За последним 155 - 16 Января 2024 - Персональный сайт

Главная » 2024 » Январь » 16 » За последним 155

18:22

За последним 155

---

===

***

===

Глава 22

Ленка встретила меня в холле — скорее всего, она увидела из окна подъехавшую машину и спустилась вниз.
— Ну наконец-то, Кени, — просияла она и кинулась мне на шею.
Я обнял её и с некоторым смущением осознал, что и сам цвету широченной улыбкой деревенского дурачка. Ну да, я тоже скучал не меньше. И к чему было так мучиться? Надо было ехать вместе, лишний день-два ничего бы не изменил.
— Что это за жуткое чудовище? — вдруг спросила Ленка, обратив внимание на мой чемодан.
— Чемодан, что же ещё? В Вене купил.
— А где твой? — с недоумением спросила Ленка.
— Внутри этого, — объяснил я. — Ну что ты как маленькая, Лен — я же под чужим именем в поезде ехал, Скорцезе мне имперские документы сделал. А на моём чемодане наш герб вытиснен — и как бы я с ним выглядел?
— Как человек с краденым чемоданом? — предположила Ленка. — Так кто ты у нас теперь?
— Я, вообще-то, по-прежнему Кеннер Арди. А ехал я как Генрих Шульце, средней руки торговец скобяными изделиями из Аахена.
— О, как романтично, прямо как в остросюжетном детективе, — восхищённо сказала Ленка. — Надо было с тобой ехать, я бы засекала слежку и всё такое.
— Ой, нет, — испугался я. Наверное, идея ехать по отдельности и в самом деле была правильной. Похоже, эта парочка, Алина с Драганой, всё-таки научила мою жену плохому. Поделилась с ней толикой дурости.
— То есть я теперь фрау Шульце? — не унималась она.
— Увы, милая, герр Шульце холост.
— Правильно Лина говорила, что мужчинам верить нельзя, — сделала вывод Ленка. — Как только мужчина исчезает из поля зрения, он тут же становится неженатым.
Это чему же учит мою жену наставница Алина? Предполагается, что разной магии-шмагии, но я что-то уже начинаю сомневаться.
— Не суди бедного Генриха слишком строго, милая, он был очень одинок и печален. Но позволь мне привести себя в порядок с дороги, а ты пока вели подавать обед. За обедом и поговорим.
Обедали мы вдвоём — мама, как всегда, обедала у себя в клинике, да мы и сами в это время дома бывали нечасто.
— Успела уже побывать в Академиуме? — задал я беспокоящий меня вопрос. — Как там обстановка?
— Успела, — кивнула Ленка. — Косятся, но ничего не говорят. Думаешь, с сессией у нас опять будут проблемы?
— Надеюсь, что всё-таки нет, но кто знает? Лучше не расслабляться. Устраивать опять этот цирк с экзаменами они вряд ли будут, но какую-нибудь пакость при удобном случае могут и устроить. Мажоров никто не любит, а с их точки зрения, мы и есть до предела обнаглевшие мажоры.
— Несправедливо… — вздохнула Ленка.
— Жизнь вообще штука несправедливая, — пожал плечами я, — а мы с тобой ни у кого сочувствия не вызовем, скорее наоборот. Привыкай, милая.
— Как ты съездил? — сменила она тему.
— Тревожно, — признался я. — В империи, похоже, большое брожение, не исключена даже гражданская война.
— Думаешь, Ливонию это как-то затронет?
— Уверен, что Ливонию это совершенно не затронет. Но я боюсь за родственников. Архиепископ Трирский является одним из имперских князей-выборщиков, так что Трир будет в самом центре событий.
— Мы могли бы послать туда часть дружины для их охраны.
— Как бы ни была хороша наша дружина, она не может сражаться с войсками герцога Баварского. Просто не тот масштаб. Да и не собираюсь я класть нашу дружину в имперских сварах. Посмотрим, может, и найдётся какой-то выход. Поговорю ещё с князем, надо для начала выяснить его позицию. В крайнем случае вывезем родственников на время к нам. А ты как съездила? Что там у нас в баронстве делается?
— В баронстве всё нормально. Я баронский суд провела — ну там ерунда, обычный треугольник, правда, с осложнением в виде хозяйства. Ты потом баронским указом обменяешь двум женщинам имена и фамилии.
— Как скажешь, — согласился я. — Обменяю.
— А ещё Ворон опять взбрыкнул. Выяснил, сколько у нас в лавке его овощи стоят, и решил, что мы его грабим, и что ему будет выгоднее самому торговать.
— И что, ты сумела его вразумить? — я с любопытством посмотрел на Ленку.
— Скорее сумела как-то убедить Росомаху, — покачала головой Ленка. — Бобёр всё время молчал, я так и не поняла, как он к моим словам отнёсся. А Ворон явно остался недовольным — сомневаюсь, что он мне поверил.
— Да скорее всего, и не поверил, — согласился я. — Ворон по характеру бунтарь, и к чужим словам всегда относится с недоверием. А ещё на это накладывается его полная неграмотность в экономических вопросах. Я даже подозреваю, что он никогда не имел дела с деньгами и только у нас с этой концепцией познакомился. В основном у них же всё строилось на натуральном обмене — ну там, поменять у крестьян ведро картошки на дюжину иголок, или ещё что-нибудь в таком духе. Для него совершенно непонятна ситуация, когда оптовые цены могут быть в несколько раз ниже розничных, а закупочные в несколько раз ниже оптовых. Он, по-моему, вообще не представляет, каким образом у одного и того же товара одновременно может быть несколько разных цен. К тому же всё усугубляется тем, что он нас не любит — он нас сразу невзлюбил, ты же помнишь, как мы познакомились. Так что и мои, и твои слова он принципиально пропускает мимо ушей.
— И как в таком случае ты собираешься иметь с ним дело?
— А я с ним дела не имею и иметь не собираюсь. Я все вопросы решаю со старейшинами. Росомаха на удивление умный дед, и действительно старается вникнуть в новые идеи. Насчёт Бобра не знаю, я его характер пока не понял, но судя по тому, насколько успешно они Ворона нагибают, он скорее на стороне Росомахи.
— Мне кажется, Ворон обязательно ещё что-нибудь отчудит, — убеждённо сказала Ленка.
— Непременно отчудит, и я даже могу сказать, когда, — засмеялся я. — Как только у них появится своя алхимия, он попытается продавать её сам. Нам он её ни за что не отдаст, это же его любимый проект.
— И что ты сделаешь? — полюбопытствовала Ленка.
— Я займу место в первом ряду и буду с удовольствием наблюдать за представлением. Он так упорно стремится наступить на грабли, что удерживать его дальше будет просто бесчеловечно. Пусть поторгует.
— Жестоко, — покачала она головой.
— А что делать, Лен, если человек совершенно не желает ничего понимать? Я и так сделал глупость, когда открыл эту лавку. Я-то хотел дать им возможность заработать, помочь обустроиться. А в результате получилось, что мы с этой лавкой от них зависим, и если они прекратят поставки, мы окажемся в неприятном положении, заменить их не получится. Вот и приходится постоянно терпеть выходки Ворона. С алхимией я поступил умнее — мы можем её брать у них, а можем и не брать, от их поставок мы никак не зависим. И я с удовольствием посмотрю, как Ворон сам себя окунает мордой в грязь. Я даже заговаривать с ним об алхимии не буду, пусть он сам приходит ко мне и умоляет.
— Жестоко, — повторила она, — но осуждать я тебя не могу. Действительно, всему есть предел. Слов он не понимает, я сама в этом убедилась.
* * *
Князь принял меня сразу — в последнее время я получил доступ к нему по высшему разряду, как будто я что-то вроде доверенного советника. Мысль, конечно, лестная — не будь я эмпатом, я бы, возможно, в это поверил и возгордился. К сожалению, эмпатия показывала мне реальную картину — общение со мной князя развлекает. Не то чтобы он воспринимал меня как клоуна, просто разговоры со мной его почему-то веселили. С одной стороны, на результат это вроде бы не влияло, но с другой, хотелось бы чуть более серьёзного отношения.
— Куда ты пропадал так внезапно? — поинтересовался князь, внимательно на меня глядя.
— Да не то чтобы внезапно, княже, — ответил я, про себя отметив, что о моём отъезде его проинформировали. — Просто до последнего надеялся, что ехать не придётся, но в конце концов вот пришлось. А ездил я в Трир к дяде, уладить вопрос с первой ревизией, и заодно убедиться, что он полностью понимает ситуацию.
— Какую ситуацию он должен понимать? — вопросительно поднял бровь князь.
— Что любой из совладельцев — ты, к примеру, или кардинал, или кто угодно, может в любой момент прислать своих ревизоров. И поэтому в любой момент времени дела компании должны быть в идеальном порядке. Никаких кассовых разрывов, никаких сомнительных займов, никаких неформальных договорённостей с контрагентами.
— Вот что мне в тебе всегда нравилось, Кеннер, так это твоя порядочность в делах, — с удовлетворением заметил князь. — Даже когда ты выворачиваешь мне карманы, ты делаешь это с честным лицом, и совершенно прозрачным образом.
— Обидно и незаслуженно, княже, — насупился я.
— Пообижайся мне ещё, — хмыкнул князь. — Зеппер как себя ведёт? Пакости делать не будет?
— Да с чего бы ему пакости делать? — искренне изумился я. — Он, наоборот, мне благодарен за то, что я его выручил в трудной ситуации, помог сохранить его банки, подключил к выгодному делу…
Князь захохотал, вытирая слёзы.
— Всё, всё, Кеннер, не объясняй мне, пожалуйста, а то я и в самом деле в это поверю. Ты ведь так объяснишь, что придётся поверить.
— Зря ты так, княже, — недовольно сказал я. — Он действительно неплохо заработает на розничных продажах в империи, так что он перед семьёй отчитался, что он провёл с нами трудные переговоры и победил. Семья посмотрела на цифры в его отчёте и убедилась, что он и в самом деле нас всех нагнул. Он сейчас там герой.
— Что, правда? — недоверчиво посмотрел на меня князь.
— А что тебя удивляет, княже? На рознице, с учётом увеличившихся объёмов, он будет зарабатывать больше, чем раньше на опте. Ему же почти ничего не доставалось раньше — так, остатки ему отдавали, когда эти остатки случались.
— А то, что ему нужно будет недоимку по налогам погасить?
— Так он с кананитян эти деньги содрал. Я так понял из его оговорок, что они долго морщились, отнекивались, но всё же решили с ним не ссориться и заплатили. То есть получилось, что он за их счёт выбил у нас выгодную сделку. Так что, княже, он всех нас и купил, и продал, и вернулся домой на белом коне.
— Нет, ну вот как у тебя так получается, а? — покрутил головой князь. — Всех обобрал, и при этом все тебя же и считают благодетелем.
— Я просто стараюсь, чтобы каждый получил своё, — объяснил я. — Чтобы всё было по справедливости, и чтобы никто не ушёл обиженным.
— Ну конечно, — хохотнул он. — Надо тебя с княжичем свести, что ли, пусть поучится, как надо дела делать. А то вырос телёнок какой-то, ни обуть ближнего, ни раздеть дальнего — только и умеет, что девок в постель укладывать.
— Да я-то и того не умею, — с опаской возразил я.
Князь только улыбнулся и махнул рукой, ничего не говоря.
— Ладно, ты зачем пришёл-то? Что опять замыслил?
— Тут такое дело, княже… Ты же наверняка слышал, что император при смерти, и что с наследованием возникли сложности, потому что кроме кронпринца, на корону претендует герцог Баварский?
— Слышал, — кивнул князь, с интересом глядя на меня.
— Так вот, они уже понемногу готовятся воевать, и по этому поводу архиепископ Трирский хочет купить у нас разную боевую технику.
— А своя чем его не устраивает?
— Похоже, что поставки своей контролирует Баварский, — объяснил я. — И сторонникам кронпринца ничего продавать не жаждет. Так что они надеются купить у нас.
— А нам-то это надо — помогать Трирскому? — задумался князь. — Далеко он от нас, и дел у нас с ним никаких нет.
— Кардинал Скорцезе присоединился к его просьбе, и попросил передать, что они умеют быть благодарными.
Князь саркастически фыркнул.
— А то я не знаю, как они умеют быть благодарными. Благодарность попов не стоит ровным счётом ничего.
— Я бы с тобой поспорил, княже, — осторожно заметил я. — Их благодарность действительно стоит немного, но кое-что она всё-таки стоит.
— Ну, если только кое-что, — неохотно согласился он.
Князь наш явно не очень хорошо относится к божьим людям. Может, они когда-то в прошлом его немножко надули? С трудом могу такое себе представить, но всякое бывает, никто от этого не застрахован.
— Вообще-то, они не даром просят, а купить хотят.
— Кто бы им что даром дал, — хмыкнул князь. — А что конкретно Трирский хочет?
— Бронеходы, артиллерию, да почти всю номенклатуру боевой техники.
— И как ты это сможешь поставлять? Ты не забыл, что ты себе выбил ещё и контракт дружины? Обрадуй Буткуса, кстати — пусть подаёт документы на конкурс. Без конкурса мы контракт отдать не можем, сам понимаешь — невозможно отменить объявленный конкурс и просто отдать контракт целиком твоему Буткусу. Да даже и так представляю, какой вой поднимется, когда он вдруг победит в конкурсе.
— Буткус не мой, княже. А поставлять смогу без проблем. Именно от меня имперцам пойдёт ведь только тяжёлая техника с четвёртого механического. А на дружину будут работать мастерская Ивличей и «Милик», мы там под это дело проводим обновление оборудования. Я прикинул — мы должны нормально справиться, по загрузке мощностей нормально укладываемся, даже с запасом.
— То есть мы ставим на кронпринца, так получается? — пристально посмотрел он на меня.
— Да мы и так на него поставили, княже, раз связались со Скорцезе. Нам на Баварского и нет смысла ставить, у нас там друзей нет и вряд ли будут.
— Ну ладно, — сказал он уже мягче. — Пусть попы присылают список чего они хотят, обсудим.
* * *
— Это Кеннер Арди. Соедините меня с сиятельной, пожалуйста.
— Здравствуйте, господин Кеннер, — откликнулась секретарша. — Соединяю.
В трубке щёлкнуло несколько раз, и послышался голос Драганы.
— Да, Кен. Слушаю тебя.
— Привет, Гана. В «Ушкуйник» как раз подвезли овощи-фрукты от наших лесных — хочу угостить тебя обедом.
— А с чего это ты вдруг расщедрился? — в голосе у неё прорезалась подозрительность. — Затеял новую аферу?
— Вот так люди и становятся жуликами, Гана, — укоризненно сказал я. — Потому что какой смысл быть честным и страдать, если тебя всё равно вечно подозревают? Всего лишь хочу поговорить.
— А разговор срочный?
— Да нет, ничего срочного. Просто ресторану продукты от лесных редко достаются, а сегодня достались, вот я и решил тебя позвать.
— Всё равно подозрительно, — недоверчиво сказала она. — Но давай пообедаем. Я могу к часу подъехать — устроит?
— Устроит, подъезжай.
Кабинет для секретных переговоров я занимать не стал — в факте нашей встречи ничего секретного не было. Даже наоборот, такая встреча работала на мою репутацию человека с большими связями. А в «Ушкуйнике» кроме кабинетов, была ещё и маленькая застеклённая терраса на четыре столика, с которой открывался красивый вид на город. Её я и распорядился зарезервировать для нас целиком.
— А мило тут у тебя, — заметила Драгана, целуя меня в щёку.
— Заходи сюда почаще, — улыбнулся я. — С моих друзей здесь даже денег не берут. Это мой ресторан, если ты не знала.
— Да знаю, конечно, — махнула рукой она. — На тебя же только ленивый досье не собирает, а мои уже столько натащили, что я и читать эту чепуху перестала.
— А что так? — с любопытством спросил я. — Неужели неинтересно?
— Фактов мало, одни домыслы, — пояснила она. — Ты скучный человек, Кен. В скандалах не участвовал, жене верен до неприличия, в каких-то тайных пороках тоже не замечен. Так что про тебя наши аналитики в основном разные теории сочиняют. Некоторые очень забавные, вроде той, где ты реинкарнация Рюрика, но вообще они быстро надоедают. Совсем без фактов всё-таки скучно.
— Фактов тебе мало, надо же, — хмыкнул я. — Да просто спроси, если что-то интересует. Скорее всего, отвечу, секретов на самом деле у меня немного, вот так, с ходу, даже и не вспомню у себя никаких секретов. Хотя наверняка найдутся какие-нибудь, у всех же есть.
Здесь официант подкатил к нам тележку, заставленную тарелками и тарелочками, и мы, как было принято выражаться в старинных романах, отдали должное превосходному обеду.
— Так о чём ты хотел поговорить? — спросила она, когда мы, наконец, перешли к десертам.
— Хотел расспросить, как там продвигается дело с теми существами в моём подвале.
— Вот так и знала! — расстроенно заявила она. — Если я скажу, что это государственная тайна, и расследование идёт своим ходом, тебя же это не устроит?
— Брось, Гана, — укоризненно сказал я. — Это мой подвал, я имею право знать, что там творится. Тем более, я подозреваю, что ты меня в это дело всё равно так или иначе затащишь.
— Вот поэтому я и не хотела сюда ехать, — вздохнула она. — Ладно, что тебя интересует?
— Например, меня интересует, что эти существа из себя представляют.
— Мы склоняемся к версии, что это всё-таки вселившиеся духи.
— Не очень стыкуется, — с сомнением заметил я. — Наш Ингвар — ну, это дух, что у нас в поместье жил, я его в конце концов прикончил, — так вот, Ингвару было почти три тысячи лет, а может быть, и больше, и то он оставался просто духом. Ему и в голову не пришло бы вселяться в какую-то мумию, он так быстро разбазарил бы всю энергию, которую копил три тысячи лет. Одно дело вселиться в живого, где нужно всего лишь перехватить управление, и совсем другое оживить труп.
— Всё верно, Кен, мы тоже долго сомневались. Но потом всё же пришли к выводу, что, во-первых, это какие-то очень специфические духи, с которыми мы раньше не сталкивались, а во-вторых, они присосались к какому-то внешнему источнику. Радует только, что энергию они всё-таки экономят.
— А из чего вы сделали вывод, что они её экономят?
— Мы там одну из тварей разрубили пополам в районе пояса. На ней это никак не отразилось, просто верхняя половинка стала левитировать. Но потом она всё-таки прирастила себе нижнюю половинку обратно, стало быть, левитация хоть и удобнее, но при этом слишком затратна в плане энергии. Причём, что забавно, она прирастила себе низ наоборот, то есть у ней задница и морда сейчас смотрят в одну сторону. Но непохоже, чтобы это ей особо мешало.
— Интересно, а что будет, если сжечь это существо дотла?
— Мы не стали пробовать, слишком рискованно. Так они хотя бы привязаны к источнику энергии, а что может сделать свободный дух — совершенно непонятно.
— А они привязаны?
— Да, мы выпустили одно для пробы, но оно далеко не ушло, немного побродило рядом с дырой, а потом обратно ушло. А другие даже не пытались выйти.
— И много их там?
— Сначала было три, потом из ближайших комнат выползла ещё пара. Может, в комнатах подальше есть ещё, но они пока не показывались.
— То есть получается, что они привязаны к одному месту и не особо опасны? — сделал я вывод.
— Получается, что так, — согласилась Драгана. — Они привязаны к чему-то, что находится ниже, на третьем уровне, и сами по себе не особо активны. И довольно тупые — даже если просто прислонить к пролому кусок фанеры, они теряют людей из виду и успокаиваются.
— Так может, проще и в самом деле залить их бетоном?
— Это предложение пользуется определённой популярностью, — кивнула Драгана, — но всё же это слишком опасно. Ты же сам говорил, что такую мину под городом оставлять не стоит.
— Наверное, всё-таки не стоит, — согласился я. — Кстати, Стефа говорила, что там отметились боги. Сначала там был храмовый комплекс, потом боги ушли, потом пришли другие, и как раз во время второго пришествия был достроен и активно использовался третий этаж.
— Это важная информация, — укоризненно посмотрела на меня Драгана. — Почему ты мне раньше об этом не сказал?
— Потому что раньше ты вообще не хотела со мной на эту тему разговаривать, — напомнил я.
— А, ну да, — смутилась она. — А она не говорила, что за боги?
— Нет, — покачал головой я. — Камень их не различает, просто помнит, что были боги. Но тебе лучше с самой Стефой поговорить, наверняка она сможет ещё что-нибудь сказать.
— Обязательно поговорю, — кивнула Драгана.
— А вот раз уж мы вспомнили Стефу…
— Ты вспомнил, — уточнила она.
— Хорошо, пусть будет я вспомнил, какая разница, — недовольно поправился я. — В общем, она мне выдала теорию, что весь наш мир — это сон Летящей-в-Ночь, и мы тоже часть этого сна.
— И что?
— И мне такая версия не нравится. По сути, то же самое, что и у жрецов — драконица, разгоняющая первородный мрак.
— Жрецы просто повторяют, как попугаи, что они краем уха слышали, — пожала плечами Драгана. — А вообще — что тебя смущает? Сон Летящей — это то, как видит мир Стефа, да и вообще Ренские. А ты хоть и Ренский, но это явно не твой образ. Не знаю только, почему тебя это задело — ну, видит она мир таким, и что из этого?
— Насколько такое видение мира соответствует действительности?
— Какой ещё действительности? — с иронией взглянула на меня Драгана. — Знаешь, я сейчас слушаю тебя, а перед глазами твоя Магда Ясенева. Не уподобляйся, пожалуйста.
— Тогда я вообще ничего не понимаю, — с отчаянием признался я. — Вот есть Сила, вот есть Сияние, всё просто и понятно. Что в этом не так?
— Как всё запущено, — вздохнула Драгана.
Она замолчала, о чём-то размышляя. Я тоже молчал — у меня было ощущение, что я могу услышать что-то новое, и если я действительно хочу это узнать, то лучше ей не мешать.
— Вообще-то, я не совсем права, — наконец, сказала она. — Ты этого знать и не обязан. Я об этом читаю лекции на пятом курсе, и они факультативные, потому что для большинства студентов это слишком абстрактная концепция, и этому большинству она просто не нужна. Понимаешь, Госпожа Рассвета — это очень сложная сущность, которую мы не в состоянии постичь как нечто цельное. Мы сами её порождения, по сути, мы её ничтожная часть. Как пример — красная кровяная клетка путешествует по твоему организму, и видит тебя со множества разных сторон, но она не в состоянии постичь тебя целиком. Даже если ей удастся посетить каждую твою клетку, она всё равно не сможет познать тебя как цельное существо. Разный масштаб, разный уровень сложности.
— Не скажу, что мне это особо нравится, но я это понимаю и принимаю.
— Ты видишь Госпожу как Сияние, так?
— Не то, чтобы прямо вот вижу, — признался я. — Но мне удаётся временами увидеть Сияние, и постепенно у меня это получается всё лучше и лучше.
— Сияние — это то, как видят Госпожу Владеющие. Как сияющие нити, пронизывающие всё сущее. Считается, что ты становишься полноценным Владеющим, как только начинаешь без усилий видеть Сияние. Вот только этот образ совершенно бесполезный, хотя многие считают, что Владеющие могут то, что могут, именно благодаря тому, что видят Сияние.
— Не очень понятно, Гана, — честно признался я. — Вот ты говоришь, что этот образ бесполезный — значит есть, какие-то полезные образы?
— Конечно. Ты же знаешь, что такое дар Силы?
— Я помню, что ты мне объясняла, — кивнул я.
— Так вот, на самом деле дар Силы — это всего лишь возможность увидеть Госпожу с новой точки зрения. Постичь ещё один образ Госпожи, если угодно. Ты знаешь, какой аспект у Ренских?
— Знаю. Сон Камня.
— И она видит мир как сон Летящей. Как ты считаешь — это случайное сходство или нет?
— То есть Аспект и Дар Силы связаны?
— Это, в принципе, одно и то же. Просто, когда Владеющий отказывается от других образов Госпожи и углубляется в один-единственный, то мы называем такой дар Силы Аспектом. Ренские видят мир как сон Летящей-в-Ночь, но это очень общий взгляд. Аспект — это нечто более специализированное, в их случае это Сон Камня. Свои возможности Ренские смогли получить именно потому, что они смогли увидеть Госпожу как Летящую-в-Ночь, которой снится наша Вселенная. Стефа тебе показывала что-нибудь из того, что она может?
— Она мяла камень, как кусок пластилина, — вспомнил я.
— Ну вот видишь, — с удовлетворением сказала Драгана. — Теперь понял?
— А ты можешь камень смять?
— В принципе, могу, — смутилась Драгана. — Но понимаешь, в чём дело — для меня это достаточно сложно, а Стефа может это делать просто чтобы занять руки. Ну знаешь, как христианские попы чётки перебирают.
— Но всё-таки ты можешь?
— Ты не понял, Кен, — досадливо поморщилась Драгана. — Да, камень можно смять и другими способами. Но камень — это ерунда. Вот тебе более понятный пример. Редкоземельные элементы для нужд промышленности практически полностью добываются Ренскими. У них есть несколько шахт. Они туда никого не пускают, но один раз им пришлось пустить инспекцию княжества, и я смогла на такой шахте побывать. Так вот, это был большой хорошо охраняемый ангар. Пола там не было, была просто каменистая почва, а в середине была большая яма глубиной сажени три. И на дне этой ямы непрерывно появлялись крупинки металлов, они просто выдавливались на поверхность из глубин. И каждый час рабочие лопатами сгребали чистые металлы в ящики.
— Впечатляет, — признал я. — А как видишь Госпожу ты?
— Как Древо Жизни. Ну ты, надеюсь, понимаешь, что это тоже очень примерное описание, больше поэтическое, чем реальное? Дерево, которое растёт в поле вероятностей на самом деле не совсем дерево, и не совсем жизни.
— Мне надо привыкнуть к такой картине мира, — признался я. — Хотя некая цельность в ней прослеживается. Слушай, а почему, мне никто этого не рассказывал? Это что, какой-то секрет Высших или как?
— Да какой там секрет, — поморщилась Драгана. — Я всё это на своём факультативе рассказываю. Просто это никому не интересно. Этот факультатив посещают обычно один-два человека, в некоторые годы я его просто не веду за отсутствием слушателей. И посещают его обычно теоретики, с других факультетов я никого даже и не припомню. Вот ты, я думаю, на него запишешься, а твою жену я вряд ли у себя увижу. Нет прямого практического применения, вот никому и не хочется на это время тратить. Даже Высшим неинтересно — если Стефа Ренская об этом ещё как-то задумывается, то Алина, например, этим голову себе не забивает.
— Алина мне говорила, что признак Высшего — это умение разговаривать с Силой…
— Да знаю я эту её идею, — фыркнула Драгана. — Глупости это, по-моему. Ну, в какой-то форме общение есть, конечно, вот Ренские как-то же просят Землю отдать им металлы, но вообще я бы разговором это не назвала.
— Понятно, — озадаченно сказал я. — Осталось только понять, при чём здесь Сила, если получается, что возможности нам даёт образ Госпожи или как-то так.
— На пятом курсе всё узнаешь, если запишешься на мой факультатив, — усмехнулась Драгана.
— А пораньше можно?
Драгана страдальчески закатила глаза.
— Ну только не сейчас, ладно? Мне в самом деле уже пора. Как-нибудь потом поговорим, когда время будет.