...зовут 022 - 4 Марта 2024 - Персональный сайт

Главная » » ...зовут 022

16:03

...зовут 022

***

===

Глава 22

Покидать больницу я не спешил. Врачи настояли хотя бы денёк подержать меня под наблюдением. Та гадость, которой я надышался, штука коварная. Она вроде не видна невооружённым глазом и не опасна, на первый взгляд, но в будущем может привести к нежелательным эффектам. К тому же мне не помешает полноценный отдых. Новое жильё пока не нашёл, вот этим и займусь. Просмотрю объявления, почитаю отзывы арендаторов, составлю список. Пусть Ёсида хотя бы пару дней помучается в одиночестве… или не в одиночестве. Надеюсь, Ёсимацу своего не упустит. Я за неё болею. Самое смешное, сказано это было с больничной койки самому Ёсиде, когда он приехал меня навестить, привезя пакет персиков. Мог бы на них не тратиться. Фрукты в Токио довольно дорогие. Кроме того, я же не рожать собираюсь, а просто отдыхаю, как в санатории. Успокоил друга. Объяснил, что со мной всё в порядке. В больнице остался по рекомендации врачей, в качестве обычной меры предосторожности.
После Ёсиды меня навестила Мицухо-сан. Её визит я перенёс спокойно, понимая беспокойство заместительницы начальника отдела. Она пожелала мне скорейшего выздоровления. Попросила ни о чём не беспокоиться. Передала похвалу руководства за спасение людей. Моя заслуга косвенно стала и их заслугой. Здесь крупные компании несли полную ответственность за своих сотрудников. Их преступления становились общим позором, а достижения – общей наградой. В Японии так принято. Я даже по телевизору видел, как какой-то человек совершил самое обычное, бытовое преступление, а руководитель фирмы, где он работал, потом публично извинялся, низко кланяясь.
Выполнив поручение, Мицухо-сан мягко отругала меня за излишнее безрассудство. Попросила больше так не рисковать и позволить профессионалам своего дела, получающим за это зарплату, спокойно выполнять свою работу. Из-за меня сложилось впечатление, будто спасатели и пожарные в чём-то виноваты, раз дошло до того, что посторонние люди вынуждены делать их работу. Хотя пожарные приехали на вызов относительно быстро, на них всё равно со всех сторон посыпалась критика. Нехорошо, Мацумото-сан, подводить достойных уважения людей. В лучших японских традициях я извинился. Пообещал быть осмотрительнее. Поблагодарил за заботу. Расстались мы на хорошей ноте, довольные собой и проведённой беседой.
После заместительницы начальника отдела инспекций приехал директор ПР службы Мацудара-корп со своими знакомыми репортёрами. Эта встреча далась мне уже намного тяжелее. Широнами-сан захотел из произошедшего события извлечь максимальную выгоду. Он устроил целое представление, акцентируя внимание не на том, какой я человек, а на компании, в которой имею честь работать, чем безмерно горжусь и хвастаюсь при каждом удобном случае. «ХВАСТАЙСЯ, Я СКАЗАЛ!» – крупными буквами читалось в по-отечески «добрых» глазах Широнами-сана, радостно улыбающегося на камеру, стоя рядом с кроватью героя сегодняшнего дня. Завтра будет другой герой и другие новости, о чём он прекрасно знал.
Поняв, чего от меня хотят, так и сделал. Куда мне было деваться с больничной койки в одноместной, люксовой палате, с трёхразовым питанием, лучше, чем в ресторане, кондиционером, телевизором и вместительным стенным шкафом. Компания умела быть не только требовательной, но и щедрой. Оказывается, мне на три дня полностью оплатили все больничные расходы. Изначально директор рассчитывал упечь меня сюда на неделю, чтобы усилить эффект, у корпорации как раз намечались сложные переговоры с мэрией, но после разговора с врачами он отказался от этой авантюрной идеи. В любом случае в ближайшие дни мне запретили общаться с «неправильными» журналистами из «неправильных» изданий, попросив отправлять всех желающих пообщаться в нашу пресс-службу, которая с радостью ответит на все вопросы.
Подозреваю, дифирамбы мне там будут петь, заливаясь соловьями в брачный период, стоя на фоне логотипа компании, во всю стену. У нас имелся особый стенд для подобных случаев. Широнами-сана можно понять. Прибыль сама себя не извлечёт из кошельков впечатлительных покупателей, желающих выразить свою благодарность храброму, но скромному герою. Поэтому, к примеру: «Покупайте колготки, не будьте жлобами, во имя Мацумото!», вот такой слоган вполне может появиться у наших изобретательных пиарщиков. В современном мире на первом месте у корпораций стоят деньги, а не человек.
Вместе с тем директор мне сообщил, что все оставшиеся вопросы со студией он возьмёт на себя. Это чтобы я не волновался. Все заключительные операции с фильмом проведут сотрудники его службы. Они же подадут фильм на конкурс, но только после одобрения, полученного на закрытом показе у руководства. Как и было обещано, благодарность мне объявят по корпоративным каналам связи в установленном порядке. Упомянут в статье новостного раздела на нашем сайте. В конце месяца выпишут премию. Другими словами – спасибо Мацумото, нам от тебя больше ничего не нужно, до свидания!

После ухода ПР директора не прошло и получаса, как приехала Аямэ, с подругами, держа в руках корзину с фруктами, большую часть которых они сами же и съели, пока со мной болтали. Воспользовавшись случаем, намекнул Ёсимацу, что сегодня Ёсиде будет особенно одиноко и грустно. Я об этом уже позаботился. Спросил, не знает ли она хорошую девушку, которая могла бы его утешить? Загадочно улыбнувшись, Ёсимацу обещала подумать. Судя по интонации, за персики я с ним только что рассчитался. Аямэ и Харада в этот момент деликатно делали вид, будто их тут нет, но они всё слышат.

***

Покидая больницу, выяснив, что с Мацумото всё в порядке, в чём она нисколько не сомневалась, Мацудара у лифта случайно столкнулась с Такэути. Одна намеревалась туда войти, а другая выйти. Возникла небольшая заминка. Обменявшись нечитаемыми взглядами, конечно же, узнав друг друга с первого взгляда, Аямэ вежливо уступила дорогу. Войдя с подругами в освободившийся лифт, поддавшись соблазну, она неожиданно позвала Такэути.
– Подожди.
Повернувшись, директор Хоримии невозмутимо посмотрела на подозрительно довольную Аямэ, что та всячески невербально подчёркивала, слегка приподняв бровь. Её помощница, Онода-сан, тоже удивлённо остановилась.
– Держи. Утешительный приз.
С проказливой улыбкой Аямэ легонько подкинула апельсин, прихваченный из палаты псевдо-больного Мацумото, целясь им прямо в руки Такэути. Директор Хоримии рефлекторно поймала яркий, круглый объект.
Когда двери закрылись и лифт начал спускаться, Ёсимацу поинтересовалась у подруги.
– Кто это был?
– Никто, – беззаботно ответила Аямэ, улыбаясь ещё шире.
Она не жалела, что приехала.

***

– Кто это был? – задала тот же вопрос удивлённая Онода.
– Никто, – обманчиво равнодушно ответила Киоко, ещё несколько секунд задумчиво разглядывая закрытые двери лифта.
Продолжив идти к нужной палате, она по пути небрежно «уронила» апельсин в ближайшую урну.

***

Решив подкрепиться, пока ещё кто-нибудь не пришёл и доел оставшееся фрукты, взял большой, сочный персик. Очистил его от кожуры, аккуратно поднял двумя пальцами, стараясь не испачкаться, и именно в это мгновение раздался тихий стук в дверь, от которого я вздрогнул. Достаточно было отвлечься всего на мгновение, как произошло непоправимое. Старик Мёрфи был прав. Скользкий от сока, уже перезревший фрукт выскользнул и упал мне прямо на штаны, немного смявшись, да ещё в самом неудобном месте, в районе паховой области.
Не захотев предстать перед гостями в неприглядном виде, смущать их, да и самому чувствовать себя неловко, в ту же секунду принял поспешное решение скрыть следы «преступления». Отложил устранение последствий своей неловкости до лучшего момента. Чуть согнув колени, тут же принял полулежачее положение, натянув одеяло под самое горло, скрывая фрукт в образовавшемся воздушном кармане. Я подумал, что это медсестра что-то хочет спросить, или какой-нибудь пациент заблудился, а то и репортёр, что ещё хуже. Мне не хотелось ни оправдываться, ни объясняться.
Кроме того, вспомнилась просьба Широнами-сана изображать «умирающего лебедя», которого он собирался «продавать». Не знаю как, но Мацудара-корп решила не только показать лицо, но и нагреть на этом событии руки. К сожалению, быстрота реакции не всегда приводит к лучшему решению задачи.
В палату вошла Киоко, ради приличий выждав всего пару секунд. Я её прихода не ожидал, но был этому рад. Приятно, когда о тебе беспокоится красивая женщина.
– Мацумото, ты не спишь? – негромко спросила госпожа директор, чтобы ненароком не нарушить покой больного.
– Нет. Рад тебя видеть, – что чувствовал, то и сказал. – Что привело тебя в эту больницу? Надеюсь, не проблемы со здоровьем? – шутливо спросил, добавив в голос лёгкой обеспокоенности.
– У меня-то всё хорошо, а вот у тебя, насколько я вижу, не очень, – осуждающе на меня посмотрела, будто я уже в чём-то успел перед ней провиниться.
Войдя в палату, она окинула помещение быстрым взглядом, на мгновение задержав его на тумбочке, на которой стояла корзина фруктов.
– Что-то уныло у тебя в палате. Нет свежего воздуха, приятных глазу красок, поводов для оптимизма. Онода, найди вазу с цветами, – распорядилась, имея в виду прямо сейчас, а не когда-нибудь потом. – Хоть немного оживим обстановку.
Удивлённая помощница не стала переспрашивать, просить подождать, пока она съездит в магазин и купит их. Тем более, не стала ругаться на неожиданные капризы начальства. Уже привыкла к ним. Онода тихонько вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь, отсекая нас от больничного шума, создавая иллюзию уединения.
Несколько минут Киоко расспрашивала о моём самочувствии, с тревогой отметив для себя странную напряжённость и беспокойство пациента, определённо что-то от неё утаивающего. Я боялся, что персик ещё сильнее пропитает своим соком больничную пижаму, поэтому старался лишний раз не шевелиться, а то вдруг он ещё скатится и заодно придётся менять постельное бельё. Мне и так потом неудобно будет извиняться перед медперсоналом, а если ещё и трусы придётся снять, запасных-то у меня нет, тем более.
Пока мы разговаривали, Онода быстро пробежалась по соседним палатам. Найдя в одной из них искомое, договорилась о покупке вазы с цветами, не жалея денег. Потом эти траты спишет на представительские расходы.
Посмотрев на принесённое, к большому облегчению помощницы, а то Онода боялась, что придётся повторить забег, Киоко одобрительно кивнула. Забрав вазу, директор лично поставила её на самое видное место, на тумбочку, стоящую рядом с кроватью. Чтобы освободить место, она сняла опустевшую корзину с фруктами, попросив Оноду выкинуть этот ненужный мусор.
Переключившись на «больного», ставшая вдруг строгой Киоко принялась задавать вопросы, опережая мои, выясняя, что же случилось на самом деле? Кого я там таскал на плече, лапая за задницу? Как их зовут? Вновь повторил свою историю, в который раз за день. Как и до этого, что-то недоговаривая, что-то преуменьшая. Я не видел в совершённом поступке чего-то особенного или героического, но при этом и не желал спорить с людьми, переубеждать их. Дальше наш разговор застопорился. Мы просто не знали, о чём ещё поговорить? Это вызвало странное ощущение некоторой неловкости, умноженной на моё желание поскорее остаться одному. Что намного хуже, внимательная Киоко больше не могла «не замечать», как я натягиваю одеяло, что-то под ним пряча. Моя неподвижность и крепко сжатые пальцы говорили сами за себя.
– Как ты себя чувствуешь? – испытывающее посмотрела мне в глаза.
– Нормально.
– Ничего не болит?
– Нет. Со мной всё хорошо, – вымученно улыбнулся, устав за весь день отвечать на одни и те же вопросы.
– Что говорит доктор?
Она явно мне не поверила.
– Что через несколько дней я вернусь домой. Ожогов почти нет. Выписал мазь. На этом всё, – выдал исчерпывающую информацию.
– По-моему, ты мне что-то недоговариваешь, – прищурилась подозрительная Киоко.
– Да разве бы я посмел? – наигранно удивился, мысленно ругая себя за идиотизм и неспособность вести себя естественно.
Достал бы персик, и мы бы вместе посмеялись над этой глупой ситуацией, так нет же, я упрямо делал вид, что не понимаю, о чём она? Есть у меня такая черта характера. Если что-то пытаюсь скрыть, ни за что в этом не признаюсь. Нельзя внезапно менять показания. Тем более, нельзя оправдываться, поскольку это первый признак вины. Потянут за одну ниточку, вытянут весь клубок.
Не поверив мне на слово, Киоко уселась на кровать и резко приблизилась. Потянувшись, она насильно разжала мою хватку на одеяле. Оголила руки до локтя, внимательно осмотрела, убедилась, что с ними всё в порядке. Переведя немного растерянный взгляд на моё лицо, не понимая, в чём же тогда причина такого поведения, удивилась ещё сильнее, увидев округлившиеся от испуга и смущения глаза. У меня аж дыхание перехватило. Если она ещё немного спустит одеяло или обернётся – это будет катастрофа! Как я объясню, что делает смятый, растекающийся соком персик у меня под одеялом, да ещё там? Что за извращения? Хорошо, что Онода вышла, по телефону решая рабочие вопросы своего директора.
– Кхм. Ты не могла бы отпустить мою руку и встать. Пожалуйста, – попросил Киоко с натянутой, немного виноватой улыбкой, обильно потея.
Судя по тому, как она внезапно сильно смутилась и слегка покраснела, перехватив мой быстрый взгляд, направленный вниз, она успела заметить выпирающее в нужном месте одеяло и не то подумать! Небось решила, что я так бурно отреагировал на её прикосновение. Господи, женщина – я не из этих и не из тех! Казалось, что может быть хуже на пути к окончательному недопониманию и позору? Как только Киоко торопливо встала, я тут же натянул одеяло под самый подбородок, разглаживая складки.
– Что-то меня начало клонить в сон, – намекнул, что ей пора уходить. – Наверное, из-за лекарств.
Теперь признаваться и показывать мокрое, липкое пятно на штанах, тем более не стоит. Не хочу выставлять себя на посмешище, давая ей повод подкалывать меня ещё очень-очень долгое время. Если Киоко кому-нибудь об этом конфузе расскажет, даже не знаю, что тогда делать. Эмигрировать? Сменить фамилию? Удивительно, когда это я успел так поглупеть? Раньше подобные ситуации меня не волновали, а теперь смущаюсь, как мальчишка.
– Думаю, мне уже пора, – немного изменившимся голосом объявила подозрительно напрягшаяся Киоко.
Она-то чего занервничала? Господи! Даже думать об этом не хочу, а вот материться, напротив, ещё как хочу. И закурить!
– Спасибо, что пришла, – неловко поблагодарил Киоко.
– Мне несложно. У меня как раз выдалось свободное время, – столь же неловко соврала, отведя взгляд.
Когда за Киоко закрылась дверь, выждав две минуты, боясь шелохнуться, быстро засунул руку под одеяло. Вот же невезение! Ощущения от склизкого, мокрого пятна были очень неприятны. Метким броском отправил подставивший меня персик в урну. Пальцами собрал остатки прилипшей к штанам мякоти. Согнув ноги, постарался не допускать контакта пижамы и одеяла. Достав правую руку, придерживая одеяло левой, задумался, обо что вытереть испачканные соком пальцы? За что можно ухватиться, чтоб встать? В этот момент, к сожалению, без зловещей барабанной дрожи и стука в дверь в палату заглянула неожиданно вернувшаяся Киоко, вспомнив, что так и не задала какой-то важный вопрос. Какой именно она забыла сразу, как увидела открывшуюся ей картину. Это было эпично! Представляю, что Киоко подумала, застав меня в такой позе. Тут была бы уместна чёрная заставка с надписью «Directed by Robert B. Weide» и той самой музыкой.
– Это не то, что ты подумала, – дрогнувшим голосом сказал то, что говорили многие и многие малолетние неудачники своим мамам.
Дёргано кивнув, с покрасневшими щеками и широко раскрытыми глазами, Киоко медленно закрыла дверь, оставшись с той стороны.
– *****!!! – раскрыл богатое знание одного иностранного для японцев языка.
Лучше бы я сгорел в огне, а не от стыда.

***

Придержав двери лифта, Онода подождала, пока госпожа войдёт, после чего нажала кнопку первого этажа. Удивлённо посмотрев на покрасневшее лицо Такэути-сан, с немного надутыми щеками и блестящими от влаги глазами, складывалась впечатление, будто она едва сдерживала распирающий её изнутри хохот, забеспокоившаяся помощница спросила.
– С вами всё в порядке?
Может, она задыхается? Ей плохо? Ну не может же Такэути-сан и в самом деле…
– Да, – госпожа директор нашла в себе силы ответить.
– Что-то случилось? – полюбопытствовала Онода, не видя причин для такого резкого изменения её поведения.
– Ничего. Поехали в офис. Быстрее. Больше не задавай вопросов, – пугающим голосом попросила начальница.
Такэути не была уверена в том, что тогда сможет удержать всё в себе, включая смех.

***

После ухода Киоко позвонил Ёсиде и потребовал срочно привести мне пива с сигаретами, а лучше сразу сигарами. Да, прямо в больницу. Буду лечить нервы.
– Но их же нельзя туда проносить? – удивился наивный друг.
– Не будь ребёнком. Пиво перелей в непрозрачный пакет сока, а сигареты засунь в карман. Всему тебя учить.
– Тебе не стыдно о таком просить? – он попытался воззвать к моей потерявшейся совести.
– Мне уже ничего не стыдно, – мрачно заверил друга, не представляя, как теперь показаться ей на глаза.
Раньше я думал, что наш небоскрёб очень большой, и это плохо, а теперь, что он очень маленький, и это, опять же, плохо. Услышав стук в дверь, завершил разговор, не желая выслушивать его отговорки.
Ко мне пришли. Всё пока. Жду свой заказ. Только попробуй не приехать. Тогда я расскажу Ёсимицу, что ты по ночам храпишь, ворочаешься и зовёшь какую-то Марику-тян.
– Кто это? – удивился недогадливый друг.
– Я потом у Ёсимицу узнаю.
Отключившись, разрешил войти очередному визитёру. Все следы недавнего недоразумения были спрятаны в шкафу. Пижаму мне заменили по первому требованию, не задав ни единого вопроса. Вот что значит, ВИП персона. Увидев помощницу Татибаны Сайто с корзинкой цветов, я, честно говоря, растерялся. Сегодня прямо день удивительных открытий. Для всех.
– Добрый день. Простите, вы ко мне? – удивлённо уточнил у женщины.
– Да. – подтвердила с доброжелательной улыбкой. – Мацумото Синдзи, верно?
Найдя место, куда поставить корзинку, она подала мне свою визитку.
– Меня зовут Судзуки Майя. Я личная помощница господина Татибаны Сайто. Он просил доставить вам эти цветы в знак своего восхищения. Также передать искренние поздравления и пожелать скорейшего выздоровления. Господин Татибана поражён вашим смелым поступком. Если вас это не затруднит, он приглашает выпить с ним чашечку чая, как только позволят обстоятельства. Он хочет обсудить с вами нечто очень важное и серьёзное, что нельзя доверить телефонному разговору. Прошу, не откажите ему в этой маленькой просьбе, – низко поклонилась, демонстрируя всю её важность и настоятельность.
После такого знака наивысшего уважения мой отказ будет считаться оскорблением, если не позволю ему сохранить лицо. Пусть даже на этой встрече я не соглашусь ни с одним предложением Татибаны Сайто, но должен его хотя бы выслушать. В Японии принято даже к противнику проявлять уважение, если он отвечает тебе тем же.
– Хорошо, – подтвердил своё участие на этих переговорах.
– У вас найдётся немного времени, для откровенного разговора? – спросила она после короткой паузы, отделив слова Сайто от собственных.
Судзуки перестала изображать беспристрастность и сдержанность обычного курьера.
– Конечно, Судзуки-сан. Садитесь, – показал на стул. – Только я не понимаю, о чём вы хотите со мной поговорить?
– Думаю, вы догадываетесь, – не согласилась, спокойно усевшись рядом с кроватью.
Хотя мне вовсе не обязательно было лежать, я ведь совершенно здоров, но не стоять же, особенно в присутствии посторонних.
– Речь пойдёт о Татибане и Такэути. Как оказалось, у нас много общего, – объявила Судзуки.
– Например? – заинтересовался.
– У нас схожие цели. Вы хотите быть вместе с Такэути Киоко, я с Татибаной Сайто. Они оба не рассматривают наши желания всерьёз. Недооценивают. Не видят в нас равных. При этом Татибана хочет жениться на Такэути, однако она против. Такэути же хочет встречаться с вами, но против её семья и Татибана. Проявление любви между ними я не вижу. Получается забавная схема, квадрат, – женщина улыбнулась.
Впрочем, не похоже, чтобы она считала это чем-то весёлым.
– Поэтому я предлагаю сформировать союз. Меня полностью устраивает, если вы заберёте себе Такэути, а я останусь с Татибаной. Я не могу открыто мешать его планам, но могу предупредить, если он затеет что-то серьёзное. Как сейчас. Не знаю точно, что задумал мой начальник, но выражение лица у него было пугающим. Будьте осторожны. Что скажете? Я помогу вам разрушать планы Татибаны, нацеленные на компанию Хоримия и её директора, а вы будете держать Такэути-сан подальше от Сайто-сана.
– Заодно, приняв на себя недовольство обеих семей, позволив вам спокойно очаровывать и утешать Татибану, действуя за нашими спинами, – понятливо улыбнулся, добавив то, о чём она предпочла умолчать.
Впрочем, не могу её за это винить. Она в первую очередь заботится о собственных интересах, чего не скрывает. Её мотивы просты и понятны.
– Верно, – спокойно согласилась Судзуки, подтвердив мои выводы. – Если у вас всё получится, мне будет проще, ведь вы станете удачным примером. Тогда семье Татибана понадобится меньше времени, чтобы смириться с моим существованием. Об остальном я сама позабочусь.
– Что ж, я не против заключить ни к чему не обязывающее соглашение об обмене информацией, – выдал обтекаемую формулировку.
– Отлично, – она нисколько не сомневалась, что так и будет. – В свою очередь, надеюсь, вы тоже сообщите мне, если Такэути-сан захочет встретиться с Татибаной в неформальной обстановке.
Придя к согласию, мы обменялись телефонами. Лишним не будет. В качестве подтверждения серьёзности своих намерений Судзуки рассказала о причине появившегося интереса ко мне со стороны Сайто. Сегодня он приехал в офис к Киоко, собираясь пригласить её на обед. Узнав, что, отменив все дела, она умчалась ко мне в больницу, потенциальный жених разозлился. На меня, понятное дело. С каждым днём, как ему казалось, Киоко всё больше сближалась с непонятно откуда выскочившим, каким-то «голоногим» Мацумото. Поэтому, действуя на эмоциях, он приказал Судзуки купить цветы и немедленно ехать в больницу. Если Такэути всё ещё там, ненавязчиво её выпроводить, создав директору ряд неудобств. Меня же требовалось, проявив максимальную вежливость и доброжелательность, пригласить на встречу. Судзуки показалось, что её начальник что-то задумал, а не просто так решил похвалить меня лично. Об этом говорил хотя бы тот факт, что местом встречи было назначено кафе, а не его офис.
Несмотря на предупреждение, я решил всё же принять приглашение Татибаны. Лучше попасться в известную тебе ловушку, будучи готовым к ней, чем ждать подвоха в любое время и с любой стороны. Посмотрим, что малыш Сайто затеял. Бегать от него глупо. Он всё равно знает, где я работаю, чем занимаюсь, с кем дружу. Приму меры предосторожности. Надеюсь, их хватит. Ну а нет, как говорила одна «скромная» китайская обезьяна, раздающая всем люлей и называющая себя царём, «Мой Жуи Цзиньгу Бан крепче твоей шеи».