За последним 121 - 14 Января 2024 - Персональный сайт

Главная » 2024 » Январь » 14 » За последним 121

00:03

За последним 121

***

===

***

===

Глава 11

— До завтра, Агнета, — попрощался Антон Кельмин, застёгивая пальто.
Та подняла глаза от своих бумаг и улыбнулась. Агнета Свенссон была не только секретарём, но и старым боевым товарищем, и отношения у них были достаточно неформальными. Когда Антон был заместителем командира в маленьком — лишь немногим больше «Рыжей рыси», — вольном отряде, Агнета служила там же интендантом. Уволились они почти одновременно, а когда Антон пошёл вверх, и ему понадобился секретарь-помощник, он сразу вспомнил о дотошной и педантичной интендантше, с которой ему приходилось постоянно ругаться.
— И не сиди так долго, — добавил он, задержавшись у двери. — Парни уже жаловались, что ты до ночи засиживаешься.
Агнета опять улыбнулась и кивнула. Антон скептически хмыкнул, но продолжать не стал. По приказу господина все значимые сотрудники в это тревожное время передвигались только с охраной, и тем, кому выпало охранять трудоголиков, сильно не повезло. Впрочем, Кельмин к их жалобам относился совершенно равнодушно. Недовольных никто не держал, однако желающих вернуться в вольники почему-то не наблюдалось.
Антон спустился на лифте в подземную парковку и направился к стоянке руководства. Именно там его дожидалась тайная любовь — тёмно-бордовый спортивный «Пардус[25]», гордость завода Вышатичей. Антон, как всегда, приостановился на несколько секунд, любуясь стремительным летящим силуэтом спортивного купе.

[25 — Пардусом раньше называли крупных кошек — леопарда, гепарда, иногда рысь.]

Самобеги Кельмин полюбил с детства. Ещё подростком он легко мог перечислить все преимущества и недостатки гамбургского «Mauersegler[26]» в сравнении с тверским «Волжанином». Увлечение своё он пронёс через всю жизнь, но всегда старался держать его в тайне — отчего-то ему казалось, что у человека, который едва-едва способен скопить на десятилетнюю развалюху, оно выглядит немного смешным.

[26 — Mauersegler — Чёрный стриж (нем.)]

Всё изменилось, когда он стал служить Арди — приближённый слуга семейства мог позволить себе почти любую прихоть. Вот он и позволил себе давнюю мечту, которую до этого мог увидеть только на картинках — спортивный «Пардус» ручной сборки за две с половиной тысячи гривен, игрушку для самых богатых. Впрочем, свою любовь к машинам он по-прежнему держал в секрете — его подчинённые изрядно бы изумились, увидев своего сурового командира нежно полирующим белоснежным платочком приборную панель роскошного самобега.
Антон повернул позолоченный ключ в замке, и машина ожила. Он посидел немного, с удовольствием прислушиваясь к благородному рокоту восьмицилиндрового мотора, а затем с привычным предвкушением толкнул отделанную деревом ручку, включая передачу. Мотор заворчал чуть громче, и заждавшийся хозяина самобег легко двинулся вперёд.
Он ехал, перебирая в голове текущие дела и привычно сортируя их на срочные и не очень. Антону всегда хорошо думалось за рулём, и он не особенно обращал внимание на окружающее. Когда на светофоре рядом с ним остановилась машина неприметного тёмно-серого цвета, он поначалу вообще не обратил на неё внимания. И не обратил бы, если бы не заметил сильно не понравившийся ему взгляд пассажира на переднем сиденье. Он повнимательнее взглянул на машину и наконец уловил то, что давно зудело у него на краю сознания — именно эта машина ехала за ним от самого Масляного конца. Кельмин резко повернул голову — как раз вовремя, чтобы увидеть, как заднее стекло ползёт вниз и из окна высовывается дуло автоматического карабина.
Реакция ветерана-вольника его не подвела — совершенно без участия мозга Антон включил передачу и резко нажал на газ. Мотор взревел, и самобег рванулся вперёд. Почти впритык он миновал грузовик, выезжающий на перекрёсток с поперечной дороги, лишь мелькнуло испуганное лицо водителя с открытым ртом, который, по всей видимости, что-то ему кричал. Сзади застучали выстрелы, и в стекле появилось несколько аккуратных дырочек. Но затем его заслонил тот самый грузовик, и стрельба смолкла.
— Меня обстреляли, — прокричал он в мобилку. — За мной погоня, двигаюсь в сторону поместья. Только что проехал перекрёсток с Музыкантской.
— Держись, командир, — взволнованно ответил дежурный, — опергруппа выезжает. Оторваться получится?
— Не выходит, — с досадой сказал Антон и отключился.
Болтать было некогда, оторваться действительно не выходило. На пустой и ровной трассе Антон оставил бы преследователей далеко позади за несколько секунд, но на узкой двухполосной дороге было достаточно много встречных и попутных машин, и каждый обгон давался с трудом.
По крайней мере, по нему больше не стреляли — пытаться попасть из виляющей машины в другую виляющую машину было дело совершенно безнадёжным, и убийцы явно предпочли подождать более удачной возможности. А Кельмин был твёрдо настроен такой возможности им не дать.
Наконец узкая улица закончилась, и самобег выскочил на площадь князя Ярослава[27]. Мимо промелькнул памятник князю на неизменном коне, и Антон свернул на улицу с забавным названием Конный проезд. Она вела до самой границы города, а там он уже сможет повернуть на прямую дорогу к поместью, где его кошка без труда уйдёт от любой погони.

[27 — Того самого Ярослава, которого у нас через пятьсот лет прозвали Мудрым. У новгородцев к нему были серьёзные претензии, однако с тогда ещё новгородским князем Ярославом они всё же помирились, а позже, как мы видим, и памятник поставили.]

Улица была почти свободна, машин было мало, и погоня начала, наконец, понемногу отставать, хотя серый самобег преследователей по-прежнему настойчиво мелькал в зеркалах.
— Я на Конном, — сообщил Кельмин дежурному, — постепенно отрываюсь.
— Парни будут у Ярослава минут через десять, — доложил в ответ дежурный. — Говорят, движение затруднено.
— Знаю, — раздражённо отозвался Антон, — но всё равно пусть поспешат, как бы эти какой-нибудь сюрприз не приготовили.
Дурное предчувствие очень быстро оправдалось. Прямо на выезде из города дорога оказала перегорожена стоящим поперёк самобегом. Именно в этом месте дорога сужалась, обочины полностью исчезли, и проезжая часть была зажата высокими бордюрами. Объехать препятствие было невозможно, и что было хуже всего — прямо посредине дороги стояли двое с карабинами.
Кельмин глухо выругался и нажал на педаль газа, направив машину прямо на стрелков. Те засуетились, вскинули карабины, но успели сделать только по выстрелу. Одна пуля ушла непонятно куда, зато другой стрелок был удачливее — Антон ощутил удар в плечо. Выстрелить второй раз они даже не пытались, метнулись в стороны, вот только недооценили скорость спортивной машины, и мощный удар швырнул их вперёд, вмяв тела в борт стоящего самобега. Антон изо всех сил вжал в пол педаль тормоза, и с визгом резины «Пардус» врезался в препятствие вслед за стрелками.
Сознания он не потерял. С раздражением откинув сдувшуюся подушку безопасности, он пинком вышиб заевшую дверь и вылез из машины, постанывая от боли в раненом плече. Кровь уже полностью пропитала рубашку и пиджак — необходимо было срочно перевязаться, но совсем ненамного отставшие преследователи были уже близко. Он бросил взгляд на стрелков. Один попал как раз между машинами — его разорвало практически пополам, и вставший домиком капот «Пардуса» был густо залит кровью. Второй валялся чуть сбоку — мёртвый? Раненый? Разбираться было некогда, и Кельмин побежал в сторону грязных кирпичных корпусов.
— Машина разбита, я ранен, — сообщил он дежурному. — Ухожу в корпуса старого фабричного городка, попробую там спрятаться.
— Парни уже выехали на Конный, гонят из всех сил, — ответил тот.
Антон на бегу рванул рубашку, отрывая пуговицы. Кровь обильно текла, вздуваясь пузырём и не давая увидеть саму рану. Впрочем, смотреть там было особо нечего. Кельмин скатал носовой платок, и одним движением засунул его в раневой канал, не сумев сдержать стона. Голова уже слегка кружилась, и нужно было срочно найти хоть какое-то укрытие.
Сзади хлопнул выстрел, и пуля выщербила кирпич рядом с головой, обдав его рыжей крошкой, но Антон уже заворачивал за угол. Он заглянул в ближайшую дверь — огромный цех был совершенно пуст, если не считать куч мусора на полу. Он на мгновение задумался, не получится ли как-то зарыться в этот мусор, но с сожалением отбросил эту мысль.
В фабричном городке возможностей спрятаться было не так уж много. Старый заводской квартал уже передали под жилую застройку, и всё оборудование было давно вывезено в новые корпуса. Людей здесь тоже не было — даже бездомные не пытались обживать большие холодные цеха с частично выбитыми окнами.
На глаза ему попался люк кабельного колодца, и он остановился на несколько секунд, но затем со вздохом отказался от мысли уйти в кабельные галереи. Место для пряток, конечно, очень удачное, но спуститься туда с недействующей рукой было совершенно не по силам. Антон дёрнулся было бежать дальше, а потом ему в голову пришла идея. Он сдвинул люк слегка в сторону, стряхнул рядом несколько капель крови, а затем, стараясь не оставить следов на пыльных участках, побежал в сторону маленького одноэтажного здания. Оставлять кровь было не слишком умной затеей — даже слабая лекарка по этим каплям вполне могла бы его найти, но Кельмин счёл маловероятным, что среди убийц найдётся дипломированная лекарка.
Здание оказалось чем-то вроде слесарки — раньше здесь, скорее всего, сидела бригада ремонтников. Несколько верстаков — к одному до сих пор были привинчены изрядно побитые тиски, куча ржавого железного мусора в углу, металлические стеллажи, заставленные коробками с каким-то хламом. Голова закружилась особенно сильно, и Антон понял, что дальше ему уже не уйти.
Из последних сил он залез за стеллаж и передвинул коробки так, чтобы они его хоть немного закрывали. Затем он достал пистолет и попытался передёрнуть затвор. С неработающей рукой задача была почти неразрешимой, но Кельмин всё же в конце концов справился. Он взял пистолет в правую руку и стал ждать. Головокружение и тошнота накатывали всё сильнее.
Сколько прошло времени, он не знал. Под конец он удерживал себя в сознании только силой воли, или же ему казалось, что удерживал. Судя по всему, он всё-таки несколько раз терял сознание, так что счёт времени он полностью утратил. Снова очнулся он, когда входная металлическая дверь распахнулась, с лязгом ударившись о стену. Антон попытался поднять пистолет, но с удивлением обнаружил, что не может. Последним, что зафиксировало его угасающее сознание, был крик: «Нашли! Здесь он!». Дальше была темнота.
* * *
Кельмин приходил в себя долго, не в силах вырваться из какого-то бредового сна, который крутился в бесконечном цикле снова и снова. Наконец, он пришёл в себя достаточно, чтобы вспомнить, что за ним идут убийцы. Он резко дёрнулся вставая, со стоном повалился обратно и наконец открыл глаза.
Он находился во дворце. Точнее, это помещение определённо было бы комнатой дворца, если бы не какие-то помигивающие и попискивающие медицинские приборы, которые намекали скорее на больничную палату. Пока Антон мучительно пытался сообразить, как он сюда попал, дверь отворилась, и в палату вошла девушка в белом халате, которая, без сомнения, была медицинской сестрой[28].

[28 — Читатель, конечно же, знает, что «сестра милосердия» или просто «сестра» — это христианское название, которое вряд ли могло прижиться в княжестве. Автор употребляет его исключительно для удобства читателей, чтобы не загромождать текст новыми непривычными названиями.]

— Проснулись? — приветливо спросила она. — Сейчас я принесу вам поесть.
— Где я? — хрипло спросил Кельмин.
— Это клиника сиятельной Милославы Арди, — ответила девушка.
«Что-то я совсем туплю, — отстранённо подумал Антон, — мог бы и сам догадаться». Тем временем сестра вышла, и через несколько минут вернулась, вкатив в палату столик, уставленный тарелками.
— Как я сюда попал? — спросил он, пока сестра помогала ему усесться в кровати повыше.
— Вас сюда привезли, — ответила она, посмотрев на него с лёгким удивлением. — Ваши люди вас доставили.
— А, ну да, — пробормотал он, окончательно смутившись. — А когда меня выпустят?
— Когда сиятельная решит, что вам можно двигаться, — терпеливо, как маленькому, объяснила девушка. — Пока что вы слишком слабы, вам нужно несколько дней восстанавливать силы. Вы потеряли очень много крови, да и раны не заживают мгновенно. Вам сейчас обязательно нужен покой, хорошо есть и побольше спать.
Антон прислушался к себе. Плечо слегка побаливало, а место ранения здорово чесалось. В общем-то, он здраво оценивал свои силы — скорее всего, он не сможет дойти самостоятельно даже до туалета. При мысли, что ему придётся пользоваться уткой, Кельмин поморщился.
— Попробуйте рыбу, если не хотите перепёлку, — предложила сестра, неправильно поняв его гримасу.
— Нет, нет, всё в порядке, перепёлка меня устроит, — покачал головой Кельмин. — Скажите, как я могу увидеть кого-нибудь из слуг семейства? Или вообще кого-нибудь, кто сможет ответить на мои вопросы?
— Мне приказано передать сообщение госпоже Кире Заяц, когда вы придёте в себя и сможете разговаривать, — ответила сестра. — Вы сможете общаться? Как вы себя чувствуете?
— Нормально я себя чувствую, — вздохнул Антон. — Лёгкая слабость мне не помешает разговаривать. Звоните госпоже.
* * *
Раздался громкий и нетерпеливый стук в дверь. Почти сразу вслед за этим она распахнулась, впуская Киру, одетую в белый халат и ужасно похожую на ещё одну молоденькую медсестричку. Она решительным шагом подошла к кровати, уселась на табурет и строго уставилась на Антона. Тот смотрел в ответ, чувствуя себя провинившимся школьником, и едва удерживаясь от того, чтобы не вильнуть виновато взглядом. Некоторое время они смотрели так друг на друга, а затем взгляд Киры смягчился.
— Как ты? — спросила она с сочувствием.
— Да нормально в целом, только вот слабость, — откровенно ответил Кельмин. — Вставать не могу, а так ничего не болит. Почти.
— Антон, как так получилось? Где была твоя охрана?
Кельмин всё-таки отвёл виновато взгляд. Сказать было нечего — не объяснять же, в самом деле, что с охраной он не смог бы ездить на «Пардусе».
— Это не я спрашиваю, Антон, — мягко сказала Кира, — это был самый первый вопрос господина. Он срочно вылетел в Новгород и завтра будет дома. Думай, что ему ответить.
Настроение у Кельмина резко испортилось — Кеннер Арди нечасто делал выговоры слугам, но когда до этого доходило, он очень хорошо умел донести своё недовольство до провинившегося. А подобный просчёт от начальника охраны выглядел совершенно вопиющим, и вне всякого сомнения, так просто с рук не сойдёт.
— Ну, хорошо хоть, что ты выжил, — вздохнула Кира, оставляя неприятную тему. — Сиятельная сказала, что ты сможешь поехать домой уже через пару дней. Но на службу тебе ещё с недельку будет нельзя.
— Сумели кого-нибудь взять? — спросил Кельмин. — Выяснили, кто это был?
— Одного ты раздавил машиной, ещё один был при смерти, но его вместе с тобой доставили к сиятельной, и она смогла его вытянуть. Остальным удалось уйти. Но это неважно — тот, которого ты сбил, всё рассказал. Это были люди Греков.
— Греков? — поражённо переспросил Антон. — Вы имеете в виду семейство Грек? Да у них и так сейчас проблем столько, что не унести, зачем им на нас нападать?
— Да, именно семейство Грек, — кивнула Кира. — Они пока держат это в секрете, но дело в том, что Остромира Грека позавчера убили, и Греки уверены, что это сделали мы. Вот они сгоряча сразу же и отреагировали. Господина с госпожой сейчас нет в Новгороде, да они и не рискнули убивать кого-то из семьи — разбираться потом с сиятельной никому не хочется. А ты оказался удобной мишенью, да и вообще они решили, что убийство Остромира, скорее всего, ты и организовал.
— Что за чушь, — только и смог потрясённо сказать Кельмин.
— У меня были сомнения, — пожала плечами Кира. — Такие вещи обычно мимо меня проходят, вот я поначалу и подумала, что господин приказал сделать это ещё до отъезда. Но он мне сказал, что ничего такого не приказывал… вот и ты говоришь, что к этому непричастен. Стало быть, Греки ошибаются.
— Архивные мне не докладывают, — заметил Антон. — Но я сомневаюсь, что они стали бы заниматься подобным без госпожи. Отправить Остромира Грека к Морене[29] — это дело далеко не рядовое. Это не то задание, которое можно просто поручить исполнителю и забыть. Я даже думаю, что архивные в одиночку вряд ли бы с этим справились, там подготовка серьёзная нужна.

[29 — Морена (Морана) — в славянской мифологии богиня смерти (и не только).]

— Да, так и есть, — согласно кивнула Кира, — я поговорила с Мариной Земец. Она ничего о смерти Грека не слышала, и тоже сказала, что для такого дела им бы понадобилась помощь от тебя.
— То есть мы здесь точно ни при чём, и Греки ошибаются, — подытожил Кельмин. — Стало быть, следующий вопрос — что дальше? Что нам нужно делать?
— Ждать господина, что же ещё? — ответила Кира. — Это дело далеко выходит за границы моих полномочий. Отношения с другими семействами — это уже политика. Пока что я приказала Станиславу разместить один полк на «Мегафоне», ещё одному полку охранять Масляный конец, и по сотне отправить в поместье и «Милик». Остальные пусть сидят на базе дружины.
— «Артефакту» не охраняем? — удивился Кельмин.
— Секретов там никаких нет, а разрушить они там ничего не посмеют, князю это сильно не понравится. Удержать завод они не смогут, так что захватывать его смысла мало. Это же не «Мегафон», где многие мечтают в наших секретах покопаться.
— Ну да, логично, — согласился Кельмин. — А для поместья сотни не мало будет?
— Я вообще поначалу не собиралась туда ратников посылать. Не представляю себе сумасшедших, которые решатся напасть на дом сиятельной Милославы Арди. У неё же тогда появится право вмешаться в конфликт.
Антон задумчиво покивал.
— То есть я так понял, госпожа, что мы просто сидим тихо и ждём?
— Ну, не совсем тихо, — покачала головой Кира. — Работа у нас продолжается в обычном режиме, но ключевых сотрудников мы временно переселили в поместье. Я распорядилась, чтобы сотрудники передвигались между поместьем и Масляным исключительно общим караваном в бронированных машинах под сильной охраной. А дорога от поместья до города сейчас патрулируется бронеходами.
— Представляю себе эту картину, — фыркнул Кельмин. — Караван делопроизводителей под охраной бронеходов двигается на службу. На публику это наверняка производит убойное впечатление.
— Так и есть, но господин мои распоряжения одобрил, — пожала плечами Кира. — Мы жертвы неспровоцированного нападения. Мы настроены мирно и лишь пытаемся избежать дальнейших нападений. На данный момент у нас именно такая концепция.

***