— Прости, но я обзвонила всех, кого смогла вспомнить, — извиняющимся тоном проронила Лебедева.
— Хорошо, дайте мне немного времени, я ведь ещё не ел, — вздыхаю.
Достаю телефон и звоню Михаилу с просьбой подъехать к академии. Таким образом, появилось полчаса на то, чтобы закинуть в себя что-то существеннее утренней чашки кофе. Желудок, зараза, совсем добра не помнит, уже поднимает бунт.
Заметил ещё с молодости, что легче работать, когда голоден. Но сейчас повторять подобный опыт не спешу. Хватит. Художник должен быть голодным, говорят они. Но я, слава богу, не художник, поэтому от хорошего куска мяса с бокалом такого же хорошего ... не откажусь.
Жаль, что в академии не нальют. Даже аристократу, сухой закон какой-то. А вот дома хоть упейся, всем всё равно.
— Ждите у входа через тридцать минут, — прошу Лебедеву, и она кивает, удаляясь.
В столовой подсаживаюсь к Варе, заставляя уже знакомую троицу во главе с Тамарой отвернуть фасы в профили. Хотелось показать им пару ... жестов, но я сдержался. Всё-таки теперь в аристократической семье, а не сам по себе. Вдруг подтянут за слова, и придётся повторить всё продемонстрированное в реальности. Мне же одного напитка мало будет, посмотреть хотя бы на Тамару, там для поднятия боевого духа нужен домкрат.
Горько вздыхаю и с заговорщицким видом спрашиваю Варю.
— А расскажи мне, кто такая эта Екатерина?
Варя пожимает плечами, неохотно ковыряя блюдо с печёными овощами. Я приступаю к своей еде, собираясь послушать интересную историю.
— Ваймер? — поднимает голову Варя, оценивающе смотря на меня. — Она талант, настоящий алмаз, ей даже ректор помогает, поэтому Ходаковская её и не трогает. Да и не сможет, при всём желании, разве что за пределами академии, но Ваймер далеко не выходит. Понимает, что аристо её могут и убрать за такие выкрутасы. Единственная третьекурсница, которая прорвалась на четвёртый ранг. Прогресс семимильный, если ты понимаешь, о чём я.
— Она простолюдинка? — говорю это и кривлюсь, звучит не особо приятно.
— Да, сирота, — кивает Варя. — Из детского дома, по квоте на бюджет прошла. По слухам, её родители работали на один из благородных домов, а потом их не стало в очередном горниле противостояния между семьями.
— Любопытно, — продолжая усердно работать челюстями, отвечаю однокласснице. — Понятно теперь, почему её пока не прижали.
— И не прижмут с такой-то поддержкой, — вздыхает Варя, отставляя тарелку.
— Рано или поздно доберутся, — качаю головой, не соглашаясь со словами девушки. — На то они и аристократы, там, пожалуй, у каждой семьи есть толстенный блокнот с именами всех, кто плюнул в тарелку.
— Говоришь так, будто сам не дворянин, — усмехается Варя, и её лицо становится жёстче. — Какое тебе дело до простых людей?
— Никакого, — огорошиваю собеседницу. — Просто не люблю тех, кто пользуется своим положением.
— А ты разве не такой? — чуть теплеет Варя после моих слов, продолжая сыпать провокационными вопросами.
— Я другой, я серо-буро-малиновый в крапинку, — треплю девушку по голове, заставляя красивые гляделки сойтись на переносице. — Если будут обижать, говори, мы же теперь в одной группе.
Доев свой обед, спешу на выход, где уже дожидается Лебедева.
— Попросила Потёмкина отпустить тебя с последнего урока, если что, ты помогал мне, — наставляет она, спускаясь по лестнице.
— Разве это не так? — делаю недоуменное лицо.
— Не совсем, — мягко улыбается Лебедева. — Но вот если бы ты сам рассказал об эпохе войн, тогда да…
Мы миновали тяжелые двери основного здания академии, оказавшись под лучами осеннего солнца.
Мимо нас проследовала группа китайцев, озадаченно озирающихся по сторонам.
— Кто это? — спросил я у Оксаны.
— Делегация из Китая, они студенты по обмену, проведут несколько месяцев у нас, — отмахнулась девушка. — Прибыли сегодня, завтра будет небольшое соревнование по дуэлингу, наши студенты против гостей, так сказать знакомство магов.
— Не рановато? — озадаченно спросил я.
— Это не официальный турнир, просто повод привлечь как можно больше учащихся на церемонию по встрече, — коротко ответила Лебедева. — В общем, шоу, не более.
А ещё хороший повод помериться ...шапками для ректоров двух контор, добавил я заметку для себя.
Преподавательница вышла за стены академии, направляясь к стоянке, где ждала небольшая красная машина, похожая на жука-переростка. С сомнением посмотрев на длинные ноги девушки и её приличный рост, удивился, как она туда залазит.
Неподалёку, на обочине, моргнул фарами представительский авто, и отделившись от обочины, практически бесшумно подкатил к нам. Поравнявшись, транспорт замер, открылась дверь, и на свет показался Михаил, приглашающе распахнув манящее кожей нутро.
— Это даже удобнее, — обрадовалась Оксана, присаживаясь на своё место.
Я обошёл машину и сел с другой стороны.
— Расскажете о своей проблеме? — спросил я, как только мы тронулись. — Путь не близкий.
— Не могу отказать, всё-таки я тебе обязана, — сказав это, она вдруг повернулась ко мне и легонько хлопнула себя по лбу ладошкой. — Точно, как я могла забыть, ведь мы похожи. Ты тоже фанат истории, прости, теперь хотя бы понятен интерес. Я готовлю диссертацию на тему влияния Мстислава Ефимова и Святослава Соболева на исход войны с нижним миром. Спрашивала уже Стародубцева, но он не стал распространяться на эту тему. Эх, такой мог получиться материал. Он какое-то время сражался бок о бок с настоящими легендами. Только потом почему-то их пути разошлись.
Я вздрогнул, когда услышал знакомую фамилию.
— Чем вам интересны именно эти люди? — невзначай спросил я.
— Их фигурами, мы уже говорили о Тёмном, но вот его названый брат, он тоже заслуживает внимания, — не задумываясь, ответила она. — Особенно события последних лет перед новым летоисчислением, конец эпохи. Есть желание вытащить эти имена, сдуть с них пыль и показать всем. Мне интересна история, как предмет, она меня успокаивает. Но больше всего меня заводят люди, великие люди той эпохи, когда всё зависело только от них. Сейчас многое поменялось, великие дома, империя, внутренняя и внешняя политика, раньше было не так.
— Твой дом за спиной, твой враг перед тобой, — произнёс я.
— Верно, — по-новому взглянула на меня Оксана. — Мир встретился с такой угрозой, какой не видел…
Пока Лебедева говорила, её глаза становились всё ярче, словно внутри загорелся пожар. Фанатик, что поделать, не знаю, хорошо это или плохо.
Я задумался, Оксана достала из сумки планшет и сказала, что ей надо подготовиться к беседе. Время пролетело незаметно.
Когда мы почти доехали до жилища Листика, преподавательница наконец-то подняла усталые глаза и посмотрела за окно. А когда повернулась ко мне, её лицо было бледным, как будто она увидела призрака.
— Куда ты меня привёз, Митрофанов? — прорычала она, будто демоница.
— Ну наконец-то… — произнёс голос Лилит в голове.
Так и до убийства не долго. Вон как смотрит своими гляделками, до добра такие взгляды не доводят.
— Что наконец-то? — мысленно спрашиваю у Лилит.
— Забудь, потом поговорим, — беззаботно отвечает нечисть.
— Когда?
— Когда станешь думать мозгами, а не ...ухом! — отрубила рогатая и снова исчезла, отправляясь спать.
Лебедева тем временем едва в обморок не упала.
— Это же, это же… — она неверяще смотрела то на меня, то на аккуратный домик, к которому мы подъехали.
— Ага, — просто ответил я. — Оно самое.
Авто остановилось, Михаил открыл дверь и галантно подал Лебедевой руку. Я не собирался быть до такой степени учтивым, непонятно, как отреагирует организм на прямое прикосновение к подобной представительнице прекрасного пола. Хватит и просто общения, слава богу, меня больше не вырубает от её присутствия.
К дверям уже спешила Жанна, мы с Оксаной подошли к калитке и дождались, пока нам откроют.
— Ба в гостиной, — пробурчала внучка и пошла назад.
— Ты издеваешься! — всю дорогу до дома шипела Лебедева, заставляя меня пожалеть о своём поступке. — Мне надо было подготовиться. Может день. А лучше неделю. Через месяц мы можем сюда вернуться. Давай уйдём, а? Митрофанов! Мы уходим!
Все стадии, отрицание, гнев, торг, депрессия, смирение.
Тем не менее, она продолжала идти за мной, хоть и слегка качалась на негнущихся.
У двери в дом Оксана затихла, когда я предположил, что девушка отмучилась, ситуация достигла апофеоза. Меня схватили за рукав и потащили на выход. Такое ощущение, будто это не хрупкая девушка, а натуральный грузовик.
Остановившись, дёрнул преподавательницу за руку и посмотрел в шальные глаза, наполненные страхом.
— Может, хватит? А ну успокойтесь, ведёте себя, как первокурсница!
Провокация глупая, но взгляд тут же переменился. Стал более злобным.
— Вот так-то лучше… — удовлетворённо замечаю я.
— Я ухожу! — решительно сообщает Оксана.
— Чего не проходите? Антон? — доносится голос с порога.
Мне показалось? Или волосы на голове Лебедевой, и правда, поднялись?
Она вдруг опустила плечи и безвольно пошагала в сторону встречающей нас Хризалиды.
— Хризалида Яковлевна, это Оксана, о ней я и говорил, — представляю девушку, опустив отчество.
— Приятно познакомиться, — почти беззвучно ответила преподавательница.
— Рада видеть, что такие красавицы увлекаются историей, — добродушно ответила старушка. — Антон, поможешь мне? Прости, что отрываю от подруги, старость не радость.
— Я не его подруга, — уже громче возразила Лебедева.
— Девушка? — Листик хмыкнула. — Умеешь ты Антон очаровывать, хотя кто тут кого очаровал, я даже не представляю.
— Я его… — начинает Оксана.
Строго смотрю на неё.
— Девушка… — смиренно продолжает Лебедева, показывая моей спине кулак.
Жанна накрыла на стол, выставляя пышущий жаром чайник.
Беседа прошла скованно, Лебедева смотрела на Листика большими от волнения глазами, частенько сыпала извинениями, но не забывала и о вопросах.
Слушать о себе было выше моих сил, поэтому я тихо удалился. Напоследок Листик поймала меня на выходе, перевернув мир с ног на голову.
— Береги семью, Святик, береги их, они твой якорь в этом мире… — прошептала Листик в прихожей.
— Что ты имеешь в виду? — удивился я.
— Митрофановы, ты уже знаешь, что они потомки Кати, твоей дочери? — усмехнулась старушка.
— Догадывался, — тихо ответил я. — Хотел найти информацию, но как теперь возразить, если мне это говорит настолько авторитетный историк.
У машины приказал Михаилу дождаться Оксану Фёдоровну и отвезти куда прикажет. Сам прыгнул на клинок и полетел к Милославскому, воспользовавшись прогулом.
В замке дела шли своим чередом, отливался проклятый металл, бесперебойно работала кузница.
Но меня интересовал не процесс изготовления, а лишь один его этап. Мара спустилась со мной вниз, показывая висящий в воздухе шар красного цвета.
— Появился сегодня ночью, — пояснила она. — Мы не знали, что с этим делать. Но веет от него смертью. Это же разлом, верно?
— Да, ещё молодой, только-только вытягивается, но это определённо он, — усмехнулся я. — Как вовремя.
— Что? — удивилась вампирша. — Ты знал, что так будет?
— Да, — согласился я. — Конечно знал. Я этого ждал. Принеси мне заготовки, пора поохотиться.
Присев на жертвенник, я скрестил ноги, поджав их под себя, и приготовился войти в тонкий мир. Предстояло много работы.
Демоны отлично подходят для разумных клинков, но их жажда крови, это плохое дополнение. Мало кто с ней может совладать, даже для вампиров это непросто. Хоть они и привыкли к подобному зову.
Духи, вот универсальный пленник для оружия. Недаром оно называется духовным. Те, кто придумал подобный сплав, капкан для потерянных сущностей, зрили в корень. Но кому нужно ходить в астрал? Когда можно просто загубить пару тройку одарённых и получить такую желанную силу. Оружие, которому нет равных.
Мара явилась со связкой мечей, достала один и вручила мне. А затем приготовилась по моей команде подавать остальные. Действовать нужно быстро.
Появившийся разлом служил цветком для потусторонних обитателей, а они в данном примере пчёлами. Когда я вышел в тонкий мир, вокруг толпился сонм духов.
Самые неповоротливые и сильные стали добычей. Открыв глаза, я одной ногой остался в астрале, а другой в реальности.
Сложный приём, превративший в пустышек многих миротворцев.
Легко остаться в одном из миров и если ты останешься там, где нет твоего физического тела… Что ж, тогда родственники услышат плохие новости.
Тело выгнулось от боли, кисть засветилась, проявляя сетки вен и дорожки костей, озарилась полутёмная комната, и дух скользнул в клинок.
Сталь нагрелась докрасна, пока сущность безуспешно пыталась выбраться из плена.
Отставив клинок в сторону огромными щипцами, Мара подала следующий. Началась монотонная работа по отлову самых сильных сущностей, которых привлёк свет перехода.
Итогом наших стараний стали следующие результаты.
Один выжатый досуха Митрофанов со впалыми щеками и в предобморочном состоянии.
Тридцать два клинка с заключенными в них сущностями. После остывания, Мара аккуратно переложила их в короб, держа каждый кузнечными рукавицами.
До спальни добирался на плече вампирши, она занесла меня в комнату и уложила на кровать, где я благополучно забылся крепким сном, несмотря на то, что на часах было четыре часа дня.
Утро началось с зудящего ощущения чьего-то взгляда. Открыв глаза, заметил сидящую напротив кровати Мару.
— Что-то случилось? — тревожно спросил я.
— Нет, ты велел разбудить, — она кивнула на часы. — Хочешь принять душ? Я соскучилась…
Дважды меня просить не пришлось.
Мара скинула одежду и пошла в ванную.
Забравшись под струи воды ...
* * *
Устало зевая, шёл к академии, когда меня подловила Марго.
— Так плохо спал? — сочувственно спросила она, увидев моё состояние.
— Плохо, — соврал я и спросил у светящейся сестрёнки. — А ты чего такая довольная?
— Меня выбрали для показательной дуэли! — возвестила она меня, покрутившись на месте и давая полюбоваться.
— Это ещё почему? — напрягся я.
— Я же лучшая ученица второго курса, — надулась великовозрастная непоседа. — Боевой факультет вообще-то.
— Точно, я и забыл, — говорю я и получаю тычок в плечо.
— Придёшь за меня поболеть? Сегодня в три, это не обсуждается! — сказала Марго и, завидев своих друзей, быстро пошла к ним, чмокнув меня в щёку.
— Хорошо, — произнёс я в пустоту, а внутри уже собирался комок нехороших предчувствий.
* * *
Стук в дверь.
— Войдите…
— Матвей Павлович, вам звонок, вы забыли телефон в гостиной, — оповестил патриарха Феликс и передал ему сотовый, прикрывая за собой дверь кабинета.
— Слушаю, — Матвей поднёс трубку к уху.
— Вы ещё меня не знаете, — произнёс мужской голос с акцентом. — Но очень скоро мы познакомимся.
— Кто это? — пробасил Митрофанов и усмехнулся. — Я не знаю многих людей.
— Долина у озера, она мне нужна, вышлите документы к обеду на адрес, указанный в сообщении, иначе этот день станет для вас тёмным, — продолжил незнакомец.
— Я не собираюсь ничего высылать, и вы вряд ли меня убедите, — усмехнулся в трубку Митрофанов и добавил. — Дорогой пхан’яо…
— Вы получили одного отпрыска в коме, сегодня получите и второго, если он выживет… — незнакомец рассмеялся. — До обеда, запомни, мой друг.
***
===
Глава 26 Одинокая звезда
В коридоре выругался и встал.
Оказывается, пока занимался приятными делами, совсем забыл о форме, направившись сразу в академию.
Пришлось быстро стартовать в сторону дома, вылетая из внутреннего двора на клинке. Ветер загудел в ушах и уже через три минуты я был у особняка, удивлённо рассматривая три тёмных силуэта автомобилей с двуглавыми орлами на дверях.
В этот момент справа мелькнула молния и меня натурально сбили при снижении, заставляя вспахать землю. Урона для тела минимум, разве что полученный удар по самолюбию и в хлам разорванный костюм.
Ну и конечно, приставленный к горлу клинок, ничуть не добавляющий настроения.
— Кто ты? — надменно задал вопрос мужчина, грубо нависая надо мною. Причём акцент у этого паладина был явно итальянским, плюс два закрученных усика и густые тёмные брови. — На кого работаешь?
— На господа бога! — проворчал я, даже не собираясь рыпаться.
— На какого бога? — настойчиво спрашивает он, сталь тем временем неприятно холодит кожу на шее.
— Макаронного, конечно же, — не перестаю поражаться его тупости и киваю в сторону особняка. — Я живу в этом доме, а что здесь делаете вы?
Итальянец несколько секунд смотрит на меня, перед тем, как ответить.
— Охраняем, — снисходит он до пояснения.
— Все вместе? — киваю на три машины, из которых вывалилось больше десятка рыл. — Спасибо, но я вас для охраны не нанимал.
— Это мой сосед! Отпустите его! — возмущённо вмешивается выходящая из дома Лиза.
— Сеньора! — кивает итальянец и смиренно отходит.
— Прости, ради бога, — произносит Емельянова, помогая мне подняться. — Лоренцо очень стыдно, да Лоренцо?
— Si, моя госпожа, — наигранно раскаивается усатый, окатывая меня ледяным и горделивым взглядом.
— И чего они тут забыли? — ворчу я, направляясь к дому и с сожалением рассматривая драные коленки.
— Я заболела и пропускаю первое занятие, совсем не думала, что дома кто-то будет, — нервно щебечет Лиза.
Подхожу к дверям, и, поднимая глаза, нос к носу встречаюсь с той, кого тут быть не должно. Остро колет слева в груди, горло моментально пересыхает.
Призрак во плоти, очередной призрак прошлого.
Высокая статная девушка двадцати пяти лет, спокойное лицо, короткие каштановые волосы до плеч и пустой взгляд. Такой знакомый взгляд. Такой взгляд я видел лишь единожды.
Меня буквально выбрасывает из тела, погружая в водоворот воспоминаний, туда, где всё было иначе…
…
Медленно ворочался в небе огненный шар, перекатываясь и освещая бескрайние поля и ковры густых зелёных лесов. Распускались цветы, тянущиеся к солнечному свету, пели птицы, горланили петухи.
Мир в этот час делился на две половины, тёмную и светлую. Ночь отступала, сжигалась огненным клинком и пряталась, растекаясь тенью меж домов, как пролитое молоко промеж половиц, прижимаясь к стенам и сгущаясь на дне колодцев.
Города оживали, начиналось шевеление, стоило только солнечным лучам пробиться в окна. Люди выходили на улицу, принимаясь за повседневные дела. Открывали ставни пышнощёкие булочники, вставшие ни свет ни заря. Гудела типография, откуда воробьиными стайками выскакивали юные почтальоны. Курящие у проходной работники в белых косоворотках и фартуках, обагрённых тёмными чернильными пятнами, качали головой, заранее зная, какие новости потрясут сегодня весь город. Мальчишки с котомками, внутри которых стопками лежал пахнущий типографской краской свежий газетный тираж, расходились по улицам. Вставали на углах и важно горланили тонкими детскими голосами.
— Газета, «Утренний вестник»! Узнай все новости первым! — слышалось с разных многолюдных перекрёстков.
— Дядька! Не проходи мимо, почитай новые вести с фронта! — бойко и слегка требовательно кричал мальчишка в берете, проходящему мимо мужчине во фраке. Сегодня все сословия были равны, по крайней мере, в такие моменты.
Мужчина охотно сворачивал, кидая мальчишке медяк и надев перчатку брал из его чумазых рук свёрток. А затем шёл дальше, сопровождаемый криками.
— Демоны наступают! Армия продолжает отступать! Император издал новый указ! Всё это в «Утреннем вестнике»!
Господин торопливо шёл дальше, выискивая место, где сесть и почитать. Ждущие начала рабочего дня мужики сталелитейного цеха сдвигались, предлагая нарядному чинуше сесть рядом.
Он садился, жадно впиваясь глазами в ровные строки и водя пальцем в перчатке по желтоватому листу.
Затем, прочитав газету, он бросал её в стоящую рядом урну, хмуро уходя по своим делам. Свёрток вынимали мозолистые лапищи и работяги приступали к изучению новостей, сбившись плотной компанией вокруг одного, кто читал вслух.
— Наш че-ло-век из Вес-тни-ка со-об-ща-ет, де-ла на за-па-дном на-пра-вле-нии пло-хи, ко-ман-дую-щие ве-лят своим си-лам отсту-пать, за по-след-ню-ю сед-мицу это уже вторая от-данная губе-рния. Рать кня-зя Вя-земского про-дол-жа-ет сражать-ся, чтобы основное вой-ско императора смо-гло под-го-то-вить оборону Пет-ро-за-вод-ска, — с трудом и по слогам читал он, пока вся его дружная компания дышала через раз. — Видимо, плохо всё мужики… Не сдюжить нашим…
Дочитав вести, мужики с тяжелым сердцем качали головами. Встав, один из них размял спину и поставил на лавку сумку, направляясь в противоположную от цеха сторону.
— Тихон! Да куда ты-то пошёл?.. У тебя семья! Тут ты полезнее! Анька только разродилась! — в сердцах кричали друзья.
Тихон лишь светло улыбался.
— Так я тока и ждал, пока родит, чтобы доносила, а теперь пойду. Не поминайте лихом. Скажите Фролу, пусть отдаст место, кому нужно. А я так больше не могу, пора вставать, — после этих слов на сердце стало так легко, что хотелось парить.
— Голову ты там свою дурную только потеряешь! — кричали ему вслед.
— А если и так, — тихо отвечал себе под нос новобранец. — Кто, если не я? И кто сказал, что это большая цена? Как говорится, кто к нам с мечом придёт, тот от меча и погибнет.
Смятая газета отправлялась назад в мусорку, мужики досадливо кривились и шли на работу, оглядываясь назад. Вдруг он передумает, вдруг вернётся. Но никто так и не возвращался.
Исписанную последними новостями бумагу снова вынимали, на этот раз узловатые старые пальцы, засовывая за пазуху.
Вечером, после торжища, понурая лошадка несла домой пустую телегу, тяжело дыша и надувая худые бока с выступающими рёбрами. Зима вышла не самой доброй, поэтому животинка радовалась лету втройне. Внутри телеги сидел сутулый старик. Он смотрел на мир одиноким глазом, в то время как другой был плотно затянут бельмом, а за пазухой лежала весточка из большого мира. Куда больше, чем этот человек и вся его деревня.
Под ночь, когда молодой голос дочитывал сводку, старик ложился спать с тяжелым сердцем, долго ворочаясь и размышляя.
Утром, встав в ранних сумерках, он собрал вещи. Огниво, моток бечёвки, свечу. Взял краюху хлеба, но тут же положил назад. Уже через полчаса деревню покидала одинокая сгорбленная фигурка, направляясь на запад.
Его проводила виляющими хвостами пара дворовых собак, а за околицей нагнали шлёпающие босые ноги, несущие паренька десяти лет.
— Дед! Дед! Куда ты? — кричал он, пока в висках стоял шум бьющегося сердца.
— Ничего от тебя не скроешь, Алёша, — улыбался дед. — Я пойду на запад, но скоро вернусь, дождись меня.
— С демонами драться? — насупившись, спрашивал малец.
— А если с ними? — хитро улыбался дед, пряча грусть.
— Но ты же старый! — бессильно говорил внук.
— Зато ты молодой, Алёша, ты молодой, — тепло говорил старик, а сердце его наполнялось лёгкостью, да так, что хотелось парить
— Как мы без тебя? — наконец-то дал волю слезам мальчик, размазывая влагу по лицу. — Кто нам будет рассказывать о том, что видел и где был? Мы без твоих рассказов не уснём теперь…
Старик последний раз улыбался и трепал внука по голове, продолжая путь, а за спиной подрагивала тонконогая фигурка, хлюпая носом.
— Кто, если не я? — отвергал душевные сомнения старик, говоря самому себе. — Я уже пожил, а они ещё нет! И кто сказал, что это большая цена?
Он шёл и шёл, со временем вливаясь в поток таких же, как и он. Младых и старых, идущих одной дорогой. Дорогой, где кончались добрые взгляды, и начинало нести смертью. Дорогой, которая, скорее всего, станет последней.
Огромный огненный шар осветил землю. Тьма растаяла. Полоска света пронеслась по земле, будто волна, слизывая тёмное покрывало мрака. И вот уже выдернуты на свет детали. Проступают зелёные поля, трава блестит росинками, будто дама жемчугом. Стоит войско и не перечесть его, каждый ловит взглядом лучи, греющие саму душу. А за тем войском тьма, живая, движущаяся, неотвратимая и голодная, как всепожирающее время.
— Левый фланг, сместиться на центр! — кричит воевода.
К нему подходит безусый юнец, больше похожий на кисейную барышню, упрямо поджимая губы.
— Но там же одни деревенские, неучи, разумно ли?
Хлёсткий удар опрокидывает адъютанта на землю.
— Не смей мне говорить то, что я и без тебя знаю! — шипит дворянин. — И приготовь дилижанс, мы отъезжаем в Петрозаводск, как только будет пройдена третья линия…
Молодой адъютант больше не посмел перечить и побежал, но отнюдь не выполнять приказ. Он зашёл в шатёр Вяземского, доставая его клинок, который слегка запылился и даже пошёл ржой. Из шатра доносились хохот и смешки девиц ..., которых там было больше чем надо.
— Прыфтые аристо… — почти плачуще произнёс адъютант.
Парнишка быстрым шагом пошёл к своей палатке, благо в этот час там никого не было, и скинул китель, освобождаясь от обмоток на груди, под которыми скрывалась маленькая женская грудь.
— Соберись, — прохрипела девчонка, смотря на себя в зеркало и роняя крупные слёзы, на сердце скребли кошки, и одновременно с этим лежала каменная плита.
— Кто это тут у нас? — в шатёр вошёл десятник, девушка прикрыла грудь.
— Говорил же я им, что ты баба, — довольно произнёс он, оглянулся и стал расстегивать форму. — До наступления ещё есть десяток минуток… Давай, дорогая, помоги мне облегчиться.
— Как вы меня раскусили? — сделала елейное лицо девушка.
— По походке, слишком она у тебя красивая, — ответил ей солдат.
— Вы же никому не расскажете? — сделала испуганное выражение лица она, сдвигаясь на пару шагов к нему и сжимая потайной клинок.
— Нет, но ты должна быть ласкова и… — он сделал паузу, а девушка напряглась. — Я ещё не облегчился.
Адъютант выдохнула и сделала последний шаг, прижимаясь к десятнику.
— Хочешь облегчиться? Сходи в отхожее место! — прорычала девица, превращаясь из загнанного котёнка в тигра.
Убрав руки с груди, она схватила спрятанный за поясом нож и воткнула его в сердце капрала, заставляя того неверяще посмотреть на торчащую сталь.
— Они на подходе! — проорал кто-то снаружи палатки.
— Отлично, — с лёгким сердцем, утирая слёзы, произнесла девушка. Она посмотрела на лежащее тело десятника и сорвала со своего кителя знаки высшей офицерской школы, прощаясь со статусом. — И кто сказал, что это большая цена?
Выбежав наружу, она обернулась в доспех духа и направилась к рядам армии, вливаясь в строй.
Демоны шли и все это слышали. Рычали опережающие легионы адские гончие, несущие на своих спинах низших демонов, разведывающих территорию. Грузно топали огромные фигуры кадавров, сделанных из человеческих тел. Мерно гудела земля, избиваемая тысячами ног, лап, колёс.
Над плотными строями одоспешенных демонов парили трое высших, взирая на людей, как на грязь. Бывший адъютант посмотрела наверх, наблюдая за взлетом десятка паладинов.
Армия инферно подступила. Люди замерли.
Началась война, призванная решить, кто из двух доминирующих на планете видов выживет.
Паладины ощетинились печатями, над войском понеслись молитвы. Пространство озарилось светом, это послужило началом к битве. Первыми в небе схлестнулись десять паладинов и три высших демона. Добро и зло, тьма и свет. Молниями посыпались белые росчерки энергии, раскрылись синие печати, коим противостояли огненные копья величиною с древесный ствол. Тут же люди понесли первые потери, паладины бессильно падали замертво, а ведь не прошло и минуты. Каждый высший демон шёл за десяток, а тут целых три.
Затем громом ударили по ушам залпы далёких пушек, выбивая в волне тварей легиона целые просеки. Но этого всё равно было мало, а демонов слишком много.
Грохнули ружья второй линии, заставляя подняться в воздух сизые облака дыма. Самые ретивые монстры упали, будто подкошенные, не добежав нескольких метров. Затем схлестнулись и пехотинцы. Две волны ударились, разбиваясь друг о друга.
Всё пространство заполнили звуки стали, пробивающаяся в первые ряды девушка замерла, страх заставил ноги онеметь. Она растерянно посмотрела по сторонам. Её дёрнули за талию, а в то место, где она стояла, впился огромный дротик.
— Ты чегой-то, внучка… Не надо стоять, руби, коль пришла, — весело произнёс одноглазый старик в доспехе раза в два больше чем нужно и направился вперёд, закрывая адъютанта спиной. — Тихон! Нужен твой щит, давай за мной!
Мимо промчался крепкий детина, напряжённо смотрящий вперёд и побежал следом за стариком.
Недолго думая, девушка двинулась за ними.
Бой в первой линии заставил тело вспомнить всё, что оно когда-то изучило. Рефлексы обострились, как лезвие цирюльника. А там, где навыки просыпались, хорошо помогал доспех духа, принявший не одно попадание.
Сила бурлила внутри, мир откликался и переходил в руки, удары были сильны как никогда. Их троица попала на самое остриё атаки. Там, где впереди была лишь смерть, а позади твои товарищи, толкающие тебя на неё, чтобы умереть следом.
Палящее солнце разгоралось на небосклоне, разгоралась и схватка.
Адъютант слышала вокруг стоны тысяч людей и утробный рык десятков тысяч низших.
Когда падал один, на его место вставал другой. Руки отнимались, сердце грозило вырваться из груди. Но бой продолжался, он просто не мог остановиться. Остановка означала — смерть.
Очень быстро вскрикнул и упал старик, Тихон бросился за ним, но ряды демонов сомкнулись и они услышали отдалённый каркающий смех.
Ей хотелось рвать и метать, что она и сделала. Протаранила плечом тройку низших и ворвалась в ряды противника, но старика там уже не было. Рядом появился Тихон.
— Уходим!
— Д-да-да… — с трудом ответила она, отбиваясь от атак.
А когда повернулась, Тихон уже замолчал. Навсегда. В его груди расцвёл наконечник огненного копья, а затем и вся фигура мужчины запылала, будто факел.
Огонь пошёл дальше и волнами разошёлся вокруг. Её он не коснулся, доспех духа спас, но оставил огромный пустырь. Оглядевшись, она увидела горстку людей, что сражались и толпы захватывающих их в капкан демонов.
Посмотрела наверх и встретилась взглядом с демоном, чьё лицо было до омерзения идеальным. Он высокомерно улыбался, а за его спиной разгоралась звезда. Одинокая звезда, против всех правил появившаяся на голубом небосклоне.
Слева от высшего вдруг задрожал воздух и оттуда появился огромный серебряный кот, мгновенно откусывая демону голову. Кот осмотрелся по сторонам и, увидев демонов, зарычал, продолжая висеть в воздухе и легонько переставляя лапы, будто то совсем не воздух, а вода. Его рык сотряс сами горы, не то, что демонов. Те вдруг замерли.
Что это? Подумала она. Бог? Он снизошёл?
Люди вдруг закричали, будто безумные, радостно. Адъютант непонимающе осмотрелась, высшие смотрели на небо. Она тоже посмотрела туда, а звезда тем временем приближалась, настолько стремительно, что уже через три секунды сияющий росчерк врезался в землю, прямо посреди армии демонов.
Кот нырнул к месту падения, плавно спускаясь туда. От удара немыслимой силы разлетелись в стороны сотни демонов. Поднялось облако пыли, над которым кругами по воздуху ходил кот и рычал, наводя страх. Не успела пыль осесть, как из неё выстрелили десятки жгутов, сотканных из самого мрака.
Они пронизывали стоящих на пути демонов и пробивали их насквозь.
Одно из таких щупалец тьмы чуть не ударило её, но замерло на уровне груди. Показалось, оно было змеёй, что не увидела в ней угрозы. Жгут улетел назад, проследив за ним, она увидела безразлично стоящего на клинке парня с белыми как снег волосами.
Демоны развернулись, на холме раскрылись арки перехода в нижний мир, куда твари стали сигать одна за другой…
Когда проснулся фон Зайниц, был уже вечер. Верхушки деревьев и каменные постройки маленького, стоящего на возвышенности, городка купались в золоте заходившего светила. Золото это, слегка окрашенное в пурпур, парчой стлалось по небу от солнца к востоку и заволакивало собой добрую треть неба... Около солнца и над ним не было ни одного облачка; последнее обстоятельство обещало прекрасную ночь. Далеко за лесом играла свирель возвращавшегося пастуха. Она играла простую песенку, не имевшую имени: музыка машинальная, беспорядочная, но под эту незатейливую музыку каждый вечер богаты ... Читать дальше »
...После обеда, часов в шесть, мы уже были у мыса Пронге. Тут кончается Азия, и можно было бы сказать, что в этом месте Амур впадает в Великий океан, если бы поперек не стоял о. Сахалин. Перед глазами широко расстилается Лиман, впереди чуть видна туманная полоса - это каторжный остров; налево, теряясь в собственных извилинах, исчезает во мгле берег, уходящий в неведомый север. Кажется, что тут конец света и что дальше уже некуда плыть. Душой овладевает чувство, какое, вероятно, испытывал Одиссей, когда плавал по незнакомому морю и смутно предчувствовал встречи с необыкновенными существами. И в самом деле, справа, при самом повороте в Лиман, где на отмели приютилась гиляцкая деревушка, на двух лодках несутся к нам какие-то странные существа, вопят на непонятном языке и чем-то машут. Трудно понять, что у них в руках, но когда они подплывают поближе, я различаю серых птиц.
- Это они хотят продать нам битых гусей, - объясняет кто-то.
Поворачиваем направо. На всем нашем пути поставлены знаки, показывающие фарватер. Командир не сходит с мостика, и механик не выходит из машины; "Байкал" начинает идти все тише и тише и идет точно ощупью. Осторожность нужна большая, так как здесь нетрудно сесть на мель...
