АМАЛЬГАМА 007 - 13 Сентября 2024 - Персональный сайт

Главная » » АМАЛЬГАМА 007

05:04

АМАЛЬГАМА 007

***

Кудрявый мгновенно понял, в чем дело. Выругав себя за промах недельной давности, когда он, не устояв перед соблазном, тиснул в вагоне поезда увесистый дипломат с целым состоянием – триста лимонов, или, если по курсу, пятьдесят штук зеленью, вор с тоской понял, что сейчас придется расплачиваться. Причем, даже если он скажет, где запрятан дипломат, спасения все равно ждать нечего – как пить дать замочат. Да и не было там уже всей суммы – часть он, как и положено, в первый же вечер снес в общак, а еще часть прокутил в кабаке, обмывая воровскую удачу.

Узнал он о том, кому принадлежал дипломат, уже на следующий день – по городу поползли слухи, что владелец его – уральский авторитет Паша-Цветомузыка, личность легендарная и уже перешедшая в высшую лигу – Паша скупал большие уральские заводы, как какие-нибудь овощные палатки или табачные ларьки, и даже начал интересоваться большой политикой.

Тогда-то Кудрявый и сообразил, как лучше и проще всего поступить: надо отсидеться, пока люди Паши-Цветомузыки ведут поиски наглого вора. И не на одной из малин (там найдут!), а именно в СИЗО. И он, наскоро потолковав со своими корешками и напомнив, как бы между прочим, что законник, соблюдающий воровские понятия, больше года на свободе оставаться не должен, попался на банальной краже кошелька. Оказывается, просчитался – нашли и тут. Не иначе как следак, сука рваная, постарался, подшестерил.

Вдвоем против семерых не выстоять, да и на Сынка надежда была слабая. Оставалось одно – перед смертью хотя бы сохранить лицо.

– Пашу знаю, – степенно кивнул Кудрявый. – Авторитет известный, большой политикой стал интересоваться, – на всякий случай сделал несколько странный реверанс Кудрявый.

Сказал он так с умыслом, пытаясь дать понять, что в уголовном мире статус бывшего бандита, интересующегося политикой, никогда не будет таким высоким, как гордое звания «вора в законе».

– А вот ты что за фраер захарчеванный? – продолжал Кудрявый все так же спокойно. – И почему буром на меня прешь? Так предъяву не кидают. К тому ж не по чину обращаешься. Ты вначале собери правило….

– Значит, желаешь, чтоб мы тебя вначале оттрюмили, – бесцеремонно перебил его собеседник и неспешно встав, чуть отошел, принявшись неторопливо расстегивать пуговицы на рубашке. – Это я чтоб ее твоей кровью не запачкать. Вещь-то дорогая, от Валентино.

– Что ж у тебя, денег не было новую купить, коль ты в обносках щеголяешь, которые тебе Валентин с барского плеча отдает? – съязвил Кудрявый, нарочно стараясь разозлить Трясуна, чтоб драка пошла в полную силу. Глядишь, и замочат – все поменьше мучиться. Впрочем, парни были явно опытные и на такую удачу Кудрявый тоже не особо рассчитывал.

С тихим свистом железный крюк вонзился Кудрявому в ногу. Хозяин крюка потянул за цепочку и, вырвав кусок мяса из ноги старого вора, опять неспешно закрутил этим крюком у своего плеча все с тем же тихим свистом. Кудрявый завыл и упал к ногам главного трясуна.

Тот неспешно снял с себя цветастую рубашку, обнажив бугристые накачанные плечи. Драки не получалось. Кудрявый опустил голову, приготовившись достойно встретить неминуемую смерть и страшные мучения.

Но никто из находившихся в камере даже представить себе не мог, что произойдет в следующее мгновение.

***

===

Глава XVII Как выглядят Хранители? Московская область, 2014 год

Сергей очнулся оттого, что резкий свет полоснул по глазам. Луч солнца, проникнувший сквозь плотную занавеску, обжег солнечным зайчиком затекшее, окровавленное лицо. Левый глаз открылся с огромным трудом и болью, правый открыть было невозможно – запекшаяся кровь намертво слепила ресницы. Анциферов понял, что прошли уже сутки плена. Похитители продолжали истязания.

Видимо, вчера, после того как Сергей потерял сознание, что-то произошло, потому что сегодня похитители били сильнее и как-то злее. Теперь в основном упражнялись с Иваном. Сергей догадался, что «штангисты» прошлой ночью ездили за профессором, но, кажется, безрезультатно.

– Как работает манускрипт? Кто вам его передал? – в который раз спрашивал мужик в кепке у Ивана, тот открывал рот, но только харкал кровью и ничего не мог сказать – слова не получались, как вчера не получались у Сергея. Было очевидно, что профессора найти не удалось, и это «не удалось» связано с какими-то дополнительными, раздражающими похитителей факторами.

Солнечный лучик на полу внезапно увеличился. Это один из парней-«штангистов» приоткрыл грязную занавеску и жестом подозвал главного к окну.

Мужичок в кепке оторвался от Ивана, посмотрел в окно и обратился к другому «штангисту»:

– Эй, Леха, смотри, это что за придурок? Ты же говорил, что место тихое.

«Штангист», названный Лехой, быстро подбежал и увидел то, что встревожило мужика в кепке. По грязной разбитой дороге прямо к дому, где укрылись похитители, шел какой-то маленький человечек в огромной, не размеру, черной рясе. Сверху голову маленького человечка накрывал гигантский островерхий капюшон, являвшийся частью длинного черного одеяния. Лица человечка было не разглядеть, уж очень низко, до смешного, был надвинут этот капюшон. Ноги человечка заплетались, путались в длинной рясе, а весь низ рясы был живописно забрызган грязью и дорожной жижей. Путник совершенно очевидно направлялся прямо к дому, и похитителям нужно было предпринимать какие-то меры. Подпоясан путник был веревкой, из-за чего парень, подошедший к окну, сделал вывод:

– Мутный, это, наверное, дьячок с местной церкви. А чего вы перепугались?

Но мужик в кепке, названный Мутным, оптимизма парня совсем не разделял:

– Нам же сказали: хоть что-то подозрительное увидим, сразу – на стрем! Вы, оба, быстро в ту комнату, внимательно следите за окнами и позвоните, обо всем ведь договаривались сообщать. Леха, ты смотри за этими. – Он кивнул на Сергея с Иваном. – А мы с Гошей здесь этого дьячка встретим. Он вынул из кармана кастет и с удовольствием, шевеля пальцами, надел его, как элегантную перчатку, поглубже надвигая на правую руку.

Сергей и Иван не видели приближающегося к дому дьячка, но были рады тому, что избиения на время прекратились. Сил совсем не было, болело все: руки, ноги, голова, живот. Глаза не открывались, можно было смотреть только сквозь слепленные ресницы и через какую-то мутную желто-бурую пелену. Но и сквозь эти прикрытые глаза было видно, как мужик в кепке вместе с Гошей замерли у двери, а в руке мужика поблескивает кастет. «Штангист» Леха стоял прямо над нашими героями и приготовился наблюдать за короткой расправой, которая была уготована так неудачно решившему зайти в дом визитеру.

Послышались шаги на крыльце, а через несколько секунд дверь отворилась.

Дальше все произошло очень быстро. Когда этот странный маленький человечек вошел в дом, на пути у него возник огромный Гоша. Он бешено таращил свой единственный страшный глаз, а мужик в кепке в это время заходил сзади.

Маленький человечек, лица которого совершенно не было видно за низко опущенным капюшоном, даже не замедлил шага. Он вдруг будто еще сильнее уменьшился в размерах, быстро нагнулся и сделал неуловимый кувырок вперед. Из-за этого рука мужика в кепке только лишь рассекла воздух в том месте, где мгновение назад была голова пришельца. Гоша замахнулся ногой, чтобы пнуть так ловко кувыркнувшегося гостя, но тот теперь неожиданно взлетел прямо над Гошей и экономным движением совсем несильно стукнул его ладонями по ушам. Таким движением музыканты бьют в тарелки. У Гоши закатились глаза, из ушей хлынула кровь, и он с грохотом рухнул, увлекая за собой массивный табурет. А Мутный практически в ту же секунду влетел в стену, потому что гость, приземляясь, ударил его ногой прямо в грудь. Кастет с глухим звуком брякнулся о доски, уголовник сполз по стене на пол, кепка покатилась рядом.

Все это произошло настолько неожиданно, а движения этого человека в капюшоне, до этого смешно и неуклюже тащившегося по сельской зимней грязи, оказались настолько неуловимыми и стремительным, что Леха, охранявший наших друзей, не сразу понял, что происходит. Потом понял и бросился вперед, сжав кулаки. Но был остановлен молниеносным ударом ноги пришельца, развернут лицом вниз и как будто прибит к полу этим разворотом. Из соседней комнаты выбежали два «штангиста», но с ними человек в капюшоне расправился еще быстрее. Не прошло и десяти секунд после его появления в доме, как все похитители уже лежали на полу с закрытыми глазами, абсолютно недвижимо и, кажется, даже не дышали.

Воцарилось молчание. На пол оседала пыль, танцующая в ярких лучиках света, по-прежнему пробивавшихся из-под убогих занавесок. Иван с Сергеем сквозь бурую пелену испуганно смотрели на странного человека. Наконец таинственный гость выпрямился и резким движением смахнул капюшон с лица.

Перед нашими героями стояла Глафира.

– Ты? – только и смог произнести ошарашенный Сергей. Иван вообще не мог произнести ни слова – все было очень странно, но сил удивляться уже не было.

В руках у Глафиры появился какой-то странный блестящий предмет, похожий на медальон. Она подошла к пленникам и молча принялась разрезать этим медальоном, края которого оказались очень острыми, окровавленные слои липкой ленты, опутывавшие руки и ноги пленников.

Сергей не смог подняться и после того, как Глафира освободила его от липкой ленты. Все тело ломило, глаза закрывались, трудно было дышать. Что-то похожее происходило и с Иваном, он сделал над собой усилие, попытавшись встать, но тут же с глухим вскриком рухнул на пол. Тогда Глафира достала из кармана небольшое овальное зеркальце в почерневшей от времени простой деревянной оправе и аккуратно расположила его у Сергея перед глазами.

Анциферов с ужасом увидел свое отражение. Глаза, заплывшие двумя гигантскими синяками, кровоподтеки под носом и кровавые наросты на губах красноречиво свидетельствовали о том, что ребятам в плену пришлось нелегко.

Но – о чудо! Вдруг откуда-то стали появляться силы. Сергей совершенно отчетливо ощутил, что руки и ноги уже не болят, или, во всяком случае, болят не так сильно, что разбитые веки могут, оказывается, открываться шире и что тело ломит гораздо меньше. Он еще раз попробовал встать и теперь, с удивлением для себя, сумел это сделать почти не напрягаясь. Глафира в это время уже показывала свое зеркальце Ивану. Тот тоже достаточно быстро встал и тоже был очень удивлен изменениями в своем самочувствии.

Глафира пошла к двери и махнула друзьям рукой: мол, следуйте за мной. Те молча последовали за своей неожиданной спасительницей.

Яркий полуденный свет ударил нашим героям в лицо, когда они оказались на пороге дома. Они увидели, что находятся на краю какой-то деревни. Солнце присушило грязь, снег на обочинах стоял незыблемой грязно-белой стеной, вдали за домами виднелась старая церковь, за дьячка которой, видимо, так опрометчиво была принята Глафира похитителями. Девушка уверенно повернула за дом, Сергей с Иваном двинулись за ней.

За домом находилась калитка, припертая березовым поленом, а за калиткой начинался лес. Герои углубились в лес и молча шли минут сорок по дорожке из примятого снега, пока не достигли маленькой полянки. Здесь Глафира отыскала небольшой пенек, присела на него и вопросительно посмотрела на друзей. Те, переглянувшись, сели неподалеку на какую-то корягу и тоже молча и вопросительно уставились на девушку.

– Нечего так смотреть, – улыбнулась Глафира. – Я готова отвечать на ваши вопросы. Они же у вас есть?

– Да уж, конечно, есть! – воскликнул Иван. – Но давай начнем с самого простого. Ты, вообще, кто?

– Мы – Хранители. – Глафира гордо распрямила спину и взглянула на наших друзей как-то по-особенному.

Сергей с Иваном переглянулись.

– Что, те самые? – с недоверием протянул Иван.

– Да, те самые, – кивнула Глафира, очевидно понимая, о чем переспрашивает Иван. – Вот уже более тысячи лет мы служим Совету Десяти, передавая из поколения в поколение свои секреты и умения.

– А как вы все это умеете? – Сергея, очевидно, задело то, что хрупкая девушка за несколько секунд расправилась с похитителями, жертвами которых они, два молодых здоровых парня, стали.

Глафира пожала плечами:

– Если честно, ничего особенного. Если бы вы больше ничего в жизни не делали, а только каждый день тренировались, вы бы умели все это делать не только не хуже, но, наверное, даже и лучше.

– Подожди. Но Совет Десяти, Хранители – это же Венеция. Ты же прекрасно говоришь по-русски! Это как объяснить? – Сергей, перестав за последние дни чему-либо удивляться, продолжал расспрашивать то, что было непонятно.

– Тайна Амальгамы уже много лет – не только венецианская тайна. Она принадлежит человечеству и всему миру.

– Значит, бездомные дети из разных стран, о которых нам говорил Четвериков, – это все реальность и сейчас?

– Ну конечно! – улыбнулась Глафира. – Нас собирают со всего мира и делают верными солдатами Совета Десяти, который хранит тайну Правильного пути и обладает Сокровенным знанием.

Иван неопределенно пожал плечами, а Сергей спросил:

– Так уж и сокровенным?

– Так уж и сокровенным, – послушно, как эхо, но только гораздо более уверенно утвердительно ответила Глафира.

– Ну, спасибо за это! Если бы не ты со своим Советом, нас, наверное, уже убили бы. – Ивана больше заботили не сокровенные знания таинственного Совета Десяти, а их собственная судьба.

– Нет, пока не убили бы, – спокойно возразила Глафира, – им нужно было манускрипт найти. А его найти теперь совсем не просто.

– Почему не просто? – удивился Иван, а потом, вспомнив, как они его оставили почтенному профессору на химфаке МГУ, быстро спросил: – А где Рудольф Михайлович?

– Вот-вот. – Глафира улыбнулась. – Где он? Ваш ведь друг? – Увидев, что Сергей с Иваном растерялись, она продолжила: – Поймите, за этим документом охотятся из поколения в поколение уже многие сотни лет и в разных странах мира. Мы знали, что в России есть кто-то из организаторов этой охоты, но он был слишком хорошо замаскирован. Когда я увидела Александра Валентиновича, была совершенно уверена, что это он и есть. Теперь понимаю, что ошибалась. Исчез ваш Четвериков. Совсем исчез. Нигде его найти не можем. Семьи у него нет, в квартире своей после той встречи он не появлялся. Как в воду канул вместе с манускриптом. Не удивлюсь, если он сейчас где-нибудь в Африке.

– Во гад! – Непонятно, чего было больше в негодовании Ивана – возмущения хитрым профессором или восхищения его умелым обманом.

– Вот еще что. – Глафира вынула из кармана небольшой металлический жетон и показала его друзьям. Сергей сразу узнал его: именно этим жетоном Глафира разрезала липкую ленту, и странным было то, что сейчас на этом жетоне не было никаких лезвий или острых поверхностей. – У кого увидите такой жетон, тот, наверное, наш друг. Хотя сейчас уже ни в чем нельзя быть уверенным…

Жетон представлял собой металлическую овальную бляху, на одной стороне которой, окрашенной густым бордовым цветом, расположился выпуклый золотой лев. Лев держал в одной из лап острый меч, закруглявшийся кверху. Изображение этого льва был очень похоже на герб Венеции, только правая лапа хищника опиралась не на книгу, а сжимала когтями меч.

– Это – эмблема Совета Десяти. – Глафира забрала жетон и положила поглубже во внутренний карман своего странного одеяния.

– А это нож такой? – заинтересовался Иван жетоном.

– Ну и нож тоже… – как-то уклончиво ответила Глафира, из чего Сергей сделал вывод, что у этой бляхи еще множество разнообразных функций, о который спасительница пока распространяться не хочет.

– Как ты нас нашла? – Сергей постарался придать своей позе на коряге максимально комфортное положение и с интересом посмотрел на девушку.

– У вас обоих на одежде по микрочипу. Я установила их еще в ночном клубе и теперь всегда могу вас найти. – Глафира продемонстрировала смартфон, на экране которого отчетливо мигали две точки, наложенные на карту Подмосковья.

– Где? – Иван зашарил по карманам.

– Да они совсем маленькие, с булавочную головку, вы их так просто не найдете. У тебя, Иван, в воротнике рубашки, а у тебя – в заднем кармане джинсов.

Сергей тут же вспомнил, как Глафира приобняла его в ночном клубе и как бешено застучало сердце от этого прикосновения. А, оказывается, Глафира в этот момент просто размещала микрочип! Пошарив в заднем кармане джинсов, Сергей действительно обнаружил маленькую шершавую бусинку, прилепившуюся где-то на стыке шва.

– Только не трогайте их, мало ли что, нам они еще могут пригодиться, – сказала Глафира, увидев, что Сергей сосредоточенно собирается этот микрочип из кармана джинсов выковырять. – Между прочим, две тысячи долларов стоит, – опять улыбнулась необыкновенная девушка.

– Ну, вот и поставила бы этот микрочип профессору Четверикову! – буркнул Сергей, оставляя попытки извлечь шпионское устройство.

– Я поставила. – Глафира смешно сморщила переносицу. – Но уж больно хитрым этот ваш Четвериков оказался. Его микрочип сейчас беспрерывно ездит в троллейбусе «В» по Садовому кольцу. Догадался Рудольф Михайлович, что за ним наблюдать хотели. Догадался и сбежал. Да так сбежал, что уже два дня никаких зацепок найти не можем.

– Так вы два дня его искали, а не нас вызволяли? – обиделся Иван.

– А что с вами будет? – опять рассмеялась Глафира. – Убивать все равно не станут, так, помнут немножко…

– Ничего себе немножко! – Сергею явно не нравилось то, что Глафира оказалась столь расчетлива там, где, по его мнению, никакого расчета быть не могло.

– Слушай, Глафира, а ты нас сейчас в чувство тоже волшебным зеркалом привела? – решил Иван проверить еще одну «историческую» гипотезу и тут же получил ее безоговорочное подтверждение.

– Да. Это зеркало называют «Белым зеркалом Дандоло». Еще его называют «зеркалом святого Лазаря». Кстати, святой Лазарь тоже был членом Совета Десяти. Это зеркало дает здоровье каждому, кто смотрится в него. Впрочем, можно даже не смотреться. Оно все равно воздействует на мозг и человеческий организм, даже если просто рядом с ним находишься. Правда, тогда сила зеркала значительно снижается.

– Так вот почему Дандоло повсюду возил с собой зеркало! – воскликнул Сергей, вспомнив недавний увлекательный рассказ Александра Валентиновича. – Но если есть «Белое», значит, наверное, есть и «Черное зеркало Дандоло»?

– Да, есть. Это одно из наших боевых зеркал. Стоит в него взглянуть, и человек мгновенно слепнет. По преданию, Дандоло воспользовался этим боевым зеркалом для того, чтобы ослепить себя и без страха после этого заглядывать в любые зеркала.

– Это он здорово придумал! Контролера обманул – билет купил, а сам не поехал. – Иван хотел пошутить, но на этот раз Глафира не улыбнулась.

– Понимаешь, Ваня, зеркала эти могут делать с человеком совершенно невероятные и страшные вещи. Стать слепым, поверь мне, – это далеко не самое плохое из того, что может случиться.

– Ну а что еще, кроме смерти, конечно? – заинтересовался Сергей.

– Чистилище.

– Чистилище?

– Да. Это в различных мифах и религиях называется по-разному. У христиан, например, это – чистилище. Были люди, которые оттуда даже выходили обратно. Но было это очень редко. От них про это и известно.

– И что там происходит, в этом чистилище? – Сергей встал наконец с коряги, сидеть на которой ему было очень неудобно, и подошел поближе к Глафире. – Черти жарят грешников на сковородке?

– Это – один из самых распространенных образов. И связан он с тем, что многие, попадавшие туда, кончали жизнь одинаково, а те немногие, кому удавалось спастись, во-первых, сходили с ума, а во-вторых, рассказывали именно то, что видели: костры, черти, чудовища…

– Что-то я не понимаю, – Сергей смотрел прямо в глаза Глафиры и восхищался ею, но вопросы продолжал задавать с завидной настойчивостью. – Как можно умереть в чистилище?

– Ну, это – не чистилище в вашем понимании слова. Понимаете, зеркала – это тончайшие инструменты, которые могут и транслировать, и записывать информацию. Когда вы смотрите в зеркало, вы думаете, что оно только транслирует. Нет, оно еще при этом записывает. Ну, как видеорегистратор в автомобиле. Всегда можно открутить назад и еще раз посмотреть. Не обращали внимания, если отвести взгляд от зеркала, а потом быстро в него посмотреть, изображение как будто на сотую долю секунды запаздывает за вами? Именно так вы можете обнаружить этот эффект. Но это не главное. Главное – трансляция зеркалами информации может предусматривать трансляцию не только информации, но и самого объекта, оказавшегося в определенный момент перед этим самым зеркалом.

– Трансляцию… куда? – облизал пересохшие губы Сергей, тут же вспомнивший слова профессора Четверикова про фильм «Королевство кривых зеркал».

– Туда, где существует зеркало единого поля, настроенное на одну волну. Когда-то, в момент изготовления, это было единое зеркало, изначально получившее единую амальгаму, а потом разделенное на несколько частей.

– Правильно ли я понимаю, что зеркало может перенести человека в какое-то совершенно другое место, туда, где находится другое зеркало, настроенное на ту же волну?

– Сережа, не только в другое место, но даже и в другое…

– Время, – ахнул Иван.

– Да, время. – Глафира кивнула.

– Это и будет чистилище? И как же это делается? – Сергей, переставший чему-либо удивляться, чувствовал абсолютную решимость дойти в этой истории до конца. И обязательно вместе с Глафирой.

– Я сама не знаю. Это – древняя тайна, и в нее посвящены всего несколько человек. Я просто знаю о нескольких случаях, когда это происходило совершенно случайно.

– Но откуда тогда все эти черти, костры? – Тема чистилища Ивана явно захватила.

– Ну, вы же понимаете, индивидуумы, попадающие из одной эпохи в другую, людям были подозрительны, непонятны, и их мгновенно сдавали местным «силовикам» – как правило, инквизиции, каким-нибудь волхвам, шаманам и прочей тайной полиции. После чего человека достаточно быстро умерщвляли, как правило, огнем. Некоторым удавалось спастись, тоже при помощи зеркал. Но толком они ничего рассказать не могли, кроме того, что их жгли огнем какие-то непонятные существа, разговаривающие на каком-то непонятном языке. Так, по сути, и появились рассказы о чистилище, подкрепленные строчками из Библии – про чертей, геену огненную и прочее.

– А почему на непонятном языке? – удивился Сергей. – Ведь даже нынешний русский и древнеславянский, наверное, очень похожи!

– Сережа, попадание в одно место практически исключено. Поля зеркал – это такие волны. – Глафира нарисовала прутиком на талом снегу волнистую линию. – Если находишься на гребне одной волны, то другой такой же гребень будет только у другой волны, через какое-то большое расстояние. Это какое-то неведомое, другое время и какая-то другая, неведомая земля.

– Эй, но послушай, так мы постоянно должны были бы шнырять из места в место, из одного времени – в другое, – возмутился Иван. – Собираешься ты, скажем, побриться. Глянул в зеркало – бац – уже в Африке, а кругом какие-нибудь неандертальцы!

– Нет, конечно. Речь идет об особых зеркалах, с особым составом амальгамы. Конечно, воздействовать на человека может любое зеркало, но усиливают этот эффект в тысячи раз только особые зеркала, сделанные в XII веке в Венеции и распространенные по миру, чтобы ими могли пользоваться избранные Хранители и члены Совета Десяти. Таких зеркал очень немного. Кстати, по преданию, одно из этих зеркал есть в Кремле и им пользовался Сталин.

– А другое – в Германии и им пользовался Гитлер, – хмыкнул Иван.

– Ну, конечно! – Глафира, казалось, вообще не заметила ехидного тона. – А как, вы думаете, он добился от немцев фанатичной веры в себя? Именно через это зеркало Гитлер потом и ушел. А само зеркало было безнадежно разбито в его бункере во время штурма.

– Так Гитлер же сгорел, – не очень уверенно сказал Сергей.

– Слушайте, мне что, пересказать вам тысячи статей из Интернета про двойников Гитлера, про то, что останков его так и не нашли, в отличие, кстати, от тела его жены Евы Браун, вместе с которой он вроде бы кончал жизнь самоубийством?!

– А Сталин?

– Со Сталиным, к сожалению, у нас много непонятного. Нет точных сведений. Во время Второй мировой войны трагически погибли почти все европейские Хранители. Кстати, русский Хранитель тогда воспользовался этим зеркалом и по настроенной частоте сумел переместиться в пространстве и во времени.

– Слушай, ну раз ты – Хранитель и все такое, тогда ты, наверное, знаешь, откуда у меня этот манускрипт? – Сергей внимательно посмотрел на Глафиру.

– Ну, это просто. – Глафира еще раз вытащила свой телефон и показала друзьям короткий ролик. Это были съемки с уличной камеры, установленной на одном из венецианских домов. Маленький черно-белый квадратик в правом верхнем углу – дата и время с летящими секундами. Сергей сразу узнал себя. Вот он входит на улицу Calle Galeazza. Вот он встречается со стариком. Вот тот протягивает Сергею манускрипт и машет руками: «Беги!» Сергей как-то неуверенно пятится задом, а потом поворачивается и уходит в темноту. И тут же появляются те трое парней, которые никак не могут уйти из Сережиных снов. Иван молча, будто зачарованный, смотрел во все глаза на происходящее через секунду жестокое убийство. Потом трое маленьких черно-белых парней бросились туда, куда совсем недавно пятился Сергей.

– Как ты от них скрылся? – Глафира заинтересованно посмотрела на Сергея. – Они должны были непременно тебя догнать!

Сергей был обрадован, что он может хоть чем-то поразить Глашу, но понимал, что вдаваться в подробности нельзя, иначе ему непременно пришлось бы признаться в своих далеко не героических прятках на балконе.

– Не только же тебе нас удивлять! Мы тоже кое-что могем… – Он подмигнул ошарашенному Ивану и опять влюбленно посмотрел Глаше в глаза.

– Ну что, удовлетворила я ваше любопытство? – улыбнулась Глаша. – Теперь, давайте за мной!

Девушка быстро поднялась и, не оборачиваясь, зашагала куда-то в лес.

Друзья, переглянувшись, отправились за ней следом. Они даже представить не могли, что в этот момент за ними очень внимательно наблюдают.

Три маленькие фигурки, движущиеся сквозь черный прогалистый подмосковный лес, были хорошо видны на большом мониторе. Картинка по расположению цифр, букв и своей черно-белости была очень похожа на ту, которую только что Глафира показывала на экране своего мобильного телефона. Только разнообразных цифр на этом мониторе было гораздо больше, а на саму картинку была нанесена слабенькая квадратная сетка. Картинку транслировал спутник, зависший над нашими героями на высоте более ста тысяч километров.

Молчаливые спокойные люди с короткими стрижками сидели в больших белых креслах и внимательно, не мигая, наблюдали за перемещениями наших героев. Внимательные люди были одеты в одинаковую форму, одинаково аккуратны и, вообще, были какие-то одинаковые. Лишь один человек резко выделялся на их фоне. Единожды увидев такого человека, забыть его было невозможно. Холодные резкие черты, тонкие, брезгливо поджатые губы, перебитый орлиный нос, ледяные голубые глаза. Кто хоть раз видел этого человека, уже не забывал его никогда.

Так, как не забыл этого человека Сергей, встретив в пресненском отделении милиции. А еще не забыли этого человека многочисленные жители Милана, пожелавшие вздернуть его на шпиле оскверненного кафедрального собора. Навсегда остался этот человек и в памяти благодарных жителей Кельна, которым он привез из военного похода удивительную реликвию – мощи вифлеемских волхвов, заложив один из самых величественных соборов средневековой Европы. Навсегда запомнил этого человека и прославленный дож Венеции Энрико Дандоло, чей великий замысел чуть было не закончился полным крахом благодаря противодействию этого упрямца.

А еще этого человека под кличкой Немой хорошо знали и помнили в современном российском криминальном мире. Он появился из ниоткуда и исчез в никуда, решительный, резкий и несгибаемый. У него был отрезан язык, он вообще не мог разговаривать, что оказалось только плюсом в такой странной и страшной жизни в российской тюрьме, от которой принято не зарекаться. Этого немого хорошо знали в мордовских лагерях и на архангельском лесоповале. Он не горел в огне и не тонул в воде, его не страшил ни палящий зной, ни нечеловеческий холод. Его уважали авторитеты и конвоиры, о нем рассказывали небылицы в крытках Саранска и в московском Главном управлении ФСИН. Однажды уже прошедший вместе со своим императором с боями всю Европу и Азию, неоднократно смотревший смерти в лицо, этот человек уже никого и ничего на свете не боялся. Этот удивительный немой исчез из уголовного мира так же странно и внезапно, как когда-то в нем появился. А исчезновение это устроила одна могущественная организация, которую очень интересовал древний секрет венецианских зеркал. Но еще больше этот секрет был интересен самому этому странному человеку. С ним уже много лет никто не разговаривал по душам. Да и невозможно это было – немой ведь! Но даже быстрого пристального взгляда в его глаза было достаточно, чтобы понять: силы воли у этого человека хватит еще на многое. Потому что в стальных глазах этого фантома можно было разглядеть мелькание огней ночного штурма Рима, отблески костров огромной армии Фридриха Барбароссы, окровавленные трупы слуг Энрико Дандоло на венецианской улице Merceria и таинственный свет удивительного зеркала, однажды забросившего его, помимо его воли, в далекую северную страну на много столетий вперед.

***

===

Глава XVIII Немой уголовник на службе безопасности государства. Россия, 1996 год

Вооруженные визитеры, собиравшиеся жестоко покарать вора в законе Кудрявого, даже представить себе не могли, что произойдет в камере через секунду после того, как их главный скинет с себя модную цветастую рубаху.

Рубашка была аккуратно положена на одну из двуъярусных коек. Трясун обнажил не только бугристые накачанные плечи, но и небольшую шестиконечную звезду, вытатуированную на одном из них. Звезда была заключена в круг, а по ободку шла надпись на иврите.

Еврейского языка кельнский архиепископ не знал, но символом какого народа является шестиконечная звезда Давида, ему было известно. Словом, когда вошедшие дружно кинулись на Кудрявого, походя отшвырнув в сторону Сынка, который мгновенно отлетел в угол и затих, притворившись, что потерял сознание, фон Дассель в считаные секунды принял окончательное и бесповоротное решение. Шансов на победу – это он прекрасно понимал – было немного, но оставить католика в одиночестве, смирившись с тем, что его сейчас начнут терзать ненавистные иудеи, он не мог. Каким-то чудом – иначе не назовешь – Райнальд фон Дассель вырвал из спинки кровати верхнюю дужку и, издав воинственный клич, ринулся в бой.

Затрещали кости черепов, с хрустом выламывались челюсти, на персидский ковер, как высокопарно называли тюремные сидельцы пол в камере, летели выбитые зубы, со звоном отскакивая от бетона и весело разлетаясь в разные стороны. Причем атака с тыла оказалась настолько неожиданной, а действия бывшего архиепископа столь стремительны, что всего через пару минут все оказалось кончено, а тяжело дышащие фон Дассель и Кудрявый разглядывали лежащих подле их ног семерых нападавших. Трое из них были мертвы.

В это время застонал, сделав вид, что очнулся, Сынок. Страдальчески кривясь, он осторожно поднялся и неуверенно шагнул к Кудрявому, держась за голову.

– Ошибся я в тебе, – задумчиво констатировал вор, презрительно глядя на него. – Думал, что ты честный босяк, а ты, оказывается, панчушка, вшиварь, – негромко произнес он.

– Да ты чего, Кудрявый?! – неуверенно возмутился Сынок. – Сам же видал, как мне промеж ушей врезали!

– Я и другое видал – как ты, полеживая, шнифты прищурил, глядя, чья возьмет. Ну что, хмырь болотный, за такое западло придется тебя в шурш опустить.

Смилостивился он над Сынком не сразу, спустя несколько минут, но не за так.

– Прощу и смолчу, если… ты этих на себя возьмешь, – кивнул он на три бездыханных тела.

– Да ты чего?! – взвыл Сынок. – Это ж верный вышак!

– Что, очко слилось? – презрительно усмехнулся тот и покровительственно похлопал молодого вора по плечу. – Не боись. Братва из общака бабло на лучшего адвоката выделит, а он тебе все на превышение обороны подпишет. Опять же свидетели за тебя горой подпишутся. Верно я говорю?! – рявкнул Кудрявый двум мужикам, испуганно выглядывающим из-под коек. Те торопливо закивали, готовые согласиться с чем угодно.

– А почему не он?! – возмутился Сынок, кивая на Райнальда. – Ему-то все равно терять нечего. К тому ж он сам их наломал, вот пускай и…

– У него прежнего хоть отбавляй, – отмахнулся вор. – Тоже придется адвоката нанимать. Понятно, что не за просто так. Как, Немой, отработаешь, если от вышки тебя оттащим? Покойники-то твои – не мои, – улыбнувшись, осведомился он у фон Дасселя.

Архиепископ, чуть помедлив, ответил согласным кивком, хотя ничего не понял.

– Так ты его в гладиаторы наметил или себе в рынды? – протянул Сынок, намекая на то, что из этого странного человека может получится отличный телохранитель.

– Ишь, догадливый, – хмыкнул Кудрявый. – Молчи громче, а то базлаешь не по делу. Лучше скажи, берешь на себя чужой груз или лучше в чушкари подашься, поближе к Прасковье Федоровне? – И он кивнул на парашу. Сынок колебался, и Кудрявый поторопил. – Думай скорее, а то вот-вот вертухай заглянет. Ему, поди, сказали не мешать разбору, но я печенкой чую, времени все равно мало, а нам еще сговориться надо, чтоб у всех все в масть пошло.

– Уж больно хобот большой корячится, – скривился Сынок, намекая на большой срок.

– Зато поднимешься, в академии в авторитете будешь. Статья-то у тебя пока фраерская – гуся мочить честному вору вроде как даже в падлу, а тут такой букет, пальчики оближешь, – он кивнул на трупы, – так что срок на одной ноге отстоишь. Ну и с гревом не обидят, обещаю.

– Точно? – усомнился Сынок.

– Зуб даю, – пообещал Кудрявый и, видя, что Сынок продолжает колебаться, весомо, неторопливо добавил: – Варнацкое слово на варнацкую честь.

Если вор в законе говорил такие слова, дороги назад быть просто не могло. Сынок тоскливо оглянулся на парашу и тяжело выдохнул:

– Ладно, надену ярмо.

…Нанятый из общаковых денег адвокат для Сынка сработал надежно. Спустя месяц суд, согласившись с доводами защитника, благо они были подкреплены аж тремя свидетельскими показаниями, приговорил молодого вора всего-навсего к пяти годам лишения свободы.

С самим Райнальдом поначалу не заладилось. Не взирая на все усилия лучшего адвоката, ему явно светила высшая мера наказания, ибо пострадавшие оказались бойкими на язык, а фон Дассель на допросах, естественно, молчал, а писать по-русски не умел. Но буквально накануне суда фортуна вновь, в третий раз кряду, послала ему ослепительную улыбку, ибо президент страны (то ли пребывая в сильном хмелю, то ли находясь в стадии белой горячки) подписал указ о моратории на смертную казнь. Азарт прокурора резко спал (какая разница, сколько дадут загадочному бандиту, десять, двенадцать или пятнадцать), и архиепископ получил всего-навсего тринадцать с половиной лет колонии усиленного режима.

Зато по этапу на зону он укатил, имея на груди шикарные татуировки.

Один из рисунков точь-в-точь соответствовал тому, что на груди Кудрявого, даже надпись осталась той же. Второй рисунок, расположенный на плече, изображал римского воина и означал, что теперь фон Дассель не кто-нибудь, а «гладиатор». Третий же, на животе, вообще можно было назвать художественной картиной. Четверо рыцарей в полном вооружении стояли плечом к плечу, держа перед собой щиты, на каждом из которых был начертан католический крест. Внизу под ними красовалась еще одна латинская надпись, выбранная лично архиепископом: «Ad majorem dei gloriam» – «К вящей славе Божьей».

И понесся вслед за Немым, кочующим по зонам, кровавый шлейф славы непреклонного и свирепого бойца. Получив очередное задание, благо к тому времени он научился понимать феню, фон Дассель кивал и все исполнял молча и спокойно. Вначале он плохо знал русский, а затем, став хорошо его понимать, все равно предпочитал делать вид, что ничего не понимает. Он брезговал языком схизматиков, которые, по его мнению, были даже хуже сарацин. Если мусульмане просто выступали против христиан, то, по его мнению, схизматики исковеркали, изуродовали истинную Христову веру, тем самым причиняя истинной вере куда больший вред. Поэтому он считал свои действия абсолютно правильными, богоугодными, видя в них искупление за прошлые грехи.

Впрочем, ворам его молчаливость нравилась. И вообще, какая разница, если Немой безотказно выполняет все поручения. Восемь одиночных убийств, более двух десятков групповых – киллером он был надежным и безотказным. Ну а воры обеспечивали ему первосортное алиби, так что уличить его в злодеяниях ни разу не удалось, хотя все прекрасно знали, чьих рук дело. Единственное, что могло руководство очередного по счету лагеря, так это выпихнуть его куда-нибудь по этапу.

Пользуясь свободным временем и привилегированным положением Немой проводил много времени в лагерной библиотеке, надеясь найти хоть что-нибудь на латыни. Особо на это он не рассчитывал, ибо предыдущие его попытки в других лагерях оказались безуспешными, но однажды ему наконец-то выпала удача. Так уж совпало, что эта зона была одной из старейших в стране и некогда, в целях перевоспитания заблудших душ, которые все-таки социально близкие элементы, в нее свозили много чего из изъятого в усадьбах и поместьях богатых помещиков.

Старые книги на зоне пришлись кстати – в курительной и туалетной бумагах сидельцы колоний всегда нуждались. Особой популярностью пользовались произведения, изданные в советское время, а старые книги прошли восемьдесят лет без больших потерь. Причина проста: листы старинных изданий оказались слишком плотными и толстыми, а посему плохо подходили для удовлетворения естественных надобностей народа.

Разумеется, уже на второй день стукач-библиотекарь донес куму о том, чем в настоящее время занимается Немой. Решив, что ослышался, начальник оперчасти майор Иванин переспросил и… получил тот же самый ответ. Он не поверил, самолично наведавшись в библиотеку. Оказалось, стукач не перепутал – Немой сидел и читал, а на лице его, всегда угрюмом и враждебном, мирно расплывалась счастливая улыбка, от каковой майор ошалел еще больше. Окончательно же его добил иностранный язык текста книги…

А вечером Иванин и вовсе впал в ступор, ибо вызванный к нему в кабинет за подробностями библиотекарь сообщил, что на самом деле Немой держал в руках том сочинений… блаженного Августина, жившего черт-те знает когда и писавшего исключительно на латыни. Некоторое время до майора с трудом доходило очередное шокирующее сообщение, после чего он уточнил:

– Так она что, не на английском написана?

Библиотекарь помотал головой и еще раз повторил:

– На латыни.

– А на русском у тебя этого Августа нет?

– Есть, – охотно кивнул библиотекарь. – Он как эту книгу взял, я сначала думал – совсем умом тронулся. Но с ним лучше вообще не общаться. Для него ж душник фраеру разобрать, чичи протаранить или вообще жало замочить проще, чем мне воды напиться. Беспредельщик же, об этом всякий наслышан. А он как влепился в нее, так до самого закрытия из рук не выпускал. И с собой забрал. А нынче обратно принес и показывает мне знаками: мол, есть ли еще? Ну, я к тому времени успел подготовиться, так что сразу обслужил.

– Как хоть называется то, что он читал? – тупо спросил Иванин.

– Та, которую я ему позавчера выдал, De civitate Dei, а сегодня он ее принес и взял у меня то, что вы сами видели в его руках: De libero arbitrio.

– А если по-русски! – придя в тихое бешенство, рявкнул майор.

– Значит, так. Первая называется «О граде Божьем», а вторая – «О свободной воле».

– Ну-у, о свободной воле еще куда ни шло, – задумчиво протянул Иванин, – а вот «О граде Божьем» вообще ни в какие ворота. А впрочем… – Он умолк, соображая, ибо тут решительно все было «ни в какие ворота», начиная с того, что Немой взял в руки книгу на латыни.

«Хотя, может, он ее для чего-то другого брал?» – мелькнула в голове спасительная мысль, объясняющая загадочную причуду «гладиатора».

– А он точно ее читал? – спросил майор. – Может, там просто картинки были, ну, знаешь, эдакие? – И изобразил в воздухе какую-то замысловатую фигуру.

– Читал не отрываясь, – твердо заверил библиотекарь. – А что до картинок, то их в книге совсем нет.

– Значит, так, – распорядился майор. – Завтра… Нет, сегодня, прямо сейчас, – поправился он, чувствуя, что до утра окончательно сойдет с ума, – найдешь мне этого Августа и притащишь. Все, мухой! Только на русском чтоб, – крикнул он уже вдогон.

«О свободной воле» на русском языке библиотекарь не нашел, и Иванину пришлось ограничиться чтением тома «О граде Божьем», включающем в себя первые пять книг. Однако добросовестное штудирование ничего не дало, и к утру майор сдался, придя к выводу, что либо Немой неожиданно раскаялся, решив начать замаливать свои многочисленные грехи, либо… Но альтернативы своему предположению майор не нашел, да и знанию матерым уголовником латыни тоже не удавалось подыскать правдоподобного объяснения.

«И добро бы, если б я точно знал, что этот гад и впрямь решил взяться за ум, завязав со старым. А вдруг это у него обычная блажь, и когда она пройдет, жди новой беды. Да еще хозяин вторую неделю дергает, чтоб я придумал, как эту заразу отсюда сплавить, а что я могу?» – тоскливо размышлял он.

Но тут ему вспомнилась недавняя, состоявшаяся всего полгода назад, встреча с давним однокашником Сашкой Хомяковым. В отличие от Иванина Хомяков преуспевал, имея не только более высокое звание, но и служа в конторе, которая по всем статьям выгодно отличалась от ГУИНа. Опять же и жил Сашка, в отличие от него самого, в Москве.

И вдруг майора осенило. Так вот же оно – решение проблемы, причем обоюдовыгодное! Помнится, Хомяков как-то вскользь посетовал, что научный мир измельчал и нельзя найти по-настоящему талантливого специалиста, знающего все особенности средневековой латыни. Вот и чудесно! Одним выстрелом сразу двух зайцев: и Немого уберет, и старому товарищу поможет. А если вдруг этот блатарь с руками по локоть в крови Хомякову на самом деле не пригодится, так Иванин тут ни при чем, ибо по причине абсолютного незнания латыни не сумел выяснить, насколько глубоко разбирается в ней этот чертов «гладиатор», которого, по непроверенным слухам, вроде бы пару месяцев назад на воровской сходке возвели в козырные фраера. Могли бы и в жулики, но не позволяла темная биография, точнее, отсутствие таковой вплоть до начала первой отсидки.

Александр Хомяков, когда-то учившийся с Иваниным в одном военном училище, был личностью неординарной и очень таинственной. В училище он считался курсантом «блатным», хотя связями своими никогда не козырял, и до самого выпуска так никто из сослуживцев толком и не понял, что это у него за родители такие. Сейчас Хомяков, по слухам, делал успешную карьеру в КГБ, найдя для себя дело настоящей государственной важности.

Однажды он доложил своему руководству об интересной находке: ему в руки впервые попалось дело о таинственных венецианских зеркалах. Попалось случайно, при разборке научного архива одной из многочисленных шарашек, созданных еще при Сталине.

Многочисленные современные лаборатории, трудившиеся под кураторством ФСБ над созданием психотронного оружия, главным образом занимались разработкой аппаратуры, вырабатывающей сверхвысокочастотные электромагнитные поля. Эти поля, воздействуя на высшие функции головного мозга, позволяли массово влиять на толпу в нужном направлении, вызывая у людей изменение поведения и различные эмоции – от страха до эйфории. Но неизвестно, как такое воздействие скажется в дальнейшем. Кроме того, аппаратура действует огульно, а не избирательно, а известно, что ни один митинг не обходится без лидеров, тянущих толпу в каком-либо направлении. Получалось, что оно неизбежно затронет и организаторов, причем не только низшего, но и высшего, и среднего звеньев. И что после этого с ними делать? Разработки психотропного оружия из-за этого были решительно остановлены. Но тут, с этими странными зеркалами, представлялась не только перспектива точечного воздействия на лидеров, которые в одночасье могут стать из враждебных дружественными, но и широкие возможности по устранению неугодных элементов – достаточно только заставить их посмотреть на нужную зеркальную поверхность. И всего-то для этого надо было разузнать пару древних секретов!

С такими выкладками Хомяков и пришел к руководству, которое внимательно его выслушало, с месяц размышляло, затребовав отчеты лабораторий и, выяснив, что дела повсюду идут ни шатко ни валко, а в основном наблюдается топтание на месте, решило дать добро. Конкуренция – великая вещь. Авось, узнав о принципиально ином подходе к той же проблеме, все прочие зашевелятся, раскачаются и заработают куда энергичнее. Сам Хомяков в качестве щедрого аванса получил подполковника и был назначен начальником проекта под кодовым названием «Китайский калейдоскоп».

– Почему калейдоскоп? – удивленно спросил новоиспеченный подполковник.

– Там внутри тоже зеркала имеются, – пояснило руководство. – Повертишь, повертишь, и картинки любопытные появляются. Вот и у тебя должна нужная картинка показаться.

– А почему китайский?

– Ну не указывать же венецианский, – резонно возразили ему. – А так никто не догадается, верно?

Хомяков согласно кивнул и, вспомнив Балбеса из бессмертной гайдаевской кинокомедии, про себя тут же обозвал проект «Операция Ы». Но остыв, по здравому размышлению пришел к выводу, что название и впрямь не имеет никакого значения, лишь бы… Ну да, главное, чтоб сложилась нужная картинка…

На первых порах дела шли превосходно. Нужны специалисты – сама судьба подкидывала их, стеклодувы-мастера – тоже нате, возьмите, да еще с выбором. Про помещения и средства и говорить нечего – не оскудевала рука дающего и не уставала рука берущего. Уже через три месяца Хомяков даже смог выдать на-гора первую продукцию – несколько маленьких зеркал, повышающих настроение.

Но так длилось недолго. Первая загвоздка приключилась с тем же «зеркальцем улыбки». К превеликому его сожалению, изготовить большое зеркало, обладающее теми же свойствами, но большей мощности, так и не удалось. Либо лопалось стекло, либо на выходе получалось обычное зеркало, разве что с несколько туманной поверхностью, хотя рецепт был тот же самый. Да и маленькие зеркала со временем отчего-то начали терять свои свойства.

А дальше пошло-поехало, неудача за неудачей сменяли друг друга. Видно, правда, говорят в народе, что беда одна не ходит. Словом, как отрезало, ибо приготовить зеркальную амальгаму в точности по средневековым рецептам никак не выходило. В старинных рукописях, которые удалось раздобыть, многие места оказались зашифрованы, а кое-что оставалось непонятным и после дешифровки.

– Это же элементарно! – вопил Хомяков на летучке, в очередной раз приехав из Москвы и раздраженно узнав, что исследования застопорились. – Уйма спецов три месяца вкалывала, все полностью вам разложили по полочкам, так чего еще?! Почему опять не слава богу?!

– Потому что я понятия не имею, что такое синяя ртуть, – огрызался старший производства Тимофей Петрович Камнев, некогда бывший аж доктором наук.

***

Источники :

https://fb2.top/amalygama-434220

https://fantlab.ru/work766329

https://litmir.club/br/?b=277138

https://4italka.site/priklucheniya/istoricheskie_priklyucheniya/434220/fulltext.htm

https://knizhnik.org/vladimir-a-torin/amalgama

https://vk.com/amalgama_book

https://onlinelit.net/book/amalgama

***