Главная » » Дурная 018

19:33

Дурная 018

***

- Мужики, - с легким ужасом спросил я. - Вы чего?
- Леонид приказал, - глухим голосом ответил чернявый завлаб и посмот-
рел на меня отсутствующим, пустым взглядом. - Шпинделя ищем!
- Да вы чего, охренели, что-ли? Комната-то пустая абсолютно.
- Да мы ему сказали, - грустно прохрипел космический профессор, - а
он ругается, орет. - Затрапезный вид плохо выбритого секретного специа-
листа немного меня успокоил. - Говорит, идите и делайте, что хотите, а
шпинделя чтобы были найдены. Мы уж поищем еще немного, чтобы беды не
приключилось... - и потусторонняя парочка вознобновила свои странные ма-
невры, от механического автоматизма которых мне незамедлительно снова
сделалось неуютно. Я решил навести справки по поводу происходящих собы-
тий,
- Что это за странная история со шпинделями? - я подошел к потерянно-
му доценту, подозрительным образом переехавшему в однокомнатную кварти-
ру. В его функции как раз входило закрепление шпинделей на злополучном
основании с непросверленными дырками.
- Да понимаешь, - доцент с испугом огляделся по сторонам и, убедив-
шись, что никого из начальства поблизости нет, перешел на шепот. - После
переезда провели инвентаризацию и недосчитались пятидесяти шпинделей. Но
этого быть не может, я же знаю.
- Чистосердечное признание облегчит вашу участь! Лучше признайся, что
спер, - хихикнул я, - ребенку для игрушек, крутить вместо волчка.
- Да чушь это! - доцент явно обиделся. - Украсть их никто не мог,
они, кроме нашей компании, никому не нужны, да и не подходят. Эти шпин-
дели специально для Пусика одна фирма выпускает. И применения им нет ни-
какого, разве что на металлолом. И, главное, что и потеряться они не
могли - ведь мы каждого из них неделями ждем, а когда их привозят, сразу
же как драгоценность на руках несем и на основании закрепляем. У нас же
очередь машин на установку шпинделей стоит, кто же их в такой ситуации
терять или переть будет?
- Так как же их тогда недосчитались?
- Наверняка ошибка в ведомости вышла, приписали где-нибудь в заказе
лишний нуль или запятую не там поставили...
- А Ефиму это пробовали объяснять? - с удивлением спросил я.
- Да Леонид пытался, а он слушать не хочет. Орет, что все вокруг воры
и подставками кидается. Он, - и доцент совсем понизил голос, - говорят,
успокаивающие таблетки бросил пить. Да еще и сахар в крови подскочил, и
на улице жарко, все один к одному. И за что это нам такое мучение...

Компания Пусика начинала напоминать разворошенное палкой осиное гнез-
до. Люди ходили испуганные, втянув головы в плечи, боясь глядеть в глаза
друг другу, а особенно начальству. Леонид с подозрительным и многозначи-
тельным видом бегал по коридорам и комнатам, пытаясь выведать у сотруд-
ников, кто и когда видел последние шпинделя и не выносил ли кто-нибудь
из здания какие-либо предметы, завернутые в газету. Почему именно в га-
зету, никто не понимал, но слова этого, небрежно оброненного президен-
том, все боялись как огня. В ближайший обеденный перерыв Борис оказался
единственным, купившим очередной номер "Литтл Три Ньюз". Он с каменным
лицом шуршал большими бумажными страницами, заполненными политическими
страстями и рекламой, нагоняя какой-то мистический ужас на Пусиковский
коллектив.
Ефим, сидя в своем кабинете, производил самостоятельное расследова-
ние, каждые десять минут взрываясь и проводя обобщения, наводившие на
мысли о том, что пропавшие шпинделя являются первым звеном в цепи насту-
пающих катастроф и тем самым являют собой симптом зловещий и поучи-
тельный. От него вываливались один за другим Борис, Андрей, пожилая, за-
нимающаяся растущей горой бумаг женщина с сумасшедшими глазами, попав-
шийся под руку президенту чернявый бывший завлаб и уж совсем непонятно
почему вице-президент огромной корпорации с золотыми запонками и блестя-
щим кожаным чемоданом. Последний, видимо, из вежливости, не перебивал
Ефима, покорно выслушивая поучительную историю о пропавших деталях, но,
выйдя из кабинета, сильно покраснел, долго шептался с секретаршей и не-
доуменно моргал глазами, каждую секунду поправляя сбивающийся на сторону
галстук.

Команда собралась на свое собственное мини-совещание, заняв для этой
цели опустевший кафетерий.
- Проблема серьезная, господа! - Борис был мрачен, и в то же время
лицо его освещала злорадная ухмылка, как будто наконец сбылись его мрач-
ные предвидения, от которых до сих пор окружающим удалось отмахиваться.
- Теперь вы видите, к чему нас привели академик и его кодло!
- Борис, Борис, - Леонид страдальчески поморщился. - Погоди ты, надо
разобраться, кто их мог украсть.
- Господа, - Борис презрительно посмотрел на Леонида, - я наводил
справки в Москве, я же вам рассказывал! Академик этот - элементарный ма-
хинатор и жулик. Он в России разворовал половину Института, а когда его
оттуда вышибли поганой метлой, удрал сюда и продолжает свои делишки. Это
же как дважды два. Жалко, что его в Москве посадить не успели. У нас же
с недавнего времени начали происходить странные вещи. Крадут буквально
все, ручки, бумагу, скрепки, липкую ленту, даже метки с надписью "Пу-
сик". Не успеваем заказывать, как на следующий день все унесли!
- Борис, погоди. - Леонид покачал головой. - К сожалению, не так все
просто. Шпиндели по-видимому начали пропадать больше двух месяцев назад,
когда академика здесь еще не было.
- Был или не был, господа, я чувствую, что он в этом замешан! - Борис
нахмурил брови. - У него могли быть и сообщники. Эдик, например, почему
он неожиданно сюда приехал? Строит из себя идиота, а на самом деле прис-
матривается по сторонам, ищет, что плохо лежит...
- Эдик мудак! - презрительно бросил Леонид. - Он до такого не додума-
ется, мозгов не хватит. Я, Борис, больше склонен думать, что это наши
русские, со сборки.
- Надо подумать, - Борис хищно оскалился, и глаза его загорелись не-
добрым огоньком. - Среди них много нечистоплотных людей, кто мог бы та-
кое сделать? Тот из них, кто больше всего озлоблен на компанию, считает
себя неудачником, получает мало. Да почти что каждый, у нас же одни быв-
шие профессора и доценты!
- Они люди жадные. - Леонид задумался. - Денег получают, прямо ска-
жем, немного. Надо бы предложить Ефиму назначить премию за информацию о
шпинделях. Наверняка в этой шайке кто-нибудь мог видеть, как их крали.
Например, обратил внимание, что у соседа под столом газетный сверток ле-
жит. Почему нет?
- К академику ниточки тянутся, помяните мое слово! - Борис, казалось,
светился изнутри идейной убежденностью. - А с премией идея неплохая, на
нее люди накинутся, как мухи на мед.
Слухи о премии распространились быстро, и я заметил, что бывшие со-
ветские специалисты еще больше втянули головы в плечи и, идя по коридо-
ру, старались не вращать головой, упершись взглядом в носки собственных
туфель.
Проходя мимо центрального входа, я вдруг увидел, что дверь в компанию
открыта настежь и в стоящий около входа грузовик несколько человек тас-
кают картонные коробки с оборудованием.
- Вот так, на глазах у всех шпиндели прут! - пошутил я и тут же пожа-
лел о необдуманной фразе. Пожилой бывший советский изобретатель с курча-
вой шевелюрой вздрогнул и укоризненно посмотрел на меня.
- Шучу, шучу! Да не смотрите вы на меня волком, - взмолился я,
чувствуя неловкость. - Давайте я вам помогу.
- Вам, молодой человек, как я вижу, смешно.- укоризненно сказал он, -
А я, к вашему сведению, не пер никаких шпинделей. И вообще никогда в
жизни ничего чужого не брал! - чувство юмора явно оставило его.

На следующее утро в компании произошло выходящее из ряда вон событие.
Придя рано утром в кафетерий и запихивая в холодильник пакет с завтра-
ком, я неожиданно заметил на стене странный листок. Листок этот висел
между большим плакатом, обучающим работников компании правилам оказания
неотложной медицинской помощи и другим плакатом поменьше, извещающим
сотрудников о том, что любая дискриминация при приеме на работу, будь то
по религиозным, расовым соображениям или просто по причине беременности,
является нарушением закона.
Я подошел поближе. Листок оказался увеличенной ксерокопией карикату-
ры, вырезанной из какой-нибудь местной газетенки. На нем был изображен
ковбой в широкой соломенной шляпе с дымящимся револьвером в руке, кото-
рый с интересом смотрел под хвост лошадке, сделавшей подле себя на земле
навозную кучу. В кучке испражнений художником были нарисованы какие-то
чужеродные предметы, испускавшие свет, неумело изображенный толстыми
штриховыми линиями, исходившими прямо из навоза. Чуть поодаль на земле
лежал труп с распростертыми руками. Подпись под карикатурой гласила:
"Билл, если бы я вовремя покопался в дерьме, я бы понял, что ты не крал
мои золотые слитки!". К навозной куче была синей шариковой ручкой неров-
но проведена большая стрелка, над которой почему-то было нервно написа-
но: "Pusik".
Полюбовавшись работой народного гения и преодолев возникший на секун-
ду гадкий порыв сорвать листок и избежать тем самым неизбежного сканда-
ла, я хихикнул и ретировался, пустив события на самотек. Результаты не
заставили себя долго ждать: расчет неведомого художника был точен. Все
приезжающие в компанию сотрудники с утра заходили в кафетерий, загружая
холодильник принесенной снедью. Начальство обычно избегало этого маршру-
та, так как пакетик с сосисками или котлетками, переложенный такими же
пакетиками низшего звена, невольно принижал значимость и выделенность
руководящей элиты.
Через полчаса компания начала слегка шушукаться.
- А ты видел? - шепотом спрашивали друг у друга люди, тщательно скры-
вая улыбку.
Леонид с решительным видом пулей промчался в кафетерий. За ним туда
широкими шагами бежал Борис, сзади торопливо размахивая руками и сопя,
шел Андрей.
- Дерьмо! - прошипел Леонид. - Это же надо такую гадость нарисовать!
- Он сорвал со стены листок и с омерзением начал рвать его на мелкие ку-
сочки торопливыми движениями, как будто кто-то еще мог выхватить рисунок
у него из рук и успеть его рассмотреть, сделав соответствующие выводы.
Леонид сложил листок пополам, рванул его посередине, затем сложил четыре
четвертинки вместе и снова разорвал их пополам, продолжая этот процесс
до тех пор, пока в мусорную корзину не посыпался дождь мелких бумажных
обрывков.
- Это становится серьезным, господа! - Борис сжимал кулаки, водил че-
люстями, и в его глазах светилась решительность и непримиримость. - Надо
называть вещи своими именами: Это бунт! Бунт, который необходимо жесто-
чайшим образом подавить всеми имеющимися у нас средствами!
- Да, дожились до такого! - Леонид был потрясен. - И этот враг ходит
где-то среди нас!
- И бездельничает, - поддакнул Андрей. Бывший диссидент был явно раз-
горячен проявлением политической активности народа.
- У нас хотя бы раз на Пусике политические карикатуры на стене выве-
шивали? - холодно спросил Борис.
- Не помню такого, надо Ефима спросить. - Леонид задумался.
- А с приездом Эдика и академика начали! - закончил мысль Борис. -
Это заговор! Эта похабная картинка является политическим актом, и к это-
му надо относиться не с насмешкой, а со всей серьезностью. Это начало
войны с хитрым и злонамеренным противником! Они почувствовали, что их
разоблачили, почва уходит из-под ног, вот и начали мутить народ! - Борис
побледнел от ярости. - Точно как их предшественники в семнадцатом году!
- Да, - Леонид явно начал прислушиваться к речам Бориса, - все схо-
дится. Только этого нам не хватало! Надо срочно поговорить с Ефимом! Это
наверняка Эдик повесил, узнаю его паскудную манеру гадости подстраивать!
- Это его академик подговорил, - с видом знатока вставил Андрей.
- Я предлагаю срочно рассказать об этом Ефиму, - сердито отчеканил
Борис, и Команда поднялась со стульев, направившись по направлению к ка-
бинету президента.

Напряжение, казалось, висело в воздухе. Вся компания ждала, что
вот-вот что-то произойдет, и результаты не заставили себя ждать.
- Пойдем, поговорим. - Ефим с бледным и искаженным лицом ворвался в
сборочный цех и направился прямо к Эдику.
- Хорошо, дядя Ефим. - Эдик радостно вскочил со своего места. - Я уже
закончил изучать второй том учебника электроники, но Леонид меня больше
не хочет экзаменовать. Хотите, я вам сдам экзамен?
- Сейчас тебе будет такой экзамен, не открутишься! - с садистской ус-
мешкой отпарировал президент. - Пойдем в мой кабинет!
Вскоре из кабинета раздались крики. Ефим кричал басом, ему отвечал
фальцет, вначале неуверенно, потом на повышенных тонах, а затем с совер-
шенно скандальными интонациями. Слов из-за стены было, к сожалению, не
разобрать, но то, что в кабинете Ефима происходит что-то необычное и из
ряда вон выходящее, мгновенно стало понятно всем окружающим.
Эдик появился на своем рабочем месте через час с небольшим. Глаза его
сверкали от возмущения, щеки были красными как у рака. Он схватил
большую коробку и начал судорожными движениями бросать в нее книги, сто-
явшие в небольшом шкафчике.
- Эдик, что случилось? - Я с холодком в груди почувствовал, что собы-
тия развиваются в плохую сторону.
- Да нет, ничего. - Эдик разговаривал почти что спокойно, только дро-
жание его голоса выдавало волнение. - Я уезжаю. Так даже лучше, мне дав-
но надо было это сделать. Меня зовут обратно на наш факультет, я же
только из-за мамы с папой держался, не хотел их расстраивать.
- Что сказал Ефим?
- Да нет, - Эдик облизал губы, - ничего особенного. Он кричал конеч-
но, но я на него не сержусь, он больной человек. Я даже не понял, о чем
он все время говорил, какие-то спиндели... - Эдик посмотрел на меня чис-
тым и наивным взглядом. - В конце концов, дядя Ефим немного успокоился и
даже пообещал оплатить мне три недели работы вперед и переезд назад в
Кембридж, если только я сейчас же исчезну и не буду больше появляться в
компании.
- Эдик, - я запнулся и испытал смешанные эмоции: грусть оттого, что
немного нелепая фигура Эдика исчезнет из этих стен, радость за неудавше-
гося сборщика, возвращающегося в знаменитый университет, и легкую трево-
гу за будущее.
- Ну, я не прощаюсь, увидимся перед отъездом. Спасибо за поддержку. -
Эдик пристально посмотрел на меня. - Без тебя и академика здесь бы было
совсем тоскливо. Я только хочу, чтобы ты знал: эту карикатуру нарисовал
не я. Нет, я бы конечно мог нарисовать, если бы захотел, я же в детстве
занимался в кружке рисования, мне руководитель даже несколько раз гово-
рил, что у меня натюрморты очень хорошо получаются. Ты знаешь, рисовать
людей гораздо сложнее, но...
- Эдик, ну что ты..., - я запнулся, и мне стало неловко.
- Приходи прощаться, - Эдик улыбнулся, сложив кончики губ. - Мы сло-
жим вещи и вас позовем. Это даже здорово, обратно через Америку я поеду
другим маршрутом. - В глазах у него загорелся какой-то блеск, который
уже давно в них не появлялся. - Сюда я ехал по северной дороге, а в этот
раз поеду через южные штаты. Техас, Аризона... В Аризоне есть замеча-
тельный кратер от метеорита, я обязательно там остановлюсь. - Он мечта-
тельно склонил голову на бок. - Будет иногда сниться, что я иду по кори-
дору Пусика. Представляешь, просыпаешься в кошмаре, лежишь, понимаешь,
что на самом деле свободен и вытираешь пот со лба. - Эдик застенчиво
улыбнулся.
Я вдруг вспомнил, что та же самая мысль приходила мне в голову, и
загрустил окончательно и бесповоротно.
Эдик радостно помахал мне рукой, в последний раз сел в свой хромиро-
ванный динозавр и с мягким рычанием отъехал от здания компании. Неожи-
данно он свернул в сторону и, поднимая горы пыли, понесся по проселочной
дороге, идущей через заброшенное поле прямо к автостраде. Сотрудники Пу-
сика этой нелегальной трассой никогда не пользовались, предпочитая не
нарушать закон и подъезжая к компании по гладкой, асфальтированной ма-
гистрали. Я смотрел из окна на эту сцену, вспоминая огромный автопоезд,
чуть не разрушивший здание Пусика. Мне показалось, что отъездом Эдика
заканчивается странная, немного романтичная и наполненная неожиданностя-
ми эпоха.
- Ну что, убрался мудак? - Из прохода появился Ефим. - Слава Богу, я
уж нашел, чем его прищучить. - Он отвлеченным взглядом посмотрел на ме-
ня. - Садист! Он специально сюда приехал надо всеми издеваться. Мерза-
вец! Подлец! Провокатор! Что смотришь, не веришь? - Ефим явно обращался
ко мне.
- Да какой из него провокатор, Ефим? - в недоумении сказал я.
- Листен , Листен, Листен, - Ефим начал раздражаться. - Что ты его
покрываешь? Он плохой человек, я тебе говорю! Нечистоплотный, ты знаешь,
что он сделал?
- Что?
- Мне рассказали, - Ефим поморщился. - Ты не поверишь, но это факт!
Он булку из фургона спер!
- Какую булку? - я ничего не понимал.
- Взял и спер, мне все рассказали. Подошел к фургончику, который обед
привозит, погримасничал, огляделся вокруг, убедился, что никто не видит,
и спиздил! Схватил бутерброд и спрятал под майку! Да, мать твою! Не ве-
ришь? - Ефим затряс руками. - Я тоже не верил, но это на него похоже.
Мне такой человек рассказал, которому я как себе доверяю. Схватил булку
и за пазуху засунул! Глазки у него вороватые, бегают вокруг, неужели не
замечал? Спиздил бутерброд, мать его так! Два доллара сэкономил, - Ефим
передернулся.
- Ефим, ну что вы, не может такого быть!

Я вспомнил, как Эдик, болезненно боявшийся располнеть и стеснявшийся
своего возраста, каждое утро пробегал по нескольку километров вокруг
Литтл-Три. Когда приходило время обеда, маленький проржавевший фургон-
чик, управляемый худым китайцем, развозил по окрестным фирмам обеденные
бутерброды и кока-колу. Эдик, обычно приносивший пластмассовые баночки с
йогуртом из дома, соблазнялся вкусными запахами и, преодолевая искуше-
ние, подходил к соблазнительным прозрачным пластиковым дверцам, за кото-
рыми лежали румяные булочки с колбасой, куриными шницелями, майонезом и
помидорами.
- Ах, да я же сегодня творог принес, - ворковал он. Рука его сама тя-
нулась к дверцам, но, вспомнив о количестве калорий, спрятанных за румя-
ной поджаристой корочкой соблазнительного бутерброда, Эдик отступал в
сторону. - Впрочем, - начинал он сдавать позиции, - я сегодня восемь ки-
лометров утром пробежал. Обычно я пробегаю пять или шесть, а сегодня во-
семь. - Рука его сама тянулась к стеклянным дверцам, но затем со страхом
дергалась и пряталась за спину. - Нет, я не могу. - Эдик с надеждой
смотрел на меня, будто ища поддержки. - Хотя, - он явно искал спаси-
тельный аргумент, - сегодня придется часов до одиннадцати остаться,
программы изучать. Лучше я дома ужинать не буду! - Он зажмуривался, и
его рука сама тянулась к запретным полочкам, открывала дверцы, нащупыва-
ла ближайший бутерброд, спазматическим движением хватала его и вытаски-
вала на поверхность, как будто спешила перейти запретную черту, за кото-
рой уже нет возврата. -Уф... - вытирал со лба пот Эдик. - Он мучался еще
пару минут, борясь с соблазном положить булочку на место и совершая кру-
ги вокруг фургончика. - Сколько с меня? - робко спрашивал он уставшую
китаянку. - Пожалуйста. - после этого Эдик с обреченным видом засовывал
булку в рот и в одно мгновение поедал ее, словно развратник, спешащий
взять от жизни все запретные ее плоды и удовольствия.
"Наверняка кто-нибудь увидел его метания и настучал Ефиму" - понял я.
- Ефим, ну что вы, он не мог ничего украсть! - возразил я еще раз.
- Листен, Листен, Листен Листен! - Ефим напрягся и покраснел. - Точно
спер, я знаю. Болезнь такая есть, я где-то про нее читал, не могут люди
остановиться и все прут! И он такой же, нечистоплотный. Ты подумай, что
он делает? - Ефим скривился. - Борю замучал, Леонида чуть до инфаркта не
довел. Он же ссыт мимо унитаза! Ты себе представь, он приехал в компа-
нию, пришел в сортир и гадит прямо на пол! - Ефим передернулся от отвра-
щения. - Вначале булку спер, потом шпинделя! Да, да! - закричал он. -
Спиздил шпинделя, на два миллиона! Он такой, он специально сюда приехал,
есть такие, что любят всюду нагадить! Карикатуру гадкую на стене пове-
сил, изобразил нас всех кучей говна! Ну, правда с золотом. - Ефим на се-
кунду задумался и затряс головой. - Спасибо хоть на этом. Наплевать! Ну
да хрен с ним, спер два миллиона и пусть гуляет, купит себе домик в
Кембридже, мне наплевать. Главное, я так счастлив, что он уедет отсюда,
сил уже нет. Я ему сказал: "Если ни разу в компании не появишься, все
оплачу, и переезд и месяц вперед." Пусть только исчезнет. Я же не знал,
как от него избавиться! - Ефим фыркнул, как рассерженный кот.
- Ефим, - Леонид учтиво подбежал к президенту с рулоном перфорирован-
ной бумаги.
- Ну что еще, опять что-нибудь спиздили, что-ли?
- Шпиндели нашлись! В ведомости ошибка - они нам поставили шестнад-
цать штук, а написали шестьдесят шесть!
- Ну и хрен с ними, - Ефим зевнул. - Главное, что этот садист здесь
больше не появится. Почаще бы они такие ошибочки делали! Все, Леня,
вздохни свободно, тебя больше про бином Ньютона ни один мудак не спро-
сит!

Эдик уезжал через пару недель. Около дома в самом центре Литтл-Три
снова стоял огромный автопоезд, на прицепе которого взгромоздилось хро-
мированное чудовище. На проводах Эдик немного выпил лишнего, расчувство-
вался, клялся мне и академику в любви и обещал перетащить нас в Кемб-
ридж, как только представится такая возможность. Он уже находился где-то
далеко, сам не понимая, как его занесло к Пусику, тряс головой и предв-
кушал полную романтики поездку по южным штатам.
На следующее утро автопоезд отъехал на восток, в сторону лысых выж-
женных гор, покрытых утренней прохладой, навстречу розовому восходящему
солнцу.
Мне было грустно. Казалось, даже кусты Литтл-Три помнят о хромирован-
ном мастодонте и его водителе, выруливающем по утрам на автостраду
навстречу сборочному конвейеру.
Когда я вошел в здание компании, деловой Андрей в полосатой рубашке
руководил разбором опустевшего рабочего места, еще недавно принадлежав-
шего ученому садисту.
- С компьютера все стереть! - с важным, начальственным видом распоря-
жался он. - Полки отдадим в отдел снабжения, там как раз телефонные
справочники некуда класть. Кресло на сборку, Донгу все время не на чем
сидеть. Стол к разработчикам для монтажа. Ну, кажется, все, - он удов-
летворенно посмотрел по сторонам. Уголок, в котором сидел Эдик, мгновен-
но опустел, казалось, его здесь никогда не было. Остался только кусок
стены, освещенный ярким люминисцентным, чуть подрагивающим светом, виб-
рирующее пустое пространство, лишенное своего наполнения.
- Дядя Ефим все-таки неправильно организовывает производство, - с
ужасом услышал я тоненький голос. Я испуганно обернулся. Вокруг никого
не было, опустевший зал светился зелеными огоньками собранных и готовых
к продаже систем. - У нас в Кембридже, - капризно продолжал голосок, -
никто не работает на таких системах.
- А булку спиздил! - возразил я призраку. - Я уже не говорю про шпин-
дели!
- Дядя Ефим меня скоро переведет, - вяло, замирая и растворяясь, от-
парировал призрачный фантом и окончательно исчез в пахнущем канализацией
прохладном воздухе, спускающемся с потолка через расчерченные черными
свастиками вентиляционные решетки.

***

===

Глава 25. Выставка.

В огромном, многоэтажном, сияющем хромированными перилами и перелива-
ющимся разноцветными огнями зале, гремела выставка. По соседству однов-
ременно проходила какая-то конференция, и я вспомнил о том, что в свой
первый приезд в Америку я делал доклад именно в этом здании. С тех пор
уже прошло почти два года, и тени ученых мужей в пиджаках окончательно
рассеялись.
В зале, освещенном ярким светом ламп и прожекторов, пульсировала гро-
мадная промышленная феерия. Возле стендов многочисленных компаний, ус-
тавленных цветными плакатами, металлическими, пыхтящими клапанами и пах-
нущими горячей смазкой машинами, толклись заинтересованные господа, все
как один в пиджаках и в белоснежных рубашках с яркими галстуками. Китай-
цы, совершенно неотличимые друг от друга, невысокие, в одинаковых серых
костюмах, японцы, индусы в чалмах, немцы с шипящими интонациями, амери-
канцы, вся эта бурлящая толпа толкалась, выхватывала со стендов проспек-
ты, задавала иногда глупые, иногда осмысленные вопросы, жевала жева-
тельную резинку, пила кока-колу и шумела ровным, мерным и одинаковым гу-
лом, в котором смешивалась воедино разноязыкая речь.
Возле стенда Пусика, абсолютно не отличающегося эстетическим оформле-
нием витрин, происходило что-то невероятное. Стенд сразу же бросался в
глаза белыми, несвежими и слегка помятыми занавесочками, неровно, от ру-
ки написанным плакатом и несколькими небрежно подвешенными к стене об-
ложками патентов, когда-то выданных Ефиму Пусику. Серые коробки с над-
писью "Pusik" выглядели столь же неэстетично и напоминали армейскую ра-
диостанцию времен Второй мировой войны, которую мне приходилось включать
во время обучения на военной кафедре.
Огромная толпа, будто в старые времена в Москве, когда в опустевший
обувной магазин вдруг забрасывали итальянские сапоги на меху, ревела
вокруг этой маленькой будочки, жадно вглядываясь в зеленые огоньки, све-
тящиеся внутри одинаковых серых ящиков, и пытаясь выведать хоть крупицу
новой информации о таинственных системах.
На стенде стоял Леонид, помаргивающий глазами и суетливо объясняющий
потенциальным заказчикам свойства удивительных коробок. Рядом располо-
жился Борис, в стандартной полосатой рубашке без галстука, с немигающим
взглядом из-под очков и с громовым голосом, внушающим уважение к коман-
де, создавшей электронное чудо. Чуть сбоку с важным видом суетился Анд-
рей, одевший по особому случаю тройку с галстуком.
Сцена эта вызывала ревность у благообразных господ, скучающих возле
просторных стендов своих компаний, оборудованных профессиональными деко-
раторами. С потолка этих стендов на невидимых ниточках свисали и покачи-
вались электронные системы, лазеры подсвечивали необычными красными и
зелеными лучами удивительные изделия, блестящие, отражающие своими поли-
рованными боками огромный зал, совершающие сложные манипуляции механи-
ческими конечностями и издающие из своих глубин космические электронные
звуки. Но все эти атрибуты действовали только на простаков, и толпа про-
должала бушевать возле неприглядного стенда с неровной надписью "Pusik".
Мне было скучно. Я уже ответил на многочисленные вопросы ничего не
понимающих посетителей, обменялся с ними визитными карточками и с
грустью смотрел на бурлящее вокруг море людей и на розового от гордости
и удовольствия Андрея.
Откуда-то из глубины ярко освещенного зала выплыли академик с Олегом,
усталые, несущие в руках пачки глянцевых проспектов. Они остановились
около стенда, положив проспекты на краешек стола и перевели дух. При их
появлении Борис недружелюбно сжал губы и напустил на себя еще более
грозный вид, а Андрей немедленно покраснел и с недовольным лицом подско-
чил к ним.
- Я вас очень попрошу не стоять около стенда! Вы загораживаете нашу
продукцию от потенциальных заказчиков.
- Да, да, извините, - академик начал судорожно запихивать проспекты в
портфель.
- И еще, - Андрей поморщился и перешел на шепот. - Что вы вообще де-
лаете на этой выставке? Вам необходимо заканчивать свой проект, а не
глазеть по сторонам. И пожалуйста, прекратите разговаривать по-русски,
это неприлично! Вы подрываете наш авторитет. Я уже не говорю о том, что
у вас вид какой-то непритязательный... - Он с неодобрением посмотрел на
академика, скользнув глазами по закатанным рукавам его рубашки.

Я с грустью посмотрел вокруг. "Господи, хоть бы увидеть одну симпа-
тичную женскую фигурку, на которой мог бы отдохнуть взгляд", - подумал
я, бросив взгляд на искривленное лицо Бориса.
С этим делом в знаменитой долине было напряженно. Изредка в проходя-
щей мимо меня толпе мелькали женщины. Почему-то глаз совершенно не за-
держивался на местных представительницах женского пола. Высокие или низ-
кие, полные или худенькие, они непременно имели какой-то неприступный,
независимый и жесткий вид, напоминая ободранных голодных кошек, только
что вылезших из лужи с мазутом. У них были одинаково безобразные муску-
листые ноги и туповатый, совершенно непривычный, подернутый какой-то
синтетической пленкой и не обладающий ничем женским взгляд. За два года,
проведенных в Америке, я мог по пальцам пересчитать те случаи, когда
встреченные женские лица обладали мягкостью черт, внутренним светом и
нежностью, и почти во всех случаях обладательницы этих лиц оказывались
иностранками.
Однажды я с удивлением увидел в каком-то магазине прекрасное, одухот-
воренное женское лицо, всмотрелся в него и услышал французскую речь.
Другой случай произошел в самолете, когда я летел в Нью-Йорк по делам.
Передо мной в очереди на посадку стояла красавица, тонкая, с точеными
чертами лица, она наклонялась, чтобы переставить чемодан. Тонкий стан ее
сгибался и выпрямлялся, она поправляла свои заложенные за уши волосы та-
ким грациозным и женственным движением, что от ее облика невольно захва-
тывало дух. Девушка вдруг поймала мой взгляд и улыбнулась, прочитав мои
мысли. Она обратилась к женщине постарше, возможно, своей матери, стояв-
шей рядом с ней, и сказала что-то по-итальянски, со смехом показывая в
мою сторону. "Американо", - услышал я и смутился, улыбнувшись в ответ.
Я еще раз посмотрел на толпу и вышел в коридор. Вдалеке шумела конфе-
ренция, и из большого зала время от времени доносились рукоплескания,
свидетельствующие об окончании очередного доклада. Жизнерадостные люди
сновали взад и вперед, то выскакивая из зала в холл, что-то обсуждая,
обмениваясь публикациями, то снова забегая внутрь, чтобы послушать оче-
редного выступающего. Я подумал о том, что когда-то и сам принадлежал к
таким, непривычным к производственному конвейеру и раскрепощенным людям,
достал из кармана мелочь и направился к автомату с призывно манящими,
покрытыми инеем банками кока-колы и лимонада, мерцающими за стеклянными
дверцами.
Вдруг я почувствовал, что наступила тишина. Бурлящая вокруг меня тол-
па застыла, будто на мгновение выхваченная из темноты яркой фотографи-
ческой вспышкой. Где-то вдалеке, среди моря одинаковых серых мужских
костюмов, мелькнула аккуратная женская головка, плавное движение, едва
различимый силуэт, такой желанный, неправдоподобный, будто сны, иногда
навещающие меня. Как загипнотизированный, я, ничего не видя перед собой,
бросился туда, к высоким дверям, в которые вошла незнакомка.
- Ты куда? - на пути у меня откуда-то возник Андрей. - Тебя все ищут,
у нас заказчики на стенде хотят с тобой поговорить!
Я с досадой понял, что толпа вознобновила движение и снова начала гу-
деть.
- Ширинку застегни, - зло буркнул я, так как неожиданно заметил, что
бывший правозащитник в добротной тройке, отгонявший людей от стенда ком-
пании и делавший им выговоры по поводу непритязательного внешнего вида,
забыл застегнуть брюки. Из них игриво торчал наружу кончик правильной
полосатой рубашки.
- Фу ты, черт! - прошипел он, судорожным движением заслонил штаны
глянцевым рекламным проспектом и шарахнулся в сторону.
Я с досадой смотрел туда, где мелькнул тоненький силуэт, но видел
только колышащиеся, одинаково скучные и чужие, лысые, курчавые, рыжие,
черные и русые головы. Ничего не замечая вокруг и толкнув на бегу нес-
кольких посетителей, я кинулся к дверям в надежде увидеть ее.
"Она же была здесь, - думал я. - Нет, это не она, не может такого
быть. Чудес не бывает. Но эта головка, эти худые плечи... Обычный мираж.
Плод воображения."
Я был уже совсем у дверей и, приоткрыв их, проскользнул в темное
пространство зала. На бесконечных рядах стульев во мраке сидели люди.
Большой экран был ярко освещен, и стоявший на трибуне обладатель голоса
с сильным немецким акцентом водил указкой по множеству одинаковых квад-
ратиков, соединенных между собой паутинкой черных линий. Я всматривался
в темноту, но ничего, кроме неясных очертаний, разобрать не мог.
Раздались аплодисменты, зажегся яркий свет. Я растерянно пытался най-
ти незнакомку, но взгляд терялся среди бесконечных рядов. Свет снова по-
гас, и новый докладчик, на этот раз говорящий на смеси японского и анг-
лийского, начал безумно нудно что-то объяснять аудитории. От нетерпения
я почуствовал раздражение и ничем не обоснованную неприязнь к собравшим-
ся в зале. "Если это она или просто похожа на нее, то она должна, должна
быть где-то здесь, - думал я. - Я просто хочу увидеть это лицо, убе-
диться в том, что женщина, напомнившая мне о ней, носит бездарный синте-
тический пиджак, купленный в американском универмаге, что под глазами ее
уже проступают морщины, а губы намазаны наполовину съеденной помадой
ядовитого цвета".

===

***

Свет снова зажегся, я начал сканировать ряды кресел, и вдруг увидел
эту аккуратную женскую головку. Такая же тонкая шея и острые плечи были
у той, которую я когда-то целовал, и я смотрел на нее, с каждой секундой
находя все более знакомые черты. Голос здравого смысла, который еще ми-
нуту назад скептически измывался надо мной, становился все более то-
неньким, неуверенным и, исчерпывая все свои аргументы, затихал.
Неожиданно она подняла руку и поправила волосы все тем же движением.
Ее рука, с худыми и удлиненными пальцами, этот чарующий жест... У меня
перехватило дыхание.
И снова погас свет, но я уже впился взглядом в полумрак зала и не
сводил глаз с темного, расплывающегося силуэта.
"Обернись, обернись," - твердил я по-русски, часто дыша. Стоявший
возле меня мужчина восточного вида с черными, окладистыми усами удивлен-
но посмотрел на мое горящее лицо и на всякий случай отошел подальше.
Свет зажегся. Казалось, она почувствовала мой взгляд и обернулась.
Это была она, во всяком случаее ее точная копия. Я не мог не узнать это-
го лица, которое снилось мне ночами, с большими расширенными глазами, в
которых можно было утонуть, с тонкими губами. Я терялся в догадках и
вдруг понял, что она увидела меня и испуганно прикрыла лицо руками.
Она встала и как завороженная пошла между рядами кресел, глядя на ме-
ня. Длинная юбка подчеркивала движения ног, облегая ее фигуру. Мне каза-
лось, что я сплю наяву.
- Ты? - голос ее был все такой же, чуть хрипловатый, вызывающий забы-
тую, глубоко спрятанную боль. - О Господи, что ты тут делаешь?
- Живу... Помнишь, как в том старом анекдоте? "Чего, чего... Живу я
здесь, вот чего!" А ты откуда здесь взялась? - Я выдавил из себя это,
чувствуя, что с трудом могу говорить.
- У меня доклад... Я заканчиваю диссертацию. Уже несколько лет живу в
Париже. Странно... - ее расширенные глаза затуманились, и голос дрогнул.
- В Париже... - я никак не мог перевести дыхание.
- Я наконец вышла замуж... - Она криво усмехнулась.
- Поздравляю, - я ощутил боль.
- А ты?
- Я тоже женат.
- Я думала, мы никогда больше не увидимся... А у тебя появились седые
волосы. - Она внимательно посмотрела на меня. - И морщины.
- Это после войны в Израиле, ребенок все время срывал противогаз.
- Ты был там? Так я и знала... Теперь понятно, почему я тогда прили-
пала к телевизору, смотрела сводки последних известий.
- Ты что, думала обо мне?
- Иногда, - она грустно улыбнулась. - Совсем забыть тебя оказалось
непросто. Хотя я очень старалась.
- Ну, ты всегда была талантливой и добивалась своего. Мне это, кста-
ти, ужасно нравилось.
- Не волнуйся, мне это удалось... Но не до конца. - Она внезапно пог-
рустнела и на секунду замолчала. - Проблема была в том, что иногда ужас-
но хотелось с тобой разговаривать. Вначале я ругала тебя, себя, а потом
как-то привыкла.
- Мне иногда казалось, что я разговариваю с тобой...
- Как странно, - она побледнела, - как будто это все происходит во
сне.
- Ну, расскажи, как тебе живется. Тебе хорошо?
- Дурацкий вопрос. Почему ты спрашиваешь?
- Как тебе сказать... Я часто вспоминал о тебе.
- Ты вспоминал? Это очень благородно с твоей стороны... Ну, что тебе
рассказать? Тогда, когда мы расстались, было очень больно, потом рана
стала заживать. Понемногу... Со временем я стала другой, может быть, ус-
талой, циничной, не знаю... Ты меня, дорогой, слишком больно тогда ра-
нил.... Во всяком случае, я дала себе слово больше не отдаваться
чувствам и стараюсь этому следовать. Мне надо было как-то жить дальше...
- Париж, - повторил я, прислушиваясь к магии этого слова. - Я там так
никогда и не был. Набережная Сены с лавками букинистов, мосты с позоло-
ченными скульптурами, запах кофе, старого дерева, белая пыль бульва-
ров... Ну да, конечно, я забыл про Люксембургский сад, скамейки, фонта-
ны, оркестры, играющие около музеев. Вечером грузные владельцы мясных
лавок суетливо убирают свои кровавые лотки, а вертлявые мальчики пытают-
ся заманить прохожих в кабаре Пигаля. Дворец Инвалидов подсвечен прожек-
торами, на узких улочках шумит толпа, художники на Монтмартре предлагают
написать портреты туристов, и внизу мерцают огни.

***

Источники :

https://readli.net/chitat-online/?b=46207&pg=1

https://www.rulit.me/books/durnaya-kompaniya-read-10003-1.html

https://thelib.ru/books/torin_aleksandr/durnaya_kompaniya-read.html

https://4italka.site/proza-main/sovremennaya_proza/103165/fulltext.htm

https://litmir.club/bd/?b=27783

https://lib.ru/NEWPROZA/TORIN/kompaniya.txt

...

Слушать - https://knigavuhe.org/book/durnaja-kompanija/ === https://akniga.org/torin-aleksandr-durnaya-kompaniya

***

РОМАН, ПРОЗА

Дурная компания автор Александр Торин читает Валерия Лебедева

Дурная компания

Время звучания: 08:38:48

Добавлена: 23 декабря 2016

Молодого инженера, героя романа Александра Торина, приглашают на работу в преуспевающую американскую фирму. Искушение велико: залитая солнцем Калифорния, знаменитая Кремниевая долина, центр мировой компьютерной промышленности, высокая зарплата…
Герой и не подозревает, что он попадет в «Дурную компанию». Сюрпризы начинаются с первого же дня. Если хочешь преуспеть в фирме, то должен быть одет в полосатую рубашку, темно-серые или черные брюки, скромный кожаный пояс с золотой пряжкой, черные или коричневые кожаные ботинки и темные строгие носки. При этом на рубашке сзади обязательно должна быть складочка и вешалка. К концу второго дня новому сотруднику компании «Пусик» кажется, что он начинает сходить с ума…

***