Дюна: орден сестер. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 502 - 20 Декабря 2023

Главная » » Дюна: орден сестер. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 502

01:43

Дюна: орден сестер. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 502

***

===

Несмотря на способность проводить сложные расчеты, у ментатов есть свои слабости.
Директор Гилберт Альбанс. Замечания о необходимости осторожности, обращенные к новым ученикам

Три дня императорские войска методично обыскивали Россак в поисках любых следов компьютеров, на существовании которых настаивала Доротея. И ничего не нашли.
Хуже того, отправляясь на Россак, император Сальвадор объявил прославляющим его толпам, что «уничтожит зло – компьютеры». И с каждым часом он чувствовал себя все более униженным.
С каждой неудачей Преподобная Мать Доротея становилась все настойчивее. Разгневанный император стоял рядом с ней у входа в верхние пещеры. Над самой его головой нависало зловещее серое небо.
– По твоему настоянию, сестра Доротея, я устроил спектакль, привел сюда имперские силы, – проворчал он. – Ты заставила меня предпринять эти смехотворные усилия, а мне нечего предъявить людям.
Даже подозрительные сестры из ее фракции не могли ничего придумать. Император в отчаянии приказал своим войскам вторично прочесать все туннели и помещения, прощупывая звуковыми сканерами стены в поисках тайных ходов. Родерик лично руководил операцией.
Преподобная Мать Ракелла сохраняла спокойствие и приказывала сестрам всячески сотрудничать с солдатами.
– Когда вы признаете, что здесь нечего искать, сир?
– Когда буду убежден в этом.
И он отослал ее.
Туманным днем прибыл шаттл с припасами – совершенно безобидная доставка, но император в поисках запрещенных технологий, всего, что могло оправдать эту военную операцию на Россаке, приказал открыть все контейнеры.
Солдаты были недовольны, и сестры – даже союзницы Доротеи – все больше сердились из-за явной несправедливости.
Сальвадор расхаживал у флагманского корабля, глядя на город в утесе; он был чрезвычайно подавлен. Сквозь зубы он подозвал Родерика.
– Как мне выбраться из этого и сохранить лицо? Нельзя ли подбросить несколько сломанных компьютеров из груд лома на Зимии? У нас там их довольно для следующего праздника буйства.
– Получится неловкость, брат. Никто нам не поверит, если корабли полетят к Зимии, а потом вернутся сюда.
Вечный голос рассудка.
– Я выгляжу дураком, – пробормотал император. – Следовало все-таки прислать сюда Манфорда Торондо. Пусть он ищет то, чего нет.
Родерик наморщил лоб и заговорил, понизив голос:
– Даже если мы не найдем запрещенного оборудования, все равно я вижу здесь серьезную проблему. Анна пострадала из-за небрежности, и мы оба слышали признание доктора Зомы, что орден сестер хочет прервать твою линию наследования. И хотя может показаться, что сестра Доротея доказала свою несостоятельность, я так не считаю. Она была полезна при императорском дворе, и я склонен верить ее утверждениям об ордене сестер, хотя никаких доказательств у нас нет.
– Согласен. И думаю публично обвинить орден сестер в заговоре против меня. Открыть их коварный план сделать меня бесплодным.
Родерик нахмурился.
– Нет, Сальвадор, этого делать не следует. Такие вещи не должны становиться достоянием общественности.
Император вздохнул и медленно кивнул.
– Все это чертовски неприятно. Но мне нужно разумное решение. Я поклялся, что нагряну сюда и уничтожу компьютеры.
Он посмотрел на корабли, на свои войска, на офицеров, которые начали гонять солдат по полимеризованной поверхности, как на плацу, потому что больше им нечем было заняться. Напрасная трата времени! Он должен положить этому конец.
– Пригласи сюда сестру Доротею и Преподобную Мать Ракеллу. И пусть приведут с собой всех сестер-ментатов и выстроят их передо мной. – Приняв решение, Сальвадор скрестил руки на груди. – Потом предупреди командиров о том, что к ночи мы улетим.

Когда солнце начало садиться в красноватую вулканическую дымку, Преподобная Мать, подчиняясь грубоватому приказу императора, привела старую Кери Маркес и остальных сестер-ментатов к флагманскому кораблю Коррино. По обе стороны от императорского трона стояли отборные гвардейцы; трон повернули так, чтобы низкое солнце не светило императору в глаза.
Доротея уже ждала там, расстроенная и сердитая. Во время своего пребывания на Лампадасе внучка Ракеллы неожиданно увлеклась учением батлерианцев, но Преподобная Мать думала, что истинная причина мятежа Доротеи скорее в том, что ее бросили те, кто генетически с ней связан. Она не поняла и не приняла одно из основных положений ордена: орден – единственная семья сестер.
Император сидел на временном троне, подавшись вперед и упираясь локтями в колени. Он холодно посмотрел на восемь сестер-ментатов, но потом остановил взгляд на Ракелле.
– Преподобная Мать, я презираю ваши крайне сомнительные генетические прогнозы и знаю, что вы пытались помешать мне иметь детей. Доктор Зома во всем призналась.
Родерик стоял рядом с братом, впившись взглядом в Ракеллу. У Ракеллы так пересохло в горле, что она не могла даже сглотнуть. Голоса в ее голове молчали, словно умерли.
– Когда мы улетали из столицы, я прилюдно поклялся уничтожить компьютеры, которые использует орден сестер. Я не могу вернуться в Салусу с пустыми руками.
Ракелла вздрогнула. Он, кажется, был смертельно оскорблен, но не мог публично признать чем. Пытками ему удалось вырвать правду у Зомы, но Ракелла полностью контролировала функции своего тела и была уверена, что умрет, ничего не выдав.
– Но вы искали компьютеры всюду, сир. Невозможно найти то, чего не существует. У нас здесь только человеческие компьютеры.
Он фыркнул.
– Это лишь проблема семантики. Все равно они компьютеры.
Быстрый кивок капитану стражи, и все ружья нацелились на восемь сестер-ментатов.
Ракелла отшатнулась, и крик ужаса замер в ее горле.
За ее спиной Кери Маркес, старейшая из колдуний, в последнее мгновение подняла обе руки, и Ракелла услышала под собственным черепом гром: старуха нанесла удар, высвободила мощную волну психической энергии, могучее оружие, которым когда-то колдуньи уничтожали кимеков. Но остальные сестры-ментаты не были колдуньями.
Усилий одной Кери Маркес было недостаточно, и, когда император вскрикнул, ощутив мысленный удар, стража открыла огонь. Залп обрушился на восемь сестер-ментатов. Женщины упали как подкошенные.
Пораженная тем, что еще жива, Ракелла бросилась к телам и склонилась к Кери Маркес, лежавшей в этой жуткой груде; ее белое платье покраснело от крови.
Все сестры, наблюдавшие с утесов за происходящим, ахнули, а некоторые закричали от горя и гнева.
Пять колдуний на утесах закричали; этот крик пронесся над вершинами деревьев и отразился в голове каждой сестры в школе. К удивлению всех, кто окружал трон императора, колдуньи взлетели и ринулись навстречу гибели – к флагманскому кораблю императора. Они устремились вниз, похожие в белых развевающихся платьях на валькирий над полем битвы; снижаясь, они замедлили полет, управляя своими телами с помощью телекинеза. Злобно глядя на императора, они устремились к нему, объединяясь в телепатическом ударе. Ракелла почувствовала, как от психического давления дрожит голова; она упала на колени.
Император, цель этого нападения, закричал от боли и прижал руки к вискам, глаза Сальвадор плотно закрыл. Из ноздрей потекла кровь. Рискуя собственной безопасностью, Родерик схватил брата за руку и попытался стащить с трона.
Сальвадор упал возле трона, всхлипывая, а Родерик отдал приказ страже:
– Остановите их!
Шатаясь, Ракелла крикнула продолжавшим полет колдуньям:
– Нет! Нет! Не нападайте!
Направив ружья вверх, солдаты открыли огонь. Колдуньи в белом окровавленной грудой упали на мертвых сестер-ментатов.
Ракелла плакала.
Сальвадор с лицом, искаженным болью и шоком, раскачивался всем телом. Он хотел отдать приказ продолжить бойню, но Родерик схватил его за плечи и сказал:
– Остановись, пока не поздно! Хватит убийств.
Доротея склонилась перед императором.
– Ваш брат прав, сир. Пожалуйста, не убивайте сестер.
Сальвадор несколько раз глубоко вдохнул и наконец взял себя в руки. Он вытер нос, посмотрел на алые пятна крови на руке. Взялся за подлокотник трона и коснулся прибора у горла. Голос его загремел из системы громкоговорителей на кораблях.
– Своим императорским приказом я объявляю орден сестер на Россаке распущенным! Школа должна быть закрыта. Навсегда. Всех учениц отправить по домам.
Плечи Ракеллы дрогнули, она не могла отвести взгляда от убитых ментатов, от павших колдуний, которые хотели защитить орден. А когда посмотрела на императора, ее перекошенное ненавистью лицо заставило его вздрогнуть.
Родерик Коррино быстро встал между ними.
– У сестер много достижений. Пусть Преподобная Мать Доротея и некоторые достойные сестры вернутся с нами на Салусу Секундус, где смогут поставить свое искусство на службу империи. Остальные…
Сальвадор, казалось, обрадовался тому, что брат проявил силу.
– Все остальные должны покинуть Россак. Записи о рождениях будут уничтожены, чтобы их больше никогда не использовали во зло.
Он отдал приказ солдатам. Те взяли из арсенала огнеметы и направились к верхним пещерам.
Он повернулся и посмотрел на сотни ошеломленных женщин, стоявших на утесе.
– Всем остальным – разойтись. Ваш орден объявлен вне закона! – Он взглянул на растерянную Преподобную Мать, довольный тем, что она, кажется, потерпела поражение. – А теперь, – спросил он, – вам по-прежнему кажется, что у меня слабая и порочная кровная линия?

Величайшие полководцы разрабатывают сложные планы битв, но только Бог определяет победителя в каждом сражении.
Манфорд Торондо. Единственный путь

Глядевший со своего мостика Манфорд побелел, когда увидел, что корабли с эвакуируемыми взорвались, но достаточно далеко от него, чтобы он не пострадал. Несколько батлерианских кораблей сблизились с ними, и взрывной волной их разнесло на части.
Гилберт смотрел, и в его сознании проносились другие варианты.
– Должен заметить, сэр, что и батлерианцы часто совершают такие фанатичные шаги. – У безногого это предположение вызвало ужас и отрицание, и Гилберт быстро добавил: – Однако я думаю, что, по всей вероятности, эти корабли были пустые, ими управляли дистанционно и взорвали автоматически. Венпорт и его персонал все еще скрываются на промышленных фабриках.
– Тогда мы отыщем их и отправим в ад. Я уже проявил милосердие, но Венпорт показал, каков он на самом деле.
Гилберт кивнул, продолжая отстраненно оценивать обстановку. Важнее то, подумал он, что Венпорт продемонстрировал свою непредсказуемость. Такое безрассудство не похоже на его прежнее поведение. Чего он надеялся этим достичь? Да, он нанес урон флоту батлерианцев, но недостаточный, чтобы обеспечить себе победу. Как он может надеяться спастись сам и спасти весь свой персонал от неизбежной мести Манфорда? Это просто самоубийство. Теперь батлерианцы ни за что не примут его капитуляцию. Чушь.
– Ментат, скажи что-нибудь! – потребовал Манфорд.
– Сначала проведу расчеты.
О, как ему не хватало помощи Эразма!
Внезапно тридцать патрульных кораблей «Венхолдз» и еще какие-то десять кораблей открыли огонь. Простая математическая оценка ситуации исключила бы любые агрессивные действия: тридцать или сорок против двухсот с лишним, – и однако же они начали стрелять по кораблям батлерианцев.
Гилберт продолжал расчеты, а взрывы приближались к флагманскому кораблю. Соседний батлерианский корабль взорвался: снаряд попал в его топливный отсек.
Не ожидая приказа Манфорда, мастер меча Айдахо закричала по открытому каналу связи:
– Ответить на огонь, всем кораблям ответить на огонь по своему усмотрению! Уничтожить всех!
Тридцать кораблей «Венхолдз», обстреливавшие флот батлерианцев, разгонялись гораздо быстрее, чем предполагалось, и оружие у них было мощнее, чем у обычного корабля таких размеров; Джозеф Венпорт их усовершенствовал.
Гилберт начал просчитывать вероятности. Возможно, на стороне Манфорда совсем не столь подавляющее преимущество. Эти корабли действительно представляют угрозу.
У батлерианцев по-прежнему оставалось численное преимущество, но их корабли были устаревшей конструкции, еще из Армии Человечества, списанные корабли, которым больше восьмидесяти лет. Манфорд Торондо никогда не думал, что встретит такое сопротивление; он ожидал, что противник в страхе сдастся.
Но безжалостный делец Джозеф Венпорт оказался не из тех, кого можно запугать; Гилберт начинал лучше понимать его.
Затем начал реализовываться следующий этап оборонительного плана Венпорта.
Верфи покинули десятки новых кораблей: полузаконченные конструкции, корпуса кораблей-роботов с еле работающими двигателями, остовы звездолетов – все это двигалось, образуя строй. Когда флот батлерианцев приближался к базе, Гилберт счел эти корабли неактивными, но они начали движение, и он пересмотрел тактический потенциал. Неприятный сюрприз! Венпорт в состоянии бросить в бой вдвое больше кораблей, чем предполагалось.
На новых кораблях были установлены активные системы вооружения, но в основном они представляли собой расходный материал; корабли вторгались в строй батлерианцев, создавая хаос; их расстреливали, но, несмотря на повреждения, полуготовые автоматические корабли продолжали движение, нарушая тесный строй батлерианцев.
Один из патрульных кораблей батлерианцев взорвался, но остальные продолжали вести огонь. По оценке Гилберта, по меньшей мере сорок кораблей Манфорда были уничтожены взрывами и неожиданным ожесточенным сопротивлением.
Разбросанные корабли батлерианцев приблизились к главным верфям и астероидным фабрикам и вновь открыли огонь, громя последние промышленные установки. Еще по меньшей мере пять фабрик были разрушены, их купола разбиты, и оттуда в космос вырывались пламя и воздух.
Даже ментату трудно было вести учет уничтоженных объектов.
Исполняя свой долг, Гилберт представил Манфорду пересмотренную оценку.
– Корабли автоматические, их уничтожение не должно вызывать угрызений совести.
Анари Айдахо ахнула:
– Их ведут мыслящие машины?
– Автоматы, – ответил Гилберт без дальнейших пояснений.
Вождь батлерианцев сердито посмотрел на него.
– Почему ты не предсказал этого, ментат?
– У меня не было полных данных.
– Используй новые параметры. Я готов принести в жертву все свои корабли. Считай моих приверженцев и корабли расходным материалом, если это необходимо, чтобы выиграть битву. Мозг человека свят.
– Мозг человека свят, – повторила Анари.
– Все считать расходным, сэр?
Новое противоречие; Гилберт не стал напоминать, как реагировал Манфорд на такое же поведение людей Венпорта.
– Кроме жизни Манфорда, – сказала мастер меча. – Это не обсуждается.
Сохраняя ледяное спокойствие, Манфорд объяснил:
– Только тотальное наступление – так мы победили Омниуса и его мыслящие машины в джихаде Серены Батлер. Сейчас, когда идет борьба за души человечества, мы не можем сделать меньше.
Гилберт изучал расположение кораблей, восстанавливал их недавнее перемещение, отыскивал пересечения, пока все возможности не образовали в его сознании сложную сеть… паутину, показавшуюся странно знакомой. Да, сейчас Эразм ему бы очень помог.
Еще несколько недостроенных кораблей столкнулись с кораблями батлерианского флота: одни пробили тараном, у других вывели из строя сенсоры, отвлекая на себя огонь; они играли роль камней, брошенных в осиное гнездо. Такова и была их цель, понял Гилберт. Они не должны были уцелеть.
В сознании Гилберта время ползло медленно; он перешел в режим ментата и быстро создал модель ситуации, пересмотрев прогноз движения кораблей, чтобы уменьшить потери. Сосредоточившись, он сможет разобраться в сложной путанице, созданной противником.
Гилберта восхищал план, направленный против него. Жаль, что придется его уничтожить. Батлерианцы в панике стреляли впустую, несколько кораблей сосредоточивались на одной цели, упуская остальные.
– Для победы нам нужно лучше организоваться, вождь Торондо. У меня есть план, но вы должны позволить мне руководить огнем. Прикажите своим командирам выполнять мои распоряжения.
– Вы гарантируете нам победу?
– Это наш лучший шанс.
– Понятно. – Ответ его как будто бы разочаровал. – Хорошо, ментат, принеси нам победу.

Едва только планы начали осуществляться, словно начали действовать заводные солдатики, Джозеф восхитился замыслом своего ментата.
– У нас есть шанс, Драйго! Только погляди на эти разрушения!
Он, словно зачарованный, смотрел на сталкивающиеся корабли, на летящие ракеты, на цепную реакцию взрывов, когда один за другим начали взрываться стоявшие рядом корабли батлерианцев. На территории всего комплекса «Тонарис» взрывы и обломки появились в таком количестве, что невозможно было определить, сколько вражеских кораблей уничтожено.
Ему было очень жаль терять такие грандиозные производственные мощности – космический флот «Венхолдз» мог прирасти столькими кораблями, а теперь вся эта прибыль превращалась в пар и металлолом! Как ни тяжело это далось, все же он постарался списать эти убытки. Спасти базу и свои вложения здесь не представлялось возможным, но, если он причинит существенный ущерб батлерианцам, жертва будет оправданной.
Хотя Джозеф не замечал никаких изменений в царящем вокруг хаосе, его ментат, который очень внимательно следил за передвижениями кораблей противника, сказал:
– Командование принял Гилберт Альбан. Я узнаю его стиль.
Но для Джозефа хаос оружейного огня и сталкивающихся кораблей оставался непроницаемым.
Драйго продолжал наблюдать, делая расчеты.
– В административном центре у нас есть небольшой спасательный корабль, сэр. Предлагаю уйти из центра управления. Гилберт скоро сделает его мишенью. Он сразу нас обнаружит.
Джозеф не мог поверить услышанному.
– Но мы побеждаем! Только посмотри, сколько кораблей они потеряли!
– Но у них еще очень много осталось, сэр. Однако сейчас они начинают действовать без ограничений, а в таких обстоятельствах правила и соотношение меняются. – Он пристально посмотрел на Джозефа, в его взгляде читались искренние переживание и озабоченность. – Мы не можем победить, сэр. Поверьте мне.
Мгновение Джозеф отказывался слушать… но он верил Драйго и его планам так же, как верил Норме Сенве. Он всегда учитывал мнение специалистов и знал, что не прислушаться к нему глупо.
– Если ты уверен, давай уносить ноги.
– Объявить эвакуацию оставшегося персонала?
– Попробуй. Будем надеяться, что эти варвары сохранят нашим людям жизнь, но мы оба знаем: им нужен я.
Джозеф и Драйго быстро прошли в небольшой спасательный корабль, задраили люки и отошли от причала. Пролетая мимо административного центра Тонариса, Джозеф увидел замерзшее тело Арьена Гейтса, укрепленное снаружи, точно садовая скульптура, и в полной мере ощутил свои финансовые и кадровые потери. Какая напрасная трата!
Эвакуационный корабль не был оборудован двигателями Хольцмана, не было на нем и навигатора. Джозеф не понимал, как они вообще собираются уйти из этой звездной системы, но Драйго давал ему возможность прожить еще час… даже если этот час уйдет на наблюдение за уничтожением всего вокруг. Отойдя от административного центра, маленький аппарат затерялся среди бесчисленных кораблей, которые били друг по другу.
– И как ты собираешься увести нас в безопасность, ментат?
Ментат молчал неприятно долго.
– Сейчас я не способен это определить.
У Джозефа сдавило грудь. Ему не приходило в голову, что у Драйго может не найтись ответа.
Несколько мгновений спустя залп разорвал административный центр, превратив его в руины. Глядя на это доказательство правоты Драйго, Джозеф ощутил пустоту внутри: он наконец увидел коренную перемену, которую ментат заметил раньше. Варвары стали безжалостными; они позволили себе потерять пять кораблей с экипажами ради уничтожения одного вражеского корабля. Цена в человеческих жизнях ошеломляющая, но фанатики Манфорда продолжали уничтожать мощности и силы «Венхолдз». Уже были уничтожены все верфи и большая часть автоматических фабрик.
– Нам не уйти, ментат? Теперь только вопрос времени, когда нас обнаружат?
– Не имея возможности свернуть пространство, мы не можем уйти. – Драйго менял настройку коммуникационной системы в спасательном корабле. – Я шифрую сообщения, чтобы им было труднее нас найти. Разрешите связаться с их ментатом, сэр?
Джозеф нахмурился.
– Он уполномочен вести переговоры от лица варваров?
– Не думаю. Но мне хотелось бы… попрощаться с ним.
Джозеф со вздохом кивнул.
– Мне больше нечего терять.
Их крошечный, никак не обозначенный корабль продолжал полет среди обломков и хаоса; Драйго включил экран и обратился к батлерианцам, назвав себя:
– Говорит ментат на службе у «Венпорт холдингз». Я хотел бы поговорить с Гилбертом Альбансом.
Мгновение спустя на экране появился его учитель, ничуть не удивленный.
– Я узнал твою тактику, Драйго. Прости, что мы оказались по разные стороны в подлинной битве, а не в тактической игре.
– Ментат должен быть верен своему нанимателю. Я сделал все возможное, чтобы защитить Джозефа Венпорта и эти верфи – как вы делали все, чтобы уничтожить их.
– По приказу Манфорда Торондо, – сказал Гилберт.
Драйго улыбнулся.
– Как только я понял, что вы приняли командование, мои прогнозы показали, что даже все мое мастерство не поможет мне победить. Вы – главное оружие, какое смогли выставить против меня.
– Тем не менее я горжусь тобой. Ты хорошо сражался. Но ведь ты понимаешь, что это прощание, Драйго. Манфорд Торондо не позволит взять тебя в плен.
– Ваш Полу-Манфорд может проваливать в ад, – сказал Джозеф.
В разговор вмешался Манфорд Торондо.
– Робот Эразм написал, что люди – всего лишь расходный материал. На самом деле расходный материал – машины. И их союзники…
Драйго прервал передачу.
Джозеф посмотрел на него тяжелым взглядом.
– Есть предложения, ментат?
– Нет, сэр. Я проанализировал все имеющиеся данные.
И в этот миг из ниоткуда, из свернутого пространства, появился большой корабль «Венхолдз». Это произошло так неожиданно, что даже Драйго удивленно вскрикнул. Прямо перед маленьким кораблем раскрылись зияющие, словно пасть, двери грузового отсека.
Джозеф узнал голос, донесшийся из коммуникатора, – голос своей жены Сиобы!
– Мы с Нормой Сенвой готовы забрать тебя, Джозеф! Мы принимаем вас на борт.
Не спрашивая, откуда женщины могли тут появиться, Драйго провел свой аппарат в грузовой отсек корабля-спасителя.
Под ними и вокруг них батлерианцы заметили появление нового корабля и начали разворачивать орудия к нему. Поблизости разорвались первые залпы, не задев цель.
– Как вы догадались появиться здесь? – спросил Джозеф через коммуникатор.
Ответила Норма дрожащим бесплотным голосом:
– У них есть ментаты, но мое предвидение яснее.
Взрывы вокруг корабля не стихали. Джозеф увидел, что все пропало. Корпус корабля Нормы Сенвы сомкнулся вокруг маленького судна; в трюм вбежала Сиоба и бросилась к мужу, а сам корабль мигнул и исчез в свернувшемся пространстве.

Предвидение – добродетель, но одержимость – грех.
Оранжевая Вселенская Библия

Близнецы, дети Агамемнона устремились за ним, оставив мертвое тело Гриффина на горячем песке.
Вори понимал, что, даже если он закроется в погодной станции, Андрос и Хайла в считаные мгновения разнесут ее стены. Поэтому он полез на скалы, руками и ногами цепляясь за камни, поднимаясь к гребню небольшого хребта. Открытая местность вокруг, возможно, подходила для метеорологических наблюдений, но не давала Вориану возможности спастись.
– Куда ты бежишь, брат? – крикнула Хайла. – Убеди нас сохранить тебе жизнь.
Он не ответил.
Андрос и его сестра терпеливо карабкались за ним, преодолевая камни так, словно они были жидкостью, текущей вверх, бросая вызов тяготению. Добравшись до гребня хребта, Вориан увидел крутой противоположный склон, который вел только к открытому песку. Может, он сумеет обойти хребет и вернуться к летательному аппарату близнецов… но те выключили двигатели, а он знал, что их запуск и подготовка к старту займут несколько минут. Андрос и Хайла не позволят ему настолько опередить их.
У него были защитный пояс и пистолет Маула – исправный пружинный пистолет, но Вори сомневался, что это поможет против близнецов. Однако, возможно, задержит их. Он взвел курок, повернулся и приготовился.
Андрос и Хайла приближались по склону, где было полно шатких камней, которые срывались вниз. И хотя с точки зрения генетики это были его брат и сестра, он не колебался и не испытывал сожалений. Много десятилетий назад Вори убил Агамемнона, и еще немного семейной крови на руках мало что изменили бы. Он видел, как они убили Гриффина Харконнена, благородного молодого человека, не заслуживавшего такой смерти.
Продолжая подъем, Андрос посмотрел на него и крикнул:
– А вот твоя жена не убегала, когда мы задавали ей вопросы. Хотя она была старухой…
Вори охватил гнев. Он прицелился Андросу в лоб и нажал на курок. Громкий звук выстрела из пистолета Маула прозвучал, как взрыв, но Вори промахнулся – или прицел был сбит. Слева от головы молодого человека треснул камень, мелкие осколки разлетелись во все стороны. Андрос вздрогнул.
Хайла остановилась, и Вори выстрелил во второй раз, целясь в самый центр ее груди. На этот раз пуля попала в цель – он увидел углубление в ее комбинезоне, рваную красную плоть. Удар отбросил Хайлу назад, но Андрос остановился и схватил сестру за руку. Она закричала, однако силы очень быстро вернулись к ней. Вори прицелился из «маула» и снова нажал на курок. Раздался скрежет. Он попробовал еще дважды, но пистолет заело. Вори бросил его.
Близнецы снова начали подниматься – быстрее прежнего. Быстро думая, рассматривая разные возможности, Вори смотрел на яркие пылающие пески, из которых, как гнилые зубы, торчали через неравные промежутки небольшие камни. До ближайшего из них было около километра. Бежать придется по песчаным дюнам, а значит, потребуется не меньше пятнадцати минут, чтобы добраться туда, но и там его ничего не ждет.
Тем не менее у него появился план.
Решительно спускаясь по склону, перепрыгивая с одного шаткого камня на другой, он добрался до конца спуска и оказался на песке, погрузившись в его мягкую поверхность. Ишанти учила его прятать следы и двигаться неритмично, чтобы не привлекать внимания песчаных червей. Но сейчас Вори бежал привычным шагом и уже начал задыхаться. У него не было воды – припасы остались на погодной станции. Близнецы догоняли его.
Они убили Гриффина.
И Мариеллу.
Позади Андрос и Хайла начали спуск, сокращая расстояние. Хайла громко крикнула:
– Даже если доберешься до камней, куда ты денешься? Тебе ничего не остается, только остановиться!
Вори не стал тратить силы на ответ. Он старался бежать как можно быстрее, но этого было недостаточно, его догоняли. На полпути к ближайшему камню он решил, что пора рискнуть, надеясь, что успеет добраться до скалы.
Он включил личный защитный пояс; послышался слабый дрожащий треск. Статическое электричество словно зарядило окружающую пыль. Вори отстегнул пояс, включил на максимум и бросил на песок. И еще отчаяннее побежал к маленькому скальному островку, используя внутренние резервы, о существовании которых даже не подозревал. Вори был уверен, что его ритмичные шаги уже послали песчаному червю неодолимый зов. А с распространяющим вибрацию поясом в этом и вовсе не приходилось сомневаться.
Близнецы продолжали бежать за ним по дюнам, как он и надеялся, по его следам. Андрос пронзительно крикнул:
– Бежишь, трус! Позоришь Агамемнона!
В горле у Вори саднило, глаза жгло, но, поднявшись на вершину дюны, он увидел, что почти добрался до прочного каменного выступа. Как у айсберга, подножие камня уходило глубоко под поверхность. Еще несколько шагов, и он ощутил под песком камень. Тяжело дыша, Вори поднялся выше, обернулся и посмотрел назад.
Андрос и Хайла добежали до сброшенного им силового пояса. Они знали, что догоняют и что Вори некуда деваться, кроме маленького каменного острова. Они так сосредоточились на нем, что не заметили дрожи песка и бегущей к ним песчаной ряби.
Хайла, все-таки почувствовав что-то, замялась, но Андрос с усмешкой поднял пояс. Он бросил его себе на плечо – и в это мгновение из дюны вынырнул песчаный червь с широко раскрытой пастью. Набрав сотни кубометров песка, чудовище подняло голову так высоко, что дети Агамемнона казались попавшими в водоворот крошечными точками.
Червь проглотил их.
Вори сел и принялся смотреть, как червь кружит по местности. И хотя он был один в глубине пустыни, без воды и припасов, он впервые за долгое время почувствовал, что в безопасности…
Теперь у него по крайней мере появилось время подумать о неприятностях, которые он принес Арракису, пусть и хотел всего-навсего жить в мире. Он думал о людях, которых недавно потерял: об Ишанти, которая была к нему добра; о Гриффине Харконнене – нечаянном враге, который сумел понять и даже простить Вориана. И о Мариелле.
За столетия он пережил много утрат, но три эти потерянные жизни глубоко опечалили его. Со времени изгнания на Ланкивейл Харконнены много поколений ненавидели его, и он надеялся достичь какого-то понимания. Но, когда семья узнает, что случилось с Гриффином, вряд ли это поможет залечить рану.
Сидя на одиноком камне, Вори чувствовал вековую усталость. Ему хотелось найти место, где не приходилось бы постоянно оглядываться через плечо. Он смотрел, как червь зарывается в песок и уходит, но решил немного отдохнуть перед возвращением на погодную станцию и к машине, которая навсегда унесет его отсюда.

Большинство общественных событий, спонсируемых правительством, организуются ради показных демонстраций. Опытные вожди понимают, что их восприятие публикой – основа власти.
Императорское исследование практики управления

Указ императора Сальвадора Коррино давал сестрам из распущенного ордена всего несколько дней на то, чтобы покинуть Россак и школу, которую Преподобная Мать Ракелла создавала на протяжении восьми десятков лет. Вернувшийся на Салусу Секундус в сопровождении Доротеи и ста членов ее фракции император оставил на Россаке войска, которые должны были обеспечить выполнение его указа. Ракелле не позволили попрощаться ни с внучкой, ни с сестрой Валей и вообще ни с кем.
Всем сестрам, молодым и старым, предписывалось рассеяться. Только немногие сестры, те, у кого имелись важные связи, могли решать, куда хотят направиться; большинство возвращалось на планеты, с которых когда-то улетели на Россак.

Положение брата императора не давало Родерику возможности жить в роскоши и неге. Прилетев с Россака, он хотел подольше поспать и отдохнуть в постели рядом с Хадитой, а потом насладиться завтраком с ней и тремя детьми. Но его вызвал император.
Спал Родерик плохо. Его преследовали картины устроенной Сальвадором внезапной казни сестер-ментатов и роспуск школы на Россаке. Теперь ему предстояло уладить много проблем и как можно больше смягчить причиненный вред. Он надеялся на проницательные советы сестры Доротеи и на то, что та согласится с ним работать. Родерик по-прежнему считал, что подготовленные сестры очень ценны, и сумел убедить брата пощадить по крайней мере фракцию Доротеи. Лучше сберечь хоть что-то, чем потерять все.
Родерик сделал все возможное, чтобы спасти положение. Используя конфискованные императором средства ордена, сестра Доротея вместе с сотней ее самых рьяных последовательниц срочно готовила на Салусе Секундус учебное отделение ордена, где не будет ни программ родства, ни Книги Азур, ни программ и прогнозов, не одобренных предварительно имперским правительством.
За сестрой Доротеей собирались пристально наблюдать, но Родерик высоко ценил ее. Ей нужно было отделить свои личные привязанности от верности императору, которую она так часто выражала, и Родерик намеревался выяснить, где они пересекаются и где противоречат друг другу.
Занимаясь утренним туалетом, озабоченный, но стараясь сохранить спокойствие, Родерик обдумывал многочисленные критические события, которые ему предстояло уравновесить. Титул и слава императора принадлежали брату, но политику осуществляет Родерик, именно он обеспечивал непрерывную работу властей, вопреки некоторым неразумным и импульсивным решениям Сальвадора.
По мнению Родерика, для умиротворения Манфорда Торондо и его беспокойных приверженцев было сделано излишне много, – не потому, что Сальвадор разделял их экстремистские взгляды, но потому что эти люди были достаточно сильны, чтобы заставить его. В том, как сурово Сальвадор разобрался с орденом сестер, Родерик видел явную попытку перехватить инициативу у Манфорда, но не слишком удачную. Родерик не отрицал, что антитехнологически настроенные экстремисты могут вызвать большие волнения, но еще сильнее его тревожило то, что брат делает резкие заявления, не посоветовавшись с ним.
Большую часть жизни Сальвадор при принятии самых важных решений использовал брата как резонатор. Родерик гадал, что же изменилось. Он чувствовал, как отдаляется брат, его отчаяние и стремление выжить. Возможно, он понимал, что утрачивает власть над империей. Но Сальвадор был его братом и законным императором, и Родерик выполнит свой долг.
Он должен укрепить свое влияние на Сальвадора и стать голосом рассудка, пока брат не превратился в тирана. Во время мятежей КЭП и кровавой расправы императора Жюля с членами комиссии, укрывшимися во дворце, все понимали – это необходимая плата за то, чтобы унять страсти и не дать разгуляться паранойе, но Сальвадор был не слишком внимателен к урокам истории.
Готовый к рабочему дню, хотя над Зимией еще даже не занимался рассвет, Родерик вышел из своего личного крыла и прошел в официальный кабинет императора. И с удивлением увидел, что брат уже ждет его. Улыбаясь, император сказал:
– Пошли быстрей. У меня хорошие новости.
Как взбудораженный мальчишка, который старается не выболтать секрет, Сальвадор отказывался объяснять, в чем дело, пока они в быстром экипаже ехали к центральной площади города, окруженной внушительными правительственными зданиями. Там императорская гвардия уже окружила площадь, не подпуская ранних зевак. В сопровождении одетых в золото солдат братья Коррино прошли через толпу. Родерик ощутил едкий запах горелого.
С тошнотворным ощущением уже виденного он остановился и посмотрел на обгорелое, страшно изуродованное тело, свисающее со столба: толстый провод все еще обмотан вокруг шеи, конечности отрублены, лицо изуродовано до неузнаваемости, кожа и волосы сгорели.
Сальвадор потянул брата за руку. Он не казался расстроенным.
– Пошли, пошли! Тебе понравится. – Он понизил голос до драматического шепота. – Это одновременно решает несколько проблем.
Хотя Родерику совсем не нравилось то, что он видел, он осторожно прошел вперед, стараясь не вдыхать запах горелого мяса. Рядом с изуродованным телом висел плакат, на котором детским почерком было написано: «Предатель Бомоко».
– Еще один! – простонал Родерик. – Кого еще невинного линчевала толпа на этот раз?
Брат неловко попытался скрыть улыбку.
– Откуда ты знаешь, что это не настоящий Бомоко?
– После стольких лет и стольких невинных жертв! Сильно сомневаюсь.
Сальвадор наклонился ближе, продолжая шептать, хотя гул толпы заглушил бы самый обычный разговор:
– На этот раз жертва не невинная, брат. Вот тебе полезный способ избавиться от доктора Зомы. Одним выстрелом двух зайцев.
Родерик резко дернул головой, но сдержался и промолчал.
С важным видом расхаживая перед толпой, Сальвадор возвысил голос, чтобы его услышали:
– Нам нужно принимать это всерьез, брат! Проведи генетическую экспертизу и определи, действительно ли это предатель Бомоко! Хорошо было бы покончить с этим кошмаром. Хочу, чтобы ты лично проследил за этим.
Гнев на лице Сальвадора был вполне убедительным. Но краем губ он прошептал, обращаясь к Родерику:
– Ты хорошо знаешь, какой результат мне нужен.
Лицо Родерика оставалось мрачным, хотя он ощущал сильную тревогу.
– Никто не поверит в это, Сальвадор. Дело не в генетической экспертизе – самое простое вскрытие покажет, что это не мужчина, а женщина. Это не может быть Бомоко.
Император оставался безмятежным.
– Ну, об этом ты позаботишься. Я в тебе уверен. Пришли подробный отчет, и я подпишу его. Тело кремируй и уничтожь все другие улики. Проблема решена! Зома понесла заслуженное наказание, а толпа перестанет искать жупел.
Родерик знал, что злополучный руководитель КЭП скорее всего умер на какой-то далекой планете или по крайней мере скрывается от эгоизма имперской политики. Родерику не хотелось быть мелочным, но от своих обязанностей он не отворачивался. Коррино не прячутся.
– Не волнуйся, – сказал он. – Я разберусь.
Сальвадор был так доволен, что похлопал брата по спине.
– Я всегда могу рассчитывать на тебя. Мы прекрасная команда.
Выполнить поручение было просто. Гораздо труднее Родерику было встретиться с сестрой и решить, что с ней делать.
Анну он нашел в саду. Вместе с леди Оренной она рвала водяные цветы в мелком пруду и складывала их в корзину. Стоя в воде, женщины казались маленькими девочками, и Родерик улыбнулся им. Приятный контраст с тем, что он видел сегодня. Седовласая Оренна, обычно очень элегантная, сегодня была в простом платье, промокшем в воде пруда, Анна – в шортах и испачканной блузке. Она казалась счастливой.
Глядя с берега, Родерик сказал:
– Ты сегодня лучше выглядишь, Анна. Хорошо спала?
– Цветы в моей голове. – С ласковой улыбкой она подняла красивый желтый цветок с изящными лепестками. – Вид лимнантенум нимфоидес, более известный как плавающее сердце. Это сердце для моего мозга. – Она показала на лежащий в корзине бело-черный цветок с зеленовато-пурпурными листьями. – А это вид А. дистахиус. Пахнет ванилью и съедобен. Хочешь попробовать?
– Нет, спасибо.
Он только что избавился от изуродованного тела доктора, и его все еще мутило.
Его сестра продолжала:
– Я могу распознать все растения в этом пруду и все растения в императорском саду. Я знаю и многое другое. Химизм почвы, происхождение камней, научные названия всех птиц и насекомых. В этом саду много экосистем – до сих пор я никогда не замечала их удивительного взаимодействия.
И Анна без передышки пустилась читать научную лекцию о растениях сада. Но ее отвлекла пролетевшая мимо птица с ярким изумрудным оперением, и она начала подробно описывать район Салусы Секундус, где гнездится эта птица, и пути ее миграции. Потом взялась рассказывать о планетах и звездных системах, где встречаются похожие птицы, но скоро полностью сменила тему и стала рассуждать о химическом составе сортов цемента, известки, кирпичей и других строительных материалов, что каким-то образом привело к математической характеристике музыки.
Леди Оренна вышла из пруда, вытерла тканью ноги и негромко сказала:
– Она меня очень тревожит.
Анна продолжала говорить. Родерик ответил:
– Она по-прежнему слышит голоса?
Оренна кивнула.
– Незадолго до этого она свалилась. Просто от избытка информации. Но эти цветы как будто успокаивают ее. – Старшая женщина села на скамью и обулась. – Ее мозг, вероятно, поврежден; он гиперактивен, полон нерассортированных сведений, которые выбрасываются произвольно. Если бы она смогла ее контролировать и упорядочить, возможно, к нашей дорогой Анне вернулся бы рассудок.
– Она всегда была умнее, чем мы считали, – сказал Родерик. – Теперь нужно сделать все возможное, чтобы помочь ей.
– В школе Сукк хаос, мы не смеем доверить ее тамошним психологам.
Он согласно кивнул.
– Нет, мне приходит на ум только одно место, где смогут понять ее состояние, – школа ментатов на Лампадасе. Там знают о мозге человека больше, чем где бы то ни было. Я предложу это Сальвадору и думаю, он согласится.
Не разуваясь и не закатывая брюки, Родерик вошел в пруд и обнял сестру, словно защищая от демонов, поселившихся в ее хрупком мозгу. Она вздрогнула в его объятиях, потом посмотрела ему в глаза и улыбнулась.
– Я люблю тебя, – сказала Анна.