Главная » 2023 » Февраль » 6 » Гибель «Урании». Николай Дашкиев. 009
12:27
Гибель «Урании». Николай Дашкиев. 009

***

===

Облака на горизонте

Болезнь Тесси приобрела затяжной, хронический характер.
С точки зрения медицины, ее, собственно, и болезнью нельзя было назвать. Так себе болезнь — депрессивное состояние психики. Хорошо врачам — подыщут для необъяснимого заковыристое название, пропишут отвратительное пойло и умывают руки. Но Тесси знает: ей не помогут никакие лекарства — в душе сломалось что-то хрупкое, чувствительное и блуждает по телу, беспокоит, как острая шпилька… Бром три раза в день, покой, смена обстановки — вот и все лечение.
Девушке часто стала вспоминаться давняя-предавняя сказка про разбитое зеркальце злого волшебника. Разлетелись по всему миру разбитые осколочки волшебного зеркала, зависли в воздухе, невидимые и неосязаемые. Достаточно хотя бы одному из них попасть кому-то в глаз — и человек начинает везде видеть только плохое, только гадкое.
Не была ли ее несчастная любовь вызвана таким осколочком?
Нет-нет… Пожалуй, нет. Тесси об Айте почти не вспоминает. Ей стыдно за свою выходку. Она любит Фредди Крайна, во всяком случае, пытается убедить себя в этом, потому что при виде жениха в душе Тесси вдруг возникает что-то холодное и враждебное. Тесси яростно обуздывает своего скептического двойника, а тот, подавляемый внутренний голос, хрипит зловеще: «Вспомни судьбу своей матери! Ты не любишь Фредди Крайна».
А Фредди такой, как и всегда: красивый, нежный, заботливый.
Господи, ну как он не поймет, что от его назойливой заботливости просто тошнит?! Фредди не дает ей лишнего шага ступить, наперед угадывает и исполняет все желания, готов прыгать перед нею, только чтобы она повеселела. Каждая ее прихоть для него — приказ, каждое слово — закон… Ну, разве это мужчина?.. Инженер Айт, видимо, не потакал бы. Он нахмурил бы густые брови, взглянул бы так, что аж сердце томно забилось бы… Или нет: просто подошел бы, обнял за плечи, сказал бы, улыбаясь: «Дорогая, не печалься! Это ни к чему. Я тебя и так люблю». И этого было бы достаточно, чтобы все проблемы мгновенно развеялись.
Только нет, этого не было и не будет.
Тесси обвиняет себя в несправедливом отношении к жениху, клянется стать другой… и остается такой же.
За две декады перед Новым годом Фредди пришел радостный, возбужденный. Он сообщил, что его отец устраивает грандиозный новогодний банкет. Соберутся самые выдающиеся деятели искусства и науки, генералы и дипломаты. На этом банкете и будет официально объявлено об их помолвке.
Тесси печально покачала головой: пусть. Если бы Айт был жив, она, возможно, еще сопротивлялась бы судьбе. Историю бесталанной матери повторит ее несчастная дочь. И теперь все равно.
Как не странно, но именно это трагическое решение вывело Тесси из состояния оцепенения, швырнуло в вихрь веселья и развлечений. Снова автострадами страны мчалась розовая «Ласточка», а вслед ей махали кулаками дорожные мастера и полицаи. Снова Тесси подмигивала красивым парням и с беззаботной щедростью одаривала всех очаровательными улыбками. А потом решилась и на больше: начала ужинать в полных шума и табачного дыма нищих кафе Броклайна, танцевала с пьяными моряками в портовых дансингах — вообще, решила сыграть такую игру, чтобы аж мурашки по спине забегали.
«Шалунья Тесси» безобразничала, как после смерти матери, только уже не во имя чьего-то спасения, а для себя самой. Она справляла поминки по своей юности, девичьей вольнице, надеждах на любовь.
«Смените окружение!» — посоветовали ей врачи. Тесси выполняла медицинские предписания с таким усердием, что порой начинала забывать свое происхождение, призвание и обязанности. Отец не ошибался: она действительно была такая, как мать, хоть и не похожа на нее во всем. То, что бушевало в душе Фреи Торн, будучи обузданным сильной волей, вылилось в фанатичное служение науке; а буйство сил ее дочери не знало удержу, и готово было хлынуть в каком угодно направлении. Иногда на Тесси находило неистовое желание плюнуть на этот высший свет, куда методично и ласково тянул ее «любимчик Фредди», да и нырнуть на дно, где жилось опасно и остро. Во всяком случае, там не спрашивают, кто ты и откуда, не требуют соблюдать правила хорошего тона, не скрываются от любви и ненависти. Жить — так жить!
Но тот внутренний голос, который предостерегал ее против женитьбы с Фредди, теперь изменил свою тактику. Он тихо и грустно нашептывал ей постоянно, что это бесшабашное лихачество и острая игра в жизнь и смерть — лишь жалкие опереточные одеяния, которыми богема прикрывает свое пустое существование, болезненную робость увидеть саму себя в неприукрашенном виде. А накануне Нового года Тесси Торн убедилась, что именно так оно и было на самом деле.
Однажды Тесси сидела в кафе «Разбитое сердце» с компанией так же одетых девиц из балетной студии и растрепанных красномордых «свободных художников». Это был последний «ее» день, поэтому она не очень отбивалась от своего завзятого ухажера — здоровенного брюнета, «непризнанного гения» какого-то из направлений абстрактной живописи, крикуна и наглеца. Девушке было жутко и приятно играть опасную роль дерзкой, искушенной красавицы, которая крутит мужчинами, как ей заблагорассудится..
В кафе заходили рабочие после работы, чтобы выпить кружку пива и поболтать. Джаз еще отсыпался после ночи, поэтому пьяная компания развлекала сама себя, аккомпанируя кто как умел.
Неожиданно на крохотном возвышении, что сходило в этом кафе за эстраду, появилась невысокая, худощавая, скромно одетая женщина.
— Тише! Тише все! — закричал ухажер Тесси. — Девочка, ты будешь петь, да? Ну-ка, затяни, голубка, «Ее глаза»!
Женщина, не обращая внимания на его слова, прокашлялась, нервно поправила блузку.
— Граждане, я хочу, чтобы вы меня выслушали…
— Гм… понятно! — скептически покачал головой кто-то из компании. — Видимо, попрошайка.
— Граждане! К вам обращается Комитет Защиты Мира. Надвигается война! Сегодня объявлено о запрете отпусков в армии и про смертную казнь для коммунистов. Начинается мобилизация… Граждане, мой муж погиб не известно за что во время войны в Корейланде. У меня осталось трое детей. Следующая война будет страшной. Мы можем попытаться ее предотвратить. Комитет Защиты Мира просит вас подписать воззвание о запрещении атомного оружия.
Видно было, что эта женщина никогда публично не выступала. Она волновалась, запиналась, чуть не плакала от того, что не может выразить страстными пылкими словами того, что наболело в душе. Но именно это и повлияло на людей. Умолк шум, стихло брякание посуды.
И только ухажер Тесси пьяно махнул рукой:
— Спой «Ее глаза» — подпишу!
Женщина растерянно посмотрела в его сторону.
— Мистер, я же не за себя прошу… И у вас, наверное…
— Не хочешь петь? Тогда — долой! Скучно!
Люди недовольно стали коситься на него.
Высокий седой мужчина подошел ближе, сказал тихо:
— Оставь… Дай послушать.
— Что?! — «Непризнанный гений» вскочил, сунул руку в карман. — Кто подпишет — будет иметь дело со мной!.. Долой политику — да здравствует искусство!
— Ну, успокойся, дорогой! — Тесси потянула его за рукав, усадила. А женщине махнула головой: иди, мол, разве не видишь?
И та, грустно покачав головой, сникла и ушла. У двери задержалась, чтобы приклеить на нее прокламацию.
И именно в эту минуту за окном показались фигуры хозяина кафе и полицая.
— Пропала женщина… — прошептал кто-то. — Засадят на пять лет!.. Эй! Беги! Слышишь, беги!
Только где же там было бежать!
Тесси никогда не видела, чтобы так били человека! Полицейский свалил женщину с ног первым же ударом резиновой палки, а потом издевался, как хотел. И никто не сдвинулся с места, чтобы защитить.
— Милый, спаси ее! — шептала Тесси. — Ну, милый!.. Ты же храбрый и сильный! — Она умоляла, требовала: — Спаси!
А он, мгновенно протрезвев, отмахивался:
— Отстань, Тесси! Ты хочешь, чтобы упекли на каторгу и меня?
— Эх, ты!.. — Тесси вскочила и пошла к дверям. Остановилась перед полицаем, взялась в бока. — Эй, парень! Ты еще долго будешь портить мне нервы?.. Если у тебя чешутся руки — можешь ударить один раз меня! Только я не буду терпеть, я выцарапаю твои поганые глаза!
Тон был грозный, а на губах — игривая улыбка. Полицай остановил уже поднятую палку, посмотрел на девушку сверху вниз, как на чудное насекомое.
— Кошечка, я ломал когти не таким, как ты! Отойди прочь!
— Нет-нет! — Тесси вцепилась ему в руку, повисла на ней. — Я, конечно, шучу! Слушай, подари-ка мне эту женщину! Видишь, у меня сегодня день рождения. Десять лет!.. Ну, неужели ты хочешь испортить его? Друзья, приглашайте господина сержанта!.. Пойдемте, пойдемте, дорогой! Ведь мы прогнали ее сами — разве этого не достаточно?!
Хотя какие уж там людишки были те «свободные художники» и девицы из кордебалета, однако и они поддержали Тесси. Полицая стали упрашивать абсолютно все. А он, рисуясь своим всемогуществом, повыламывался, однако, наконец, милостиво согласился, и, толкнув свою жертву напоследок каблуком, направился к столу.

В сочувственных и настороженых взглядах тех, кто сидели за соседними столиками, Тесси угадывала: ее намерение поняли, ей благодарны.
Она умышленно посадила полицая рядом с собой, спиной к двери; она не видела, что там творится. И вот один из посетителей кафе сделал едва заметный знак глазами: «Все!» Тесси выбрала благоприятный момент, выскользнула в фойе, а оттуда — на улицу. Через минуту она уже мчалась домой в такси.
От стыда щеки у нее пылали, сердце чуть не выскакивало из груди. Грубую, вульгарную одежду, которой она полторы декады отгораживалась от всего хорошего, что жило в ней, теперь долой, как балахон освистанного шута. Сбросить ее как можно быстрее, сжечь вместе с воспоминаниями о масленых шуточках «свободных художников», о «непризнанном гении» — наглеце и трусе…
Тесси, Тесси, что ты наделала?! Теперь тебе вечно будет казаться, что ты запятнана той мерзостью, которую на мгновение приняла за настоящую жизнь.
Она срамила себя за безрассудство, за не усмиренную вовремя дурость. Так это еще ничего… Тесси боялась признаться сама себе, что оказалась ничтожным, жалким созданием, не лучше тех, кто топил в водке и сомнительных утехах свое положение трусов и бездарей… Господи, как виновато улыбалась та женщина, умоляя подписать воззвание! Так, как будто только ее касался вопрос о войне и мире, а от посетителей кафе зависело все… И как, трепетно сжав узкие плечи, она подняла руку, чтобы защититься от ударов палкой. И как упала молча… А у нее дома трое детей! И она, придя в кафе, видимо, знала, что ее ждет…
На душе у нее было тяжело. Девушка чувствовала: еще чуть-чуть — и не хватит сил сдерживать тот клубок, который подкатился к горлу, не дает дышать и говорить. Она молча бросила шоферу деньги, вбежала по лестнице в свою квартиру, упала на кровать и сжала руками виски.
Слез не было. Были мысли, которые делали будущее тоскливым, бесперспективным. В голове девушки все смешалось: «чистая» бомба, самоубийство Риттера Лайна, визг джаза, виноватая улыбка женщины. Мозг сверлили вопросы: зачем, почему?.. Почему разрешено бить и сажать в тюрьму тех, кто не убивает, не ворует, и только хотят одного — мира? Где же справедливость, где человечность? И кто хочет войны? Академик Торн? Профессор Кольридж? Тот самодур-полицай? Получалось, что воевать не хочет никто. Но и никто не хочет предотвращать войну — только та бедная вдова…
Весь следующий день Тесси была расстроена и молчалива. Узнав о ее возвращении из «туристического путешествия», Фредди примчался немедленно. Тесси встретила его без радости, но и без отвращения. Портниха принесла роскошное платье. Тесси примеряла его без энтузиазма и даже не попыталась искать дефекты.
Приехали отец и «папаша» Кольридж — она и им не обрадовалась. Ее не трогали, считая, видимо, что такое состояние и подобает невесте, только «папаша» Кольридж почему-то не шутил, много курил и тайком поглядывал на Тесси печальными умными глазами.
В 99-й часов 54 дня 10 месяца 15 года Атомной эры в дворце генерала Крайна был подписан брачный контракт, по которому Тесси Торн в день своего совершеннолетия, то есть Девятого числа Второго месяца наступающего года, получит право называться баронессой Крайн. И сразу после этого начался новогодний банкет.
Тесси пила, ела, улыбалась, что-то говорила, но была как во сне. Свадьба, которая состоится уже через сто семнадцать дней, титул баронессы, красивый «любимчик Фредди» — все это было чуждо ей, не нужно. А свое, родное и близкое — это возбужденный, немного пьяный отец, печальный, молчаливый «папаша» Кольридж, коттедж с каменными стенами, клиника и профессор Лайн-Еу.
Как только выпала удобная минута, она сбежала от тостов и комплиментов, отыскала на веранде Кольриджа и села рядом с ним.
— Вы не рады, папа Кольридж? — Ей снова на секунду стало хорошо, и она привычно пошутила: — А где моя конфета?
Он улыбнулся, вытащил из кармана футляр и раскрыл его. Там сверкал красивый, драгоценный браслет.
— Возьми, доченька. Это последняя память о моей жене.
Она знала, что отказаться — значит оскорбить Кольриджа, поэтому взяла футлярчик и поцеловала старика в лоб.
— Спасибо. Не забуду никогда… Но скажите, папа Кольридж, почему вы не захотели подписать контракт как свидетель?
— Видишь ли, Тесси… — он взглянул на нее, опустил глаза. — Я не хочу ставить свою подпись рядом с подписью убийцы.
— Генерал Крайн — убийца?! — с ужасом прошептала Тесси.
— Как командир пятого воздушного флота крестовиков, генерал Крайн, по его собственному свидетельству, планировал и осуществил не один преступный налет на мирные города Великобонии. Во время одного из таких налетов и погибла моя семья. Барон Крайн был оголтелым крестовиком, и избежал суда международного трибунала только потому, что вовремя переметнулся на нашу сторону… Разве ты не знала этого?
Ну откуда об этом могла знать Тесси?! Правда, Фредди иногда рассказывал про отца, который вот уже двенадцать лет пишет «Историю Второй всепирейской войны», опубликовал шесть томов и еще не добрался и до середины. Но сам генерал казался воплощением спокойствия и добропорядочности. Его жена — монийка. Фредди родился и вырос тут, в Дайлерстоуне…
— Я не знала этого, папа Кольридж… — грустно и просто сказала Тесси. — Жаль, что не знала. Может, мы с вами не сидели бы сейчас в этом неуютном и чужом для меня дворце.
— Ну, зачем же, Тесси… Если бы я увидел тебя радостной, возбужденной, я не сказал бы и сегодня. Девочка моя, что случилось?
— Запуталась я, папа Кольридж…
С глаз Тесси словно спала пелена. Девушка снова становилась сама собой — такой, какой ее знал Кольридж, а перед ним она никогда не кривила душой и рассказывала больше, чем отцу.
— И сама не знаю. Плыву по течению, как щепка. Пробовала бунтовать против себя, но…
Поспешно, словно боясь не успеть, Тесси рассказала все, что случилось за последние два месяца. Не приукрашивала ничего, только умолчала про инженера Айта. В тот потаенный уголок сердца она не впустила бы и родную мать.
Рассказала — и полегчало на душе, словно теперь не одна она, а вдвоем с Кольриджем несла бремя тревожных раздумий.
А тот курил, молчал и только качал головой.
— Я плохая, папа Кольридж? Или, может, несчастливая? Почему я вижу только печальное и злое?
— Потому, дочка, что ты имеешь глаза. Плохой стать ты еще не успела. А несчастливая?.. Видимо, так. Честный, искренний человек в Монии всегда несчастлив.
— Но что же мне делать, папочка Кольридж?
— Ищи. Смотри. Взвешивай. Никто не выберет за тебя жизненный путь, кроме тебя самой. Только если ты выберешь путь на «дно» — знай, что я отрекусь от тебя навсегда.
…Разговор с Кольриджем стал для Тесси целебным лекарством. «Папаша» не утешал ее, не докучал советами. Он только дал понять, что никто за нее не сможет выбрать путь в жизни. Ищи. Смотри. Взвешивай.
И она смотрела, взвешивала, чтобы решить.
На новогодний банкет к барону Крайну собрался весь высший свет Дайлерстоуна. Многих из этих людей Тесси знала и раньше — титул научного советника, который предоставил отцу Кейз-Ол, открывал все двери. Но до сих пор каждый из знаменитостей интересовал ее только как представитель той или иной профессии. А теперь она хотела понять их, что они за люди, каковы их истинные взгляды, убеждения, во что они верят.
В обязанности невесты входит необходимость переходить от человека к человеку, от группы к группе, улыбаться, говорить приличествующие моменту никому не нужные пустые слова. Тесси это и делала, а между тем прислушивалась и присматривалась, пытаясь оценить человека, подобрать ему точное определение, «ярлык».
Вот известный поэт разлегся в кресле, окруженный венком красавиц. Говорили, что он когда-то был главным поэтом мистера Кейз-Ола, и лишился должности из-за вольнодумства. Видимо, ему импонировала такая слава, потому что и сегодня он пришел на банкет не в смокинге, а в странной кофточке, похожей на женскую.
— …Утянут тучами хрустальный небосвод… — театральным баритоном декламировал поэт в то время, когда Тесси подошла к этой компании. — Война, грядет война! Падет цивилизации оплот! Вандалами уже заточен нож, но что ж! Нет, не падет наш град богохранимый! Вандал умрет от моего меча! Греми же, гром трубы победный, Рассветы ярости горят в моих очах!
— Лира в ваших руках — опаснее миллиона мечей! — с обаятельной улыбкой хозяйки вечера отпустила комплимент Тесси, а про себя холодно подумала: «Индюк! Глупый, трусливый индюк! Тебя из индюшатника и палкой не выгонишь!»
В тени под развесистой клюквой стоят двое — упитанная девушка и известный артист. Артист что-то прошептал на ухо девушке. Она шутливо хлопнула его веером.
— Это коммунистическая пропаганда!
«Безмозглая корова», — невозмутимо отметила Тесси.
Знаменитый юрист — высоченный худой мужчина, — размахивая руками, доказывал своим почтительно внимающим слушателям, что введение смертной казни для коммунистов — исторически обусловленная необходимость, самозащита нации.
«Ветряк! — подумала Тесси. — Будет крутиться туда, откуда подует!»
Вопреки всем правилам, на банкете только и говорили о политике. События последних дней свидетельствовали, что на горизонте собираются тучи. Коммунистов ругали, войну называли необходимостью, победу считали бесспорной и быстрой.
«Пустая бочка», «заводной ослик», «обезьяна на веревке» — такими прозвищами определяла Тесси этих знаменитостей, и тревожно спрашивала себя: «А где же ЛЮДИ?»
Хорошо знакомый Тесси микробиолог в кружке степенных дам пророчил новые, невероятные возможности бактериологического оружия. Нет, он, конечно, против его использования. Но если коммунисты начнут первыми, то…
Дамы ахали. У микробиолога от выпитого вина лицо раскраснелось, исполнилось жестокости, надменности.
А Тесси невольно вспоминала, как этот «холерный вибрион» месяц назад СОВСЕМ ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ плакал в кабинете профессора Лайн-Еу, когда узнал, что нет надежды на спасение жены… Так неужели он, смачно описывая смертоносное действие своих ужасных вирусов, не может хотя бы на мгновение понять чувства родителей, чьих детей он убьет?
И вдруг у Тесси блеснула мысль: «Все эти знаменитости приветствуют или хотя бы не отвергают войну потому, что не получили от нее бед, и надеются не попасть в беду в будущем!»
Желая проверить свою догадку, она подошла к одному из тех, что молча стоял в стороне, и сказала с очаровательной улыбкой:
— Говорят, что девушка в день помолвки приобретает дар ясновидения. Вы позволите выбрать вас в качестве объекта?
— Прошу, дорогая невеста! — улыбнулся невзрачный с виду, уже довольно потрепанный жизнью человек. — Профессор метеорологии Эйр Литтл!
— Очень приятно! — Тесси забралась в кресло, знаком пригласила всех садиться. Забавно насупив брови, сказала:
— Профессор Эйр Литтл, смотрите мне прямо в глаза и отвечайте правду! От этого зависит счастье невесты!
— Выполняю, дорогая невеста!
— Вы против войны, так?
— Каюсь! — профессор поднял руки вверх.
— Вы были на войне и видели, что это — ужас?
— Нет, дорогая невеста, не был!
— У вас погиб кто-то из родных или друзей? Не думайте, отвечайте только правду!
— Нет, дорогая невеста!
Профессор Литтл лукаво и доброжелательно улыбнулся.
— Мисс Тесси, не расстраивайтесь. Ясновидение невест оправдывается только в отношении человеческих сердец. А я отвергаю войну по велению собственного разума… Хотите расскажу, почему?
Профессор был рад вниманию молодой девушки, а Тесси радовалась, что, наконец, встретила настоящего человека.
Она немногое поняла из тех специальных терминов, которыми злоупотреблял профессор метеорологии, полагаясь на осведомленность дочери профессора Торна. Всевозможные «окклюзии», «фронты», «регрессии» пробегали мимо ее сознание гомонливым ручейком старческого голоса. Но все-таки она поняла, что атомные и водородные бомбы страшны не столько силой взрыва и излучением, сколько тем, что нарушают весь атмосферный баланс. Одновременный взрыв тысячи ядерных бомб приведет к тому, что на планете начнется что-то невероятное: страшные ливни будут чередоваться со страшными засухами, отравленная атмосфера постепенно уничтожит все живое. Пирейя станет голой, красной пустыней…
Нарисованная Литтлом картина была столь впечатляющая, что Тесси аж глаза закрыла.
— Но почему вы не пишете об этом, не предупреждаете весь мир?
— Не предостерегаю?.. — Литтл нахмурился, лицо его снова стало уныло-непроницаемым. — Мисс Тесси, когда вас еще на свете не было, мы дружили с вашим отцом… Я предупреждал его еще тогда. После взрыва первой атомной бомбы я вычеркнул его из числа друзей. Извините, но это так… А писать… Мисс Тесси, уже писано-переписано! Те, кому надо бы читать, не читают, потому что они уверены в собственной безопасности.
Те же самые слова!.. Итак, мысль была правильная!
Тесси встала, крепко пожала руку Литтлу.
— Спасибо вам, профессор!.. Вы — настоящий человек.
Следовательно, вопрос о войне снова, хоть и не прямо, связывался с отцом. Тесси подошла к группке ученых, где сидел Торн. Он не поддерживал разговора, хмурил брови и безразлично смотрел в пространство.
«Нет, нет, он — против войны! — с поспешностью подумала Тесси. — Он — хороший!»
Оставалось определить, к какой категории следует причислить Фредди. И вскоре Тесси услышала его; как всегда, мягкий, благовоспитанный ответ на чей-то вопрос:
— Нет, я против войны!
Теплое, искреннее чувство охватило Тесси. Фредди в этот миг стал для нее близким и любимым.

Навстречу опасности

Звякнуло что-то металлическое. Завизжало какое-то животное. Яростно выругался профессор Лайн-Еу.
Тесси стояла в прихожей лаборатории, не решаясь зайти.
Двухмесячное безделье, — а особенно то бессмысленное неистовство последних декад, — казалось, отняло у нее право на уважение со стороны профессора, право на участие в его работе. Лайн-Еу, конечно, обиделся. Он даже не пришел на помолвку, хоть и пообещал.
Тесси чувствовала себя сейчас очень несчастной девочкой, что невольно наколобродила, и готова стерпеть какое угодно наказание, чтобы только не лишиться благосклонности учителя.
Она тяжело вздохнула и тихонько потянула за ручку. Дверь легко открылась.
Профессор Лайн-Еу, весь в крови, как мясник, стоял молча и смотрел на нее поверх очков.
— Я пришла, дедушка Лайн-Еу…
— Красивая!.. — Профессор стянул и швырнул прочь резиновые перчатки, нажимом на педаль спустил в канализационный сток отходы, что остались после хирургического опыта. — Хороша!.. А я еще называл тебя внучкой! Ну, чего ты стоишь? Разве не видишь, что надо здесь прибраться?
— Я сейчас, дедушка Лайн-Еу! — Тесси метнулась к шкафчику, ревниво глянула, не висит ли там чужой комбинезон, облегченно вздохнула и начала быстренько переодеваться.
Оказывается, Лайн-Еу не только не забыл о ней, он даже не взял себе временного помощника. Это было и радостно, и стыдно, потому что еще раз напомнило Тесси, какая она жалкая и глупая.
— Нагулялась?.. — Лайн-Еу смотрел на нее и качал головой. — А Рита погибла. Выскочила из клетки, все еще по-обезьяньи вспрыгнула на окно… Ну, и разбилась.
И это Тесси взяла на свою совесть. Бедная Рита! Если бы твоя хозяйка не была столь легкомысленна, ты жила бы до сих пор!
Видимо, в глазах девушки было столько неподдельного страдания и сочувствия, что Лайн-Еу сжалился и сказал мягче:
— Я спас ее, не печалься. Можешь забрать свою Риту — правда, в образе отнюдь не соответствующем… да и вообще, тебе следовало бы поинтересоваться, чего я достиг за эти два месяца.
Из маленькой операционной они перешли в соседнюю комнату, заставленную самыми разнообразными клетками.
На первый взгляд это был просто небольшой виварий лаборатории. Однако если бы сторонний наблюдатель присмотрелся, он заметил бы, что безобидные на вид зверьки ведут себя как сумасшедшие.
Вот мышонок со всеми признаками мании величия. Неуклюже расставляя лапы, он ползает на брюхе, как крокодил, и гоняется за резвой мухой. Вот кот, который по-кроличьему поскакал в угол, и с мурявканьем впился зубами в морковь. Рядом кролик облизывается, нервно крутит куцым хвостом и поглядывает хищными, сверкающими глазами на ярко раскрашенного попугая, который мирно — совсем как курица — гребет ногами зерно. А в решетку самой большой клетки, прыгнув с ловкостью обезьяны, вцепился когтями огромный черный пес.
— И все это вы успели сделать в одиночку за два месяца моего отсутствия?! — не веря собственным глазам, Тесси смотрела то на зверей, то на Лайн-Еу. Поведение животных, собственно, ее не впечатляло: этому мышонку, наверное, был пересажен мозг ящерицы, мозгом поменялись кролик с котом, петух с попугаем. Не верилось, что это мог сделать один человек без посторонней помощи.
— Да, Тесси, один. Вскоре такие операции сможет проводить каждый экспериментатор. С мозгом Риты я морочился часов десять, и, представь себе, не было заметно даже незначительного распада белков. Препарат Ц творит чудеса!
— Вот это и есть Рита?.. — Тесси подошла ближе к большой клетке, робко протянула руку вперед. Она помнила это существо в образе забавной обезьянки, и два месяца назад должна была помогать профессору пересаживать ее мозг в черепную коробку белого пушистого шпица… А это же огромная собака. На него даже страшно взглянуть!
— Не пугайся, Тесси! Рита осталась такой же ласковой, как была, и сохранила почти все рефлексы… — профессор вытащил из кармана кусочек сахара. — Рита, хочешь заработать?
При этой команде обезьяна должна была потанцевать на задних лапках, покачаться на хвосте и протянуть ладошку за наградой. Это она обычно выполняла сразу, быстро и грациозно. Но то, что не составило бы труда для обезьяны, собаке было уже не под силу. Пес прыгал, крутился на месте, растерянно скулил, наконец, сник и поплелся в угол. Тесси стало жалко животное, и она отдала сахар «бесплатно».
— Ну, что скажешь, внучка? — тон у Лайна-Еу бодрый, а выражение лица — грустное.
— Это что-то необычное, дедушка Лайн-Еу!.. И если вы еще и теперь не захотите опубликовать ваши труды — я сделаю это сама.
— Опубликуешь? — он покачал головой и вздохнул. — Смотри тут на все повнимательнее, девочка, потому что сегодня вечером все эти животные будут уничтожены.
— Почему, дедушка Лайн-Еу?! — возмущенно воскликнула Тесси.
— Так надо. И, в конце концов, это небольшая беда. Моей методикой ты овладела хорошо, а все, что касается изготовления препаратов Ц, КМ и катализаторов, я расскажу тебе сегодня же. Надеюсь, ты со временем все-таки станешь ученым и заменишь меня.
— Дедушка Лайн-Еу, вы говорите как-то загадочно… и страшно.
Он промолчал, скинул и повесил пластиковый комбинезон, пошел в операционную, запер дверь. Жестом позвал Тесси.
— Садись. Нам надо поговорить. Прости, что я на тебя накричал. Я понимаю твое состояние, поэтому и не трогал тебя. Конечно, я удивился, получив приглашение на помолвку, и обиделся. Потом понял все: действительно, его уже не вернешь.
— Кого, дедушка Лайн-Еу? — спросила Тесси и почувствовала, что предала сама себя — дрожащим голосом, раскрасневшимися щеками, виноватым выражением глаз.
— Прости, Тесси, я был случайным свидетелем твоего прощания с Айтом. Оно раскрыло мне все благородство твоей души… Не стесняйся, девочка. Я сам полюбил его. Назвал сыном…
Тесси сидела, закрыв лицо руками. Вновь Лайн-Еу терзал ей душу своим благорасположением и добротой. Она же их не заслужила. Как это страшно!
— Я еще тогда хотел рассказать тебе всю правду, но ты была в таком состоянии, что могла бы натворить бед… Ну, вот слушай: старик, в тело которого пересадили мозг Айта, это Псойс — камердинер мистера Кейз-Ола. Айт пожертвовал молодостью, чтобы отомстить Кейз-Олу страшной местью. И он уже частично осуществил ее, передав мне эту вещь…
Лайн-Еу вытащил из кармана комбинезона небольшую плоскую металлическую коробочку, вытряхнул из нее стандартную магнитофонную катушку.
— Прошу!.. Через четыре часа я приду сюда, и мы продолжим разговор.
Тесси машинально взяла катушку, заперла дверь за профессором, вытащила из шкафа магнитофон, используемый для ежедневных записей наблюдений, и включила его.
Что она хотела услышать — голос Айта? Историю его жизни, которая, вероятно, была не легкой? Тесси и сама не знала. Ошеломленная неожиданным сообщением, раздавленная угрызениями совести, вначале она слушала невнимательно, пропускала мимо ушей неясные выкрики, непонятные отрывки фраз, и ждала чего-то более значительного.
И вот она насторожилась. В сознание врезалось слово, которое начало вызывать у нее почти физическую боль, — «война». Кто-то говорил о войне так спокойно, будто речь шла о какой-то обычной, не очень прибыльной, но зато и не рискованной коммерческой операции.
Свыше трех с половиной часов просидела Тесси Торн, не шелохнувшись, с замиранием сердца прислушиваясь к каждому слову. А когда запись кончилась, медленно поднялась и встала посреди комнаты, потирая ладонью лоб.
Все вокруг нее было сейчас таким же неестественным и страшным, как и то, что она услышала. Ползающий мышонок. Кровожадный кролик. Кошка-вегетарианец… Безумие! И если здесь эта неестественность была действительно продиктована благородным стремлением профессора Лайн — Еу раскрыть все тайны живого организма, научить хирургов восстанавливать утраченные органы людям, возвращать жизнь, то «акции Спасения», которые распродавал мистер Кейз-Ол, — это уже не просто безумие, а сумасшествие.
Два месяца назад, прослушав бы эту запись, Тесси легкомысленно махнула бы рукой: «Чушь, бессмыслица! Это просто чья-то глупая шутка!» Две декады назад — металась бы по комнате, глотала бы снотворное, возмущалась бы, ужасалась. А сегодня она была совершенно спокойна, только где-то под сердцем дрожал муторный холодок, похожий на тот, что появляется у человека на шатком мостике над бездной. О, Тесси теперь уже знала, что должна делать!
Ровно через четыре часа пришел Лайн-Еу. Он не спросил ничего, только взглянул на девушку пристально, искательно.
— Эту запись надо размножить в миллионах экземпляров! — сказала она. — У меня есть пять тысяч дайлеров на счете… Кое-что могу взять у отца. Думаю, этого хватит на первое время.
— Нет, Тесси, это лишнее. Дело не в деньгах. Каждая такая катушка будет стоить жизни тому, кто ее получит. А много ли ты найдешь способных на героизм?
Тесси невольно вспомнилось кафе «Разбитое сердце», беспомощно протянутые тонкие руки худощавой женщины… Сослаться на этот пример? Нет, он прозвучит недостаточно веско.
— Есть одна организация — могучая, тайная… — сказал после большой паузы Лайн-Еу. — Она имеет свои типографии и студии звукозаписи, может в любую минуту захватить какой-нибудь из телецентров. И если эта организация возьмется за дело, то доведет его до конца.
— А если не возьмется? — тихо спросила Тесси. — Это Братство?
— А если не возьмется… — профессор задумался, потарабанив пальцами по столу и закончил рассудительно, спокойно. — Тогда профессор Лайн-Еу вряд ли будет иметь возможность продолжать свои эксперименты, и его место со временем займет талантливая ассистентка Тесси Торн.
Тесси поняла, на что намекал профессор. «Братство» приобрело печальную известность. Кто восставал против него, тот был обречен на уничтожение, не спасало даже бегство из страны. В состав этого тайного общества входили выдающиеся деятели армии, полиции, церкви, которые имели в своих руках важнейшие государственные тайны, оружие, деньги.
— Дедушка Лайн-Еу, не стоит… Боюсь я их, этих балахонников. Мне кажется, что ни один из них не способен ни на что другое, кроме убийств…
Лайн-Еу ничего не сказал, только улыбнулся как-то странно. Но его улыбка постепенно меркла, превращалась в маску, за которой человек прячет свои порой совсем не веселые мысли. И Тесси начало казаться, что она невольно коснулась какой-то болезненной струны в душе старика, пробудила в нем нежелательные сомнения.
— Девочка моя, шестнадцать лет назад талантливый ученый Риттер Лайн покончил самоубийством, потому что испугался, испугался борьбы. Он переложил ее на покатые плечи своего отца. А мне уже перекладывать не на кого. Я хорошо знаю, что такое Братство Сынов Двух Солнц. По секрету скажу тебе, что Мония вступила во Вторую всепирейскую войну только тогда, когда было получено на это согласие тех, кого ты назвала балахонниками. Но если тогда речь шла о деньгах, то теперь речь пойдет о жизни не только Монии, но и всей планеты. Поэтому они… Словом, это вопрос уже решенный. Сегодня вечером возвращайся домой и не приезжай ко мне, пока я тебя сам не вызову. К сожалению, все знают мою привязанность к тебе, а это сейчас нежелательно.
— Никуда я не поеду, дедушка Лайн-Еу… — Тесси пристально изучала застежку на груди своего комбинезона. — За два месяца я натворила столько гадкого, что не позволю себе теперь ничего похожего.
— Тесси, это — приказ!
— Нет, дедушка Лайн-Еу, я сейчас буду слушаться только веления своего сердца. Я, дочь тех, кто создали атомную бомбу, и не могу допустить, чтобы их имена были навеки прокляты человечеством. Достаточно того, что натворили в Джапайе.
В ее голосе слышалось ребячье упрямство, однако в нем уже проступали и другие, неожиданные для старого профессора интонации сосредоточенной решимости, непоколебимого убеждения в собственной правоте.
— Я прошу тебя только потому, что хочу обеспечить спокойствие самому себе. Пойми: твое присутствие в Дай-лерстоуне заставляет меня очень нервничать.
— Нет, дедушка Лайн-Еу, это твои отговорки.
— Ладно! Я не хотел говорить, но придется. Ты должна, понимаешь, должна уцелеть, если я погибну… — Лайн-Еу неспешно расстегнул воротничок домашнего комбинезона и вытащил из кармана под мышкой плоскую пластмассовую коробочку. Раскрыл ее. — Это единственное, что связывает инженера Айта с целым миром, единственное, что поддерживает его в борьбе. А теперь представь, что замолчит этот передатчик…
Несколько минут Тесси молчала. Тон разговора свидетельствовал, что профессор почти не верит в успех затеянного. Но предать его, оставить на произвол судьбы Тесси не могла, как не могла она этого сделать и по отношению к инженеру Айту. Казалось, неразрешимая проблема. А губы невольно прошептали:
— Ладно, я уйду.
Встреча с отцом была не такой, как всегда. Может, тому виной было плохое настроение Тесси, а может, случились неприятности у него самого. Обедали молча.
Вечером пришел Кольридж. Он был, как всегда, сосредоточен, корректен, внимателен. Угостил Тесси конфетой, пошутил по поводу предстоящей свадьбы и уселся в уголке. Молча курил и поглядывал на отца с дочерью пристальными, умными глазами. Он будто ожидал начала разговора, заранее догадываясь о его содержании и направлении.
Очень хорошо зная своего отца, Тесси видела, что и он готовится к спору: нервно покашливает, без надобности протирает очки и с подчеркнутой внимательностью изучает бумаги, принесенные в большой кожаной папке.
— Ну вот, прошу! — раздраженно сказал Торн. — Полюбуйся и признай, что я был прав. — Он подошел к Кольриджу и подал ему распечатанный конверт. — Читай!
Кольридж пробежал глазами строчки, пожал плечами.
— Не понимаю, что здесь неожиданного? Ты думал, что будешь монополистом в науке? Так это время уже давно прошло. Меня удивляет только то, что они не создали антивещество еще два года назад. Ведь их космотрон в полтора раза мощнее нашего!
— Пойми меня правильно… — гневно блеснул стеклами очков академик Торн. — Я совсем не гонюсь за приоритетом. Но если они идут такими темпами, то создадут бомбу из антивещества раньше нас!
— А тебе какое до этого дело?
Тесси встала, подошла ближе. Отдел технической информации канцелярии мистера Кейз-Ола, ссылаясь на «достоверные источники», сообщал академику Торна, что в конце 15 года Атомной эры в Ядерном институте Союза Коммунистических Государств были получены несуществующие на планете элементы — от антиводорода до антибериллия включительно — и разработана методика длительного хранения антивещества.
У Тесси тревожно застучало сердце. Следовательно, «чистая» бомба уже появилась на свет. Как монийку, как дочь академика Торна ее обижало, что коммунисты создали антивещество первыми. Но, вспомнив Совещание «мудрейших», девушка вспыхнула от стыда. Что там эта «чистая» бомба у коммунистов, когда на них уже нацелены три тысячи триста атомных и водородных бомб?! История показывает, что коммунисты никогда ни на кого не нападали первыми. Но защищаться они же имеют право?!
Мистер Кейз-Ол заявил, что начнет войну без предупреждения. Он не проинформирует даже ученых, которые сделали свое и уже не нужны. А они, вместо того чтобы искать спасения, спорят о нестоящих вещах.
Тесси покачала головой и горячо сказала:
— Отец! Папочка Кольридж! Чего вы ссоритесь? И зачем все твердите: бомба, бомба?.. Лучше возьмитесь вдвоем и создайте такой аппарат, чтобы не взорвалась ни одна бомба в мире! Я часто представляю: вот уже летят на Монию ракеты. Их сто, тысяча, десять тысяч. Они приближаются с космической скоростью, чтобы убить меня, уничтожить всю Монию. Что, какая мне радость оттого, что одновременно с этим в противоположном направлении на СКД, например, летят бомбы еще страшнее? Какая мне радость, что погибну не только я, но и миллионы людей, а может, и вся Пирейя?
Замолчали. Сидели в разных углах, не глядя друг на друга. Трудно было отрицать очевидное, общеизвестное, то, что из абстрактного, теоретического вдруг стало почти реальным: в любую минуту бомба может упасть здесь.
И вдруг в тишину врезались скрипучие, отвратительные, как рвота, звуки: ве… ве… ве…
Тесси вздрогнула, побледнела. Нет, она не забыла, что это с нового ракетодрома поднялась и взяла курс на «Звезду Кейз-Ола» обычная космическая ракета. Но после такого разговора эти звуки стали будто подтверждением ужасного предположения, злым пророчеством на будущее.
— Профессор Эйр Литтл уверяет, что взрыв тысячи бомб может уничтожить жизнь на планете. Это правда?
Кольридж молча кивнул. А Торн пренебрежительно сказал:
— Литтл? Он способен только на то, чтобы сочинять лживые прогнозы погоды!
Никто в тот вечер не сказал больше ни слова.

    Читать   дальше  ...   

***

***

***

***

***

  Источник :  https://litvek.com/book-read/478451-kniga-nikolay-aleksandrovich-dashkiev-gibel-uranii-chitat-online  

***

***

Гибель «Урании». Николай Дашкиев. 001. Часть первая. Земля и небо 

Гибель «Урании». Николай Дашкиев. 002

Гибель «Урании». Николай Дашкиев. 003

Гибель «Урании». Николай Дашкиев. 004

Гибель «Урании». Николай Дашкиев. 005 

Гибель «Урании». Николай Дашкиев. 006 

Гибель «Урании». Николай Дашкиев. 007

Гибель «Урании». Николай Дашкиев. 008. Часть вторая. Накануне 

Гибель «Урании». Николай Дашкиев. 009

Гибель «Урании». Николай Дашкиев. 010

Гибель «Урании». Николай Дашкиев. 011 

Гибель «Урании». Николай Дашкиев. 012

Гибель «Урании». Николай Дашкиев. 013. Часть третья. Гибель Урании

Гибель «Урании». Николай Дашкиев. 014

Гибель «Урании». Николай Дашкиев. 015

Гибель «Урании». Николай Дашкиев. 016

Гибель «Урании». Николай Дашкиев. 017

Гибель «Урании». Николай Дашкиев. 018 

Гибель «Урании». Николай Дашкиев. 019 

Гибель «Урании». Николай Дашкиев. 020. Эпилог. «Слушайте, люди вселенной!» 

О чтении книги "Гибель Урании"

***

***

ПОДЕЛИТЬСЯ

---

 

Яндекс.Метрика

---

---

Встреча...

---

---

Фотоистория в папках № 1

 002 ВРЕМЕНА ГОДА

 003 Шахматы

 004 ФОТОГРАФИИ МОИХ ДРУЗЕЙ

 005 ПРИРОДА

006 ЖИВОПИСЬ

007 ТЕКСТЫ. КНИГИ

008 Фото из ИНТЕРНЕТА

009 На Я.Ру с... 10 августа 2009 года 

010 ТУРИЗМ

011 ПОХОДЫ

012 Точки на карте

014 ВЕЛОТУРИЗМ

018 ГОРНЫЕ походы

Страницы на Яндекс Фотках от Сергея 001

---

О книге -

На празднике

песнь

Обучение

Планета Земля...

Аудиокниги

Новость 2

Семашхо

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

***

Просмотров: 169 | Добавил: iwanserencky | Теги: слово, проза, фантастика, Николай Дашкиев, Николай Александрович Дашкиев, писатель, О чтении книги Гибель Урании, текст, из интернета, фото из интернета, писатели, писатель Николай Дашкиев, книги, из произведений Н.Дашкиева, фото, Научно-фантастический роман, Гибель «Урании», Роман | Рейтинг: 5.0/1
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *: