Главная » 2021»Март»4 » Туманность Андромеды. РЕКА ВРЕМЕНИ . Иван Ефремов. 007
02:34
Туманность Андромеды. РЕКА ВРЕМЕНИ . Иван Ефремов. 007
***
Глава четвертая. РЕКА ВРЕМЕНИ
Веда Конг и Дар Ветер стояли на круглой маленькой площадке винтолета, медленно плывшего над бесконечными степями. Легкий ветерок разводил широкие волны по цветущим густым травам. Вдали налево виднелось стадо черно-белого скота - потомков животных, выведенных путем скрещивания яков, коров и буйволов.
Невысокие холмы, тихие реки с широкими долинами - простором и покоем веяло от этого устойчивого и плоского участка земной коры, некогда называвшегося Западно-Сибирской низменностью.
Дар Ветер задумчиво смотрел на землю, когда-то покрытую бесконечными унылыми болотами и редкими чахлыми лесами сибирского севера. Он мысленно видел картину древнего мастера, еще в детстве произведшую на него неизгладимое впечатление.
Над излучиной огромной реки, образовавшей высокий мыс, стояла серая от старости деревянная церковь, сиротливо обращенная к простору заречных полей и лугов.Тонкий крест на куполе чернел под рядами низких тяжелых туч. На маленьком кладбище позади церкви несколько ив и берез склоняли под ветром свои растрепанные вершины. Низко опущенные ветви почти касались полуистлевших крестов, поваленных временем и бурями, среди свежей мокрой травы. За рекой громоздились серо-фиолетовыми глыбами ощутимо плотные облака. Широкая река
отсвечивала безжалостным железным блеском. Тот же холодный блеск лежал
повсюду. Дали и ближний план были мокры от назойливого осеннего дождя
холодных и неуютных северных широт. И вся гамма синевато-серо-зеленых
красок картины говорила о просторах неурожайной земли, где человеку жить трудно, холодно и голодно, где так чувствуется его одиночество, характерное в давние времена людского неразумия.
Окном в очень далекое прошлое казалось Дар Ветру эта картина в музее в глубине прозрачной защитной брони, обновленная и подсвеченная невидимыми лучами.
Дар Ветер безмолвно оглянулся на Веду. Молодая женщина положила руку на поручень борта платформы. Склонив голову, она сосредоточенно думала, следя за клонящимися по ветру стеблями высоких трав. Ковыль серебрился широкими медленными разливами, неторопливо плыла над степью круглая площадка винтолета. Маленькие знойные вихри внезапно налетали на путешественников, развевали волосы и платье Веды, с озорством дули жаром в глаза Дар Ветру. Но автоматический выравниватель работал быстрее мысли, и летящая площадка только вздрагивала или едва заметно покачивалась.
Дар Ветер нагнулся над рамкой курсографа. Полоска карты двигалась
быстро, отражая их собственное передвижение, - пожалуй, они забрались
слишком далеко на север. Они давно пересекли шестидесятую параллель,
прошли над слиянием Иртыша с Обью и приблизились к возвышенностям,
называвшимся Сибирскими увалами.
Степное пространство стало привычным обоим путешественникам, четыре месяца работавшим на раскопках древних курганов в знойных степях алтайских предгорий. Исследователи прошлого как будто погрузились в те времена, когда лишь редкие отряды вооруженных всадников пересекали южные степи.
Веда повернулась и молча показала вперед. Там, в струях нагретого
воздуха, плавал темный островок, казалось, оторванный от почвы. Спустя
несколько минут винтолет приблизился к небольшому холму - вероятно,
отвалу когда-то бывшего здесь рудника. Ничего не осталось от строений
шахт - только бугор, густо поросший вишенником.
Круглая летящая площадка вдруг резко накренилась.
Дар Ветер, как автомат, перехватил Веду за талию и кинулся к
поднявшемуся краю платформы. Винтолет выровнялся на долю секунды
только для того, чтобы плашмя рухнуть к подножию холма. Сработали
амортизаторы, и обратный толчок швырнул Веду и Дар Ветра на склон
холма, прямо в чащу жестких кустарников. После минутного молчания по
степному безмолвию разнесся низкий грудной смех Веды. Дар Ветер
представил себе собственную изумленную и поцарапанную физиономию и
принялся вторить Веде в безотчетной радости, что она невредима и что
авария обошлась благополучно.
- Недаром винтолетам запрещается лететь выше восьми метров, - слегка задыхаясь, произнесла Веда Конг. - Теперь я понимаю...
- При порче машина сразу валится, и одна надежда на амортизаторы.
Ничего не поделать, закономерная расплата за легкость и малые размеры.
Пожалуй, что нас ожидает еще одна расплата за все благополучные
полеты, - с чуть наигранным равнодушием сказал Дар Ветер.
- А именно? - посерьезнела Веда.
- Безупречная работа приборов устойчивости подразумевает большую
сложность механизмов. Боюсь, для того чтобы в них разобраться, мне
потребуется много времени. Придется выбираться по способу наибеднейших
предков...
Веда с лукавым огоньком в глазах протянула руку, и Дар Ветер
легко поднял молодую женщину. Они спустились к упавшему винтолету,
смазали царапины заживляющим раствором, заклеили разорванное платье.
Дар Ветер уложил Веду в тень куста, а сам принялся изучать причины
аварии. Как он и догадывался, что-то произошло с автоматическим
выравнивателем, блокирующее приспособление которого выключило
двигатель. Едва Дар Ветер открыл коробку прибора, как ему стало ясно,
что с ремонтом ничего не получится - слишком долго придется вникать в
суть сложнейшей электроники. С легким вздохом досады он выпрямил
уставшую спину и покосился на куст, под которым доверчиво прикорнула
Веда Конг. Жаркая степь, насколько хватает глаз, была совершенно
безлюдна. Две большие хищные птицы медленно кружили над колеблющимся
голубоватым маревом...
Послушная машина стала мертвым диском, беспомощно улегшимся на
сухой земле. Странное чувство одиночества и оторванности от всего мира
подступило к Дар Ветру.
И в то же время он ничего не боялся. Пусть наступит ночь, тогда
видимость невооруженного глаза станет более дальней; они обязательно
увидят какие-нибудь огни и пойдут к ним. Они полетели налегке, не
захватив ни радиотелефона, ни фонарей, ни еды.
"Когда-то в степи можно было погибнуть от голода, если не возить
с собой большие запасы пищи... И воды!" - думал бывший заведующий
внешними станциями, прикрывая глаза от яркого света. Он наметил
кусочек тени от куста вишни рядом с Ведой и беспечно растянулся на
земле, покалывавшей тело сквозь легкую одежду сухими стебельками трав.
Тихий шелест ветра и зной погружали душу в забытье: медленно текли
мысли; неспешно сменяя одна другую, проходили в памяти картины давно
прошедших времен - длинной чередой шли древние народы, племена,
отдельные люди... Будто текла оттуда, из прошлого, огромная река
меняющихся с каждой секундой событий, лиц и одежд.
- Ветер! - услышал он сквозь дрему зов любимого голоса, очнулся и
сел.
Солнце красным шаром уже касалось потемневшей линии горизонта, ни
малейшего дуновения не чувствовалось в замершем воздухе.
- Господин мой, Ветер, - шаловливо склонилась перед ним Веда,
подражая древним женщинам Азии, - не угодно ли проснуться и вспомнить
обо мне?
Проделав несколько гимнастических упражнений, Дар Ветер
окончательно стряхнул с себя сон. Веда согласилась с его планами
дожидаться ночи. Темнота застала их в оживленном обсуждении прошедшей
работы. Внезапно Дар Ветер заметил, что Веда вздрагивает. Ее руки
стали холодными, и он сообразил, что легкое платье Веды вовсе не
защищает ее от ночной прохлады этих северных мест.
Летняя ночь шестидесятой параллели была светлой - им удалось
собрать большую кучу хвороста.
Громко щелкнул электрический разряд, извлеченный Дар Ветром из
могучего аккумулятора винтолета, и скоро яркое пламя костра сгустило
темноту вокруг, насыщая людей своим животворным теплом.
Съежившаяся Веда распустилась вновь, как цветок под солнцем, и
оба поддались почти гипнотической задумчивости. Где-то глубоко в душе
человека за те сотни тысяч лет, в которые огонь был его главным
прибежищем и спасением, осталось неистребимое чувство уюта и покоя,
порождаемое огнем в часы, когда холод и темнота окружали человека...
- Что гнетет вас, Веда? - нарушил молчание Дар Ветер.
- Я вспомнила ту, с платком... - тихо ответила Веда, не сводя
глаз с рассыпающихся золотом углей.
Дар Ветер сразу понял. Накануне своего полета они закончили в
приалтайских степях вскрытие большого кургана скифов. Внутри
сохранившегося деревянного сруба находился скелет старика вождя,
окруженный костяками лошадей и рабов, прикрытых краем курганной
насыпи. Старый вождь лежал с мечом, щитом и панцирем, а в его ногах
оказался скрюченный скелет совсем юной женщины. К костяным чертам ее
черепа прилегал шелковый платок, когда-то туго обмотанный вокруг лица.
Сохранить платок не удалось, несмотря на все ухищрения, но за
несколько минут, пока он не рассыпался в тонкую пыль, удалось точно
воспроизвести очертания прекрасного лица, отпечатавшегося на ткани
тысячи лет тому назад. Платок передавал еще одну страшную
подробность - отпечаток вылезших из орбит глаз женщины, несомненно
задушенной этим платком и брошенной в могилу своего мужа, чтобы
сопровождать его в неведомых путях загробного мира. Ей было не больше
девятнадцати, ему - не меньше семидесяти лет, преклонный для тех
времен возраст.
Дар Ветер вспомнил дискуссию, разгоревшуюся по поводу находки
среди молодых сотрудников экспедиции Веды. По доброй воле или насильно
пошла женщина за своим мужем? Зачем? Во имя чего? Если из-за большой,
преданной любви, то как же можно было убивать ее, а не сберечь как
лучшую память о себе в покинутом мире живых?
В спор вступила Веда Конг. Она долго вглядывалась в темный бугор
кургана загоревшимися глазами, стараясь проникнуть умственным взором в
толщу прошедших времен.
- Старайтесь понять тех людей. Просторы древних степей были
действительно беспредельными для единственных средств сообщения того
времени - лошадей, верблюдов, быков. И на гигантском просторе обитали
отдельные группы кочевников-скотоводов, не только ничем не связанных
между собой, но состоявших в неугасимой вражде. Множество обид и злобы
копилось из поколения в поколение; каждый пришелец был врагом, каждое
племя - добычей, обещавшей скот и рабов, то есть людей, работавших по
принуждению, как скот, под кнутом. Такое устройство общества
порождало, с одной стороны, большую, совсем неизвестную нам свободу
отдельного человека в мелких его страстях и желаниях и, с другой
стороны, невероятную замкнутость в общении людей между собой и узость
помыслов. Если народность или племя состояло из небольшого числа
людей, способных прокормиться охотой и сбором плодов, то эти свободные
кочевники жили в постоянном страхе нападения и порабощения или
истребления со стороны воинственных соседей. Но при изоляции страны и
многочисленности населения, могущего создать большую военную силу,
люди также платили за безопасность от военных набегов своей свободой,
так как в таких сильных государствах всегда развивались деспотия и
тирания. Так было в Древнем Египте, Ассирии и Вавилонии.
Женщины, особенно красивые, в древности являлись добычей и
игрушками сильного. Им нельзя было существовать без власти и защиты
мужчины.
Собственные стремления и воля женщины значили так мало,
нестерпимо мало, что перед лицом той жизни... кто знает... Может быть,
смерть казалась более легкой участью...
Громко треснула горящая ветка, вернув Дар Ветра к
действительности. Отзываясь на его думы, Веда придвинулась ближе,
медленно ворошила костер, следя за перебегавшими по углам язычками
синеватого пламени.
- Сколько терпеливого мужества надо было в те времена, чтобы
остаться самой собой, не опускаться, а возвышаться в жизни!.. - тихо
промолвила Веда Конг.
- Мне кажется, - возразил Дар Ветер, - что мы преувеличиваем
тяжесть древней жизни. Мало того что она была привычной, ее
неустроенность влекла за собой разнообразие случайностей. Воля и сила
человека высекали и из этой жизни вспышки романтических радостей, как
искры из серого камня.
- Я тоже становлюсь в тупик, - сказала Веда, - как долга не могли
наши предки понять простого закона, что судьба общества зависит только
от них самих, что общество таково, каково морально-идейное развитие
его членов, зависящее от экономики.
- Что совершенная форма научного построения общества - это не
просто количественное накопление производительных сил, а качественная
ступень - это ведь так просто, - ответил Дар Ветер. - И еще понимание
диалектической взаимозависимости, что новые общественные отношения без
новых людей совершенно так же немыслимы, как новые люди без этой новой
экономики. Тогда - понимание привело к тому, что главной задачей
общества стало воспитание, физическое и духовное развитие человека.
Когда это наконец пришло?
- В ЭРМ, в конце века Расщепления, вскоре после ВВР - Второй
Великой Революции.
- Хорошо, что не позже! Истребительная техника войны...
Дар Ветер умолк и повернулся к темной прогалине слева, между
костром и склоном холма. Тяжелый топот и мощное отрывистое дыхание
послышались совсем близко и заставили вскочить обоих путешественников.
Громадный черный бык вырос перед костром. Пламя мерцало кровавыми
отблесками в его злобно выкаченных глазах. Сопя и разбрасывая копытами
сухую землю, чудовище готовилось к нападению. В слабом свете бык
казался невероятно огромным, опущенная голова походила на гранитный
валун, горой громоздилась высокая холка, облепленная буграми мускулов.
Никогда еще ни Веде, ни Дар Ветру не приходилось стоять близко к
смертоносной и злобной силе животного, чей нерассуждающий мозг был
недоступен разумному убеждению.
Веда крепко стиснула руки на груди и стояла, не шелохнувшись,
будто загипнотизированная видением, внезапно выросшим из тьмы. Дар
Ветер, повинуясь могучему инстинкту, стал перед быком, заслонив собой
Веду, как тысячи тысяч раз делали его предки. Но руки человека новой
эры были безоружны.
- Веда, прыжок направо... - едва успел произнести он, как
животное ринулось на них.
Хорошо натренированные тела обоих путешественников могли
поспорить в быстроте с первобытным проворством быка. Великан пронесся
мимо и с треском врезался в гущу кустарника, а Веда и Дар Ветер
отступили в темноту в нескольких шагах от винтолета. В стороне от
костра ночь была вовсе не такой темной, и платье Веды, несомненно,
было видно издалека. Бык выбрался из кустарника. Дар Ветер ловко
подбросил свою спутницу, и она, сделав сальто, оказалась на площадке
винтолета. Пока животное поворачивалось, взрыв копытами землю, Дар
Ветер очутился на машине рядом с Ведой. Они обменялись мимолетными
взглядами, и в глазах своей спутницы он не прочитал ничего, кроме
откровенного восторга. Крышка двигателя была снята еще днем, когда Дар
Ветер пытался проникнуть в премудрое устройство. Теперь, собрав всю
свою огромную силу, он оторвал от бортового ограждения площадки кабель
уравнительного поля, сунул его оголенный конец под пружину главной
клеммы трансформатора и предостерегающе отодвинул Веду. В это время
бык зацепил рогом за перила, и винтолет покачнулся от могучего рывка.
Дар Ветер ткнул концом кабеля в нос животному. Желтая молния, глухой
удар - и свирепый бык рухнул тяжелой грудой.
- Вы убили его! - с негодованием воскликнула Веда.
- Не думаю, земля сухая! - довольно улыбнулся хитроумный герой.
И в подтверждение его слов бык слабо замычал, поднялся и, не
оглядываясь, побежал прочь неуверенной рысью, словно чувствуя свой
позор. Путешественники вернулись к костру. Новая порция хвороста
оживила потухшее пламя.
- Мне больше не холодно, - сказала Веда. - Поднимемся на холм.
Вершина бугра скрыла костер, бледные звезды северного лета
расплывались у горизонта туманными шариками.
С запада не было ничего видно, на севере, на склонах холмов, едва
заметные, мерцали ряды каких-то огней, с юга, тоже очень далеко,
горела яркая звезда наблюдательной башни скотоводов.
- Неудачно, придется идти всю ночь... - пробормотал Дар Ветер.
- Нет, нет, смотрите! - И Веда показала на восток, где внезапно
вспыхнули четыре огня, расположенные квадратом. До них было не больше
нескольких километров. Заметив направление по звездам, они спустились
к костру. Веда Конг задержалась перед тусклым пламенем углей, как
будто стараясь вспомнить что-то.
- Прощай, наш дом... - задумчиво сказала она. - Наверное, у
кочевников всегда были такие жилища - непрочные и недолгие. И я
сегодня стала женщиной той эпохи.
Она повернулась к Дар Ветру и доверчиво положила руку ему на шею.
- Я так остро почувствовала необходимость защиты!.. Я не боялась,
нет! Но какая-то заманчивая покорность силе судьбы, так кажется...
Веда заложила руки за голову и гибко потянулась перед огнем.
Секунду спустя ее затуманившиеся глаза вновь обрели свой задорный
блеск.
- Что ж, ведите... герой! - Тон низкого голоса стал неопределенно
загадочен и нежен.
Светлая ночь, напоенная запахами трав, жила шорохами зверьков,
выкриками ночных птиц. Веда и Дар Ветер осторожно ступали, опасаясь
провалиться в невидимую нору или трещину сухой земли. Метельчатые
стебли ковыля скользили по щиколоткам. Дар Ветер сосредоточенно
осматривался, едва только в степи показывались темные груды кустов.
Веда тихонько рассмеялась.
- Может быть, следовало взять аккумулятор и кабель?
- Вы легкомысленны, Веда, - добродушно возражал Дар Ветер, -
более, чем я ожидал!
Молодая женщина вдруг стала серьезной.
- Я слишком сильно почувствовала вашу защиту...
И Веда начала говорить - вернее, думать вслух - о дальнейшей
деятельности своей экспедиции. Первый этап работ на степных курганах
окончился, ее сотрудники возвращались к прежним или устремлялись к
новым занятиям. Но Дар Ветер не выбрал себе еще другого дела. Он был
свободен и мог следовать за любимой. Судя по доходившим до них
сообщениям, работа Мвена Маса шла хорошо. Даже если бы она шла плохо,
Совет не назначил бы Дар Ветра так скоро вновь на то же место. В эпоху
Великого Кольца считалось неполезным держать людей подолгу на одной и
той же работе. Притуплялось самое драгоценное - творческое
вдохновение, и только после большого перерыва можно было вернуться к
старому занятию.
- После шести лет общения с космосом не показалась ли мелкой и
монотонной наша работа? - Ясный и внимательный взгляд Веды искал его
взгляда.
- Работа вовсе не мелка и не однообразна, - возразил Дар Ветер, -
но она не дает мне того напряжения, к которому я привык. Я становлюсь
благодушным и слишком спокойным, будто меня лечат голубыми снами!
- Голубыми?.. - переспросила Веда, и заминка ее дыхания сказала
Дар Ветру больше, чем невидимая в темноте краска на щеках. - Я начну
исследование с древней пещеры, - перебила она сама себя, - но не
раньше, чем соберется новая группа добровольцев раскопщиков. До того
поеду на морские раскопки, товарищи звали помочь.
Дар Ветер понял, и сердце радостно стукнуло. Но в следующую
секунду он запрятал чувства в дальний уголок души и поспешил на помощь
Веде, спокойно спросив:
- Вы имеете в виду раскопки подводного города к югу от Сицилии? Я
видел замечательные вещи оттуда во Дворце Атлантиды.
- Нет, теперь мы ведем работы на побережьях восточного
Средиземноморья, Красного моря и у берегов Индии. Поиски сохранившихся
под водой сокровищ культуры, начиная с Крито-Индии и кончая
наступлением Темных веков.
- То, что пряталось, а чаще и просто бросалось в море при
крушении островков цивилизации, под напором новых сил, варварски
свежих, невежественных и беспечных, - это я понимаю, - задумчиво
говорил Дар Ветер, продолжая следить за белесоватой равниной. -
Понимаю и великое разрушение древней культуры, когда античные
государства, сильные своей связью с природой, не смогли ничего
изменить в мире, справиться со все более отвратительным рабством и
паразитирующей верхушкой общества.
- И люди сменили античное рабство на феодализм и религиозную ночь
средневековья, - подхватила Веда. - Но что же осталось вам непонятным?
- Просто я плохо представляю крито-индийскую культуру.
- Вы не знаете новых исследований. Ее следы теперь находятся на
огромном пространстве от Америки через Крит, юг Средней Азии и
Северную Индию до Западного Китая.
- Я не подозревал, что в столь древние времена уже могли быть
тайники для сокровищ искусства, как у Карфагена, Греции или Рима.
- Поедете со мной, увидите, - тихо сказала Веда.
Дар Ветер молча шел рядом. Начался пологий подъем. Они дошли до
гребня увала, когда Дар Ветер внезапно остановился.
- Благодарю за приглашение, я поеду...
Веда чуть недоверчиво повернула голову, но в сумерках северной
ночи глаза ее спутника были темны и непроницаемы.
За перевалом огни оказались совсем близкими. Светильники в
поляризующих колпаках не рассеивали лучей и от этого казались дальше,
чем на самом деле. Сосредоточенное освещение служило признаком ночной
работы. Гул напряженного тока становился сильнее. Контуры ажурных
балок серебристо блестели под высокими голубыми лампами.
Предостерегающий вой заставил их остановиться - сработал
заградительный робот.
- Опасно, идите налево, не приближаясь к линии столбов! -
проревел невидимый усилитель.
Они послушно повернули к группе передвижных белых домиков.
- Не смотрите в сторону поля! - продолжал заботливый автомат.
Двери в двух домиках открылись одновременно, два снопа света,
скрестившись, легли на темную дорогу. Группа мужчин и женщин радушно
приветствовала путников, удивляясь столь несовершенному способу
передвижения, к тому же ночью.
Тесная кабинка с перекрещивающимися струями насыщенной газом и
электричеством ароматной воды с веселой игрой точечных электроразрядов
на коже была местом тихой радости.
Освеженные путешественники встретились за столом.
- Ветер, милый, мы попали к собратьям по работе!
Веда налила золотистого питья в узкие бокалы, сразу запотевшие от
холода.
- "Десять тонусов" тут! - весело потянулся он к своему бокалу.
- Победитель быка, вы дичаете в степи, - запротестовала Веда. - Я
сообщаю интересные новости, а вы думаете только о пище!
- Здесь раскопки? - усомнился Дар Ветер.
- Только не археологические, а палеонтологические. Изучают
ископаемых животных пермской эпохи - двести миллионов лет тому назад.
Трепещу с нашими жалкими тысячами...
- Сразу изучают, не выкопав? Как же так?
- Да, сразу. Но как это делается, еще не узнала.
Один из сидевших за столом, тощий желтолицый человек, вмешался в
разговор:
- Сейчас наша группа сменяет другую. Только что закончили
подготовку и приступаем к просвечиванию.
- Жесткими излучениями? - догадался Дар Ветер.
- Если вы не очень устали, советую посмотреть.
Завтра мы будем перемещать площадку дальше, а это не представляет
интереса.
Веда и Дар Ветер обрадовано согласились. Гостеприимные хозяева
поднялись из-за стола, повели их к соседнему дому. Там, в нишах с
циферблатом индикатора над каждой, висели защитные костюмы.
- Ионизация от наших мощных трубок очень велика, - с оттенком
извинения сказала высокая, чуть сутулая женщина, помогая Веде
облачиться в плотную ткань, прозрачный шлем и закрепляя на ее спине
сумки с батареями.
В поляризованном свете каждый холмик на бугристой степной почве
выделялся неестественно четко. За контуром обнесенного тонкими рейками
квадратного поля послышался глухой стон. Земля вспучилась,
растрескалась и осыпалась воронкой, в центре которой возник остроносый
сверкающий цилиндр. Спиральный гребень обвивал его полированные
стенки, на переднем конце вращалась сложная электрофреза из синеватого
металла. Цилиндр перевалился через край воронки, повернулся, показав
быстро мелькавшие позади лопатки, и начал вновь зарываться в
нескольких метрах в стороне от воронки, уткнув свой полированный нос
почти отвесно в землю.
Дар Ветер заметил, что за цилиндром тянется двойной кабель - один
изолированный, другой блестевший голым металлом. Веда тронула его за
рукав и показала вперед, за ограду магниевых реек. Там выбрался из-под
земли второй такой же цилиндр, одинаковым движением перевалился налево
и снова исчез, нырнув в землю, как в воду.
Желтолицый человек сделал знак поторопиться.
- Я узнала его, - прошептала Веда, догоняя ушедшую вперед группу.
- Это Ляо Лан, палеонтолог, раскрывший загадку заселения Азиатского
материка в палеозойской эре.
- Он китаец по происхождению? - спросил Дар Ветер, вспомнив
темный взгляд слегка раскосых узких глаз ученого. - Стыдно сознаться,
но я не знаю его работ.
- Я вижу, вы мало знакомы с палеонтологией, - заметила Веда. -
Пожалуй, палеонтология иных звездных миров вам лучше известна.
Перед мысленным взором Дар Ветра промелькнули бесчисленные формы
жизни: миллионы странных скелетов в толщах горных пород на разных
планетах - память прошедших времен, скрытая в наслоениях каждого
обитаемого мира. Память, созданная самой природой и ею же записываемая
до тех пор, пока не появится мыслящее существо, обладающее
способностью не только запоминать, но и восстанавливать забытое.
Они оказались на небольшой площадке, прикрепленной к концу крутой
ажурной полуарки. В центре пола находился большой тусклый экран. Все
восемь человек уселись на низкие скамьи вокруг экрана в молчаливом
ожидании.
- Сейчас "кроты" закончат, - заговорил Ляо Лан. - Как вы уже
догадались, они прошивают слои горных пород голым кабелем и ткут
металлическую сетку. Скелеты вымерших животных залегают в рыхлом
песчанике на глубине четырнадцати метров от поверхности. Ниже, на
семнадцатом метре, вся площадь подслоена металлической сеткой,
подключенной к сильным индукторам. Создается отражающее поле,
отбрасывающее рентгеновские лучи на экран, где получается изображение
окаменелых костей.
Два больших металлических шара повернулись на массивных цоколях.
Загорелись прожекторы, вой сирены возвестил об опасности. Постоянный
ток в миллион вольт повеял свежестью озона, заставил все клеммы,
изоляторы и подвески источать голубое сияние.
Ляо Лан, казалось, небрежно поворачивал и нажимал кнопки щита
управления. Большой экран светился все сильнее, а в его глубине
медленно проплывали какие-то нечеткие контуры, разбросанные там и сям
в поле зрения. Движение остановилось, размытые очертания большого
пятна заняли почти весь экран, сделались резче.
Еще несколько манипуляций на щите управления, и перед
наблюдателями в туманном сиянии показался скелет неведомого существа.
Широкие когтистые лапы скрючились под туловищем, длинный хвост
изогнулся кольцом. Бросилась в глаза необычайная толщина и массивность
костей с широкими перекрученными концами, с выростами для прикрепления
могучих мускулов. Череп с замкнутой пастью оскаливал крупные передние
зубы. Он был виден сверху и казался тяжелой костяной глыбой с
неровной, изрытой поверхностью. Ляо Лан изменил глубину фокуса и
увеличение - весь экран заняла голова древнего пресмыкающегося,
влачившего жизнь двести миллионов лет назад на берегах когда-то бывшей
здесь реки.
Крыша черепа состояла из удивительно толстых, не менее двадцати
сантиметров толщины, костей. Над глазницами торчали костяные выросты,
такие же выступы прикрывали сверху височные впадины и выпуклости
черепных дуг. На затылочном крае поднимался большой конус с отверстием
огромного теменного глаза. Ляо Лан издал громкий вздох восхищения.
Дар Ветер, не отрываясь, смотрел на неуклюжий, тяжелый остов
древней твари. Увеличение мускульной силы вызвало утолщение костей
скелета, подвергавшихся большой нагрузке, а увеличивавшаяся тяжесть
скелета требовала нового усиления мышц. Так прямая зависимость в
архаических организмах заводила пути развития множества животных в
безысходные тупики, пока какое-нибудь важное усовершенствование
физиологии не позволяло снять старые противоречия и подняться на новую
ступень эволюции. Казалось невероятным, что такие существа могли
находиться в ряду предков человека с его прекрасным, позволяющим
изумительную подвижность и точность движений телом.
Дар Ветер смотрел на толстые надбровные выступы, выражавшие тупую
свирепость пермского гада, и видел рядом гибкую Веду с ее ясными
глазами на умном живом лице... Какая чудовищная разница в организации
живой материи! Он невольно скосил глаза, стараясь разглядеть черты
Веды под шлемом, и, когда снова вернулся к экрану, на нем было уже
другое изображение. Широкий, параболический, плоский, как тарелки,
череп земноводного - древней саламандры, обреченной лежать в теплой и
темной воде пермского болота в ожидании, пока что-либо съедобное не
приблизится на доступное расстояние. Тогда - быстрый рывок, широкая
пасть захлопывалась, и... снова бесконечно терпеливое бессмысленное
лежание. Что-то раздражало Дар Ветра, угнетая его доказательствами
бесконечно длительной и жестокой эволюции жизни. Он выпрямился, и Ляо
Лан, угадав его состояние, предложил им вернуться для отдыха в дом.
Неуемно любопытная Веда с трудом оторвалась от наблюдения, увидев, что
ученые поспешили включить машины для электронного фотографирования и
одновременной звукозаписи, чтобы не расходовать напрасно мощный ток.
Скоро Веда улеглась на широком диване в гостиной женского домика.
Дар Ветер еще побродил некоторое время по укатанной площадке перед
домом, перебирая в памяти впечатления.
Северное утро умыло росой запылившиеся за день травы.
Невозмутимый Ляо Лан вернулся с ночной работы и предложил отправить
своих гостей до ближайшей авиабазы на "эльфе" - маленьком
аккумуляторном автомобиле. База прыгающих реактивных самолетов
находилась всего в ста километрах на юго-востоке, в низовье реки
Тром-Юган. Веда попросила связаться с ее экспедицией, но на раскопках
не оказалось радиопередатчика достаточной мощности. С тех пор как наши
предки поняли вред радиоизлучений и ввели строгий режим, направленные
лучевые передачи стали требовать значительно более сложных устройств,
особенно для дальних переговоров. Кроме того, сильно сократилось число
станций. Ляо Лан решил связаться с ближайшей наблюдательной башней
скотоводов. Такие башни переговаривались между собою направленными
передачами и могли сообщить все что угодно на центральную станцию
своего района. Юная практикантка, собиравшаяся вести "эльф", чтобы
доставить его обратно, посоветовала заехать по дороге на башню: тогда
гости смогут переговорить сами по ТВФ(29) - телевизофону. Дар Ветер и
Веда обрадовались. Сильный ветер завивал вбок редкую пыль, трепал
густые, коротко остриженные волосы девушки-водителя. Они едва уселись
на узком трехместном сиденье - громоздкое тело бывшего заведующего
внешними станциями стеснило его спутниц. В чистом синем небе едва
виднелся тонкий силуэт наблюдательной башни. Скоро "эльф" остановился
у ее подножия. Широко раскинутые металлические ноги поддерживали
пластмассовый навес, под которым стоял такой же "эльф". В центре
сквозь навес проходили направляющие штанги лифта. Крошечная кабинка
втащила всех по очереди мимо жилого этажа на самый верх, где их
приветствовал загорелый, почти обнаженный юноша. По внезапному
смущению их независимого водителя Веда поняла, что догадливость,
коротко стриженного палеонтолога имеет более глубокие корни...
Круглая комнатка с хрустальными стенами заметно раскачивалась, и
легкая башня однотонно гудела, как сильно натянутая струна. Потолок и
пол комнаты были окрашены в темный цвет. Вдоль окон стояли узкие
столы: с биноклями, счетными машинами, тетрадями записей. С высоты
девяноста метров просматривался огромный участок степи, до границ
видимости соседних башен. Велось постоянное наблюдение за стадами и
производился учет кормовых запасов. Зелеными концентрическими кольцами
лежали в степи дойные лабиринты, через которые два раза в сутки
прогоняли молочные стада. Молоко, не скисавшее, как у африканских
антилоп, сливалось и замораживалось тут же, в подземных холодильниках,
и могло храниться очень долго. Перегон стад осуществлялся с помощью
"эльфов", имевшихся в каждой башне. Наблюдатели могли во время
дежурств заниматься, поэтому большинство из них были еще не
закончившими образования учащимися. Юноша провел Веду и Дар Ветра по
винтовой лестнице в жилой этаж, висевший между скрещенными балками на
несколько метров ниже. Помещение здесь обладало глухими
звукоизолирующими стенами, и путешественники очутились в полной
тишине. Только непрекращающееся покачивание напоминало о том, что
комната находится на гибельной, при малейшей неосторожности, высоте.
Другой юноша как раз работал у радио. Сложная прическа и яркое
платье его собеседницы на экране показывали, что связь установлена с
центральной станцией, - работавшие в степи носили легкие и короткие
комбинезоны. Девушка на экране соединилось с поясной станцией, и скоро
в ТВФ башни появилось печальное лицо и маленькая фигурка Миико Эйгоро
- главной помощницы Веды Конг. В ее темных раскосых, как у Ляо Лана,
глазах появилось радостное удивление, и маленький рот приоткрылся от
неожиданности. Секунду спустя на Веду и Дар Ветра смотрело
бесстрастное лицо, не выражавшее ничего, кроме делового внимания.
Поднявшись наверх, Дар Ветер застал девушку-палеонтолога в оживленной
беседе с загорелым юношей и вышел на кольцевую площадку, окаймлявшую
стеклянную комнату. Влажная свежесть утра давно уступила место
знойному полдню, стершему яркость красок и мелкие неровности почвы.
Степь расстилалась широко, свободно под жарким и чистым небом. Дар
Ветер снова вспомнил свою неясную тоску по северной и сырой земле
своих предков. Облокотясь на перила зыбкой площадки, бывший заведующий
внешними станциями теперь, как никогда раньше, почувствовал сбывшиеся
мечты древних людей. Суровая природа отодвинута рукой человека далеко
на север, и живительное тепло юга пролилось на эти равнины, когда-то
стынувшие под холодными тучами.
Веда Конг вошла в хрустальную комнату и объявила, что дальше их
взялся везти радиооператор. Девушка-палеонтолог поблагодарила историка
долгим взглядом. Сквозь прозрачную стену была видна широкая спина
застывшего в созерцании Дар Ветра.
- Вы задумались, - услышал он позади, - может быть, обо мне?
- Нет, Веда, я думал об одном положении древнеиндийской
философии. Оно говорит, что мир не создан для человека, и сам человек
только тогда становится велик, когда понимает всю ценность и красоту
другой жизни - жизни природы...
- Вы не договорили, и я не понимаю.
- Пожалуй, не договорил. Я бы добавил к этому, что одному лишь
человеку дано понимать не только красоту, но и трудные, темные стороны
жизни. И одному лишь ему доступна мечта и сила сделать жизнь лучше!
- Я поняла, - тихо сказала Веда и после долгого молчания
добавила: - Вы изменились, Ветер.
- Конечно, изменился. Четыре месяца рыть простой лопатой тяжелые
камни и полуистлевшие бревна в ваших курганах. Поневоле станешь проще
смотреть на жизнь, и ее простые радости сделаются милее...
- Не шутите, Ветер, - нахмурилась Веда, - я говорю серьезно.
Когда я узнала вас, командовавшего всей силой Земли, говорившего с
дальними мирами... Там, на ваших обсерваториях, вы могли быть
сверхъестественным существом древних, как это они называли, - богом! А
здесь, на нашей простой работе, наравне со многими, вы... - Веда
умолкла.
- Что же я, - с любопытством допытывался ее собеседник, - потерял
величие? Но что же вы сказали бы, увидев меня тем, кем я был до
перехода в Институт астрофизики, - машинистом Спиральной Дороги? В
этом тоже меньше величия? Или механиком плодосборных машин в тропиках?
Веда звонко засмеялась.
- Открою вам тайну юной души. В школе третьего цикла я была
влюблена в машиниста Спиральной Дороги - никого более могущественного
я не могла себе представить... Впрочем, вот идет радиооператор.
Едемте, Ветер!
Перед тем как впустить Веду и Дар Ветра в кабину, летчик еще раз
осведомился, позволяет ли здоровье обоих вынести большое ускорение
прыгающего самолета. Он строго соблюдал правила. Получив вторичный
утвердительный ответ, летчик усадил обоих на глубокие сиденья в
прозрачном носу аппарата, похожего на громадную дождевую каплю. Веда
почувствовала себя очень неудобно: сиденья запрокинулись назад в
задранном вверх корпусе. Зазвенел сигнальный гонг, могучая пружина
швырнула самолет почти отвесно вверх, тело Веды медленно погрузилось в
глубь кресла, точно в упругую жидкость. Дар Ветер с усилием повернул
голову, чтобы ободряюще улыбнуться Веде. Летчик включил двигатель.
Рев, давящая тяжесть во всем теле, и каплеобразный самолет понесся,
описывая дугу на высоте двадцати трех тысяч метров. Казалось, прошло
всего несколько минут, а путешественники с ослабевшими коленями уже
выходили перед своими домиками в приалтайских степях, и летчик махал
им рукой, требуя отойти подальше. Дар Ветер сообразил, что двигатель
придется включить от самой земли. Здесь не было катапульты, как на
базе. Он помчался, увлекая Веду, навстречу легко бежавшей Миико
Эйгоро. Женщины обнялись, как после долгой разлуки. Читать дальше ...