За последним 006 - 2 Января 2024 - Персональный сайт

Главная » 2024 » Январь » 2 » За последним 006

11:29

За последним 006

***

===

Глава 6

На следующее утро я в сопровождении Бодрова ехал в княжескую канцелярию в прекрасном настроении. Сон в мягкой постели, хороший завтрак, чистая одежда, а главное, свобода, вызывали состояние эйфории. Это пьянящее чувство свободы невозможно описать словами; это ощущение не дано понять человеку, которого никогда не лишали свободы. Я сознавал, что ещё ничего не решено, и дело пока что далеко от завершения, но сейчас, пока можно, наслаждался свободой и бодрящим осенним воздухом.
В комнате присутствовали уже знакомые мне Гессен и Вышатич-Санский, двое мужчин, представленных мне как дознаватели, и ещё один человек, которого никто не потрудился представить. По всей видимости, это и был эмпат, о котором предупреждал поверенный.
– Господин Кеннер, расскажите нам кратко всю последовательность событий, – предложил Гессен, – а мы будем задавать вам уточняющие вопросы.
– Как скажете, господин Курт, – согласился я. – Итак, после занятий ко мне подошли двое мужчин, которые потребовали, чтобы я сел к ним в машину. Они не представились и отказались сообщить куда и зачем собрались меня везти. После того, как я заявил им, что я не сяду в машину к неизвестным, они усадили меня силой.
– Скажите, господин Кеннер, – спросил Вышатич-Санский, – у вас имелся сословный знак?
– Разумеется. Наша мать требует носить сословный значок всегда и везде, и мы с сестрой понимаем необходимость этого. Я ношу его всегда на лацкане, как сейчас.
– А к примеру, если бы эти люди представились как положено, и сообщили, что вас желает видеть Ольга Ренская – вы бы поехали с ними?
– Разумеется, я бы поехал, – ответил я. – Я бы не стал оскорблять Мать рода беспричинным отказом.
– И как вы считаете – в чём была цель вашего э-э... приглашения именно в такой форме?
– Цель была достаточно очевидной – создать психологическое давление, чтобы заставить меня подписать всё, что скажут.
– Благодарю, продолжайте, пожалуйста.
– После того, как мы прибыли в резиденцию Ренских, меня отвели в подвал и поместили в камеру, в которой я и просидел почти сутки. На следующий день меня отвели к Ольге Ренской, где она представила мне какого-то человека как моего якобы отца. После чего потребовала, чтобы я официально признал этого человека своим отцом перед нотариусом, и подписал, цитирую: «Всё, что тебе дадут подписать».
– Скажите, а он действительно ваш отец? – спросил один из следователей.
– Он отказался предъявить какие-либо документы на этот счёт, и моя мать впоследствии его заявление не подтвердила.
– Но тем не менее, существует вероятность, что он действительно ваш отец, не так ли?
– Даже если допустить, что он действительно мой биологический отец, это ничего не меняет. За всю мою жизнь он ни разу не счёл нужным повидать меня. Появился он передо мной только по приказу Ольги Ренской с целью получить от меня какие-то доверенности. Вручить свою судьбу в руки подобному человеку было бы безумием.
– А у вас не было мысли согласиться поехать к нотариусу, а там отказаться подписывать и вместо этого попросить помощи?
– Такая мысль у меня мелькала, – признал я, – но этот план показался мне слишком рискованным. Нотариус мог быть в сговоре с Ренскими. Если бы свидетели подтвердили, что я действительно посещал нотариуса вместе с Ренскими, мне было бы трудно потом доказать, что я там ничего не подписывал, и моя подпись подделана.
– Я понял вас, господин Кеннер, продолжайте, пожалуйста.
– После того, как я окончательно отказался что-либо подписывать, Ольга распорядилась отвести меня обратно в камеру, приказав и дальше меня не кормить. Её слова: «Посмотрим, как ты вскоре запоёшь». Собственно, на этом всё – в следующий раз меня вывели из камеры, чтобы отвести к вам, господа.
– Спасибо, господин Кеннер. Если несложно, ответьте на несколько вопросов.
Под «несколько» подразумевалось скорее несколько десятков. Их интересовало буквально всё: точные слова вплоть до интонаций, выражения лиц, детальное описание моей камеры. Вопросы регулярно повторялись в различных формулировках и пересекались друг с другом.
– Благодарю вас за содействие, господин Кеннер, – наконец сказал Гессен после того, как они выжали из меня всё что можно и нельзя, – из вашего прошения явствует, что вы просите о княжеской защите?
– Не совсем так, господин Курт, – возразил я, – я прошу о запрете Ренским предпринимать прямые или косвенные действия, направленные непосредственно на причинение вреда нашей семье.
– Разве это не одно и то же?
– Защита – это гораздо более широкий термин, который можно понимать по-разному. Я прошу о конкретной форме защиты.
– Хм, ну что ж, я понял вас, господин Кеннер. На этом всё, вы будете извещены о форме и дате рассмотрения этого дела.
Вчера мы довольно долго обсуждали с поверенным форму моего прошения о защите, и Бодров тогда сказал:
«Понимаете, господин Кеннер, князь всегда судит по справедливости. Никто и никогда не упрекнул его в обратном. Но удивительное дело, каким-то непонятным образом князь всегда получает выгоду от всех своих решений. Причём обычно он единственный и остаётся в прибыли в конечном итоге. Защиту он вам, безусловно, даст, но как именно это будет выглядеть, предсказывать не рискну. Могу только дать совет: тщательно обдумывайте каждое сказанное слово и помните, что самое сложное ещё впереди.»

* * *

Когда я на следующий день появился в школе, никто не стал задавать мне никаких вопросов, как будто я и не пропускал эти два дня. Наши учителя большей частью были простолюдинами, и по всей видимости, просто не хотели никаким образом касаться разборок дворянства с родами. Дни опять покатились своей чередой, однако вскоре я неожиданно убедился, что дело вовсе не заглохло.
На перемене я никуда не пошёл, сидел за партой и разбирал свои записи. Внезапно меня резко толкнули в плечо.
– Это из-за тебя у нас княжеские ищейки всех уже достали?
Я поднял глаза – рядом стояла какая-то незнакомая рыжая девица, судя по лиловому цвету банта, второклассница.
– Откуда ты вылезла, такая невоспитанная? – спросил я. – Я ведь за такие штучки могу и руку сломать.
– Ломалка у тебя не выросла, мальчик, – ответила девица с усмешкой, – меня зовут Нельма Ренская, и я тебе задала вопрос.
– Задавай свои вопросы Ольге, и вообще иди отсюда, – я махнул рукой. – Брысь, брысь.
Ренская покраснела, что при её масти было категорически противопоказано.
– Я вызываю тебя на поединок. Сегодня после уроков, в дуэльном зале. Не вздумай сбежать. – И развернувшись, гордо удалилась.
– И что это было? – спросил я в пространство. Пространство промолчало.
Похоже, князь воспользовался представившейся возможностью и сейчас вытаскивает наружу все грехи и грешки Ренских. Вот интересно, а откуда родовичи узнали, что я был причиной? От своих, или же люди князя ненавязчиво намекнули? Есть у меня подозрение, что князь непременно втянет меня в свои игры, причём отнюдь не фигурой.
После уроков я двинулся в дуэльный зал, где уже собралось на удивление много зрителей. Хотя что тут удивительного? Бои гладиаторов – это во все времена топ кассовых сборов, да и зрелищ тут маловато, без телевизоров-то. Вообще, как оказалось, поединки в школе были обычным делом – одарённые боевики были основой военной мощи княжества, и тренировка боевых навыков одарёнными всячески поощрялась.
Присутствовали также школьная лекарка и учитель основы, который был официальным арбитром, и вообще следил, чтобы детишки не поубивали друг друга. Предполагалось, что мы в принципе неспособны нанести заметный вред, так что ограничений у школьных поединков было немного. После короткого перечисления правил нас развели на тридцать сажен и скомандовали начинать.
Нельма с видимым напряжением принялась формировать передо мной какую-то структуру. Я по-быстрому создал стандартный тренировочный щит и начал с интересом наблюдать за её действиями. Наконец она закончила формирование: структура схлопнулась, послав в мою сторону несильную ударную волну, которая была благополучно перенаправлена щитом вверх. Интересная модификация обычной детской хлопушки – Ренская очень творчески применила тренировочно-игровую структуру. С минимальным успехом, правда, но что ни говори, а атака Силой имела место.
Ренская начала создавать структуру заново, но я решил, что уже увидел всё, что она могла мне показать, и прогулочным шагом двинулся на сближение. Нельма засуетилась, пытаясь ещё раз атаковать структурой, но в конце концов решила не заниматься глупостями, и тоже пошла навстречу. Бой был коротким – она пару раз попыталась меня ударить, я легко увернулся. В процессе она раскрылась, и я нанёс сильный удар в солнечное сплетение. Нельма, скорчившись, упала, и на этом бой закончился.
– Ты чего так долго с ней заигрывал? – спросила Ленка.
– Хотелось посмотреть, что она умеет, – ответил я. – Но ты знаешь, что-то она совсем не впечатлила. Я о родовичах думал лучше.
На следующий день всё повторилось. На перемене ко мне опять подошла рыжая девица, правда, немного другого оттенка рыжины, и с фиолетовым бантом третьеклассницы.
– Мне не понравилось, как ты дрался с моей сестрой, – с угрозой в голосе сказала она.
– А я разве хотел тебе понравиться? – в ответ удивился я.
Девица смешалась. Она что – была уверена, что я испугаюсь, и на этом построила весь разговор? Это она зря, нужно предусматривать все возможные реакции собеседника. В результате сейчас стоит тут и выглядит дура дурой.
– В общем так: ты сегодня дерёшься со мной. Посмотрим, как тебе в этот раз повезёт.
– Вот ты ко мне сейчас подошла, не поздоровалась, не представилась, сразу начала грубить. Совсем как твоя сестра. Ольга вас что – по деревням набрала? У Ренских вообще кто-нибудь воспитанный есть, кроме разве что Стефы?
Рыжая покраснела. Да, этой сестре тоже лучше не краснеть.
– Меня зовут Эльма Ренская. И я не собираюсь быть с тобой вежливой.
– А напрасно. Мне-то это безразлично, а ты просто демонстрируешь окружающим отсутствие воспитания.
– Всё, разговор окончен, жду тебя после уроков.
Ренская удалилась. Ленка, смотревшая на это представление с любопытством, заметила:
– Эльма считается крутой дуэлянткой, дерётся часто, обычно побеждает.
– А ты уже успела всё про всех разузнать?
– Конечно. Это ты можешь себе позволить напролом ходить, а слабой девушке приходится изучать противников.
– Ну-ну, слабая девушка.
Ленка уже успела не так давно отличиться. Как-то, улучив момент, меня зажали в углу трое третьеклассниц. Ни та, ни эта жизнь никак не подготовили меня к такому повороту; я совершенно растерялся и не понимал, как выпутаться из этой дикой ситуации. Только мелькнула мысль: «Этак меня и изнасиловать могут», которая уже не показалась мне смешной. Можно было, конечно, начать драться, но этот вариант я оставил на самый крайний случай. Спасла Ленка, которая, на моё счастье, оказалась поблизости. Три быстрых удара, и приставалы принялись беспомощно хватать воздух ртами. История на этом, однако, не закончилась – они вызвали её на поединок. Ленка дралась с ними по очереди, и все трое потерпели сокрушительное и унизительное поражение. Третьеклассницы не успокоились, и в следующий раз подловили её после школы, сразу втроём. На этот раз Ленка уже не сдерживалась, и избила их быстро и жестоко. Был грандиозный скандал, однако все свидетели подтвердили, что пострадавшие напали на неё сами, так что для Ленки последствия ограничились недовольством директора, к которому она отнеслась совершенно наплевательски.
На этот раз зал был забит почти битком. Понятно отчего – с одной стороны, третьеклассница, и чуть ли не чемпионка школы. С другой – какой-то непонятный первоклассник. Будет либо избиение, либо низвержение авторитета, публика обожает оба варианта.
Нас так же развели по углам и скомандовали начинать. Эльма тоже начала бой с формирования какой-то структуры – это у них стандартный дебют, что ли? Мелькнула мысль дать ей возможность ударить, чтобы оценить силу, но я все-таки решил не рисковать. Третьеклассники уже второй год изучают структуры, и лучше не относиться к этому легкомысленно. На этот раз я пошёл другим путём – когда структура была близка к завершению, внёс в неё небольшое возмущение, и она распалась. Эльма удивилась, но тут же принялась создавать структуру заново. Не слишком-то она быстрая – пять, и как бы даже не шесть секунд на формирование, да от такого и инвалид на костыле ускачет. Когда она почти закончила, я повторил фокус. До Эльмы, наконец, дошло, что это не случайность, но в чём причина, она понять не смогла. Жаль, что у меня нет фотоаппарата, такое глупое выражение лица стоило бы заснять на память. Бедняга, откуда ей знать, что у меня контроль в пятёрке.
Я бодрым шагом двинулся к противнице, она наконец осознала, что придётся драться, и побежала навстречу. Великолепный удар ногой в прыжке, ну прямо как в китайском боевике! Серьёзная заявка на победу если противник очень медленный и просто стоит, хлопая глазами. Но тут Эльме не повезло – в нашем конкретном случае ситуация противоположная, и со мной такие прыжки противопоказаны. Эх, подруга, тебя бы к Даниславу, он бы тебя моментально отучил от показухи. Нам он категорически запрещает бить ногой выше колена – выглядят высокие удары здорово, но если нарвался на быстрого противника, то такой удар может дорого обойтись. Вот и Эльма покатилась по циновкам. Пинок в солнечное сплетение – не хочется мне бить её по лицу, да и вообще девчонок бить не нравится. На этом бой и закончился.
Школяры толком ничего не поняли, зато учитель с лекаркой посматривали на меня с любопытством. Я, похоже, напрасно развлекался с развеиванием структур. Эльма – ученица выпускного класса, считается хорошим боевиком, контроль у неё скорее всего тройка. Любому понимающему человеку ясно, что у меня контроль как минимум четвёрка, причём это не просто цифра в документе, которая может быть ошибочной, а реально продемонстрированное значение. У первоклассника! Конечно, не такой это великий секрет, эти данные можно при желании добыть, но ведь так просто их никто бы и не стал добывать, а теперь я привлёк к себе внимание. Глупо, глупо...
Вечером за чаем Ленка с юмором рассказывала маме, как я выбивал пыль из Ренских. Мама то смеялась, то морщилась, да я и сам больше морщился. Не повод это для гордости, что двух девчонок побил. Но всё-таки решил выяснить занимавший меня вопрос:
– Почему они такие слабые? Я от родовичей ожидал гораздо большего.
– Ты думаешь, в родах все прямо великие повелители сил? – засмеялась мама. – Роды, конечно, любят пустить пыль в глаза, но на самом деле у них всё как везде. В целом они посильнее за счёт посвящения Аспекту, но оно тоже по-разному действует. Кто-то хорошо в силе приподнимается, а большинство всего на ранг или два. А ещё дармовая сила их расслабляет, и детей в родах не так уж хорошо учат. Там больше перспективными совершеннолетними занимаются, кто посвящение прошёл и хорошо Аспект принял. И вообще, будь роды такими могучими, как они себя изображают, то у нас они бы правили, а не князь.

* * *

На следующий день после уроков у ворот школы меня встретила Стефа Ренская.
– Здравствуй, Кеннер.
– Здравствуйте, сиятельная, – я порядком удивился встрече, но постарался этого не показать.
– Ты не против небольшого разговора? Мы можем посидеть в каком-нибудь кафе.
Я замялся и посмотрел на Ленку.
– Твоя сестра не помешает, ничего секретного я обсуждать не собираюсь.
– Хорошо, давайте поговорим. Тут рядом есть хорошая кондитерская.
Я почувствовал, что Ленка обрадовалась. Вот куда в неё влезает столько сладкого? И ведь не толстеет и прыщами не покрывается.
Мы уселись за столик, взяв кофе и большую тарелку пирожных, и завязался обычный светский разговор ни о чём.
Наконец Стефа перешла к делу:
– Сразу хочу сказать, что Ольга про этот разговор не знает. Я не представляю Ренских, а хочу выяснить несколько вещей лично для себя.
– Спрашивайте, – я пожал плечами, – у меня нет каких-то особых секретов.
– Скажи, как ты относишься к Ренским?
– К Ренским вообще? Нормально отношусь, мы всё же родственники. Понятно, что родственных чувств у нас с вами нет, но враждовать я точно не хочу.
– Ты же подал прошение о княжеском суде, так?
– Да, подал. Это не секрет, канцелярия князя вас должна была известить. Я бы предпочёл решить дело миром, не втягивая князя, но с Ольгой ведь так не получится.
– А что ты попросил, если не секрет?
– Не секрет. Защиту.
– И всё?
– Всё. Я уже сказал, что враждовать не собираюсь, так что ни вашего наказания, ни виры от вас мне не нужно. Я не знаю, как будет выглядеть решение князя, но я попросил у него только защиту.
– Я поняла тебя, спасибо за разговор. Надеюсь, что у нас всё же наладятся отношения.
– Я тоже надеюсь, но пока Ольга у власти, это вряд ли получится.
– Посмотрим. До свидания.
– До свидания, сиятельная.
Когда Стефа нас покинула, Ленка спросила:
– Кени, ты ей веришь?
– Она вроде ни о каком доверии не просила. Думаю, она просто решила понять, готовы ли мы как-то нормализовать отношения, если вдруг Ольга уйдёт.
– Думаешь, такое возможно?
– Не знаю. Не знаю даже, есть ли у них подходящая Высшая, которая могла бы стать новой Матерью. Посмотрим, но мне кажется, Ольга просто так власть не отдаст. Не тот характер. Зато понятно, что со Стефой мы можем поладить.
– А зачем нам вообще с ними ладить? – Ленка искренне не понимала.
– А зачем нам с ними враждовать? Мы можем не дружить, но для вражды нет никаких причин. У нас только с Ольгой отношения плохие, да и с ней мы в принципе могли бы помириться. Жаль, что она такая упрямая.

* * *

Наконец был назначен день суда. На первом заседании я, как потерпевшая сторона, должен был изложить свою просьбу к князю, а представители общин излагали свои пожелания относительно приговора. На втором заседании князь просто оглашал своё решение, и происходило голосование. Никакие прения сторон протоколом предусмотрены не были. И князь, и общины располагали всеми материалами следствия, поэтому считалось, что они полностью в курсе дела. Княжеский суд был судом феодала, который судил по своему разумению без всяких адвокатов и кодексов.
Стены небольшого зала судебных заседаний были увешаны гобеленами, каждый из которых представлял какой-то значимый момент в истории княжества. Я узнал только битву при Жиздре, когда конницу киевлян прижали к болотистому берегу, и перебили целиком. На паре гобеленов новгородцы рубили каких-то рыцарей, но с меченосцами мы дрались столько раз, что опознать конкретный эпизод было невозможно.
Примерно четверть комнаты была занята возвышением, на котором стоял княжеский трон с небольшим приставным столиком. Рядом находился длинный стол с четырьмя стульями для секретарей и помощников. Ещё три стола с богато украшенными креслами для представителей общин располагались прямо напротив князя. А между князем и общинами, лицом друг к другу, располагались истцы и ответчики.
Участники заседания расселись, переговариваясь и перебирая бумаги. Несмотря на то, что Ольга сидела буквально в пяти саженях прямо напротив нас, она каким-то образом умудрялась демонстративно нас не замечать. Наконец судебный маршал объявил: «Князь Яромир Новгородский! Прошу всех встать!» – и из неприметной двери появился князь в сопровождении помощников. Князь занял свой трон и небрежно махнул рукой, разрешая садиться.
Судебный маршал объявил: «Дворянская семья Арди против рода Ренских!» – и заседание началось.
Я повторил своё тщательно сформулированное прошение о защите, затем настала очередь общин. Всё происходило в точном соответствии с предсказанием нашего поверенного.
– Совет Родов не поддерживает ни одну из сторон и предпочёл бы видеть компромиссное решение княжества.
– Круг Силы поддерживает истца и надеется на решение княжества в пользу истца.
– Дворянский Совет полностью поддерживает истца и настаивает на примерном наказании ответчика.
– Есть ли дополнительные запросы к княжеству? – князь обвёл взглядом присутствующих, но никто не изъявил желания дополнить дело.
– Заседание окончено. О дате вынесения решения будет объявлено дополнительно.
Всё заседание не заняло и получаса. Я с удивлением заметил поверенному:
– Однако как-то быстро всё прошло, почтенный Томил. Это всегда так?
– Да, господин Кеннер, княжеский суд всегда вершится без проволочек, – утвердительно покивал головой Бодров. – Это не Мещанский суд, где дела могут тянуться годами. И тем более не Гильдейский, где на хорошем деле поверенный может кормиться до старости.
Второе заседание было назначено через четыре дня, и прошло ещё более стремительно. Князь не стал тянуть резину и сразу же огласил приговор:
– Решение княжества по иску дворянской семьи Арди против рода Ренских. Первое: предоставить истцу запрошенную защиту от ответчика в форме запрета предпринимать прямые и непрямые действия, направленные на причинение вреда дворянской семье Арди. Второе: в качестве виры за насильственные действия рода Ренских против дворянина княжества изъять у рода Ренских завод «Артефакта» с передачей во владение непосредственно пострадавшему Кеннеру Арди.
Что?! Это я так понравился князю, что он без моей просьбы назначил мне виру? Да ещё такую? Верю, вот так прямо и верю. Князь явно закрутил здесь какую-то свою комбинацию, и мне необходимо понять, в чём она состоит, и как можно скорее.
Общины тоже проголосовали без задержек:
– Совет Родов воздержался.
– Круг Силы поддерживает приговор.
– Дворянский Совет удовлетворён.
– Большинством голосов приговор утверждён и вступает в силу немедленно, – объявил князь
Сразу после заседания я отвёл Бодрова в сторону.
– Почтенный, вы можете объяснить мне происшедшее?
– Я сам в полном недоумении, господин Кеннер. Очевидно, князь таким образом собирается решить какие-то свои вопросы, но не рискну даже предположить, какие именно.
– Надо с этим срочно разбираться, есть у меня нехорошее предчувствие. Почтенный, у меня для вас задание. Сейчас вы идёте в архив и берёте выписку об этом самом заводе «Артефакта». Я же отправляюсь в канцелярию князя и получаю копию приговора.
К счастью, в княжеской канцелярии дела делались быстро, и буквально через полчаса мы уже ехали в машине.