За последним 005 - 2 Января 2024 - Персональный сайт

Главная » 2024 » Январь » 2 » За последним 005

11:20

За последним 005

***

===

Глава 5

Учитель основы обожал глупые вопросы учеников. Он использовал их как повод для поучительной лекции, попутно размазывая задавшего вопрос. Обычно за всех отдувался Штайн – его потенциал идиотских вопросов и замечаний был недостижим для нормального человека. Сегодня, однако, случился мой выход. Мне вдруг вспомнились фантазийные фаерболы, и я совершенно неожиданно для себя вылез с этим вопросом.
– Плазменные шары? Что с тобой, Арди? Ты сегодня как-то внезапно поглупел, меня это тревожит, – класс хихикал в кулаки, всегда приятно посмотреть, как втаптывают в грязь соседа. – Хочешь посоревноваться со Штайном? – Внимание класса переключилось на Штайна, который вдруг перестал находить ситуацию смешной.
– Нет, в самом деле, Арди, именно от тебя я не ожидал такого вопроса, – продолжал учитель, – здесь ведь достаточно базовых житейских знаний, чтобы понять, что это чушь. Вспомни какой высоты достигают языки пламени костра. Одна сажень, и вся плазма закончилась. Даже солнечные протуберанцы очень быстро рассеиваются в вакууме. В воздухе же комок плазмы не пролетит и пары сажен. А если куда-то и долетит, то самое большее – подпалит волосы. Обычная огненная плазма практически неопасна – в пламя костра можно ненадолго сунуть руку без всякого вреда для себя.
Если все же рассмотреть вопрос серьёзно, то создать такой шар действительно возможно. Нужно взять большой объём газа, разогреть его до очень высокой температуры, сильно сжать, чтобы создать достаточно высокую плотность плазмы, и обернуть полученный шар квазистабильной силовой оболочкой, чтобы плазма не рассеялась в воздухе, но высвободилась при ударе. Обычному Владеющему такая сложная задача не по силам, но старшие ранги, пожалуй, могли бы справиться.
Вопрос здесь в цене, – продолжал учитель, – времени на создание такого шара потребуется немало, а самое главное – потребная энергия. По моим прикидкам, для разгона камня весом в большую гривну[12] до первой космической скорости понадобится не более одной десятой от этой энергии, а скорее всего, намного меньше. Причём один такой камень пробьёт насквозь любую броню, плазменный же шар всего лишь проплавит углубление в бронепластине и бесполезно рассеется. Гораздо лучший результат даст расплавленный комок породы, но и в этом случае эффект обычно не оправдывает затраченной энергии. Когда необходимо оказать температурное воздействие на цель, Владеющий её и нагревает, а не бросается чем-то горячим издалека.
[12 – Большая гривна – мера веса, примерно 400 грамм. Не путать с денежной единицей.]
Главное, о чём всегда следует помнить – это то, что манипуляции с силовыми конструктами не бесплатны. Создавая конструкты, Владеющий устаёт точно так же, как если бы он поднимал гирю. И чем больше энергии требует конструкт, тем больше он устаёт. Даже Высшие предпочитают использовать низкоэнергетические воздействия везде, где только возможно, и даже Высшему не придёт в голову такая глупость, как швыряние плазменными шарами.
Раздавшийся наконец звонок ознаменовал завершение сеанса унижения. Урок основы был последним, и мы с Ленкой не торопясь двинулись на выход.
– Кени, а с чего тебе вдруг пришли в голову эти огненные шары?
– Ну, как бы круто было бы, – «с чего, с чего... читал про них много, вот с чего», – швыряешь их с обеих рук, а всё вокруг горит и взрывается.
– Ты всегда такой серьёзный, но иногда ужасно забавный, – Ленка засмеялась, – давай, ты почаще будешь забавным?
– Я тебе не нравлюсь серьёзным?
– Кени, ты мне всяким нравишься, – с нежностью сказала Ленка, – но иногда хочется, чтобы ты не всегда был таким серьёзным.
Я не выдержал и тоже засмеялся.
– Ладно, постараюсь.
Действительно, как-то слишком я загружаюсь. Можно подумать, что я отец семерых детей и единственный кормилец. Мне, в конце концов, всего четырнадцать.
Как только мы вышли за ворота школы, рядом как-то незаметно оказались двое крепких мужчин.
– Кеннер Арди?
– Да, это я. С кем имею честь?
– С вами хотят поговорить. Садитесь в машину.
– Кто хочет со мной поговорить?
– Вы всё узнаете на месте, – они даже не пытались выглядеть дружелюбно, – садитесь в машину.
– Я не собираюсь садиться в машину к незнакомым людям.
– Нам приказано вас доставить, и мы вас доставим. В ваших же интересах, чтобы это произошло мирно.
Я повернулся к Ленке и шепнул ей на ухо:
– На машине герб Ренских, запомни номер. Сразу сообщи маме. Сама не вмешивайся.
Ленка молча кивнула, глядя на меня испуганными глазами. Я повернулся обратно к незнакомцам и спокойно сказал:
– Я отказываюсь ехать с вами куда бы то ни было. Предупреждаю вас, что если вы увезёте меня силой, то это будет квалифицировано как похищение.
Люди Ренских даже не снизошли до ответа. Они просто подхватили меня с двух сторон и закинули в машину. Посреди бела дня, при множестве свидетелей! Или я совсем ничего не понимаю во внутренней политике княжества, или Ренские вконец обнаглели.
Квартал Ренских занимал изрядную площадь в северной части города и был обнесён высокой кирпичной стеной. Хотя стена выглядела достаточно декоративно, наверху виднелись загнутые внутрь кронштейны с натянутой на них колючей проволокой. Надо полагать, колючей проволокой защита квартала не исчерпывалась. Машина заехала в незамедлительно открытые ворота, проехала по дороге с жилыми домами по обеим сторонам, и остановилась у внушительного здания главной резиденции. Меня выволокли из машины, и держа с двух сторон, потащили в здание. Хорошо хоть не надели наручники, но, впрочем, кто знает, что там впереди. Протестовать я не стал; протест, на который не обращают внимания – это всего лишь бессмысленное унижение.
Мы спустились по лестнице куда-то в подвал, и прошли по короткому коридору. Затем меня втолкнули в какую-то комнату с коротким напутствием: «Посиди тут», и дверь закрылась. Послышался щелчок замка: меня заперли. Я огляделся. Комната размером метров в пятнадцать, с минимальной меблировкой в виде топчана из досок с тощим матрасом. Маленькое грязное окошко под потолком, забранное решёткой. В нише унитаз и раковина. Классическая тюремная камера. Бабуля явно неспроста решила покошмарить меня перед встречей – похоже, мне будет сделано предложение, которое мне сильно не понравится.
Бабушку Ольгу я прекрасно запомнил с нашей первой и единственной встречи, когда мне было меньше года. Уже одного того воспоминания было достаточно, чтобы понять, что она приказала меня сюда привезти совсем не для того, чтобы закормить внучка пирожками. Как вскоре выяснилось, кормление вообще не входило в программу визита – ни пирожками, ни чем бы то ни было иным. День понемногу начал клониться к вечеру, затем совсем стемнело, а я так и сидел. Я поигрался немного с мыслью о побеге, но потом со вздохом выбросил это из головы. Навыков ниндзя у меня нет, и через охраняемые ворота мне не пройти. Да и вообще стоит сначала выяснить что происходит.
В конце концов наступила ночь, и я решил, что мне в любом случае стоит выспаться, чтобы иметь свежую голову – ну, насколько это вообще возможно в таких условиях. Я всё же снял пиджак и брюки и аккуратно разложил их там, где почище. Сложно сохранить самоуважение, когда выглядишь опустившимся бомжом среди хорошо одетых людей, на что, очевидно, и был расчёт. Кое-как умостился на плоском матрасе и заснул при свете тусклой лампочки под потолком. К сожалению, месяц листопад[13] в этом году выдался очень тёплым, и куртку я в школу не надел, а укрываться пиджаком не рискнул.
[13 – В древнерусском календаре это октябрь.]
Проснулся изрядно озябший, когда уже совсем рассвело. Как следует умылся, сделал зарядку, и надел костюм. Осмотрев себя критическим взглядом, всё же решил, что выгляжу прилично. По законам жанра хозяева должны решить, что я уже дозрел, и по всей видимости, вскоре меня ждёт встреча с дорогими родственниками. Не знаю, что они понимают под дозреванием, но добрых чувств к бабуле у меня не прибавилось.
Примерно через час в замке загремел ключ, и дверь открылась. В камеру заглянул один из вчерашних качков и махнул рукой мне на выход. Второй качок обнаружился за дверью. Меня опять потащили, крепко ухватив с боков – вряд ли они всерьёз ожидали от меня какого-то сопротивления, скорее это было ещё одно средство психологического давления. Средство, надо сказать, эффективное – если бы я был обычным четырнадцатилетним подростком, я бы уже наверняка паниковал.
Путь наш закончился на втором этаже, у красивой дубовой двустворчатой двери. Мы зашли в приёмную с секретарём, который сразу кивнул на дверь кабинета, куда меня довольно грубо втолкнули. Как только я обрёл равновесие после толчка, я осмотрелся. В кабинете присутствовали трое. За большим столом сидела и рассматривала меня Ольга Ренская, которую я сразу узнал. Её эмоции ощущались прекрасно – какая-то смесь брезгливого любопытства и отвращения, что-то вроде чувств благородной девицы, разглядывающей неизвестно как заползшую на стол мокрицу. Второй была женщина средних лет с очень добрым лицом, при виде которого у меня сразу пробудилось ощущение опасности. Впрочем, в её чувствах ничего опасного не ощущалось, там превалировало равнодушное любопытство. Третьим был мужчина, который старался казаться незаметным, и от которого явственно несло страхом.
Наконец, Ольга прервала молчание:
– Ты знаешь кто я?
Я пожал плечами. Не имею ни малейшего желания облегчать работу старой крысе, пусть сама представляется.
– Я Ольга Ренская, твоя бабка, – и немного подумав, уточнила: – Биологически.
Я слегка наклонил голову. Правила вежливости диктовали небольшой поклон, но в данный момент у меня не было ни малейшего желания соблюдать какие-то правила вежливости.
– Я сама представлюсь, Ольга, – сказала вторая женщина, – я Стефа Ренская, тётка твоей матери, и стало быть, твоя двоюродная бабка.
Ещё один намёк на поклон. По крайней мере, эта хотя бы не стала уточнять насчёт «биологически».
– А это, – опять заговорила Ольга, – твой родной отец.
– Сынок! – мужчина вскочил, и двинулся ко мне с явным намерением заключить меня в объятия.
– Стоять! – я вытянул руку, не давая ему подойти, и повернувшись к дамам, пояснил: – Этот человек не может быть моим отцом.
Ольга удивилась, а от Стефы повеяло весельем. Да, бабушка Стефа, я тут недавно кое-кому пообещал быть прикольным.
– Вы можете представить какие-нибудь документы? – спросил я «отца» с интонациями прокурора.
– Какие документы? – опешил тот.
– Документы, подтверждающие ваше заявление.
– Какие тут могут быть документы? – Незапланированное изменение сценария полностью выбило его из колеи. Жаль, что в этом мире не прозвучала крылатая фраза «Уши, лапы, хвост – вот мои документы», она была бы очень к месту.
– Ясно, подтвердить вы ничего не можете. Как ваше имя?
– Борис Ярин, – бедняга полностью потерял нить разговора и уже ничего не соображал.
– Никогда о вас не слышал. – Я повернулся к дамам и конфиденциально сообщил: – Это жулик.
Бам! Ольга треснула рукой по столу.
– Хватит ломать комедию! – рявкнула она. Чувствовалось, что она зла до крайности, и уже с трудом сдерживается. – Сейчас вы вместе с ним сядете в машину и поедете к нотариусу. Там ты подтвердишь, что он твой отец, и подпишешь всё, что тебе дадут подписать. Тебе всё ясно?
– Тут есть одно препятствие...
– Какое ещё препятствие?!
– Я несовершеннолетний, и пока что не являюсь главой семьи, – спокойно пояснил я. – У меня нет права принимать в семью первых попавшихся проходимцев.
– Ты поедешь и сделаешь то, что я сказала! – Ольга уже рычала. Стефа сидела с каменным лицом, но я явственно ощущал её веселье.
– Это невозможно. – Пусть она лучше меня убьёт, но дать ей право распоряжаться собой я не собираюсь.
– Весь в эту тварь Милославу, – прошипела Ольга, – ладно, посмотрим, как ты вскоре запоёшь.
Она нажала кнопку звонка и скомандовала заглянувшему конвоиру:
– Увести. Есть ему не давать.
Я вновь очутился в уже привычной камере. Знакомство с бабушкой оставило у меня смешанные чувства. А я ещё говорил, что удар кувалдой – это стиль Ленки! Вот он, настоящий стиль кувалды, во всей красе. Но всё же я не понимаю – это же Мать рода, руководитель, политик, она же должна осознавать, что такое наглое похищение вряд ли получит одобрение окружающих. Или она привыкла получать всё силой и в конце концов перестала адекватно воспринимать действительность? Или наша семья приводит её в такое бешенство, что она теряет разум? Или же решила, что легко заставит меня всё подписать, а там отпустит меня, и всё, к ней никаких претензий? Любой вариант, а скорее всего, все вместе. Однако сейчас ситуация тупиковая: она не может отступить без потери лица, а я ни за что не стану делать то, что от меня требуют. Посмотрим, чем дело кончится, но пока что для меня всё выглядит печально.
И тут кстати вспомнилось, как мать разволновалось, когда увидела наши игры с Силой. Признаться, я не воспринял тогда угрозу от Ренских всерьёз, и считал, что она перестраховывается. А вот сейчас полностью осознал, что она ничуть не перестраховывалась, а просто хорошо знала свою мать. Мы, конечно, прятали свои способности от посторонних, но если бы я тогда знал то, что знаю сейчас, я бы удесятерил осторожность. Были, были у нас опасные моменты, несерьёзное отношение к угрозе всегда расслабляет.
Прошёл час, другой. Есть хотелось уже просто невыносимо. Неожиданно опять загремел замок и дверь открылась. В комнату заглянул один из конвоиров и сказал: «Выходите». Мы опять двинулись знакомым маршрутом, но почему-то на этот раз меня не тащили. С чего бы вдруг такая вежливость? У меня зародилась надежда.
В кабинете Ольги, кроме Стефы и самой Ольги, присутствовали двое мужчин.
– Господин Кеннер Арди? – спросил старший из них.
– Да, это я. С кем имею честь?
– Меня зовут Курт Гессен, я представляю князя. Мой спутник – Иван Вышатич-Санский, представитель Дворянского Совета. Мы прибыли сюда для расследования поступившей жалобы. Ваша мать, Милослава Арди, заявляет, что вас насильно удерживают в резиденции Ренских. Однако сиятельная Ольга утверждает, что вы являетесь её гостем, и что это семейное дело, которое вы решите между собой.
Как-то неожиданно быстро князь отреагировал. Не настолько моя мать заметный и влиятельный человек, чтобы следователи примчались сюда уже на следующий день. Я-то предполагал, что на жалобу отреагируют дня через три, а то и через пять. Конечно, хорошо, что так получилось, но всё же это странно и непонятно. Судя по кислой физиономии Ольги, она тоже не ждала гостей.
– Господин Курт, господин Иван, – я поклонился по очереди обоим, – сиятельная Ольга лжёт. – (Ольга издала какой-то неопределённый звук). – Меня доставили сюда силой, и держат здесь в тюремной камере. Я здесь не гость, а заключённый, господа. И это не семейное дело, поскольку сиятельная Ольга изгнала мою мать из своей семьи ещё до моего рождения.
Моё заявление оказалось явной неожиданностью для прибывших.
– Признаться, это неожиданное, и очень серьёзное обвинение. Вы действительно на нём настаиваете?
– Да, настаиваю. – Может быть, у Ольги всё схвачено, и для меня это кончится плохо, но лучше уж как-то побрыкаться.
– Ну что же, в таком случае мы будем вынуждены начать расследование этого случая. Сиятельная Ольга, прошу прислать мне список всех участников данного э-э... инцидента и не препятствовать расследованию. Господин Кеннер, сейчас вас доставят домой, завтра с утра прошу вас прибыть в княжескую канцелярию.

* * *

После ухода гостей женщины некоторое время сидели молча. Затем Ольга схватила хрустальный стакан со стола и с размаху запустила им в стену. Звон стекла прозвучал одновременно с нецензурным ругательством.
– Похоже, у нас проблемы, – со вздохом констатировала Стефа, – нам не следовало забывать, что мальчик – дворянин. Дворянство будет жаждать крови.
– Придушила бы гадёныша! – с ненавистью проговорила Ольга.
– Ольга, у тебя как будто разум отключается, когда дело касается Милославы, – укоризненно проговорила Стефа, – тебе нужно быть сдержаннее.
– Сдержаннее?! Мне нужно быть сдержаннее?! – с бешенством в голосе переспросила Ольга. – Да у меня все проблемы из-за того, что я слишком сдержана! Вместо того, чтобы просто прибить эту потаскушку тогда, я проявила сдержанность и всего лишь вышвырнула её за порог. И теперь мне приходится за свою сдержанность расплачиваться!
Стефа вздохнула, но промолчала.

* * *

По дороге я попытался передать Ленке что скоро буду дома. Я не сумел понять, получила ли она сообщение, но дома меня ждали. Мама крепко прижала меня к себе и долго не могла отпустить, потом настала очередь Ленки. У нас также находился пожилой, но весьма бодрый персонаж, облик которого сразу наводил на мысль о судейском. Когда мать его представила, так оно и оказалось:
– Кеннер, это поверенный нашей семьи, почтенный Томил Бодров.
– Рад знакомству, почтенный Томил, – я вежливо поклонился, – полагаю, нам нужно обсудить ситуацию, но сначала я должен привести себя в порядок и что-то съесть. Ренские не расщедрились на угощение.
– Безусловно, господин Кеннер, я всё прекрасно понимаю.
– Иди переодевайся, – сказала мама, – обед уже готов, я велю подавать сразу, как только ты спустишься.
За обедом о делах не говорили. Оно и к лучшему – мне стоило немалых усилий есть не торопясь, в соответствии с правилами хорошего тона, и это требовало от меня полного внимания. Наконец подали чай, и я пересказал все свои злоключения. Рассказ получился недолгим, да собственно, и событий-то никаких не происходило, за исключением краткого общения с Ольгой.
– Мне, наверное, следовало раньше рассказать тебе об отце... – начала было мать, но я её тут же прервал:
– Мама, стой, больше ни слова! Мне не следует сейчас это знать, и я не хочу ничего слышать. Потом мы обязательно поговорим об этом, но сейчас это может навредить.
– Чем же? – удивилась она.
– Сейчас я могу с полным правом и правдиво отрицать, что Ярин является моим отцом. Если же – представим на мгновение, – все действительно обстоит именно так, и ты это подтвердишь, это может и осложнить мою позицию. Мелочь, конечно, но не стоит пренебрегать и мелочью.
– Очень правильный подход, – одобрительно глянул на меня поверенный, – думаю, нам с вами будет легко работать.
– Меня больше интересует другой вопрос, мама, – продолжал я. – Почему Ольга так настроена против нашей семьи? Мне кажется, нам стоит знать, что между вами произошло, чтобы лучше понимать происходящее.
Мать задумалась, явно затрудняясь с ответом.
– Ответить просто, сложно ответить так, чтобы было понятно. Надо представлять характер матери.
– Я уже немного представляю. Привыкла всё получать силой и возражений не терпит.
– Ну да, – мама усмехнулась, – пожалуй, ты поймёшь. Дело в том, что я раз за разом поступала ей наперекор, пока она, наконец, не вышла из себя окончательно. Сначала я пошла в Академиуме на алхимию. Мать была против, роду были нужны боевики, а у меня же был девятый ранг после посвящения Аспекту, с хорошей перспективой подняться до Высшей. Мать была в бешенстве оттого, что я с таким рангом, как она выразилась, «пошла в бесполезные вонючки». Потом я увлеклась эликсирами, занялась биологией, и после окончания Академиума тут же снова поступила на лекарский. Мать опять взбесилась, потому что роду лекарки были нужны ещё меньше, чем алхимики. Никто же не предполагал, что у меня откроется дар целителя, это случилось уже после того, как меня изгнали. Потом я сошлась с твоим отцом, и там уже прощалась с жизнью, думала, она нас обоих убьёт. Ну а когда мать узнала, что я беременна от бездарного, она уже этого не вынесла. Мы много чего друг другу наговорили, в общем, дальше всё покатилось по наклонной.
– Похоже, разойтись с Ольгой мирно у нас не выйдет, – подвёл я итог, – без обращения к князю не обойтись. Сейчас нам нужно понять, как события будут развиваться дальше, и к чему нужно быть готовыми. Какие у вас мысли по этому поводу, почтенный?
– Прежде всего надо сказать, что Ренские действительно далеко вышли за рамки допустимого, поэтому перспективы данного дела для нас неплохи. Разбирать его будет Княжеский суд – вы знакомы с процедурой?
– Нет, просветите нас, пожалуйста.
– Княжеский суд созывается достаточно редко, и только по значимым делам. В частности, споры дворянства с родами полностью в его юрисдикции. Судит и выносит приговор лично князь по своему разумению, но! Дальше происходит утверждение приговора. Князь имеет два голоса, и по одному голосу имеют Дворянский Совет, Круг Силы, и Совет Родов. Дворянский Совет будет полностью на нашей стороне. Похищение родом дворянина с целью принуждения его к подписанию неких документов – это очень плохой прецедент, и Дворянский Совет будет настаивать на примерном наказании Ренских. Позиция Круга Силы пока неясна, но как минимум они останутся нейтральными. С родами у них что-то вроде шаткого перемирия, и у Ренских в Круге друзей нет. Совет Родов скорее всего тоже останется демонстративно нейтральным – у Ренских там хватает врагов, и вряд ли Совет рискнёт выказать прямую поддержку в таком дурно пахнущем деле, разве что князь вдруг решит их оправдать. Для нас такой расклад означает, что князь с его двумя голосами может в данном деле вынести любой, абсолютно любой приговор, и он будет принят. От смертной казни до полного оправдания.
Бодров сделал паузу, и я задумался, прикидывая возможные варианты.
– Что же касается дальнейших событий, – продолжал он, – то дело будет происходить таким образом: завтра вас опросят чиновники княжеской канцелярии и, вероятно, представители Дворянского Совета. Затем они проведут допросы всех участников этого дела со стороны Ренских. Когда все обстоятельства выяснятся, будет назначен Княжеский суд. Хочу сразу вас предупредить о двух важных моментах: во-первых, ваши ответы должны быть максимально полными и совершенно правдивыми. Все ответы проверяются эмпатом, который сразу определит ложь или недоговорённость. Если у вас есть способности к эмпатии, ни в коем случае не закрывайтесь – это будет воспринято не в вашу пользу. Во-вторых, если вам случится беседовать с князем, обращайтесь к нему «княже» и на «ты». Обращение на «вы» будет воспринято как оскорбление – традиция! – вам, конечно, это простят в силу вашего возраста, но и относиться станут как к ребёнку.
– Благодарю вас, почтенный Томил, за разъяснение, – я вежливо наклонил голову.
– Прежде чем предложить вам какой-то совет, – продолжал Бодров, – позвольте поинтересоваться, что именно вы хотите получить от суда? Уголовное преследование виновных, или виру, или же просто защиту от дальнейших попыток?
– Мне кажется, лучше ограничиться просьбой о княжеской защите, – подумав, ответил я, – у нас слишком неравные силы, чтобы вступать в противостояние с Ренскими, так что не стоит требовать многого.
– Приятно видеть такое здравомыслие в столь юном возрасте, – одобрительно откликнулся поверенный, – в таком случае, господин Кеннер, тактика у нас проста: отвечайте на вопросы полно и правдиво. Дело достаточно ясное, истец не выдвигает чрезмерных требований, так что рассмотрение должно происходить в благоприятном ключе. Если князь и наложит какое-то наказание на Ренских, пусть это будет его инициативой.