За последним 222 - 24 Января 2024 - Персональный сайт

Главная » 2024 » Январь » 24 » За последним 222

20:16

За последним 222

---

===

***

===

Глава 15

— Машина вся загажена, как будто в ней свиней возят, — с отвращением сказала Лада, подойдя к пикапу группы и озирая внутренность, и впрямь не особо чистую. — Хотя почему как будто?
— Не гоношись, старшая, — лениво отозвался с заднего сиденья рядовой Никита Янчук, сплюнув на пол очередную порцию шелухи. — Вернёмся, подметём тут.
Лада замерла, а затем медленно повернулась к нему. Тот забеспокоился под её пристальным взглядом.
— Не, ну чего я такого сказал, старшая? — забормотал он, непроизвольно стараясь отодвинуться поглубже внутрь машины.
— Вы, похоже, не цените моё доброе отношение, и решили, что можете наглеть? — ласково спросила она.
От её доброго голоса у бойцов побежали мурашки по спине, и теперь уже все трое откачнулись от неё подальше. Отодвигаться, однако, было некуда, да и вряд ли бы это помогло. Лада молниеносным движением ухватила Никиту за грудки и выволокла его из открытой машины.
— Пока я провожу тренировку с рядовым Янчуком, вы двое приведёте салон в порядок, — с многообещающей улыбкой заявила Лада, держа перед собой на вытянутой руке хрипящего Никиту. — Если меня не устроит результат, потренируюсь и с вами. Советую поторопиться.
Она отпустила Янчука и дружелюбно сказала ему:
— Нападай давай, не стой. То, что у тебя в башке пусто, ты уже доказал. Покажи мне теперь, что хотя бы кулаками можешь работать.
В общении со своими новыми подчинёнными Лада активно использовала педагогические наработки Генриха Менски, и подчинённые уже высоко оценили их действенность. Так что пока она неторопливо избивала Никиту, двое остальных поспешно, но при этом очень старательно приводили в порядок изрядно загаженный салон.
С подчинёнными ситуация была сложной, и для Лады не совсем понятной. Да, собственно, никому толком не понятной, даже командованию. Когда создавали группу глубинной разведки, в неё, кроме Дороховой, включили двух рядовых и десятника. Все трое были опытными и изрядно отбитыми на голову — руководство дружины справедливо решило, что как раз адреналиновым наркоманам там и место. По идее, командовать должен был десятник — действительно опытный, несмотря на некоторую склонность к риску, — но, когда приказ был уже подготовлен, начальство вдруг осознало проблему, на которую первоначально просто не обратило внимания. Лада Дорохова была Владеющей достаточно высокого ранга, при этом дворянкой, и подчиняться простому десятнику в принципе не могла. Все Владеющие подчинялись непосредственно командованию дружины, которое командировало их в распоряжение того или иного сотника. При этом Владеющий имел право отказаться выполнять приказ сотника — разумеется, при наличии достаточно веских оснований. Словом, перевести Ладу на позицию, по сути, рядового ратника, было совершенно невозможно, но, с другой стороны, и доверия ей, как командиру, не было никакого.
Начальство, однако, быстро нашло компромиссное решение: командиром группы назначили всё-таки Ладу, десятник же Корнил Майсснер стал заместителем командира с дополнительными обязанностями представителя командования, и с правом отмены решения командира. Должностная инструкция заместителя вышла настолько запутанной, что он, как следует поскребя затылок, пришёл к выводу, что право-то у него, конечно, есть, но ради собственного здоровья лучше о нём вспоминать пореже. Лада, в свою очередь, эту инструкцию тоже не очень поняла, но извлекла из неё намёк, что за ней будут приглядывать, и особо увлекаться не стоит.
Рядовые Иван Матвеев и Никита Янчук ничего примечательного из себя не представляли, за исключением некоторой безбашенности и регулярного посещения гауптвахты. Командиршу они, разумеется, всерьёз не восприняли и немедленно попытались указать ей место, которое, по их глубокому убеждению, было предназначено ей самой природой. Для Лады, которую пять лет избивал Генрих Менски, попытка выглядела настолько жалкой, что смогла её лишь рассмешить. На этом любые поползновения, разумеется, закончились.
— Плохо, Никита, — укоризненно сказала Лада, — ты меня опять разочаровал. Ты вообще почему такой дохляк? Тебя в школе, наверное, и девчонки били?
— Не били, — выдохнул Янчук, с трудом разгибаясь. — Они у нас нормальные были.
Лада поднятой бровью обозначила лёгкое недоумение.
— Я не то хотел сказать, старшая, — торопливо зачастил Никита.
— Но сказал, — с упрёком покачала головой она. — Ладно, сейчас некогда, потом тебя ещё потренирую.
Внутренности машины к этому времени на удивление преобразились. Лада всё-таки поморщилась, но потом снисходительно кивнула и с достоинством уселась на переднее сиденье.
— Сначала к старой Марте, Иван, — распорядилась она.
Трофейный пикап, на котором ездила группа глубинной разведки, обычные топливные спирты не принимал. Порождение затуманенного шнапсом баварского гения употребляло исключительно керосин, причём в товарных количествах, так что старая Марта, хозяйка скобяной лавки, сразу и нежно полюбила их группу, а в особенности, их пикап.
— Взяли бы нормальный самобег у наших, — проворчал Иван Матвеев, со скрежетом шестерёнок втыкая первую передачу. — Я этим паскудным керосином уже весь провонял.
— Да-да, — с насмешкой ответила Лада, — самобег с гербом. И в форму дружины оделись бы. И флаг ещё в руки — чего мелочиться? Пусть все видят, что это разведка Арди едет.
— Герб закрасить можно, — возразил Иван.
— А без герба наш самобег, конечно, не узнает никто, все так и подумают, что баварский, — насмешливо заметила Лада. — Кончай болтать попусту, лучше вперёд смотри. В следующий раз, как курицу задавишь, будешь платить за неё сразу на месте, и из своих. Я к Лазовичу из-за твоей курицы больше бегать не хочу, один раз позора хватило.
Матвеев заткнулся и уставился на дорогу, впрочем, совсем не оживлённую. Покружив немного по узким улицам, самобег затормозил у скобяной лавки. Лада легко выпрыгнула из машины и решительно распахнула дверь. Звякнул колокольчик, и на его звон из подсобки сразу же выглянула старая Марта. Увидев Ладу, она расплылась в улыбке — старушка часто повторяла, что Лада очень похожа на её внучку. Внучка вышла замуж, сейчас жила у мужа в Кобленце и бабушку навещала редко.
— Здравствуй, девочка, — сразу же захлопотала Марта. — Вам как обычно?
— Три канистры, фрау Марта, — вздохнула Лада, открывая довольно тощий кошелёк. — Дадите небольшую скидку постоянным клиентам?
— Вы же всё равно выставите счёт архиепископу, так что платит на самом деле он, — укоризненно напомнила Марта. — Его высокопреосвященство настолько богаче бедной старой Марты, что давать ему какие-то деньги будет с моей стороны просто оскорблением церкви.
— Что она говорит? — полюбопытствовал десятник Корнил, зашедший следом.
— Говорит, что очень любит деньги, — с печалью в голосе ответила Лада. — Как же ты с такой фамилией, и немецкого не знаешь?
Несмотря на чисто немецкую фамилию Майсснер, знания Корнила исчерпывались двумя словами: «хальт» и «шайсе» [19].

[ 19 — Halt — стой, Schei?e — дерьмо.]

— Да как-то обходился до сих пор, — пожал плечами Корнил. — Мы дома по-русски говорим.
— Ну-ну, — хмыкнула Лада. — Ладно, забирайте канистры, — распорядилась она. — До свидания, фрау Марта, сейчас наш водитель зальёт керосин и вернёт вам пустые.
— До свидания, девочка, — тепло улыбнулась ей старушка. — Заходи как-нибудь вечером просто так поболтать.
— Обязательно зайду при случае, фрау Марта, — пообещала Лада. — Только не знаю, когда получится — я ведь человек военный, а мы то в атаке, то в обороне.
Когда Лада вышла из лавки, Иван, брезгливо морщась, заливал уже последнюю канистру.
— Лада, а ты-то откуда немецкий так хорошо знаешь? — полюбопытствовал Корнил, когда машина тронулась.
— Немецкий-то? — рассеянно отозвалась она, рассматривая проплывающий пейзаж. — Парни, как вернёмся на базу, натяните, наконец, на машину брезент, холодно уже в открытой машине ездить. Вот в кого вы такие лодыри? А немецкий я с детства знаю. Я из деревни под Изборском, у нас там полдеревни немцев живёт. У меня в детстве все подружки немки были, я по-немецки лучше говорила, чем по-русски.
— Ты деревенская, что ли? — неверяще переспросил Майсснер, а рядовые уставились на неё, открыв рот. — Ты же дворянка!
— Иван, на дорогу смотри, а не на меня! — с недовольным видом распорядилась Лада. — Я дворянкой стала, когда Академиум закончила с отличием. В Академиуме полно студентов из крестьян и мещан, на боевом их больше половины. Вот и у нас в дружине Владеющие тоже считай все из таких. Ты не знал, что ли?
— Не знал, — озадаченно признался Корнил. — Думал, раз вы дворянки, то из дворян и есть.
— Дворянки в Академиум редко идут учиться, а к нам на боевой вообще почти никогда, — объяснила Лада. — Зачем это дворянке? Её там пять лет непрерывно будут бить, а потом выяснится, что способностей у неё еле-еле на четвёртый ранг хватает. И что — она к вольникам пойдёт вербоваться, что ли? Да она и без Академиума прекрасно обойдётся. Выйдет замуж за дворянина и будет замечательно жить безо всякого мордобоя.
— Что, вот прямо-таки пять лет бьют? — не поверил Майсснер.
— С первого курса и до последнего, — авторитетно подтвердила она. — Это же боевой факультет — думаешь, там крестиком вышивают? Нам, кто из крестьян или мещан, просто деваться оттуда некуда — на нас такой долг висит, что хочешь не хочешь, а доучишься.
— И какой же толк от такой учёбы? — с недоумением спросил Корнил, и физиономии рядовых тоже выглядели недоверчиво.
— Толк есть, Корнил, — вздохнула Лада. — Про Владение я тебе объяснять не буду, всё равно не поймёшь. Скажу про одно только — Владеющий от этого физически меняется. Организм не хочет помирать, начинает бороться за жизнь. Кости укрепляются, мышцы трансформируются. Я с детства слабенькой была, ведро с молоком не могла утащить, меня сёстры постоянно шпыняли. Говорили, что, мол, кто тебя такую замуж возьмёт, от тебя же в хозяйстве никакого проку. А сейчас вот сами видите.
— То есть это как получается — если вот, к примеру, Никитку нашего пять лет как следует мудошить, то он таким же сильным станет? — с интересом спросил Корнил, и Янчук резко напрягся.
— Нет, его бесполезно, — покачала головой Лада. — То есть так-то ему очень полезно будет, но сильнее он не станет. Для бездарного толку никакого не будет, даже для слабого одарённого толку мало. Там ведь чем больше дар, тем лучше результат. Вот госпожа, думаю, уже сейчас сможет одним ударом быка убить.
— А ведь точно! — вдруг дошло до Корнила. — Госпожа тоже там учится, я слышал. И что же получается — её тоже бьют?
— Я так думаю, скорее она там всех бьёт, — засмеялась Лада. — Я хоть не слабачка, но вряд ли смогу против неё долго продержаться. А вас, парни, она даже не заметит. Уложит просто между делом, хоть по отдельности, хоть всех разом. Драчуны из вас так себе… ещё и язык не знаете… какой с вас прок, Корнил? Вот знал бы кто-то из вас немецкий, мы могли бы в форму герцога Баварского переодеваться и ездить там. И мне не пришлось бы всё время потаскушкой прикидываться.
— Можно и сейчас переодеваться, — хмуро заметил Корнил, чувствуя справедливость претензии.
— Ты совсем тупой, что ли? — с иронией посмотрела на него Лада. — А кто общаться с патрулями будет? У Баварского женщины в армии не служат. Ты мне ещё предложи усы углём нарисовать.
— Точно, не служат, парни рассказывали, — авторитетно подтвердил Никита, уже полностью отошедший от внеочередной тренировки. — У них тут бабы только на кухне, ещё с детьми они, и ещё что-то, я забыл.
— В церковь они ходят ещё, — добавил Корнил. — Детей бы тебе надо, Лада, негоже такой красивой девке такой лютой быть.
— От тебя, что ли, детей? — захохотала Лада.
Корнил промолчал, но каким-то образом сумел общим выражением лица показать, что его, в принципе, вполне возможно на такое дело уговорить.
— Комик ты, Корнил, — отреагировала Лада посмеиваясь. — Ладно, повеселились и хватит. Ваня, рули на хутор к Гансу, надо продуктов у него прикупить. Я ещё бабуле Ветцель обещала окорок подвезти, нельзя старушку обманывать.
Мелькнули последние чистенькие домики и сменились полями, на которых день и ночь трудились инженерные машины, роя траншеи и готовя огневые позиции для техники. Пикап миновал передовую линию окопов и вскоре свернул на лесную дорогу. Хутор Ганса был местом известным, и дорога к нему была неплохо наезжена. Версты три хорошего просёлка промелькнули быстро, и скоро пикап затормозил у калитки в недавно подновлённой и солидно выглядящей ограды.
— Корнил, иди ты, — распорядилась Лада, протягивая ему отрядный кошелёк. — Окорок купи обязательно, ещё возьми чего-нибудь нам поесть. Молока тоже возьми.
— Сама не хочешь идти? — спросил тот, засовывая кошелёк в карман.
— Да он опять будет меня замуж тащить, — поморщилась она. — Надоел уже.
Лада как-то имела неосторожность поспорить с Гансом о способах дойки коров. Тот хоть и отверг привычный Ладе чередующийся метод, как бессмысленно усложнённый, однако пришёл к выводу, что сама Лада будет тем не менее прекрасным дополнением для его хозяйства, и с тех пор не терял надежды соблазнить её прелестями хуторской жизни.
Корнил усмехнулся и, уверенно открыв калитку, двинулся к дому, из которого уже вышел Ганс, вглядывающийся, кого принесло на этот раз. Для общения с Гансом знание немецкого Корнилу совершенно не требовалось — он каким-то непонятным образом обходился одним-единственным словом «шайсе». Лада смотрела, как Корнил с Гансом помахали друг перед другом руками, затем явно пришли к согласию и двинулись в пристройку, где Ганс хранил продукты. Минут через пятнадцать Корнил вышел оттуда со здоровенной корзиной.
— А это что ещё такое? — Лада обратила внимание на содержимое корзины, которое Майсснер торопливо перекидывал в кузов пикапа. Мутноватая жидкость в немаленькой бутыли никак не походила на молоко.
— Да это для наших парней из сотни на вечер, просто угоститься по стопочке, — заюлил Корнил. — Я на свои взял.
— А ну дыхни, — потребовала Лада. — Я так и знала! Да что же с вами, алкашами делать, удавить вас, что ли? — она в бешенстве сжала рукой горлышко бутыли.
— Лада, ты что делаешь? — в отчаянии закричал Корнил, а рядовые отозвались дружным стоном. — Как теперь оттуда наливать?
— Сбоку дырочку прогрызёшь, — рассеянно отмахнулась от него Лада, изумлённо рассматривая бесформенный комок стекла, в который превратилось горлышко бутыли. — Как я это сделала?
— Лада, — окликнул её незаметно подошедший Ганс.
— Я ещё думаю! — немедленно отреагировала она.
— Думай, — великодушно разрешил он. — Я другое хотел сказать. В Херль не заезжайте, лучше его вообще стороной обойдите.
— А что такое? — сразу же насторожилась Лада.
— Ко мне тут заезжали двое баварцев, обмолвились, что они в Херле сидят. Купили еды, а шнапс брать не стали. Сказали, что их оберфельдхойбтман за этим здорово следит, побоялись рисковать.
— Оберфельдхойбтман? — заинтересованно переспросила Лада. — Немаленький чин. И что старшему офицеру понадобилось в Херле? Это же дыра дырой, там дома по пальцам можно пересчитать.
— Да кто же его знает? — пожал плечами Ганс. — Вроде он там решает, где опорный пункт поставить, но может, я их не так понял. Они не особенно на эту тему говорили.
— Спасибо, Ганс, — сердечно поблагодарила его Лада. — Будем знать, куда опасно ездить.
Ганс кивнул, принимая благодарность.
— Так ты думай, — напомнил он. — Когда надумаешь?
— Подумаю, — пообещала Лада, избегая, однако, называть конкретные сроки. — Поехали, парни!
С окраины лесочка вся деревушка Херль была как на ладони. Людей видно не было — урожай с огородов уже успели собрать, так что работы на улице почти не было. Впрочем, покинутой деревня не выглядела — дома в покинутых деревнях такими чистенькими не бывают.
— Лада, смотри! — Корнил, забывшись, толкнул её в бок. — Крайний дом — видишь?
Лада перевела бинокль туда. В дверях дома стоял человек в баварской форме — несомненно, офицер, хотя знаков различия было не разглядеть. Он повертел головой по сторонам, а потом неторопливо пошёл к аккуратному домику, который по всей очевидности был сортиром.
— Вот, значит, где они сидят, — с удовлетворением сказал Корнил.
— Если только там действительно два солдата и офицер, — скептически заметила Лада. — Может, по соседним домам ещё пара десятков сидит.
— Да ну, вряд ли, — засомневался Майсснер. — Возьмём легко.
— Ты, Корнил, когда рвёшься кого-то брать легко, просто имей в виду — если там действительно пара десятков есть, то я выживу, и даже уйти смогу, а вот вас, скорее всего, там и положат, — Лада сама удивилась своей неожиданной рассудительности. Это на неё так командирство действует, что ли?
— Ну давай ещё понаблюдаем, — неохотно согласился тот. — О, смотри! Вот кто нам поможет!
От ближайшего дома к лесу вприпрыжку шли два пацана с корзинками — младший лет семи, и второй лет девяти, явно два брата.
— По грибы пошли, — пояснил Корнил, довольно улыбаясь. — В этом году грибов полно.
— Ну пойдём, поговорим с ребятами, — согласно кивнула Лада.
Незнакомых людей в камуфляже и с оружием дети совершенно не испугались.
— Вам родители не говорили, что незнакомых солдат надо бояться? — строго спросила Лада.
— Говорили, — подтвердил старший, пока младший восторженно её разглядывал. — А вы язычники?
— Я не язычница, — отказалась Лада.
— Христианка? — с явным недоверием переспросил малец. — Папа говорил, что в Трире проклятые язычники засели. Вы же из Трира?
— Я не язычница, — терпеливо повторила Лада.
— Перекрестись! — потребовал наглый ребёнок.
— Что за дети пошли? — осуждающе покачала головой она. — Куда-то не туда у нас разговор зашёл. Давайте, я буду спрашивать, а вы отвечать. Баварцы в деревне есть?
— Есть, — охотно признал старший. Младший с открытым ртом неотрывно разглядывал Ладу, лишь изредка отвлекаясь на разглядывание её пистолета в поясной кобуре.
— Сколько их?
— Один, — мальчик, морща лоб, сосредоточенно загибал пальцы, — потом дядя Франк. Потом рыжий. Потом ещё один. Четыре.
— Офицер один?
Мальчик надолго задумался, а потом отрицательно помотал головой.
— Сколько офицеров?
— Четыре, — уверенно ответил он.
— Ты не знаешь, кто такие офицеры, — поняла Лада.
— Знаю, — упрямо сказал мальчик.
— Так сколько офицеров?
— Четыре.
— А солдат сколько?
— Четыре.
— Всё ясно, — вздохнула Лада. — Ладно, так мы никуда не придём.
— Папа говорит, что язычники в Христа не верят, — заявил пацан. — И что от них всё зло на земле.
— Мы с тобой ещё только догматы веры не обсуждали, — недовольно сказала Лада. — Где солдаты с офицерами живут?
— У кривого Хуберта, — охотно сдало всех дитя.
— Это который дом?
Мальчик уверенно ткнул пальцем в сторону того самого дома, где они видели офицера.
— Они все там живут?
Тот усердно покивал.
— У кривого Хуберта дом большой, — пояснил он. — А его Мартина ещё прошлой весной померла.
— Вы за грибами идёте? — поинтересовалась Лада, глядя на корзинку.
— Мама послала, — подтвердил ребёнок.
— Ну идите, собирайте.
— Вы стрелять будете? — с любопытством спросил он, а его младший брат опять уставился на пистолет.
Лада поняла, что если дети заподозрят, что будет стрельба, то будут идти за ними, как привязанные.
— Нет, — с лёгким сердцем соврала она, сказав при этом чистую правду. — Не будем стрелять, раз у вас столько солдат и офицеров. Домой сейчас поедем.
— Точно? — с подозрением переспросил мальчик. — Перекрестись.
— Марш отсюда, засранцы! — не выдержала Лада.
Тот с осуждением посмотрел на неё, взял брата за руку, и они двинулись в лес, часто оглядываясь.
— Долго ты с ними разговаривала, — заметил Корнил.
— Вот сам бы и разговаривал! — раздражённо огрызнулась она.
— Всё, всё, не злись, — поднял руки Майсснер. — Что они сказали?
— Сказали, что баварцев четверо, и они все в том доме живут.
— Как работаем? — деловито спросил Корнил.
— Просто врываемся, что тут ещё придумаешь? — пожала плечами Лада. — Я их нейтрализую, а вы подстрахуете. Ну и вяжите их сразу. Потом машину подгоним, погрузим их и домой.
Подобраться удалось незаметно, никаких наблюдателей видно не было.
— Они вообще ничего не опасаются, что ли? — с недоумением шепнула Лада Корнилу, осторожно выглядывая из зарослей лопухов. — Что-то не нравится мне всё это.
— Всё нормуль будет, старшая, — уверенно пообещал тот. — Не таких заламывали.
— Ну-ну, — с сомнением сказала Лада. — Ладно, я первая, а вы сразу за мной забегайте. Пошли!
Дверь оказалась не заперта, и они без помех влетели в просторную прихожую, где сразу наткнулись на солдата, который смотрел на них круглыми глазами. Лада сделала лёгкое движение рукой, и тот отлетел к стене, впечатался в неё и сполз вниз, уже без сознания. Дверь в соседнюю комнату распахнулась, ударившись о стену, и в прихожую выскочил ещё один солдат с винтовкой наперевес. Лада послала в него ещё одну воздушную волну, но та почему-то развалилась на полпути. Она попыталась повторить, но конструкт даже не собрался. А затем её потряс тяжёлый удар, и сознание померкло.