Главная » 2022»Май»29 » "Гаргантюа и Пантагрюэль". Франсуа Рабле. 024
23:45
"Гаргантюа и Пантагрюэль". Франсуа Рабле. 024
---
---
ХХXVII.
О томъ, какъ Пантагрюэль послалъ за капитанами Потрошителемъ и Колбасникомъ, и о замѣчательной рѣчи насчетъ названій мѣстъ и лицъ.
Совѣтъ постановилъ, что на всякій случай они будутъ держаться на-сторожѣ. И вотъ Пантагрюэль приказалъ Карпалиму и Гимнасту позвать воиновъ, находившихся на корабляхъ: "Винная Чаша" (капитаномъ котораго былъ Потрошитель) и "Виноградная Корзина" (капитаномъ котораго былъ Колбасникъ младшій).
-- Я избавлю Гимнаста отъ этого труда,-- сказалъ Панургъ,-- тѣмъ болѣе, что его присутствіе вамъ необходимо.
-- Клянусь моимъ клобукомъ,-- замѣтилъ братъ Жанъ,-- ты хочешь уклониться отъ битвы, негодный, и къ намъ не вернешься, клянусь честью! Да и невелика потеря. Ты бы зналъ только плакать, вопить и кричать и обезкураживать бы нашихъ добрыхъ воиновъ.
-- Я, конечно, вернусь,-- отвѣчалъ Панургъ,-- братъ Жанъ, мой духовный отецъ, мое все. Но только прикажите, чтобы эти гадкія Колбасы не лазили на корабли. Въ то время какъ вы будете сражаться, я стану молить Бога даровать вамъ побѣду Моисея, вождя народа израильскаго.
-- Имена нашихъ капитановъ,-- сказалъ Эпистемонъ,-- Потрошитель и Колбасникъ, обѣщаютъ намъ побѣду въ битвѣ, если только Колбасы вздумаютъ на насъ напасть.
-- Вы дѣльно говорите,-- сказалъ Пантагрюэль,-- и мнѣ нравится, что на основаніи именъ нашихъ капитановъ, вы предвидите и предсказываете намъ побѣду. Такія прорицанія на основаніи именъ -- ведутся издавна, Во время оно ихъ придерживались и къ нимъ прибѣгали пиѳагорейцы. Многіе вельможи и литераторы съ успѣхомъ пользовались ими въ былое время. Октавій Августъ, второй императоръ римскій, встрѣтивъ однажды человѣка, по имени Евтихій, что означаетъ "счастливый", который велъ осла, называвшагося Никонъ, что по-гречески значитъ "побѣдитель", обрадованный смысломъ именъ, какъ поводыря, такъ и осла, вывелъ изъ этого заключеніе о благоденствіи, благополучіи и побѣдѣ. Веспасіанъ, тоже римскій императоръ, молился однажды въ храмѣ Сераписа въ одиночествѣ и при видѣ неожиданно прибывшаго слуги своего, котораго звали Василій, то-есть царь, и котораго онъ оставилъ далеко позади себя больнымъ, почувствовалъ надежду и даже увѣренность, что получитъ римскую имперію. Региліанъ {Отъ rex.}, по той же самой причинѣ и въ силу только своего имени былъ провозглашенъ солдатами императоромъ. Оправьтесь въ сочиненіи Кратилъ {Трактуетъ о значеніи именъ.} божественнаго Платона.
-- Клянусь своей жаждой,-- сказалъ Ризотомъ,-- я хочу его прочитать. Вы такъ часто на него ссылаетесь.
-- Прочитайте, какъ пиѳагорейцы на основаніи именъ и чиселъ заключили, что Патроклъ долженъ былъ быть убитъ Гекторомъ, Гекторъ -- Ахиллесомъ, Ахиллесъ -- Парисомъ, Парисъ -- Филоктетомъ. Я бываю пораженъ, когда размышляю о великолѣпномъ измышленіи Пнеагора, который, на основаніи четнаго, и нечетнаго числа слоговъ въ каждомъ имени собственномъ, угадывалъ, на какую сторону хромаютъ люди, горбятся, слѣпы, страдаютъ подагрой, параличомъ и другими недугами, а именно: четное число указывало, что страдаетъ лѣвая, а нечетное -- правая сторона.
-- Въ самомъ дѣлѣ,-- подтвердилъ Эпистемонъ,-- я видѣлъ тому примѣръ на общей процессіи, происходившей въ Сентѣ, въ присутствіи добрѣйшаго, добродѣтельнѣйшаго, ученѣйшаго и справедливаго президента Бріена Валэ, господина Дуэ. Когда приходилъ кривой или кривая, горбатый или горбатая, ему называли ихъ имена. Если число было нечетно, онъ, не глядя на этихъ людей, объявлялъ, что они кривы, хромы, горбаты на правую сторону. Если же число было четное, то -- на лѣвую. И такъ оно и было, безъ всякаго исключенія.
-- Благодаря этому изобрѣтенію,-- сказалъ Пантагрюэль,-- ученые утверждали, что Ахиллесъ былъ раненъ колѣнопреклоненный стрѣлой Париса въ правую пятку, потому что имя его нечетное. Здѣсь слѣдуетъ замѣтить, что древніе опускались на правое колѣно. Венера ранена была Діомедомъ при Троѣ въ лѣвую руку, потому что имя ея по-гречески состоитъ изъ четырехъ слоговъ {Афродита.}. Вулканъ хромалъ на лѣвую ногу по той же причинѣ. Филиппъ, царь Македонскій, и Аннибалъ были кривы на правый глазъ. И мы могли бы также, на основаніи пиѳагорейскаго правила, опредѣлять мѣста ишіаса, грыжи и мигрени.
Но вернемся къ именамъ и замѣтимъ, что Александръ Великій, сынъ царя Филиппа, о которомъ мы говорили, только на основаніи истолкованія одного имени успѣлъ въ своемъ предпріятіи. Онъ осаждалъ крѣпкій городъ Тиръ въ продолженіе нѣсколькихъ недѣль, и все напрасно. Его машины и земляные верки оказывались недѣйствительными. Все, что ему удавалось разрушить, исправлялось жителями Тира. Онъ уже помышлялъ о снятіи осады, не безъ великой грусти, ибо это могло нанести значительный ущербъ его репутаціи. Въ такомъ состояніи духа, уныломъ и сердитомъ, онъ уснулъ. И ему привидѣлось во снѣ, что въ его палаткѣ находится сатиръ, который пляшетъ и прыгаетъ на своихъ козьихъ ногахъ. Александръ хотѣлъ его поймать, но сатиръ ему не давался. Наконецъ, царь загналъ его въ уголъ и схватилъ. Тутъ онъ проснулся, и, разсказавъ свой сонъ философамъ и ученымъ своего двора, услышалъ отъ нихъ, что боги обѣщаютъ ему побѣду, и что Тиръ будетъ взятъ, потому, что слово "сатиръ", раздѣленное пополамъ, обозначаетъ: твой пиръ. И дѣйствительно при первомъ же приступѣ онъ взялъ городъ и подчинилъ непокорныхъ жителей своей, власти. Напротивъ того, замѣтьте, что Полемей пришелъ въ отчаяніе отъ одного названія. Будучи разбитъ Цезаремъ въ битвѣ при Ѳарсалѣ, онъ долженъ былъ обратиться въ бѣгство, и прибылъ на островъ Кипръ. Около города Паѳоса увидѣлъ онъ на берегу моря великолѣпный и роскошный дворецъ. Спросивъ у лоцмана, какъ называется этотъ дворецъ, услышалъ отъ него, что онъ называется κακοβασιλέα, то есть "дурной царь". Это названіе такъ его испугало, что онъ пришелъ въ отчаяніе, заключивъ, что ему не только не удастся спастись бѣгствомъ, но что даже онъ скоро лишится жизни. И всѣ присутствовавшіе и матросы услышали его крики, вздохи и вопли. И дѣйствительно, немного времени спустя, неизвѣстный крестьянинъ, по имени Ахилла, отрубилъ ему голову. Между прочимъ, мы могли бы по этому поводу разсказать, что случилось съ Л. Павломъ Эмиліемъ, когда римскій сенатъ избралъ его императоромъ, то-есть предводителемъ арміи, которую онъ посылалъ противъ Персея, короля Македоніи. Въ тотъ же день, возвращаясь подъ вечеръ въ свой домъ и цѣлуя маленькую свою дочку Трацію, онъ замѣтилъ, что она очень печальна. "Что съ тобой, моя Трація?-- спросилъ онъ. Отчего ты такъ грустна и сердита!" "Отецъ мой,-- отвѣчала она,-- Перса умерла". Такъ звала она любимую свою собачку. При этихъ словахъ Павелъ увѣрился въ своей побѣдѣ надъ Персеемъ. Если бы время позволило намъ заняться священной Библіей еврейской, то мы нашли бы сто мѣстъ, въ которыхъ очевидно доказывается, какое значеніе придавали ихъ обычаи и религія именамъ.
По окончаніи этой рѣчи, явились оба капитана въ сопровожденіи своихъ солдатъ, хорошо вооруженныхъ и рѣшительныхъ. Пантагрюэль сказалъ имъ нѣсколько напутственныхъ словъ, что они должны быть мужественны въ бою, если только они будутъ вынуждены къ нему (ибо онъ все еще не могъ повѣрить, чтобы Колбасы были такъ вѣроломны), и, запретивъ имъ начинать атаку, отдалъ имъ паролемъ слово: Масляница.
XXXVIII.
О томъ, что Колбасы отнюдь не заслуживаютъ пренебреженія.
-- Вы скалите зубы, гуляки, и не вѣрите, чтобы дѣло происходило такъ, какъ я вамъ разсказываю. Ну, это ваше дѣло. Хотите -- вѣрьте, а не хотите -- ступайте и поглядите сами. Все это происходило на островѣ Угрюмомъ. Я вамъ его называю. А вы припомните-ка древнихъ великановъ, предпринявшихъ взгромоздить гору Пеліонъ на Оссу и придавить Оссой тѣнистый Олимпъ, чтобы сразиться съ богами и вытѣснить ихъ съ неба. Вѣдь на это потребовалась сила недюжинная и необыкновенная. А вѣдь они были съ половины тѣла Колбасами или, чтобы не соврать, змѣями.
Змій, соблазнившій Еву, былъ колбасообразный, но несмотря на это, про него написано, что онъ былъ тоньше и хитрѣе всѣхъ остальныхъ животныхъ. Таковы и Колбасы. Даже и по сіе время въ нѣкоторыхъ академіяхъ учатъ, что этотъ соблазнитель былъ Колбасой, зовущейся Итнеалъ, въ которую превращенъ былъ во время оно добрякъ Пріапъ, великій соблазнитель женщинъ въ Парадизѣ -- по-гречески, что по-французски значитъ "въ саду". Швейцарцы, въ настоящее время народъ смѣлый и воинственный. Кто знаетъ, не были ли они во время оно Колбасами? Я бы не поручился за это головой. Гимантоподы, народъ не послѣдній въ Эѳіопіи, по описанію Плинія,-- суть Колбасы, и ничего болѣе. Если всѣ эти разсужденія васъ не убѣждаютъ, милостивые государи, то не угодно ли вамъ отправиться сейчасъ (я разумѣю, конечно, послѣ хорошей выпивки) въ Люзиньянъ Партенэ, Вуанъ, Мерванъ и Понзожъ въ Пуату. Тамъ вы найдете многихъ свидѣтелей, преклонныхъ возрастомъ, издавна почитаемыхъ и достойныхъ вѣры, которые поклянутся вамъ рукою святого Ригомё, что у Мелюзины, ихъ основательницы, тѣло было женское до ногъ, а затѣмъ имѣло форму колбасообразную. И, тѣмъ не менѣе, ея походка была красивая и живая, и ей до сихъ поръ подражаютъ бретонскіе плясуны, когда пляшутъ свой танецъ въ три на. По какой причинѣ Эрихтоній первый изобрѣлъ кареты, носилки и телѣги? По той самой, что Вулканъ произвелъ его на свѣтъ съ колбасообразными ногами, и чтобы скрыть это, онъ предпочиталъ носилки верховой ѣздѣ. Ибо и въ его время колбасы еще не пользовались доброй славой. Скиѳская нимфа Ора точно такъ же имѣли тѣло полуженщины и полуколбасы. Однако, она показалась Юпитеру такой прекрасной, что онъ раздѣлилъ съ нею ложе и имѣлъ отъ нея сына, по имени Колаксъ. Итакъ, перестаньте зубы скалить и повѣрьте, что истиннѣе Евангелія ничего нѣтъ.
XXXIX.
О томъ, какъ братъ Жанъ заключаетъ союзъ съ поварами, чтобы сразиться съ Колбасами.
Когда братъ Жанъ увидѣлъ, наступленіе разъяренныхъ Колбасъ, то сказалъ:
-- Я вижу, что баталія будетъ знатная. Ого, какую славу и какія хвалы достанутся намъ на дѣлѣ, когда мы побѣдимъ! Я бы желалъ, чтобы вы оставались только зрителемъ на своемъ кораблѣ и предоставили мнѣ дѣйствовать съ моими людьми.
-- Какими людьми?-- спросилъ Пантагрюэль.
-- Справьтесь въ требникѣ,-- отвѣчалъ братъ Жанъ. Почему Пентефрій, начальникъ поваровъ на кухнѣ фараона, тотъ самый, который купилъ Іосифа и которому Іосифъ поставилъ бы рога, кабы захотѣлъ, былъ главнокомандующимъ всей кавалеріей въ Египтѣ? Почету Набузарданъ, главный поваръ царя Навуходоносора, былъ имъ избранъ передъ всѣми другими военачальниками, чтобы осадить и разрушить Іерусалимъ?
-- Продолжай,-- отвѣчалъ Пантагрюэль.
-- Осмѣлюсь поклясться чѣмъ угодно,-- сказалъ братъ Жанъ,-- что они уже раньше сражались съ Колбасами или съ другими такими же ничтожными людишками, въ родѣ Колбасъ, которыхъ валять, побивать, колотить и потрошить гораздо приличнѣе поварамъ, нежели всѣмъ жандармамъ, рейтерамъ, солдатамъ и пѣхотинцамъ въ мірѣ.
-- Вы обновляете въ моей памяти,-- сказалъ Пантагрюэль,-- то, что записано изъ шутливыхъ и забавныхъ отвѣтовъ Цицерона. Во время междоусобной войны, происходившей въ Римѣ между Цезаремъ и Помпеемъ, онъ склонялся скорѣе на сторону послѣдняго, несмотря на то, что Цезарь очень ласкалъ и ухаживалъ за нимъ. Однажды, услышавъ, что приверженцы Помпея понесли въ одной стычкѣ большой уронъ въ людяхъ, онъ захотѣлъ посѣтить ихъ лагере. И увидѣлъ въ этомъ лагерѣ мало силы, мало мужества и много безпорядка. И вотъ, предвидя ихъ гибель, что и случилось впослѣдствіи, принялся шутить и насмѣхаться надъ одними, другихъ же подзадаривать ѣдкими и рѣзкими выходками, на какія былъ такой мастеръ. Нѣкоторые изъ военачальниковъ, сидѣвшіе за трапезой, какъ люди увѣренные въ себѣ и рѣшительные, говорили ему: "Посмотрите-ка, сколько у насъ осталось орловъ?" Таковъ былъ значокъ у римлянъ въ военное время. "Это, -- отвѣчалъ Цицеронъ,-- было бы хорошо и кстати, если бы вы воевали съ сороками." Итакъ, въ виду того, что намъ приходится сражаться съ Колбасами, вы заключаете, что это кулинарная битва, и хотите соединиться съ поварами. Дѣлайте, какъ знаете, я останусь здѣсь и буду ждать конца этой затѣи.
Братъ Жанъ тотчасъ же отправился въ шатры, гдѣ помѣщались кухни, и весело и любезно сказалъ поварамъ:
-- Дѣти, я хочу покрыть васъ неувядаемой славой! Вы совершите такіе военные подвиги, о которыхъ еще и не слыхивали. Брюхо на брюхѣ! Неужели же герои кухни ничего не значатъ? Пойдемъ сражаться съ негодницами Колбасами. Я буду вашимъ капитаномъ. Выпьемъ, друзья! Смѣлымъ Богъ владѣетъ!
-- Капитанъ,-- отвѣчали повара,-- ваши рѣчи пріятно слышать. Мы къ вашимъ услугамъ. Подъ вашей командой хотимъ жать н умереть.
-- Жить согласенъ,-- сказалъ братъ Жанъ,-- умирать же -- нѣтъ. Пусть умираютъ Колбасы. Итакъ выстроимся въ боевомъ порядкѣ. Паролемъ для васъ будетъ Набузарданъ.
XL.
О томъ, какъ братъ Жанъ построилъ свинью и заперъ въ нее храбрыхъ поваровъ.
И вотъ, по приказу брата Жана, господа инженеры построили большую свинью, которая находилась на одномъ изъ кораблей. То была удивительная военная машина, устроенная такимъ образомъ, что метала по очереди каменными ядрами и стальными большими стрѣлами, а внутри ея свободно помѣщались и могли сражаться подъ прикрытіемъ двѣсти слишкомъ человѣкъ. Она была построена по образцу Ларіольской свиньи, благодаря которой въ царствованіе во Франціи юнаго короля Карла VI былъ отбитъ у англичанъ Бержеракъ. Затѣмъ храбрые и отважные повара вошли въ нее, какъ греки въ Троянскую лошадь.
Когда благородные, храбрые, рѣшительные и готовые идти въ битву повара вошли въ свинью, братъ Жанъ вошелъ послѣднимъ и заперъ извнутри пружинныя двери.
XLI.
О томъ, какъ Пантагрюэль подсѣкъ Колбасамъ колѣни.
Наконецъ Колбасы подошли такъ близко, что Пантагрюэль увидѣлъ, какъ онѣ выпрямляли руки и опускали копья. Онъ послалъ Гимнаста узнать, что онѣ хотѣли сказать и по какой причинѣ собираются воевать съ давнишними друзьями, которые ничего худого имъ не сдѣлали и не сказали. Гимнастъ отвѣсилъ глубокій поклонъ первымъ рядамъ и вскричалъ такъ громко, какъ только могъ: "Мы всѣ, всѣ, всѣ ваши покоренные слуги. Мы за-одно съ Масляницей, вашимъ давнишнимъ союзникомъ." Нѣкоторые говорили мнѣ позднѣе, что онъ сказалъ не "Масляница", а "Заговѣнье." Но какъ бы то ни было, а при этомъ словѣ толстая и жирная Сервелатная Колбаса, стоявшая передъ фронтомъ своего баталіона, хотѣла схватить его за горло.
-- Ей-богу,-- сказалъ Гимнастъ,-- ты пройдешь туда только по частямъ, а цѣлой тебѣ не пролѣзть,-- и схвативъ свою шпагу обѣими руками, перерубилъ Колбасу на двѣ части. Великій Боже, да какъ же она была жирна! Она напоминала мнѣ большого Берискаго быка, который былъ убитъ при Мариньянѣ, когда швейцарцы были разбиты. Повѣрите, у него было слишкомъ четыре пальца жира на брюхѣ.
Когда Сервелатная Колбаса погибла, Мясныя Колбасы набросились на Гимнаста и здорово помяли его, но тугъ поспѣшно прибылъ къ нему на помощь Пантагрюэль съ своими людьми. И тутъ уже пошла потѣха. Потрошитель потрошилъ Мясныя Колбасы. Поваръ рубилъ Кровяныя Колбасы. Пантагрюэль подсѣкалъ колѣни у Колбасъ. Братъ Жанъ притаился внутри свиньи, но все видѣлъ и созерцалъ, какъ вдругъ Сосиски, стоявшія въ засадѣ, набросились на Пантагрюэля. Увидя это, братъ Жанъ отперъ двери свиньи и вышелъ со своими добрыми воинами, вооруженными кто вертеломъ, кто сковородой, лопаткой, кухонной ложкой, щипцами, крючками, половой щеткой, горшками, ступками и пр. Всѣ они страшно кричали и вопили: "Набузарданъ! Набузарданъ! Набузарданъ!" При этихъ крикахъ произошла паника между Сосисками. Колбасы внезапно увидѣли это подкрѣпленіе и обратились въ бѣгство, точно за ними по пятамъ гнался самъ дьяволъ. Братъ Жанъ побивалъ ихъ, какъ мухъ; воины его ихъ тоже не щадили. Жалость было глядѣть. Все поле битвы покрыто было Колбасами мертвыми или ранеными. И молва гласитъ, что если бы Богъ не сжалился, то все колбасное отродіе было бы въ концѣ истреблено рыцарями кухни. Но случилась необыкновенная вещь. Хотите вѣрьте, хотите нѣтъ.
Съ сѣвера прилетѣлъ большой жирный, толстый, сѣрый кабанъ на длинныхъ и широкихъ крыльяхъ, въ родѣ мельничныхъ. Шерсть у него была ярко-красная, какъ у фламинго; глаза красные и сверкающіе, какъ карбункулъ; уши зеленыя, какъ изумрудъ; зубы желтые, какъ топазъ; хвостъ длинный и черный, какъ лукулловскій мраморъ; ноги бѣлыя, прозрачныя, какъ брилліантъ, и лапчатыя, какъ у гуся или какъ были во время оно въ Тулузѣ ноги у королевы Педоки {Преданіе сохранило въ Тулузѣ память о болѣе или менѣе фантастической королевѣ regina pedanca -- королева съ гусиными ногами. Во многихъ городахъ на югѣ Франціи существуютъ памятники и статуи этой королевы.}. У него вокругъ горла былъ золотой ошейникъ съ іонической надписью, въ которой я могъ прочитать только два слова ὑς Αθηνῆς, что означаетъ: кабанъ Минервы. Погода была прекрасная и ясная. Но по прибытіи этого чудовища раздался такой сильный громъ съ лѣвой стороны, что мы всѣ удивились. Колбасы тотчасъ же, при видѣ его, побросали оружіе и палки на землю и, ставъ на колѣни, молча подняли вверхъ руки, точно молились ему. Братъ Жанъ со своими людьми продолжалъ бить Колбасы и сажать ихъ на вертела. Но по приказу Пантагрюэля пробили отбой, и битва прекратилась. Чудовище нѣсколько разъ пролетѣло между обѣими арміями, сбросило на землю больше двадцати семи бочекъ съ горчицей, затѣмъ исчезло въ воздухѣ, непрерывно крича: "Масляница, Масляница, Масляница!"
XLII.
О томъ, какъ Пантагрюэль велъ переговоры съ Ниѳлезеѳъ, колбасной королевой.
Чудовище исчезло, и обѣ арміи безмолвствовали, и тутъ Пантагрюэль пожелалъ войти въ переговоры съ Ниѳлезеѳъ,-- такъ звали колбасную королеву, которая сидѣла въ своей каретѣ около знаменъ. Она охотно на это согласилась. Королева вышла изъ кареты и любезно поклонилась Пантагрюэлю и сказала, что рада его видѣть. Пантагрюэль пожаловался на военныя дѣйствія. Она вѣжливо извинилась передъ нимъ, ссылаясь на то, что была введена въ заблужденіе невѣрными донесеніями: ея шпіоны сообщили ей, что Постъ, ея давнишній непріятель, высадился на берегъ и проводилъ время, созерцая урину китовъ. Она попросила его простить имъ эту вину, ссылаясь на то, что въ Колбасахъ скорѣе найдешь калъ нежели желчь. И увѣряла, что она сама и всѣ послѣдующія за ней Ниѳлесеты будутъ считать себя и свой островъ, подчиненными ему и его преемникамъ; будутъ во всемъ и повсюду повиноваться его велѣніямъ; будутъ друзьями его друзей и врагами его враговъ, и ежегодно, въ подтвержденіе этихъ вассальныхъ отношеній, будутъ посылать семьдесятъ восемь тысячъ Царскихъ Мясныхъ Колбасъ для закуски передъ обѣдомъ на цѣлыхъ полгода.
Такъ она и сдѣлала и на другой же день отправила доброму Гаргантюа шесть кораблей съ вышеназваннымъ числомъ Царскихъ Колбасъ, подъ предводительствомъ юной Ниѳлесеты, инфанты острова. Благородный Гаргантюа подарилъ и отослалъ ихъ великому королю Парижа. Но отъ перемѣны воздуха, а также по недостатку горчицы, естественнаго цѣлебнаго бальзама для Колбасъ, онѣ всѣ почти умерли. По приказу короля, ихъ схоронили кучей въ одномъ мѣстѣ Парижа, которое доселѣ называется Колбасной улицей. По просьбѣ придворныхъ дамъ, молодую Ниѳлесету спасли и обошлись съ него съ почетомъ. Съ тѣхъ поръ она вышла замужъ счастливо и богато, и родила нѣсколько красивыхъ дѣтей, благодареніе Богу.
Пантагрюэль ласково поблагодарилъ королеву, простилъ всѣ вины, отвергъ, сдѣланное ею предложеніе и подарилъ ей хорошенькій перламутровый ножичекъ. Затѣмъ съ любопытствомъ разспрашивалъ ее о появленіи вышеописаннаго чудовища. Она отвѣчала, что это олицетвореніе Масляницы -- богапокровителя ихъ во время войны и перваго основателя и родоначальника всего Колбаснаго племени. Похожъ же онъ на кабана отъ того, что Колбасы дѣлаются изъ свиного мяса. Пантагрюэль спрашивалъ, по какому поводу и ради какихъ цѣлебныхъ цѣлей сбросилъ онъ столько горчицы на землю. Королева отвѣчала, что горчица была для нихъ Граалемъ и небеснымъ бальзамомъ, и что раненыя Колбасы отъ нея исцѣлялись, а мертвыя воскресали.
Больше Пантагрюэль не разговаривалъ съ королеѣой и, вмѣстѣ со своими спутниками, удалился на корабль, куда перенесли также все; оружіе и свинью.
XLIII.
О томъ, какъ Пантагрюэль сошелъ на островъ Рюахъ1).
1) Ruach -- вѣтеръ или духъ по-еврейски. Прим. самого Раблэ.
Два дня спустя прибыли на островъ Рюахъ и, божусь вамъ Плеядами, я нашелъ жизнь и состояніе его населенія болѣе, нежели страннымъ. Они живутъ однимъ вѣтромъ: ничего не пьютъ, не ѣдятъ, питаются только вѣтромъ. Домами имъ служатъ флюгера. Въ садахъ у себя они сѣютъ только трехъ сортовъ вѣтреницы (анемоны); руту и другія вѣтрогонныя травы они тщательно выпалываютъ. Простой народъ въ пищу употребляетъ опахала изъ перьевъ, бумаги, полотна, смотря по средствамъ. Богатые живутъ вѣтряными мельницами. Когда они задаютъ пиръ или банкетъ, то столы ставятъ подъ одну или двѣ вѣтряныхъ мельницы. Тамъ они и угощаются, какъ на свадьбѣ. И во время обѣда спорятъ о добротѣ, превосходствѣ, здоровости и рѣдкости вѣтровъ, подобно тому какъ вы, пьяницы, разсуждаете на пирахъ о качествахъ вина. Одинъ хвалитъ сирокко, другой юго-западный вѣтеръ, третій -- юго-восточный, бизу, зефиръ, западный и кто -- какой. Кто хвалилъ вѣтеръ рубашки, пріятный для волокитъ и влюбленныхъ. Больныхъ лечатъ сквознымъ вѣтромъ, подобно тому какъ въ нашихъ краяхъ ихъ лечатъ нарывнымъ пластыремъ. "О! (говорилъ мнѣ одинъ распухшій человѣчекъ), если бы мнѣ доставили пузырь съ добрымъ вѣтромъ Лангедока, который называется Circius" {Вестъ-нордъ-вестъ, которому императоръ Августъ выстроилъ храмъ, какъ воздухоочистителю.}. Благородный Скарронъ {Собратъ Раблэ въ Монпелье.}, медикъ, проходя однажды по здѣшней мѣстности, разсказывалъ намъ, что этотъ вѣтеръ такъ силенъ, что опрокидываетъ нагруженныя телѣги. О, какую пользу принесъ бы онъ моимъ распухшимъ ногамъ! Такая толщина не изъ полезныхъ.
-- Ну, а что вы скажете,-- замѣтилъ Панургъ,-- про толстую бочку добраго Лангедокскаго вина, которое растетъ въ Мирво, Кантпердри и Фронтиньянѣ?
Я увидѣлъ человѣка, на видъ очень приличнаго и походившаго на раздутые мѣхи, который сильно гнѣвался " на своего толстаго верзилу лакея и маленькаго пажа и билъ ихъ изо всей мочи сапогомъ. Не зная причины его гнѣва, я думалъ, что онъ дерется по совѣту врачей, находившихъ здоровымъ, чтобы разсердившійся господинъ дрался, а лакей былъ побитъ. Но я услышалъ, какъ онъ упрекалъ лакея за то, что онъ выпустилъ полмѣха зюйдъ-веста, который онъ бережно хранилъ, какъ рѣдкую пищу для зимы. На этомъ островѣ не мараются, не мочатся, не плюютъ. Зато здорово испускаютъ вѣтры. Они страдаютъ отъ всякаго рода болѣзней. Вѣдь не даромъ говоритъ Гиппократъ Lib. de flatibus, что каждая болѣзнь начинается и происходитъ отъ вѣтровъ. Но самой распространенной являются колики отъ вѣтровъ. Чтобы помочь бѣдѣ, прибѣгаютъ къ обильнымъ пріемамъ вѣтрогонныхъ средствъ. Они всѣ умираютъ, отъ вздутія живота. И душа выходитъ изъ нихъ задомъ.
Послѣ того, гуляя по острову, мы встрѣтили троихъ распухшихъ толстяковъ; они шли смотрѣть на полетъ ржанокъ {Про этихъ птицъ сложилась легенда, что онѣ живутъ вѣтромъ.}, которыя водятся во множествѣ на островѣ и сидятъ на той же діэтѣ. Я замѣтилъ, что подобно тому, какъ вы, пьяницы, отправляясь въ путь, берете съ собой флаконы, фляжки и бутылки, такъ и тутъ каждый несъ на кушакѣ хорошенькіе мѣхи. Если, паче чаянія, имъ нуженъ былъ вѣтеръ, они производили его посредствомъ мѣховъ, такъ какъ вамъ извѣстно, что вѣтеръ, въ сущности, есть не что иное, какъ движеніе воздуха.
Въ эту минуту ихъ король прислалъ намъ сказать, чтобы въ продолженіе трехъ часовъ мы не пускали къ себѣ на корабли ни одного туземнаго мужчины или женщины, потому что у него украли сосудъ, полный того самаго вѣтра, какой Улиссу во время оно подарилъ Эолъ, чтобы тотъ могъ приводить въ движеніе свой корабль и во время затишья. Корабль хранилъ его бережно, какъ новый Грааль, и излечивалъ помощью его многія опасныя болѣзни, выпуская его ровно столько, сколько нужно, чтобы произвести звукъ, который монашенки называютъ "звонъ".
XLIV.
О томъ, какъ малый дождь прекращаетъ большой вѣтеръ.
Пантагрюэль хвалилъ ихъ манеры и образъ жизни и сказалъ ихъ старшинѣ:
-- Если вы согласны съ мнѣніемъ Эпикура, говорившаго, что высшее благо заключается въ наслажденіи,-- наслажденіи, понятно, легко, а не трудно достижимомъ, то вы счастливы. Ибо пищей вамъ служитъ вѣтеръ, а онъ стоитъ дешево и даже почти ничего не стоитъ: стоитъ только дуть.
-- Вѣрно,-- отвѣчалъ старшина,-- но въ здѣшней земной юдоли никакое счастье не бываетъ полно. Часто, когда мы сидимъ За столомъ, питаясь добрымъ, сильнымъ, Божіимъ вѣтромъ, какъ манной небесной, вдругъ пойдетъ мелкій дождь и прекратитъ большой вѣтеръ. Такимъ образомъ, многіе обѣды пропадаютъ по недостатку припасовъ. Но этого мало,-- продолжалъ старшина,-- у насъ ежегодно бываетъ бѣда болѣе крупная ощутительная. Великанъ, по имени Бренгнариль, живущій на островѣ Сумятица, ежегодно, по совѣту врачей, переселяется сюда, чтобы очистить желудокъ слабительнымъ, и глотаетъ, какъ, пилюли, наши вѣтряныя мельницы, а также и мѣхи, до которыхъ большой охотникъ. И этимъ доводитъ насъ до такой нищеты, что мы обязаны бываемъ поститься три или четыре раза въ годъ безъ всякихъ церковныхъ предписаній.
-- И вы не знаете, какъ помочь бѣдѣ?-- спросилъ Пантагрюэль.
-- По совѣту нашихъ ученыхъ мезаримовъ {Отъ греч. mesarion.}, мы напустили къ тому времени, какъ онъ сюда пріѣзжаетъ, пропасть пѣтуховъ и куръ. Въ первый же разъ, какъ онъ проглотилъ ихъ, онъ чуть не умеръ. Они пѣли у него въ животѣ и летали по желудку, отъ чего онъ падалъ въ обморокъ и съ нимъ дѣлались опасныя и страшныя конвульсіи, точно змѣя вползла къ нему черезъ ротъ въ желудокъ.
-- Вотъ сравненіе невѣрное и не идущее къ дѣлу,-- сказалъ братъ Жакъ. Я слыхалъ во время оно, что если змѣя вползетъ въ желудокъ, то это не причиняетъ нисколько вреда, и стоитъ только повѣсить за ноги паціента и подставить къ его рту чашку съ горячимъ молокомъ и змѣя выползетъ обратно.
-- Вы такъ слышали,-- сказалъ Пантагрюэль,-- отъ людей, которые даже это слышали отъ другихъ. Но видѣть этого никто не видѣлъ. Такого леченія не существуетъ. Гиппократъ, Lib 5. Epid. пишетъ, что въ его время былъ такой случай, и паціентъ умеръ отъ спазмъ и конвульсій.
-- Кромѣ того,-- продолжалъ старшина,-- всѣ лисицы края забрались къ нему въ пасть, преслѣдуя птицу, и онъ каждую минуту готовился умереть, но, по совѣту шутника чародѣя, въ сильнѣйшихъ пароксизмахъ обдирая лисицу въ видѣ противоядія. Послѣ того ему дали еще лучшій совѣтъ "и указали на болѣе дѣйствительное средство, а именно: поставить клистиръ изъ хлѣбныхъ зеренъ и проса, на которые сбѣгались куры, вмѣстѣ съ цыплятами, а за ними въ догонку и лисицы. Онъ принималъ также пилюли изъ борзыхъ и гончихъ собахъ. Вотъ въ чемъ наша бѣда.
-- Успокойтесь, добрые люди,-- сказалъ Пантагрюэль. Великанъ Бренгнариль, глотавшій вѣтряныя мельницы, умеръ. И умеръ, задохнувшись и подавившись кускомъ свѣжаго масла, который собирался проглотить передъ натопленной печкой, по совѣту врачей,
XLV.
О томъ, какъ Пантагрюэль сошелъ на островъ Папафиговъ1).
На другое утро мы увидѣли островъ Папафиговъ, которые когда-то были богаты и свободны, и ихъ звали Молодчиками, но въ настоящее время они были бѣдны, несчастны и подчинены папиманамъ {Приверженцы папы.}. Дѣло было такъ. Однажды, во время ежегоднаго праздника Жезловъ, бургомистръ, синдикъ и великій раввинъ Молодчиковъ отправились на сосѣдній островъ Папимановъ провести время и поглядѣть на праздникъ. Одинъ изъ нихъ, увидя портретъ папы (который, въ силу похвальнаго обычая, выставляли на показъ публикѣ во время праздника жезловъ), показалъ ему кукишъ, что въ той мѣстности считается знакомъ пренебреженія и осмѣянія. Въ отместку, папиманы, нѣсколько дней спустя, не говоря ни слова, всѣ вооружились, напали врасплохъ, опустошили и разорили весь островъ Молодчиковъ и изрубили всѣхъ бородатыхъ мужчинъ. Женщинъ и юношей пощадили на томъ самомъ условіи, на какомъ Фридрихъ Барбаросса пощадилъ жизнь миланцевъ {Анекдотъ о томъ, на какомъ условіи Фридрихъ Барборосса пощадилъ жизнь миланцевъ, слишкомъ неприличенъ для перевода.}.
Съ того времени эти бѣдные люди не знали больше благоденствія. Ежегодно на нихъ обрушивались градъ, ураганъ, чума, голодъ и всякія бѣды, въ наказаніе за грѣхъ ихъ предковъ и родителей.
Видя нищету и горе этого народа, мы рѣшили не идти дальше. Но вошли въ. небольшую часовню около гавани, разоренную, неубранную и непокрытую, какъ въ Римѣ соборъ св. Петра. Мы хотѣли помолиться и взять святой воды. Но войдя въ часовню и беря святую воду, увидѣли въ кропильницѣ человѣка въ эпитрахили, погруженнаго въ воду, точно утка, и только выставившаго наружу носъ, чтобы дышать. Вокругъ него стояли три патера, бритые и съ тонзурой, читали заклинанія и изгоняли бѣсовъ. Пантагрюэлю показалось это страннымъ и онъ спросилъ, что это за комедію они разыгрываютъ. Ему отвѣчали, что въ послѣдніе три года на островѣ царствовала такая сильная моровая язва, что половина края и даже болѣе того обратилась въ пустыню и земли пустовали. Когда моровая язва прошла, человѣкъ, укрытый въ кропильницѣ, пахалъ большое и плодородное поле и сѣялъ полбу, какъ вдругъ въ одинъ прекрасный день и часъ чертенокъ (не умѣвшій еще ни гремѣть, ни побивать градомъ, развѣ только какую-нибудь петрушку или капусту, да вдобавокъ безграмотный) получилъ отъ Люцифера позволеніе отправиться на островъ Папафиговъ для прогулки и развлеченія, такъ какъ черти были на дружеской ногѣ съ мужчинами и женщинами этого острова и часто проводили тамъ время.
Прибывъ на мѣсто, чертенокъ обратился къ землепашцу и спросилъ его, что онъ дѣлаетъ. Бѣдняга отвѣчалъ ему, что засѣваетъ поле полбой, чтобы имѣть чѣмъ кормиться на будущій годъ.
-- Прекрасно,-- сказалъ чортъ,-- но вѣдь поле-то не твое: оно и принадлежитъ мнѣ. Вѣдь съ того дня и часа, какъ вы показали кукишъ папѣ, весь край отданъ и присужденъ намъ. Но какъ бы то ни было, а сѣять хлѣбъ не мое дѣло. Поэтому я предоставляю те-бѣ поле, но только съ тѣмъ условіемъ, что жатву мы раздѣлимъ пополамъ.
-- Охотно, -- отвѣчалъ землепашецъ.
-- Я думаю такъ,-- сказалъ чортъ,-- что мы раздѣлимъ жатву на двѣ части. Одинъ возьметъ то, что вырастетъ, другой -- то, что будетъ подъ землею. Выборъ принадлежитъ мнѣ, потому что я чортъ благороднаго и древняго происхожденія, а ты -- смердъ. Я выбираю то, что будетъ въ землѣ, а тебѣ достанется то, что вырастетъ на землѣ. Когда наступитъ жатва?
-- Въ іюлѣ мѣсяцѣ,-- отвѣчалъ землепашецъ.
-- Я непремѣнно явлюсь,-- сказалъ чортъ. Поступай, какъ должно. Трудись, смердъ, трудись, а я пойду соблазнять на веселый, блудный грѣхъ монашенокъ, ханжей и лицемѣровъ. Я не сомнѣваюсь въ ихъ согласіи. При свиданіи поборемся.
***
XLVI.
О томъ, какъ чертенокъ былъ обманутъ Папафигскимъ землепашцемъ.
И вотъ землепашецъ сталъ снимать хлѣбъ съ своими людьми. Чертенята же вырывали изъ земли отаву. Землепашецъ обмолотилъ свой хлѣбъ на гумнѣ, провѣялъ его, ссыпалъ въ мѣшки и снесъ на рынокъ, на продажу. Чертенята сдѣлали то же самое и на рынкѣ усѣлись около землепаища съ своей соломой. Землепашецъ продалъ очень выгодно свой хлѣбъ, а деньгами набилъ старый полусапожекъ, привѣшенный къ его кушаку. Черти ничего не продали, да вдобавокъ, крестьяне на рынкѣ осмѣяли ихъ.
Когда рынокъ закрылся, чортъ сказалъ землепашцу:
-- Смердъ, ты надулъ меня въ этотъ разъ, но въ другой тебѣ этого не удастся.
-- Господинъ чортъ,-- отвѣчалъ землепашецъ,-- какъ могъ я васъ обмануть? Вѣдь вы первый выбирали? Вѣрно то, что вы сами хотѣли меня обмануть, думая найти подъ землей все сѣмя, какое я посѣялъ, и имъ соблазнять людей бѣдныхъ или скупыхъ и черезъ соблазнъ уловлять ихъ въ свои сѣти. И вы еще слишкомъ молоды и неопытны. Сѣмя, которое кладутъ въ землю, гніетъ, но отъ гніенія его произрастаетъ новое, которое я и продалъ, какъ вы видѣли. Итакъ, вы сами выбрали то, что хуже. Вотъ почему вы и прокляты въ Писаніи.
-- Довольно болтать,-- сказалъ чортъ. Чѣмъ ты засѣешь наше поле на будущій годъ?
-- Какъ добрый хозяинъ,-- отвѣчалъ землепашецъ,-- я долженъ засѣять его рѣпой.
-- Ладно,-- сказалъ чортъ,-- ты дѣльный смердъ, посѣй какъ можно больше рѣпы; я буду оберегать ее отъ бури и града. Но знай, что я беру себѣ то, что выростетъ на землѣ, а ты бери то, что будетъ въ землѣ. Трудись, смердъ, трудись! Я же отправлюсь искушать еретиковъ; ихъ души весьма пригодны для жаренія. У господина Люцифера колики; это ему будетъ полезно.
Когда наступило время жатвы, чортъ явился къ мѣсту съ цѣлымъ эскадрономъ камеръ-чертей. И встрѣтивъ землепашца съ его людьми, сталъ снимать и собирать ботву отъ рѣпы. Послѣ него землепашецъ копалъ землю и вырывалъ крупную рѣпу и набивалъ ею мѣшки. Послѣ того всѣ вмѣстѣ отправились на рынокъ. Землепашецъ очень выгодно продалъ свою рѣпу. Чортъ ничего не продалъ. И хуже того, всѣ громко надъ нимъ смѣялись.
-- Я вижу хорошо, смердъ,-- сказалъ ему чортъ, что ты меня обманываешь. Я хочу покончить съ тобою и съ полемъ. Мы по уговору будемъ чесать другъ друга ногтями, и кто изъ насъ первый устанетъ, тотъ лишится своей части въ полѣ. И все поле будетъ принадлежать побѣдителю. Черезъ недѣлю мы займемся этимъ. Подожди, смердъ, я тебѣ чертовски почешу спину. А теперь я бы пошелъ соблазнять ябедниковъ, лицепріятныхъ нотаріусовъ и грабителей адвокатовъ, да только они прислали мнѣ сказать черезъ толмача, что всѣ они мнѣ принадлежатъ. Да ихъ души претятъ Люциферу и онъ отсылаетъ ихъ обыкновенно чертямъ, которые служатъ кухонными мужиками, а себѣ беретъ развѣ только въ томъ случаѣ, когда онѣ хорошо просолены. Говорятъ, что всего вкуснѣе завтракать школярами, обѣдать адвокатами, полдничать виноградарями, ужинать купцами, а закусывать на ночь горничными, а самымъ тонкимъ блюдомъ за всѣми трапезами являются нищенствующіе монахи. Это вѣрно. Господинъ Люциферъ, дѣйствительно закусываетъ нищенствующими монахами всякій разъ, какъ садится за столъ. Онъ очень любитъ завтракать школярами. Но, увы, не знаю, что за бѣда такая, но въ послѣдніе годы они усиленно занимаются изученіемъ Священнаго Писанія. И по этой причинѣ мы никакъ не можемъ добыть ни единаго изъ нихъ. И думаю, что если пустосвяты намъ не помогутъ и, путемъ угрозъ, ругани, насилія и костровъ, не вырвутъ у нихъ изъ рукъ ихъ святого Павла, то намъ не удастся больше скушать ни одного. Адвокатами, кривотолками, грабящими бѣдныхъ людей, онъ обыкновенно обѣдаетъ, и въ нихъ недостатка не бываетъ. Но одно и тоже кушанье надоѣдаетъ. Онъ говорилъ намедни при полномъ собраніи чертей, что охотно скушалъ бы душу пустосвята, который позабылъ за себя помолиться, и обѣщалъ двойную плату и, сверхъ того, награду тому, кто принесетъ ему зажареннаго на вертелѣ пустосвята. Всѣ мы пустились на поиски. Но изъ этого ничего не вышло. Всѣ убѣждаютъ знатныхъ дамъ жертвовать на монастыри. Отъ полдника онъ долженъ былъ совсѣмъ отказаться съ тѣхъ поръ, какъ страдаетъ сильной рѣзью въ животѣ, происходящей отъ того, что въ полярныхъ странахъ такъ жестоко изобидѣли его питомцевъ: провіантмейстеровъ, угольщиковъ и колбасниковъ {Намекъ на упраздненіе монастырей, вслѣдствіе Реформаціи.}. Онъ сытно ужинаетъ купцами, ростовщиками, аптекарями, фальшивыми монетчиками, фальсификаторами товаровъ. А по временамъ закусываетъ на ночь горничными, которыя выпиваютъ хорошее вино своихъ господъ, а бочки доливаютъ вонючей водой. Трудись, смердъ, трудись! Я отправляюсь соблазнять школяровъ въ Трапезундъ, чтобы они оставили отцовъ и матерей, отказались отъ общей полиціи, освободились отъ указовъ своего короля и жили бы на свободѣ, какъ въ преисподней, презирая всякаго, надъ всѣми надсмѣхаясь, надѣвъ на себя прекрасную одежду, веселую маску поэтической невинности и превратившись въ миленькихъ нищенствующихъ монаховъ.
XLVII.
О томъ, какъ надула чорта старуха папафигьерка.
Землепашецъ, вернувшись домой, былъ печаленъ и задумчивъ. Жена его, видя его такимъ, вообразила, что его обокрали на рынкѣ. Но услыхавъ о причинѣ его грусти и найдя, что кошелекъ у него набитъ деньгами, утѣшала его, увѣряя, что отъ этой чесотки ему никакого худа не приключится. Пусть только онъ надѣется на нее и вполнѣ на нее положится. Она уже придумала хорошую уловку.
-- На худой конецъ,-- говорилъ землепашецъ,-- я отдѣлаюсь только царапиной. Я откажусь отъ состязанія и уступлю ему поле послѣ перваго же приступа.
-- Пустяки, пустяки,-- отвѣчала старуха,-- положитесь на меня и будьте спокойны: предоставьте мнѣ все дѣло. Вы говорите мнѣ, что это еще чертенокъ: я заставлю его вернуть поле, и оно останется за нами. Будь это большой чортъ, дѣло было бы труднѣе.
День состязанія наступилъ какъ разъ тогда, когда мы прибыли на островъ. Рано поутру землепашецъ исповѣдовался, причастился, какъ добрый католикъ, и по совѣту приходскаго священника, спрятался въ кропильницѣ, гдѣ мы его нашли.
Въ то время, какъ намъ передавали эту исторію, пришло извѣстіе, что старуха обманула чорта и получила поле. Дѣло было такъ: чортъ подошелъ къ дверямъ землепашца и позвонивъ вскричалъ:
И войдя рѣшительно и смѣло въ домъ, не нашелъ въ немъ землепашца, но увидѣлъ жену, лежавшую на землѣ, плакавшую и стонавшую.
-- Что это значитъ?-- спросилъ чортъ. Гдѣ онъ? Что дѣлаетъ?
-- Ахъ!-- отвѣчала старуха. Гдѣ онъ, злодѣй, палачъ, разбойникъ? Онъ меня сгубилъ, я пропала, я умираю отъ боли, причиненной имъ мнѣ.
-- Что такое онъ сдѣлалъ?-- спросилъ чортъ. Я его ужо отдѣлаю.
-- Ахъ!-- говорила старуха. Онъ мнѣ сказалъ, палачъ, тиранъ, чортовъ чесальщикъ этакій, что уговорился чесаться съ вами, и для пробы своихъ когтей царапнулъ меня одинъ только разъ мизинцемъ между ногъ, и совсѣмъ меня разодралъ. Я погибла, мнѣ больше не выздоворѣть. Взгляните! А теперь онъ пошелъ къ кузнецу отточить себѣ когти. Вы пропали, господинъ дьяволъ, другъ мой. Спасайтесь, покуда цѣлы! Бѣгите, молю васъ!
И обнажила себя, до подбородка, какъ это дѣлали персидскія женщины передъ дѣтьми, сбѣжавшими съ поля битвы. При этомъ ужасномъ зрѣлищѣ чортъ вскричалъ:
-- Магонъ! Демнургонъ! Мегера! Алекто! Персефона! Онъ меня не поймаетъ! Я отъ него убѣгу! Вотъ! Пусть владѣетъ полемъ.
Выслушавъ про катастрофу и конецъ исторіи, мы удалились на свой корабль и недолго пробыли тутъ. Пантагрюэль положилъ въ церковную кружку восемнадцать тысячъ золотыхъ, соболѣзнуя о бѣдности жителей и общемъ запустѣніи..
XLVIII.
О томъ, какъ Пантагрюэль сошелъ на островъ Папимановъ.
Покинувъ разоренный островъ Папафиговъ, мы поплыли дальше въ ясную и веселую погоду, и нашимъ взорамъ представился блаженный островъ Папимановъ. Только-что успѣли мы бросить якорь, какъ къ намъ подплыла лодка, въ которой находились четыре человѣка въ разномъ одѣяніи. Одинъ былъ въ образѣ монаха, въ грязной рясѣ и сапогахъ. Другой сокольничимъ съ приманкой и въ перчаткахъ. Третій -- стряпчимъ съ большимъ мѣшкомъ, биткомъ набитымъ судебными повѣстками, ябедническими извѣтами и отсрочками. Четвертый -- Орлеанскимъ виноградаремъ въ славныхъ полотняныхъ штиблетахъ, съ корзинкой и серпомъ у кушака. Немедленно послѣ того, какъ они подплыли къ нашему кораблю, они, всѣ вчетверомъ вскричали громкимъ голосомъ:
-- Видѣли ли вы его, пассажиры? Видѣли ли вы его?
-- Кого?-- спросилъ Пантагрюэль.
-- Того самаго,-- отвѣчали они.
-- Кто онъ такой?-- спросилъ братъ Жанъ. Смертью вотъ клянусь, я его укокошу,-- думая, что они ищутъ какого-нибудь вора, убійцу или святотатца.
-- Какъ?-- отвѣчали они. Вы, пилигримы, не знаете единаго?
-- Господа,-- сказалъ Эпистемонѣ,-- мы не понимаемъ другъ друга. Но объясните намъ, будьте милостивы, кого вы разумѣете, и мы скажемъ вамъ правду, безъ утайки.
-- Это тотъ,-- отвѣчали они,-- кто есть. Видали вы его когда-нибудь?
-- По нашему богословскому ученію,-- отвѣчалъ Пантагрюэль,-- Тотъ, Кто есть, это Богъ. И такими словами Онъ объявилъ о Себѣ Моисею. И конечно мы Его не видѣли, ибо Онъ невидимъ для глазъ смертныхъ.
-- Мы не говоримъ -- сказали они -- про Того высокаго Бога, Который правитъ на небесахъ. Мы говоримъ про земного бога. Видали ли вы его когда?
-- Честью завѣряю, они разумѣютъ папу,-- сказалъ Карпалимъ.
-- Да, да,-- отвѣчалъ Панургъ,-- да, господа, я видѣлъ цѣлыхъ трехъ, но пользы мнѣ отъ того было мало.
-- Какъ?-- сказали они. Въ нашихъ святыхъ Декреталіяхъ поется, что папа бываетъ только одинъ въ живыхъ.
-- Я хочу сказать,-- отвѣчалъ Панургъ,-- что видѣлъ троихъ послѣдовательно, а за разъ видалъ только одного.
-- О, люди, трижды и четырежды счастливые!-- сказали они. Добро и болѣе нежели добро пожаловать!
И тутъ они опустились передъ нами на колѣни и стали цѣловать наши ноги, чего мы не хотѣли имъ дозволить, убѣждая ихъ, чтобы если бы самъ папа, паче чаянія, явился передъ ними самолично, то они не могли бы оказать ему больше почета.
-- Нѣтъ, оказали бы,-- отвѣчали они. У насъ это рѣшено. Мы бы поцѣловали. у него задъ и другіе органы, потому что они у него есть, у святого отца; мы это знаемъ изъ нашихъ Декреталій; иначе онъ бы не былъ папою.
Такъ что по хитроумной философіи Декреталій необходимъ такой выводъ: онъ -- папа, значитъ у него есть органы. И если бы въ мірѣ не стало органовъ, то въ мірѣ не стало бы и папы.
Между тѣмъ Пантагрюэль спросилъ у одного юнги на ихъ суднѣ, кто такіе эти господа. Тотъ отвѣчалъ, что представители четырехъ Штатовъ острова и прибавилъ, что насъ хорошо и угостятъ, потому что мы видѣли папу.
Когда онъ сообщилъ это Панургу, тотъ шепнулъ ему на ухо: "Ей богу, это такъ. Все приходитъ во время къ тому, кто умѣетъ ждать. Лицезрѣніе папы никогда намъ не приносило никакой пользы, а теперь, чортъ возьми, оно будетъ намъ полезно, какъ я вижу."
Послѣ того мы сошли на берегъ, и къ намъ навстрѣчу вышли, настоящей процессіей, всѣ жители края: мужчины, женщины, малыя дѣти. Наши четыре Штата сказали имъ громкимъ голосомъ: "Они видѣли его, они видѣли его, онй видѣли его!" При этомъ объявленіи весь народъ преклонилъ передъ нами колѣни и, поднимая къ небу сложенныя руки, кричалъ: "О, счастливые люди! О, блаженные люди!" И эти крики длились слишкомъ четверть часа. Затѣмъ прибѣжалъ школьный учитель со всѣми своими педагогами, тарабарской грамотой и школьниками, которыхъ здорово сѣкли, какъ у насъ сѣкутъ маленькихъ дѣтей, когда вѣшаютъ какого-нибудь злодѣя, чтобы они о томъ помнили. Пантагрюэль разсердился и сказалъ имъ:--
-- Господа, если вы не перестанете сѣчь этихъ ребятъ, я вернусь къ себѣ.
Народъ удивился, заслышавъ его громкій голосъ, и одинъ горбунчикъ съ длинными пальцами спросилъ у школьнаго учителя: "Клянусь Экстравагантами {Экстраваганты, Клементины, Сексты (о которыхъ упоминается дальше) суть извѣстныя части папскихъ Декреталій, надъ которыми смѣется Раблэ. Декреталіями называются папскія постановленія касательно церковной администраціи и дисциплины. До Бонифація VIII было только пять Декреталій. Этотъ папа прибавилъ шестую (sixte), которая сама по себѣ составила очень толстый томъ. Клементины это Декреталіи Климента V. Экстравагантами назывались папскія постановленія помимо (extra) Corpus juria canonici. Власть папъ значительно усиливалась посредствомъ Декреталій. Отъ этого слова Раблэ производитъ много другихъ: decretalin, decretaІine, decretaliach -- управляющій посредствомъ Декреталій, decretalifuge -- бѣгущій Декреталій, decretaliquus -- подкрѣпленный Декреталіями и проч.}, неужели тѣ, которыя увидятъ папу, становятся такъ высоки, какъ тотъ, что сейчасъ угрожалъ намъ? О! Какъ бы я хотѣлъ поскорѣе увидѣть папу, чтобы вырости и стать такимъ же большимъ, какъ онъ."
Крики ихъ были такъ зычны, что наконецъ появился и Гоменацъ (такъ зовутъ они своего епископа) на неосѣдланномъ мулѣ, въ зеленой попонѣ, въ сопровожденіи своихъ клевретовъ, которые несли крестъ, знамена, хоругви, балдахины, факелы, кропильницы. Онъ тоже хотѣлъ непремѣнно поцѣловать у насъ ноги (какъ поцѣловалъ ногу папы Климента добрый Христіанъ Вальфинье), говоря, что одинъ изъ ихъ гипофетовъ {Hypophétes, люди, говорящіе о прошлыхъ вещахъ, подобію тому какъ пророки говорятъ о будущихъ. Прим. Раблэ.} и глоссаторовъ священныхъ Декреталій оставилъ заявленія въ своихъ писаніяхъ, что подобно тому какъ Мессія, котораго такъ долго ждали евреи, пришелъ наконецъ, такъ и папа когда-нибудь придетъ на ихъ островъ. Въ ожиданіи этого счастливаго дня, если къ нимъ прибудетъ лицо, видѣвшее папу въ Римѣ или другомъ мѣстѣ, они должны чествовать его и почтительно съ нимъ обращаться. Но мы, однако, уклонились отъ этого.
