Главная » 2021 » Ноябрь » 8 » Святослав 029. Скляренко С.Д.
13:57
Святослав 029. Скляренко С.Д.

 


3

В Константинополе знали, что происходит в Болгарии. С тех пор как Святослав вновь стал на берегах Дуная и вторгся в Восточную Планину, фар у Большого дворца принимал световые сигналы непрестанно. Кесарь просил, умолял о помощи, особенно когда вой Руси и Болгарии приблизились и-стали у Преславы. Еще одну ночь после этого мигал фар в горах и потух — Преслава пала.

Вскоре тайком, крадучись по ущельям и загоняя насмерть коней в долинах, в Константинополь примчались гонцы кесаря и болгарские боляре с купцами, которым удалось бежать из Преславы. Среди них был и друг василика Калокира — армянский купец из Переяславца Изот. Император Иоанн знал, что Святослав взял в плен кесаря Бориса, но пощадил его жизнь. Он был уверен, что князь Святослав стал хозяином сокровищ болгарских каганов, понимал и то, что Святослав, не остановится в Преславе, ринется дальше - в долину, к Византии. Одного только не знал император ромеев — когда это произойдет, сколько воев осталось у русского князя и на кого он теперь намерен опираться.

— «Однако, — размышлял Иоанн, — Византия своего добилась, много сил потратила Русь, пройдя раз и другой всю Болгарию, до Преславы. Потом и кровью умылся князь Святослав, помчавшись отбивать от печенегов Киев, а тем временем кесарь Борис со своими болярами и лазутчиками ромеев причинили много зла и нанесли немалый урон русской рати. Князь Святослав через силу — не в седле, а за хвостом коня - дотащился до Преславы. Вот в какую войну ввергли русов императоры ромеев и я — Иоанн Цимисхий!»

В Константинополе было неспокойно, все знали, что русские вой, тавроскифы, где-то недалеко.

На склепе Константина, во мраке которого лежит и будет лежать безглавый Никифор, чья-то рука продолжает писать:

«На нас во всеоружии устремляются русские, скифские народы в безумном порыве стремятся к убийствам, разные языки спешат к нашему городу, на вратах которого когда-то был высечен твой образ. О император Никифор, не презри, сбрось с себя камень, придавивший тебя! А не хочешь встать из гроба, то хоть отзовись. А не хочешь и этого, то прими нас в могилу. Ибо — даже мертвый — ты побеждаешь всех, кроме жены, победившей тебя…»

Император знает, что творится в Константинополе, — проэдр Василий читает ему написанные над могилой Никифора строки. Но василевс уже не тот, каким был недавно. Тесным кольцом окружают его сенаторы, димоты, димархи, они непрестанно славословят, женой его стала порфирородная василисса Феодора, во Фракии и Македонии полным-полно войск. Император Иоанн верит в свою звезду, верит в победу над Святославом.

И есть еще причина, задерживающая Иоанна Цимисхия в Константинополе. Во Фракии и Македонии во главе войск стоит патрикий Иоанн Куркуас, в прошлом он выдающийся Полководец, но сейчас горький пьяница; а лучшие полководцы — Вард Склир и патрикий Петр — все еще преследуют в Кайпадокии повстанцев во главе со Львом Фокой, его сыном Бардом и племянниками…

Среди этих забот и ожиданий быстро промелькнула осень. И вдруг однажды ночью над Константинополем начинает падать необычный для этого города снег. Все выходят на улицу, подставляют руки, щупают: правда ли это снег? Да, снег! Пушистый, холодный, мокрый, он валит все гуще и гуще, идет всю ночь, следующий день, еще ночь…

Мчатся всадники из Фракии, Македонии, — там тоже выпал снег, на Планине засыпало все ущелья. Теперь князь Святослав мог бы со своими воями добраться до Константинополя только в том случае, если бы у них выросли крылья. Все успокаиваются — до весны воям Святослава не пройти Планины и Родопов.

И никто не знает того, что князь Святослав остановился в Преславе и не идет в горы вовсе не из-за снега. Думает он перед новым походом тяжкую думу.

Идучи на брань с ромеями, князь Святослав понимал, насколько она будет трудна. Что эта брань неизбежна, он знал, еще выступая из Киева. Здесь, в Болгарии, он тоже видел римских легионеров. Но императоры ромеев воевали с ним чужими руками: кесаря Бориса и с тыла — печенегов. В Преславе он узнал, что на запад от Родопов уже давно стоит войско ромеев. Оно готово к бою, и, если Святослав не пойдет на него, оно ударит ему в спину.


Вот почему, пройдя вторично Болгарию, взяв множество городов и, наконец, Преславу, князь Святослав остановился там и не шел вперед.Знал Святослав от своих гонцов и то, что в гирло Дуная вошли корабли ромеев со множеством воинов и греческим огнем. Значит, император Иоанн окружал его — Византия шла на Русь.

Зима? Да, зима в тот год была лютая. От людей князь Святослав знал, что в горах, на перевалах, в ущельях лежит снег, дороги пересечены реками. Пройти с большим войском через горы в эту пору было трудно.

Кроме того, еще в то время, когда вой Святослава продвигались от Дуная, к северным границам Болгарии подошло и очень помогло князю Улебу угорское войско. В Преславу к князю Святославу прибыли гонцы угорского князя, — их полководцы предлагали вместе с войском князя Святослава ударить на ромеев. Это было похоже на правду — римские императоры причинили много зла не только болгарам, но и уграм.

Святослав послал к уграм воеводу Свенельда. Он вернулся через месяц и привез радостное известие: угорский князь согласился поставить на борьбу с ромеями, под знамя киевского князя, несколько тысяч всадников. Свенельд договорился, что эти вой выступят немедленно и направятся прямо в долину за Преславой, где и будут ждать сигнала Святослава.

Наконец, помня о своей встрече в поле у Днепра с печенежским каганом Курей, Святослав послал гонцов и к нему, пообещав много золота, ратной добычи. Князь Святослав полагал, что золото кагану дать следует. Если печенеги и не очень охотно станут биться с ромеями, все же за спиной не будет коварных врагов.

Путь от Преславы до Днепра и обратно занял у гонцов несколько месяцев. К весне они вернулись с вестью, что кагана Курю не нашли, но договорились с ордой кагана Илдея. Печенеги уже стали на берегах Дуная и двинутся вдоль моря, чтобы через Месеврию выйти к Филиппополю.

Началась весна. Засинели на западе горы, растаяли снега, зашумели реки в ущельях, подсыхали дороги.

 

Князь Святослав повелел воям готовиться.

Вечером, когда уехали гонцы печенегов, князь Святослав встретил близ стен Преславы Калокира. Василик императора ромеев стоял на пригорке и любовался горами, залитыми багряным светом

— Великий князь! — Калокир кинулся к Святославу. — Я так давно не видел тебя, ты совсем забыл о своем старом друге.

— Нет, патрикий, — ответил князь Святослав, — о своих друзьях и обо всем, что им обещано, я никогда не забываю. Сам видишь: договаривались мы в Киеве, что пойду в Болгарию, -вот и пришел, обещал, что пойду на императора, — и уже выступаю.

Калокир поглядел исподлобья на Святослава.

— А не мало ли у вас сил, княже? — опасливо спросил он. -Были кровавые бои, а император собрал большое войско.

— Ох, патрикий, — засмеялся Святослав, — если б я боялся императора, разве выступил бы из Киева? И неужели ты здесь, в Болгарии, за это время ничему не научился?

— У тебя есть соратники? Не правда ли, княже?

— На брани, — ответил князь, — я полагался и полагаюсь только на свои силы.

Калокир облизал пересохшие губы.

— Я и мои друзья отблагодарим тебя, князь, за все в Константинополе во сто крат… Когда же ты полагаешь выступать?

— Очень скоро.

И оба поглядели вдаль, где в багряных лучах вилась дорога: вправо — на Средец, а влево — в горы, через перевалы и ущелья — на Константинополь.-

Лицо у Калокира было хмурое, длинные, сухие пальцы сжимались в кулаки. Он ждал, что князь Святослав обмолвится, расскажет, как и когда думает выступать в горы, проговорится о количестве своих сил. Тогда бы и Калокир решил, как быть ему дальше, что делать.

А князь Святослав думал, как тяжко будет ему воевать против ромеев. Много, очень много потратили сил и пролили крови русские вой у Дуная. Истерзанная болярами Болгария не может дать необходимой помощи, приходится просить ее у печенегов и угроз. Но придет ли эта подмога? Что ждет их по ту сторону Планины?

Когда в горах таяли снега, а в ущельях мчались быстрые потоки, над Пропонтидой, в Константинополе и фемах уже цвела весна.

Как раз в эту пору в Константинополь прибыли со своими легионами Вард Склир и патрикий Петр. Они долго гонялись за повстанцами в пустынях Каппадокии и наконец изловили их.

Вард Склир поступил так, как велел император. Он ослепил брата Никифора Фоки — Льва, постриг в монахи племянника Никифора — Варда и выслал на остров Хиос вместе с женой и детьми, жестоко покарал и всех их родственников.

С такими вестями полководцы возвратились в Константинополь. Император Иоанн встретил их радостно: отлично поступили его полководцы, изловив родичей императора Никифора и покарав их. Гнить им теперь до конца дней своих в монастырях, не видеть вовек солнца. Такие императоры не страшны Иоанну Цимисхию. Все реже и реже, наслаждаясь радостями этого мира, вспоминает он и Феофано — ей тоже до смерти томиться в келье на Проте, ее стерегут не только безбородые монахи, но даже этериоты.

Император Иоанн, вручив большие награды Варду Склиру и патрикию Петру, повелел им выступать во Фракию и сам собирался ехать с ними. Если Святослав не выйдет в долину, Иоанн поведет свои легионы в горы.

Готовясь к походу, император долго советовался со своим проэдром Василием. Когда в столице отсутствует василевс, его заменяет василисса, но и у нее проэдр должен быть первым. Проэдр склонил голову.

— Известен ли тебе историограф, — спросил Иоанн, — которого я мог бы взять с собой и который сумел бы достойно описать, как войска империи пройдут по Болгарии и разобьют Русь?

— Я знаю Иоанна, — ответил проэдр, — сына сановника Фе-одора, священника…

— Священник Иоанн всю жизнь славил Никифора, — сердито заметил император, — и сейчас пишет славословия на его гробнице… Все эти историографы — сторонники либо Константина, либо Никифора…

— Я слышал, что среди молодых диаконов святой Софии выделяется своим талантом Лев, родом из Азии, простого происхождения, но знаменитый своим красноречием.

— Очень хорошо, если он молод. А красноречие его вдохновят воинские подвиги ромеев. Позови Льва, поговори с ним и дай ему серебряную чернильницу. Пусть идет вместе с нами. Лев — диакон. Что ж? Пусть и он живет в веках! Империя должна знать свою историю.

Иоанн Цимисхий был еще далеко от Андрианополя, а в долине Марицы уже появились полководцы и виглы и вместе с ними вооруженные длинными веревками и шестами менсура-торы. Виглы рыскали по лесам и оврагам в поисках вражеских лазутчиков, а менсураторы, выбрав просторную равнину, к которой с двух сторон подходили леса, наметили, как разместить на ней стан.

Прежде всего они выбрали место для шатра императора в середине лагеря и там установили знамя. Отсюда отмерили веревками по тысяче оргий во все четыре стороны. Чтобы обозначить границы лагеря, натянули Между ними веревки.

А тем временем в долине уже появились тучи рыжей пыли. К месту будущего лагеря приближались оплиты, их было более десяти тысяч, и они сразу принялись копать широкий и глубокий ров, насыпать вал. Посреди вала и во рву они оставляли проходы — ворота, но, чтобы в лагерь не могли ворваться вражеские воины, и особенно конница, делали их подковообразными. Когда ров и валы были закончены, оплиты еще готовили «пустое место» за валом, куда могли залетать стрелы и камни, проложили большие и малые дороги, а среди лагеря утрамбовали место для «царского стана». Там поставили шатры для императора, протовестиария, стольника и охраны.

Это был целый город, пока еще безлюдный. Но для его защиты сделано было еще не все, и сплиты установили вокруг рва через каждые десять оргий железные столбы, натянули между ними веревки и повесили колокольчики. А на поле, за рвом, вырыли повсюду ямы — костоломки, забив на дно их заостренные колья.

Пока заканчивалась работа, к лагерю уже подошло ромейское войско, вокруг царского шатра остановились и раскинули шатры полки императора, их окружила кольцом боевая конница, а дальше — таксиархии фем. Лагерь сразу ожил, зашумел, повсюду ржали кони, к небу поплыли дымки костров.

К вечеру прибыл император Иоанн Цимисхий, верхом на коне, в серебристом скарамангии, в легком шлеме, с золотым мечом у пояса. За императором спешили полководцы, а впереди и позади них скакали бессмертные.

***

4

И еще раз, поздней ночью, в келью Феофано вошел Вард Валент. Он был очень встревожен.

— Проэдр Василий велел увезти тебя сегодня с Прота, — сказал Вард. — Для бегства все готово, скедия стоит под скалой, Бог послал нам попутный ветер.

— Но как мы выберемся отсюда? — взволнованно спросила Феофано.

— Через это окно. — И Вард указал рукой.

— Сквозь решетку?… Но ведь там — скала, пропасть?

— Не бойся, василисса! Прутья я сейчас перепилю, а со мной веревочная лестница. Ты спустишься по ней, за тобою -я, а внизу ждут люди проэдра Василия.

— Нет, Вард, я не в силах спуститься по этой лестнице. Это безумие — ночь, ветер, скала! Я разобьюсь и полечу в бездну…

— Проэдр Василий повелел мне сказать, что император Иоанн вступил в брак с Феодорой, а сейчас выехал в Болгарию на брань.

Ошеломленная этим известием, Феофано на мгновение застыла на месте. В келье монастыря было тихо, тишина царила и в коридоре, откуда через дверное окошечко падала полоска желтоватого света, только сквозь зарешеченное окно, выходившее на море, долетали вой и свист ветра да где-то внизу, под скалами, бушевало, ревело и стонало неспокойное море.

— Та-а-ак! — тихо процедила, до боли стиснув зубы, Феофано. — Хорошо, Вард, я согласна. Я поеду в Константинополь. Но как быть с детьми? — задумчиво спросила она.

— Ты едешь к своим сыновьям, — ответил Вард. — Будем молиться, чтобы Бог защитил и твоих дочерей. А сейчас — скорее, василисса. В монастыре сегодня неспокойно: появились новые этериоты, возможно, Феодора уже действует…

— Правда, — вздрогнула Феофано, — принимайся, принимайся поскорее за дело. А я помолюсь…

Она направилась в угол кельи и опустилась на колени перед ложем, где спали ее дочери — Феофано и Анна… Вард Валент завесил окошко в коридор, подошел к окну и за несколько минут перепилил железную решетку, согнул сильными руками прутья и прикрепил к ним веревочную лестницу.

— Все готово, василисса! — прошептал он и снял с дверного окошечка покрывало. — Иди сюда!

При слабом свете горевшего в коридоре светильника Вард увидел, как Феофано поднялась с колен, сделала шаг вперед, взяла что-то из ларя под столом и спрятала на груди. Потом подошла и остановилась у окна, над бездной

— Мне страшно! — Лицо ее побледнело, глаза расширились.

— Ты должна радоваться, василисса! Берись за эти веревки и смело спускайся по лестнице.

— Как страшно! — воскликнула она, все еще не решаясь.

Тогда Вард Валент взял Феофано сильными руками, посадил на холодный камень окна и склонил свое горячее лицо к ее холодной щеке.

— Спасибо, Вард! Я отблагодарю тебя, — прошептала она и поцеловала этериота из Буколеона.

— Мне ничего не нужно, василисса! — ответил он и ловким движением заставил ее встать на лестницу, беспокойно поглядывая на оконце двери, откуда безбородый подавал какие-то знаки…

Феофано повисла над бездной, нащупала ступени, стала на них и, немного овладев собой, начала спускаться. Но как это было трудно! Вокруг стеной стояла ночь, свирепый ветер раскачивал лестницу. Единственно, что она чувствовала среди полного мрака, — толстые веревки лестницы, шаткие поперечины под ногами да еще порою, когда ветер с моря прижимал лестницу к скале, холодный, мокрый камень, которого она касалась пальцами.

Особенно страшно было думать Феофано о пропасти, в которую она спускалась. Казалось, ей не будет конца. Феофано смолоду была ловка, у нее были крепкие, сильные руки, и она лезла, как кошка. И все же быстро теряла силы, веревки резали ладони; ноги срывались со скользких поперечин и часто повисали в воздухе. Порою, когда ветер отбрасывал лестницу от скалы, Феофано чувствовала, что вот-вот либо полетит в бездну либо ударится и разобьется о камень. Ее все больше охватывало отчаяние, безумный страх сковывал пальцы, сводил ноги.

И возможно, в одну из таких минут Феофано выпустила бы из рук веревки, сорвалась и полетела в пропасть, как вдруг высоко-высоко над собой услыхала крик:

— Феофано!

Крик подхватил и унес ветер. Но он достиг ее ушей.

Она вздрогнула и поняла, как далеко уже спустилась от окна своей тюрьмы, как близки должны быть твердая земля, берег. Руки ее сразу окрепли, стали гибкими и цеплялись, цеплялись за веревки, ноги находили поперечины; она спускалась ниже и ниже по лестнице и наконец почувствовала под ногами камень.

— Сюда, василисса, сюда! — услыхала Феофано в темноте несколько голосов.

Она пошла на эти голоса, поднялась на лодию, села. Следом за ней прыгнули гребцы.

— Где же Вард? О чем он думает? — спрашивали со всех сторон.

И вдруг высоко в воздухе прозвучал крик. Потом с шумом и свистом что-то пролетело мимо скалы и гулко упало на берег, недалеко от скедии.

Минуту все молчали. Только ветер завывал вокруг да бились о камни разбушевавшиеся волны.

А потом гребцы торопливо оттолкнули скедию, поставили паруса и помчались по высоким волнам в ночной мрак. Только Варда Валента не было с ними — его труп лежал на берегу Пропонтиды. Среди непроглядной ночи высоко над скалами мигал огонек в окне кельи, из которой бежала Феофано.

Укутавшись в теплую шаль, Феофано сидела на корме легкой лодии-скедии. Все вокруг: темные скалы острова, огонек, быстро исчезнувший позади, высокие волны, что, подобно разгневанным морским чудовищам, гнались за ними и рождались впереди, серая, густая мгла вокруг, свист и завывание ветра, туго натянутые паруса, — все напоминало страшный сон.

Но это был не сон. По скедии проворно бегали и возились у парусов молчаливые, неизвестные, но Преданные ей люди. Феофано бежала с Прота, откуда никто еще не возвращался. Она летела как на крыльях к желанному Константинополю. Еще до рассвета, если не переменится ветер, они будут там.

К ней подошел один из гребцов,

— Вард Валент знал, куда нам плыть, — сказал человек, — но сейчас он мертв. Куда повелишь ехать, василисса?

Вопрос захватил Феофано врасплох. Она была счастлива, что бежала с Прота, радостное чувство свободы заполнило ее целиком. Но куда им, в самом деле, плыть, куда должна она направить скедию?

 

И Феофано впервые пожалела о Варде Валенте. Какая неосторожность, — не спросить, куда должен был повезти ее этериот!

— Скажите, — спросила она, пытаясь что-нибудь узнать у стоявшего перед ней гребца, — вы откуда сюда приплыли? Из залива Большого дворца или из Буколеона?

Воин, схватившись руками за мачту, едва держась на ногах, ответил:

— Мы плыли сюда не из залива, а из Золотого Рога.

И Феофано поняла, что она напрасно спрашивает об этом. В Большом дворце, а также и в Буколеоне сидит теперь Феодора. Это она, наверное, послала свою этерию на Прот, она задумала убить Феофано, а убила Варда Валента. Ей, Феофано, нечего соваться в тихие гавани Большого дворца или Буколеона — там ее ждет гибель, смерть.

— Мы поплывем туда, откуда вы вышли, в Золотой Рог, - приказала она воину.

Скедия мчалась дальше во мрак, в пустоту, рассекала высокие волны, то взлетая, то глубоко зарываясь в воду. Лились потоки воды, пронзительный, холодный ветер захватывал дух.

Но Феофано готова была пробиваться через все моря, преодолевая любые препятствия!

О чем думала Феофано в эту позднюю ночную пору?

Совсем еще недавно она в Большом дворце вершила Деле, опираясь на сильного и уничтожая слабого. Теперь же там, во дворце, был Иоанн, но что происходило у него в душе, она не знала и не понимала. Туда вернулась и властвовала дочь императора Константина, которую она выгнала из Большого дворца. Так куда же идти Феофано в Константинополе, к кому обратиться?

Ранним утром скедия, вынырнув из морского тумана, промчалась по волнам мимо высоких стен и гавани Буколеона, мимо Большого дворца, круто свернула у мыса, где стоял Акрополь, налево и вошла в тихие воды Золотого Рога. Здесь гребцы взялись за весла и пригнали скедию к рыбачьей пристани, где уже стояли сотни челнов.

В женщине, которая, закутав шалью голову, вышла из скедии, направилась к воротам в стене и вместе со многими рыбаками и их женами беспрепятственно миновала их, никто не узнал бы Феофано. Никто не узнал ее и когда она шла в крикливой толпе по улице Месы, направляясь к Большому дворцу.

Однако в Большой дворец Феофано не пошла, а присоединилась к толпе богомольцев, идущих к святой Софии; с ними вступила в подворье собора, на паперть…

Очутившись в соборе, Феофано почувствовала себя свободнее. Богомольцев было еще мало. Слышались приглушенные шаги, звучали неясные голоса, в узкие окна огромного купола вливался синий свет. Внизу все еще было окутано полумраком, среди которого кое-где теплились, освещая золотые и серебряные ризы икон, желтые огоньки свечей.

Феофано хорошо знала этот собор. Сколько раз она приходила сюда замаливать свои грехи, просить у Бога счастья! Вон слева, в темноте, едва-едва вырисовывается дверь, за которой, как это хорошо известно Феофано, идет вверх длинная узкая лестница, а за ней начинается ряд палат с ложами, откуда можно незаметно для богомольцев наблюдать сверху за всем, что происходит в соборе и алтаре. Это катихумений — покои василиссы, куда никто, кроме нее, не имеет права заходить, где никто не может ее беспокоить. По правую руку от алтаря расположены такие же покои — мутаторий — для василевса.

И вдруг у Феофано возникла мысль, которая сначала показалась ей безрассудной, невыполнимой, а потом — удачным, разумным выходом из того сложного положения, в каком она оказалась. Все еще не снимая темной шали с головы, Феофано осторожно прокралась вдоль стены, остановилась, оглянулась по сторонам, снова прошла дальше и еще раз остановилась.

Теперь она стояла у порога двери, которая вела в катихумений. За дверью, где обычно стояла стража, никого не было. Феофано переступила порог и быстро побежала по ступеням.

— Куда? Куда? — услышала она за собой голос и шаги.

Но Феофано, уже сняв с головы шаль, смело поднималась по ступеням. Вот она в катихумении, дошла до кресла, в котором когда-то сидела как василисса, и тотчас опустилась, вернее, упала в него.

Здесь, в катихумении и в окружающих его покоях, никто, даже патриарх, не имел права посягнуть на нее. Это был единственный уголок в империи, где она оставалась императрицей. У величайшей грешницы мира защитником теперь был Бог.

К Феофано подбежали слуги, требуя покинуть катихумении.

Она ответила им:

— Я — василисса, а вы ступайте прочь!

Потом в катихумении явились священники, затем два епископа, они просили, чтобы Феофано встала с кресла. Феофано сказала:

— Зачем вы пришли? Что вам нужно? Я буду говорить только с патриархом Полиевктом…

— Патриарх Полиевкт почил.

— Тем лучше, — дерзко ответила Феофано. — Тогда пусть сюда придет живой патриарх.

И новый патриарх — монах с горы Олимп Василий — явился в катихумении.

Когда она увидела неловкого, костлявого монаха с лицом, до того заросшим волосами, что видны были только лоб, глаза, нос и рот, ее охватила ярость, как некогда в кабаке отца.

— Кто ты? — сурово спросила Феофано.

— Я… патриарх Василий.

— Ты — вселенский патриарх Василий? — Феофано расхохоталась. — Не верю! Перекрестись!

Растерянный патриарх перекрестился.

— Так чего же ты хочешь?

— Я требую, чтобы ты покинула святой храм.

— Покинула храм?! — смеялась Феофано. — О нет! Я не уйду, патриарх, отсюда никуда, пока не явится император Иоанн. И прикажи своим слугам принести мне есть и пить.

И случилось то, чего никогда не бывало в храме святой Софии. По строгому велению испуганной василиссы Феодоры патриарх Василий приказал священнослужителям день и ночь править в соборе службу, молиться за победу императора Иоанна над тавроскифами. Но все ворота и двери собора патриарх Василий велел держать на замке, а возле них поставили еще этериотов.

Только одна дверь, с северной стороны собора, где тоже стояли этериоты, оставалась отпертой — вход в катихумений. Но в эту дверь могли войти лишь патриарх да император.

***

5

Поздним вечером император велел явиться к нему в шатер Варду Склиру и патрикию Петру. Он хотел с ними поужинать.

Здесь, в лагере, все было готово к услугам императора. Напротив царского шатра стоял шатер его стольника, который вез с собой всякие яства, вина. Рядом находился шатер с одеждой и доспехами. Позади, в царской конюшне, рыли землю лучшие скакуны империи. За конюшнями помещались трубачи. Императора сопровождал также малый хор из собора Святых апостолов, где было несколько красивых диаконис. Все было к услугам Иоанна, как и в Большом дворце.

Император Иоанн мог чувствовать себя в этом лагере в полной безопасности. Как и всегда, он был отгорожен словно стеной от всего мира — между царским шатром и легионами стояли полки гвардии, бессмертные эскувиты, иканаты, арифмы, китониты. У стола и ложа прислуживали только безбородые, днем и ночью вокруг его шатра стояла этерия. Особа императора была в полной безопасности.

А еще дальше, за бессмертными, расположилась боевая конница, ближе к валу и рвам — таксиархии оплитов, за рвами всю ночь ходили керкетоны, по полю рыскали виглы. Эти десятки тысяч людей могли отразить самую грозную силу.

Потому, видимо, император Иоанн, попивая из золотого кубка чудесное красное вино, улыбался, когда расспрашивал Склира:

— Что докладывают, Вард, наши смелые лазутчики?

— Докладывают, василевс, что русские войска уже недалеко от нашего стана и утром будут в долине.

— Жаль, — вырвалось у императора, — что мы не смогли встретить их в ущельях.

— А может быть, и лучше, василевс, что мы их встретим здесь, на равнине. В теснинах не так страшны русы, как болгары.

— Это правда, — согласился Иоанн. — Проклятый народ, который грызет сырые шкуры, очень опасен в горах. Хорошо, Вард, мы встретим их здесь, на равнине. Что говорят лазутчики наши — есть ли у Святослава конница?

— Немного, — ответил Вард, — но и то больше болгары.

— Снова они! — вскипел император. — Ну, погодите, мисяне, я вам покажу, как дружить с Русью!

Иоанн Цимисхий жадно выпил вино и проглотил несколько сухих ягод.

И давнее, много раз пережитое чувство овладело Иоанном Цимисхием. Опьянев от вина, он, прищурив глаза, представил себе, как ходил когда-то с легионами по Азии, повелевал разрушать города, уничтожать людей.

В его памяти встали развалины этих городов, тысячи трупов неведомых ему людей, лежащие под открытым небом, лужи крови на желтом песке, стенание и плач.

Но не отчаяние, не скорбь о содеянном охватили его душу. Напротив, он жаждал видеть новые разоренные города, новые трупы, ему хотелось ощутить запах свежей крови на земле, крови русских и болгарских воев.

И точно так, как бывало прежде, протянув вперед холеную, белую, с золотым перстнем с изумрудом руку, он, размахивая ею в воздухе, рассуждал:

— Мы будем ждать их здесь — ведь иного пути у Святослава нет. Когда он приблизится, я прикажу войску выйти из лагеря. Эти тавроскифы не лучше, чем те войска, с которыми я до сих пор сталкивался. Они всегда идут вперед, как табун овец. И я проделаю с ними то же, что делал с другими в Азии. Ты, Василий, стань так, чтобы о твои полки разбилась первая волна варваров. Потом пусть воины сделают вид, будто не выдержали их натиска, и начнут отходить — все быстрее и быстрее. Нужно, чтобы наши воины, отступая, действовали ловко и, отходя, хорошо оборонялись. Чтобы были готовы в нужный момент разбежаться в стороны, и как можно скорее, дабы не попасть на копья наших всадников. А засада у меня будет уже наготове. Как только варвары приблизятся, всадники в тяжелой броне, скрытые в лесах, выскочат с двух сторон и ударят по тавроскифам. А в то же время воины, которые до сих пор отступали, должны повернуть и ударить на врагов — быстро, быстро! Таким образом, нападение на варваров будет вестись со всех сторон. Они очутятся в мешке. Если сделать все так, как я сказал, то мы, с помощью Бога, уничтожим множество русов и болгар. Киевский князь ищет брани и победы — он наткнется на ловушку и поражение…

— Блестящая мысль! — воскликнул Вард Склир, который с восторгом слушал рассуждения императора.

— Мы выполним твой приказ, император! — присоединился патрикий Петр.

— Ника! — Император поднял чару.

Увлеченный своим планом уничтожения русских воев, Иоанн вскочил с кресла и вместе со своими полководцами вышел из шатра.

Было уже поздно, но лагерь еще не спал. Тихо было только возле шатра императора, стольника и протовестиария, где стояли, вырисовываясь на сером небе, закованные в броню, вооруженные копьями и мечами бессмертные. Далее же в лагере слышались людские голоса, где-то ржали кони, ходила ночная стража.

Окруженный полководцами и стратигами, в серебристом скарамангии и багряной хламиде, с золотым шлемом на голове, император Иоанн Цимисхий стоял у своего шатра. Он смотрел на далекие, с голубыми снежными прожилками горы, широкую равнину, реку и леса над ней с правой стороны, две горы в белых шапках слева, на леса, которые тянулись, точно вытянутые руки, на север.

Среди равнины, недалеко от лагеря, уже стояло войско империи. Таксиархии, состоящие из оплитов, копьеносцев и стрелков, еще до рассвета выступили за ров и выстроились на равнине темными квадратами. Каждая из них в нужное время готова была ринуться вперед и начать бой. Имея около пятидесяти таксиархии, император оставил в лагере тысяч около десяти воинов, почти все его войско находилось сейчас на равнине. Недалеко от императора и его полководцев стояли в ожидании у своих коней связные стратигов. Каждый из них готов был вскочить в седло и скакать с приказом, когда и какой таксиархии вступать в сражение.

В предстоящем бою первый удар должно было нанести или же, в зависимости от обстановки, отбить чело, впереди таксиархий в несколько рядов, по два на оргию, чтобы не мешать друг другу, стояли в броне, со щитами и копьями в руках оплиты, за ними — также в несколько рядов — лучники, еще дальше — копьеносцы и, наконец, мечники. Это была могучая сила, готовая встретить врага тысячами стрел, лесом острых копий и мечей, стеной кованых щитов.

 

Но сила силу ломит, вражеские вой могли прорвать чело и углубиться в стан ромеев. Поэтому император Иоанн повелел стать сразу же за челом, по обе стороны таксиархий, легкой коннице: в случае, если русские вой прорвут чело, эта конница сомнет их, а если русские вой станут отступать, конница ринется вслед за ними и нанесет тяжелый, непоправимый урон.

И теперь с высокого пригорка император Иоанн видел свой стан: таксиархий стояли наготове, чело войска с его флангами напоминало тетиву туго натянутого лука. Достаточно было императору дать знак — связные стратигов помчатся на равнину, и войско, как могучий вал, хлынет вперед.

Но император не давал и не собирался подавать знак. Ему был виден не только ромейский стан. На расстоянии полета стрелы от войск империи, ближе к горам, стоял другой стан — вой князя Святослава.

Император видел, как князь Святослав выставил так же точно, как и он, широкое чело, — русские вой выстроились такой плотной стеной, что их червленые щиты касались друг друга и, отражая лучи солнца, напоминали издалека разложенный перед станом яркий костер. За щитоносцами стояли вой, их копья переливались, играли на солнце серебром, их было много — что жнивья на скошенном поле. Это и было чело князя Святослава.

Кроме чела, на некотором расстоянии от стана князь Руси поставил заслоны правой и левой руки — с пригорка были видны ряды возов с поднятыми вверх оглоблями и множество всадников.

За челом и заслонами, на равнине, среди которой возвышалось несколько холмов, располагался стан Руси — там темнело среди зеленых лугов множество полков. В глубокой долине позади стана, у самых горных отрогов, виднелся еще один заслон из возов.

Император Иоанн удовлетворенно улыбнулся — с первого взгляда стало ясно, что империя вывела на бой гораздо больше воинов, чем Русь. К войскам императора могла в случае нужды подойти еще и подмога из Адрианополя, а русским воинам могли помочь разве горы!

Правда, император не знал стойкости русских воинов. На войне — он хорошо это усвоил еще по походам в Азию — не всегда решало количество. В Азии ему не раз приходилось задерживаться с многотысячным войском перед небольшими городами, которые защищали лишь сотни воинов. И ему приходилось брать эти города измором и огнем.

Но император был уверен, что Русь истощена и не устоит перед его войском — сытым, стойким, сильным. Да и сражаются они, очевидно, как и все варвары, — скопом, полагаясь на силу, вследствие чего быстро ее и теряют.

Но все же, полагаясь на опыт, мощь, выдержку своего войска и считая, что на этот раз ему придется иметь дело с врагом неопытным и диким, император Иоанн старался предотвратить любую случайность и одним ударом разбить и уничтожить Русь, которая мешала империи подчинить Болгарию и препятствовала императорам Нового Рима двинуться на восток.

И потому, оглядев равнину, где стояли друг против друга два лагеря, император ромеев повернул голову направо и кинул взгляд на густой лес над рекой. Там ничего нельзя было увидеть. Скалы, груды камней, высокие деревья. Но за этим лесом, вдоль всего берега реки, император велел стать десяти тысячам закованной в броню так называемой тяжелой конницы. Там она и стояла. Грозная, непобедимая сила, которая в нужную минуту помчится, как смерч, и уничтожит русских воев.

Такая же засада скрывалась под невысокой горой в лесу, влево от него, — это и была та сила, которая обрушится на голову русов, когда они меньше всего будут этого ожидать, и завершит победой сражение.

Император дождался. Сечу, как он и хотел, начинала Русь. Император и его полководцы увидели, как над русскими полками взвились и зареяли стяги. Каждый полк, каждое княжество, каждые племя и земля шли со своими стягами. У больших княжеств были большие стяги, четырехугольные, похожие на огромные ветрила, иногда с двумя-тремя длинными клиньями внизу, из дорогих тканей, со знаками князей -медведями, звездами, кругами, лебедями, лодиями. Но были между ними стяги и поменьше, из простого крашеного полотна — голубые, как небо, красные, как огонь, желтые, как море пшеницы…

Настал долгожданный для императора Иоанна час. Воины империи видели, что на них идет Святослав, но стояли на месте и только отстреливались. Значительно позже, когда русские вой уже приблизились, ромеи стали отступать. Сначала дрогнули, разорвали ряды и двинулись назад первые пять таксиархий, которые вплотную вели бой с русскими воями. Немного погодя двинулось еще пять таксиархий… Император Иоанн и его полководцы представили себе, как обрадовались русские вой и сам князь Святослав, увидав, что ромеи кажут спины. Император воображал, с какой радостью, не встречая сопротивления, торопятся, продвигаются они вперед, К нему на пригорок долетел крик русских воев, — это был грозный крик, всегда нагонявший страх на врагов.

Но на императора Иоанйа этот крик подействовал иначе.

— Они идут в мою ловушку! — промолвил хриплым голосом Цимисхий. — Глядите, полководцы, как сейчас погибнет Русь! Быстрей, быстрей! Вперед, империя!

  Читать  дальше ... 

---

 002. Семен Скляренко. Святослав.

 003. Скляренко С.Д. Святослав.

---

КНИГА ВТОРАЯ

НАД МОРЕМ РУССКИМ

017. СВЯТОСЛАВ. С. Скляренко. 

---

037. Святослав.  Скляренко С.Д.

038. СВЯТОСЛАВ. СКЛЯРЕНКО СЕМЕН ДМИТРИЕВИЧ.  КРАТКИЙ ПОЯСНИТЕЛЬНЫЙ СЛОВАРЬ, КОММЕНТАРИИ, ХРОНОЛОГИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА

---

  В начало, читать

. Святослав. Скляренко С.Д. 

 Источник :   https://www.litmir.me/br/?b=24988&p=11 

  Слушать -   https://knigavuhe.org/book/svjatoslav-1/

***

***

ПОДЕЛИТЬСЯ

                

 

***

Яндекс.Метрика

***

***

 

***

***

 

Визитка дуэта...

***

***

 

***

О Святославе 
О рождении Святослава нам известно только то, что в год казни его отца древлянами в 945 году, ему было три года. Стало быть, родился он в 942 году.

... Читать дальше »

***

***

 

***

***

***

Святослав. Семен Дмитриевич Скляренко.

***

***

***

***

***

***

Фотоистория в папках № 1

Фотоистория в папках 002 ВРЕМЕНА ГОДА

Фотоистория в папках 003 Шахматы

Фотоистория в папках 004 ФОТОГРАФИИ МОИХ ДРУЗЕЙ

Фотоистория в папках 005 ПРИРОДА

Фотоистория в папках 006 ЖИВОПИСЬ

Фотоистория в папках 007 ТЕКСТЫ. КНИГИ

Фотоистория в папках 008 Фото из ИНТЕРНЕТА

Фотоистория в папках 009 На Я.Ру с... 10 августа 2009 года 

Фотоистория в папках 010 ТУРИЗМ

Фотоистория в папках 011 ПОХОДЫ

Фотоистория в папках 012 Точки на карте

Фотоистория в папках 013 Турклуб "ВЕРТИКАЛЬ"

Фотоистория в папках 014 ВЕЛОТУРИЗМ

Фотоистория в папках 015 НА ЯХТЕ

Фотоистория в папках 016 ГОРЯЧИЙ КЛЮЧ и его окрестности

Фотоистория в папках 017 На ЯСЕНСКОЙ косе

Фотоистория в папках 018 ГОРНЫЕ походы

Фотоистория в папках 019 На лодке, с вёслами

***

***

 

***

***

Страницы на Яндекс Фотках от Сергея 001

*** 

*** 

***

***

О книге - "Читая в первый раз хорошую книгу, мы испытываем то же чувство, как при приобретении нового друга". (Вольтер)

На празднике

Поэт Александр Зайцев

Художник Тилькиев и поэт Зайцев...

Солдатская песнь современника Пушкина...Па́вел Алекса́ндрович Кате́нин (1792 - 1853)

Шахматы в...

Обучение

О книге

Разные разности

Из НОВОСТЕЙ

Новости

Из свежих новостей - АРХИВ...

11 мая 2010

Аудиокниги

Новость 2

Семашхо

***

***

Прикрепления: Картинка 1
Просмотров: 273 | Добавил: iwanserencky | Теги: из интернета, Роман, Семен Скляренко, книга, литература, проза, слово, Русь, Святослав, история, текст | Рейтинг: 5.0/1
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *: