Навигаторы Дюны. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 551 - 18 Сентября 2024

Главная » » Навигаторы Дюны. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 551

23:56

Навигаторы Дюны. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 551

***

===

77
Орден сестер учит, что любовь опасна, что я всегда находил несколько странным. Очевидно, что я вообще мало что понимаю в эмоциях.

Эразм;последние записи в дневнике на Денали

В лабораторных корпусах зазвучал сигнал тревоги, но Анна уже выбежала оттуда. Ее не интересовали политические проблемы и космические флоты. Ее мир необратимо рушился. Сирены призывали всех занять свои места, а сообщения с кораблей флота говорили о том, что атака на Денали неминуема. По коридорам в панике бежали сотрудники лабораторий.

Но Анна не обращала на это внимания, вся уйдя в свое горе. Она прижала ладони к ушам, втянула голову в плечи и продолжала бежать, не разбирая дороги. Весь стоявший вокруг шум она воспринимала, как жуткий, сверхъестественный хохот. Безликий хохот преследовал ее, как беспощадный свист клинка над головой.

Сердце ее не было надломлено, оно было разбито вдребезги. Ее ум, и без того хрупкий и ранимый, державшийся на тонкой паутинке, свернулся теперь в кричащий клубок, чтобы спрятаться от невыносимой реальности, которой Анна не смела посмотреть в глаза. Она отдала Эразму свое сердце, свою душу, всю себя без остатка. Она выпустила на волю свою страсть, деля с ним все свои чувства. Но ее обманули, одурачили, предали.

Это целиком ее вина. Она же знала, что Эразм – холодное и бесчувственное создание, он злая мыслящая машина, но Анна обманула сама себя, поверив в то, что он изменился. Она спасла его от неминуемого уничтожения во время разгрома школы ментатов и надеялась, что он в благодарность будет по-особому к ней относиться. Она исцелила темную душу робота, исцелила ее любовью, помогла ему понять, что значит быть человеческим существом.

Но он смотрел на все, что она делала для него, на все, что она ему отдавала, всего лишь как на эксперимент. Эксперимент! Она чувствовала так, словно ее грязно изнасиловали. Он сказал, что с ней покончено, что у него нет больше на нее времени. Но было и нечто другое, куда более важное.

Когда она была еще маленькой девочкой, много лет назад, на Салусе, император Жюль заставлял ее наблюдать публичные и тайные казни – «ради ее же блага», как он говорил, – но эти зрелища наносили девочке душевные раны, а не закаляли ее. Мучил ее и брат Сальвадор. Он украл у нее саму возможность счастья, а потом отослал в Орден сестер на Россак, где, как она думала, у нее нашлись друзья, где сестра Валя стала ее ближайшей подругой. Но Валя тоже манипулировала ею.

Когда-то Анна поверила, что, по крайней мере, Родерик бескорыстно любил ее, что он всегда был и будет рядом и поддержит ее в случае необходимости. Но и Родерик не стал отговаривать брата потерпеть эксцентричность сестры и поддержал его, когда тот отправил ее с глаз долой в школу ментатов.

Очень многие завладевали сердцем Анны, давили его железной рукой, а потом бросали.

Эразм, как она думала, стал ее самым близким другом, ее любовником, ее истинной любовью. Она целиком и полностью посвятила себя ему. Эта любовь позволяла ей не впасть в полное безумие. Здесь, в изоляции Денали, у нее, по крайней мере, был Эразм, и какое-то время Анне казалось, что она попала в рай. Она была до умопомрачения счастлива.

Но теперь все ее счастье разлетелось на мелкие куски. Беспечный уход Эразма показал Анне, что она снова, в который раз, пала жертвой собственного доброго сердца. Он оказался ничем не лучше Хирондо, возлюбленного, которого ее брат отослал прочь с Салусы Секундус.

Эразм разрушил их отношения, и у Анны не осталось никого на свете. У нее не было друзей среди сотрудников лабораторий. Старенькая леди Оренна, заменившая Анне мать на Салусе, далеко. Анна осталась совсем одна… наедине со своим отчаянием, безнадежностью и тяжелыми воспоминаниями.

Сколько раз будет она терпеть все это – только для того, чтобы, обжегшись один раз, тут же обжечься еще раз? Если эта война закончится уничтожением всех учреждений и домов Денали, то не будет ли это благословением для нее?

Оглушительные сигналы тревоги продолжали беспощадно бить по ушам, но Анна, не обращая на них внимания, шатаясь и обливаясь слезами, брела по коридору. Рыдания сотрясали ее, но никто вокруг не обращал ни малейшего внимания на ее горе.

Она забрела в пустой ангар, где раньше находились корпуса кимеков. За исключением нескольких кимеков, которые продолжали регулярно патрулировать территорию, вся их армия исчезла. Манфорд Торондо и его фанатики уничтожили их всех на Лампадасе. Может быть, теперь батлерианцы явились сюда, и из-за них поднялась вся эта тревога.

Она понимала, что батлерианцы, скорее всего, убьют Эразма, как они убивали и уничтожали все мыслящие машины. После того что он сделал, она не испытывала никаких мук, представляя себе, как Эразма рвут на части и уничтожают его сферу памяти. Потом эта мысль потрясла и ужаснула ее. Если она спасет его, то, может быть, он переменится, станет по-другому к ней относиться. В душе вспыхнула безумная надежда, но потом снова угасла. Какая же она дура. Теперь Анна понимала это очень отчетливо. Ошибки быть не могло.

Он был черствым злым бездушным роботом, как верно говорили батлерианцы, и теперь она чувствовала невыносимое отвращение к себе за то, что смогла влюбиться в такое бессердечное, расчетливое чудовище. Эразм преднамеренно извращал ее чувства, манипулировал ими для того, чтобы создать эмоции, которые было бы удобно изучать – словно она была одним из подопытных людей его страшной лаборатории! Тревога продолжалась, работники лабораторий готовились к обороне Денали. Анна поклялась, что никогда больше не позволит никому причинить ей боль. Она не представляла себе более мучительной боли, чем мука, которая как будто разрывала ее изнутри. Теперь она должна принять решение, только свое и ничье больше.

Оказавшись в ангаре, она посмотрела в окно и увидела за ним клубящийся ядовитый зеленый туман. В полумраке этот туман выглядел таким мирным, таким успокаивающим. Он обнимет ее, если она выйдет наружу в его объятия. Она вдохнет туман в легкие и утонет в его смертельных объятиях.

Она подошла к шлюзу и заперлась в нем. Зазвучал тревожный сигнал, приглушенный громкими звуками в лабораторном корпусе.

Принцесса Анна Коррино не стала обращать внимание на предостережение, открыла наружный люк и вышла в ядовитую атмосферу Денали.

Оценив мощь нависшего над Денали имперского флота и подсчитав количество и качество его вооружения в сравнении с управляемыми навигаторами кораблями Венпорта, Эразм понял, что планета попала в весьма затруднительное положение. Под сводами лабораторных корпусов продолжал звенеть сигнал тревоги. Эразм надеялся, что ему будет отпущено больше времени для разработки новых систем обороны, но самые интересные концепции находились лишь на стадии расчетов или, в лучшем случае, опытных образцов.

Его компьютерный мозг сосредоточился на проблеме; директору Венпорту очень скоро потребуются результаты его оценок. Так же, как дорогой Гилберт, Драйго Роджет помог Эразму понять политическую ситуацию в империи, объяснил, что у компаний Венпорта больше врагов, нежели один Манфорд Торондо.

Эразм получал истинное удовольствие от знакомства с четким и упорядоченным мышлением ментата. Такое мышление стало возможным благодаря логическим техникам, которым в свое время сам Эразм обучал Гилберта. Люди Денали были естественными союзниками, собранными вместе для борьбы с батлерианцами, но теперь их врагом стал сам император. Им придется драться вместе просто для того, чтобы выжить.

За время своего долгого существования Эразм много раз вступал в самые необычные и неортодоксальные союзы. Некоторые оказывались эффективными, но другие, как это ни удивительно, разваливались. Неудачные союзы – в частности, с Сереной Батлер и юным Ворианом Атрейдесом – рассыпались, по большей части из-за непредсказуемости человеческого поведения. Представители этого биологического вида часто нарушают свои же прямолинейные высказывания, которые они сами называют обещаниями. Император Родерик Коррино нарушил обещание, данное им Джозефу Венпорту, и теперь ясно, что Денали неизбежно падет.

Ученые Тлейлаксу вырастили для Эразма новое тело, как от них требовали, но понадобилось самоотверженное сердце Анны Коррино, чтобы показать Эразму всю сложность и многогранность человеческого бытия. Анна помогла ему понять странные и необычные чувства, вызываемые биологическими влияниями и химическими изменениями в организме. Анализируя молодую женщину в течение долгого времени, он, наконец, подумал, что начинает что-то понимать.

До и во время джихада, будучи роботом, наделенным безупречным телом из текучего металла, Эразм изучил сотни тысяч подопытных субъектов и создал базу данных своих наблюдений. Но это был сугубо внешний анализ, а теперь, обладая человеческим телом, выращенным из клетки Гилберта, он мог воспринимать человеческие ощущения непосредственно и изнутри.

Анна многого ждала от него, больше, чем он мог дать, и он понимал, что женщина разочарована. Это расстраивало его, потому что он хотел еще глубже разобраться в эмоциях, которыми восторгался извне несколько столетий.

Увы, но сейчас у него просто нет на это времени. Приоритет был определен не им. Денали находился под угрозой военного нападения. Эразм еще раз проанализировал построение имперского флота и приготовился доложить обстановку директору Венпорту.

Его корабли, находившиеся на орбите, могут оказаться в трудной ситуации, подумал Эразм. Норма Ценва не станет жертвовать своими драгоценными навигаторами даже ради спасения исследовательского центра. Она вела себя совершенно иррационально, когда дело касалось ее творений, и к тому же она оказывала сильное влияние на Джозефа Венпорта. Это означало, что кораблей в распоряжении сил обороны было мало, независимо от стратегической обстановки, что ограничивало для робота возможности планирования.

Эразм посчитал, что если Венпорт бросит в атаку все свои корабли, не считаясь с потерями, то, возможно, ему удастся разгромить или, во всяком случае, обратить в бегство императорский флот. Такой исход позволял уцелевшим ученым и персоналу лабораторий, включая его самого и, конечно, Анну, спастись с планеты. Это было первой и главной задачей.

Если им с Анной удастся бежать, то они смогут продолжить свои исследования в любом другом месте. Возможно, ему когда-нибудь удастся стать полноценной человеческой личностью, но такие трансформации требуют времени. За последние несколько месяцев он узнал о человеке и человечности больше, чем за все время своего существования в качестве независимого робота. Он испытал печаль и вину за смерть Гилберта и настоящую ярость в отношении Манфорда Торондо и его батлерианцев. Он испытывал удовлетворение, да что там, злорадное удовольствие, смотря кадры, на которых кимек Птолемей разрывал проклятого Манфорда на куски.

Потом явилась Анна со своей заботой и любовью. Она постоянно ласкалась к нему, что временами угнетало и раздражало его, но она была преисполнена добрых намерений, и он сам сильно к ней привязался. Нет, пожалуй, в его отношении к ней было даже нечто большее. Интенсивность его эмоций, возможно, со временем возрастет и достигнет степени настоящей любви. Когда-то он слышал, что любовь – это спектр чувств различной интенсивности. Может быть, он сможет достичь какого-то места в этом спектре.

В отчаянной попытке сторговаться с императором директор Венпорт передал императору запись обнадеживающего послания, составленного от лица Анны самим Эразмом. Родерик, должно быть, тоже любил Анну, но любовь брата – это другая разновидность этой частной эмоции, хотя Эразм не вполне понимал разницу между страстной любовью, которую Анна проявляла по отношению к нему, и семейной привязанностью к родному брату. Не понимал он также разницу между страстной любовью и уважительной любовью, которую питал к нему Гилберт.

Эти проблемы тоже надо будет исследовать, когда появятся время и возможность, когда никто не будет его отвлекать и когда не будет этой тревоги…

До Эразма вдруг дошло, что он причинил Анне сильную боль, грубо прогнав ее. Он страшно ее обидел, а ведь она хотела всего лишь любить и быть любимой в ответ. Не так уж и много она от него хотела. Он восстановил в памяти ее расстроенное лицо, безмерное отчаяние в глазах, когда она опрометью выбежала в коридор. Он не хотел причинять ей боль, и это не было частью эксперимента. Он был просто занят более важными вещами.

Она была так сильно расстроена, что Эразм ощутил… печаль? Вину?

В прошлом робот просто записал бы это наблюдение, отложив на потом его анализ, но он не хотел обижать Анну, не хотел быть причиной ее печали. Он мог легко поверить в то, что это переживание способно необратимо искалечить ее рассудок. Она очень хрупкий образец.

И к тому же для Эразма она стала чем-то большим, чем простой эксперимент.

Вероятно, надо объясниться с ней, и лучше сделать это раньше, чем позже, особенно если Денали падет и имперские войска захватят лабораторный комплекс. Он не хотел упустить шанс. Несмотря на то что у него были готовы предложения по обороне для директора Венпорта, Эразм решил, что сейчас он должен найти Анну Коррино и поговорить с ней. Это было не вполне логично, но зато правильно.

Он вернулся в их квартиру, но Анны там не было. Это не удивило Эразма, потому что она убежала, рыдая. Скорее всего, она где-то прячется, а звуки сирен пугают ее. Ей будет приятно, если Эразм успокоит ее, а он хорошо знал, как это делается. Он извинится за свое поведение, и теоретически это должно было помочь.

Эразм начал искать Анну в разных лабораториях, но безуспешно, и, наконец, вошел в ангар кимеков, но нашел его открытым и пустым. Индикатор над шлюзом горел красным светом, а это говорило о том, что пару минут назад кто-то им воспользовался. Эразм нахмурился, соображая, что делать дальше, а потом включил видеорегистратор и посмотрел самые последние записи. На экране он увидел, как Анна, шатаясь, вошла в ангар. Она плакала и, казалось, не понимала, где находится. Женщина то и дело прижимала руки к голове. Было такое впечатление, что она повредилась рассудком.

Потом, к его удивлению, – нет, это было не удивление, а что-то совсем другое – ужас? Отказ верить своим глазам? – Анна открыла шлюз и вышла в ядовитую атмосферу планеты. Сигнал тревоги, прозвучавший после несанкционированного выхода из здания, никто не услышал или не счел нужным на него реагировать в условиях паники.

Эразм был роботом до мозга костей, но он понимал, как хрупка биологическая организация Анны. Она не могла долго выжить в этой страшной атмосфере, абсолютно непригодной для жизни.

Шлюз автоматически закрылся, и Эразм пожалел, что лишился своего металлического тела или даже кимека, который когда-то временно носил его сферу памяти. Он посмотрел на мониторы камер слежения за территорией и увидел, что Анна отошла не более чем на сотню шагов от здания. Он видел, как она опустилась на колени, а потом упала ничком.

Времени звать на помощь не было. Эразм ощутил какую-то странную боль в груди… мучительную, щемящую боль и страх. Времени нет, надо действовать!

Он вошел в шлюз, закрыл его за собой и начал открывать наружный люк, не обращая внимание на сигнал тревоги. Анна была всего лишь в нескольких шагах от него, но она была снаружи, а он внутри. Чудесное тело, выращенное из клеток Гилберта, не было лишено слабостей, но его воспитанник отличался крепким сложением и хорошим физическим здоровьем. Он должен выдержать короткую прогулку в этой ядовитой смеси газов. В конце концов, тлейлаксу всегда смогут вырастить для него другое тело, а сейчас надо спасти хрупкую и беззащитную Анну. Он принесет ее в здание и отнесет в медицинский центр, где ее вылечат от отравления. Она выдержит, она должна выжить.

Он отчетливо видел ее сквозь стекло люка. Она лежала в зеленом тумане и не шевелилась.

Люк шлюза отворился, и Эразм вышел наружу и побежал в быстром темпе. Он умел хорошо бегать. Он регулярно упражнял свои мышцы до изнеможения. Конечно, физическое здоровье его пострадает, но доктор Данеб или какой-нибудь другой ученый-тлейлаксу поправят ему здоровье. Он не тревожился за себя, он переживал за Анну.

Кислота, осаждавшаяся во рту и носу, причиняла неудобство и раздражала. Эразм задержал дыхание и побежал дальше. Однако чтобы добежать до Анны, надо было сделать еще один глоток воздуха. Это был биологический императив. Сделав вдох, Эразм почувствовал себя так, словно в его легкие хлынул поток пламени. Едкие пары вызвали резкую боль в легких, глаза начали гореть, словно кто-то швырнул в них пригоршню мелких иголок.

Эразм покачнулся. План добежать до Анны и спасти ее рухнул. Уже через несколько шагов он просто перестанет видеть. Он начал кашлять и задыхаться, а это еще больше ухудшало его состояние. Кожа покрылась волдырями и более глубокими ожогами. Одежда обуглилась и начала дымиться, но Эразм продолжал продвигаться вперед. Три шага, еще два, еще один, и с каждым шагом он оказывался все ближе и ближе к Анне. Кажется, сейчас он протянет руку и сможет к ней прикоснуться.

С большим трудом он все же добрался до нее. Эразм упал рядом с Анной на колени и приподнял ее маленькое, невесомое тело. Она вздрогнула и закашляла. По телу пробежала судорога. Глаза ее стали белыми и невидящими. Кислотная атмосфера выжгла ей глаза.

Но и сам Эразм с трудом различал Анну, глаза невыносимо жгло, но он держал Анну на руках и нежно ее баюкал.

Он говорил с ней охришим до неузнаваемости голосом:

– Анна, я не хотел тебя обидеть.

Каждый вдох причинял новые раны его легким, он чувствовал, что становится пустым изнутри. Кислота выедала внутренности, растворяла их. Он не знал, слышит ли его Анна, но продолжал говорить:

– Прости меня, прости. Ты моя единственная любовь. Ты научила меня самому важному в жизни.

Когда Анна кашляла, изо рта ее каждый раз вытекала струйка темной дымящейся крови. Наверное, она слышала его слова, потому что протянула руку и прикоснулась к его лицу. Он напрягся, чтобы услышать ее, но ее слова были едва слышны за хриплым, прерывистым дыханием:

– Мой Эразм…

Анна Коррино умерла на руках Эразма. Он прижал к себе ее мертвое тело, понимая, что его собственное распадается на глазах. Убийственная атмосфера разъедала плоть и кости, но Эразм думал, что, возможно, его мозг уцелеет. Анна уже превратилась в обугленную бесформенную массу, а зрение Эразма тоже слабело с каждой секундой, сначала он видел какие-то пестрые пятна, потом, когда он лишился глаз, все поле зрения залила непроницаемая чернота.

Эразм мог думать только о том, как прекрасна была Анна, какой красивой она была, когда учила его любви, какими нежными были прикосновения ее губ, когда она целовала его. Ученые вырастят для него новое тело, но, может быть, они смогут найти сохранившие жизнеспособность клетки, чтобы вырастить и клон Анны.

Если, конечно, что-нибудь останется от Денали и лабораторий.

Если кто-нибудь вообще их найдет.

Попытавшись встать, Эразм вдруг понял, что мышцы отказываются ему повиноваться. Конечности изменили ему. Он все же попытался встать на ноги, но тут же тяжело повалился, распростершись на земле рядом с Анной. Из глубины его компьютерной памяти всплыли сцены древних легенд и баллад о влюбленных, умирающих в объятиях друг друга. Вспомнил он и последние слова Анны.

Она назвала его по имени.

Оценивая происшедшее, Эразм подумал, что, наверное, он все-таки по-настоящему любил Анну. Имитируя любовь, он достиг большего, чем ожидал, но и сам не понял этого. Что еще, кроме любви, заставило его сделать непоправимый шаг – выйти в едкую, ядовитую атмосферу. Вопреки всякой логике, он вообразил, что сможет спасти Анну, перенести ее в безопасное место.

Анна говорила, что в Ордене сестер считали любовь опасным чувством, и теперь Эразм понял почему. Он мог бы узнать еще множество интересных вещей, но неизвестно, будет ли у него такая возможность.

Между тем физическое тело Эразма дымилось и покрывалось пузырями, кислота разъедала земную плоть, растворяла кости, а затем добралась и до черепа, разрушив структуры, поддерживавшие электронный мозг. Среди всего этого ужаса Эразм продолжал мыслить, и тут до него дошло, что он никогда не думал, что его постигнет такая судьба.

Когда биологические ткани, наконец, полностью растворились, обнажился компьютерный мозг и едкие газы принялись за него. Эразм с ужасом почувствовал, что его мысли начали бледнеть, растекаться и терять связность. Кислоты, в конце концов, разрушили мозг и стерли в нем все, до последнего вопросительного знака.

***

===

78
Ценность заложника определяется, насколько сильно и преданно его любят.

Директор Гилберт Альбанс;протоколы школы ментатов

Сигнал тревоги в лабораторных корпусах был предназначен для того, чтобы мобилизовать людей, придать им мужества и призвать к экстренным действиям. Эффект, однако, оказался противоположным. Звуки сирен порождали лишь панику. Джозеф скрипел зубами, стараясь взять себя в руки и начать рассуждать здраво. Он не мог выказывать слабость перед лицом императора.

Управляя множеством планет и могущественными компаниями, Венпорт имел в распоряжении лучшие умы империи; он представлял будущее цивилизации, торжество разума над варварством. Он надеялся, что Родерик Коррино разделяет его ценности, но теперь понял, что этот человек стремится лишь утолить свою личную жажду мести.

Несмотря на тяжелые удары судьбы, несмотря на предательство, Джозеф знал, что должно быть какое-то решение, какой-то выход. Он, наконец, нашел способ выиграть: с помощью Анны Коррино он принудит императора к переговорам.

Джозеф обосновался в кабинете, некогда принадлежавшем администратору Ноффе. Здесь было уютно, а вся обстановка располагала к размышлениям и сосредоточенности. Драйго молча стоял рядом с Венпортом, но даже ментат был растерян и не мог предложить ничего умного.

– Нам надо найти выход из создавшегося положения, – заговорил Джозеф. – Как нам противостоять силам императора? Как нам сражаться? На Денали я собрал больше гениев, чем на всех остальных планетах империи, вместе взятых, и для этого были веские основания.

Одетый в черное ментат согласно кивнул:

– Да, директор, и у них есть неплохой стимул помнить о том, зачем они здесь находятся. Но, должен сказать, что ваши гении в основном теоретики, а не военные стратеги. Они порождают только идеи.

Старый стол Ноффе, сконструированный для тлейлаксу, был мал и тесен для Джозефа, но он все-таки каким-то образом за ним уместился.

– Опасность угрожает нам здесь и сейчас, и у нас нет времени на бесплодные умствования.

Взбешенный Венпорт выключил тревожную сигнализацию, и в корпусах повисла зловещая тишина.

– Этот звон ничему не помогает. Мои люди и без того напряжены. Мне надо, чтобы все сосредоточились, – он нервно оглядел кабинет, чувствуя, как желудок охватывает болезненный спазм. – Где Эразм? Он должен был представить мне доклад. Я ожидал от него дельных предложений, ведь речь идет в первую очередь о его собственном спасении.

Драйго нахмурился.

– Робот обычно бывает очень надежным, я пошлю разузнать, где он.

Джозеф в сотый раз пожалел, что рядом с ним нет Сиобы. Его жена была отличным рулевым на их семейном судне. По происхождению она была россакской колдуньей, а по воспитанию – сестра Ордена. Она бы нашла выход, или, по крайней мере, она бы одним своим присутствием воодушевила бы его и помогла найти верное решение. Но Сиоба была далеко, и Венпорт от души желал ей одного – безопасности. На Салусе ей будет лучше, чем здесь. Он был уверен, что ей удастся бежать, если с ним что-то случится, а потом сможет вернуться в Орден сестер.

У людей на Денали не было никакой возможности бежать. Здесь они будут сражаться, здесь и умрут.

Имперские корабли на орбите не отступили. Вместо этого они сомкнули строй и нависли над планетой на ближних позициях. Все их оружие было готово к бою. Но, прежде чем они открыли огонь, Родерик снова обратился к Джозефу:

– Директор Венпорт, я требую доказательств, прежде чем начать думать о переговорах. Я хочу говорить с сестрой.

Судя по лицу Родерика, император провел предыдущую ночь без сна. Рядом с императором стояла Правдовидица, и поэтому Венпорт не мог лгать. К счастью, этого и не требовалось.

– Сир, ваша сестра в полной безопасности и не терпит никаких неудобств. Она даже не подозревает о начавшихся событиях и не осознает грозящей опасности. Я не говорил ей о том, как вы предали меня. Ее безопасность зависит от ваших действий.

Глаза императора налились кровью.

– Покажите мне ее, и тогда я решу не уничтожать вас.

Джозеф еще раз окинул взглядом имперский флот. Ему противостояли многочисленные корабли «Венхолдз», но многие из них требовали ремонта после похода на Лампадас. Практически эти корабли были небоеспособны.

Джозеф решил потянуть время.

– Это легко сделать, сир. Я покажу вам Анну. После этого мы сможем начать переговоры, чтобы прийти к взаимоприемлемому решению, – он отключил канал связи и посмотрел на Драйго. – Ну вот, император проявил слабость. Пришлите ко мне Анну Коррино.

Однако найти молодую женщину не удалось. Нигде.

Драйго попытался вызвать ее по личному номеру, но она не ответила. Тогда Драйго оповестил всех по открытой селекторной связи: «Отзовитесь все, кто видел Анну Коррино».

Ответа не было. Не могли также найти и Эразма. Все поиски независимого робота оказались безуспешными.

Джозеф повысил голос.

– Я ничего не понимаю. Это же замкнутое пространство, как они могли исчезнуть?

Драйго повторил попытку, оповестив всех ученых, инженеров и охранников и приказав им прочесать все закоулки лабораторных и жилых корпусов. Ментат обложился мониторами и начал просматривать записи следящих камер.

Ментат без труда обнаружил Анну на недавней записи. Было видно, что она сильно расстроена. Женщина шла по коридору и плакала. Драйго увидел, как она входит в ангар, входит в шлюз, открывает дверь и покидает корпус. Она вышла на верную смерть! Дальше началось нечто еще более удивительное. Через несколько минут за ней бросился Эразм. Они оба, незащищенные, вышли в ядовитую атмосферу Денали.

Драйго сразу вспомнил о десяти патрульных кимеках, которые либо находились в ремонте, либо были негодны для экспедиции на Лампадас, однако годились для обхода территории. Драйго приказал им обойти территорию, чтобы обнаружить Анну и Эразма.

Настроив четкость изображения, он смотрел, как огромные корпуса кимеков обыскивали территорию лабораторного комплекса. На камерах были установлены фильтры, отсекавшие свечение ядовитых дымов и газов, позволяя хоть что-то разглядеть в вечном полумраке.

Через несколько минут кимеки обнаружили два пятна, напоминавшие своими очертаниями человеческие фигуры. Останки были разъедены кислотным туманом. Сохранились лишь силуэты и немного костных фрагментов. Кимеки улучшили разрешение и приблизили изображение.

Драйго не нужны были сложные проекции, чтобы понять, что здесь произошло. Ужасный ответ напрашивался сам собой.

Один из кимеков приблизился к пятнам и осторожно, словно испытывая свои манипуляторы, прикоснулся к останкам. Порывшись в большем пятне, он извлек оттуда серебристо-голубую сферу памяти, точнее, то, что от нее осталось. Это была сфера Эразма. Когда кимек поднял ее, она развалилась в его руке, а по руке кимека потекла синтетическая желеобразная жидкость.

Драйго закрыл глаза. Эта уникальная заложница, их последний шанс на спасение, была мертва вместе с Эразмом.

Включая канал связи с императором Родериком, Джозеф Венпорт понимал, что его личное выживание, будущее «Венхолдз», операции с пряностью на Арракисе – все, что у него было, – стало ставкой в азартной, но безнадежной игре. Но все же он мысленно прикинул шансы. Корабли с навигаторами были вполне боеспособны, так же, как и патрульные кимеки. Он сможет какое-то время сдерживать атаки имперских войск, но недолго.

Сил у него недостаточно, и он не сможет долго водить императора за нос.

Однако сейчас надо было заставить Родерика поверить ему, причем говорить так, чтобы верить собственным словам, чтобы лгать, не боясь быть разоблаченным и выиграть драгоценное время. Он может, кроме того, отвечать уклоничво, чтобы Правдовидица не смогла заподозрить его в откровенной лжи. Наверное, когда начнется свалка, он сможет бежать, оставив все на произвол судьбы. Наследие Венпорта сохранится, хотя и придется спрятать его на задворках вселенной.

С каменным лицом Джозеф включил связь. Император был очень недоволен тем, что не увидел на экране Анну.

– Я должен немедленно увидеть сестру.

– Я с радостью бы сделал вам это одолжение, сир, но в настоящий момент Анна недоступна, – Джозеф говорил абсолютно бесстрастным тоном. – Сейчас вы не можете говорить с ней.

Это была правда, но надо было очень осторожно подбирать слова.

– Если вы не можете мне ее показать, значит, вы блефуете. Мы откроем огонь по вашим кораблям и будем их уничтожать до тех пор, пока Анна не станет «доступной», – император потянулся к кнопке выключения связи.

– Подождите! – в отчаянии воскликнул Джозеф, приоткрыв слишком многое. По лицу Правдовидицы пробежала едва заметная тень. – Ваша сестра – мой единственный рычаг воздействия на вас, и мы оба прекрасно это знаем. Ваша Правдовидица подтвердит, что я не лгу. Анна прибыла ко мне совершенно добровольно. Она сама хотела находиться здесь, и никто не принуждал ее к этому.

Фиелла нехотя подтвердила:

– Он говорит правду, сир.

Джозеф осмелел:

– Отведите корабли, сир, и разрядите оружие, чтобы мы могли поговорить, как два деловых человека.

– Я император, и явился сюда для того, чтобы свершить правосудие. Так когда Анна станет доступной?

Джозефу пришлось трижды подумать, чтобы не солгать в ответ.

– Этого я не могу сказать.

Раздался резкий голос сестры Фиеллы:

– Она будет в состоянии когда-нибудь поговорить с нами?

Он принялся лихорадочно измышлять правдоподобный ответ.

– В этой ситуации я не скажу больше ничего. Отведите корабли, сир.

Родерик повысил голос:

– Моя сестра жива?

У Джозефа участился пульс, а лицо залилось багровым румянцем. Любой ответ будет ложью, а колебание выдаст правду. Он потянулся к кнопке, чтобы отключить связь, но успел услышать слова Фиеллы:

– К несчастью, ваша сестра мертва, сир. Все поведение Джозефа Венпорта подтверждает это вне всяких сомнений.

Лицо Родерика исказилось от боли.

– Будь ты проклят, Венпорт.

Сразу после этого началась бомбардировка.

***

===

79
Путей к победе намного больше, чем говорили наставники. Однако еще больше путей ведут к поражению.

Вориан Атрейдес

Тьюла получила огнестрельное ранение в плечо, и, как только Валя на мгновение заколебалась, Вориан в прыжке нанес ей удар и свалил на землю. Пистолет Виллема был направлен на голову Тьюлы, а она стояла перед ним, держа в правой руке кинжал. Из левого плеча по руке растекалось пятно крови. Виллем мог убить ее одним движением пальца.

Но Тьюла смотрела на него, не мигая, без злобы и без страха. Она ждала выстрела мужественно, как подобает отпрыску благородного дома, готовая принять свою судьбу. Однако всего несколько месяцев назад она же совершила подлое, коварное убийство, зарезав во сне Орри.

Видя все это, Валя оцепенела от ужаса, поняв, что если она атакует Вориана, то Виллем убьет ее сестру. Промедление длилось всего секунду, но показалось всем вечностью. Вориан ощутил какое-то странное чувство; в воздухе повисло нечто необычное. Неужели эта мстительная, жестокая женщина на самом деле любила свою сестру? Неужели Верховная Преподобная Мать способна на такие эмоции?

– Если ты захочешь убить меня, Виллем Атрейдес, то я не смогу тебе помешать, – сказала Тьюла, – и я понимаю, почему ты хочешь это сделать. Ужасная боль потери оправдывает месть… так же, как боль от потери Гриффина оправдывала наши действия, независимо от того, кто на самом деле его убил.

Эти слова поразили Вориана. Харконнены всегда пытались рационально объяснить свою ненависть к дому Атрейдесов, изобретая одну причину за другой – лишь бы не угасла вековая вражда. Но ни одна причина не оправдывала убийство невинного юноши в первую брачную ночь, какое бы имя он ни носил.

– Но если ты убьешь меня, – взволнованно продолжила Тьюла, – то ты убьешь и Атрейдеса. Я ношу ребенка Орри.

Виллем от неожиданности отпрянул.

– Ты лжешь!

Вориан ощутил тошнотворную слабость. Что это – отчаянная хитрость, чтобы спасти жизнь?

Тьюла печально улыбнулась и обернулась к сестре, вздрогнув от боли в раненом плече. Она взглянула на Валю и произнесла:

– Но это правда, дорогая сестра. Я на самом деле полюбила Орри, и, несмотря на то, что я выполнила твой приказ и убила его, я любила его в ту ночь, – голос ее дрогнул, но она все же договорила: – Когда я вернулась на Валлах IX, ты поздравила меня за то, что я сделала… но ведь ты никогда не видела Орри, не так ли? Ты не знала его. Я же видела все его достоинства, всю его доброту. Однако я выполнила то, что ты от меня потребовала – ради тебя и дома Харконненов.

– Я отказываюсь в это поверить! – Валя смотрела на сестру с нескрываемым отвращением.

Вориан не испытывал ни малейшего сочувствия ни к Верховной Преподобной Матери, ни к легковнушаемой Тьюле. Единственное, о чем он мог сейчас думать – это о залитой кровью кровати, на которой лежал труп Орри.

– Однако ты не выказала никакого раскаяния, когда писала кровью те слова на стене.

– Валя сказала мне, что надо написать, – ответила Тьюла. – Это было обращение к Атрейдесам.

Виллем продолжал направлять пистолет в голову Тьюлы, но рука его заметно дрожала. Тьюла смотрела на Валю, словно забыв о присутствии молодого Атрейдеса. Она прижала правую ладонь к кровоточащему левому плечу и сказала:

– Валя, ты же знаешь, что я не лгу, и знаешь, что это дитя Орри.

Стоявшая среди оттесненных за толпу сестер Синдель согласно кивнула, но Валя даже не взглянула в сторону Правдовидицы. Верховная Преподобная Мать побелела от гнева, глаза ее сузились, дыхание участилось. Вориан даже подумал, что Валя сейчас сама убьет Тьюлу и ее придется останавливать. Не для того, чтобы защитить Тьюлу… а для того, чтобы сохранить дитя. Дитя Атрейдеса.

Не глядя на своих сотоварищей и на родную сестру, Тьюла бросила кинжал, который отчетливо звякнул о камни. Она встала напротив Виллема и широко раскинула руки.

– Скорее стреляй, если ты уже решил это сделать. Мсти за Орри. Прими мою жертву, и пусть все на этом закончится. Пусть иссякнет вражда между Харконненами и Атрейдесами.

– Она говорит правду, – сказала Валя, и ее слова, словно пощечина, хлестнули Виллема по лицу. – Она действительно носит ребенка. – Валя подняла лицо к небу. – Моя сестра носит во чреве дитя Атрейдесов!

Готовый к смертоносному прыжку Вориан предостерегающе крикнул Виллему, все еще державшему на прицеле голову Тьюлы:

– Подумай, прежде чем принять решение. Убив Тьюлу, ты убьешь и ребенка своего брата, – он нутром чуял, что Тьюла говорит правду и что это не трюк. Все было слишком реально: выражение лица и поведение. Она и в самом деле беременна. Вориан не хотел пролить кровь Атрейдесов, а Валя не желала пролития крови Харконненов.

Вориан шагнул к молодой Верховной Матери, решив, что из этого положения есть и другой выход.

– Ты охотишься за мной. Я – тот человек, которого ты всегда хотела убить. Это я ускорил падение Абулурда после битвы за Коррин и добился его ссылки на Ланкивейл. Я был там, когда погиб твой брат Гриффин, пусть даже не я его убил. Покончи со своей местью дому Атрейдесов здесь и сейчас. Отомсти мне. После этого оставь в покое Виллема, пусть он живет, и это будет залогом безопасности твоей сестры и ее ребенка.

– Что я приобрету этим? – прищурившись, спросила Валя ледяным тоном.

Вориан холодно улыбнулся.

– Нам с тобой надо уладить наш старинный спор, – Вориан не испытывал ни тени страха, он не обращал внимания на сестер Ордена, прибывших сюда, чтобы убить его, не обращал внимания на Корлу и ее старателей, захваченных лицезрением диковинной сцены. – Я буду биться с тобой, как бился с Гриффином в сиетче на Арракисе до того, как мы отбросили все наши разногласия. Но мне нужны гарантии безопасности Виллема.

В дело вмешалась Королева свалки:

– Я займусь этим от его имени. Вориан Атрейдес уже многое успел сделать для нас, и даже спас одну из наших старательниц. Мы позаботимся о том, чтобы молодой Атрейдес живым покинул Коррин без помех со стороны этих женщин.

У сестер остался на орбите нанятый ими корабль, а Вориан, если уцелеет, сможет покинуть планету на своем «Новом путнике». Корла позаботится о том, чтобы отправить Виллема на Салусу Секундус. Однако сначала Вориан должен был победить Валю.

Виллем спрятал пистолет в кобуру. Тьюла едва держалась на ногах, истекая кровью. Пока Вориан и Валя смотрели друг на друга, готовясь к схватке, одна из сестер приложила индивидуальный пакет к кровоточащей ране Тьюлы. Жилистая, высокая сестра подняла голову и сказала:

– Она нуждается в серьезном лечении, Верховная Преподобная Мать Валя. Надо переправить ее на наш корабль.

– Рано, – изрекла в ответ Валя и снова взглянула на Вориана. – Она должна видеть, что будет происходить здесь.

Вориан видел теперь только соперницу. Весь остальной мир съежился и потускнел. Вориан был готов биться за свою жизнь. Надо сделать все, что в его силах, ибо он понимал, что даже если он победит Валю, даже если это будет честная схватка, то она все равно не откажется от мести, что она никогда не даст Виллему спокойно жить.

– Я – тот человек, которого ты обвиняешь за все, что было плохого в наших отношениях с домом Харконненов, – негромко заговорил Вориан. – Я должен ответить за все – разве не к этому выводу ты пришла? Если моя жизнь может быть единственной платой за все, то приди и возьми ее.

Он видел теперь только один путь к умиротворению Харконненов, и был готов пойти по нему.

В молниеносном прыжке Валя ударила Вориана и сбила его с ног. Он сумел подняться, но силы Вали были неиссякаемы, ее подхлестывала многолетняя ненависть и гнев. Он атаковал ее, но промахнулся. Он попытался нанести ей удар в корпус, но она легко парировала удар, и сама перешла в атаку. Своим искусством она далеко превосходила своего погибшего брата Гриффина, да и самого Вориана.

Выплюнув сгусток крови, Вориан посмотрел на Валю и увидел смертоносный блеск в ее глазах. Едва шевеля окровавленными губами, он сказал:

– Ты угомонишься после того, как убьешь меня? Будут ли наши дома жить после этого спокойно?

Он должен был показать ей безумие ее одержимости. Вориан вел себя как человек, который на смертном одре пытается исправить грехи прошлого – вымышленные и реальные.

– Остановись, Валя, – умоляюще воскликнула Тьюла. Лицо ее было покрыто серовато-пепельной бледностью, вся правая половина комбинезона пропиталась кровью.

Но Валя снова бросилась на Вориана.

Удар следовал за ударом, и в глазах Вориана замелькали красные круги. В голове стоял неумолчный звон от ударов открытой ладонью по вискам. Удары, однако, не были смертельными. Сквозь страшный шум в ушах он слышал возмущенные крики старателей. Они переживали за него, требовали, чтобы он дрался, а не подставлял себя под ее удары. Он был уверен, что Валя твердо намерена его убить. Если он даст ей это сделать, то, возможно, закончится вражда между их домами. Он прожил долгую жизнь и устал от нее.

Валя свалила Вориана на груду щебня и, набросившись на него, принялась избивать его. Вориан употребил все свое мастерство на то, чтобы блокировать эти удары, но силы его иссякали. Нанесенные Валей раны болели, особенно сильно одна из них.

Виллем что-то яростно кричал.

Валя прекрасно знала болевые точки на теле человека, и намеренно причиняла Вориану боль, чтобы измучить его перед смертью. В один момент в движениях Вали произошло едва уловимое изменение. Она изготовилась к последнему смертельному удару. Она ударит его словно молотом и расколет череп.

Вориан был готов принять смерть.

***

Источники :

https://libcat.ru/knigi/fantastika-i-fjentezi/boevaya-fantastika/28895-brajan-herbert-navigatory-dyuny.html

https://knigi-online.pro/book/navigatory-dyuny/reader/

https://fb2.top/navigatory-dyuny-511957/read/part-2

https://ae-books.online/zarubeghnaya-literatura/zarubeghnaya-fantastika/277153-book/#reader

https://knijky.ru/books/navigatory-dyuny

***

Словарь Батлерианского джихада

ПРИЛОЖЕНИЕ - Крестовый поход...

ПОСЛЕСЛОВИЕ. Дом Атрейдесов.

Краткая хронология «Дюны»

***

---

***

---

Фотоистория в папках № 1

002 ВРЕМЕНА ГОДА

003 Шахматы

004 ФОТОГРАФИИ МОИХ ДРУЗЕЙ

005 ПРИРОДА

006 ЖИВОПИСЬ

007 ТЕКСТЫ. КНИГИ

008 Фото из ИНТЕРНЕТА

009 На Я.Ру с... 10 августа 2009 года

Страницы на Яндекс Фотках от Сергея 001

---

***

КАВКАЗСКИЙ ПЛЕННИК. А.С.Пушкин

***

...Текут беседы в тишине;
Луна плывет в ночном тумане;
И вдруг пред ними на коне
Черкес. Он быстро на аркане
Младого пленника влачил.
"Вот русской!" - хищник возопил.
Аул на крик его сбежался
Ожесточенною толпой;
Но пленник хладный и немой,
С обезображенной главой,
Как труп, недвижим оставался.
Лица врагов не видит он,
Угроз и криков он не слышит;
Над ним летает смертный сон
И холодом тлетворным дышит.

И долго пленник молодой
Лежал в забвении тяжелом.
Уж полдень над его главой
Пылал в сиянии веселом;
И жизни дух проснулся в нем,
Невнятный стон в устах раздался,
Согретый солнечным лучом,
Несчастный тихо приподнялся.
Кругом обводит слабый взор...
И видит: неприступных гор
Над ним воздвигнулась громада,
Гнездо разбойничьих племен,
Черкесской вольности ограда.
Воспомнил юноша свой плен,
Как сна ужасного тревоги,
И слышит: загремели вдруг
Его закованные ноги...

... Читать с начала, ...ещё »

***