Дюна: Пол. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 438 - 6 Ноября 2023

Главная » 2023 » Ноябрь » 6 » Дюна: Пол. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 438

23:05

Дюна: Пол. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 438

***

Выполняя свою задачу, патрули кружили вокруг кольца из семи туманных деревьев. Гарни встал в охранение, а Лето быстро опустился на колени перед одним из семи стволов и достал из подсумка серебристый полусферический диск, из основания которого торчали два острых шипа. Лето прикрепил диск к дереву, глубоко воткнув шипы в кору. На диске вспыхнул зеленый индикатор готовности.

– Все в порядке, Гарни, идем дальше.

Лето укрепил еще один диск на следующем дереве, потом еще. Так, последовательно, он пометил все семь стволов.

Гарни мысленно прикинул расстановку охранников по периметру и скорость их движения.

– Осталось три минуты, милорд. Сейчас патрули окажутся на максимальном расстоянии друг от друга.

Диверсанты застыли в недолгом ожидании. Им показалось, что туман стал гуще. Лето, державший в руках активатор, по знаку Гарни нажал кнопку.

Разряды конденсаторов большой емкости произошли практически бесшумно, направив мощные электростатические импульсы по древесным стволам. Гигантские ветви туманных деревьев, достаточно чувствительные даже к слабым телепатическим воздействиям, были практически беззащитны перед таким интенсивным взрывом. Гибкие, прихотливо изогнутые ветви и сучья дернулись, словно лапки умирающего насекомого, а потом, выпрямившись, сблизились, образовав нечто вроде клетки из толстых прутьев.

– Как удавка из шиги, – невесело усмехнулся Гарни, – чем сильнее сопротивляешься, тем туже она затягивается.

Кружевные плетеные стены крепости из туманных деревьев в мгновение ока превратили отдельные комнаты и залы крепости в тюремные камеры. Несмотря на то что элаккские туманные деревья реагировали изменением формы ветвей в ответ на самые слабые воздействия, сами по себе эти деревья отличались необычайной прочностью. Внутри ветвей и стволов проходили волокна, прочностью не уступающие пластиловым кабелям. Маленькие помещения, спавшись, буквально раздавили находившихся там людей: были слышны отчаянные приглушенные вопли тех, кто медленно умирал от удушья.

Прад Видал вместе со своим семейством тем не менее остался жив. Элаккский правитель обхватил руками две сомкнувшиеся ветви, с силой их раздвинул и кричал из своей спальни в образовавшееся отверстие:

– Это покушение на убийство!

К цитадели уже бежали солдаты, стараясь определить, откуда произошло нападение.

Арманд Икац снабдил Лето и Гарни специальным снаряжением, которым пользовались рабочие команды в джунглях. Надев перчатки с острыми шипами на пальцах и липучки на подошвы, они, как жуки, стремительно взобрались на деревья, сделавшись невидимыми в густом тумане. Теперь от них требовались лишь быстрота, натиск и дерзость.

Видал увидел двух человек, карабкающихся вверх, увидел элаккскую форму и протянул руки навстречу мнимым спасителям.

– Освободите меня отсюда! У вас есть пилы?

Уцепившись шипами за стволы, Лето и Гарни остановились. Не отвечая мятежному правителю, Лето извлек из вещмешка циркулярную пилу с алмазным напылением, специально предназначенную для резки ветвей туманного дерева. Увидев пилу, Видал воодушевился.

– Отлично, поторопитесь!

Гарни рванулся вперед, но Лето остановил его.

– Этим займусь я сам.

Лето включил пилу. Алмазные зубья были усилены раскаленным лазерным полем. Элаккский герцог уже протягивал руки навстречу Лето. Он явно не узнал ни его, ни Гарни в форме Элакки.

– Скорее, люди самозваного эрцгерцога уже близко.

– Я очень хорошо знаю эрцгерцога, – звучно произнес Лето.

Видя отчаянно протянутые руки Видала, Лето не мог отогнать прочь мучительное воспоминание о трагическом дне свадьбы. Он подумал о своем друге Арманде, искалеченном до конца жизни, подумал о погибшем Ривви Динари, тучном мастере меча, закрывшем эрцгерцога своим телом. Вспомнил он и милую, невинную Илесу, зарезанную в миг, который должен был стать счастливейшим в ее жизни. Были убиты еще двенадцать человек, многие были тяжело ранены.

Нельзя было считать человеком того, кто отдал такой приказ. Это не человек – это чудовище, животное.

– Эрцгерцог Икац был моим другом! – воскликнул Лето. – Его дочь должна была стать моей женой, но она мертва. – Лето еще не любил ее, но мог полюбить, в этом-то и было все дело.

Видал перестал дышать, увидев приближающееся к нему лезвие пилы. Внезапно поняв, кто перед ним, он изумленно втянул ртом воздух и отпрянул в глубь сжавшейся спальни.

Алмазное лезвие резало сплетенные ветви, как режет горячий нож масло. Лето не ощущал никакого сопротивления.

Несмотря на всю ярость, горе и ужас, у Атрейдеса были все же барьеры, через которые он просто не мог перешагнуть. Герцог Лето происходил из рода гордых аристократов. Пилой он воспользовался только для того, чтобы вырезать в ветвях отверстие, достаточно большое для того, чтобы через него они с Гарни могли проникнуть в спальню Видала. Они спрыгнули внутрь. Лето все еще держал в руке вращающуюся пилу.

Пойманный в ловушку Видал потерял способность даже кричать.

Лето вспомнил угрозу своему Дому, угрозу своему сыну и наследнику Полу. Да, за всем этим злодейством стоял правитель Груммана, но именно элаккский герцог спланировал убийство, именно он приказал вделать режущие шестиугольные диски в терракотовые горшки. Свадебное кровопролитие целиком и полностью было на совести этого человека. Он сам, по доброй воле, вовлек себя в войну убийц.

Но Лето не желал падать вслед за своим врагом в моральную пропасть. Из мести он мог бы, конечно, отрезать Видалу руку, подвергнуть его пытке. Но не таков путь чести. Следование законам цивилизации не есть признак слабости. Должно соблюдать правила. Есть необходимость покончить с войной и сберечь человеческие жизни.

– Согласно законам Великой Конвенции, установленным правилам разрешения конфликтов между членами Ландсраада, – заговорил Лето, – я казню вас во имя мира.

Видал попытался что-то ответить, защититься, но Лето договорил до конца:

– Таким образом, я кладу конец вражде на Икаце.

Он сделал то, что должен был сделать, – без радости, без удовлетворения. Лето выпустил вращающийся диск циркулярной пилы. Смертоносное полотно с чавкающим звуком врезалось в шею герцога Элаккского и в мгновение ока обезглавило его.

– Будем надеяться, что солдаты в отличие от своего хозяина будут следовать правилам войны убийц, – заметил Гарни.

Оба поспешно сняли элаккскую военную форму и остались в мундирах Дома Атрейдесов, украшенных гордым гербом – геральдическим ястребом. На рукаве Лето, кроме того, была повязка, данная ему эрцгерцогом Армандом.

Внизу между тем продолжали метаться солдаты, ожидавшие фронтальной атаки. Некоторые взбирались на туманные деревья, помогая себе ножами и пытаясь проникнуть в комнаты, откуда доносились крики запертых там людей.

Гарни поднял с пола обезглавленное тело герцога Элаккского и, подтащив его к проделанному Лето отверстию, сбросил труп вниз. Как только тело упало на землю, несколько солдат закричали в ужасе, узнав своего правителя.

– Я – герцог Лето Атрейдес! – Доносившийся из непроницаемого тумана голос прозвучал зловеще громко. Лето поднял голову убитого врага за волосы, как военный трофей.

– В полном соответствии с правилами Великой Конвенции я устранил врага Икаца, человека, которого ваш законный эрцгерцог объявил мятежником и изменником. Мы преследовали только этого человека – не отступая от правил!

Сделав паузу, Лето продолжил:

– Если вы бросите оружие и не будете сражаться, то вас освободят от всякой ответственности. Вас не будут судить. Если же вы начнете сопротивляться распоряжениям вашего законного эрцгерцога, то мы уничтожим вас соединенными силами Домов Икаца и Атрейдесов. – По мере того как Лето говорил, туман постепенно рассеивался.

Вытянув вперед руку, Лето выставил на всеобщее обозрение отрубленную голову, хорошо различимую в утреннем свете. Было видно, как от изумления раскрылись рты у бледных, недоумевающих элаккских солдат. Наградив голову подходящим эпитетом, Лето швырнул ее вниз, под ноги элаккцам. Перевернувшись в воздухе, голова с отвратительным тошнотворным звуком стукнулась о землю. Солдаты отпрянули в стороны.

– Герцог Прад Видал составил заговор против вашего эрцгерцога и против Дома Атрейдесов, помогая заклятому врагу Икаца виконту Хундро Моритани. Они вместе убили Илесу Икац у свадебного алтаря. Ответить за это преступление должен был Видал.

Солдат охватили сомнения, было слышно, как они принялись переговариваться между собой. Гарни, не выдержав, громко крикнул им:

– Вы что, совсем одурели? Вы же знаете, кто ваш враг. Эрцгерцогу нужны вы и ваши мечи, чтобы драться с Домом Моритани. Кого вы предпочтете убивать – своих братьев или грумманцев?

===

Решившись вступить в сражение, мы сразу сталкиваемся со следующим вопросом: отступим ли мы после сражения или продолжим наступление?

Сафир Хават, мастер фехтования Дома Атрейдесов

К вечеру пиршество в стойбище каладанских дикарей закончилось. Костер зачадил и медленно угас, туша была ободрана до костей.

Но Пол никак не мог успокоиться. Напряженно прислушиваясь, он ловил ставшие уже знакомыми звуки джунглей – шелест листьев и жужжание бесчисленных насекомых. Теперь ему и Дункану предстояло решить, что делать дальше, но Пол явственно слышал, что ритм и мелодия звуков неуловимым образом изменились. Мальчик сосредоточенно нахмурился.

Туземцы тоже услышали смену звуковой гаммы и немедленно на нее отреагировали. Женщина-вождь схватила отполированную дубину и отдала своим людям какую-то команду.

Дункан поднялся и схватился за рукоять меча.

– Пол, включай защитное поле!

Гудение защитного экрана заглушило посторонние звуки. Пол извлек из ножен кинжал. Он принялся вспоминать приемы ближнего боя, преподанные ему Сафиром, Гарни и Дунканом, тренировавшими его до седьмого пота. До сих пор Полу не случалось убивать людей, но мальчик знал, что рано или поздно это произойдет, ибо в противном случае кто-то убьет его самого. Пол приготовился к схватке.

Стало ясно, что грумманские ищейки напали на их след.

Просвистевший снаряд с негромким пустым звуком взорвался среди обрамлявших поляну деревьев, сразу вслед за взрывом послышалось шипение газа, а затем прозвучал еще один щелчок. Теперь Полу стало ясно, какое оружие использовали против них. Сначала разорвалась рубашка снаряда, выпустив в воздух концентрированное облако горючего газа, а затем сработало устройство зажигания гремучей смеси.

Рыжее пламя всколыхнуло воздух, огонь бушевал, как каладанский ураган, в мгновение ока превращая папоротники и могучие деревья в обгорелые скелеты. Газ сгорел очень быстро, и Пол, прикрытый защитным экраном, практически не пострадал, если не считать легкой контузии от ударной волны, но вспышки огня оказалось достаточно для того, чтобы убить большую часть туземцев – на поляне лежали теперь многочисленные трепещущие обугленные тела. Одного вдоха людям хватило для того, чтобы сжечь легкие. Некоторые из уцелевших судорожно хватались за грудь и горло, пытаясь вдохнуть. Из их ртов струился черный жирный дым.

Почти все красивейшие ковры, сотканные сестрами-затворницами, обгорели от взрыва термической бомбы и, дымясь, свернулись, одна из женщин племени, обожженная до черноты, завернулась в ковер, чтобы загасить объявшее ее пламя.

Показались три человека, одетые в темную военную форму. Люди летели над кронами деревьев на подвесной управляемой платформе, с которой было так удобно охотиться на беззащитных жертв. Никакой скрытности, к чертям всю маскировку. Стреляя с платформы, убийцы громко кричали:

– За Дом Моритани!

Некоторые выстрелы были направлены в Дункана и Пола, но индивидуальные экраны отразили снаряды. Хотя, кажется, нападавшие стреляли сейчас по любой цели без разбора.

Уцелевшие от огня туземцы были готовы сражаться и схватились за свое примитивное оружие. Но у них не было индивидуальной защиты, и люди Моритани легко скосили их огнем. Начиненные взрывчаткой пули рвали на куски тела несчастных.

Пол не был избалованным герцогским отпрыском, нуждавшимся в постоянной опеке. Он заметил, что в глазах Дункана мелькнула нерешительность, каковую Пол истолковал без всякого труда. Мастер меча не мог решить, какую из двух возможностей выбрать, чтобы наилучшим образом защитить мальчика: сражаться или отступать. Но Пол избавил Дункана от принятия тяжелого решения.

– Мы будем драться, Дункан. Мы будем в большей безопасности, если остановим их.

– Как прикажете, молодой хозяин, – криво усмехнувшись, ответил Дункан.

Перекликаясь на тайном боевом языке воинов Дома Атрейдесов, оба бросились в атаку. Страшным ударом меча Айдахо насквозь пронзил одного из нападавших миньонов виконта.

У Пола не было времени восхититься мастерским ударом, ибо в этот момент второй убийца отбросил в сторону пустое ружье и выхватил кривой кинжал, похожий на ножи, которыми каладанские рыбаки разделывали рыбу. Пол быстро повернулся лицом к противнику и принял боевую стойку, одновременно развернув защитный экран так, чтобы отразить удар кривого клинка.

На убийце был надет мешковатый, не стеснявший движений, маслянисто поблескивавший костюм с капюшоном. Когда Пол нанес удар, его кинжал без труда разрезал ткань. Это был костюм, защищавший только от термического поражения. Видимо, трое убийц ожидали, что им самим придется оказаться в пылающем аду. Наверное, в их арсенале на подвесной платформе были и другие тепловые бомбы.

Пол отразил удар покрытого острыми зубцами лезвия, сделал стремительный поворот на триста шестьдесят градусов и нанес второй удар, который был отражен противником, понявшим, что перед ним отнюдь не беспомощный мальчишка.

Занятый схваткой, Пол не мог видеть, что делает Дункан. Вся вселенная сжалась до крошечного расстояния между ним и врагом. Пол не испытывал колебаний – он был готов убить этого человека. Преследование и неоднократные попытки убить их с Дунканом не оставляли места подобным сомнениям. Пол не испытал бы ни малейшего колебания, если бы противник в какой-то момент открылся и подставился. Именно этому учили Пола великие воины.

Видя, что Пол сражается не на жизнь, а на смерть, Дункан отбросил своего противника в сторону, ударив его щитом и едва не сбив с ног. Взмахнув зазубренным мечом, Дункан перерезал сухожилия противнику Пола. Человек, падая, испустил судорожный вздох. Дункан пинком придавил его к земле и заколол мечом, а потом снова повернулся к прежнему сопернику.

Эти трое убийц были не готовы встретить организованное сопротивление. Они думали, что им придется всего лишь обнаружить нужные трупы после взрыва зажигательной бомбы.

Увидев, что он остался один, последний убийца выхватил второй кинжал и с диким криком бросился на Дункана, но тот, найдя брешь в мелькающей перед глазами стали, ударил нападавшего мечом в живот, и убийца не сделал даже попытки уклониться от удара.

Думая, что схватка окончена, Пол вложил кинжал в ножны.

Но убийца, посланный Моритани, то ли находился под действием какого-то мощного стимулятора, то ли был обуян неуемной жаждой крови. Он, словно не замечая проткнувшего его меча, насаживаясь на него, придвинулся ближе к Дункану, целясь в него обоими кинжалами, стараясь пронзить защитное поле.

Дункан изо всех сил пытался высвободить оружие из тела противника, но тот был уже слишком близко. Меч застрял между нижними ребрами, и Дункан отчаянно пытался повернуть меч за рукоятку и вытащить его. Генератор защитного поля отключился.

Пол снова обнажил кинжал и бросился на помощь Дункану.

Насаженный на клинок убийца, кривясь, продолжал продвигаться вперед, сгибая своей тяжестью меч. Пол не успевал на помощь другу.

Но в этот миг неведомо откуда возникла тень банши. За спиной убийцы выросла фигура седой женщины-вождя. Она подняла свою усаженную острыми зубьями дубину и обрушила ее на голову грумманца. Раздался звук, похожий на треск раскалывающейся параданской дыни.

Дункан и Пол израсходовали все свои аптечки, оказывая помощь уцелевшим туземцам. Выжили немногие – три четверти погибло от взрыва и огня убийц.

Пол огляделся. Он был подавлен и утомлен.

– Если они охотились за нами, Дункан, то зачем убили так много ни в чем не повинных людей?

– Такое нападение – признак отчаяния. Мне кажется, что эти трое были последними, хотя я могу и ошибиться.

– Значит, мы снова будем прятаться?

– Я бы сказал, что это наилучший выбор.

Так же, как и у других убийц, у этих не было никаких знаков различий и личных документов. Отец Пола, Гарни и эрцгерцог Арманд очень скоро начнут полномасштабное наступление на Грумман, а они с Дунканом, как жалкие беглецы, прячутся в джунглях.

Когда Пол снова заговорил, в его голосе прозвучали командные нотки, которым он научился у своего отца герцога, и оттенки Голоса Бинэ Гессерит, усвоенные после уроков матери.

– Дункан, мы возвращаемся в замок Каладан. Скрываться здесь не безопаснее, чем жить в замке с отцом. Я – наследник Дома Атрейдесов, и нам надо участвовать

в его делах. Я не собираюсь показывать противнику спину ни в рукопашной схватке, ни в войне.

Дункан встревожился.

– Я пока не могу на сто процентов гарантировать вашу безопасность, молодой хозяин, а непрестанные нападения говорят о том, что опасность отнюдь не миновала.

– Опасность может подстерегать нас везде, Дункан. – Несмотря на то что Пол отличался хрупким сложением, он чувствовал себя сейчас настоящим герцогом. За последние недели мальчик разительно изменился. – Ты же сам видишь: пребывание на Каладане не защитит меня. Мы не можем найти здесь надежного убежища. Даже в самых укромных уголках нас выслеживают потенциальные убийцы. И сам подумай о тех людях, которые погибли из-за нас, – эти туземцы. Сестры-затворницы, Суэйн Гойре. Какой смысл прятаться дальше? Лучше уж я буду рядом с отцом.

Пол видел, что Дункан напряженно обдумывает трудное решение. Было ясно, чего Дункан хочет; надо было только убедить мастера меча в том, что это единственное приемлемое решение.

– Дункан, нам надо всегда идти по пути чести. Дом Атрейдесов должен воевать как одно целое. Ты можешь придумать лучший способ подготовить меня к моей судьбе?

Дункан в задумчивости провел ладонью по своим вьющимся черным волосам.

– Не сомневайтесь, я бы с большей радостью оказался сейчас на Груммане, на поле сражения. Армия может защитить вас не хуже, чем я.

Пол улыбнулся и кивнул в сторону погнутого меча, принадлежавшего когда-то старому герцогу.

– Кроме того, Дункан, тебе чертовски нужен новый меч.

===

Некоторые правители возводят величайшие сооружения для того, чтобы их помнили; другие нуждаются в великих разрушениях, чтобы оставить след в истории. Но я – я хочу сделать и то и другое.

Из беседы принцессы Ирулан с Муад’Дибом

Уитмор Бладд – архитектор и мастер меча – восхищенно смотрел на детальную голографическую модель, словно не веря, что смог сотворить такое чудо.

Улыбаясь, он повернулся к Полу.

– Ваша величественная цитадель никогда не будет завершена, милорд, и это соответствует моему плану. Ваши последователи будут видеть во дворце символ того, что ваш труд никогда не будет завершен. – Он хрустнул гибкими пальцами. – Но тем не менее я горд окончанием строительства первой фазы.

На плотной объемной голограмме, возвышавшейся над большим столом в конференц-зале, была видна основная часть огромной крепости, величиной уже превосходившей небольшой город. Центр этой крепости находился в старой арракинской резиденции; модель производила впечатление солидности и осязаемости. Полупрозрачными голограммами были показаны те новые постройки, которые Бладд собирался возвести. Пристройки по величине не уступали городским районам, башни были такими высокими, что их крыши находились едва ли не в стратосфере, а в лабиринтах коридоров впору было разбираться навигаторам Гильдии.

Пол скептически поморщился.

– Мастер Бладд, стоимость этой постройки может разорить даже КООАМ. Или вы полагаете, что финансовые возможности моей Империи неиссякаемы?

Мастер меча лишь улыбнулся в ответ на это саркастическое замечание.

– Именно так я и полагаю, милорд. Я представляю эту модель не для того, чтобы просить больше денег или требовать дополнительно рабочих, но лишь для того, чтобы предложить зрелищный праздник, своего рода выход, открытие. – С этими словами Бладд включил пульт управления голограммой, и дополнительные проектируемые постройки растворились в воздухе, оставив только уже построенное. – Подумайте об этом, как о гала-представлении, ведь представители всех покоренных в джихаде планет будут приезжать сюда для изъявления своей покорности.

В конференц-зале, кроме Пола и Бладда, находились еще Чани и Корба. Оба хмурились, стараясь усвоить сказанное щеголеватым мастером меча и понять, что именно он имеет в виду. Во главе стола сидела Алия. Ее фигурка терялась на фоне громадной голограммы.

– Мне кажется, что вы просто хотите выигрышно представить свою работу, мастер меча, – сказала она.

Бладд смутился.

– Вы, дитя мое, как всегда сразу добираетесь до сути всех вещей. – Он протестующе поднял руки. – Естественно, я горжусь своей работой. Разве есть лучший способ оставить неизгладимый след в истории? Через много лет после моей смерти меня будут вспоминать не только вкупе с моими старыми друзьями Ривви Динари и Дунканом Айдахо, но и с такими людьми, как мой предок Порце Бладд и Йоол Норет – основатель школы мастеров меча Гинаца.

Тихим голосом заговорил Корба:

– В такой крепости трудно будет наладить работу службы безопасности со всеми этими планетарными правителями и представителями Ландсраада, Усул. Многие из них тебя презирают.

Полу очень хотелось, чтобы здесь присутствовал и Стилгар, но наиб в это время вместе с отрядом фрименов преследовал группу упорных сторонников графа Торвальда. Пол нахмурился.

– Ты хочешь сказать, что в такой крепости будет невозможно обеспечить мою безопасность?

Теперь смутился Корба.

– Конечно, нет, Усул.

– Разве силой вашего предзнания, милорд, вы не можете предвидеть и устранять все возможные опасности? – наивно спросил Бладд.

В ответ Пол тяжело вздохнул. С каждой новой битвой, с каждым новым кризисом, с каждым поражением (которые его верные сторонники и почитатели считали проверкой на верность, а не просчетом) Пол все больше проникался сознанием неопределенности своего знания. Год за годом джихад становился все более жестоким, дела шли все хуже, а Пол не видел выхода, но продолжал с непоколебимым упорством двигаться по пути, который когда-то показался ему ужасным, но единственно ясным.

В последнее время его стал преследовать ставивший его в тупик сон. Раз за разом Пол видел в сновидениях рвущуюся вперед по деревянным волнам деревянную рыбу. Символ его каладанского детства оказался ложным? Был ли он рыбой? Он не мог понять, что означает этот сон.

– Мои видения неопределенны и неполны, Уитмор. Я могу видеть во сне грандиозные подвижки дюн, но не всегда могу предсказать движения отдельных песчинок, составляющих эти дюны.

Но при этом, как только Бладд предложил устроить празднества, Пол почувствовал, как хаотично сталкиваются в неразрешимом конфликте будущности, многие из которых были чреваты для него большими опасностями. В некоторых случаях он, идя по избранному пути, становился мучеником. Но Пол твердо знал одно: невзирая на страшную цену, человечество должно будет пережить невероятно жестокую битву, ожидавшую его в далеком будущем. Однако, заглядывая так далеко вперед, Пол должен был остерегаться ловушек.

Сам факт, что так много людей молились ему и верили, что Муад’Диб видит и знает все, мешал его способности провидеть будущее. Но это будущее всегда было непосредственно впереди – иногда затуманенное, а иногда абсолютно ясное и отчетливо видимое в своих мельчайших деталях. Он не сможет избежать будущего, куда бы оно его ни привело. Путь, которым ему суждено идти, определяется судьбой и его собственными действиями и поступками.

Он принял решение.

– Да, настало время объявить всенародно о моих победах и дать усталым людям отдохнуть и повеселиться. Пошлите за Ирулан. Скажите, что она нужна мне.

Из-за того, что Ирулан редко выходила на люди и жила затворницей в своих покоях, по дворцу поползли слухи, что она завела себе любовника, так как Муад’Диб отказывается делить с ней ложе. Правоверные предпочитали думать, что она предается медитациям и в одиночестве молится за Муад’Диба.

Но сам Пол прекрасно знал, что Ирулан почти все свое время посвящает написанию следующего тома его биографии. Он лично читал черновики, замечая неточности и искажения, призванные вылепить из него образ мессии. Так как все искажения почти всегда совпадали с его целями, Пол редко просил Ирулан устранять такие неточности. Он думал о них с улыбкой.

«Ирулан собирает зерна истины и пересаживает их в бесплодную пустыню».

Пол требовал от своих шпионов разнюхивать, не пишет ли Ирулан подстрекательских и мятежных воззваний для распространения их среди населения. Пока шпионы не нашли ничего предосудительного. Пол не думал, что Ирулан стремится разжечь революцию, ибо всякая революция едва ли изменила бы что-то в жизни самой Ирулан. Несмотря на то что полностью Муад’Диб не доверял своей официальной жене, были такие вещи, в которых на нее можно было положиться. Например, сейчас речь шла именно о таком деле.

Повинуясь Муад’Дибу, Ирулан явилась в конференц-зал, в центре которого продолжала мерцать величественная голограмма. Правда, сухощавого мастера меча уже не было – он отправился заниматься приготовлениями к празднику. Армии рабочих предстояло навести последний глянец, вычистить и отполировать каждый угол, каждый камень, каждое резное украшение; Бладд настаивал на том, что окончательную отделку небесного зала приемов он должен выполнить собственными руками, ибо никто из его подчиненных не обладает таким, как он, чувством совершенного. Правда, в этом Корба решительно не соглашался с мастером меча.

Светлые волосы Ирулан были скреплены сзади в изящный, хотя и отнюдь не экстравагантный пучок. В таком виде Ирулан нравилась Полу гораздо больше, чем в официальном роскошном наряде и с пышной прической. Голубые глаза Ирулан пытливо оглядели присутствующих.

– Вы звали меня, мой супруг?

– Я хочу поручить вам, Ирулан, одно важное дело, с которым вы, как мне кажется, справитесь лучше других. Вам надлежит восстановить наши контакты с наиболее знатными фамилиями Ландсраада.

Пол рассказал супруге о готовящейся праздничной церемонии.

– Помогите мне созвать их сюда. Выберите по одному представителю от каждой планеты моей Империи и пригласите их сюда на празднование окончания строительства первой части моей императорской крепости.

Заговорил Корба, вкладывая всю свою горячность в каждое слово:

– Этот праздник позволит проверить всех правителей на верность Муад’Дибу. Мой Кизарат поможет уточнить и согласовать все детали. Мы назовем это Великой Капитуляцией. Все должны подчиниться воле Муад’Диба. Присутствие на празднике является обязательным.

– Даже для моего отца, правителя Салусы Секундус? – удивленно спросила Ирулан.

Пол побарабанил пальцами по столу.

– Шаддам IV – один из моих подданных, он – не исключение.

Ирулан сразу задумалась.

– Я могу написать приглашения и помочь разослать их. Причем приглашения будут составлены в таком тоне, что от них невозможно будет отказаться. Но вы представляете себе, во что обойдется такая экстравагантность? Вы принимаете в расчет возможные гражданские смуты, вопросы охраны и обеспечения безопасности, организацию движения через космопорты? Справится ли Гильдия с таким количеством рейсов?

– Гильдии придется с ним справиться, – твердо отрезал Пол. – Правители сами помогут снизить издержки. Каждый представитель прибудет на Дюну, имея в трюмах цистерны с водой.

В глазах Ирулан появилось удивление, сменившееся восхищением.

– Очень ловкий прием. Во-первых, не придется без нужды перенапрягать планетарные бюджеты, а во‑вторых, фримены будут просто в восторге. Это великолепный жест.

– Символический и одновременно весьма практичный. Привезенную воду мы поровну распределим среди жителей Арракина, – сказала Чани. – Таким образом, мы еще раз продемонстрируем всем щедрость Муад’Диба.

Ирулан отвесила Полу легкий поклон.

– Я немедленно напишу моему отцу и подготовлю письма, которые с курьерами Гильдии будут разосланы членам Ландсраада и другим благородным лордам.

Пол не сомневался, что каждое письмо будет подписано: «Принцесса Ирулан, дочь Шаддама IV, супруга Императора Пола Муад’Диба Атрейдеса». Впрочем, это был ее долг.

===

У Хасимира Фенринга мой отец научился пользоваться людьми, как козырными картами в политических играх.

Принцесса Ирулан. Дом моего отца

– Сир, я принес вам послание от вашей дочери, принцессы Ирулан.

Одетый в серую форму сардаукарской гвардии баши Зум Гарон, держа фуражку в одной руке, другой протянул бывшему Императору почтовый цилиндр. Шаддам в это время заканчивал завтрак, сидя с дочерью Уэнсицией и ее мужем в аскетически убранной гостиной своей частной резиденции. Служанка унесла ребенка; Шаддам не терпел возни с младенцем во время чинной трапезы.

– Кто вам сказал, что я хочу получать от нее письма? – Шаддам сделал знак Уэнсиции принять цилиндр. – Я с большим нетерпением жду вестей от Фенринга.

Сидевший рядом с Уэнсицией (намного ближе, чем допускал этикет) Далак просиял.

– Сир, вы позволите мне написать моему кузену? Я смогу убедить его вернуться к нам. Я счастлив продолжить свои усилия.

Уэнсиция, нахмурившись, обратилась к мужу:

– Не переоценивай свои важность и влияние. Это становится скучным. Граф Фенринг едва ли помнит о твоем существовании.

За предыдущие полгода Далак дважды покидал Салусу Секундус, утверждая, что сможет отыскать кузена и поговорить с ним. Каждый раз, однако, он возвращался ни с чем, «столкнувшись с непредвиденными дорожными трудностями». Он не смог побывать на Тлейлаксе и тем более отыскать Фенринга, хотя в свое время это легко удалось баши Гарону. Оба раза, вернувшись, Далак был по-детски обескуражен и лишь пожимал плечами, объясняя свою неудачу.

Шаддам, правда, доподлинно знал, что собирался делать Далак во время своих неожиданных отлучек. Глупо улыбающийся муж Уэнсиции вовсе не был таким дурачком, каким хотел казаться. Напротив, в нем было кое-что и от Хасимира Фенринга. Шаддам собирался извлечь максимальную пользу из неосмотрительности своего зятя…

Уэнсиция подозрительно осмотрела цилиндр.

– На нем личная печать Ирулан и печать Императора.

– Это официальное послание, – сказал Гарон, все еще стоя по стойке «смирно». – И еще одно, сир. Мне так и не удалось уговорить графа Фенринга переменить его решение. Он шлет вам заверения в дружбе и тысячу извинений, но обстоятельства пока не позволяют ему вернуться на Салусу.

– Дал ли граф Фенринг ответ на обращения его кузена? – задавая этот вопрос, Шаддам пристально посмотрел на съежившегося Далака.

– Граф не сказал ни слова о своих контактах с супругом Уэнсиции, сир. Но я буду продолжать свои усилия при каждом посещении планеты тлейлаксу. Они начали создавать вашу частную армию, как вы того потребовали, сир.

– Сможет ли Далак убедить своего кузена или нет, не важно. Когда наши планы начнут воплощаться в жизнь, Фенринг не удержится от того, чтобы в них участвовать. Я твердо в этом уверен.

Далак счел за благо сменить тему разговора.

– Я полагал, что Ирулан не дано права участвовать в официальных делах. – Он перегнулся через плечо Уэнсиции, чтобы лучше рассмотреть цилиндр. – Неужели Пол Атрейдес наконец решил прислать сюда свои воинские формирования и рабочие команды, чтобы начать работы по переустройству экологии? Буду рад, если нашему маленькому Фарад’ну удастся вырасти на более гостеприимной планете.

Уэнсиция сорвала печати и прочитала письмо.

– Муад’Диб желает продемонстрировать всем свою новую цитадель, которая, как он утверждает, размерами и роскошью далеко превосходит императорскую резиденцию на Кайтэйне.

Уголки губ Шаддама скорбно опустились. Он отвернулся и посмотрел в окно на расстилавшийся вокруг неприветливый пейзаж.

– Есть там какие-нибудь дополнения, касающиеся лично меня?

– Он приглашает на Дюну представителей всех аристократических Домов и всех благородных семейств, включая и Коррино с Салусы Секундус. Ради такого случая Пол готов снять ограничения, запирающие вас здесь. – Уэнсиция подняла голову. – Это не приглашение, отец. Скорее, это вызов. Вам, или вашему представителю, настоятельно рекомендуют прибыть на церемонию Великой Капитуляции в Арракине и привезти с собой груз воды в дар Императору.

– Император – это я. – Шаддам сказал это машинально и без особой убежденности в голосе.

– Это дар Муад’Дибу. Здесь есть уточнение, касающееся минимально допустимого количества воды.

– Мне дали понять, что такие же приглашения разосланы всем планетарным правителям. Я бы не советовал игнорировать этот вызов, – сказал баши Гарон. – Фанатики Муад’Диба будут рады ухватиться за любой предлог, чтобы убить вас и искоренить род Коррино.

Шаддам понимал, что его военачальник прав.

– Сказано ли в послании, кто именно должен приехать? Или подойдет любой представитель? – Взгляд Шаддама упал на застенчивого мужа Уэнсиции. Тощий человечек, разодетый в кружева и шелк, как принц крови на придворном балу, держался подальше от реальностей окружавшего его мира и старался не досаждать тестю. – Может быть, настало время, Далак, доказать, что и ты годишься на что-то полезное. Дай мне совет, что делать, как делал в прежние времена твой кузен граф Хасимир Фенринг. Убей одного из моих врагов, как сделал бы это Фенринг. Поезжай в Арракин как мой представитель и найди способ убить Муад’Диба.

– Сир, – лицо Далака сделалось бледным как мел, – неужели у вас нет более подходящих для этого людей?

– Нет, нет ни одного, кем я мог бы рискнуть. – Шаддам с наслаждением наблюдал за зятем, лицо которого выражало потрясение – никто еще так не обижал Далака. – Что от тебя толку, Далак? Хасимир сделал бы это с легкостью. Моя дочь говорит, что, проснувшись, ты в первую очередь начинаешь смотреться в зеркало, стоящее у твоей кровати. Это что, деяние, достойное надежного союзника, каковым ты должен быть для меня? У меня слишком много таких ничтожных союзников, и именно поэтому Дом Коррино впал в немилость.

Далак напрягся, изо всех сил стараясь сохранить остатки гордости.

– Да, я ухаживаю за своей внешностью, чтобы достойно выглядеть при вашем дворе. Это исключительно ради вашего величества. Я сделаю все, что вы прикажете. Это мой долг. Моя жизнь, ее благополучие, целиком и полностью зависят от благоденствия Дома Коррино, от восстановления его блеска и славы.

– Ах вот оно что, от восстановления его блеска и славы. Возможно, я смогу тебе помочь.

По знаку Шаддама через боковую дверь в гостиную вошли четверо слуг, толкавших перед собой плывущие на пневматических подвесках несколько больших ящиков.

– В этих ящиках находятся величайшие и самые ценные сокровища Дома Коррино. Мы восстановили свою собственность. Каким-то образом эти сокровища исчезли из наших подвалов и тайных хранилищ, а потом были обнаружены на черном рынке.

По паническому страху, мелькнувшему в глазах зятя, Шаддам понял, что Далак превосходно осведомлен о содержимом ящиков.

– Я… я рад видеть, что эти ценности вернулись к своему законному владельцу.

Шаддам поднялся со своего места и, обойдя стол, подошел к зятю.

– Это было очень трудно и дорого обошлось, но думаю, компенсацию легко извлечь из твоих частных счетов.

Уэнсиция посмотрела на мужа так, словно он на ее глазах превратился в груду гниющей вопиющей плоти.

– Ты украл и продал фамильные ценности Коррино?

– Ну, конечно же, нет! – Далак довольно искусно разыграл искреннее возмущение. – Я не имею ни малейшего отношения ко всем этим махинациям.

– Теперь мы знаем, почему у тебя возникли большие трудности с визитами на планеты тлейлаксу и почему ты не смог встретиться с графом Фенрингом. Он, Уэнсиция, был по горло занят совершенно иными делами.

– Нет, я полностью отметаю эти голословные обвинения. Где доказательства?

– Слово Императора есть единственное доказательство, каковое должен принять любой его подданный.

На самом же деле в распоряжении Шаддама было множество документов, протоколов и видеоизображений совершенных Далаком сделок. Вопросов тут не было. Шаддам посмотрел в сторону баши Гарона.

– Гарон, нет ли у вас при себе какого-нибудь не слишком нужного вам сейчас оружия, которое вы могли бы одолжить этому молодому человеку? Какой-нибудь кинжал или миниатюрное ружье, которые вы обычно держите за голенищем или в рукаве? Или, может быть, пистолет с отравленными пулями, который сейчас лежит у вас во внутреннем кармане. Кажется, это было бы самое подходящее оружие для моего женоподобного зятя.

Гарон послушно извлек из внутреннего кармана маленький пистолетик размером в половину мужской ладони, не вполне, впрочем, понимая, что задумал Шаддам.

Далак был сильно испуган и не мог этого скрыть. Граф Фенринг никогда бы не повел себя так даже в самых крайних обстоятельствах.

– Сир, это какое-то недоразумение. Я могу доказать свою ценность. Позвольте мне поговорить с кузеном. Я смогу убедить его вернуться на Салусу. Я знаю, что смогу! Я сделаю все, чего вы потребуете.

– Так как Далак является моим верным подданным, то вы можете дать ему такое оружие, баши. Возможно, он сможет использовать его на службе моей особе.

Не колеблясь, баши без лишних слов протянул смертоносное оружие Далаку, который неохотно его принял. Шаддам увидел, как Гарон незаметно положил правую руку на рукоять шпаги, чтобы при необходимости сразу же выхватить оружие. «Да, – подумал Шаддам, – на сардаукара можно всегда положиться».

После того как Далак взял пистолет, бывший Император принялся ледяным тоном терпеливо инструктировать своего зятя:

– Для начала основная информация. Для того чтобы выстрелить, отведи казенную часть своим наманикюренным ногтем и нажми на открывшуюся кнопку. Теперь ты видишь, откуда вылетают пульки?

Далак, скривив недовольную гримасу, с отвращением смотрел на оружие.

– Э… да. В‑вы хотите, чтобы я кого-то убил, ваше величество? Кто вызвал ваш гнев?

– Не надо направлять пистолет на живых людей. – Шаддам говорил таким тоном, словно обращался к ребенку. – Достанет ли тебе мужества воспользоваться этим оружием?

Далак с трудом сглотнул слюну, посмотрел на жену, а потом ответил с напускной храбростью:

– Если вы прикажете мне, мой Император.

Кажется, Далак решил, что ему удастся выпутаться из этой неприятной истории.

***

---

=== Источник : https://www.litlib.net/bk/176683/read

=== Источник : https://vse-knigi.com/books/fantastika-i-fjentezi/boevaja-fantastika/page-34-298179-dyuna-pol-braian-herbert.html

=== Источник : https://knijky.ru/books/dyuna-paul

===

***

Словарь Батлерианского джихада