Антон Чехов. Который из трех? Контрабас и флейта. Контора объявлений Антоши Ч. Комические рекламы и объявления - 31 Января 2021

Главная » » Антон Чехов. Который из трех? Контрабас и флейта. Контора объявлений Антоши Ч. Комические рекламы и объявления

13:49

Антон Чехов. Который из трех? Контрабас и флейта. Контора объявлений Антоши Ч. Комические рекламы и объявления

***

Антон Чехов. Который из трех?

(Старая, но вечно новая история)

На террасе роскошной старинной дачи статской советницы Марьи Ивановны
Лангер стояли дочь Марьи Ивановны - Надя и сынок известного московского
коммерсанта Иван Гаврилович.
Вечер был великолепный. Будь я мастер описывать природу, я описал бы и
луну, которая ласково глядела из-за тучек и обливала своим хорошим светом
лес, дачу, Надино личико... Описал бы и тихий шепот деревьев, и песни
соловья, и чуть слышный плеск фонтанчика... Надя стояла, опершись коленом о
край кресла и держась рукой за перила. Глаза ее, томные, бархатные,
глубокие, глядели неподвижно в темную зеленую чащу... На бледном, освещенном
луной личике играли темные топи - пятнышки: это румянец... Иван Гаврилович
стоял позади нее и нервно, дрожащей рукой пощипывал свою жидкую бородку.
Когда ему надоедало щипать бородку, он начинал поглаживать и трепать другой
рукой свое высокое, некрасивое жабо. Иван Гаврилович некрасив. Он похож на
свою маменьку, напоминающую собой деревенскую кухарку. Лоб у него маленький,
узенький, точно приплюснутый; нос вздернутый, тупой, с заметной выемкой
вместо горбины, волос щетиной. Глаза его, маленькие, узкие, точно у молодого
котенка, вопросительно глядели на Надю.
- Вы извините меня, - говорил он, заикаясь, судорожно вздыхая и
повторяясь, - извините меня, что я рассказываю вам... про свои чувства... Но
я вас так полюбил, что даже не знаю, в своем ли я уме нахожусь, или нет... В
груди моей такие чувства к вам, что и выразить этого невозможно! Я, Надежда
Петровна, как только вас увидал, так сразу и втюрился, полюбил то есть. Вы
извините меня, конечно, но... ведь... (Пауза.) Приятная нонче природа!
- Да... Погода великолепная...
- И при такой самой природе как приятно, знаете ли-с, любить такую
приятную особу, как вы... Но я несчастлив!
Иван Гаврилович вздохнул и дернул себя за бородку.
- Очень несчастлив-с! Я вас люблю, страдаю, а... вы? Нешто вы можете
чувствовать ко мне чувства? Вы образованная, ученая... все
по-благородному... А я? Я купеческого звания и... больше ничего! Как есть
ничего! Денег-то много, но что толку с тех денег, если нет настоящего
счастья? Без счастья с этими самыми деньгами одно только окаянство да...
пустоцвет. Ешь хорошо, ну... пешком не ходишь... пустая жизнь... Надежда
Петровна!
- Ну?
- Ни... ничего-с! Я хотел, собственно говоря, вас побеспокоить...
- Что вам?
- Можете ли вы меня любить? (Пауза.) Я предлагал вашей маменьке...
мамаше то есть, свое сердце и руку относительно вас, и оне сказали, что все
от вас зависит... Вы можете, говорит, и без родительской воли... Как вы мне
ответите?
Надя молчала. Она взглянула в темную зеленую чащу, где еле-еле
обрисовывались стволы и узорчатая листва... Ее занимали движущиеся черные
тени от деревьев, которые слегка покачивались от ветерка своими верхушками.
Молчание ее душило Ивана Гавриловича. На глазах его выступили слезы. Он
страдал. "Ну что - ежели она откажет?" - думалось ему, и эта невеселая дума
морозом резала по его широкой спине...
- Сделайте милость, Надежда Петровна, - проговорил он, - не терзайте
мою душу... Ведь я, ежели лезу к вам, то от любви... Потому... (Пауза.)
Ежели... (Пауза.) Ежели вы не ответите мне, то хоть умирай.
Надя повернула свое лицо к Ивану Гавриловичу и улыбнулась... Она
протянула ему свою руку и заговорила голосом, который прозвучал в ушах
московского коммерсанта песнью сирены:
- Очень вам благодарна, Иван Гаврилович... Я уже давно знаю, что вы
меня любите, и знаю, как вы любите... Но я... я... Я вас тоже люблю, Жан...
Вас нельзя не полюбить за ваше доброе сердце, за вашу преданность...
Иван Гаврилович раскрыл широко рот, засмеялся и, счастливый, провел
себя ладонью по лицу: не сон ли, мол?
- Я знаю, что если я выйду за вас замуж, - продолжала Надя, - то я буду
самая счастливая... Но знаете что, Иван Гаврилович? Подождите немножко
ответа... Ответить положительно сейчас я не могу... Я должна этот шаг
обдумать хорошенько... Подумать надо... Потерпите немного.
- А долго ждать?
- Нет, немного... День, много два...
- Это можно-с...
- Вы сейчас уедете, а ответ я дам письмом... Уезжайте сейчас домой, а я
пойду думать... Прощайте... Через день...
Надя протянула руку. Иван Гаврилович схватил ее и поцеловал. Надя
кивнула головой, поцеловала воздух, спорхнула с крыльца и исчезла... Иван
Гаврилович постоял минуты две-три, подумал и отправился через маленький
цветник и рощу к своим лошадям, которые стояли на просеке. Он раскис и
ослабел от счастья, точно его целый день продержали в горячей ванне... Он
шел и смеялся от счастья.
- Трофим! - разбудил он спавшего кучера. - Вставай! Едем! На чай пять
желтеньких! Понял? Ха-ха!
Между тем Надя прошмыгнула сквозь все комнаты на другую террасу,
спустилась с этой террасы и, пробираясь сквозь деревья, кусты и кустики,
побежала на другую просеку. На этой просеке ожидал ее друг ее детства,
молодой человек лет двадцати шести, барон Владимир Штраль. Штраль -
миленький толстенький немец-карапузик, с уже заметной плешью на голове. Он в
этом году кончил курс в университете, едет в свое харьковское именье и
пришел в последний раз, проститься... Он был слегка пьян и, полулежа на
скамье, насвистывал "Стрелочка".
Надя подбежала к нему и, тяжело дышащая, утомленная бегом, повисла на
его шее. Звонко хохоча и теребя его за шею, за волосы и воротник, она
осыпала его жирное, потное лицо поцелуями...
- Я тебя уже целый час жду, - сказал барон, обнимая ее за талию...
- Ну что - здоров?
- Здоров...
- Едешь завтра?
- Еду...
- Противный... Возвратишься скоро?
- Не знаю...
Барон поцеловал Надю в щеку и ссадил ее с колен на скамью.
- Ну, будет целоваться, - сказала Надя. - После... Впереди еще много
времени. Теперь потолкуем о деле. (Пауза.) Ты, Воля, подумал?
- Подумал...
- Ну что ж, как? Когда... свадьба?
Барон поморщился.
- Ты опять о том же! - сказал он. - Ведь я тебе еще вчера дал...
положительный ответ... Ни о какой свадьбе не может быть и речи! Я тебе еще
вчера сказал... Зачем заводить разговор о том, что уже тысячу раз было
пересказано?..
- Но, Воля, должны наши отношения чем-нибудь кончиться! Как ты это не
поймешь? Ведь должны?
- Должны, но не свадьбой... Ты, Nadine, повторяю я в сотый раз, наивна,
как трехлетнее дитя... Наивность к лицу хорошеньким женщинам, но не в данном
случае, душа моя...
- Не хочешь жениться, значит! Не хочешь? Ты говори прямо, бессовестная
твоя душа, говори прямо: не хочешь?
- Не хочу... С какой стати я буду себе портить карьеру? Я люблю тебя,
но ведь ты сгубишь меня, если я на тебе женюсь... Ты мне не дашь ни
состояния, ни имени... Женитьба должна, мой друг, быть половиной карьеры, а
ты... Плакать нечего... Надо рассуждать здраво... Браки по любви никогда не
бывают счастливы и оканчиваются обыкновенно пуфом...
- Лжешь... Ты лжешь! Вот что!
- Женись, а потом с голоду умирай... Нищих плоди... Рассуждать нужно...
- А отчего ты тогда не рассуждал... помнишь? Ты тогда дал мне честное
слово, что ты на мне женишься... Ведь дал?
- Дал... Но теперь изменились мои планы... Ведь ты не выйдешь за
бедного человека? Зачем же ты заставляешь меня жениться на бедной? Я не имею
желания поступить с собой по-свински. У меня есть будущее, за которое я
должен ответить пред своею совестью.
Надя утерла платком глаза и вдруг неожиданно, нечаянно бросилась опять
на шею к православному немцу. Она припала к нему и принялась осыпать его
лицо поцелуями.
- Женись! - залепетала она. - Женись, голубчик! Ведь я люблю тебя! Ведь
я жить без тебя не могу, моя прелесть! Ты меня убьешь, если расстанешься со
мной! Женишься? Да?
Немец подумал и решительным тоном сказал:
- Не могу! Любовь хорошая вещь, но на этом свете она не прежде всего...
- Так не хочешь?
- Нет... Не могу...
- Не хочешь? Верно, что не хочешь?
- Не могу, Nadine!
- Подлец, негодяй... вот что! Мошенник! Немчура! Я тебя терпеть не
могу, ненавижу, презираю! Ты гадок! Я тебя и не любила никогда! Если я в тот
вечер и поддалась тебе, то только потому, что считала тебя честным
человеком, думала, что ты женишься на мне... Я тебя и тогда терпеть не
могла! Хотела выйти за тебя, потому что ты барон и богач!
Надя замахала руками и, отступив на несколько шагов от Штраля, пустила
в него еще несколько колкостей и отправилась домой... "Напрасно я ходила
сейчас к нему, - думала она, идя домой. - Ведь знала же я, что он не захочет
жениться? Вот негодяй! Дура была я в тот вечер! Не поддайся я ему тогда,
теперь бы не было надобности унижаться перед этой... немчурой".
Придя во двор дачи, Надя не пошла в комнаты. Она походила по двору и
остановилась у одного слабо освещенного окна. Окно это выходило из комнаты,
в которой обитала на летнем положении молодая, только что выпущенная из
консерватории, первая скрипка, Митя Гусев. Надя начала глядеть в окно. Митя,
плечистый, курчавый блондин, недурной собой, был дома. Он без сюртука и
жилетки лежал на кровати и читал роман. Надя постояла, подумала и постучала
в окно. Первая скрипка подняла голову.
- Кто там?
- Это я, Дмитрий Иваныч... Отворите-ка окно на минутку!..
Митя быстро надел сюртук и отворил окно.
- Идите сюда... Лезьте ко мне... - сказала Надя.
Митя показался на окне и через секунду был уже . возле Нади.
- Что вам угодно?
- Пойдемте! - сказала Надя и взяла Митю под руку.
- Вот что, Дмитрий Иваныч, - сказала она. - Не пишите мне, голубчик,
любовных писем! Пожалуйста, не пишите! Не любите меня и не говорите мне, что
вы меня любите!
Слезы сверкнули на глазах Нади и полились струей по щекам, по рукам...
Слезы были самые настоящие, горючие, крупные...
- Не любите меня, Дмитрий! Не играйте для меня на скрипке! Я гадкая,
противная, нехорошая... Я такая, которую нужно презирать, ненавидеть,
бить...
Надя зарыдала и положила свою головку на грудь Мити.
- И я самая гадкая, и мысли мои гадкие, и сердце...
Митя растерялся, забормотал какую-то ерунду и поцеловал Надю в
голову...
- Вы добрый, хороший... Я, честное слово, люблю вас... Ну, а вы не
любите меня! Я люблю больше всего на свете деньги, наряды, коляски... Я
умираю, когда думаю, что у меня нет денег... Я мерзкая, эгоистка... Не
любите, душечка, Дмитрий Иваныч! Не пишите мне писем! Я выхожу замуж... за
Гаврилыча... Видите - какая я! А вы еще... любите меня! Прощайте! Я вас буду
любить и замужем... Прощай, Митя!
Надя быстро обняла Гусева, быстро поцеловала его в шею и побежала к
воротам.
Придя к себе в комнату, Надя села за стол и, горько плача, написала
следующее письмо: "Дорогой Иван Гаврилыч! Я ваша. Я вас люблю и хочу быть
вашей женою... Ваша Н."
Письмо было запечатано и сдано горничной для отправки по адресу.
"Завтра... что-нибудь привезет..." - подумала Надя и глубоко вздохнула.
Этот вздох был финалом ее плача. Посидев немного у окна и успокоившись,
Надя быстро разделась, и ровно в полночь дорогое пуховое одеяло, с вышивками
и вензелями, уже грело спящее, изредка вздрагивающее тело молодой,
хорошенькой, развратной гадины.
В полночь Иван Гаврилович шагал у себя по кабинету и мечтал вслух.
В кабинете сидели его родители и слушали его мечтания... Они радовались
и были счастливы за счастливого сына...
- Девица-то она хорошая, благородная, - говорил отец. - Советника дочь,
да и красавица. Одна только беда: фамилия у нее немецкая! Подумают люди, что
ты на немке женился...

О произведении: Даты написания:
1882 г.

----------------------------------------------------------------------------
Права на это собрание электронных текстов и сами электронные тексты
принадлежат Алексею Комарову, 1996-2000 год. Разрешено свободное
распространение текстов при условии сохранения целостности текста (включая
данную информацию). Разрешено свободное использование для некоммерческих
целей при условии ссылки на источник - Интернет-библиотеку Алексея Комарова.
----------------------------------------------------------------------------
----------------------------------------------------------------------------
А. П. Чехов. Полное собрание сочинений и писем в 30-ти томах.
Сочинения. Том 1. М., "Наука", 1983
OCR 1996-2000 Алексей Комаров
----------------------------------------------------------------------------

***

Антон Павлович Чехов. Контрабас и флейта

Сценка

В одну из репетиций флейтист Иван Матвеич слонялся между пюпитров,
вздыхал и жаловался:
- Просто несчастье! Никак не найду себе подходящей квартиры! В номерах
мне жить нельзя, потому что дорого, в семействах же и частных квартирах не
пускают музыкантов.
- Перебирайтесь ко мне!- неожиданно предложил ему контрабас.- Я плачу
за комнату двенадцать рублей, а если вместе жить будем, то по шести
придется.
Иван Матвеич ухватился за это предложение обеими руками. Совместно он
никогда ни с кем ни жил, опыта на этот счет не имел, но рассудил a priori,
что совместное житье имеет очень много прелестей и удобств: во-первых, есть
с кем слово вымолвить и впечатлениями поделиться, во-вторых, все пополам:
чай, сахар, плата прислуге. С контрабасистом Петром Петровичем он был в
самых приятельских отношениях, знал его за человека скромного, трезвого и
честного, сам он был тоже не буен, трезв и честен - стало быть, пятак пара.
Приятели ударили по рукам, и в тот же день кровать флейты уже стояла рядом с
кроватью контрабаса.
Но не прошло и трех дней, как Иван Матвеич должен был убедиться, что
для совместного житья недостаточно одних только приятельских отношений и
таких "общих мест", как трезвость, честность и не буйный характер.
Иван Матвеич и Петр Петрович с внешней стороны так же похожи друг на
друга, как инструменты, на которых они играют. Петр Петрович - высокий,
длинноногий блондин, с большой стриженой головой, в неуклюжем,
короткохвостом фраке. Говорит он глухим басом; когда ходит, то стучит;
чихает и кашляет так громко, что дрожат стекла. Иван же Матвеич изображает
из себя маленького, тощенького человечка. Ходит он только на цыпочках,
говорит жидким тенорком и во всех своих поступках старается показать
человека деликатного, воспитанного. Приятели сильно расходятся и в своих
привычках. Так, контрабас пил чай вприкуску, а флейта внакладку, что при
общинном владении чая и сахара не могло не породить сомнений. Флейта спала с
огнем, контрабас без огня. Первая каждое утро чистила себе зубы и мылась
душистым глицериновым мылом, второй же не только отрицал то и другое, но
даже морщился, когда слышал шуршанье зубной щетки или видел намыленную
физиономию.
- Да бросьте вы эту мантифолию!- говорил он.Противно глядеть! Возится,
как баба!
Нежную, воспитанную флейту стало коробить на первых же порах. Ей
особенно не понравилось, что контрабас каждый вечер, ложась спать, мазал
себе живот какой-то мазью, от которой пахло до самого утра протухлым жареным
гусем, а после мази целых полчаса, пыхтя и сопя, занимался гимнастикой, то
есть методически задирал вверх то руки, то ноги.
- Для чего это вы делаете?- спрашивала флейта, не вынося сопенья.
- После мази это необходимо. Нужно, чтоб мазь по всему телу
разошлась... Это, батенька, ве-ли-ко-лепная вещь! Никакая простуда не
пристанет. Помажьте-ка себе!
- Нет, благодарю вас.
- Да помажьте! Накажи меня бог, помажьте! Увидите, как это хорошо!
Бросьте книгу!
- Нет, я привык всегда перед сном читать.
- А что вы читаете?
- Тургенева.
- Знаю... читал... Хорошо пишет! Очень хорошо! Только, знаете ли, не
нравится мне в нем это... как его... не нравится, что он много иностранных
слов употребляет. И потом, как запустится насчет природы, как запустится,
так взял бы и бросил! Солнце... луна... птички поют... черт знает что!
Тянет, тянет...
- Великолепные у него есть места!..
- Еще бы, Тургенев ведь! Мы с вами так не напишем. Читал я, помню,
"Дворянское гнездо"... Смеху этого - страсть! Помните, например, то место,
где Лаврецкий объясняется в любви с этой... как ее?.. с Лизой... В саду...
помните? Хо-хо! Он заходит около нее и так и этак... со всякими подходцами,
а она, шельма, жеманится, кочевряжется, канителит... убить мало!
Флейта вскакивала с постели и, сверкая глазами, надсаживая свой
тенорок, начинала спорить, доказывать, объяснять...
- Да что вы мне говорите!- оппонировал контрабас. - Сам я не знаю, что
ли? Какой образованный нашелся! Тургенев, Тургенев... Да что Тургенев? Хоть
бы и вовсе его не было.
И Иван Матвеич, обессиленный, но не побежденный, умолкал. Стараясь не
спорить, стиснув зубы, он глядел на своего укрывающегося одеялом сожителя, и
в это время большая голова контрабаса казалась ему такой противной, глупой
деревяшкой, что он дорого бы дал, если бы ему позволили стукнуть по ней хоть
разик.
- Вечно вы спор поднимаете!- говорил контрабас, укладывая свое длинное
тело на короткой кровати. - Ха-рак-тер! Ну, спокойной ночи. Тушите лампу!
- Мне еще читать хочется...
- Вам читать, а мне спать хочется.
- Но, я полагаю, не следует стеснять свободу друг друга...
- Так вот и не стесняйте мою свободу... Тушите!
Флейта тушила лампу и долго не могла уснуть от ненависти и сознания
бессилия, которое чувствует всякий, сталкиваясь с упрямством невежды. Иван
Матвеич после споров с контрабасом всякий раз дрожал как в лихорадке. Утром
контрабас просыпался обыкновенно рано, часов в шесть, флейта же любила спать
до одиннадцати. Петр Петрович, проснувшись, принимался от нечего делать за
починку футляра от своего контрабаса.
- Вы не знаете, где наш молоток?- будил он флейту.- Послушайте, вы!
Соня! Не знаете, где наш молоток?
- Ах... я спать хочу!
- Ну и спите... Кто вам мешает? Дайте молоток и спите.
Но особенно солоно приходилось флейте субботы. Каждую субботу контрабас
завивался, надевал галстук бантом и уходил куда-то глядеть богатых невест.
Возвращался он от невест поздно ночью, веселый, возбужденный, в подпитии.
- Вот, батенька, я вам скажу!- начинал он делиться впечатлениями,
грузно садясь на кровать спящей флейты.- Да будет вам спать, успеете! Экий
вы соня! Хо-хо-хо... Видал невесту... Понимаете, блондинка, с этакими
глазами... толстенькая... ничего себе, канашка. Но мать, мать! Жох старуха!
Дипломатия! Без адвоката окрутит, коли захочет! Обещает шесть тысяч, а и
трех не даст, ей-богу! Но меня не надуешь, не-ет!
- Голубчик... спать хочу...- бормотала флейта, пряча голову под одеяло.
- Да вы слушайте! Какой вы свинья, ей-богу! Я у вас по-дружески совета
прошу, а вы рожу воротите... Слушайте!
И бедная флейта должна была слушать до тех пор, пока не наступало утро
и контрабас не принимался за починку футляра.
- Нет, не могу с ним жить!- жаловалась флейта на репетициях.- Верите
ли? Лучше в слуховом окне жить, чем с ним... Совсем замучил!
- Отчего же вы от него не уйдете?
- Неловко как-то... Обидится... Чем я могу мотивировать свой уход?
Научите, чем? Уж я все передумал!
Не прошло и месяца совместного житья, как флейта начала чахнуть и
плакаться на судьбу. Но жизнь стала еще невыносимей, когда контрабас вдруг,
ни с того ни с сего, предложил флейте перебираться с ним на новую квартиру.
- Это не годится... Укладывайтесь! Нечего хныкать! От новой квартиры до
кухмистерской, где вы обедаете, немножко далеко, но это ничего, много ходить
полезно.
Новая квартира оказалась сырой и темной, но бедная флейта помирилась бы
и с сыростью и с темнотой, если бы контрабас не изобрел на новоселье новых
мук. Он в видах экономии завел у себя керосиновую кухню и стал готовить на
ней свои обеды, отчего в комнате был постоянный туман. Починку футляра по
утрам заменил он хрипеньем на контрабасе.
- Не чавкайте!- нападал он на Ивана Матвеича, когда тот ел что-нибудь.-
Терпеть не могу, если кто чавкает над ухом! Идите в коридор да там и
чавкайте!
Прошел еще месяц, и контрабас предложил перебираться на третью
квартиру. Здесь он завел себе большие сапоги, от которых воняло дегтем, и в
литературных спорах стал употреблять новый прием: вырывал из рук флейты
книгу и сам тушил лампу. Флейта страдала, изнывала от желания стукнуть по
большой, стриженой голове, болела телом и душой, но церемонилась и
деликатничала.
- Скажешь ему, что я не хочу с ним жить, а он и обидится! Не
по-товарищески! Уж буду терпеть!
Но такая ненормальная жизнь не могла долго тянуться. Кончилась она для
флейты престранным образом. Однажды, когда приятели возвращались из театра,
контрабас взял под руку флейту и сказал:
- Вы извините меня, Иван Матвеич, но я наконец должен вам сказать...
спросить то есть... Скажите, что это вам так нравится жить со мной? Не
понимаю! Характерами мы не сошлись, вечно ссоримся, опротивели друг другу...
Не знаю, как вы, но я совсем очумел... Уж я и так, и этах... и на квартиры
перебирался, чтоб вы от меня ушли, и на контрабасе по утрам играл, а вы все
не уходите! Уйдите, голубчик! Сделайте такую милость! Вы извините меня, но
долее терпеть я не в состоянии.
Флейте этого только и нужно было.

***

А.П.Чехов. Контора объявлений Антоши Ч.

----------------------------------------------------------------------------
А. П. Чехов. Полное собрание сочинений и писем в 30-ти томах.
Сочинения. Том 1. М., "Наука", 1983
OCR 1996-2000 Алексей Комаров http://ilibrary.ru/author/chekhov/index.html
----------------------------------------------------------------------------

для удобства гг. публикующих арендовала в "Зрителе" на 1881 год отдел
для помещений реклам и публикаций разного рода

----------------------------------------------------------------------------
АРТЕЛЬ ТЕАТРАЛЬНЫХ БАРЫШНИКОВ

Сим имеет честь уведомить, что, для удобства публики, она избрала своим
местопребыванием портерную, близ театра. Ввиду предстоящего приезда
знаменитой Сары Бернар, вошла в соглашение с кем следует и предлагает
услуги.
----------------------------------------------------------------------------

ДОКТОР ЧЕРТОЛОБОВ

Специалист по женским, мужским, детским, грудным, спинным, шейным,
затылочным и многим другим болезням. Принимает ежедневно с 7 ч. утра до 12
ч. ночи. Бедных лечит 30-го февраля, 31-го апреля и 31-го июня бесплатно и
29-го февраля с большой уступкой. Молчановка, Гавриков пер., собственный
дом.
----------------------------------------------------------------------------

В КНИЖНОМ МАГАЗИНЕ "НОВОГО ВРЕМЕНИ"

поступили в продажу следующие книги:
В интересном положении. Роман в 4 ч. Морского. Цена 5 р. 23 к.
Памяти д-ра Дебе, брошюра, его же.
Свиной хлев, устройство оного и его обитатели, соч. ритора Ев. Львова.
Я не был на юбилее, лирическое стихотворение, его же.
Туда ему и дорога! Ода иезуита Тараканчио и социуса его Цитовича. Ц. 30
к.
В облаках, роман Андрея Печерского в 14 ч. (Продолжение "На горах" и "В
лесах".)
Газетчики и кумовство, соч. прогоревшего редактора.
Славянофило-русский словарь. 40 000 слов, необходимых для чтения
"Руси".
----------------------------------------------------------------------------

!!!ДЕСЯТЬ ПРОЦЕНТОВ!!!

из 10 000 годового дохода гг.врачам, желающим войти со мною в комиссию.
----------------------------------------------------------------------------

ГРОБОВЫХ ДЕЛ МАСТЕР ЧЕРЕПОВ

Имеются готовые гробы всевозможных сортов. Для умирающих оптом уступка.
Прошу гг.умирающих остерегаться подделок.
----------------------------------------------------------------------------

НУЖНА КУХАРКА

трезвая, умеющая стирать и не сотрудничающая в одном Листке. Большая
Ордынка, Замоскворецкий пер., д. поручика Негодяева.
----------------------------------------------------------------------------

ТРИХИНЫ БЕЗ КОЛБАС

можно получать в магазине купца Махаметова, в Охотном ряду.
----------------------------------------------------------------------------

ПРИСЯЖНЫЙ ПОВЕРЕННЫЙ И. Н. МОШЕННИКОВ

ведет дела. На случай обвинительного приговора предлагает залог.
----------------------------------------------------------------------------

Потеряв всякую надежду выйти замуж, продаю свое приданое. Егорушка!
иди, возьми меня! Девица Невиннова.
----------------------------------------------------------------------------

ЯСНОВИДЯЩАЯ С ЦВЕТНОГО БУЛЬВАРА

имеет честь уведомить гг.редакторов, что ей известно, сколько имеют и
сколько будут иметь подписчиков любой журнал в будущем 1882 году. Плата за
одно слово - рубль.
----------------------------------------------------------------------------

ДУШЕПРИКАЗЧИКИ КУПЦА ВИСЛЯЕВА

имеют честь уведомить, что 10 рублей, оставленные покойным для выдачи
тому, кто напишет невозможно глупую комедию, выданы 15 ноября автору комедии
"Город упраздняется".
----------------------------------------------------------------------------

Тысяча сто сорок четыре издателя "Русской газеты" с глубоким
прискорбием извещают своих дядюшек, тетушек, читателей и сотрудников об
безвозвратной кончине своего любезного детища "Русской газеты",
последовавшей после тяжкого и продолжительного тления. Погребения, за
неимением благодетелей, не будет. Тело покойной сдано в анатомический театр.
Вскрытие обнаружило атрофию мозга и голодную смерть. Бренные остатки
наспиртованы и отправлены, как препарат, в секретное отделение музея
Винклера, на Цветном бульваре.

В МУЗЕЕ ВИНКЛЕРА,

на Цветном бульваре,
кроме всевозможной чепухи стран Старого и Нового Света, показываются
еще и следующие редкости:
1) Театральная карета, сооруженная в 1343 году. Вмещает в себе 26
балерин, 8 благородных отцов и 5 комических старух. Никуда не годна, но
величественна. Верх проломан, на прошлой неделе, перед репетицией, воробьем,
севшим на карету, дабы воспользоваться ватой, выпавшей из шапки возницы.
2) Две театральные лошади, впряженные в означенную карету,
неопределенной масти, безгривые, бесхвостые, с винтообразными ногами. Одной
84 года, другой - 67. На одной из них в 1812 году был взят в плен
французский генерал, маркиз Бланманже. Питаются соломой и бурьяном. Говорят,
что это лучшие из театральных лошадей. Для скачек едва ли годны...
Театральное дело любят и (о, equina simplicitas!! {1}) считают себя
непременными членами артистической корпорации.
3) Портрет иезуита Цитовича в монашеской одежде. Уста раскрыты, и
правая рука внушительно поднята вверх. Под ним подпись: "Veni, vidi, non
vici {2}, взял и... разумеется, ушел. Homo maximissimus" {3}.
4) Аполлон Бельведерский. Перл искусства. Приобретен за 10 000 руб.
Принимая во внимание, что наш музей посещают иногда mesdames, mesdemoiselles
и юноши моложе 25 лет, мы, в видах нравственности, по совету г.инспектора
училища живописи, нарядили статую в фрачную пару. Одевал Айе, цилиндр от
Поша и обувь от Львова.
5) Сети, в кои увлекла развратного Антония прекрасная Клеопатра.
6) Белая крыса (stultum animal {4}), 11/4 фута роста. Редкий экземпляр.
Найдена в 1880 году запеченной в филипповском калаче. Наспиртованный
препарат. Новинка для молодых зоологов.
----------------------------------------------------------------------------

ЗУБНОЙ ВРАЧ ЛУMПЕНМАК

Показывает публике зубы, Ахахаевский проезд, дом э 351/2.
----------------------------------------------------------------------------

----------------------------------------------------------------------------
1 о, лошадиная простота!! (лат.).
2 Пришел, увидел, но не победил (лат.).
3 Величайший человек (лет.).
4 глупое животное (лат.).

О произведении: Даты написания:
1881 г.

***

Антон Чехов. Комические рекламы и объявления (сообщил Антоша Чехонте)

ЗАЯВЛЕНИЕ ЗУБНОГО ВРАЧА ГВАЛТЕРА
До сведения моего досло, цто мои пачиенты принимают недавно
прибывшего зубного враца Гвалтера за меня; а потому имею цесть
известить, цто я зиву в Мошкве и просу моих пачиенты не смешивать меня с
Гвалтером. Не он Гвалтер, а я - Гвалтер. Вставляю зубья, продаю
социненный мною толценый мел для циски зубьев и имею самую больсую
вывеску. Вижиты делаю с белым галстухом.
Зубной врач при зверинце Винклера - Гвалтер.
В КНИЖНОМ МАГАЗИНЕ ЛЕУХИHA
продаются следующие ужасные книги:
Самоучитель пламенной любви, или Ах, ты, скотина! Сочинения Идиотова,
цена 1 р. 80 к.
Собрание писем. Соч. доктора сквернословия Мерзавцева, ц.4р.
Таинственные тайны таинственной любви, или Портфель любовных
наслаждений, ц. 5 р.
Словарь всех неприличных слов, употребляемых во всех странах света.
Ц. 7 р.
Записки женского чулка, или Ай да невинность! Ц. 1 р. 50 к.
Способ совращать, обольщать, портить, разжигать и проч. Настольная
книга для молодых людей. Цена 6 р. за 4 тома.
Тайны природы, или Что такое любовь? Книга для детей младшего
возраста с политипажами в тексте. Ц. 3 р. 50 к.
Выписывающим 25 % уступка. Покупающие более чем на 50 р. получают
бесплатно 50 фотографических карточек и часовой ключик с панорамой.
ОТКРЫТА ПОДПИСКА НА 1882 ГОД
па большую ежедневную политическую, литературную, коммерческую и
удивительную газету
"НОВОСТИ И БИРЖЕВАЯ ГАЗЕТА"
издаваемую акционерным товариществом с основным капиталом 3000000
финск. мар., или около 1200000 р., разделенных на 3000 акций по 1000 ф.
м. каждая,
Газета "Новости" имеет:
собственные две писчебумажные фабрики, собственного очень остроумного
редактора, собственную типографию, собственный книжный магазин
и, с 1882 года, будет иметь:
собственный дом, собственную конюшню для собственных ослов,
собственный дом для умалишенных, собственное долговое отделение и
собственную портерную. Газета печатается на акциях вышеупомянутого
товарищества.
СБЕЖАЛИ ПОДПИСЧИКИ:
Кто найдет их, тот пусть доставит в редакцию "Минуты". Вознаграждение
- рукопожатие редактора.
ПОСТУПИЛИ В ПРОДАЖУ СЛЕДУЮЩИЕ СОЧИНЕНИЯ ПРИСЯЖНОГО ПОВЕРЕННОГО
СМИРНОВА:
Кулачное право. Перевод с татарского. Для студентов-юристов. Ц. 1 р.
Бить или не бить? Ц. 3 р.
Физиология кулака. Ц. 1 р. Книгопродавцам и присяжным поверенным -
уступка.
В МОСКВУ ПРИБЫЛИ:
Французская подданная Нана Сухоровская из Петербурга. Остановилась в
Петровских линиях.
ИЗ МОСКВЫ ВЫБЫЛИ:
Корреспондент Молчанов в Южный полюс.
Сто сорок пять адвокатов в Таганрог.
МУЗЫКАЛЬНО-ВОКАЛЬНО-ЛИТЕРАТУРНО-ТАНЦЕВАЛЬНЫЙ ВЕЧЕР С УЧАСТИЕМ
Г-ЖИ НАНЫ СУХОРОВСКОЙ
в пользу пострадавших от Везувия жителей Геркуланума и Помпеи, в
Славянском базаре,
29-го февраля.
Программа:
"Холодно, страннички, холодно!" Проплачет г.Иванов-Козельский.
"Где же у нас таланты?!? Черт возьми!" Пронегодует г.Аверкиев.
"Голова голове головою голову пробил". Прошипит редактор Ланин.
"Виновата ли я..." Споет m-me Бренко.
"Нужда скачет, нужда пляшет..." Цыганский танец, исполнят артисты
Пушкинского театра.
"А вот Николай-покойник да я..." Увертюра, исполнит г.Шостаковский.
"Не всяк тот нищ, кто наг!" Пропоет, танцуя, г-жа Нана Сухоровская.
"Для чего скромничать? Пушкин первый, Лермонтов второй, а я,
Величков, - третий..." За не умеющего читать г.Величкова прочтут его
друзья.
"Завтра, завтра, не сегодня - так ленивцы говорят!" Споет редактор
"Слепца"...
Начало в 71/2 час.
На случай обмороков от духоты (45o R) имеется врач и даровой
нашатырный спирт.