глупо. Убить могут прямо
здесь. Сказать, что есть, спросит, какие.
- Я думаю, будет справедливо, если вы сначала заплатите за информа-
цию, то есть за письмо, как мы договорились, и сами все прочтете. -
Удобно иногда спрятаться за договор.
- Да, извините, я нетерпелив иногда. Жду от вас вестей.
Он сделал прощальный жест и снова потянулся за кием.
Пока я шел по коридорам, в голове моей роилось множество всяких мыс-
лей, что было симптомом увеличившегося потока информации. Одна из мыслей
была о том, что выехать мне отсюда, конечно, надо, но доехать до места
никак нельзя. Не привезу же я этих головорезов к Василисе.
- У вас замечательные волосы, - сказал я в спину своей проводнице.
Она обернулась и замедлила шаг.
- Вам нравятся?
- Очень! Да и вообще, у вас прекрасная внешность.
- Спасибо.
- Вы давно здесь работаете?
- Давно.
- Хорошо платят?
- На жизнь хватает.
Я попытался проделать тот же фокус, что испробовал некоторое время
назад на Евдокимове. К моему удивлению все произошло очень легко и быст-
ро. В моей голове вспыхнуло подземелье с несколькими гробами в окружении
множества факелов. Я подумал, что это картинка из какого-то фильма, и не
стал больше исследовать жизненный опыт моей спутницы.
В то же мгновенье брюнетка поднесла руку к глазам и в изнеможении
прислонилась к стене.
- Вам нехорошо? - я подхватил ее под локоть.
- Странно, голова закружилась, - извиняясь, произнесла она.
- Может, воды?
- Нет-нет, уже лучше. Спасибо.
Через несколько шагов она ввела меня в небольшую комнату, где никого
не было, но через секунду дверь в дальней стене открылась, и я заметил
за спиной вошедшего огромный зал, уставленный мониторами и компьютерами.
"Похоже на вычислительный центр", - подумал я.
- Вы - Кудрин? - сухо спросил мужчина.
- Пока еще.
В ответ послышалось невразумительное хмыканье, и Гриша, а я подумал,
что это именно он, нажал кнопку селектора.
- Вадим и Коля на выход. Тридцать четыре.
Тоже мне - конспираторы. Впрочем, я в безопасности ничего не понимаю,
пусть будет "тридцать четыре", почему бы и нет.
- Анжела, спасибо! Ты свободна. А вы идемте со мной.
Гриша открыл дверь. Бледная после моих домогательств брюнетка, вышла
первой, а я потянулся следом.
И вот я снова в машине. Теперь это мой любимый черный "Ленд Круизер".
Справа и слева от меня сидят Вадим и Коля, на передних сиденьях водитель
и Гриша - полный боевой комплект.
На это раз мне везет, я не впадаю в забытье, а напряженно думаю о
том, как выкрутиться из опасной ситуации. Мимо окон проносятся дома и
люди, порой мне хочется дать по башке Вадиму, выпрыгнуть из машины и за-
орать, чтобы хоть кто-то услышал о том, что я еще здесь, на этой Земле,
и может быть, может быть, тогда кто-нибудь решит, что я неплохой, в сущ-
ности, парень, и поможет мне выпутаться из всей этой нелепой истории,
которую я не звал в свою жизнь.
Я сильно напуган. Игра закончилась. Враг здесь, со мной, и неважно,
что фамилия его не Кольский. Попасть после огня в полымя - вот удел для
дураков. Эх, Самоцветов, Самоцветов... Так меня подставить. Сначала
спасти, а потом подставить. Воистину: все в мире сбалансировано.
Страшно еще и оттого, что я не знаю, насколько способен управлять
своими новыми способностями. Вдруг это была случайность, и в следующий
раз, когда я с умным видом произнесу какое-нибудь заклинание, ничего не
произойдет. Вот смеху-то будет.
Угу, горького смеху для меня. А им ничего, весело даже. Я посмотрел
свирепо на затылок Гриши.
"Отдай мои деньги!".
Тот обернулся и сказал:
- Тебе велели передать, - и протянул дипломат.
Я нежно принял его и открыл: деньги на месте. Десять пачек по десять
тысяч долларов каждая. Что ж, пригодятся... может быть. Я покосился, мои
сопровождающие вымуштровано смотрели в окна, каждый в свою сторону. Да,
дисциплина - полезная вещь.
Под рукой водителя зазвонил телефон. Гриша взял трубку:
- Второй слушает.
"Значит, есть еще и первый", - сообразил я.
Гриша слушал несколько секунд, потом положил трубку и коротко сказал:
- Шесть!
Через две секунды на моих руках были наручники, а машина развернулась
прямо поперек Кутузовского проспекта, и мы поехали назад.
Несколько минут ушло на то, чтобы вернуть свое сердце из горла, где
оно теперь неистово колотилось, на положенное ему место. Уровень адрена-
лина был раздавлен волевым усилием - воевать так воевать! - и я погля-
дел, чего там у Гриши в голове.
Ничего. Просто приказ. Хорошая голова, без мыслей. Делает и не дума-
ет. Мне бы такую! Но сейчас это было непозволительной роскошью.
Тогда я решил поэкспериментировать. Все равно делать было нечего,
ехать еще полчаса, не меньше. Вперив немигающий взгляд в затылок водите-
ля, я начал внушать ему кое-какие мысли. Через пару минут машина остано-
вилась. Я порадовался этому обстоятельству, а Гриша нет. Он даже ничего
не сказал. Едва глянув на водителя, который молча сидел за рулем, будто
ему приказали остановиться, он и встал, Гриша вышел из машины, открыл
заднюю дверь, наклонился ко мне через колени Вадима и легонечко дал мне
в темя рукоятью пистолета.

10.
- Видишь, ты был не совсем прав насчет Императора и жрецов, - сказал
Ветер.
- Отчего же? - Серебряный Медведь лукаво посмотрел на художника. -
Это ты неправ, полагая, что я неправ.
- Но ведь его смерть вызвала недовольство в стране, и жрецы вынуждены
были судить тех, кто участвовал в его убийстве.
- Вот и послушай свои слова.
- А что? - Ветер тупо посмотрел на старика, потом перевел взгляд на
жену и пожал плечами. - Не понимаю.
- Отец имеет в виду, - сказала Полная Луна, - что ты говоришь не об
Императоре, а о том, как он умер. А это разные вещи.
- А ведь верно, - подхватил Медвежий Рык, - ведь, если бы он умер
иначе, всего случившегося могло и не быть.
Серебряный Медведь положил руку на голову сына и сказал:
- Верно, мой мальчик, но дело не только в этом. То, что вы говорите -
философия. А жизнь не остановилась. Ведь в разговоре с тобой, - обратил-
ся он к художнику, - я говорил о системе жрецов. Да, голову отсекли. На-
долго ли? Через полгода выборы Главного Жреца, потом найдут какую-то за-
мену Императору, пролив реки крови в борьбе за власть. И все встанет на
свои места. Жреческая система от всего этого не изменится. Та же элитар-
ность, тайна и влияние на людей.
Полная Луна поставила на стол супницу. Разлив по тарелкам горячий
бульон с плавающими в нем кусочками перемолотого мяса, смешанного с ку-
курузной мукой, она устало присела.
Ветер, заметив ее бледность, спросил:
- Нехорошо?
- Тошнит.
Серебряный Медведь, поднесший ко рту ложку, положил ее обратно и про-
ницательно посмотрел на дочь. Потом повел глазами вверх, будто к чему-то
прислушиваясь или высчитывая, и объявил:
- Что ж, кажется, у меня через семь месяцев будет внук. - Он улыбнул-
ся в бороду.
Девушка испуганно глянула на него, потом на остальных, охнула и выбе-
жала из комнаты. Ветер, оценив серьезность тона старика, бросился вслед
за ней.
Полная Луна сидела на кровати в их комнате и тихо плакала. Он присел
рядом и обнял ее за плечи.
- Ну, что ж ты ревешь, ревушка-коровушка? Радоваться надо.
Она ткнулась ему в грудь и рассмеялась сквозь слезы.
- Господи, я так этого ждала. А теперь не знаю - радоваться или пла-
кать. Время-то какое.
- Нашла о чем думать. Ведь это наш ребенок. Твой и мой.
В дверь постучали.
- Да! - откликнулся Ветер.
Вошел отец Полной Луны.
- Я рад за вас, дети мои, но вынужден прервать вашу беседу. Пришла
какая-то женщина. Она хочет видеть Императорского художника.
- Что ей нужно, не сказала? - Ветер слегка поморщился оттого, что ему
приходится оставить жену.
- Я догадываюсь, но она молчит. Тебе следует пойти к ней.
- Девочка моя, подожди меня, я быстро. - Ветер нежно поцеловал жену и
пошел за Серебряным Медведем.
Войдя в комнату, он увидел женщину, которую хорошо знал. Она была
придворной дамой, и ходили слухи, что между Императором и ею существует
близкая связь. Художник знал об этом наверняка, поскольку целых шесть
раз рисовал ее портреты по просьбе своего венценосного хозяина, и тот
неоднократно посещал его мастерскую во время работы над натурой, общаясь
с этой женщиной нежно и учтиво.
- Чем могу быть полезен, Ветреная Газель? - обратился он к гостье и
сел.
- Здравствуй, Ветер Небес! - Смоляные волосы слегка склонились в при-
ветствии, и художник в очередной раз не без удовольствия отметил вкус
Императора: несмотря на возраст, женщина была очень красива и изящна. -
Я долго искала тебя после смерти Последнего Императора и наконец нашла.
- Да, мы провели некоторое время в горах. Ждали, пока все уляжется, и
лишь теперь смогли вернуться.
Они замолчали. Ветер увидел, как Серебряный Медведь поманил к себе
сына, и они вместе вышли из комнаты.
Женщина вздохнула, и художник увидел в ее глазах чувства, от которых
к его лицу прилила кровь.
"Господи, только тайной любви мне сейчас и не хватало", - испугался
он, но тут придворная дама заговорила:
- Я пришла вот зачем. - Ветер видел, что ей очень сложно говорить. -
При дворе никогда не было секретом, что ты сирота. - Она вопросительно
посмотрела на него.
- Да, я не знаю своих родителей. Мне сказали, что они погибли в войне
с ариями, а вырос я в семье художника при дворе и, можно сказать, я с
детства художник, - улыбнулся он.
- Вот-вот, - подхватила женщина, - но на самом деле твои родители все
это время были живы.
У Ветра перехватило дыхание, и ослепительная догадка взорвалась в го-
лове. Он вспомнил теплое отношение Императора к себе и такие же отноше-
ния между Императором и этой женщиной. Он вдруг понял, что его собствен-
ное имя и слово "ветреная" в ее имени могут означать родство между ними.
Мать? Его мать? А Император - отец? Ясно тогда, почему там, в подзе-
мелье, он спасал его - простого художника.
- Вы... - Ветер боялся произнести эти слова, боялся ошибиться, - вы
моя мать?
Ветреная Газель быстро подошла к нему и порывисто обняла. Он уткнулся
в ее живот и почти не дышал. На его затылок падали слезы. Он крепче сжал
ее, и так они замерли на несколько минут. Затем он поднял голову и спро-
сил:
- Почему же я об этом не знал?
Она вздохнула:
- По законам Легенды Император может жениться только на девушке рав-
ной по происхождению. Я не была такой, а полюбил он меня еще в четырнад-
цать лет. Поэтому и стал последним в своем роду, ни разу не женившись и
не полюбив другую. Никто не должен был знать о наших отношениях и о том,
кто ты такой. Иначе все могло бы закончиться ужасно и для страны, и для
нас. Теперь же, после смерти твоего отца, я получила право открыть эту
тайну. Тем более что и он хотел этого.
Ветер молчал. История любви его родителей, тянувшаяся десятки лет,
наполнила его восхищением и печалью. Это было то чувство, про которое
слагают баллады, и он был теперь посвящен в него.
Еще раз нежно прижав к себе мать, он громко позвал:
- Луна, Медведь, Рык! Идите сюда.
Через несколько минут комната наполнилась счастливыми лицами. Когда
же отец Полной Луны сообщил Ветреной Газели о том, что их дети ждут ре-
бенка, мать Ветра подошла к девушке и долго молчала, глядя в ее глаза,
потом сказала:
- Атланты - сильный и красивый народ, и ты - лучший тому пример. В
твоих глазах я вижу любовь, и меня это радует, потому что я знаю цену
настоящим чувствам. Порой смешение кровей дает удивительные результаты.
Надеюсь, и мой внук не будет исключением.
Она нежно поцеловала Полную Луну в лоб, та обняла ее в ответ и отве-
тила:
- Когда пленными мы входили в город, отец сказал, что здесь я встречу
свою судьбу. Все, что произошло с того времени, приобрело облик фантас-
тической истории. Нас всех будто ведет Отец мира. Я не знаю, что будет
дальше, но радость переполняет, когда родные люди окружают меня. Я
по-настоящему счастлива.
Она снова прослезилась.
- Мне нужно сказать вам всем еще одну вещь, - возвращаясь к столу,
сказала Ветреная Газель, - и на этот раз не очень приятную. - Лица стали
серьезными, чувства схлынули. Ее внимательно слушали. - Дело в том, что
жрецы не могут простить Ветру проникновения в тайные помещения под зем-
лей, и ему угрожает опасность. Я не знаю, что делать. Бегать по всему
миру от них бесполезно. Они найдут. Да и что это за жизнь, в бегах.
Она с грустью посмотрела на сына и добавила:
- Вот, сынок, сколько лет провели рядом и не могли быть как родные, а
теперь, когда запреты пали, нас хотят разлучить совсем.
Серебряный Медведь крякнул по-стариковски и сказал:
- Не стоит так переживать. Сейчас все только начинается. Ведь перед
нами почти законный наследник Императора, - он указал на художника, - и
у него гораздо больше прав на престол, чем у других людей. За несколько
лет до Потопа жрецам нет смысла развязывать гражданские беспорядки в
стране. Они не только не тронут Ветра, но в этой ситуации сами приведут
его на престол.
Ошеломленный этими словами Ветер Небес уставился на Серебряного Мед-
ведя. Несмотря на то, что мать поведала важнейшую тайну, ему и в голову
не пришло, что он может стать Императором.
- Я? На престол? - спросил он у старика. В этот момент снова раздался
стук в дверь. - Господи, что за день сегодня, - вырвалось у художника. -
Открыто! - крикнул он.
Дверь ворвалась в комнату вместе с группой вооруженных людей. Ветер
даже не успел встать, как увидел взорвавшуюся голову матери. Автомат,
глядевший прямо ему в глаза, выплюнул свое "кх!", но в тот же миг между
ним и смертью встала чья-то тень, мягко завалившаяся на бок. "Медвежий
Рык", - мелькнуло в его голове. Одновременно над этим кошмаром пронес-
лось:
- ХАРРХХХХХХХХ!!!
Ветер, видевший на своем веку множество магических заклинаний, снова
был потрясен. Нападавшие на его глазах превратились в каменные изваяния.
Серебряный Медведь сидел на своем месте, даже не пошевелившись, только
поперечная складка на его лбу напряженно врезалась в переносицу и раск-
рытые ладони рук глядели в сторону новых статуй.
- Я, я, - Ветер с трудом встал и подошел к тому, что осталось от Вет-
реной Газели. - Мама! - выдохнул он. Обняв ее тело, не обращая внимания
на обильно текущую кровь, он стоял, покачивая ее на руках, как ребенка,
и слезы бесконечным потоком текли по его щекам.
Раздался крик Полной Луны. Она кинулась к брату и стала тормошить его
в попытке оживить.
- Они умерли, - сухо сказал Серебряный Медведь, - мы не можем помочь.
Ветер с женой уставились на него, не понимая смысла его слов. Они не
верили, не хотели верить в то, что случилось. В этот момент бывший ху-
дожник осознал, что из-под накидки матери торчат окровавленные бумаги.
Чтобы хоть что-то сохранить в память о ней, думая, что это письма отца,
он потянул их и скомкал в руке.
- Смойте с себя кровь, соберите вещи, нам надо уходить отсюда, - ста-
рик был непреклонен.
- У вас есть чувства? - спросил Ветер.
- У меня их слишком много, чтобы дать им волю, - отрезал Медведь. -
Не забывай, я потерял сына.
Луна снова заплакала, теперь уже навзрыд. Тогда до художника дошло,
что его горе не единственное. Он понял, что должен быть сильнее, хотя бы
для того, чтобы жена могла опереться на него. Он вспомнил, что она бере-
менна.
- Ты прав, Серебряный Медведь. Ради нас, ради нашего ребенка мы долж-
ны выжить. - Он обратился к Луне. - Не плачь. Никого не вернуть. И...
нужно уходить.
Она всхлипнула, провела рукой по глазам и тихо сказала:
- Да.

===

11.
- Смойте с него кровь, - услышал я сквозь пелену. - Гриша, ты мог бы
быть поосторожней.
- Да я, вроде, и несильно, - оправдывался знакомый голос.
- Ага. Знаю я твое несильно.
Этот голос я тоже узнал - Самоцветов.
- Приходит в себя.
- Вроде бы.
- Давай укол.
Я ощутил, как что-то укололо меня в руку, и дернулся.
- Спокойно, Леша, спокойно.
Вот гад, еще и успокаивает.
- ХАРРХХХХХХХХ!!! - возмутился я.
В комнате наступила тишина, и я наконец открыл глаза. Передо мной,
наклонившись, стояла статуя, до боли напоминавшая Гришу. В ее руке до
сих пор был зажат совсем не каменный, а вполне натуральный одноразовый
шприц. В углу стоял Самоцветов, в раскрытый от испуга рот которого мне
почему-то захотелось бросить теннисный шарик, но под рукой, к сожалению,
такого шарика не было.
- Ты... ты, ты что ж это творишь, твою мать? - выругался он.
- Нечего бить меня по башке железными предметами, - ответил я, подни-
маясь с пола. Меня сильно качнуло, болела голова.
В комнате раздался голос Евдокимова:
- Анатолий Петрович, оставьте его одного. Мы побеседуем.
Я огляделся. Под потолком торчат две видеокамеры. Динамиков, через
которые Самоцветов получил приказ, не видно. Взяв со стола бутылку "Фан-
ты", я открутил ей голову и вылил часть содержимого в свое горло. В вис-
ках застучало еще больше.
Я присел. Комната была небольшой и весьма смахивала на тюремную каме-
ру. Каменный Гриша занимал чуть ли не пятую ее часть. Умывальник, стул,
стол, кровать и все. Самоцветов лихорадочно сгреб со стола медицинские
принадлежности и быстренько смотался, сопровождаемый моим тяжелым взгля-
дом.
- Что ж, Алексей Александрович, давайте знакомиться заново. - Голос
помолчал, но мне было плевать на него, я приходил в себя. - А я ведь
спрашивал вас о том, кто вы такой. И поверил даже, что вы обычный чело-
век. Но, может быть, теперь, когда факты, так сказать, на лицо, вы отк-
роете мне правду.
Все эти индифферентные рассуждения, производимые заунывным голосом,
заставили мою больную голову вскипеть:
- Какую правду? О чем? Если бы мне самому кто-нибудь объяснил, что
происходит.
- Так давайте вместе попробуем разобраться, - голос стал еще мягче, -
вы рассказывайте, а потом все обсудим.
- Вы что - психоаналитик? - саркастически спросил я.
Евдокимов немного помолчал, а потом через динамики раздалось:
- И психоаналитик тоже, но, думаю, что ваша психика здесь ни при чем.
Давайте я расскажу вам одну историю. Может быть, она поможет разобраться
в том, что вас беспокоит, ну и, конечно, позволит вам быть откровеннее
со мной.