За последним 203 - 22 Января 2024 - Персональный сайт

Главная » 2024 » Январь » 22 » За последним 203

19:34

За последним 203

---

===

***

===

Глава 20

Три дня ничего не происходило. Вагоны стояли без стёкол, с окнами, забитыми фанерой — присланные специалисты задумчиво поцокали языками, записали каталожные номера стёкол и исчезли без следа. На все вопросы местные чиновники заявляли, что заказанные стёкла вот-вот будут получены, и искренне не понимали, чего это мне неймётся.
— Не волнуйтесь, господин Кеннер, — доверительно утешил меня очередной чиновник, — все расходы по вашему проживанию и ремонту вагонов взяло на себя княжество. — И добавил пониженным голосом, явно ожидая, что я сейчас захлебнусь от восторга: — По секрету открою вам, что нам даже пришло распоряжение о выплате вам извинительной компенсации.
— Я восхищён, — кисло ответил я. — И всё же мне хотелось бы большей определённости в вопросе моего отъезда.
— Увы, — развёл руками чиновник, — я знаю об этом не больше вашего. Этот вопрос находится не в моей компетенции. Даже осторожно сформулирую так: он находится далеко за её пределами, понимаете меня?
— Понимаю, — вздохнул я.
Я действительно понимал, что требовать что-либо от них совершенно бесполезно. Всё сейчас решается в каких-то высоких кругах, и до тех пор, пока решение не будет принято, ни один чиновник даже и помыслить не посмеет отдать какое-то распоряжение насчёт нашего отъезда.
Мне тоже было о чём подумать. Этот случай очень наглядно показал, что обычные ратники в качестве охраны действуют недостаточно успешно. Они быстро отреагировали и практически моментально уничтожили нападавших, но если бы я сам не почувствовал некую неправильность и не отнёсся бы к этому чувству серьёзно, то покушение, скорее всего, оказалось бы успешным. Нужна бригада профессиональных телохранителей, которые могут разобраться с подобными вещами ещё на подходе, или хотя бы пораньше поднять тревогу.
Наконец, утром четвёртого дня меня известили, что, цитирую: для обсуждения происшедшего инцидента и сопутствующих вопросов свободного Кеннера Арди готов принять второй заместитель начальника управления транспорта, к коему означенному свободному надлежит прибыть к одиннадцати часам утра.
Самым первым моим желанием было приказать охране вышвырнуть посыльного вон. Какой-то мелкий чиновник предписывает мне прибыть к нему, да ещё и в форме, которую трудно назвать уважительной? Но я сдержал первый порыв и задумался — а с чего я взял, что это мелкий чиновник? До сих пор чиновники, которые действительно были мелкими, и даже совсем не мелкими, вроде окружного пристава, не брезговали являться ко мне сами. То, что название должности звучит для меня не очень солидно, ни о чём не говорит — я же совсем ничего не знаю о структуре власти Киевского княжества. Если судить по тому, что мне рассказывала Алина Тирина, то местная форма правления больше походит на бездарную клоунаду, или, быть может, на пародию. Однако с момента убийства Владимира Окаянного киевской демократии исполнилось уже тысяча семьсот лет, и никакая клоунада столько прожить бы не сумела. Год, два, может, даже пять лет, но уж никак не к двум тысячам. Впрочем, Алина прямо сказала, что это только внешняя сторона, и ей неизвестно, как киевская власть устроена внутри.
Одним словом, я не стал показывать характер, и ровно в одиннадцать часов входил в просторный и очень дорого обставленный кабинет скромного второго заместителя начальника не особо значительного управления. Внешний вид этой дамы сразу напомнил мне кое-каких моих знакомых; я пригляделся, и многое сразу стало немного понятнее.
— Сиятельная, — я с уважением поклонился. — Моё имя Кеннер Арди.
— Садитесь, пожалуйста, господин Кеннер, — она слегка нахмурилась. — И не зовите меня сиятельной. Мы не новгородцы, и не любим такого обращения. И уж ни в коем случае не называем себя Высшими — мы находим такое самоназвание чрезмерно пафосным и никак не соответствующим нашему реальному положению. Возможно, для вас это будет новостью, но в мире есть огромное количество сущностей, которые гораздо выше ваших так называемых Высших.
— Для меня это не будет новостью, — заметил я, усаживаясь в довольно удобное кресло. — Мне доводилось встречаться с некоторыми такими сущностями. Но как мне в таком случае к вам обращаться?
— Доводилось встречаться? — она удивлённо подняла брови. — Неожиданно. Не хотите об этом рассказать? Нет? Понимаю вас, так что настаивать не буду. Меня зовут Славяна Лановая, обращаться ко мне следует «гражданка Славяна».
— Гражданка? — я обозначил интонацией лёгкое непонимание. — А как в таком случае у вас называют обычных подданных княжества? Тоже гражданами?
— Нет, обычных подданных у нас принято называть свободными. А ко мне положено обращаться именно так, поскольку я являюсь членом Общества озабоченных граждан.
От неожиданности я не смог удержать мимолётную улыбку, и Лановая поморщилась.
— Молодёжь, — осуждающе заметила она. — Все мысли у вас о спаривании.
Учитывая, что сама она выглядела, пожалуй, помоложе меня, не ей бы рассуждать о молодёжи и спаривании.
— Ни в коем случае, гражданка Славяна, — почтительно возразил я. — Моему браку — счастливому, замечу, — уже несколько лет, и вопросами спаривания я вовсе не оза…
Я осёкся, что её очень позабавило.
— Не озабочен, — с улыбкой закончила она мою фразу. — Ладно, признаю, что была к вам несправедлива, не вы же, в самом деле, извратили это слово. Дело в том, что наше общество возникло сразу после казни Окаянного, а в те времена язык был совсем другой. Мы время от времени немного исправляем название Общества — например, изначально мы назвались не гражданами, а ябедниками [23]. Гражданами мы стали называться меньше тысячи лет назад. Лет через сто-двести, может быть, перестанем быть и озабоченными. Но должна заметить, что меня удивляет то, что вы совершенно незнакомы с основами устройства нашего общества. Для доверенного советника князя Яромира это выглядит довольно неожиданным.

[ 23 — Напомним, что ябедами в древности называлось разное делопроизводство, прежде всего, судебные дела. Функции ябедников в Древней Руси не совсем ясны, однако точно известно, что они занимались в том числе выдвижением обвинений (часто представляя княжескую власть) и исполнением судебных решений. Таким образом, мы можем вместе с Кеннером уверенно предположить, что Общество с самого начала взяло на себя функцию контролирующего и карающего органа.]

— Возможно, это потому, что я не доверенный советник князя Яромира, и никогда не имел дел с другими княжествами.
— Скажите это Воиславу Владимирскому, — с иронией заметила Славяна.
— Я имел дело лишь с его агентами в нашем княжестве, — поправил её я. — С самим Воиславом у меня была всего одна короткая встреча, и в будущем я предпочёл бы с ним вообще никак не пересекаться.
— Очень мудрое желание, — прокомментировала она.
— Я был бы вам очень признателен, гражданка Славяна, если бы вы немного просветили меня по поводу устройства княжества Киевского. Правильно ли я понимаю, что Общество объединяет всех тех, кого мы в Новгороде называем — вероятно, неправильно, — Высшими? И слово «гражданка» фактически является синонимом нашего слова «Высшая»?
— В целом это так, — подтвердила она. — Хотя и не совсем точно. Общество объединяет не всех.
— Не всех, или всех, кроме Осколков?
— Вы меня удивляете, — она пристально посмотрела на меня. — Не имеете представления о довольно известных вещах, пусть даже о них и не принято говорить, но при этом знаете вещи, которые вам, по идее, вообще знать не положено. Хотя, конечно, если вспомнить, кто ваша мать… Да, вы правы — в Общество входят все Владеющие выше девятого ранга кроме Осколков.
Раз уж она не против поговорить, то это хороший момент, чтобы выяснить кое-какие вещи, которые в будущем вполне могут мне пригодиться. Описание Алины Тириной совершенно очевидно было сильно неполным — уже один тот факт, что она никак не упомянула Общество, относил её рассказ в категорию баек для народа, не более того. Хотя вполне возможно, что она сама мало что об этом знала — вот Драгана наверняка знала о киевской демократии гораздо больше, но что интересно, Драгана рассказ Алины слушала молча и дополнить его не пожелала.
— То, что я знаю об устройстве Киевского княжества, вызывает у меня много вопросов. Скажу честно — я просто не понимаю, как такая структура может существовать достаточно долго. Если говорить конкретно, то, что вся исполнительная и законодательная власть княжества распределяется исключительно на основании денежного взноса, выглядит для меня совершенно дико.
— А что вам здесь кажется ненормальным? — удивилась Славяна. — Имущественный ценз чрезвычайно важен, рассматривайте его как показатель квалификации. Если человек не смог добиться богатства для себя, можно ли ожидать, что он сумеет обогатить государство?
— В таком соображении есть определённый резон, — согласился я. — Но богатство не всегда является показателем. Например, бездарный сын успешного отца может быть богатым, но каких-то свершений от него ждать трудно.
— Для того Общество и существует, — снисходительно улыбнулась та. — Избирательная комиссия не примет заявку у человека без заслуг и репутации, как бы богат он ни был.
— Ах, вот как! — стало быть, слова Алины, что всё решает размер взноса, тоже были не совсем точными. — Но меня смущает ещё один момент. А именно, фактически узаконенная коррупция. Человек, купивший себе должность, начинает воровать, по сути, на законном основании.
— А у вас, конечно же, чиновники не воруют?
— Такое случается, — вынужден был признать я. — Но мы с этим боремся.
— Вот только не очень успешно, — саркастически усмехнулась Славяна. — Что совершенно неудивительно. Невозможно успешно бороться с базовым инстинктом — любой чиновник будет воровать, если у него будет для этого возможность. Даже если он занимается всего лишь закупкой мётел для дворников, он непременно будет норовить закупить их у своей тёщи. Это безнадёжная борьба.
— Но так чиновник хотя бы ограничен страхом попасться, а если разрешить ему воровать, то где будет предел его аппетиту?
— Предел будет там, где его установит наше Общество, — наставительно сказала она. — Вы платите чиновнику зарплату и надеетесь — безуспешно! — что он побоится воровать. Мы ему не платим, но позволяем украсть в разумных пределах. Вы не даёте чиновнику никаких стимулов работать лучше, тогда как наш чиновник знает, что если он будет работать успешнее и покажет хорошие результаты, то сможет украсть больше. Я бы, пожалуй, назвала это сдельной кражей. Позиция Общества состоит в том, что нужно не бороться с человеческими инстинктами, а заставить их работать на благо государства.
Получается, что на самом деле никакой демократии в Киеве нет, а есть скорее какой-то вариант магократии. Хотя не так ли обстоит дело в любой демократии? Выборные представители образуют витрину для народа, а в реальности из-за кулис правит элита. В случае же народного недовольства выборных представителей с позором отправляют в отставку и выбирают следующих — на то они и выборные, что легко заменяемые. Настоящие правители на выборах не мелькают.
— То есть получается, что на самом деле в Киевском княжестве правит ваше Общество? — уточнил я.
— Нет, вы неверно меня поняли, — терпеливо сказала Славяна. — Мы не правим и не собираемся этого делать. Общество не принимает решений, связанных с экономикой или политикой государства. Мы не лезем во власть, мы просто следим за тем, чтобы механизм работал нормально. Чиновник, который добросовестно выполняет свою работу и ворует в меру, никогда не столкнётся с волей Общества. Однако как ни интересна наша беседа, давайте всё же перейдём к делу, ради которого мы с вами и встретились. Инцидент с покушением на вас полностью расследован, и виновные установлены. Это покушение устроило Общество древних полян.
— Древних? — озадаченно переспросил я.
— Да никакие они не древние, — засмеялась Славяна. — Вполне современные. Да и не поляне они вовсе, а чистокровные евреи. Варят некое пойло под названием «Поляница» — не приходилось встречать?
— Как-то не особо вспоминается, — осторожно ответил я.
— Да? — удивилась она. — Ну, бывает. А вот Кен Махренко наверняка сразу бы вспомнил.
Ну, сладкая парочка Драгана с Алиной — сказал бы я вам кое-что сейчас, и вряд ли мои слова вам бы понравились. Они развлеклись, а мне сейчас это расхлёбывать. Хотя, если подумать, все женщины любят устроить что-нибудь этакое и свалить последствия на мужчину. А если ещё немного подумать, то я в этом тоже неплохо поучаствовал.
— Да кто такой этот Кен Махренко? — пренебрежительно махнул я рукой. — Что он там вспомнил бы, с такой-то дурацкой фамилией?
Славяна захохотала.
— И в самом деле, что это я? — сказала она наконец, вытирая слёзы. — Но всё же этот Махренко имеет прямое отношение к нашим событиям, так что без него никак. Именно он сделал так, что богоравная кагана на этих самых древних полян немного обиделась. Даже, пожалуй, не сказать, что немного, раз уж не все поляне её обиду пережили. А они, в свою очередь, немного обиделись на Кеннера Арди. На ваше счастье, они про вас узнали слишком поздно и не успели навести справки. Они решили, что через Киев едет обычная дворянская семья с несколькими слугами и парой охранников. Два десятка ратников оказались для них фатальной неожиданностью.
— Сразу приходит в голову вопрос, гражданка Славяна — а с чего они взяли, что я имею какое-то отношение к этому Махренко?
— Очень правильный вопрос, господин Кеннер, — одобрительно кивнула Славяна. — Хотя есть и другие правильные вопросы. Например, откуда стало известно, что именно Кен Махренко сообщил Службе Благочестия богоравной каганы о шалостях неких древних полян? Или кто именно проинформировал этих самых полян, что Кеннер Арди будет проездом в Киеве? С сожалением признаюсь вам, что мы не сумели получить ответы на эти вопросы. Мы эти ответы, разумеется, ещё поищем, но скажу вам откровенно: бросать все силы на это мы не станем.
— Я бы хотел сам побеседовать с этими полянами, — потребовал я. — Вполне возможно, что я сумею убедить их поделиться информацией.
— Мы и сами можем быть убедительными, — улыбнулась она. — Они действительно ничего не знали.
— И всё-таки я настаиваю.
Она ещё раз улыбнулась и небрежно махнула рукой, мол, делай как хочешь, мне всё равно.
— Насколько меня уверили, господин Кеннер, до завтрашнего утра ваши вагоны будут полностью отремонтированы, так что завтра вы сможете отправиться в путь. В качестве извинения за этот инцидент мы снабдим вас всеми необходимыми припасами за наш счёт. Плату за стоянку мы, разумеется, тоже не возьмём. Кроме того, на ваш счёт будет перечислена некая сумма в качестве компенсации морального ущерба.
— Благодарю вас, гражданка Славяна, — осторожно сказал я.
— И раз уж мы полностью разобрались с этим инцидентом, давайте поговорим о политике, господин Кеннер.
— О политике? — удивился я. — Вы уверены, что вы правильно выбрали собеседника для подобного разговора?
— Я уверена, — усмехнулась она. — Не буду тратить время на намёки и скажу прямо: нас не устраивает поддержка Яромиром партии наследника императора.
Я изумлённо посмотрел на неё, не зная, что ответить.
— Не делайте вид, что вы не понимаете, о чём идёт речь, — недовольно сказала она. — Нам известно о ваших тесных отношениях с епископом Дерптским. Мы точно знаем, что вы как минимум единожды беседовали с самим кардиналом Скорцезе. Ваши родственники в землях Лотаря, с которыми вы тесно связаны, находятся в постоянном контакте с кардиналом и, насколько нам известно, даже сумели каким-то образом склонить архиепископа Трира к поддержке Скорцезе и наследника. И это совсем не пустяк, учитывая, что архиепископ Трирский является одним из курфюрстов-выборщиков. Здесь уже любому понятно, что Яромир обеими ногами влез в имперскую политику и решил поддержать наследника.
— Признаюсь откровенно, гражданка Славяна, — ответил я, немного отойдя от неожиданности, — мне трудно вот так с ходу ответить на эти обвинения. Скажу только насчёт фон Херварта: епископ Дерптский является моим сюзереном, поскольку мне принадлежит баронство Раппин. Наше тесное общение — вещь совершенно естественная. Что же касается прочего… а собственно, что вы вообще имеете против наследника императора?
— Да-да, не можете вы с ходу ответить, — саркастически хмыкнула Славяна. — После того как с ваших заводов в адрес ваших родственников ушло три эшелона с боевой техникой, никакого ответа и не требуется.
— И всё-таки? Чем вам не угодил наследник?
— Сам по себе наследник нам неинтересен. Нам необходимо, чтобы империя как можно дольше занималась своими неурядицами, и забыла про Константинополь. Поэтому если Яромир продолжит помогать партии наследника, то нам придётся оказать помощь герцогу Баварскому. Сейчас греческие христиане очень успешно отвлекают муслимов, и нас такая ситуация полностью устраивает. Если же греков начнут теснить имперцы, и греки вынуждены будут ослабить давление, то муслимы начнут посматривать на киевские земли. У нас с ними тоже хватает точек напряжения.
Иначе говоря, Обществу нужна гражданская война в империи, и они сделают всё, чтобы эту войну разжечь. Интересно, что всего пять минут назад кто-то красиво рассказывал мне, что Общество не вмешивается в политику государства. Ну да, не вмешивается — просто даёт советы, которые нельзя проигнорировать.
— Понимаю, — задумчиво сказал я, торопливо прикидывая, что ей можно сказать, и каким образом это лучше подать. — Должен заметить, гражданка Славяна, что вы недостаточно хорошо понимаете действия князя Яромира, да и имперскую ситуацию в целом.
— Вот как? — она скептически посмотрела на меня.
— Если вы посмотрите мой маршрутный лист, вы увидите, что я приехал к вам из Риги, куда заезжал для встречи с архиепископом Рижским. Я даже скажу вам, с какой целью я с ним встречался, но только если вы дадите слово, что дальше Общества эта информация не уйдёт.
— Обещаю, — кивнула она.
— Я договаривался с ним о тайном финансировании партии герцога Баварского.
— Ах, вот оно что! — воскликнула она не сдержавшись. — И конечно же, в обмен на некие обязательства.
— Конечно, — улыбнулся я.
— Ах, Яромир! — она покрутила головой. — Стало быть, он доит сразу двух коровок, обеими руками. Ну, он всегда был шустриком, с самого детства. Воислав ведь не зря его не любит, в детстве он порядком натерпелся от Яриковых схем. Вы ведь знаете, что они росли вместе?
— Князь Яромир упоминал что-то такое мельком, — уклончиво ответил я.
— Так что насчёт того, что я плохо понимаю имперскую ситуацию?
— Вы знаете, почему церковь так настроена против императора?
Она молча смотрела на меня, ожидая продолжения.
— Император начал нормализацию отношений с базилевсом, и для начала урегулировал кое-какие пограничные вопросы. Однако он не учёл, что на спорных землях церковь уже успела по-тихому создать монастырь. Греческие попы римских монахов прогнали, и страсти закипели. Партия папы и герцог Баварский относятся к непримиримым и говорят о предательстве императором дела церкви. Партия кардинала Скорцезе считает, что всё было сделано правильно, и что необходимо и дальше продолжать урегулирование. Однако они не хотят раскола церкви, и потому не могут поддержать императора в таком больном для церкви вопросе, как позорное изгнание монахов. Поэтому они поддерживают наследника. Поддержать императора, по сути, некому. Так что если победит наследник, то он будет и дальше налаживать отношения с греками, ну а герцог Баварский будет вынужден воевать. Это немного упрощённая картина, конечно, но в целом дело обстоит именно так.
— И откуда вам известны такие подробности церковной жизни, господин Кеннер? — вкрадчиво спросила Славяна. — Я сомневаюсь, что всё это известно широкой публике. Или даже ливонским баронам. Да что там баронам — я сомневаюсь, что даже священство знакомо с подобными деталями.
— Мне рассказал это кардинал Скорцезе, — честно ответил я.
— Он вам настолько доверяет? — поразилась она.
— Он никому не доверяет, — посмотрел на неё, укоряя за высказанную глупость, и она немного смутилась. — Просто ему нужна поддержка князя Яромира и немного моя, а с союзниками приходится быть откровенным. К тому же в этом нет ничего секретного, эта история известна всем, кому надо.
— То есть высшему священству и высшей аристократии империи, — кивнула она. — Высоко летаете, господин Кеннер. Ну что же, благодарю вас откровенность, — сказала она вставая, — я доложу эту информацию Обществу.
* * *
Я резко открыл дверь приёмной и решительно двинулся к двери кабинета. Секретарша встрепенулась, но не стала защищать дверь шефа грудью — весьма, кстати, внушительной, — а к моему удивлению, сжалась, попытавшись сделаться как можно более незаметной. «Чего это она такая запуганная?» — слегка удивился я, но тут же выбросил её из головы.
Я открыл дверь кабинета и вошёл внутрь, а за мною вошли двое ратников, встав по обеим сторонам двери. К моему удивлению, моё вторжение не произвело на хозяина кабинета ни малейшего впечатления. Он поднял глаза от бумаг, на которых что-то отмечал золотой самопиской, вежливо кивнул мне и сказал:
— Присядьте, пожалуйста, господин Кеннер, через минуту я буду в вашем распоряжении.
И невозмутимо продолжил дальше ставить какие-то отметки. Подобной реакции на своё появление в сопровождении вооружённых ратников я определённо не ожидал, но скандалить не стал, а вместо этого спокойно уселся и стал ждать. Ждать действительно пришлось недолго — буквально через несколько секунд он отодвинул бумаги, поднял на меня глаза и доброжелательно сказал:
— Моё имя Любим Щербак. По распоряжению Общества я принял на себя обязанности временного управителя данной компании. Чем я могу быть вам полезен, господин Кеннер?
— То есть вы не из этих самых древних полян? — растерялся я.
— Я совершенно определённо не из них, — улыбнулся он.
— А где же поляне?
— Данная компания ранее уже получала от граждан предупреждение по поводу деловых практик, неприемлемых в демократическом княжестве. Поскольку Общество всегда предупреждает только один раз, после нападения на вас к непосредственным организаторам и владельцам компании была применена высшая мера демократической защиты.
— Демократической защиты? — непонимающе переспросил я.
— Их казнили, — простым языком пояснил Щербак, снизойдя к моему невежеству. — Данная компания была конфискована в пользу Общества, а передо мной поставлена задача подготовить её к аукциону. Кстати, господин Кеннер — как непосредственно пострадавший от недемократических действий бывших владельцев, вы имеете приоритетное право выкупа компании.
Однако до чего быстро у них в демократии дела делаются. И никаких заморочек с судами, не то что в нашей отсталой автократии. Хотя и мы местами неплохо умеем, чего уж там.
— Не думаю, что приобретение этой компании будет удачной идеей, — хмуро сказал я. — Я не привык давать взятки, как у вас принято, так что вряд ли смогу должным образом ею руководить.
— Зачем бы вам понадобилось давать взятки? — Любим удивлённо посмотрел на меня. — Мы не дикари, у нас не принято совать друг другу взятки. Для этого существуют куртажные поверенные, которые договариваются о размере куртажа и составляют куртажный договор.
Что есть признак высокоразвитой цивилизации? Таких признаков, конечно, много, но договор на дачу взятки я определённо поместил бы где-нибудь в начале списка. И вспоминая разговор с Ленкой — вот же ещё одна возможность недорого выкупить процветающую компанию и опять немного разбогатеть. Это тоже мне кто-то организовал? Поди сейчас разбери.
— Благодарю за предложение, но всё же я не заинтересован в выкупе данной компании, — мрачно ответил я. — И раз уж бывшие поляне совершенно недоступны, не вижу смысла отвлекать вас от работы. Всего хорошего, почтенный Любим.