Охота 004 - 4 Сентября 2024 - Персональный сайт

Главная » » Охота 004

00:50

Охота 004

***

===

***

Сон, добрый сон простёрся над Лесом, разлился тягучей дрёмой, отяжелил веки, объял усталой истомой тела, наполнил мысли неудержимым желанием спать, спать, спать...

Приоткрыв рот, постанывая, спал Олень — и во сне бежал по выгоревшему, сожжённому Лесу на далёкие крики Лани, терявшиеся в едкой гари, и ноги вязли в пепле, будто в болоте.

Волчок и Эва долго шептались, но сон поборол в них кофейную бодрость, повалил рядом — они успели найти в темноте руки друг друга и поплыли вместе по медленным волнам серебряного лунного моря.

Гиена, взваливший на себя многотрудные обязанности военного советника, занял за столом опустевшее место Оленя и совещался с командирами боевых отрядов — надо было уточнить в деталях план Белого, а без звериного знания Леса тут не обойтись. Говорили и Волки, и Медведи, и Туры, добавил кое-что и Рысь; с вниманием выслушали Вука, чей род волей-неволей уже не первый был замешан в людских войнах; пару слов по теме проронил Татцельвурм — дед оказался куда головастей, чем можно было подумать на первый взгляд. Гиена подвёл в уме итог — лесное войско пёстрое, рьяное и необстрелянное, но другого нет, и потому первое — не терять связи, чтоб не рассыпаться на действующие вразнобой кучки. Кротам — вести тоннели под лагерь с новых направлений. Куницы зашли в тыл противника и ждут сигнала? Отлично, а для завязки боя создадим группу из Бродячих и Пуделя — этим взять дымовые шашки и «коктейль Молотов». Пусть принцева сволота боится и шагу ступить из лагеря. Не давать им ни минуты покоя!

— Наши патрули все на связи? — осведомился под конец Гиена, и Дятел кивнул — ему хватило провода, чтоб разнести по Лесу несколько полевых телефонов, переделанных из детских игрушечных.

— Собирать их донесения каждую четверть часа. Приготовить снаряжение, поесть и — спать. В три часа выходим.

Заснул он сразу, сунув под голову сумку с бинтами; он не видел, как ему улыбнулась одними глазами Росомаха, бесшумно проходя мимо, не слышал, как Пума льёт оливковое масло на клинок ятагана, чтоб тише выходил из ножен, и как Рыся щёлкает трофейным «узи». Вскоре легли и они — один Татцельвурм, прикрыв перепонками глаза, остался бодрствовать у коптилки, да бессонный Дятел переговаривался с постами охранения.

Гиене снилось, что он снова стоит в Лесу, окружённый деревьями, а они смотрят на него. Ох, как смотрят! Он был рад попятиться, но некуда — сзади тоже деревья.

Что вы уставились? Я всё сказал!

Нет, — шевелил листву ветер.

Ты охотился на людей, — шептала трава.

А вам-то что?

Ты убивал.

Я боец, но не каратель, — объяснял он. Поймут ли?.. — Я детей не трогал, по женской части не марался. Я человек, а не скот...

Да, человек, — промолвило раскидистое дерево, — но до скота тебе недалеко, если считаешь, что одних людей можно убивать, а других нет.

Я так не считаю... — пробовал возразить он.

Считаешь. В своей стране ты вёл себя как человек, но когда тебя звали поохотиться в чужие земли — охотно ехал, оставив имя Человека дома и прихватив только остаток совести. Скоро ты потеряешь его где-нибудь в аэропорту или забудешь в камере хранения, а на других людей будешь смотреть, как на дичь — только потому, что они грязнее тебя или беднее твоих нанимателей. А человечью маску ты будешь одевать на родине, чтоб люди не пугались твоих клыков.

Хватит! — оборвал он шум деревьев. — Не вам меня учить!

Не нам... не нам... — затихал Лес, и Гиене вдруг стало страшно — то, что говорило с ним, исчезло, но слова всё звучали в голове; он побежал, запнулся о корягу, но успел смягчить падение, выбросив руки — и ладони заскользили по закраине ямы со стоячей водой; из водяного зеркала к нему метнулась оскаленная морда в жёсткой шерсти и остановилась нос к носу — тут он понял, что видит себя, закричал, вскочил, сжал голову ладонями...

— Э, ты чего? — потрясла его за плечо Росомаха, когда он с криком проснулся и сел; он встрепенулся, сбрасывая с себя её ладонь:

— Отвянь! без тебя тошно...

— Лес испытывает тебя, — покачала она головой, глядя печально и понимающе; куда девалась прежняя крутость?

— Что ты тут разлеглась — для тепла поближе? Ведь не холодно, — сощурился он, а сердце всё не унималось, всё стучало изнутри о рёбра.

— Да так, — беззаботно тряхнув волосами, она поднялась и стала заправлять гриву под платок. — Скоро время, пора... Рыська, вставай, — она потормошила подругу.

С легкой росомахиной руки зашевелился весь лесной табор, спавший вповалку; Олень встал чуть раньше — они с Рысем проверяли оружие.

— Доктор! Бобёр! — вопль поднял Эву, и Волчок тоже вскинулся; бегом несли кого-то на носилках, а Бобр, мгновение назад спавший, уронив голову на стол, уже спешил навстречу, заправляя дужки очков за уши.

Маленькая Выдра бессвязно бормотала, металась, задыхаясь, мордочка у неё странно розовела.

— Из реки напилась. А мать-Выдра... — Барсук безнадёжно махнул рукой.

Бобр засопел — его родня и детишки тоже были на реке.

— Мы всех упредили насчёт водопоя... И водозаборный насос застопорили. Что с ней?

— Давайте зонд, — буркнул Бобр, — и раствор марганцовки. Эва, помоги — надо промыть желудок. Быстро ей метиленовую синьку — в вену, пятьдесят кубов. Многие пострадали?

— Да — их несут сюда.

— Бегите к Оленю, — вскинул глаза Бобр. — Надо разрушить Бобровую Плотину.

— Как можно?! — оторопел Барсук. — Строили-строили...

— В реке отрава, что-то цианистое. Выше плотины яд накапливается — надо дать воде сойти, смыть всё. Пить только из родников. Выполняйте!

От новости, принесённой Барсуком, Гиену замутило, и он невольно плюнул, словно во рту уже запахло горьким миндалём. Ну, принц...

— Й-ад? — Заика облизнул жёлтые зубы. — Живод-дё-ры, п-пас-куды... П-пашли, ребя!

Пришлось пересмотреть план — часть народа Олень отправил на расширение стока в Плотине, а Росомаху с её девчатами бросил на поиски отравителей вверх по течению. Расставание отрядов было коротким и деловым — хлопки по плечу, быстрые рукопожатия, проверка связи, подгонка ремней; Росомаха — замоталась так, что одни глаза на лице — протолкалась к Гиене и серьёзно дала руку.

— Свидимся — сочтёмся.

— Договорились.

Винтом завертелся Волчок, зыркая то на медпункт, то на Оленя — его разрывало и драться, и остаться с Эвой; равновесие страстей нарушил Заика:

— Волчара, б-браток, д-давай с нами! Мы их г-голыми руками...

— Ага! — тявкнул Пудель. — Устроим шорррох! — в его звонком голосе послышалось рычание диких предков.

— Иди, — поймав его взгляд, кивнул Олень.

***

— Боевые вертолёты на подходе, Ваше Высочество! — козырнул радист; Джуанин, обнажённый по пояс и разутый, сидел на табурете, внимательный медик делал ему акупунктуру — чтобы снять нервозность и усталость, а медсестра массировала активные точки на ступнях.

— Перед посадкой пусть пройдут над Лесом, — велел принц, — но пока не стрелять.

Он обдумывал, как бы подольше убивать Лань — теперь, после вылазки Кротов, все обещания, данные лесным жителям, недействительны; пусть вместо уговоров послушают через усилитель её предсмертные звуки. Это надёжное средство — должно подействовать; часть парализует страхом, часть поднимет на безумный порыв — тем лучше.

Принц не замечал, как намерение красиво поохотиться пожухло и слиняло в пылу разгоревшейся жажды уничтожения.

Две узкие, длинные, будто летучие крокодилы — тёмные машины пронеслись над лагерем с оглушительным рокотом и свистом рассекаемого лопастями воздуха — и лагерь приветствовал их дружными криками. Вот это техника! Будет зверям потеха!..

Крякнув, Вук поднял «стингер» на плечо и припал бровью к мягкой окантовке прицела. Первая позиция — щёлкнул палец — поиск, вторая — щёлк! — цель фиксирована, третья — пуск.

— О, дьявол! Пресвятая Дева! — возопил пилот, увидев, как из мрака навстречу ему несётся смерть с ярким хвостом; он резко взял вверх и в сторону, но ракета повторила манёвр и впилась острым носом в манящую теплом турбину.

В небе над Лесом ударил гром, и вздулся огненный пузырь.

Второй вертолёт тотчас пошёл на разворот, прижимаясь брюхом к верхушкам деревьев.

— Ваше Высочество, номер первый сбит! — дребезжа голосом, докладывали с борта. — Сбит зенитной ракетой! Вы не предупреждали, что в Лесу есть такие средства поражения!.. В подобных случаях нам предписывается вернуться на базу и ждать дальнейших распоряжений командования!

— Я — ваше командование! немедленно вернитесь! — неистовствовал принц, с которого как рукой сняло благотворное действие иглоукалывания и массажа. — Разрядите все стволы по Лесу! я вам приказываю!

— Позвольте возразить, Ваше Высочество, — из жестяного голос командира «номера второго» стал тупо-деревянным. — Мы приданы Вам для содействия охоте, а не для ведения боевых действий. Мы вынуждены следовать установленным инструкциям...

— Можете считать себя уволенным! — рявкнул принц и отбросил наушники с такой силой, что тонкий стебелёк микрофона сломался.

Страшно стало охотникам, когда принц вырвался с перекошенным лицом из палатки радистов — они слышали его переговоры с воздухом и поняли, что летуны струхнули, поддержки не будет. Это было слишком! Ночь ещё не прошла, небо на востоке едва начало светлеть — а в лагере никто и не ложился; они тушили пламя, разбросанное Кротами, проверяли землю щупами в поисках кротовых ходов и прочёсывали лагерь, высматривая затаившихся диверсантов. Неизвестный зверь с автоматом, освободивший своих из зверинца, уложил пятерых насмерть и семерых ранил, одному свернули шею Кроты в подземелье, многие получили ожоги — пришлось вернуть оба санитарных вертолёта, чтобы вывезти пострадавших... А теперь — вдали в Лесу огонь хлопотал над останками боевой машины, бросая багровые отсветы на клонящийся под ветром пышный султан чёрного дыма.

Суток не прошло с начала охоты — и столько потерь! Поганое зверьё подстерегало за ручьём, нападало в темноте, нападало — и откатывалось, исчезая в Лесу, как в дыму; охотники считали только своих убитых — а из зверей убитыми видели лишь тех, кого удалось подстрелить при побеге. Это — охота?! Это — развлечение?!

Принц вышел прямо навстречу сомкнувшейся толпе — многие ещё с вечернего налёта надели каски и кевларовые жилеты. Они не сговаривались — просто такая охота вызвала у всех одинаковые чувства и одинаковые претензии к предводителю.

— Сколько можно! — заревело сборище. — Вызывайте самолёты, принц! Прикажите начать артподготовку! Поджечь Лес с наветренной стороны! Пусть огонь гонит их на нас — мы встретим! Вызовите подкрепление! Долго нас будут здесь класть?! Дайте нам Лань — выпотрошим её живьём!..

Последний вопль встретил бурное одобрение — на ком ещё сорвать злость, как не на пленнице?! Идти в Лес и мстить за своих в бою? ну нет, это опасно, себя лучше поберечь, а эта беспомощная животина — под рукой, вот пусть и ответит за всё своей кровью! Что Лань пришла к людям по своей воле, желая купить жизнь за жизнь, свободу за свободу — и прежде вызывало смех, а сейчас вовсе было забыто.

— Лань! Давайте Лань! — напирали охотники, и принц решил разрядить атмосферу.

— Хорошо! — вскинул он руки успокаивающим жестом. — Я дарю её вам!

Легко было принцу дарить то, что никогда ему не принадлежало — жизнь свободнорождённого существа! напряжённое рычание толпы сменилось восторгом — выкрикивая благодарности щедрому господину, толпа полилась в сторону псарни.

— Затравить её собаками! Уши гадине отрежем и накормим псов!.. — что только не приходило охотникам в голову, и какие только мысли не выплескивались вслух! Лань это слышала — и что она чувствовала, объяснять не стоит; от растерзания её спасли чьи-то неловкие руки, уронившие ключ от клетки, который был тут же затоптан в толчее, но другие руки тянулись к ней через прутья решётки...

Тут хлопнули первые разрывы бутылок с огненной смесью.

От границ лагеря до невысоких густых зарослей, обрамлявших Чистое Урочище с двух сторон — третья открыта — было метров по семьдесят с каждой стороны. Бутылки летели недалеко — но огонь растекался по траве, сливаясь в пламенные заслоны — и тепловые прицелы сразу стали бесполезны, а когда с наветренной стороны через огонь полетели дымовые шашки, стрелкам изменили и собственные глаза.

— Занять круговую оборону! — загремел принц. — К бою! Огонь по кустарнику!

Сквозь переполох он побежал к радиостанции — но застонал, увидев, как внутри палатки полыхнуло, и вместе с воплями радистов из неё выплеснулось пламя.

— Внимание под ноги! Они проложили новые подкопы!..

— Вы окружены, — глухо прокаркал за огненной стеной старенький мегафон, вызывая на себя суматошные выстрелы. — Приказываю сложить оружие и сдаться. Сопротивление бесполезно. Выходите к ручью с поднятыми руками.

Кто-то прыгнул в джип и, не слыша окриков, понесся к третьей, открытой стороне — туда, откуда приехал вчера караван принца — но две короткие очереди сделали машину неуправляемой — виляя, она запрыгала по кочкам и перевернулась.

— Сколько вас ещё надо убить, чтобы вы поняли? — хрипло спросил мегафон.

Из неслышно открывшегося подкопа выглянул герр Татцельвурм и мастерски прострочил несколько повёрнутых к нему спин и затылков, прежде чем опять нырнуть в родную стихию тёмной норы.

— Вы окружены и сверху, и снизу, — продолжал вещать рупор, укрытый от пуль за пнём, заставляя охотников ощупывать землю под ногами и затравленно озирать тьму над головой — кто там? бесшумные Совы с зажигалками в когтях?..

Олень добился своего — охотники не знали, откуда будет нанесён удар, они были растеряны, охотничьи кони тревожно ржали и рвались с привязи, псы жалобно скулили в вольере... Пожалуй, один принц сохранил достаточно самообладания, чтобы принять верное решение.

— Олень, у нас твоя Лань! — хрипу мегафона ответил громовой рёв акустической установки. — Один выстрел с твоей стороны — и она мертва! Ты слышишь?! К её горлу приставлен нож!

И это была правда.

— Вот мои условия, — импровизировал принц, пока старший егерь щекотал шею Лани широким лезвием. — Мы организованно уходим с оружием на машинах, и ты не преследуешь нас. Я оставляю Лань в десяти километрах отсюда, на развилке шоссе...

— ...правда, не целиком, — пошутил егерь вполголоса. — Голова пойдёт нам в коллекцию.

Рот у Лани был заткнут, руки скручены, а глаза — будь они огнями — прожгли бы егеря насквозь.

— Ты принимаешь условия?! Да или нет?!..

Кашляя, Татцельвурм выбрался из земли — охотники, пусть с опозданием, кинули в подкоп свою дымовуху; Кроты — хоть в респираторах — тоже давились дымом.

— Да или нет?!!

— Куда?! — Рысь попытался сгрести Волчка за шиворот, но юркий паренёк оказался проворней — шмыгнул в нору, только его и видели. Глаза у него сразу заслезились, и он едва не лоб в лоб столкнулся с ползущим Кротом.

— Прямой ход есть? туда, — показал Волчок.

— Не, — замотал головой Крот, — не лазь, — но Волчок сдёрнул с него респиратор и очки-консервы, нахлобучил на себя и зашуршал вперёд.

— Во, бешеный!.. вернись!

— Да, — всхрапнул мегафон.

— Кончать её? — осведомился егерь.

— Не сейчас.

Волчок подвысунулся макушкой из дымящей ямы, сбил на лоб очки — только бы не заметили! нет, все сгрудились у автобуса с рупорами на крыше... который принц? а, вон он, распоряжается, тычет руками... рядом верзила держит Лань — у него пистолет в кобуре, а принц без оружия...

Вскинув нож в ладони, Волчок примерился и метнул — как раньше метал для тренировки в чурбак.

Лань почуяла, что егерь странно дёрнулся и отвёл руку с лезвием от горла; он стал оседать с сиплым звуком, заваливаясь назад, нащупывая что-то у себя на спине — а принц, оттолкнув её, потянулся за оружием на поясе егеря.

Волчок успел вложить гайку в рогатку и оттянуть резину, когда принц коснулся пальцами рукоятки пистолета.

Попал в глаз, не попал — это Волчок не понял, но принц вскрикнул и прижал ладони к лицу, забыв об оружии, а Лань заметила, куда был направлен взгляд Джуанина, увидела Волчка и припустилась к спасительной дыре — согнувшись, прыгнула вниз, и Волчок потащил её подальше от входа — остановились они лишь затем, чтобы волчонок разгрыз путы.

Сзади в лаз кто-то свесился и стал стрелять наудачу — но пули вязли в земляных стенах.

— А вот и мы, — перхая, Волчок еле всполз на закраину лаза; ноги почему-то ему изменили. Олень помог выбраться Лани и сжал её руками — никогда так не сжимал. Волчка вместо Оленя облапил Рысь.

— Уходим? — спросил Рысь, встрепав с дружеской грубостью шевелюру полузадушенного Волчка.

— Нет, — ответил Олень. — Мы не за тем сюда пришли.

***

Уйти по воздуху принц боялся, уйти по земле не мог — путь отхода оказался усеян железными колючками, одинаково легко протыкавшими и шины, и подошвы; тут Куницы постарались, как могли. На ободьях, хлопая спущенными камерами, вырвался один грузовик — и получил горючей бутылкой по капоту. Лесные стреляли редко, но метко — а уж совсем плохо стало, когда взорвался бензовоз; видя такое дело, лесные полезли и из зарослей, и из-под земли.

Не успело взойти солнце, как над лагерем затрепыхался белый флажок — люди принца окопались вокруг его шатра, сдерживая лесную братию огнём, но вырваться не хватало ни духу, ни сил. Мегафон Оленя был разбит, акустическая установка сгорела — и теперь противники просто перекрикивались из-за укрытий.

— Даю три минуты на размышление! — орал Рысь, пока Оленю делали перевязку за опрокинутой набок машиной. — Пусть выйдет принц! Нам нужен только он один — остальных отпустим!..

Геройства и верноподданничества у охотников заметно поубавилось — ещё раз для гарантии помахав белым, они вытолкали вперёд Джуанина. На скуле у того расплылся кровоподтёк от гайки Волчка, вид был довольно жалкий — но гонора он не утратил.

Сзади охотники складывали в кучу оружие; их обыскивали — и прогоняли.

— Я протестую, — с холодным возмущением начал принц. — Жестокое обращение со мной будет наказано немедленно и беспощадно. Авиация Его Величества сровняет ваш Лес с землёй, если вы нанесёте мне хоть одну царапину.

— А как насчёт расплатиться с нами? — сжав зубы, выдавил Рысь.

— Я признаю, что в ходе охоты Лесу нанесён некоторый поправимый ущерб, — надменно кивнул Джуанин, видя, что рвать на куски его не собираются. — Разумеется, ни о каких репарациях в отношениях с животными речь идти не может, но из соображений гуманизма я готов оказать вам безвозмездную помощь — продукты, медикаменты, одеяла, палатки... Могу содействовать в придании Лесу статуса заповедной зоны. Думаю, здесь можно открыть ветеринарный пункт... Обо всём этом вы подробнее поговорите с моим секретарём, которого я пришлю, и только в том случае, если я немедленно вернусь во дворец.

— Ты что-то говорил про честную охоту один на один, — напомнил Олень, впервые нарушив свое молчание.

— Надеюсь, ты не принял это всерьёз? — улыбнулся принц.

— А честно — это как? — продолжил Олень, словно не слыша принца. — Ты с ружьём и верхом, а я без оружия, бегом? Давай сделаем наоборот. А?

— Вы не посмеете, — принц вновь стал холоден. — Я — человек, а вы — животные. Никто не позволит вам безнаказанно унижать человеческое достоинство... Или вы думаете, что это была последняя охота?

— Для тебя — последняя, — Олень достал пистолет.

— Нет... — попятился принц. — Нет-нет... Не-ет!!..

Этого не может быть... разве он допустил какую-то ошибку?

Почему не сработали гладкие, правильные, убедительные слова?!!

— Ты пришёл сюда, — наступал Олень, — чтобы позабавиться, убивая нас. У нас нет таких забав — я убью тебя только затем, чтобы другим неповадно было лишать жизни ради кайфа — поганого кайфа преследовать и убивать. И пусть другие подумают на твоей могиле, прежде чем входить в Лес. Ты — как заразная падаль, тебя не должно быть.

Принц не успел ни разрыдаться, ни взмолиться — Олень быстро, брезгливо разрядил в него весь магазин и плюнул на слабо корчащееся тело.

— Собирайте оружие! — обернулся он к соратникам. — Мы возвращаемся.

***

— И что же? — спросите вы. — Неужели, как в сказке, случилось чудо — и король не отомстил зверям за сына?

Чудес не бывает — однако после битвы на Чистом Урочище Лес приобрёл дурную славу. Цивилизованные люди всегда не прочь безнаказанно убить кого-нибудь, но быстро становятся пацифистами, если за охоту надо платить жизнью. Щедрые на смерть для братьев меньших, цивилизованные люди терпеть не могут, когда с охоты вместо трофеев поступают гробы, а если такая охота затягивается — пресса и ТВ поднимают вой и с ярой гуманностью требуют отозвать охотников.

Чаще всего к таким злым Лесам применяются разнообразные санкции и блокирование; их поливают с воздуха дефолиантами, проводят мелиорацию вплоть до засухи, устраивают на опушке свалку токсичных отходов. Но над этим Лесом летать больше никто не решался, равно как и подъезжать к опушке на мусоровозе или экскаваторе.

Вообще об охоте Джуанина постарались забыть — складывалось впечатление, что она торжественно началась и не закончилась. Цивилизованный мир признаёт и приветствует только победоносные охоты. Средства массовой информации скороговоркой сообщили о случайных жертвах вследствие неосторожного обращения с оружием и ядохимикатами — и заглохли; как-то неловко и досадно было говорить о том, что дикие, плохо вооружённые звери с треском вышибли прекрасно экипированный охотничий отряд. Зато во множестве появились статьи о болезнях, распространяемых животными, и о необходимости ограничить миграцию из Леса. Это было тем более актуально, что в Лесу — нежданно-негаданно, как-то сами собой — случились вспышки сапа и чумки, о возможности которых пресса неоднократно намекала, а затем невесть откуда объявилась африканская мышиная лихорадка — должно быть, ветром занесло. Благо, Бобр с коллегами был начеку, а природоохранительный союз помог медикаментами, включая средства вакцинации.

Сеятелей морового поветрия изловить не удалось — а то бы торчать им ногами из осиного гнезда...

Могил на лесном кладбище прибавилось, и траур долго был привычным цветом в Лесу — потом горе минуло, но не забылось. Память о павших была и скорбью, и вдохновением, ведь живым предстояло очищать и заново засаживать пожарища, и думать о том, как бы не оказаться в будущем застигнутым охотой врасплох.

Боевое братство крепко спаяло местных и пришлых — прижилась в Лесу Пума (её приняли в свой дом Рыси), Бродячие Псы подружились с Волками, а Пудель утешил одну из Бродяжек, чей парень погиб на Урочище. Звали остаться в Лесу и Вука, но у того была за морем молодая жена и волчата — правда, он твёрдо обещал наведаться сюда при удобном случае, а с двоюродным братом прислать оружия и патронов. Герр Татцельвурм вернулся в Альпы — воздух долин был для него тяжеловат — заверив Оленя, что помощь свободному Лесу станет отныне долгом альпийцев.

Лесное население пополнили не только союзники — некоторые из охотничьих коней и псов, которых звери отпустили на свободу, не захотели возвращаться в конюшни и псарни, сбросили узду и ошейник, и взамен сытой неволи выбрали трудную волю. Как после этого было не взять их в Лес?

Организационные таланты Оленя все воспринимали как нечто само собою разумеющееся, а вот Волчок за свои подвиги был удостоен всеобщего восхищения и едва не умер от гордости и желания придать своему ломающемуся голосу оттенок взрослой хрипотцы; специально для ушей Эвы он раза три заметил невзначай, что Волки рано мужают. Альдо, вернувшийся в Лес сразу после событий, с грустью отметил, какие знаки внимания оказывает волчонок его девчонке, и как та их принимает — но поделать ничего не мог, и надеялся на то, что городские удобства отучат Эву от гостевания в Лесу. Оно, может, так бы и случилось — но Волчок сам повадился шастать в город, чтобы не прерывать знакомства, а Псы-побратимы научили его городским уловкам и рассказали о всех безопасных тропах в городе, где нет риска нарваться на собак.

Возраст влюбленности и широкое сердце позволяли Волчку одинаково сильно любить и Эву, и Оленя, а для полноты счастья он по уши втрескался в Гиену — когда тот приметил в пареньке задатки бойца и взялся учить его всему, что умел сам.

Да — Гиена застрял в Лесу. На Урочище он был ранен в бедро и лечился у Бобра — не хотел ложиться в людскую больницу, чтоб не пришлось объяснять что да как, да тут ещё Росомаха — просто из альтруизма — вызвалась зализывать его рану, чередуя лечение с пространными россказнями об изначальном родстве людей и зверей, а когда она на пальцах и губах доказала, что в его жилах течёт кровь предка-тотема, Гиена совсем размяк, и вышло так, что однажды в Кругу Зверей объявили себя супругами и Олень с Ланью, и Гиена с Росомахой, и шведский Вольф со здешней серой красоткой Вульфи.

— Учти, я бродяга, — предупредила Росомаха после прилюдного поцелуя.

— Да я сам такой, — ответил Гиена.

Росомаха очень хотела затащить в Круг и Рыся с Рысёй, но эти влюбленные всё ещё собачились по-кошачьи, и на пиру выступали как сотрапезники и собутыльники, не более того. Разумеется, тут были и Волчок и Эва; Альдо отговорился тем, что готовится к экзаменам, хотя его усердно зазывали.

...

Здесь было бы уместно написать КОНЕЦ, но мне больше по душе другая надпись — ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ; я не люблю, когда сказка кончается.

...

===

Книга

Охота на Белого Оленя

Белаш Александр и Белаш Людмила

***

Читать с начала ...

***

Источники :

https://author.today/work/283021