Через миллиард лет. Роберт Силверберг. 013 - 14 Марта 2024

Главная » » Через миллиард лет. Роберт Силверберг. 013

23:40

Через миллиард лет. Роберт Силверберг. 013

---

13. 2 ЯНВАРЯ 2376. АСТЕРОИД

Вчера утром Пилазинул сказал, что ему нужны добровольцы. Он собирается выйти наружу и попробовать установить контакт с этим чертовым роботом. Первой взлетела рука Яны, затем, как ты понимаешь, моя, а за нами подняли руки все остальные, за исключением - как интересно! - Стин Стин и Лероя Чанга. После нескольких минут беспорядочного крика мы установили состав группы контакта: Пилазинул, доктор Хорккк, Миррик и я. Яна огорчилась, что остается на борту, а я очень радовался, что ее не взяли.
Плотной группой мы пересекли скалистую равнину. Впереди шел Пилазинул, роль арьергарда выполнял Миррик. Все, кроме доктора Хорккка, были вооружены. Я тащил позитронное ружье, способное в случае чего разнести робота на молекулы, но я не особенно меткий стрелок, да и не хотелось бы этого делать.
Мы остановились метрах в двадцати от робота, а затем разошлись в стороны - веером, чтобы не закрывать друг другу обзор. Доктор Хорккк вышел вперед. В левых руках он держал грифельную доску, в одной из правых - трубочку с надписями. Робот не обратил на него никакого внимания. Он все еще стоял, держа шар над головой. Зеленоватое свечение погасло, и с ним исчезли изображения.
Доктор Хорккк поднял руку и медленно покачал трубочкой из стороны в сторону, надеясь привлечь внимание робота.Отважный поступок. Ведь своим действием доктор мог раздразнить его. Убедившись в бесполезности этого жеста, лингвист начал переписывать иероглифы с трубочки на свою грифельную доску, держа школьную принадлежность таким образом, чтобы роботу было видно, чем он занимается. Суть маневра заключалась в том, чтобы продемонстрировать роботу, что мы разумные существа, способные скопировать образцы письменности Высших, хоть пока и не понимаем их.
- А что, если текст, который копирует доктор, непристоен? -
пробормотал Миррик. - Или обозначает какую-то степень недружелюбия? А если
робот разозлится?
Доктор Хорккк продолжал царапать на доске иероглифы.
Постепенно робот начал проявлять интерес.
Он опустил золотой шар до уровня груди, уставился сверху вниз на маленького тхххианина, а его глазная пластина потемнела. Бледно-желтый, слегка отдававший зеленым цвет мгновенно перешел в ярко-оранжевый, подернутый алыми нитями. Это он, получается, наморщил лоб? Возможно, такие цвета обозначают повышенную степень внимания? Внезапно трубочка в руке доктора Хорккка тоже изменила цвет, прежняя надпись исчезла, и на ее месте появилась новая. Доктор Хорккк, не моргнув глазом, стер с доски то, что писал, и принялся копировать новую цепь иероглифов. Это произвело впечатление на робота, ибо откуда-то из его груди прогремели звуки, которые смогло принять и передать нам корабельное радио:
- Дихн ахм рууу дихн корп!
Черт знает, что значит эта фраза. Предположим, это и есть язык Высших. Доктор Хорккк снова решил рискнуть. Он положил на землю грифельную доску, сделал три шага вперед и чистым голосом произнес:
- Дихн ахм рууу дихн корп!
Это была замечательная, точная имитация. Но, увы, доктор Хорккк понятия не имел, что он, собственно, говорит. Возможно, он только что формально принял вызов на дуэль, или в оскорбительной форме помянул родословную робота, или согласился, что является низшим существом и заслуживает смерти на месте. Однако робот отреагировал вполне спокойно.
Его глазная панель испустила фиолетовый луч, он протянул вперед крайнюю
левую руку, будто подзывая доктора, и сказал:
- Мирт ахм дихн руу корп!
- Мирт ахм дихн руу корп, - повторил доктор Хорккк.
- Корп мирт хохм ахм дихн.
- Корп мирт хохм ахм дихн.
- Мирт рууу члук.
- Мирт рууу члук.
Так продолжалось несколько минут. Потом доктор Хорккк попытался изменить течение плодотворной беседы, перемешав уже знакомые слова и составив из них новые предложения.
- Руу мирт дихн ахм, - говорил он. Или: - Корп рууу члук корп мирт, - и так далее.
Это должно было показать роботу, что доктор Хорккк - разумное существо, а не странная разновидность записывающего и воспроизводящего устройства. Но, наверное, робота сильно озадачила эта бредовая смесь в ответ на вполне разумные заявления.
Потом робот включил золотой шар. На сферическом экране опять кадр за
кадром повторился фильм, повествовавший о постройке сейфа. Робот дождался
конца ленты, потом запустил ее снова. Галактика. Крупный план созвездия.
Белый карлик. Робот остановил шар. Одной рукой он показал на звезды на
экране. Потом выключил проектор и другой рукой обвел нынешнее небо, а
затем указал на выгоревшую черную звезду.
Ну, здесь никаких сложностей с пониманием не возникло. Робот объяснял
нам, что, сравнив положение небесных тел до и после, осознал, как много
времени прошло с тех пор, как Высшие его в этом сейфе запечатали.
Робот повозился с шаром, что-то перенастроил, и на воздушном экране
появилось изображение города Высших. Несколько минут мы смотрели на уже
ставшую привычной картину: Высшие грациозно и торжественно скользят по
переплетениям канатов между своими воздушными замками. Робот снова
выключил проектор, опять показал рукой на звездное небо, потом на
отшатнувшегося доктора Хорккка, потом на себя. Потом опять на доктора
Хорккка.
Внезапно робот повернулся к нам спиной и направился обратно в пещеру.
Какое-то время он возился там, чем-то щелкая на панели управления на
задней стене, потом махнул рукой, подзывая нас. Мы заколебались. Робот
повторил жест.
- Скорее всего, он отключал защитное поле, - предположил Пилазинул.
- А что, если нет? - спросил доктор Хорккк. - Вдруг он заманивает нас
в ловушку?
- Если бы робот хотел убить нас, - заметил я, - ему вовсе не надо
было бы заманивать нас в ловушку. У него распылитель в руку вмонтирован.
- Конечно, безусловно, Том прав, - согласился Пилазинул.
Несмотря на это ободряющее заявление, никто не сделал ни шага к
пещере. Тем временем робот повторил свой приглашающий жест уже в третий
раз.
Доктор Хорккк поднял с земли мелкий камешек и запустил его по низкой
дуге прямо в дверной проход. Никакой вспышки, никакой молнии.
Обнадеживает.
- Ну что, рискнем? - спросил Пилазинул и двинулся вперед.
- Подождите, - сказал я, ощущая, как волна героизма затопляет в моем
мозгу остатки разума. - Я не так важен для науки, как все вы. Позвольте, я
пойду первым, и если ничего не случится...
Повторяя про себя, что в самом худшем, самом пиковом случае это будет
просто чистая, быстрая смерть, я перепрыгнул через упавшую дверь, ступил
на пол пещеры и, как ты слышишь, остался жив и рассказываю тебе о
сегодняшних событиях. За мной последовал Пилазинул, а потом, с некоторыми
колебаниями, доктор Хорккк. По предложению Пилазинула, Миррик остался
снаружи. Если приглашение робота все же окажется ловушкой, у Миррика будет
шанс выжить и рассказать тем, кто остался на корабле, что с нами
произошло.
По велению инстинкта мы остановились у самого порога пещеры и
старались не делать никаких резких движений, чтобы случайно не встревожить
нашего огромного хозяина. Мы ведь совершенно не были уверены в чистоте и
дружелюбии его намерений. И хотя нам очень хотелось поближе рассмотреть
все эти сложные и непонятные приборы и инструменты, выстроившиеся вдоль
двух задних стен комнаты, мы не смели подойти к ним, ибо для этого
пришлось бы втиснуться между инструментами и роботом. А роботу это могло
вовсе не понравиться.
Робот повернулся к одной из панелей и нажал какую-то кнопку. Воздух
тут же заполнился картинами. Вот так, без экрана, показывал кино наш
шарик.
Нам демонстрировали что-то вроде лекции о сверхцивилизации Высших.
Сцены отличались по содержанию от тех, что мы видели раньше, но были
сходны по духу - все они изображали могущество и красоту этого народа. Мы
видели огромные города, которые, казалось, занимали всю планету. Тонкие
сети воздушных дорожек пересекались, расходились, сплетались, вдруг
образуя единое целое, снова ускользали в разные стороны.
Мы видели множество Высших - они шли длинными стройными рядами через
какие-то низкие залы с блестящими стенами, каждого окружали десятки
слуг-роботов разнообразных форм, размеров и назначения, те буквально
кидались исполнять любое желание своих хозяев, повиновались первому жесту.
Мы видели длинные тоннели, в которых рычали и ворочались огромные
механизмы непонятного назначения. Мы следили за полетом космических
кораблей, смотрели, как Высшие высаживаются на десятках, сотнях планет,
спокойные, уверенные, готовые ко всем неожиданностям, ко всем капризам
местной природы - от полного отсутствия атмосферы до бешеной флоры
каких-нибудь плотоядных тропических лесов.
Мы получили представление о масштабе, о могуществе этой невообразимой
цивилизации - о да, они были подлинными хозяевами Вселенной на заре этого
мира. Шар показал нам лишь обрывки, осколки. Теперь мы начали ощущать
целое. Больше получаса текли на нас со стены пещеры яркие, по-настоящему
живые образы.
Храмы и библиотеки, музеи, машинные залы, где царят мощные
компьютеры, аудитории университетов - кто знает подлинное назначение этих
огромных, поражающих воображение зданий? Когда Высшие собирались тесной
группой, чтобы вместе смотреть на качающуюся точку света, а мы часто
видели их за этим занятием, какой красотой они наслаждались? Как много
информации хранили светящиеся банки данных, и что за знания то были?
Звездные корабли, которые взлетали так легко, так стремительно, не тратя
при этом никакого топлива, изящество и удобство предметов обихода,
ритуалы, недоступные нашему пониманию, достоинство, с которым Высшие вели
себя в повседневной жизни, - все это создавало перед нами образ расы, так
безнадежно опередившей нас во всех мыслимых областях, что наша гордость,
наша сила, наши достижения казались бессмысленным обезьяньим кривлянием.
И все же... Они исчезли, ушли, погибли, эти великие, а мы живем. И
как бы жалки и малы мы ни были по сравнению с ними, мы все-таки нашли
дорогу среди звезд, пришли сюда и освободили хранителя пещеры из
долгого-долгого заточения. Безусловно, замечательное достижение для вида,
который произошел от обезьяны - или от кого там еще - всего лишь миллион
лет назад. И конечно, Высшие, которые прожили несколько столетий на каждую
нашу минуту, согласились бы, что до сих пор мы справлялись со своим делом
вполне прилично.
И сколько же иронии было во всем этом! Мы видели картины подлинного
величия, чувствовали себя ничтожествами и знали, что создатели этого
величия ушли в небытие сотни миллионов лет назад.
- Озимандия, - тихо сказал Миррик, который тоже смотрел кино, сунув
морду в пещеру.
Воистину так. Озимандия. Стихотворение Шелли. Путник из древних и
дальних стран, который когда-то нашел в пустыне занесенный песком обломок
туловища огромной статуи, а рядом лежала каменная полуразбитая голова, и
на лице ее еще сохранялось надменное "желание заставлять весь мир себе
служить..."
И сохранил слова обломок изваянья:
- Я - Озимандия, я - мощный царь царей!
Взгляните на мои великие деянья.
Владыки всех времен, всех стран и всех морей! -
Кругом нет ничего... Глубокое молчанье...
Пустыня мертвая... И небеса над ней...
Именно так. Озимандия. Как сможем мы объяснить этому роботу, что его
чудесных создателей больше нет? Что за миллиард лет песок, покрывший руины
их форпостов на десятках планет, слежался в камень? Что мы пришли сюда в
поисках тайны, скрытой так далеко в прошлом, что мы даже не беремся
оценить расстояние?
Этот робот ждал столько лет, терпеливый бессмертный слуга, готовый
показывать кино и ошеломлять случайных проезжих мощью своих хозяев... Ему
даже не снилось, что он - единственное, что осталось, только экспонат для
музея, что все это величие, вся гордость давно рассыпались в прах.
Фильм кончился. Мы начали моргать и щурится - переход от ярких картин
городов к полумраку пещеры был довольно резким. Робот снова заговорил,
очень медленно, четко выговаривая звуки, примерно так, как мы стали бы
разговаривать с плохо знающим язык иностранцем, или с очень глухим
человеком, или с полным идиотом.
- Дихн руу... мирт корп ахм... мирт члук... рууу ахм... рууу ахм...
хохм мирт корп зорт...
Как и в прошлый раз, доктор Хорккк составил в ответ несколько
бессмысленных предложений из произвольных комбинаций всех этих "рууу",
"дихнов" и особенно "ахмов". Робот слушал эту галиматью - с ума сойти, но
это так! - заинтересованно и одобрительно. Потом он несколько раз показал
на трубочку с надписями, которую доктор все еще держал в руке, и сказал
что-то не то повелительно, не то нетерпеливо. Конечно, на настоящее
общение рассчитывать пока не приходилось. Но робот явно решил, что до нас
стоит достучаться. По-моему, такое мнение робота Высших можно воспринимать
только как комплимент.

4 ЯНВАРЯ

Доктор Хорккк провел последние два дня, скармливая записи своей
"беседы" с роботом лингвистическому компьютеру и пытаясь выудить из этой
каши какие-нибудь значимые части. Безрезультатно. Робот произнес всего две
дюжины разных слов в десятке различных комбинаций, а этого компьютеру явно
недостаточно для обнаружения смысловой связи.
Остальные десять членов экспедиции мотаются как угорелые между
кораблем и пещерой и вовсю пользуются щедрым гостеприимством робота.
Сейчас уже стало совершенно очевидно, что робот не испытывает к нам
враждебности. Гибель 408б была результатом несчастного случая. По всей
видимости, сейф устроен так, чтобы в него никто не мог проникнуть без
разрешения робота. Если бы 408б не ринулся внутрь сломя голову, как только
рухнула дверь, он бы не пострадал. Как только мы доказали, что пришли с
миром, робот немедленно отключил плюющееся огнем защитное поле, и теперь
мы можем посещать сейф так часто, как нам только заблагорассудится. И
встречаем самый радушный прием.
Мы здорово осмелели. В первый день все стояли столбами, мускулы
сведены от напряжения, и нам казалось, что вот-вот у робота изменится
настроение и он испепелит нас на месте. Но теперь мы чувствуем себя в
пещере как дома и даже имели наглость не только заснять на стереопленку
все здешние механизмы, но и несколько раз сфотографировать самого робота.
Единственное, на что мы пока не решаемся, это трогать безумно интересующие
нас приборы, ведь ежу понятно, что робот - хранитель сейфа и в его
программу может быть заложен приказ уничтожать всякого, кто посмеет
угрожать этим драгоценностям. Кроме того, со смертью 408б у нас не
осталось специалистов, имеющих хотя бы отдаленное понятие о том, с чем мы
столкнулись.
Робот еще несколько раз устраивал для нас показ фильма-лекции, и мы
переписали его на пленку. С точки зрения археолога, это рай, а не работа:
вместо того чтобы, обливаясь потом, выкапывать осколки и обломки,
оставшиеся от цивилизации Высших, мы работаем с прекрасными трехмерными
изображениями самих Высших и их городов. Вообще, эти ленты вызывают у меня
странное чувство. Будто подарили на день рождения машину времени.
Благодаря шару и роботу мы узнали о Высших столько... Раньше и мечтать о
таком не могли. Совершенно неожиданно мы узнали о существах, живших
миллиарды лет назад, больше, чем наши коллеги знают о египтянах, шумерах
или уж вовсе пять минут назад вышедших покурить этрусках.
Каждый раз, когда мы приходим пообщаться с роботом, он разыгрывает
одну и ту же странную пантомиму. Тычет перепончатой лапой себе в грудь,
потом показывает на нас, потом на звезды. Снова и снова. Пилазинул
утверждает, что робот пытается сказать нам о своем желании показать нам
дорогу куда-то - к другому сейфу или даже к планете, на которой раньше
обитали Высшие. Доктор Хорккк категорически не согласен.
- Робот стремится установить наше происхождение, - говорит доктор. -
Он утверждает: ни я сам, ни вы не происходим из системы ГГГ 1145591. Он
хочет сказать именно это. И ничего более.
Мне нравится думать, что Пилазинул прав. Но пока что это всего лишь
догадки. И я сомневаюсь, что доживу до того времени, когда мы узнаем
что-нибудь определенное.
Необходимость общаться при помощи мимики и жестов очень раздражает.

Прошло всего три часа с тех пор, как я закончил предыдущую запись, но
за это время все опять успело перевернуться вверх тормашками. Представь
себе, робот разговаривает с нами. По-английски.
Стин Стин и меня отправили в пещеру сделать еще парочку снимков
одного прибора, потому что первую серию запороли при проявлении. Когда мы
вошли, робот возился с чем-то в углу, повернувшись к нам спиной. Он не
обратил на нас внимания, и мы спокойно занялись своим делом.
Через пять минут робот выпрямился и, лязгая, подошел к нам. Он
протянул одну из своих рук, а другой указал на прикрепленный к первой
маленький аппарат. Я подумал, что это оружие, и окаменел.
Медленно, с трудом робот произнес:
- Говорите... слово... сюда...
Я на некоторое время потерял способность ясно мыслить. Стин Стин,
судя по всему, тоже пережило сильное потрясение - колебания его мантии
были видны даже сквозь скафандр.
- Он действительно говорил по-английски? - спросил я.
- Кажется, да, - ответило Стин.
Робот отчетливо повторил:
- Говорите сюда слова.
Я поднял голову и присмотрелся к той штуке у него на руке. Это было
не оружие. Аппарат состоял из трубочки с надписью, на один конец которой
был насажен тессеракт - ну, головоломка, четырехмерный куб. Его внутренние
грани светились ярко-алым цветом.
- Ваши слова... - сказал робот. - Больше. Сюда.
Понемногу мы начали понимать, что к чему. Робот слушал все, что мы
говорили в его присутствии, записывал наши слова, составил себе программу
анализа, пережил тяжелую головную боль - и выучил английский. А теперь он
хотел, чтобы мы пополнили его словарный запас. "Наверное, - подумал я, -
трубка с надписями плюс головоломка равняется некоему эквиваленту
магнитофона". Я был неправ.
Стин Стин пришло к более верному заключению на долю секунды быстрее
меня. Он-она - оно! - оттолкнуло меня, прижало переговорное устройство
своего скафандра к светящемуся предмету на руке робота и начало быстро и
отчетливо говорить - по-каламориански! Оно успело наболтать туда десяток
предложений на своем родном языке, пока я не очнулся, не ухватил его-ее за
скафандр и не оттащил подальше от робота.
- Убери свои грязные руки! - взвыло Стин.
- Ты, полено чертово, за каким дьяволом тебе потребовалось говорить
по-каламориански?
- Чтобы запрограммировать его транслятор! - последовал негодующий
всхрип. - А почему бы ему не научиться говорить на языке цивилизованной
расы?
Меня так взбесила воинственная глупость Стин Стин, что я пропустил
мимо ушей очень важную вещь, сказанную им.
- Тебе прекрасно известно, что английский - официальный язык этой
экспедиции. Когда тебя включали в состав, ты согласилось с этим. Если мы
решим пополнить словарь робота, то будем обучать его только одному языку,
и этим языком будет...
- Кто-то должен сообщить роботу, что английский - не единственный
язык во Вселенной! Вы запрещаете каламорианский, вы угнетаете нас, это
преступление, это акт расового геноцида!
- Заткнись, - рявкнул я.
Ну, не было у меня сил проявлять терпимость к этому расовому бреду.
Потом наконец до меня дошла суть происходящего. Транслятор!
Ну конечно!
Трубочки с надписями и головоломки - это не два разных предмета. Это
две детали одного предмета, и их нужно соединять. Они работают только
вместе. И это вовсе не записывающее устройство, как я подумал раньше.
Это была машина, которая превращает неразвитые языки примитивных рас
в язык Высших.
Стин мгновенно поняло, с чем имеет дело, и захотело, нарушая все
договоренности, загнать в аппарат свой драгоценный каламорианский. Может
быть, это действие способствовало подъему расовой гордости, но, похоже,
оно похоронило наши надежды на взаимопонимание с роботом. Теперь в
трансляторе сидит дюжина фраз, не имеющих никакого отношения к английскому
языку. Ни один транслятор, как бы хорош он ни был, ничего толком не
переведет, если его хозяин будет убежден, что бормотание Стин Стин и то,
на чем говорят все остальные, - один и тот же язык.
Я предупредил Стин Стин, что, если оно повторит этот номер, я сверну
ему шею. Оно посмотрело на меня довольно злобно, но отступило. Судя по
всему, оно уже добилось всего, чего хотело.
Я наклонился к аппарату. И понял: я не знаю, что говорить.
Слова не шли с языка. Стин Стин, наверное, произнесло пылкий
панегирик каламорианскому народу, перечислило все его непревзойденные
достоинства, но я не собирался ему-ей подражать. К тому же во мне
проснулась старинная боязнь микрофонов. Я стоял, нелепо согнувшись, и
пытался придумать какое-нибудь полезное и достойное заявление.
Робот попытался подбодрить меня:
- Говорите ваши слова сюда.
Я спросил:
- Какие слова? Любые?
Молчание. Хихиканье Стин Стин.
- Меня зовут Том Райс, - сказал я. - Я родился на планете Земля, наша
звезда называется Солнце. Мне исполнилось двадцать два года.
Я остановился, думая, что машине нужно время, чтобы переварить эти
несколько предложений, давал ей передышку, прежде чем запустить следующую
порцию. На самом деле останавливался зря - теперь я это знаю.
- Говорите еще слова, - попросил робот.
- Язык, на котором я сейчас говорю, называется английский, -
продолжал я. - Это один из самых главных языков Земли. Мой коллега,
обратившийся к вам до меня, говорил по-каламориански. Этот язык используют
на другой планете в другой солнечной системе далеко от нас.
Я говорил и видел, как цепочки иероглифов Высших пробегают по
поверхности трубочки. Аппарат превращал мою устную речь в письмена Высших.
И транслировал их. Не знаю, облегчало ли это роботу понимание. Когда я
пишу "Дихн рууу мирт корп", я фиксирую звуковой рисунок речи робота при
помощи нашего алфавита, но ни на шаг не приближаюсь к пониманию этого
текста.
Наверное, все-таки как-то облегчало, потому что активный словарь
робота пополнялся с каждой минутой этой странной односторонней беседы.
- Скажи имя второго, - попросил он.
- Оно - Стин Стин с Каламора. Мы прилетели сюда, чтобы узнать как
можно больше всего о тех, кто построил этот сейф и оставил вас там.
- Скажи больше имен вещей.
Я принялся указывать пальцем и называть: сейф, пещера, дверь, дверной
проем, корабль, небо - перечислил все, во что мог ткнуть. Осторожно
подбирая слова, я дал роботу понять, что нам известно, что со дня
сооружения сейфа прошло очень много времени. Я попытался объяснить, что мы
- ученые, археологи, которые откопали руины станций Высших, нашли там
множество вещей, оставшихся от них, но никто из разумных существ,
населяющих эту часть Галактики, никогда не видел живого Высшего. И так
далее.
Робот изучал надписи, плывущие по поверхности трубки, с нарастающим
интересом - по крайней мере, мне так показалось, - но от комментариев
воздерживался и только время от времени подгонял меня просьбами
продолжать. Его наручная машина уже сожрала вполне приличную порцию
информации. В какой-то миг меня осенило, что пора бы уже сообщить на
корабль о том, что у нас тут происходит. Я повернулся к Стин Стин:
- Выйди на корабельную частоту и расскажи доктору Хорккку, чем мы
занимаемся.
- А ты в это время будешь наполнять уши робота своей ядовитой ложью?
Сам вызывай!
Я с трудом удержался от того, чтобы не дать Стин Стин пинка под зад.
Спасло его только полное отсутствие зада. Я подключился к корабельной
связи, попросил всех немедленно явиться сюда и прервал контакт. Робот
хотел больше слов... больше... еще больше... еще... Он впитывал их, как
губка.
Первыми прибыли доктор Хорккк и Пилазинул, впрочем, остальные тоже не
заставили себя ждать. Я объяснил ситуацию. Доктор Хорккк пришел в восторг.
- Продолжай говорить, - сказал он.
И я продолжал.
Я договорился до того, что у меня сел голос, тогда мой боевой пост
заняла Яна, а когда она тоже осипла, - Саул Шахмун. Собственно, не имело
значения, что мы там болтали в аппарат. Мы просто снабжали данными мощный
компьютер, а он сам отделит существенное от несущественного и установит
смысловые связи. Доктор Хорккк дрожал от возбуждения и одновременно был
несколько разочарован: именно такую машину, аппарат, способный переводить
с голоса неизвестный язык, он и пытался построить всю свою сознательную
жизнь.
Примерно через час робот был удовлетворен.
- Не надо больше слов, - сказал он. - Остальное заполнится потом само
по себе.
Все ясно: машина до отказа набита всякими английскими словами. Она
обработает их, установит связи и передаст информацию роботу, а если ему
потом попадется непонятное слово, он легко установит его значение,
ориентируясь по контексту.
Минут пять робот молча изучал поток иероглифов, скользящий по
трубочке. Мы не осмеливались заговорить с ним.
Потом он поднял голову и на чистом английском языке (кстати, имитируя
тембр голоса и манеру твоего братца) сказал:
- Сейчас я назову вам себя. Меня можно звать Дихн Рууу. Я - машина,
созданная для служения Мирт Корп Ахм. Вы зовете этот народ Высшими. На ваш
язык мое имя переводится так: "Машина, которая служит". Моя цель -
пребывать в постоянной готовности, чтобы я мог вновь служить Мирт Корп
Ахм, когда они возвратятся в эту систему.
Еще одна долгая пауза. Похоже, Дихн Рууу ожидал наших вопросов.
Пилазинул поднял руку:
- Сколько времени прошло с тех пор, как Мирт Корп Ахм последний раз
побывали здесь?
- Как могу я обозначить промежуток времени? - спросил робот.
- Тяжелый случай, - пробормотал под нос Пилазинул. - Мы же не
объяснили ему нашу систему отсчета.
Тут инициативу перехватил доктор Хорккк и, должен признать, справился
замечательно.
- Базовая мера времени, наименьшая единица - секунда, - сказал он. -
Звук, который я сейчас воспроизведу, длится ровно секунду.
Он отдал приказ корабельному компьютеру, который послушно взвыл ровно
на секунду. Потом доктор Хорккк объяснил роботу, как строится наша система
отсчета: шестьдесят секунд - минута, шестьдесят минут - час, двадцать
четыре часа - сутки, и далее до года. Робот был приличной, вежливой
машиной, а потому воздержался от комментариев в адрес запутанной и
непрактичной системы, с которой мы сами мучаемся, да еще другим навязали.
(Почему в минуте именно шестьдесят секунд? Отчего в неделе семь дней? Кто
сказал, что в году должно быть двенадцать месяцев? Отчего мы не пользуемся
разумной десятичной системой? Спросите у шумеров - по-моему, это они так
развлекались.)
Когда робот переварил нашу систему измерения времени, доктор Хорккк
перешел к описанию линейных мер. Он начертил на полу пещеры отрезок длиной
в сантиметр, рядом второй - метровой длины, а потом объяснил роботу, что
такое километр, то есть тысяча метров. Наконец, он добил бедную железяку
определением скорости движения астероида, выразив ее в километрах в час.
Робот вышел из пещеры, несколько минут смотрел на небеса, видимо, оценивал
эффект параллакса, чтобы самому определить, как быстро движется астероид.
Та непонятная счетная машинка, что сидела в его голове, быстро вывела эту
цифру в исчислении Высших, а потом подставила земную систему мер.
Робот сказал:
- Время полного обращения этого астероида вокруг солнца равно одному
году шести месяцам пяти дням трем часам двум минутам и сорок одной
секунде.
- Правильно, - сказал капитан Людвиг.
- Отлично, - коротко кивнул доктор Хорккк, словно не было ничего
странного в том, что эта машина так быстро все усваивает да еще, вдобавок,
способна вычислять длину местного года, один раз взглянув на небо. Теперь
мы можем продолжить. Можете ли вы сказать нам, сколько времени по земной
системе отсчета прошло с тех пор, как Мирт Корп Ахм в последний раз
посетили эту планету?
Робот снова принялся изучать небо. На этот раз ему, видимо, пришлось
оценивать изменения в положении созвездий, происшедшие с тех пор, как он в
последний раз смотрел на них.
Он быстро завершил осмотр и сказал:
- Это было девятьсот сорок один миллион двести восемьдесят тысяч
восемь лет два месяца и двенадцать дней назад.
От спокойных этих слов нас всех словно током ударило. С невероятной
точностью робот подтвердил расчеты обсерватории Луна-Сити. Я не знаю,
сколько компьютеров решали для астрономов этот вопрос и как много времени
у них на это ушло, я уверен, что никакой наш компьютер не способен
мгновенно выдать столь точный ответ, как это только что сделал Дихн Рууу.
Подобные происшествия превращают в ничто все наши достижения, все, чем мы
гордимся. Как же должны превосходить нас существа, которые создали робота,
способного просидеть в камере миллиард лет и после этого так жонглировать
цифрами! Впрочем, может быть, он считал так медленно и плохо, что Высшие,
окажись они здесь, немедленно отправили бы его в металлолом. Ух!
- Когда вы в последний раз вступали в контакт с кем-либо из Мирт Корп
Ахм? - спросил Пилазинул.
- Девятьсот сорок один миллион...
- Значит, с тех пор, как запечатали сейф.
- Да. Мне приказано ждать их возвращения.
- Они больше не вернутся, - сказал Пилазинул. - Уже миллионы лет они
не появлялись в Галактике.
- Это противоречит моим данным, - спокойно ответил робот. - Хозяева
не могли умереть. Они наверняка занимают существенную часть этой
Галактики. И обязательно вернутся за мной. Я должен ждать.
В беседу вступил доктор Шейн.
- Вы понимаете, что я имею в виду, когда использую термин "родной
мир" Мирт Корп Ахм, "родная планета"?
- Вы говорите о планете, на которой зародилась их цивилизация, -
сказал робот. - О месте, где началась их история.
- Да, вы меня правильно поняли. - Доктор Шейн резко наклонился
вперед. - Мы пытались найти этот мир, но не сумели. Можете вы помочь нам?
Например, сказать, находится ли он в этой Галактике?
- Да, - немедленно ответил робот.
Доктор Шейн выглядел несколько озадаченно. Он-то принадлежал к
научной школе, которая утверждала, что Высшие родом из другой Галактики.
Доктор Хорккк подпрыгивал на месте от радости, ведь он с самого начала
утверждал, что родная планета Высших находится где-то здесь.
Несмотря на ошеломление, доктор Шейн продолжал:
- Скажите, а звезда, вокруг которой вращается родной мир Мирт Корп
Ахм, видна отсюда?
- Да.
- Я хотел сказать, видна ли она сейчас, ведь прошло столько времени?
- Да.
- Вы не укажете ее нам? - спросил доктор Шейн.
Я заметил, что весь дрожу. Все остальные тоже проявляли нетерпение.
Это странное, неестественное интервью с невероятно древней машиной
незаметно меняло картину мира. Оно уже разрешило многолетний страстный
научный спор. Робот расскажет нам все. Нужно только спросить. А сейчас,
вот прямо сейчас, он ответит нам на самый важный вопрос - укажет
расположение родной планеты Высших.
Робот снова выбрался из пещеры, чтобы посмотреть на небеса. Он
запрокинул голову.
Прошла минута. Две минуты. Три.
Без сомнения, робот сейчас сравнивал нынешние созвездия с теми,
которые он видел девятьсот сорок один миллион лет назад, чтобы обнаружить
уплывшее куда-то за долгие годы солнце родной планеты Высших.
Что-то было не так. Робот замер. Он оглядел небо, постоял какое-то
время неподвижно, потом снова стал внимательно просматривать созвездие за
созвездием.
- Наверное, у него только что включилась программа, запрещающая
открывать местоположение родной планеты его хозяев чужакам, - предположил
доктор Хорккк.
Спотыкаясь, робот ввалился обратно в пещеру. Я сказал "спотыкаясь", и
не преувеличивал. Безупречная машина двигалась разболтанной, неуклюжей
походкой человека, который только что узнал, что он обанкротился из-за
одного маленького изменения в цене биржевых акций, или, скорее, человека,
которому деликатно сообщили, что вся его семья погибла при неудачной
посадке рейсового аэробуса.
- Звезды нет на месте, - трагическим, надтреснутым голосом сказал
Дихн Рууу.
- Вы не можете ее найти? - переспросил доктор Шейн. - Ее больше не
видно из этой точки космоса?
- Она должна быть видна, - ответил робот. - Я точно рассчитал
положение и не мог ошибиться. Но звезды нет. Я смотрел туда, где она
должна находиться, но там только темнота. Я не чувствовал никакого
излучения, никакого тепла. Звезды нет. Ее больше нет.
- Как она могла исчезнуть? - прошептала Яна.
- Наверное, превратилась в сверхновую, - предположил Саул. -
Взорвалась полмиллиарда лет назад, а робот был в сейфе и не знал...
- Звезда исчезла, - повторил робот.
Цвет его глазной пластины поблек, выдавая шок и ошеломление.
Совершенный механический мозг, способный объять весь мир сразу и целиком,
обнаружил в этом мире страшную прореху, в которую провалилась его жизнь и
смысл бытия.
Мы не знали, что сказать. В самом деле, как утешать робота,
узнавшего, что погасло солнце родного мира его создателей?
После долгой паузы Дихн Рууу заговорил:
- Мне больше не нужно оставаться здесь. Звезда исчезла. Куда ушли
Мирт Корп Ахм? Они не вернутся сюда. Звезды нет. Это выше моего понимания,
но звезды больше нет.