За последним 104 - 11 Января 2024 - Персональный сайт

Главная » » За последним 104

14:56

За последним 104

***

---

===

***

===

Глава 17

Машину я, как обычно, оставил на стоянке для пациентов. Пропустить меня, конечно, пропустили бы, но мне несложно из уважения к матери немного пройтись пешком. Да и не хочется раздражать пациентов, многие из которых принадлежат к весьма влиятельным семьям. Люди всегда очень болезненно относятся к чужим привилегиям, и то, что позволено моей матери, от меня будет воспринято совсем иначе. Зато скромность всегда в почёте.
С каждым моим посещением — довольно редким, впрочем, — мамина лечебница выглядит всё роскошнее. Я даже боюсь представить, сколько денег на неё уже ушло — по-моему, мама тратит на неё всё, что зарабатывает, а зарабатывает она очень и очень немало. В последнее время меня начала тревожить её одержимость лечебницей, но ума не приложу, что можно с этим сделать. Попробовать её как-нибудь отвлечь, что ли? В визион сводить или ещё как-нибудь. У Эрика, похоже, не особо получается с мамой справляться, хотя много ли он может? Эрик вряд ли для неё большой авторитет, она ведь и с князьями как с равными разговаривает. Надо бы поговорить на эту тему с Ленкой, а то мы за своими заботами стали видеться с мамой только за завтраком, и в результате у нас с ней уже наметилась лёгкая отстранённость.
— Господин Кеннер? — рядом со мной возникла девушка-администратор. — Прикажете сообщить о вас сиятельной?
— Здравствуйте, — кивнул ей я. — Не стоит её отвлекать. Хомские сейчас здесь?
— Господин Беримир здесь, — ответила она. — Госпожа Понара ещё не приезжала.
— Проводите меня к палате Хомского, — распорядился я.
Хомского, как оказалось, разместили в западном крыле, где располагались самые скромные апартаменты. Так сказать, палаты для бедняков — по критериям маминой клиники, конечно. Я иронически хмыкнул про себя при этой мысли — если мама попыталась таким образом выразить своё отношение к Хомским, то они вряд ли это поняли — в здешних апартаментах для бедных и князю не стыдно было бы разместиться.
Я махнул рукой, отпуская свою провожатую, и тихонько постучал в дверь. Почти сразу дверь открылась и выглянул Беримир.
— Тсс, — он приложил палец к губам и прошептал: — Сейчас выйду.
Через минуту он вышел в коридор и аккуратно прикрыл за собой дверь, стараясь не шуметь.
— Отец только что заснул, — пояснил Беримир. — Ты по делу, или просто так зашёл?
— Просто заглянул узнать, что тут у вас происходит. Может, прогуляемся по садику?
— Пойдём, — согласился Беримир, — мне давно пора размяться, а то уже устал сидеть.
Мы не торопясь вышли на улицу и двинулись по дорожке мимо кустов и статуй, мокрых после недавнего дождя. Фонтаны уже отключили, но в чашах стояла дождевая вода, в которой плавали жёлтые и красные листья.
— Как там Путята? — спросил я.
— Сильно лучше, — ответил Беримир. — Уже понятно, что выздоравливает, но очень уж это долго тянется.
— Это как раз хорошо, это значит, что мама его лечит как надо. Если бы она хотела просто от него отделаться, она бы убрала эту опухоль, и всё. А через некоторое время появилась бы новая опухоль.
— Да? — он посмотрел на меня с интересом. — А что она тогда делает, если не трогает опухоль?
— Восстанавливает защитные свойства организма. Если убрать причину болезни, то организм сам легко справится с опухолью. Сейчас опухоль, наконец, стала уменьшаться, то есть иммунитет уже начинает работать как надо.
— Милослава нам ничего этого не рассказывала, — с досадой заметил Беримир.
— Она никогда ничего не рассказывает больным и родственникам. Она как-то сказала, что любую фразу о болезни они воспринимают как обещание вот прямо сейчас вылечить, а она ничего обещать не готова. Насколько я понял, у неё когда-то давно был с этим какой-то неприятный случай, и с тех пор она взяла себе принцип никаких обнадёживающих заявлений не делать.
— Понятно, — задумчиво сказал Беримир. — Но отцу и впрямь сильно лучше, он уже поговаривает, что можно долечиться и дома.
— Отговори его, — встревожился я. — Не вздумай даже соглашаться. Он ещё не вылечился, всего лишь наметился перелом, но всё легко может вернуться назад. Мама, конечно, отпустит его с удовольствием, заявив, что раз больной не хочет лечиться, то это его дело, но для Путяты это кончится, скорее всего, очень плохо.
— Спасибо, что предупредил, — судя по голосу, он воспринял мои слова всерьёз. — Думаю, я смогу настоять, чтобы отец пробыл здесь, столько, сколько Милослава сочтёт необходимым.
— Правильная позиция, — согласно кивнул я. — Именно так и нужно.
— Скажи мне, Кеннер, — пристально посмотрел на меня Беримир, — как наша семья может с тобой расплатиться?
— Не знаю, — пожал я плечами. — Я сделал это, потому что полагал это правильным, а не потому, что рассчитывал на какую-то плату. Возможно, когда-нибудь я и попрошу тебя о какой-то услуге, но можешь на этот счёт не тревожиться — я не стану просить ничего, что ты не захотел бы мне дать.
— Как скажешь, Кеннер, — кивнул Беримир. — Мы будем помнить, что наша семья у тебя в долгу.
— Но кстати говоря, у меня есть один вопрос, и возможно, ты сумеешь мне помочь. Насколько я знаю, ваше семейство занимается алхимией?
— Можно и так сказать. Что тебя интересует?
— Меня интересует всё, что ты мог бы мне рассказать о высокой алхимии у нас в княжестве.
— Вот ты спросил! — засмеялся Беримир. — Между нашей косметикой и высокой алхимией пропасть. Разве что и то, и то алхимией называется. Ты что, собрался в высокую алхимию влезть? Зря. Сам не заметишь, как тебе голову открутят.
— Не то, чтобы собрался влезть, — туманно сказал я, — но приходится. Знаю, что дело опасное, оттого и пытаюсь осторожно выяснить,
— Приходится, говоришь? — хмыкнул Беримир. — И неужели тебе некого расспросить? Мне казалось, что как раз у тебя-то есть такие друзья, которые в этом разбираются.
— Мне есть у кого спросить, — признал я. — Но дело в том, что я бы хотел быть уже в теме, прежде чем заводить с ними этот разговор. Сам же сказал, что там всё непросто.
— Непросто, верно. Но возможно, я и в самом деле смогу здесь немного помочь. Есть у меня друг, который занимается фармацевтикой и имеет какое-то дело с высокой алхимией. Возможно, он что-то и может рассказать. Что именно тебя интересует?
— Всё, — ответил я. — Какими путями она проходит по княжеству, кто этим занимается, сколько идёт на экспорт, куда именно и через кого. В общем, всё, что только можно узнать.
— Значит, всё-таки решил кое-кому ноги оттоптать, — со странным выражением посмотрел на меня Беримир. — Похоже, ты опять собрался устроить очередной переполох в нашем курятнике. Резкий ты парень, Кеннер. Надеюсь, ты не надумаешь при случае и нас потеснить.
— Не надумаю, — уверенно пообещал я. — А если у нас случайно и выйдет какой-то конфликт интересов, то я приложу все силы, чтобы решить его мирно.
— Ну-ну, — хмыкнул Беримир. — Ладно, спрошу у своего друга про высокую алхимию. Что-то он должен об этом знать.
* * *
Когда я приехал на Княжий Двор, я не стал заходить внутрь, а остался стоять у крыльца Судебной Палаты, поджидая Драгану. Ждать пришлось недолго — через несколько минут появилась и она.
— Меня ждёшь, Кен?
— Тебя, — кивнул я. — Подумал, что возможно, надо что-то согласовать. Или хотя бы прикинуть, как себя вести.
— Бесполезно прикидывать, — усмехнулась Драгана. — Здесь князь дрессировщик — как он скомандует, так и будем подпрыгивать. Но ты не беспокойся, я там немного поработала с комиссией по расследованию. В общем, официальный вердикт Круга Силы состоит в том, что произошло космически редкое событие в виде стихийной флюктуации Силы, которая и подействовала так, как подействовала. Вопрос о твоём возможном участии полностью закрыт, тебе бояться нечего.
— Да с чего ты взяла, что я боюсь? — удивился я. — Я там и в самом деле ни при чём, при разборе дела в конфликтной комиссии я говорил чистую правду.
— В самом деле ни при чём? — пристально посмотрела на меня Драгана.
— Ну ты сама посуди — зачем мне это? Там что — были мои деньги, что ли? И главное, что это было бы совершенно бессмысленно. Мы бы и так аннулировали этот договор в самом скором времени через ту же конфликтную комиссию, у нас уже все бумаги были готовы. Вот для чего бы мне идти на такой риск? Чтобы чуть-чуть ускорить дело, в котором у меня нет никакого интереса?
— Ну если с такой стороны посмотреть… — озадаченно проговорила она. — Действительно, незачем тебе было таким заниматься. Тогда я не понимаю, почему интуиция меня обманывает.
— Какая интуиция? — не понял я. — О чём ты вообще?
— Ах да, ты наверняка не знаешь. Дело в том, что при возвышении просыпаются новые чувства, и одно из них — это интуиция. Ну, то есть я называю это интуицией, а многие называют это проницательностью, кое-кто ясновидением, словом, по-разному. Объясняют её тоже кто как, но это неважно, что-то я уже ушла в сторону. В общем, это важное чувство, которое, по идее, никогда не врёт, и которым нельзя пренебрегать. И вот моя интуиция просто кричит, что это сделал ты. Но разумом я понимаю, что тебе это не нужно, и что ты этого действительно не делал. Очень странно.
Драгана озадаченно покрутила головой и беспомощно пожала плечами.
— Ничем не могу тебе помочь, Гана, — развёл я руками. — Я тебе всё выложил начистоту, а что там с твоей интуицией — то мне неведомо.
— Ладно, — вздохнула она, — пойдём, что ли.
Зал судебных заседаний ничуть не изменился за эти пять лет, что прошли со времени моей тяжбы с Ольгой. Да и с чего бы ему вдруг меняться? Заседания здесь происходят очень редко — в княжеский суд идут больше от отчаяния, когда других вариантов уже не остаётся. Поговорка о том, что дела в княжеском суде выигрывает только князь, возникла не на пустом месте. Правда, в последнее время люди князя часто приводят в пример моё дело с «Артефактой» как доказательство справедливости и беспристрастности княжеского суда. Поскольку мало кто знает, что там князь планировал на самом деле, люди верят, что в княжьем суде всё-таки можно выиграть. Впрочем, не мне об этом рассуждать, ведь я-то как раз и выиграл.
За столом истца я сидел рядом с Драганой. Напротив, за столом ответчика, кроме Матиаса Лахти обнаружился ещё и глава Работного приказа Остромир Грек.
— Грек здесь? Да ещё и за столом ответчика? — шепнул я Драгане. — Похоже, князь решил раскопать это дело полностью?
Она просто улыбнулась в ответ и промолчала. Гана явно знала гораздо больше меня. У меня тут же зародилось подозрение, что князь наметил произвести радикальное отделение агнцев от козлищ[13], и я, кажется, догадываюсь, кому предстоит стать козлом.

[13 — Кеннер здесь вольно цитирует Евангелие от Матфея (гл. 25, ст. 31–33) «…и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов — по левую».]

Я посмотрел вправо, на места, отведённые общинам. Дворянский совет был традиционно представлен Олегом фон Кемменом. За столом Круга Силы сидела незнакомая мне Владеющая, а вот от Совета Родов неожиданно для меня присутствовала Алина Тирина, которая поймала мой взгляд и незаметно мне подмигнула. Драгана явно подстраховалась, хотя, как мне кажется, большой необходимости в этом не было, учитывая, что фон Кеммен ещё на заседании конфликтной комиссии ясно высказал свою позицию.
Князь снова появился из неприметной двери сбоку, переговариваясь с помощниками и демонстративно не замечая присутствующих. Заметил он нас, только усевшись на свой трон. Не торопясь обозрел нас всех, грустно покачивая головой и словно говоря: «И на таких идиотов мне приходится тратить своё драгоценное время». Наконец он вяло махнул рукой, разрешая садиться.
— А ты-то зачем здесь, Арди? — внезапно обратил он внимание на меня.
— Я здесь в качестве свидетеля, княже, — объяснил я. — Я расследовал эту аферу для сиятельной Драганы.
— Ты такими словами не бросайся, — недовольно отозвался князь. — Это я здесь решаю, что есть что. Афера это или, скажем, просто шалость.
— Тебе решать, княже, — согласился я.
— Или даже клевета на честного промышленника, — продолжил князь. — Может такое быть, что это клевета, Лахти?
Лахти нерешительно задвигался и собрался было что-то ответить, но всё же предпочёл промолчать. Он явно чувствовал себя неуверенно — видимо, тоже слышал поговорку насчёт того, кто выигрывает дела в княжеском суде.
— Может, может такое быть, — с удовлетворением констатировал князь. — И сегодня мы как раз и разберёмся, где афера, а где клевета. Ага, и Грека здесь вижу. Это правильно, ведь именно тебя-то княжество и поставило за промышленностью присматривать, верно, Грек?
— Верно, княже, — хмуро отозвался Остромир.
Князь покивал, внимательно его разглядывая, отчего тот помрачнел ещё больше.
— Ну, раз все собрались, так и начнём, пожалуй, — кивнул судебному маршалу князь, и тот объявил: «Сиятельная Драгана Ивлич против Матиаса Лахти и Остромира Грека».
— Излагай, Драгана, чем тебе Лахти с Греком не угодили, — сказал князь, посмотрев в нашу сторону.
Изложения, разумеется, не требовалось, поскольку все присутствующие давно изучили материалы дела. Да собственно, и само заседание, скорее всего, было ненужным — я был глубоко уверен, что князь всё уже решил, и оставалось только объявить это решение. Хотя, конечно, всегда существовала возможность, что в процессе вскроются какие-то новые факты.
— Княже, общины, — заговорила Драгана, — я заявляю, что присутствующие здесь Остромир Грек и Матиас Лахти вместе с моим родственником Гораном Ивлич, составили фиктивный договор поставки, который был заведомо невыполнимым. Договор при этом предусматривал большие штрафные санкции за непоставку, таким образом указанная группа лиц ограбила принадлежащее мне предприятие на значительную сумму. Прошу беспристрастного разбирательства и вашего решения.
— Будет тебе беспристрастное разбирательство, — заверил князь. — Что скажут общины?
— Совет родов безусловно поддерживает истца, — объявила Алина.
— Дворянский совет признаёт претензии истца обоснованными, — прозвучало от фон Кеммена.
— У Круга Силы есть сомнения в обоснованности иска.
Я почувствовал, что мои брови непроизвольно лезут вверх, и я вопросительно посмотрел на Драгану. «Оппозиция», — шепнула она мне, недовольно поморщившись. Понятно теперь, почему здесь Алина — без поддержки родов с этим иском могли возникнуть серьёзные проблемы. Решает, конечно, князь, но я не припомню ни единого случая, чтобы князь решил что-то вопреки воле общин.
— Сомнения у тебя есть, говоришь? — остро посмотрел на представительницу Круга князь. — И что у тебя за сомнения, Максакова?
— Претензия не выглядит убедительной, княже, — отозвалась представительница.
— Конкретнее можешь сказать?
— Больше похоже на поиск повода, чтобы разорвать неудобный договор, — ответила та, бросив взгляд на Драгану, которая мрачно её рассматривала.
— Экий у тебя в хозяйстве плюрализм мнений, Драгана, — восхитился князь. — Прямо как у киевлян демократия. Вы там ещё продажу должностей не ввели? Нет? Ну слава богам. Ладно, общины высказались, давайте теперь послушаем, что нам Лахти скажет. Говори, — он ткнул пальцем в сторону Матиаса.
— Княже, общины, — начал тот. — Чем бы ни было это дело, моя роль в нём совершенно незначительна. Я заключил этот договор, не зная, что Горан Ивлич не планирует его выполнять. В доказательство моих слов могу заявить, что я не получил с этого дела ни единой веверицы — если какие-то деньги и были украдены у сиятельной Драганы, украл их господин Горан. Прошу у суда подтвердить мою невиновность, и судить причастного к делу, то есть Горана Ивлич.
— С Гораном Драгана и без нас разберётся, ей для этого княжий суд не нужен, — хмыкнул князь. — Мы сейчас о тебе говорим. Кстати, Матиас, ты разве не знаешь, что на княжьем суде всегда эмпат присутствует? Ты уж будь добр, ври поменьше, а то она уже замучилась мне сигналить. Так значит, ты утверждаешь, что денег не получал, верно?
— Получал, — признал Лахти, — но все их переводил Горану. Если они и были крадеными, то все вопросы к нему, я ни при чём.
— А почему переводил? — полюбопытствовал князь. — Вот ты говоришь, что заключил честный договор в расчёте на поставку, а поставщик свои обязательства не выполнил и заплатил тебе штраф, как в договоре прописано. И вдруг ты зачем-то эти деньги ему назад отдаёшь. Почему?
— Ну, Горан меня попросил их ему переводить, — глаза у Матиаса забегали. — Мне чужого не надо, я в это дело влезать не хотел.
— То есть он просто попросил тебя дать ему денег, и ты дал, — подвёл итог князь. — Лахти, ты всем деньги просто так раздаёшь? Может, ты слабоумный?
Послышались смешки. Идея, что можно неплохо заработать, просто попросив у Матиаса денег, присутствующим показалась забавной. Матиас побагровел, но счёл за лучшее обойтись без ответа.
— Или может, ты с самого начала знал, что участвуешь в краже, и решил, что таким образом сможешь постоять в сторонке, пока с других будет спрос? — продолжил князь.
— Не знал я, — мрачно сказал Лахти, глядя в стол.
— Я же просил тебя врать поменьше, — укоризненно попенял ему князь. — Ты моего эмпата так до нервного расстройства доведёшь. Ну ладно, давай взглянем на это дело с другой стороны. То есть ты утверждаешь, что это честный договор, и ты планировал оплачивать то, что Горан обязался тебе поставить. Так это?
— Так, княже, — подтвердил Матиас, по-прежнему не поднимая глаз.
— Опять соврал, — вздохнул князь. — Эх, Лахти, Лахти. Ну ладно, идём дальше. Что там Горан обещал поставлять?
С этими словами он пристально посмотрел на меня, так что отвечать пришлось мне:
— Коленные блоки тяжёлых бронеходов, княже.
— А раз поставок коленных блоков не было, то значит, поставка тяжёлых бронеходов тоже была сорвана, так получается?
Лахти молчал. Я даже ощутил к нему жалость — мне давно уже стало ясно, что он в этой интриге вовсе не участвует. Скорее всего, его попросил об услуге Остромир Грек, и ему пришлось согласиться. В принципе, любой мог бы оказаться в таком положении, и я не исключение, попроси меня, к примеру, та же Драгана. Хотя в подобную уголовщину я, скорее всего, лезть отказался бы, но иногда отказаться бывает очень и очень непросто.
— А, вот мне подсказывают помощники: оказывается, производство бронеходов совсем не пострадало. Оказывается, у тебя, Лахти, есть ещё договор с княжеской кузней на поставку этих самых коленных блоков. Этому договору уже лет семьдесят, а четыре года назад он был перезаключён ещё на десять лет. Слушай, Лахти — а куда же ты собирался складывать блоки от Горана? Если бы он тебе их стал поставлять, конечно. То есть ты покупал блоки, которые тебе не нужны… зачем?
Князь пронзительным взглядом уставился на Матиаса, который посмотрел на него, и тут же снова потупился.
— Что молчишь, Лахти? — рявкнул князь. — Ты что, решил, что в гости к подружке пришёл и можешь вместо ответа какую-то чепуху нести? Я тебя за неуважение к княжескому суду в порошок сотру! Отвечай быстро!
Не хотел бы я оказаться на месте Матиаса, у меня и на своём-то месте по спине озноб прошёл. Таким я князя ещё не видел, и ничуть не усомнился, что он и вправду способен Лахти уничтожить, и может даже, в буквальном смысле. Вот и до Матиаса дошло, что шутки кончились, и пришло время признаваться и каяться.
— Меня попросил заключить этот договор господин Остромир Грек. Он и прислал ко мне Горана Ивлич. Я был обязан господину Остромиру и не смог отказать.
— Ну наконец-то правду сказал, — сурово заметил князь. — Долго же пришлось из тебя её выдавливать. Ну а ты, Грек, что на это скажешь?
— Я просто оказал услугу Горану Ивлич, — неохотно ответил Грек.
— Ещё ты мне будешь сказки рассказывать, что ли? — нахмурился князь. — Кто такой Горан Ивлич? Это насекомое, которое невооружённым глазом не заметить — какие услуги ты мог ему оказывать? Да его к тебе и на порог бы не пустили.
Князь некоторое время сверлил взглядом Остромира, который мрачно смотрел ему в ответ.
— Ладно, двигаемся дальше, — наконец, сказал князь, отведя взгляд от Остромира. — Почему, собственно, этот договор вы называете фиктивным? Что там мешало Горану его исполнить?
С этими словами он опять вопросительно посмотрел на меня, так что мне снова пришлось отвечать:
— Договор не мог быть исполнен, княже, потому что он подразумевал получение специальной лицензии, а господин Остромир заблокировал её выдачу.
— Вот, значит, как, — картинно удивился князь. — Что на это скажешь, Грек?
— Предприятие Ивличей не отвечало требованиям этой лицензии, — ответил тот.
— Мне тут сигналят, что ты врёшь, Грек, — ласково сказал князь. — Нет, ну что вот за люди, а? Врут своему князю в глаза и вообще ничего не боятся. Придётся опять самому разбираться.
Он махнул рукой судебному маршалу, и тот объявил: «Свидетель Филип Роговски, начальник департамента специального лицензирования Работного приказа». Мой старый знакомый Филип выглядел очень бледно и заметно трясся. Да уж, ему не позавидуешь — попал он между князем и Греком, как между молотом и наковальней, и ещё неизвестно кто из них страшнее. Впрочем, неизвестным это оставалось недолго — князь тут же этот вопрос полностью прояснил:
— Вот что, свидетель, как тебя там. Имей в виду: если выяснится, что ты пытаешься мне врать или недоговаривать, то отсюда поедешь сразу в тюрьму. Я тебя там сгною, понятно?
— Понятно, княже, — дрожащим голосом подтвердил Роговски.
— Ты почему не выдавал лицензию Ивличам?
— Виноват, княже, так распорядился господин Остромир Грек.
— Ну-ка, ну-ка, подробнее об этом.
— Господин Остромир вызвал меня и предупредил, что вскоре мастерская Ивлич обратится в мой отдел за лицензией, — начал рассказывать Филип, старательно избегая смотреть в сторону Грека. — Он распорядился, что нужно тянуть время под разными предлогами. И ещё он издал внутреннее распоряжение, что выдача лицензий четвёртой группы должна визироваться им лично.
— Не доверял тебе, значит? — хмыкнул князь. — Боялся, что ты можешь и выдать втихую?
— Не могу знать, княже.
— Ладно, продолжай, — поощрительно кивнул князь.
— Вскоре после этого мастерская Ивлич действительно обратилась за лицензией.
— И что ты сделал?
— Как было приказано, княже, задержал выдачу лицензии.
— А то, что это против правил — тебя никак не смутило?
— Виноват, княже, — взмолился Филип. — Не мог я пойти против прямого приказа начальства.
— Против приказа пойти не мог, а сообщить в мою канцелярию о таком приказе был обязан.
— Виноват, княже, — в полном отчаянии повторил Филип.
— Виноват, — утвердительно кивнул князь. — Насчёт тебя потом решим, а пока иди. Свободен!
Роговски покинул зал в полном раздрае, и выходя в дверь, умудрился с размаху налететь на косяк. Бедняга.
— Что скажешь, Грек? — в упор посмотрел на Остромира князь.
— Ничего, — коротко ответил тот.
— Вижу, — кивнул князь. — Ну что ж, давайте решим, доказано ли обвинение. Что скажут общины?
— Доказано полностью, — отозвалась Алина Тирина.
— Доказано в полной мере, — заявил фон Кеммен.
— Круг Силы возражает, — подала голос Максакова.
— Что конкретно тебя не убедило, Анна? — устало спросил князь.
— Я считаю единственным виновником сиятельную Драгану Ивлич.
— Она сама у себя украла, что ли? — изумился князь. Присутствующие заулыбались.
— Она затеяла эту интригу, чтобы подставить господина Остромира, — настаивала та.
— Ты, Максакова, эти штучки брось, — сурово сказал князь. — Вы там в своём змеином кубле душите друг друга как хотите, а в княжеский суд свою вражду приносить не смей, понятно тебе?
— Круг Силы возражает, — упрямо повторила та.
Князь с досадой махнул рукой.
— Вот буду я ещё на ваши бабские склоки время тратить. С этим делом всё понятно, но мне кое-что другое неясно. Скажи-ка мне, Грек — что творится с четвёртым механическим, и как ты это допустил? Производство встало и неизвестно когда двинется, военный заказ не выполняется, а ты в это время занимаешься тем, что организуешь мелкие кражи? Ты вообще зачем в Работном приказе сидишь? Ну что застеснялся? Отвечай, мы все тебя внимательно слушаем.
— Что отвечать, княже? — мрачно взглянул на князя Остромир.
— Отвечай, что происходит с четвёртым механическим, и как ты со своим другом Лахти его до этого довёл.
Так, похоже, что начинается этап оформления козлищ — приклеивание рогов, бород, и что там ещё козлам положено иметь перед забоем и закладкой в котёл.
— Это стихийное бедствие, княже, — ответил Остромир, уже понимая, что происходит. — Никто здесь не виноват.
— А вот Арди считает, что всегда кто-то виноват. Так, Арди?
Князь сегодня активно противопоставляет меня Греку с Лахти — неужели он считает, что я в принципе мог бы в будущем к ним примкнуть? Если так, то напрасно — не думаю, что это возможно, во всяком случае, с Греком. Я уже слишком тесно связан с Драганой, а Грек в противоположной команде, и мира между нами быть не может.
— Так, княже, — откликнулся я.
— Даже если это стихийное бедствие? — настаивал князь.
— У каждого бедствия есть имя, фамилия и должность[14], княже, — ответил я.

[14 — Кеннер здесь слегка переиначил крылатую фразу, которая обычно приписывается Сталину, хотя по другим версиям, автором может быть Берия, Ежов, Орджоникидзе, или даже Каганович.]

— Вот так! — князь в избытке чувств от души хлопнул ладонью по подлокотнику трона. — Вот так ты мне должен был ответить, Грек, а не мямлить про стихийное бедствие. Слушай, Арди — а может, тебя поставить главой Работного приказа? Твои предки неплохо им руководили — возьмёшься?
— Руководили мои предки Хомские, княже, но я не Хомский. Прости, княже, но не возьмусь.
— Ты это брось! — строго сказал князь. — Служба княжеству — это долг каждого дворянина.
— Прости, княже, — повторил я. — У нас слишком маленькая семья, мне просто некому передать дела.
— Вечно одно и то же, — картинно развёл руками князь. — Кто может, тот не хочет браться, а кто берётся, тот чем угодно занимается вместо работы.
Князь вздохнул, печально глядя на Грека и Лахти, отчего Матиас беспокойно заёрзал, а Остромир помрачнел ещё больше.
— Решение княжества по иску Драганы Ивлич против Матиаса Лахти и Остромира Грека, — наконец, заговорил князь. — Оба признаются виновными в соучастии в краже, иск Драганы Ивлич принимается как полностью обоснованный. В связи с действиями, порочащими честь дворянина, а также некомпетентностью, которая нанесла урон оборонным возможностям княжества, княжеский суд приговаривает следующее: четвёртый механический завод изъять в казённое управление с выплатой Матиасу Лахти текущей стоимости за вычетом двадцати процентов, которые пойдут вирой сиятельной Драгане Ивлич. Половину выкупной цены предстоит выплатить Остромиру Греку как виновному в развале работы и плачевном состоянии завода, вторая половина будет выплачена казной.
Я внимательно слушал князя, вникая в каждое слово, да и все в этом зале буквально превратились в слух. Учитывая нынешнее состояние завода, текущая стоимость явно будет невысокой, да и от той казна заплатит только половину. Кажется, князь только что недорого купил неплохой заводик.
— Остромира Грека освободить от должности начальника Работного приказа как не оправдавшего доверия и не справившегося с обязанностями, — продолжал князь. — Вопрос с заменой будет решён мною позже. Восстановление четвёртого механического и организацию его бесперебойной работы возложить на Кеннера Арди.
— Что?! — только и смог произнести я.
— Это не обсуждается, Арди, — сурово посмотрел на меня князь. — Сделай хоть что-то полезное для княжества, а то ты как хомяк, только и тащишь под себя всё, что на глаза попадёт, — он отвёл от меня глаза и продолжил: — В качестве компенсации Арди отчисляется десять процентов прибыли предприятия — до тех пор, пока княжество с него эту обязанность не снимет. Всё, общины голосуют.
— Совет родов поддерживает приговор.
— Дворянский совет согласен.
— Круг Силы против.
— Ясно с тобой всё, Анна, — махнул рукой князь. — Приговор вступил в силу, заседание окончено.
Ну кто бы сомневался — князь в очередной раз блестяще выиграл дело. Ну ещё Гана получила неплохую компенсацию, а вот насчёт себя я не так уж уверен.

***

Источники :

https://love-books.org/knigi/za-poslednim-porogom-pautina/#chitat-online-chitalka

http://samlib.ru/s/stoew_a/zaposlednimporogom05.shtml

https://t.me/groundfloor

https://www.rulit.me/books/pautina-si-read-668622-1.html

https://onlinereads.net/bk/128901-za-poslednim-porogom-pautina

https://author.today/work/125230

https://readbks.net/books/139680-za-poslednim-porogom-pautina

***