За последним 081 - 9 Января 2024 - Персональный сайт

Главная » » За последним 081

23:43

За последним 081

***

---

===

***

===

Глава 16

Крыс мы ждали, изнывая от безделья. Алина посоветовала нам позаниматься учёбой, раз уж выпало свободное время, но много толку из этого не вышло. Когда напряжённо ждёшь, постоянно прислушиваясь к окружению, учиться получается плохо. Просто не хватает внимания, которое всё время направлено на другое. Уже на второй день, одурев от такого времяпровождения, мы с Ленкой собрались погулять по пещере.
— Куда вас понесло? — недовольно спросила Драгана.
— Погуляем немного, развеемся, сатураты поищем, — объяснил я. — Сил уже нет на одном месте сидеть.
— Учитесь терпению, — высказала она благое пожелание, но потом всё-таки смягчилась: — Далеко только не уходите, вдруг крысы появятся.
— Далеко не уйдём, — пообещал я. — Будем в пределах устойчивой связи. Если что, минут за двадцать сможем обратно добежать.
— И мечи свои возьмите, — добавила Гана. — Стрелять здесь пока не стоит, да и вообще со здешними обитателями меч может оказаться полезнее.
Я поморщился. Мечи, сделанные нашим ремесленным гением паном Янушем, нам остро не нравились. В результате всех компромиссов получился короткий и широкий меч вроде римского гладиуса, только с полуторной заточкой. Сатураты были вставлены в гарду, которую пришлось сделать довольно массивной в середине, чтобы обеспечить достаточную прочность. В результате получились тяжёлые и неудобные мечи с отвратительным балансом, которые плохо подходили что для колющих, что для рубящих ударов. Одно утешение, что фехтовать ими нам не придётся. Для зверей должны сгодиться и такие, хотя я всё же предпочёл бы что-нибудь подлиннее.
Однако надо отдать должное Янушу, работу свою он выполнил по высшему разряду. Меч работал как усилитель, и достаточно было направить небольшой волевой импульс, чтобы разрушить любой конструкт, которого касалось лезвие. Все известные нам щиты развеивались этим мечом практически без малейшего усилия.
— Надо бы постоянно их носить, Кени, чтобы привыкнуть к ним поскорее, — вздохнула Ленка, застёгивая пояс. — А то с непривычки запутаемся в ножнах не вовремя.
Пещера выглядела совершенно необитаемой. Ящерицы больше не появлялись — не похоже, чтобы они были разумными, но они, без сомнения, были достаточно умны, чтобы понять нашу опасность. На самой границе восприятия ощущались какие-то мелкие зверюшки, которые чувствовали нас издалека и убегали не дожидаясь, когда мы подойдём ближе. Лабиринт был пустынным, и мы час за часом брели по однообразным проходам. Скупо освещённые фосфоресцирующим мхом ходы причудливо виляли, раздваивались, сливались, уходили то вверх, то вниз, и в неровном синеватом свете мха выглядели довольно жутковато. Мы накрутили уже, пожалуй, версты три по лабиринту, когда наконец забрели в довольно большую тупиковую комнату. Мха в ней почти не было, зато на полу сидело два огромных светящихся слизня. Ещё один, медленно колыхаясь, полз по стене сквозь большое пятно мха, а за ним оставалась тёмная полоса голого камня.
Мы остановились, рассматривая слизней, с которыми нам не довелось встретиться в прошлый раз. По сравнению с обычными слизнями они были гораздо толще в средней части, но главное отличие было в размере — они были ненормально большими, размером с бультерьера. Ни глаз, ни рожек у них не было — просто светящаяся полупрозрачная масса, в которой вспыхивали и гасли искорки. Однако в виде силовых конструктов они выглядели совсем иначе. Каждый из них представлял собой облако сложных структур размером раза в два больше физического тела, которое было связано с облаками других слизней множеством нитей.
Нас они почувствовали практически сразу. Слизень, ползущий по стене, остановился и замер, а те, что были на полу, одновременно развернулись к нам и с удивительной синхронностью начали судорожно сокращаться. Ленка немедленно построила стандартный щит перед нами, а я попросту схватил её в охапку и дёрнул вбок. И как немедленно выяснилось, правильно сделал — мы едва успели укрыться за выступом скалы, как через то место, где мы раньше стояли, пролетела струйка какой-то жидкости, полностью проигнорировав щит. Она упала на пол, и лужица тут же зашипела, быстро выедая ямку в базальте.
— Пойдём-ка отсюда побыстрее, — шепнул я Ленке. — Алина ещё тогда предупреждала, что слизни ядовитые, но насчёт плевания ядом — это, похоже, что-то новое.
— Пойдём, — согласилась Ленка, слегка содрогнувшись от отвращения. — А лучше побежим, а то как бы они нам в спину не плюнули.
В лагере после нашего ухода ничего нового не произошло. Алина медитировала, быстро создавая перед собой узорчатую ледяную паутину, которая так же быстро испарялась, а Драгана делала какие-то заметки в пухлой записной книжке.
— Нашли что-нибудь стоящее? — рассеянно поинтересовалась она.
— Сатуратов не нашли, — ответил я. — Вообще ни одного, даже самого маленького.
— Чего захотел, — усмехнулась Гана. — Откуда им взяться? Вы всего лишь год назад здесь всё выгребли подчистую. Надо подождать лет двадцать — тридцать хотя бы, это же не репа, чтобы каждый год урожаи давать.
— Зато мы нашли интересных слизней, — продолжил я. — Они очень синхронно двигаются, а в Силе они выглядят как сильно связанные между собой облака силовых структур.
— Интересно, — посмотрела на меня Гана, оторвавшись от своей записной книжки. — Здесь раньше тоже встречались слизни группами, но связей между особями не замечалось. И двигались они несогласованно.
— А ещё они плюются ядом, или скорее, какой-то кислотой. Эти плевки свободно проходят сквозь стандартный щит и легко разъедают камень.
— Так, так, — задумалась Гана. — А вот это может оказаться опасным. Надо бы на них взглянуть. Лина, поскучай тут без нас, — обратилась она к Алине. — Мы прогуляемся ненадолго, посмотрим на новых зверюшек.
Слизней мы нашли на том же самом месте. Один из них всё так же пасся на стене, а двое по-прежнему находились посреди комнаты. Мы осторожно наблюдали за ними из-за поворота.
— Стандартный щит, говорите? — пробормотала Гана, и он возник возле самого входа в комнату. Слизень на стене опять замер, а двое на полу резко развернулись в сторону входа. В силовом видении всё происходило, однако, гораздо живее — структуры начали быстро изменяться, а волокна. связывающие их, стали толще и начали пульсировать. Стали заметными тонкие волокна, которые уходили куда-то в пол, и до этого были совершенно невидимы. Один из слизней выбросил в сторону входа целый пучок тонких нитей, которые коснулись щита и отпрянули.
— А что вы сделаете сейчас? — хмыкнула Гана, создавая недалеко от входа конструкт, который выглядел довольно похожим на силовой образ знакомой нам ящерицы. Слизни на полу немедленно начали синхронно пульсировать, и через пару секунд в обманку полетели две струи яда. Первая из них была остановлена щитом, который при этом тут же рассеялся, а вторая пролетела дальше, а затем плавно изменила траекторию, расплескавшись по стене.
— Пойдёмте отсюда, — сказала Гана, развеивая фальшивую ящерицу. — Всё с ними ясно, не стоит их дальше дразнить.
В лагере всё было спокойно, Алина всё ещё развлекалась со своими ледяными паутинками.
— Так, рассаживайтесь поудобнее и слушайте, — скомандовала Гана. — Это может оказаться важным. Начну сначала, чтобы молодёжи было понятнее. В первый раз я побывала здесь ещё студенткой. Алину тогда сюда не взяли, в то время Круг не очень хорошо относился к родам…
«А то, что сейчас Круг лучше относится к родам, и то, что Драгана дружит с Алиной — здесь никакой связи нет, верно?» — мелькнула у меня мысль, которую я, впрочем, предпочёл не озвучивать. Всё равно на такой вопрос она не ответит, но мне кажется, что ответ я и так знаю.
— … ну, это неважно. В общем, я сюда поехала. Здесь в то время было довольно много слизней. Обычных слизней с палец величиной. Не знаю, что они здесь ели — мох, наверное, или друг друга. Это тоже неважно, главное, что они были маленькими и безобидными. Следующий раз я побывала здесь лет сто назад — сопровождала группу студентов, как вас Лина в прошлом году. Слизней стало гораздо меньше, но они стали больше, размером так с крысу примерно. Они приобрели ауру из силовых структур и начали группироваться в небольшие колонии. И стали ядовитыми. Очень ядовитыми, одну дуру еле смогли откачать после того как ей хватило ума ткнуть слизня пальцем. Повезло, что с нами тогда поехала не студентка-лекарка, как обычно, а молодая целительница. Обоим повезло — и мне, и этой дуре.
— У тебя были бы неприятности, если бы она умерла? — не сдержал я любопытства.
— Конечно, — посмотрела на меня Гана. — Нет, прямо мне никто слова бы не сказал, потому что моей вины там никакой не было. Но все запомнили бы, что мне была доверена группа студентов, а я привезла назад труп. И это всегда висело бы надо мной, при каждом удобном случае это обязательно припоминали бы.
— А вот в прошлом году Иван тоже мог бы и в лоб пулю поймать, — вспомнила Ленка.
— Я его тогда готова была своими руками удавить, — поморщилась Алина. — Я временами преподаю в Академиуме, и мне совсем ни к чему репутация преподавательницы, у которой умирают студенты. Да и вообще, как правильно заметила Гана, такие вещи запоминаются очень надолго. А то, что студент сам был идиотом, обычно быстро забывается.
— Ну так вот, Лина, возвращаясь к слизням, — продолжила Гана. — Сейчас мы увидели огромных слизней, величиной уже с собаку. У них очень мощная аура, и похоже, что у всех слизней колонии ауры связаны. У них произошло разделение функций — мы видели слизня-добытчика и двух слизней-охранников. Они научились плеваться ядом, причём этот яд имеет силовую составляющую и разрушает щиты. Какие выводы?
— Сила начала экспериментировать с коллективным разумом, — ответила Алина. — Даже не знаю, хорошо это или плохо.
— Для нас плохо, — неожиданно для себя ответил я.
— Почему ты так думаешь? — заинтересованно спросила Алина.
— Во-первых, такой разум для нас совсем непонятен, мы не можем даже близко предсказать его реакции. Во-вторых, его невозможно убить — ну, почти невозможно. Если мы убиваем хотя бы одного слизня, мы можем получить практически неубиваемого врага.
— Совершенно верно, Кен, — кивнула мне Драгана. — Слизней и вообще существ с коллективным разумом нам следует избегать, и особенно избегать стычек с ними. По крайней мере, пока мы не знаем о них достаточно, чтобы предсказать последствия. Кен, Лена — вы умеете защищаться от пуль?
— Не очень хорошо, — ответил я. — Мы мельком познакомились с этой защитой в самом конце курса, но отработать её не успели.
— Значит, будете отрабатывать здесь. Обычные отражающие и останавливающие щиты против этих слизней не годятся.
— А пулевой, значит, годится? — удивился я.
— Ты же знаешь, на каком принципе он работает?
— Нет, нам только показали конструкт и сказали летом отрабатывать его построение до автоматизма.
— Да, я забыла, что вы ещё младшекурсники, — вздохнула Драгана. — Пулевой щит работает по принципу наименьшего действия — знаешь, что это такое?
— Это из механики, да? — спросил я, припомнив функцию Лагранжа из физики другого мира. — Тело движется таким образом, чтобы минимизировать действие.
— Надо же, что ты знаешь, — удивилась Драгана. — Я, кажется, понимаю, что имеет в виду Лина, когда говорит, что ты полон сюрпризов. Всё верно. Для пулевого щита мы не создаём препятствия, а формируем потенциальное поле таким образом, чтобы траектория наименьшего действия проходила выше нас. Конструкт простой, и доступен даже вам, младшекурсникам, вот только для пещер он совсем не годится. С пулями обязательно будут рикошеты, а если направить вверх плевок слизня, то он на нас же и прольётся с потолка. Вам нужно освоить более сложную разновидность, которая заворачивает траектории произвольным образом, и вам нужно научиться строить этот щит мгновенно, волевым усилием. Так что безделье у вас заканчивается, будете тренироваться.
— Будем тренироваться, — согласился я. — Их плевок здоровья явно не добавит, так что стимул есть.
— Хорошо, что вы это понимаете, — удовлетворённо кивнула Драгана. — И кстати, Кеннер, что ты можешь сказать о крысах? Конкретно об их разуме?
— Я у них не увидел ни малейшего признака коллективного разума, — ответил я немного подумав. — Скорее наоборот, они производят впечатление существ, которых мы можем понять. И с которыми нам будет относительно просто иметь дело. Вот только не знаю, насколько у нас получится обмениваться более или менее сложными понятиями. Я взял с собой большой блокнот, чтобы рисовать картинки, но это вряд ли можно назвать полноценным общением.
— У меня есть идея насчёт общения, — отозвалась Драгана, — но сначала мне нужно на этих крыс посмотреть.
* * *
Почти весь следующий мы день посвятили тренировкам, отрабатывая продвинутую защиту от пуль и тому подобных метательных снарядов. У Ленки всё стало получаться на удивление быстро, а вот мне пришлось тяжелее. За меня взялась Гана, кидая в меня камни, которые я должен был отклонять. Получалось это у меня из рук вон плохо, и через пару часов я был с ног до головы в синяках. По навыку швыряния камней и уровню садизма Гана ничуть не уступала нашему Генриху, но при этом ещё и веселилась, искренне хохоча при особо удачных попаданиях. В конце концов она довела меня до полного бешенства, и в один прекрасный момент очередная галька вместо того, чтобы прилететь мне, развернулась по дуге и впечаталась в лоб ей. Гана схватилась рукой за лоб — удар был действительно силён, — со злостью сверкнула на меня глазами, но потом взяла себя в руки и засмеялась.
— Неплохо, Кен, неплохо. А я сама виновата, что слишком расслабилась. Ну понял теперь, что надо делать?
— Понял, спасибо, — кивнул я. — Действительно просто, когда понимаешь, как это работает.
— Тогда закончим на сегодня, устала я, — сказала Гана, потирая стремительно вырастающую шишку. — Пойдём, попьём чаю, а то Лина с Леной уже, похоже, устроили чаепитие без нас.
— Гана, а ты не находишь, что мы как-то слишком уж быстро это освоили? — с сомнением сказал я, направляясь вслед за ней к нашему лагерю в углу зала.
— Да нет, всё нормально, — отозвалась та. — Вы же ничего грандиозного не освоили, обычный конструкт, который начинают на втором курсе проходить. И пещера эта особая, в ней очень легко общаться с Силой. Была бы она у нас в Новгороде, цены бы ей не было. Кавказ, конечно, очень неудобное для нас место.
Алина с Ленкой о чём-то шушукались возле костерка, и дружно захихикали при виде шишки на лбу у Ганы.
— Кто из вас кого тренировал? — спросила Алина с улыбкой.
— Друг другу помогли, — небрежно махнул я рукой. — Нам обоим надо было поработать над собой.
— Я так и подумала, — фыркнула Алина, и Гана тоже не смогла сдержать улыбки.
— А вообще, слишком уж жестокие у нас методы, — добавил я критически. — Палочная какая-то педагогика.
— Что поделать, — пожала плечами Алина, — человек такая скотина, что лучше всего учится из-под палки. То, что вы с Менски освоили за два года, без него изучали лет бы двадцать, наверное. Если бы вообще смогли изучить. Или вот взять вашу мать, например — ей трудно пришлось в жизни из-за Ольги, но не будь этого, она, возможно, и до Старшей бы не поднялась. Лишения закаляют волю, а в тепличных условиях развития нет.
— А вот кстати, раз уж ты вспомнила про нашу мать — с ней вы тоже решали, тормозить её или не тормозить?
— Нет, конечно, — посмотрела на меня с удивлением Алина. — Во-первых, это случилось неожиданно для всех. То есть были оптимисты, которые говорили, что такое возможно, но всерьёз никто от неё не ожидал возвышения. А во-вторых, я не представляю, что должно произойти, чтобы целительнице закрыли бы возвышение. Это же для всей нашей общины просто невероятная удача, мы даже надеяться на это не могли.
— А вам-то это зачем? — поразился я. — Ты посмотри на себя — в двести с лишним выглядишь как девчонка, да и со здоровьем у тебя, думаю, всё в порядке. Что тебе может понадобиться от целительницы?
— Это вам с Леной, скорее всего, ничего не понадобится, когда вы станете Высшими. У нас в княжестве только четверо вас таких — вы с Леной, да ещё князь с княжичем. А нас чудесными эликсирами в детстве не пичкали. Даже мне, наследнице рода, ваш курс, как его там, был не по средствам.
— Про меня, мещанскую дочь, вообще упоминать не будем, — хмыкнула Гана.
— Не понял связи, — осторожно заметил я.
— Ну вот смотри, — решила объяснить Алина. — Допустим, ты стал Высшим. Сила тебя слушается, твой организм пропитан ею и стал пластичным. И вот ты простудился — сопли, кашель, голова будто ватой набита. Твои действия?
— Э-э… — озадаченно промычал я.
— Ты легко можешь что-то заморозить или сжечь, на это много ума не надо. Но конкретно сейчас тебе нужно опознать вирус и уничтожить его, и только его. Или хотя бы стимулировать иммунную систему на выработку нужных антител. Как ты будешь эту задачу решать?
— А что, сам организм это не решит?
— Решит, конечно, — улыбнулась Алина. — Через недельку, как обычно при простуде бывает. Полежишь в постели с градусником, а там и сам выздоровеешь. Но мы же Высшие, нам как-то неприлично с соплями ходить, верно?
— Ну а организм сам не может как-то Силу использовать?
— У организма нет ни разума, ни воли — как он будет к Силе обращаться? Разум и воля есть у тебя, но как мы выяснили, ты не знаешь, как их приложить.
— И как вы эту проблему решаете? — спросил я, окончательно запутавшись.
— Очень просто, — снисходительно посмотрела на меня Алина. — Как только Владеющий получает возможность влиять на свой организм напрямую, он поступает на лекарский факультет и учится свои возможности использовать. Ничто в мире само собой не даётся, всему надо учиться.
Мы с Ленкой ошарашенно переглянулись. Как-то это слишком обыденно и просто выглядело, мы представляли это совершенно по-другому. Хотя, если подумать, в словах Алины чувствовалась настолько безупречная логика, что никаких сомнений уже и не возникало.
— Так вот, — продолжала Алина, — сделать себе мордашку помоложе не так уж трудно. Это, по сути, всего лишь косметика. А для того чтобы провести над собой реальную процедуру омоложения, надо долго учиться. Или вот у вас с Леной, насколько я знаю, есть регенерация организма. Этого можно добиться дорогими эликсирами только у ребёнка, у взрослого организм уже полностью сформировался. А вот Милослава может и у взрослого так изменить организм, что он научится регенерировать. Самому вряд ли получится этого добиться, потому что здесь нужны глубокие знания, огромный опыт, а главное, талант. Или вот взять Беату Урбан — ты с ней знаком?
— Шапочно, — ответил я. — Род Урбан я знаю, конечно, но у меня не было случая познакомиться поближе с сиятельной Беатой.
— У неё примерно каждые лет десять появляется злокачественная опухоль мозга. Она каждый раз с большими мучениями от этой опухоли избавляется, но она появляется снова и снова. Никто не понимает почему. У неё надежда только на Милославу. Я думаю, теперь ты понимаешь, почему перед вашей поездкой в Рим папе было передано предупреждение, что за безопасность Милославы Арди он отвечает лично своей жизнью. У вас там от папы была целая толпа негласной охраны.
Ага, а в нужный момент вся эта толпа дружно посмотрела в другую сторону.
— Так что мы все стоим в очереди к Миле, — подытожила Алина. — У всех нас хватает проблем — у кого мелких, а у кого и крупных. За годы как-то накопилось.
— И ты, что ли, в очереди стоишь? — не поверил я.
— Нет, мы в этой очереди были первыми, — хихикнула Алина. — Я воспользовалась дружбой, а Гана — положением.
— Знаешь, очень уж с неожиданной стороны ты мне открыла картину, — сказал я. — Я как-то привык воспринимать Высших чем-то вроде титанов, которые между делом двигают горы, и вдруг выясняется, что вас больше занимает борьба с соплями.
— Что поделать, — усмехнулась Алина, — с соплями бороться труднее.
* * *
Постепенно разговор перешёл на пустяки вроде обсуждения общих знакомых. Мы так и болтали неторопливо под чай, когда мне вдруг показалось небольшое движение в тенях.
— Не уверен точно, — заметил я как бы невзначай, — но мне кажется, у нас гости.
Все немедленно напряглись, но вскакивать никто не стал.
— Крысы? — негромко спросила Алина.
— Не знаю, — пожал я плечами. — Просто заметил какое-то движение.
— Делаем так, — распорядилась Гана, — ты идёшь впереди, а я страхую тебя немного сзади. Если это крысы, пообщайся с ним, угости их сухарями, расскажи свежий анекдот. В общем, сделай так, чтобы они успокоились, и немного их задержи. Мне надо будет подойти к ним и построить тестовый конструкт. После этого нужно будет как-то договориться с ними встретиться снова.
— Понял, — кивнул я, неторопливо вставая.
Я не спеша шёл в ту сторону, где увидел движение — к большому камню недалеко от колодца. Было бы проще просканировать окрестности, и точно выяснить, кто там. И есть ли кто-то там вообще, или же мне просто показалось. Но мы решили пока обходиться без сканирования — все твари в пещере связаны с Силой, и было совершенно непонятно, как они на это могут отреагировать.
Когда я оказался саженях в пяти от камня, тени снова качнулись, и послышался вопросительный писк. Я остановился и медленно уселся на пол.
— Здравствуй, мой мохнатый приятель, — сказал я с максимально доброжелательными интонациями. — Я вернулся.
Из-за камня высунулась знакомая морда. Крыс с опаской посмотрел на Драгану, которая остановилась в нескольких шагах за мной, но всё же вылез из-за камня и осторожно приблизился. Это точно был мой торговый партнёр — на нём был пояс из какого-то непонятного материала, а на этом поясе висел мой нож. Я послал ему чувство доброжелательности и радости встречи, затем неторопливо залез в карман, вытащил сухарь и протянул ему.
Крыс осторожно протянул лапку, схватил сухарь, и весело им захрустел.
— Не торопись уходить, серый друг, — сказал я, продолжая посылать ему положительные ощущения. — Я хочу познакомить тебя с одной замечательной самкой.
Замечательная самка недовольно засопела сзади, но скандалить не стала, а вместо этого начала неторопливо строить какой-то конструкт. Крыс попятился было, но я протянул ему новый сухарь и послал ощущение безопасности и спокойствия. Сухарь перевесил все опасения.
— Я закончила, — негромко сказала Гана. — Договаривайся о новой встрече и прощайся.
Я попытался транслировать мысль, что я хочу с ним вскоре снова встретиться, и по всей видимости, он меня понял — во всяком случае, я уловил слабый отклик, похожий на согласие. Я не торопясь встал, а крыс метнулся к провалу и исчез.
— Так что там было про замечательную самку? — недовольно осведомилась Драгана.
— А как тебя надо было представить? — хмыкнул я. — Перечислить ему твои титулы? Так он их вряд ли бы понял.
— Знаешь, вот когда ты объясняешь, то всё вроде нормально выглядит. Но стоит тебе замолчать, и у меня тут же возникает мысль, что ты надо мной посмеялся.
— Это паранойя, — отверг я обвинение.
— Ладно, сочтёмся ещё, — пообещала Гана.
«Обязательно сочтёмся, — подумал я. — Ты мне ещё крепко должна за тупого механика Вострика».
— Что скажете? — встретила нас вопросом Алина, когда мы добрались до лагеря.
— Встреча прошла тепло, был организован банкет в размере двух сухарей, — доложил я. — Стороны договорились продолжить переговоры позже.
— У меня всё подтвердилось, — сказала Гана. — Разум нашего типа, базовые концепции совпадают, так что общаться мы, скорее всего, сможем. Кен, Лена, вам нужно будет изучить новый конструкт, но сначала вы дадите подписку о неиспользовании его в отношении граждан княжества.
Мы с Ленкой удивлённо уставились на неё.
— Это запрещённый семантический конструкт, — неохотно объяснила она. — Усиливает эмпатические способности до такой степени, что эмпат может даже влиять на человека. Потому этот конструкт и является запрещённым. Для нас важно, что он позволяет ясно транслировать и принимать образы — визион работает по схожему принципу. Это, конечно, не полноценное общение, но довольно близко.
— А вы? — спросила Ленка.
— Для нас с Линой он почти бесполезен, мы не эмпаты. У нас он просто усилит чувствительность, позволит немного ощущать эмоции. В обычной жизни это может пригодиться, но здесь восприятие эмоций чуждого вида может только сбить с толку. Нужно подбирать набор реперных эмоций, чтобы правильно их интерпретировать. Вряд ли у нас будет возможность этим заниматься. А желания точно не будет.
— Какие интересные конструкты есть у наших лучших граждан, однако, — поудивлялся я. — Очень, очень перспективное направление.
— Кеннер, это не шутки, — нахмурилась Алина. — Не вздумайте потом этот конструкт использовать, а лучше всего забудьте его, когда выйдете из пещеры.
— Всё, всё, никаких злоупотреблений, — поднял я руки. — Будем вербовать крыс в воинство Добра.