В центре города возвышается величественное здание, почти касающееся облаков. Его фасад блестит, отражая солнце, окна ловят лучи и посылают их настолько далеко, что те касаются окраин.
Внизу, где располагается вход в обитель закона и власти, копошатся сотни людей. Двери почти не закрываются, впуская и выпуская их.
У высотки останавливается колонна из трёх премиальных авто. Водитель споро выбегает, открывая дверь. Из машины выходит коренастый седой старик в строгом костюме и с зачесанными назад волосами. Он гладит бороду и смотрит наверх, еле слышно шепча.
— Куда уже выше? Решили, что доберётесь до спины господа нашего и хорошо так её лизнёте?
Отдав честь своему возрасту и закончив с брюзжанием, он входит в здание.
В лифте играет классическая музыка, заставляя посетителя перенестись во времена своей молодости.
Воспоминания сменялись, то в них присутствовала мелодия и в глазах калейдоскопом проносились десятки танцующих дам, удерживаемых кавалерами за тонкую талию, будто цветы в вазе. А в другой момент они прорезались шумом выстрелов и облачками пороха, таявшими в предрассветном тумане. Ощущением крови во рту и холодом зимних переходов их батальона.
Иной раз он видел кавалькады всадников, штурмующих холм, где окопались противники. Пули, летящие в кого угодно, но не в него. Лай приказов десятников и шаги тысяч ног, поскрипывающих кирзой.
Из омута памяти его возвращает колокольный звон, оповещающий, что он вместе с охраной прибыл на нужный этаж.
Выходя из лифта, не растерявший обаяния старик улыбается секретарю.
— Вам назначено? — не поддаваясь на чары, спрашивает девица, что годится ему во внучки.
— Нет, солнце моё, просто скажи Никифору, что приехал Павел Матвеевич, — спокойно произносит он.
Секретарша оценивающе смотрит на трёх телохранителей в чёрном, выглядящих, как гробовщики и передаёт имя начальнику.
— Впустить… — приходит сухой приказ по связи.
— Проходите, вас ожидают, — дарит ответную улыбку вежливости девушка и теряет к гостю интерес, в линзах её очков отражается монитор компьютера и забавная розовая надпись «Знакомства ждут тебя…».
Решив более не мешать прелестнице устраивать личную жизнь, Павел входит в кабинет, затворяя за собой дверь.
Кабинет просторный, массивный стол по центру, три стены облеплены полками с документами, небольшой диванчик по центру, два кресла по бокам от него и панорамное окно за спиной владельца апартаментов.
— Добрый день, Павел Матвеевич, — расплывается в улыбке мужчина сорока лет с моложавым лицом и чёрной как смоль шевелюрой. Его глаза притворно радостны, но старого князя не провести, эти глаза источают холод.
Но как бы белый воротничок не старался, ему не тронуть усталого сердца. Ещё лет двадцать тренировок и такой взгляд может обмануть кого угодно, но ведь двадцать лет надо прожить.
— Никифор Анисимович, — кивает старик, любопытно осматриваясь. — Ты забрался куда выше, чем год назад.
— Работаем-работаем, — всё так же притворно сетует хозяин, вышедший из-за стола и пожавший крепкую ладонь гостя.
— А скажи мне Никифор, знаешь ли ты что-то про Баламутовых, — сходу начинает о делах князь.
— Вот так сразу? Без чая и прелюдий? — наигранно изумляется чинуша, проходя на своё место.
— Некогда мне, Никифор, некогда, — качает головой князь, сводя вместе кустистые брови. — Прелюдии оставь своим женщинам, а мне скоро на покой, не хочу тратить время.
Хозяин кабинета заметно напрягается.
— Слышал, Баламутовы хотят забрать твою долину у Ильменя, — вслух размышляет он. — Правильнее сказать, хотели… Теперь они получат только по два метра на погосте.
— Знаю, знаю, вся столица трубит, — кивает Павел Матвеевич, присаживаясь в кресло и закидывая ногу на ногу. — Только вот думаю я, что не их это идея. Что скажешь?
— А чья-ж ещё? — поёрзав на месте переспрашивает чинуша.
— Вот это ты мне скажи, порадуй старика, — невзначай говорит князь, осматривается вокруг и цокает языком. — Хорошо тут у вас, сталь и бетон, высоко сидите далеко глядите. Выделишь мне этаж, для своих нужд? Пожалуй один мне может отойти по праву. Сколько я их построил под тобой, чтобы посадить сюда. Кажется, когда мы познакомились ты сидел на шестом, а сейчас на двадцать третьем.
— За что я очень благодарен, — сконфуженный резким стартом и манипуляциями чиновник глядит в стену, плотно сжав зубы. — Да только не знаю, кто мог такое провернуть. Баламутовы не так сильны, тут вы правы, без чьей-то помощи не стали бы даже пробовать.
— Скажи мне, Никушка, скажи, — елейно советует старик. — Пролей бальзам на старое сердце.
— Не знаю, честно, — крестится при этом чиновник. — Знал бы, обязательно сказал.
— Жаль, жаль, — качает головой князь. — Жаль, что те, кто со мной связался, не знают, что играют с дьяволом. За мной не станется, перетрясу каждую крысу в этом городе, но найду.
— Вы можете, — соглашается Никифор.
— Могу, — кивает в ответ князь. — Подумай ещё дорогой, вдруг что вспомнишь, номер мой у тебя есть, буду ждать звонка.
— Всенепременно, — Никифор встаёт, кланяясь гостю. — Простите, Павел Матвеевич, дела.
— Понимаю, понимаю, — сокрушается старик. — Служба не ждёт. Прощай Никифор.
— До встречи, — нервно кивает чиновник.
— А вот это тебе выбирать, — уже уходя отвешивает князь, закрывая двери.
— В смысле, мне выбирать? — в глазах Никифора Анисимовича застывает паника, до него с опозданием доходят словесные кружева князя. — Вот же пфырсч! Алла, быстро пригласи ко мне главу СБ!
— Уже набираю…
* * *
— Убрать её? — скучающе спросила Мара, готовая в любую секунду прыгнуть на Елену и расправится с ней.
— Нет, выполняйте приказ, я разберусь, — спокойно говорю я, отправляя кровососов на задание.
Оба запрыгнули на клинки и были таковы, растворяясь в ночи. Мы остались с Суворовой вдвоём.
— Что ты видела? — поинтересовался я.
— Ничего, — не растерялась Елена, сделав при этом шажок назад, видимо слова Мары откликнулись в ней страхом.
— Пусть это так и будет, — закончил с разговором я. — Ложись спать, завтра мы вернёмся в город.
— Если завершим дело, — не согласилась она.
— А есть сомнения? — усмехнулся я.
— Теперь их стало меньше, — задумчиво ответила девушка и пошла в дом.
Я тоже отправился к себе в спальню, размышляя над событиями этого дня.
Мне нужны оборотни, крайне нужны. Задерживаться тут более я не могу.
Мыслями снова вернулся к отцу, что лежал в коме.
Обязательно стоит заглянуть в кузню, пожалуй, наш гость готов.
Немного поворочавшись, я уснул, чтобы снова открыть глаза уже утром.
В комнату кто-то мягко ступил, тревожно замерев, я проверил своих фамильяров, успокаиваясь.
— Нашли? — спрашиваю, открывая глаза.
— Нет, — окутанная мягким утренним светом отвечает Мара. — Облетели все окрестности, никаких следов.
— Это плохо, — сажусь на кровати.
— У нас есть время, чтобы поправить твоё настроение, — Мара присаживается рядом, скидывая кожаную куртку и снимая майку через верх.
...
— Мы свободны? — уточняет Мара.
— Пока нет, — отрешённо отвечаю я. — Послушай, а кто-то из людей может опознать в тебе вампира? Есть какие-то способы?
— Нет, — чуть подумав, качает головой она. — Если только сильный одарённый, но лишь тогда, когда ранит.
— Значит, всё как и прежде, — подвожу итог я. — Пожалуй, ты пойдёшь со мной на завтрак.
— Зачем? — заинтересованно спрашивает она.
— Могут быть проблемы, — делюсь опасениями. — Подстрахуешь. Не люблю оборотней, слишком быстрые.
— Быстрее тебя?
— Нет, но если их будет несколько, а что-то подсказывает, что так и есть, могу не выдержать.
Солнце уже давно взошло, горланили петухи, слышался стук в дверь.
Открываю, встречая селянку, что принесла еду.
Корзинка перекочевывает ко мне, а тысячная банкнота к ней.
Расставляю завтрак, всё как люблю, тёплая горка блинов, сметана, яйца и литровая бутыль с молоком. Так же немного чая и какие-то сладости в блестящих обёртках.
Одна из «конфет» перекочёвывает к Маре, которая тут же с удовольствием скалится, пережёвывая шоколад.
— Поможешь? — указываю на кухню. — Я совсем там ничего не знаю.
— Мужчины… — как само собой разумеющееся произносит вампирша.
— Я могу растопить печь и приготовить еду, но думаю эта чудо машина намного быстрее, — кивком указываю на плиту.
— Сколько же тебе лет? — недоумевает Мара. — И как ты до них дожил…
— Мне готовили, но повар сейчас в отлёте, — туманно парирую я. — Но тебе он понравится, клыки у него побольше чем у тебя.
Мара шумно сглатывает проглатывая десерт.
— Тоже вампир? — любопытничает она.
— Нет, кот, — ещё больше ввожу её в непонимание.
— Чудной ты, — бросает девушка и идёт готовить завтрак. — Нечисть тебе служит, будто ничего не боишься.
— А ещё я сплю с нечистью, за что вероятно попаду в ад, — добавляю я.
— В аду плохо, не греши, сын мой, — доносится с кухни.
— У меня там свои люди, точнее рогатые, — бормочу себе под нос.
Разминаюсь и умываюсь, пока из открытого окна кухоньки доносится бряцание посуды.
Со временем просыпаются все служители закона, выбираясь из спален, совершая утренний моцион.
Встречаемся за большим столом в общей комнате, из кухни выныривает Мара, неся шипящую сковородку. Лена узнаёт в ней вчерашнюю незнакомку и бледнеет. Ульяна отошла и практически равнодушна, лишь бросает короткое.
— Так вот какой у нас сегодня будильник, — укоризненно смотря на меня.
— Природный, я бы сказал, — киваю я.
Лена задумчиво кусает губу.
В этот момент в домик заявляется сладкая парочка, Веня с Целестиной. Кажется, пухлик лишился невинности, походка вальяжная, держит женщину за талию, да так, что та даже смущается. Может потому, что его рука норовит опустится ей на зад?
— Собрались? — строго спрашивает Алексеев. — Вылетаем через тридцать минут.
— Но, мы так и не выяснили, кто похитил людей, — спорит Ульяна.
— Госпожа Целестина рассказала интересную историю, — толстяк проходит к столу и бесцеремонно берёт блин, заталкивая его в рот. — В прошлой деревне, где жили эти двое, одной ночью произошло то же самое. Они пропали, никто толком ничего не понял. Лишь царапки внутри и никого.
— И? — настаивает Юсупова.
Краем уха слушая препирательства, смотрю на руку Целестины. Она всё в той же повязке. Видимо так трудилась ночью, что забыла сменить. В голову приходит неожиданная догадка.
— Скорее всего они просто ушли в другое место, странная парочка, — сетует Целестина и лукаво смотрит на Веню, от чего тот смущается. — Так стоит ли это разбирательства?
— Я считаю нет, — собирает свои уши в кулак Веня.
— Мы останемся, — Ульяна не собирается сдаваться. — Проверим всё ещё раз.
— Это приказ, — гневно надувается Вениамин, изображая самца павлина. — Вы, госпожа Юсупова, как младшая по рангу, обязаны подчиняться главе группы надзора.
— Я обжалую решение, — с угрозой отвечает аристократка.
— А что у вас с рукой? — спрашиваю старосту, вклиниваюсь в перепалку надзорщиков.
— Поранилась, когда занималась по хозяйству, — щебечет та.
— Не перебивай меня… — взвизгивает Веня, тучно смотря мне в глаза.
— Хорошо-хорошо, — поднимаюсь. — Я лучше вообще выйду.
— Давно пора, — победно заявляет тот и продолжает. — Юсупова, мне связаться с начальством?
Вот же обморок… Как таких вообще на работу берут? Что за род такой? Если там подобные кадры разводятся, вероятнее всего не очень умные люди. А может и чересчур умные, раз этого валенка подальше убрали, до следующей зимы как говорится…Кипя гневом, иду во двор, где нахожу большое полено. Прикидывая его размеры, довольно киваю сам себе.
Захожу в дом, глаза девушек расширяются. Веня что-то самозабвенно втолковывает Ульяне, даже не подозревая, что его ждёт.
Одна Мара начинает хлопать в ладошки, прыгая на месте, будто именинница.
— Субординация, пункт первый… — важно рассказывает пухлик, а затем обращает внимание на нестандартную реакцию Мары. — А ты ещё кто такая?
Вампирша указывает пальчиком ему за спину, но повернуться тот не успевает.
Удар поленом коварно выбивает из него сознание.
— Ну, точно валенок, — огорчённо замечаю я. — Духовный доспех не поставил.
Лена подносит ладошку ко рту. Целестина отпрыгивает в сторону.
— Вы…вы… — заикается она, бледнея на глазах,
— Я….я… — передразниваю в ответ. — Руки на стол, быстро.
— Нет, я буду жаловаться! — её глаза мечутся по комнате в поисках выхода.
— Мара! — щёлкаю пальцами.
Вампиршу дважды просить не надо. Она в секунду вырастает перед Целестиной и заламывает её здоровую руку, впечатывая лицом в стол, да так, что подпрыгивают тарелки.
Беру раненную руку и разматываю бинты.
— Митрофанов, это слишком, даже для тебя… — предостерегающе говорит Ульяна, смотря на вырубленного Веню.
Справившись с бинтами, показываю руку ей.
— Полкан, — догадывается она.
— Да, — удовлетворённо резюмирую я. — Она держала пса, когда Ивана и Наталью вытаскивали из дома. Она же и указала на них. А когда пёс бросился…
— Он разозлился на неё, — осеняет Елену, да так, что она не сдерживает своих мыслей, рассуждая вслух.
— Верно, — подтверждаю я
— Уу… — стонет женщина.
— Рассказывай, где они? — приказываю ей.
— Не знаю…
— Значит всё-таки не один, а несколько, — довольно ухмыляюсь я. — Ты не возразила против множественного числа. Теперь давай договоримся, если ты не рассказываешь, где твои друзья, я тебе покажу своих, идёт?
— Меня накажут, — сдавленно говорит Целестина, начиная лить слёзы. — Они не простят.
— Иначе ты просто умрёшь, Мара!
Кровососка обнажает клыки, заставляя Целестину перестать реветь.
— В доме, они у меня в доме, точнее под ним, — бессильно отвечает она.
— Отпусти, — приказываю вампирше и та откидывает старосту к стене.
— А как давно ты тут руководишь? — вдруг приходит запоздалая мысль.
— Ха-ха-ха, — раздаётся холодный смех со стороны Целестины и она поднимается на ноги с блеском в глазах — Я думала не догадаешься, мальчишка.
— Назад! — кричит Ульяна, отзывая Суворову и они пятятся в сторону выхода.
Лицо смеющейся Целестины удлиняется, с неё пластами слазит кожа, падая на пол. Хватает трёх секунд, чтобы женщина почти обернулась, смех из человеческого превращается в лай, но ей было не суждено закончить трансформацию.
По комнате проносится тёмная молния, затем вторая и мы наблюдаем, как у стены падает тело оборотня без головы, начинающего обратный процесс превращения.
Слева в углу стоит Маркус, держа свою трость, которая как оказалось является ножнами для клинка. Справа у входа Мара, держащая голову, медленно возвращающую человеческий лик.
— Быстрая, — хмыкает Маркус, с печалью глядя на разодранную штанину.
— Но мы быстре-е-е-е… — протягивает довольная Мара. — А вообще, это не она быстрая, а ты медленный, старый.
— С огнём играешь, — качает головой её родич.
— Идём в дом, надо выяснить, кого она укрывала и какого овоща тут происходит, а потом можем и отчаливать. Мне уже тут надоело, — недовольно говорю я, выходя из домика.
— А у вас всегда так? — сконфуженно спрашивает Суворова, на мягких ногах покидая наше пристанище.
— Похоже теперь всегда, — нервно отвечает ей Юсупова.
Подходим к дому Целестины, вампиры проскальзывают внутрь. Жду, пока меня не зовёт Мара.
Входим следом, слуги стоят посреди комнаты. Вопросительно смотрю на них. Маркус кивает в сторону пола.
— Нц, нц, нц, нц, нц, — цокаю языком я. — Хорошие пёсики, выходите, иначе я сожгу эту халупу дотла и из вас получится сотня хорошо прожаренной собачатины.
С полминуты стоит тишина.
Шумно вздыхаю, играя на публику, что заняла места в партер… в погребе.
— Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать, кто не спрятался, тот пусть не гавкает…
Под полом слышатся звуки борьбы, а потом и возмущённый женский голос.
— Мы не собаки!
Следом мужской.
— Инга, ну вот кто тебя за язык тянул…
***
===
Глава 4 Из семейства псовых
— Выходите, — ласково зову я. — Мы вам ничего не сделаем.
— Ага, — доносится голос парня. — Сейчас я тебе исполню традиционный грузинский танец, ща-ща-ща.
— Вечно сидеть не сможешь, — аргументирую незримому собеседнику и уже тише своим союзникам. — Никому не лезть, что бы не случилось, я сам.
Жду ответа от подземных жителей, но слышу лишь тишину, а затем и чертыхания. Видимо собеседник прикинул перспективу долговременного заключения.
— А ещё, мы можем сжечь этот дом, — добавляю уже строже.
— Митрофанов! — возмущается Ульяна. — Мы не станем сжигать дом…
Делаю большие глаза и развожу руками, жестами говоря, «а как я ещё их выманю?».
Слава богу аристократка ловит всё на лету, хоть и не с первой попытки, бракованная наверное.
— Сожжём! — гремит Юсупова, делая голос серьёзным. — Полена на полене не оставим, всё сгорит.
— Пробовали пироги с собачатиной? — задорно спрашиваю у девушек.
— Мы. Не. Собаки! — кричит девчонка из подпола.
Проходит лишь мгновение и пол вспучивается от удара, летят в разные стороны щепки и передо мной предстаёт забавная картина. Из оскалившегося щепой провала вылетает девушка оборотень, не закончившая трансформацию. Тело человеческое, судя по аппетитным формам, а вот всё остальное в густом ковре волос. Лицо едва-едва вытянулось, над головой два прижатых уха, глаза не звериные, а людские. Хоть и смотрят с животной яростью.
В общем одно только шерстяная не учла, что на ней порвётся вся одежда, кроме трусиков и бюстгальтера.
— Тебе бы на депиляцию или как это там называется, — невозмутимо говорю волчице, что встала напротив, чуть пригнувшись и занимая боевую позу. — Как говорится, мужчина не примат, зов джунглей его не привлекает.
— Ар-р-р-р-р-р… — рычит оппонентка и произносит ломаным голосом вперемешку с хрипами. — Тьебе кхххонец!
— Миленькое бельё, где покупала? — добиваю шерстяную, указывая пальцем на грудь.
Та бросает неуверенный взгляд вниз, а затем на меня, но в глазах уже нет ярости, там плещется океан стыда. Вот тебе и волковатая амазонка, не стоит забывать, что в первую очередь она девушка. Юная девушка, судя по несдержанности.
Но момент растерянности проходит и на меня несётся разъярённая фурия, активно изображая мельницу. Когти разрезают воздух, слава господу воздух, а не мой мягкий аристократический зад.
Пропускаю пару взмахов мимо себя, затем ещё столько же, крутясь между когтистых лап. Машет она быстро, но неумело. Ухожу от ударов с лёгкостью. Через полминуты таких плясок по достаточно широкой кухне, она понимает всю бесполезность выбранной тактики и останавливается, разрывая дистанцию.
— Тебе бы ноготки подстричь. — рекомендую я.
— А тхыыы быстрый! — рычит она.
— Спасибо, — галантно кланяюсь. — Много изучал бальные танцы и чайные церемонии.
— Инга, хватит! — из провала выпрыгивает ещё одно действующее лицо, именно лицо, а не морда.
Высокий парень с короткой стрижкой и спортивной фигурой в простой льняной одежде и мягких ботинках. Лицо излучает спокойствие и уверенность. Он оценивающе смотрит по сторонам, замечая парочку вампиров и парочку недопаладинов.
— Мы готовы говорить, — призывает к дипломатии он.
Видимо решил, что раз остальные в комнате не принимают участие в псевдодраке, можно и договориться. Правильно в общем-то решил, да вот только у его подруги были другие планы.
— Я не гхааатова! — рычит Инга, смотря на меня, будто на хорошо прожаренный стейк.
— Фу, кому сказано! — подразниваю её я.
Шерстяная было группируется для прыжка, но её останавливает голос приятеля.
— Инга…
— Да поняла я, поняла! — она задом отходит в соседнюю комнату.
— Хорошая команда. Сразу остановилась, а куда это она? — недоумеваю я.
— За одеждой, — поясняет парень. — Меня кстати зовут Кирилл. Мы должны спросить, что заставило вас искать встречи с нами?
— Дай подумать, — делаю вид, что размышляю. — Может быть то, что вы крадёте людей средь белой ночи?
— Тёмной… — инстинктивно поправляет меня Елена и тут же понимает, что сморозила. — Ой…
Я бросаю на неё строгий взгляд. Затем перевожу его на Кирилла, который скалится во все тридцать… или сколько там у оборотней зубов. Понимающе обмениваемся улыбками.
— Кадры решают всё, — подводим итог в один голос.
— Мужчины, — презрительным хором отзываются девушки.
— А что заставило клан волков отправить на задание парочку новичков? — в ответ интересуюсь я.
— Первое поручение… — скривившись отвечает оборотень.
— Практика сурова во все времена, во всех государствах и всех структурах, — вздыхаю я. — Поступим следующим образом. Вы всё рассказываете, а мы решаем, что с вами делать.
— У меня есть ответное предложение, — не соглашается парень. — Вы нас не видели и мы вас не видели.
— Боюсь, дружок, так не получится… — трансформирую клинок, заставляя тот светится ровным голубоватым светом.
— Блин блинский… — мрачнеет Кирилл. — Паладины значит.
— Паладин, — киваю я.
— А может мы просто договоримся? — спрашивает Инга, возвращаясь на кухню, одетая в просторное платье, видимо принадлежавшее Целестине.
— Пока ты была без одежды, такая возможность и правда существовала, — отвешиваю грубую шутку я. — А теперь вам придётся ответить перед империей.
— Смерти ищешь? — выпускает когти шерстяная, пытаясь меня напугать.
— Все мы когда-то умрём, — пожимаю плечами я и сделав паузу добавляю. — Но ты быстрее.
— Инга! — предостерегающе оборачивается к ней Кирилл.
— Да что Инга? Опять Инга! Он вообще-то первый начал, — по детски возмущается она.
— Я первый и кончу, — гадко ухмыляюсь я.
— Ррррр… — рычит волчица.
— Детский сад, штаны на лямках, — вздыхает Ульяна и задаёт весьма важный вопрос. — А где пропавшая парочка? Или вы уже их съесть успели, пока в погребе прятались?
— Нет, — в голос возмутились волки. — Они без сознания, мы напоили их сон-травой.
— А где Целестина? — вспоминает о своём нелюде Кирилл.
— Прилегла отдохнуть, — парирую я. — Безбашенная баба, ты уж прости, сон травы не было.
— Она мертва? — хмурится Кирилл.
— Скажем так, не совсем жива, — обтекаемо отвечаю я и натянуто улыбаюсь, но парень уже всё понял. — Кто же знал, что по статистике, каждый третий оборотень не обучен дипломатии. Я считаю это большая проблема вашего народа, можешь пролоббировать это и избраться, на собрании, идея огонь, дарю.
— Что мы будем с этим делать? — подводит итог Кирилл.
— Чаю? — прохожу к серванту, распахивая его и указывая на приличный набор для чаепития.
— Какой ещё вариант? Наливай, — сокрушённо качает головой Кирилл.
— Другой разговор, — крякнул я и жестом попросил вампиров быть настороже.
Это не укрылось от внимания Кирилла.
— Давай сразу договоримся, — парень садится за стол и кладёт на него руки. — Мы не станем нападать, нам не нужны проблемы с надзором.
— На это я и рассчитываю, — подтверждаю свои выводы.
— Именно поэтому ты захватил с собой двух кровососов? — иронично скалится он, показывая два выступающих из верхней челюсти клыка, вампиры в ответ показывают свои, шипя как пробитые шины.
— А разве их тут раньше не было? Я думал ваши? Никто не знает, кто забыл двух вампиров? Вы поглядите, какой бардак… — разыгрываю я, не в силах остановиться. Настроение стало каким-то шальным и весёлым, может так повлиял утренний... ? Пожалуй, тогда стоит почаще практиковать.
— Не ломай комедию, — серьёзно просит Кирилл.
Замолкаю, мы все усаживаемся за стол, кроме вампиров и Инги. Мара и Маркус заняли положение у двери, а шерстяная не сводит с них взгляд, видимо это будут наши секунданты.
— Всё сложно, — начинает рассказ Кирилл. — Иван тоже оборотень, поэтому мы и пришли. Он нужен нашему клану, очень нужен.
— А что за тактика с Целестиной? — недопонял я. — Насколько я понимаю, она тут давненько. Не смогла договориться?
— Мы были заняты, дела семьи, поэтому Целестина просто присматривала за Иваном. Он нам понадобился, нас послали за ним.
— Что же произошло с вашей стаей, если главы отправляют на задание неопытный молодняк? — задал животрепещущий вопрос я.
— Так получилось, — туманно ответил он. — Это внутренние сведения.
— Хорошо, — кивнул я. — В целом, вопросов нет, но вам придётся привести Ивана в чувства, чтобы он подтвердил ваши слова. После чего, можете его забирать.
— Антон, ты ничего не забыл? — холодно поинтересовалась Ульяна.
— Да, забыл, Веня скоро придёт в себя, — задумчиво протянул я. — Слушай, мой шерстяной друг, а у тебя не осталось чудесной сон-травы?
— Осталась, а тебе зачем? — удивляется он.
— Так скажем, не только ты один не хочешь убивать паладинов, — улыбнулся в ответ я.
Мне выдали пузырёк и он тут же перекочевал в руки Ульяны.
— Поговорим? — спрашивает она, указывая глазами на дверь.
Выхожу за ней из дома.
— Митрофанов, ты дискредитируешь меня в глазах этой аристократки. Ладно, когда мы наедине, другое дело. Но всему есть придел, усёк? — хмуро отчитывает меня она.
— Справедливо, — киваю я, заставляя Юсупову расслабиться. — Но вот, что я тебе скажу, пока ты не научишься считывать простые признаки нечисти, разговаривать в таком тоне со мной не рекомендую. Искренне советую. Для всех, кто так поступал, это не закончилось ничем хорошим. Лена не расскажет ничего, поэтому мне всё равно на своё поведение и я могу наконец-то расслабиться, это ты тоже кстати не считала.
Говорю это дружелюбным тоном, смотря на чистое небо и вдыхая не менее чистый воздух.
Юсупова открывает рот, чтобы поспорить. За мгновение температура вокруг меняется, наступает холод. Такой сильный, что когда я поворачиваю наполненные тьмой глаза в сторону кураторши, её ресницы покрыты инеем, а изо рта вылетает пар.
Она плотно сжимает губы, но кровные узы не простая вещь, о них аристократка хорошо помнит. Смерив меня продолжительным взглядом, Юсупова уходит, направляясь к Алексееву, чтобы дать тому снотворное.
Внутри уже царит суета. Из погреба достают два тела, связанных толстой верёвкой и приводят в чувства.
Смотрю на абсолютно целых оборотней, без следов насилия или крупной драки.
Да, рассказ Кирилла пестрит недомолвками, но это, как он верно заметил «дела клана». Моя задача сложить пазл, закрыть очередное дело и не умереть со скуки перед поступлением в более скучное место.
Но сегодня времени в обрез, поэтому действуем быстрее, чем это нужно.
Пёс отпущения, обезглавленная Целестина, найден. А значит дело наполовину закрыто. В любом случае, мы сможем повесить на неё всех, кхм… собак.
Иван приходит в себя медленно, начиная ощупывать пространство вокруг себя мутным взглядом. По глазам вижу, мужик звереет. Особенно, когда видит, что его благоверная связана в лучших традициях шибари.
— Э-э-э… — замычал я, продолжая развлекаться. — Остынь, мы тут не причём, вот они это сделали!
Показываю на стоящих и недосягаемых его взгляду шерстяных, тщательно изучающих деревенские пейзажи за окном.
Иван садится на задницу и поворачивается в сторону, куда я показал. Причём его пальцы уже обзавелись когтями, а лицо обросло шерстью. Но тут случилось «неожиданное».
— Инга? Кирилл? Что вы тут делаете? — а долго же до него доходит.
Вот и разгадка, он эту парочку явно хорошо знает. А значит те, кто отправлял, даже не рассчитывали на навыки зверья, а просто сварганили дипломатическую миссию в одну малоразвитую деревню. Тут промах, молодая поросль их удивила, возьми да повяжи клиентов, да так хорошо, что те сутки в анабиозе провалялись, практически сроднившись с консервированными овощами в погребе. Часть команды, часть корабля! Как говорил один из капитанов Летучего Голландца.
— Мы не специально, — винится Инга, решившая принять удар за обоих. — Нас послал вождь.
— Нашёл, кого посылать, — хрипит пересохшим горлом Иван.
Мужик кстати был невысок, зело волосат и имел совсем не волчью шею. Такая шея больше подходила быку, но никак не человеку. Его обращённые на меня глаза стали белыми, кровь, что их заполнила ушла.
Клиент дозрел до переговоров, подумалось мне и я приступил.
— Рады найти и познакомиться с вами, Иван, — мирно говорю ему. — Мы сотрудники надзора. Прибыли по вызову от деревенских. Встретили на месте разруху и пустоту в вашем доме, принялись искать. Нашли, как понимаете. Теперь стоит решить, чем это дело закончиться.
Иван медленно впитывал информацию. Видимо юные алхимики перемудрили с травой и дали ему лишка. Возникла мысль сказать Ульяне, чтобы она была поаккуратнее с этим раствором. Но как возникла, так и испарилась. Просто Веня будет без сознания дольше, нам же лучше. Когда это чучело-мяучело открывает рот, общий уровень интеллекта в комнате сразу снижается. Похоже его мозги не выдержали и под давлением жира мигрировали в пестик.
Оборотень тем временем оклемался и начал говорить.
— Понимаю, господин…
— Антон, просто Антон, — ответил я.
— Понимаю, Антон, — кивнул Иван. — Сейчас, я только положу Нату в комнату.
Он разрывает когтем верёвки, поднимает что-то бормочущую в дурмане женщину и уносит в спальню.
Возвращается уже полностью собранный.
— Вот теперь поговорим…
— Есть какие-то претензии к вашим знакомым? — деловито спрашиваю я, почуяв конец дела.
— Нет, — трясёт головой он. — Никаких.
— Убита некто Целестина, по ней что скажете?
— Она мне никогда не нравилась, — серьёзно отвечает Иван.
— Считаю, что эпизод закрыт, — подвожу итог я.
— Ты отпустишь нас? — спрашивает он, внимательно рассматривая мой клинок, что опирается на стол.
— Да, но не за просто так, вы будете должны мне услугу, — отвечаю я.
— Согласен, — быстро выпаливает Иван. — Но в пределах разумного.
— Тогда не смею задерживать, в этой деревне больше не появляйтесь, в другой раз вам не повезёт, — говорю им, теряя интерес. — Мара, Маркус…
Кровососы расступаются, позволяя оборотням пройти.
— Встретимся в… — начинает Иван.
— Я знаю, где вас искать в случае чего, — отвечаю ему, прерывая…
Тот понятливо кивает, выводит уже вставшую на ноги жену из спальни.
Женщина тридцати лет, блондинка, опирается на мужа и тяжело дышит.
— Всё в порядке, родная, мы уходим…
— Куда, Вань? Твой отец нашёл нас?
Она болезненно морщится, но явно обеспокоена больше не своим состоянием, а положением дел, что сложилось вокруг них.
— Всё будет хорошо, — обещает ей Иван, кивает мне и выходит.
За ним отправляются Инга и Кирилл.
Проходя мимо меня, шерстяная решает поиграть с огнём. Чуть бросается вперёд, рыча, явно не желая навредить, а только припугнуть. Но на её шее тут же смыкается мощная рука, а ещё, над ней заносится клинок Маркуса.
Инга бледнеет.
— И кто испугался больше? — насмешливо спрашиваю я.
Кирилл замерший в дверях, от души прикладывается рукой по своему лицу. Мара отпускает Ингу и девушка быстрым шагом догоняет его.
— Когда нибудь, я позволю отрубить твою глупую голову, — ругается он и они покидают дом.
Когда остаёмся одни, Маркус скучающе загоняет клинок в ножны, а Мара присаживается к нам с Еленой.
— Зачем? — спрашивает Мара, намекая на отпущенных волков.
Елена подаётся вперёд, внимательно подслушивая.
— Помнишь, что я сказал тебе, когда ты задала такой же вопрос?
Намекаю на нашу первую встречу.
— Да, ты сказал, «не всё то золото, что блестит», — пересказывает мои же слова вампирша.
— Что бы я получил, если бы убил тебя?
— Ничего, — уверенно отвечает вампирша.
— А что я получил оставив тебе жизнь?
— Тпрыфчс! — доходит до неё.
— Вы свободны, встретимся у «источника», — приказываю я.
Она встаёт и выходит наружу, следом за ней покидает комнату и Маркус, изящно отвешивая поклон и чуть ударяя себя кулаком в районе сердца.
— А теперь, я расскажу, как мы поступим дальше, — обращаюсь уже к Суворовой, устало потирая глаза.
Когда проснулся фон Зайниц, был уже вечер. Верхушки деревьев и каменные постройки маленького, стоящего на возвышенности, городка купались в золоте заходившего светила. Золото это, слегка окрашенное в пурпур, парчой стлалось по небу от солнца к востоку и заволакивало собой добрую треть неба... Около солнца и над ним не было ни одного облачка; последнее обстоятельство обещало прекрасную ночь. Далеко за лесом играла свирель возвращавшегося пастуха. Она играла простую песенку, не имевшую имени: музыка машинальная, беспорядочная, но под эту незатейливую музыку каждый вечер богаты ... Читать дальше »
