За последним 231 - 25 Января 2024 - Персональный сайт

Главная » 2024 » Январь » 25 » За последним 231

05:52

За последним 231

---

===

***

===

Глава 24

«А эта свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала [26]», — бесконечно вертелась у меня в голове единственная строчка. Строчка была совершенно не в тему — плясок под баян у нас точно не ожидалось, да и петь наши гости вряд ли станут. Когда мать и сестра Эрика увидели список гостей на официальной церемонии, они категорически отказались там присутствовать, и Эрик настаивать не стал. Он и сам предпочёл бы на время затаиться, но у нас в княжестве проводить бракосочетание без жениха всё-таки не принято. Их отказ наша семья восприняла с пониманием — в компанию официальных гостей родственники Эрика действительно никак не вписывались.

[ 26 — Строка из песни А. Бабаджаняна на стихи Р. Рождественского, которая была впервые исполнена в 1971 г. Муслимом Магомаевым.
https://www.youtube.com/watch?v=TZ3fSay9uBk ]

Бракосочетание решили проводить простой регистрацией в княжеской канцелярии — собственно, других подходящих вариантов и не было. Храмы богов полностью исключались, а брак Силы в храме Аспектов не подходил для пары, которая живёт вместе четвёртый год. Строго говоря, не живёт вместе, а просто регулярно спит, но Сила подобные нюансы не различает.
Обычно княжеский брак заключался без излишних церемоний — чиновник делал запись в регистрационной книге, новобрачные расписывались под записью, затем свои подписи ставили свидетели со стороны жениха и невесты. Вся процедура не занимала и пяти минут, после чего брак считался состоявшимся, и в кабинет вызывали новую пару.
Но не в этот раз. Конечно, тесная комнатка в княжеской канцелярии для Милославы Арди никак не подходила, но размах князя поразил даже нас. Для официальной церемонии назначили Большой зал княжьего приёма в Людиных Палатах Детинца. Там обычно происходили приёмы иностранных властителей, а временами и народа помельче, вроде особо важных послов. А сейчас, получается, дело дошло и до женихов с невестами. Чиновник-регистратор нам тоже не понадобился — князь изъявил желание лично произвести запись в книге регистраций. На официальной церемонии гостей предполагалось совсем немного — князья, высокопоставленные иностранные гости, главы аристократических семейств, Матери родов, Высшие — всего человек сто с небольшим. После церемонии гости вместе с новобрачными переместятся в ресторанный зал «Зарядье», где к тому времени уже соберутся ещё человек пятьсот гостей попроще — попроще, разумеется, лишь по сравнению с князьями.
Когда Бажен Еранцев — хозяин ресторанного зала, — увидел список гостей, он выпучил глаза, схватился за сердце и стал задыхаться. Немного отдышавшись, он озвучил такую цену, что хвататься за сердце стал уже я. Найти консенсус всё же удалось, но расстались мы слегка друг другом недовольные.
Сейчас мы как раз и ехали в Детинец — Эрик с мамой, мы с Ленкой, и Алина, которая изъявила желание быть подружкой невесты. Дружкой жениха был я. Маму последние дни все эти приготовления здорово тяготили, а сегодня она просто фонтанировала раздражением — вопреки устоявшемуся шаблону дамских романов, предстоящая свадьба вовсе не переполняла её радостью. А вот Эрик, надо заметить, держался молодцом — настоящий мужчина, который не сгибается под грузом проблем. Я с удовлетворением отметил, что он уже вполне непринуждённо чувствует себя в дорогом костюме. Когда стало ясно, что свадьбе быть, я распорядился, чтобы он носил костюм всегда и везде, и результат был налицо — Эрик уже не выглядел в костюме ряженым, и по крайней мере за это нам краснеть не придётся.
— Надо было просто тихо зарегистрировать брак безо всяких объявлений, — раздражённо заметила мама, глядя в окно.
— Ни один чиновник не посмел бы зарегистрировать брак Милославы Арди без разрешения князя, — отозвался я. — Разве что нашёлся бы какой-нибудь самоубийца, желающий умереть красиво.
— Можно было бы пожениться в другом княжестве.
— О, такой замечательный скандал обсуждали бы лет пятьдесят, не меньше, — хмыкнул я. — Как Милослава Арди опозорила своё семейство, тайно выскочив замуж.
— Значит, надо было вообще без этого обойтись! — отрезала она. — Жили бы и дальше, как жили — что эта запись меняет?
Эрик мудро помалкивал.
— Извини, мама, но ты сейчас сказала глупость, — успокаивающим тоном сказал я. — Эта запись меняет всё, прежде всего для тебя самой. Это же не просто запись в книге. Ты этим принимаешь для себя и заявляешь публично, что это не просто случайный человек, с которым ты спишь в охотку, а твой спутник жизни.
— Кеннер, ты вообще как разговариваешь с матерью? — нахмурилась она.
— Я говорю с тобой не как с матерью, а как взрослый человек со взрослым человеком, — я тоже начал чувствовать раздражение. — Понятно, что тебя это всё тяготит, но прояви, пожалуйста, терпение. Нам всем сегодня нелегко, не только тебе.
Мама оскорблённо замолчала, делая вид, что пейзаж за окном её интересует больше общения со мной. Вообще-то, она совсем не склонна к подобным капризам, но все эти приготовления давили на неё уже несколько месяцев, и это, конечно, сказывалось. Я уверен, что будь это обычная семейная свадьба, она бы даже получала от процесса удовольствие, но как и любую нормальную женщину, её совсем не радовало превращение своей свадьбы в государственное мероприятие. К сожалению, избежать этого не было никакой возможности, так что оставалось только терпеть.
— Слушая тебя, Кеннер, — заметила Алина, которая всё это время с интересом меня разглядывала, — можно подумать, что ты уже не раз женился.
О, Лина, ты бы удивилась.
— По крайней мере, кое-какой опыт брачной жизни у меня есть, — ворчливо заметил я. — В отличие от некоторых тут. Так что давайте всё-таки настроимся позитивно. Пусть все видят, что наша семья дружна и счастлива, и что ни у кого из нас эта свадьба не вызывает неудовольствия.
* * *
— Сиятельная Милослава Арди! — посох церемониймейстера глухо ударил по полу. — Господин Эрик Беров!
Эрика церемониймейстер записал в дворяне немного раньше положенного — «господином» он станет только после внесения его в реестр, как получившего дворянство по обретению родства. Но это и к лучшему — объявление «почтенного» в этом собрании выглядело бы, пожалуй, несколько диковато.
— Господин Кеннер Арди барон фон Раппин! — хорошо поставленным голосом продолжал выкрикивать церемониймейстер. — Госпожа Лена Менцева-Арди баронесса фон Раппин! Сиятельная Алина Мать рода Тириных!
Вообще-то, меня, как главу семьи, полагается объявлять первым, но здесь и сейчас главными персонами являются жених с невестой — хотя точнее будет всё же сказать, невеста с женихом, — ну а я всего лишь дружка жениха. Сегодня полностью их день.
Каждое имя сопровождалось ударом посоха. Пока церемониймейстер объявлял наши имена, я бегло оглядел зал. Выглядел он неплохо, во всяком случае, полностью соответствовал событию — стены были украшены гирляндами цветов, в основном белых и кремовых, по традиции призванными символизировать невинность невесты. Невинность невесты, имеющей взрослых детей, вызывает, конечно, некоторые сомнения, но так уж принято, и не мне менять традиции. С хоров, где располагался оркестр, доносилась негромкая музыка. Официанты в белых смокингах разносили лёгкие напитки и канапе, и в целом всё выглядело весьма достойно — богато, но без цыганщины. Впрочем, если бы ресторатор Еранцев, запросив такую чудовищную сумму, не организовал всё на высшем уровне, то я, пожалуй, просто обошёлся бы с ним, как с мошенником.
Народу в зале было изрядно, но размер зала полностью соответствовал — ощущения толпы не создавалось, но и полупустым зал не выглядел. Настроение у меня немного улучшилось — по крайней мере, пока что всё идёт, как надо.
От мамы внезапно донеслась волна злости, и я бросил на неё быстрый взгляд. Она держала на лице приветливую улыбку, но эмоции не обманывали. Я внимательнее оглядел зал и понял, в чём дело. Низкий подиум, где обычно размещался трон князя, изменился — сейчас там стоял высокий пюпитр, на котором лежала раскрытая книга, а сзади, вдоль всей стены, были установлены статуи основных богов на невысоких пьедесталах. По всей видимости, устроители решили таким образом показать, что событие пользуется божественным одобрением. В пользу этого предположения говорило то, что на центральном месте, точно напротив пюпитра, стояла статуя не Перуна, как положено, а Живы, как главной покровительницы матери.
Жива приводила мать просто в бешенство. В последнее время её день рождения стал у поклонников Живы официальным праздником под намекающим названием «Милославный» — в этот день все храмы Живы проводили торжественное служение. Мольбы о даровании здоровья поощрялись, а нескольких молящихся Жива при этом даже излечивала. В целом этот праздник создавал неявное впечатление, что мать является кем-то вроде избранной служительницы Живы, или, может быть, доверенной помощницы. Мама от такого беспардонного приписывания себя к Живе бесилась невероятно, но что-то сделать с этим было невозможно. Требование отменить праздник не привело бы ни к какому результату, а просто поставило бы её в глупое положение — да и на каком основании можно было бы этого потребовать?
— Ну, излечивай сама в свой день рождения, — как-то предложил я ей. — Так сказать, вышиби клин клином.
— Думала уже, — вздохнула мама. — Ничего не выйдет. Это, наоборот, будет выглядеть, как будто я Живу поддерживаю. Очень продуманная сучка, до чего же грамотно поставила дело! Если бы она не ко мне присосалась, то я бы ею, пожалуй, даже восхищалась.
Она подумала и добавила:
— Да и вообще, нельзя излечивать моментально. Человек ведь не механизм, где шестерёнку заменил, и он снова закрутился, как новенький. С лёгкими заболеваниями это ещё проходит, а что-то серьёзное так лечить нельзя. Мгновенная перестройка — это шок для организма, таким образом вместо одной вылеченной болезни можно запросто добавить пару новых. Поэтому у меня лечение всегда проходит в несколько сеансов, а после лечения пациент ещё дня три-четыре лежит в клинике на реабилитации.
— Жива ведь как-то лечит моментально, — не понял я.
— Да ей просто наплевать, что будет потом, — усмехнулась мать. — Главное, что сейчас все увидели чудо, а потом хоть помри.
Ну, с учётом всего этого, нетрудно понять, отчего мама так разозлилась от намёка, что Жива является её покровительницей. Впрочем, это и моя вина — надо было не полагаться на исполнителей, а проконтролировать всё лично. Было бы ведь совсем несложно вернуть Перуна в центр, как положено. Но как можно было предвидеть такую дурацкую инициативу?
Посох стукнул последний раз, и публика оживилась. Первым к нам подошёл сам князь с княгиней и какой-то незнакомой мне женщиной. Впрочем, кое-что в ней было очень даже знакомым — её светло-голубое платье было украшено миленькой брошкой, которой мы дали громкое название «Рифейская роза».
— Милослава, Эрик, примите наши поздравления, — улыбнулся им князь. — Рад за вас, в самом деле рад. Как настроение, Эрик?
Что ни говори, а нашему князю не отказать в чувстве такта. Не только не стал игнорировать Эрика, но и ненавязчиво показал, что вполне принимает его возвышение.
— Волнуюсь, конечно же, княже, — улыбнулся в ответ Эрик. По его виду совершенно нельзя было сказать, что он волнуется, хотя в его эмоциях действительно ощущались и волнение, и неловкость. — Но я счастлив, что мне дали возможность войти в семейство Арди, это большая честь для меня. Это семейство всегда вызывало у меня самое искреннее восхищение.
От Ленки пришла волна веселья.
— Ты совершил чудо, Кени, — тихонько шепнула она мне.
— Он сам молодец, — шепнул я в ответ.
Что ни говори, а Эрик и в самом деле достоин уважения. Мало кому удаётся найти в себе силы непринуждённо вести себя в такой ситуации, и в таком обществе.
— Хорошо сказано, — одобрительно кивнул князь.
— Познакомь же нас, Яр, — сказала незнакомая женщина с нашей брошкой.
Не совсем незнакомая, конечно — я уже догадался, кто это. Да наверняка и не только я.
— Ну, с княгиней вас знакомить не нужно, разве что Эрика, — усмехнулся князь. — Эрик, познакомься с Радмилой Новгородской, ты с ней теперь регулярно будешь видеться.
— Польщён, княгине, — поклонился Эрик.
— Оля, представляю тебе Милославу Арди и Эрика Берова, наших героев дня. А это Кеннер Арди и Лена Менцева-Арди.
— Меня представлять не надо, мы знакомы, — вклинилась Алина. — Здравствуй, Ольга.
— Давно не виделись, Лина, — улыбнулась ей Ольга Рязанская. — Много слышала о вас, Кеннер, — это уже мне.
— Надеюсь, только хорошее, княгине, — ответил я привычной фразой.
Вместо ответа, она лишь насмешливо улыбнулась, а заметив, как я бросил взгляд на брошку, с интересом спросила:
— Удивлены?
— Совсем не удивлён, княгине, — уверенно ответил я. — Только женщина способна в полной мере понять ценность этого предмета, так что никакого сюрприза здесь нет. Надеюсь, наша работа тебя не разочаровала?
— Нисколько, даже наоборот, — улыбнулась она. — Думаю, вы очень сильно продешевили. Сейчас я без колебаний отдала бы за неё и вдвое больше.
— Оля, ты бы хоть при Раде этого не говорила, — с несчастным видом сказал князь. Княгиня Радмила его страдания привычно проигнорировала и спросила меня:
— Кеннер, когда вы обрадуете нас ещё одной такой брошкой?
— Увы, княгине, я и сам хотел бы это знать, — развёл я руками. — Очень надеюсь, что в ближайшие два-три года мы всё-таки сможем получить ещё одну Слезу, но никакой гарантии рифы нам дать не могут. Слишком уж непростой это ингредиент.
— Печально, печально, — покачала головой Радмила. — Но я надеюсь, что следующая ваша брошь всё-таки останется в родном княжестве.
И я даже могу угадать, кому доверят её хранить. Что-то мне подсказывает, что нашего князя появление ещё одной такой блестяшки вовсе не обрадует, но кто будет его спрашивать? Князь правит княжеством, а княгиня, похоже, князем — ситуация знакомая и совсем не редкая.
— Дамы, мы злоупотребляем вниманием Арди, — вклинился князь. — За нами очередь, если вы не заметили.
Обе княгини кивнули нам и с достоинством удалились. Князь двинулся следом, а я ему чисто по-мужски посочувствовал.
Сразу же к нам потянулись другие гости. Ленка ухитрилась незаметно сбежать, а вот нам с Алиной пришлось остаться. Нашей работой было представлять гостей жениху и невесте. Некоторых гостей мы и сами не знали — они подходили вместе с кем-то нам знакомым, кто их и представлял. Однако пришлось потрудиться и князю — самых высокопоставленных гостей по протоколу было положено представлять именно ему, а таких оказалось достаточно.
Впрочем, кагану — высокую статную женщину с чёрными волосами и немного восточными чертами лица, — представляла Алина.
— Ты совсем нас забыла, Лина, — укоризненно попеняла ей кагана. — Не собираешься к нам возвращаться?
— Не на кого оставить род, богоравная, — ответила Алина, и мне почудился в голосе оттенок вины. — Возможно, позже, когда мне удастся передать груз забот наследнице.
Кагана покачала головой то ли в осуждении, то ли сочувствуя, и обратилась к матери:
— А вы, Милослава, не хотели бы у нас погостить?
— Вряд ли я смогу покинуть Новгород в ближайшем будущем, — отказалась мама. — Но если вам вдруг понадобится моя помощь, вы всегда сможете её получить в моей клинике.
— Жаль, жаль, — вздохнула кагана. — Думаю, вы многое могли бы у нас почерпнуть в плане развития. Мне самой ваша помощь вряд ли понадобится, а вот вы наверняка нашли бы для себя интересными некоторые техники из тех, что развивают наши Идущие.
— Возможно, когда-нибудь потом, богоравная, — вежливо ответила мама.
Кагана кивнула и отошла, уступая место следующему гостю. А ведь ей, скорее всего, мамины услуги действительно ни к чему — я уже начал временами различать искажения поля Силы возле сильных Владеющих, и возле каганы такие искажения определённо присутствовали.
Всё когда-нибудь кончается, и очередь гостей к нам постепенно иссякла. Какое счастье, что нам не придётся представлять менее значительных гостей, которые сейчас уже начинают собираться в «Зарядье». Мама с Эриком там официально откроют приём, побудут часок и отбудут на первую брачную ночь, хе-хе. Хотя почему хе-хе? Всё правильно — в качестве брачной она ведь и в самом деле будет первой.
Представление гостей закончилось, и музыка сменилась — оркестр заиграл что-то радостно-торжественное, а князь не спеша взошёл на подиум к пюпитру. Он поднял руку, и музыка почти стихла, оставаясь фоном.
— Дамы и господа, — значительно объявил князь, — напомню, что мы собрались здесь не просто так, а для некоего радостного события, и пора нам уже, наконец, перейти к делу.
Гости заулыбались и оживились.
— Ты, главное, ничего там не напутай, Яр, — насмешливо заметила Ольга Рязанская. — А то ещё поженишь не того и не с той.
Послышались смешки.
— Хорошая мысль, Оля, — согласился князь. — Потом обязательно этот вопрос обсудим. Давно пора подобрать тебе хорошего князя.
Гости посмеивались, но меня не оставляло ощущение, что в этих шутках есть какой-то подспудный смысл — что-то такое чувствовалось в подтексте.
— Но это будет потом, а сейчас попрошу всех быть посерьёзнее, — князь перестал улыбаться. — Время для веселья и шуток ещё не пришло. Итак, прошу пройти ко мне жениха и невесту, а также свидетелей.
Мы дружно поднялись на подиум и выстроились рядком перед князем и его пюпитром.
— Сегодня мы выдаём замуж гордость Новгородского княжества — Милославу Арди. Это безо всякого преувеличения радостное событие для всего княжества. И я от своего имени, от имени княжеской семьи, от имени всех подданных искренне желаю молодой семье счастья! Поздравляю, Милослава! Поздравляю, Эрик!
Эрика и в самом деле было с чем поздравить — такой головокружительный скачок из командира крохотного отряда прямо в верхушку аристократии действительно выглядел чем-то фантастическим. Неудивительно, что для Вольной гильдии Эрик стал чем-то вроде иконы. Им гордился каждый вольник; Эрик Беров был живым свидетельством успеха, которого при некотором везении мог добиться каждый храбрый и решительный вольник — а разве вольники бывают другими? В этом месте оратор обычно выпячивал грудь и орлиным взором окидывал кабак. В целом, слушая эти речи, можно было подумать, что по Новгороду бродят стаями Высшие в надежде получить подножку от какого-нибудь решительного вольника.
Повинуясь движению посоха церемониймейстера, музыка опять сменилась, поднявшись до какой-то немыслимой патетики. Князь торжественно взял золотую ручку, окунул её в золотую чернильницу и произвёл запись. А затем широким жестом руки пригласил к пюпитру молодых.
Музыка просто разрывала сердце накалом чувств. Бажен Еранцев был, без сомнения, жадной сволочью, но его организаторский талант не вызывал ни малейших сомнений.
Мама взяла ручку. Часть процедуры насчёт согласия молодых на брак князь, очевидно, решил пропустить — да и правильно. Стукнет невесте невесть что в голову, и заявит она вдруг, что не согласна — и как тут быть? Скандал, позор княжеству, позор семье, и что делать с подарками, которых натащили уже целую комнату? Приехала — расписывайся, и нечего тут. Раньше надо было думать.
Мама расписалась. Следом ручку взял Эрик и решительно поставил свою подпись. За ним расписались мы с Алиной, и музыка тут же сменилась на жизнеутверждающую.
И тут случилось нечто, сценарием совершенно не предусмотренное. Внезапно мраморная статуя Живы обрела цвет и ожила. Жива махнула рукой, и на молодых просыпался дождь золотых искр. Мамины эмоции вспыхнули сверхновой, но статуя тут же стала снова мраморной, и мама с трудом притушила злость. Жива, конечно, здорово рисковала, но всё же рискнула — и выиграла.
Князь в растерянности откашлялся, но быстро взял себя в руки и громко возвестил:
— Перед богами и людьми объявляю вас, Эрик Беров-Арди и Милослава Арди, мужем и женой!
Гости тоже оправились от удивления и зааплодировали.
— Ну поцелуйтесь, что ли, молодые, — добродушно распорядился князь.