Дюна: орден сестер. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 500 - 19 Декабря 2023

Главная » 2023 » Декабрь » 19 » Дюна: орден сестер. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 500

23:53

Дюна: орден сестер. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 500

***

===

Иногда не нужно много гвоздей, чтобы заколотить гроб.
Император Жюль Коррино

Император Сальвадор Коррино не любил присутствовать при пытках, даже если их применяли по его приказу. Он понимал их необходимость, но предпочитал ничего не видеть и не знать подробностей. Ему нужны были только результаты. Но иногда Сальвадору не удавалось уклониться от своих обязанностей.
Доктор Зома лежала в агонии, привязанная к многофункциональной дыбе, и один из «техников правды» в капюшоне занимался своим делом. Ирония заключалась в том, что этот высокий худой мужчина по имени Риг Лемонис изучал свое ремесло, глубоко постигая науку о болевых центрах человеческого тела, во время обучения в специальном отделении школы Сукк под названием «Скальпель». Сейчас, был уверен Сальвадор, директор школы Сукк жалела, что школа выпускает таких знающих специалистов.
Батлерианцы не одобряли сложных технологий, поэтому Лемонис использовал испытанные приспособления. Он уже воспользовался специальными тисками, чтобы раздробить Зоме пальцы. Теперь он вопросительно взглянул на императора, закрепляя голову врача в зажимах.
Родерик стоял рядом с братом, тоже заметно расстроенный. Зома стонала и издавала нечленораздельные звуки, только отчасти напоминавшие речь. Она выдержала страшную боль, прежде чем Лемонис смог добиться некоторых результатов. Родерика мутило, и в то же время он не мог отвести взгляда, но «техник правды» не причинял серьезного вреда, пока Зома не созналась в заговоре. После чего даже Родерик перестал ей сочувствовать.
Лемонис закончил возиться с зажимами, проверил крепления и поднял голову.
– Сведения шокирующие, сир. Добрый доктор раскрыла некоторые отвратительные тайны, сообщила о финансовых нарушениях и мошенничестве – и призналась в убийстве.
Сальвадор быстро взглянул на Родерика.
– В убийстве? И кто жертва?
Палач записал все слово в слово, но сейчас он только подытожил:
– Она убила прежнего руководителя школы доктора Эло Бандо. Сделала ему в его кабинете инъекцию смеси смертоносных веществ и воспользовалась своим положением, чтобы объявить это убийство самоубийством.
Сальвадор удивленно заморгал.
– Бедный доктор Бандо! Она настолько хотела занять его место, что убила его?
Живот у него свело, и он с омерзением хмыкнул.
– Не совсем… сир. Она утверждает, что он растратил большие суммы, полученные от вас, и почти довел школу Сукк до банкротства. Она также упорствует в том, что он назначал бесполезное лечение и требовал за это большие деньги.
Сальвадору стало жарко, пульс участился. Головная боль вернулась, словно что-то разрывало изнутри его череп.
– Это ложь – примените более серьезное воздействие, чтобы добиться правды. Она, очевидно, пытается облегчить свое положение и готова нести любую чушь.
Лицо Родерика оставалось непроницаемым.
– В таком случае, брат, продолжать допрос бессмысленно. Лемонис – очень опытный мастер «скальпеля».
– Она говорит правду, – сказал «техник правды», не замечая замешательства императора. – И должна больше рассказать о заговоре против вас, сир. Мне нужно совсем немного времени, чтобы узнать, кто настроил ее против вас.
Лемонис перешел к следующей фазе, а Родерик посмотрел на Сальвадора и сказал:
– Она врач Сукк, глава школы… я сам выбрал ее на пост твоего личного врача. Прости, что подвел.
– Это не твоя вина. Она умна и обманула всех, – ответил Сальвадор. – И именно ты ее поймал. – Доктор Зома закричала. Сальвадор поморщился и, ожидая конца допроса, добавил: – Я полностью тебе доверяю.
Меньше часа спустя палач решил, что вытянул всю необходимую информацию. Когда Лемонис докладывал о результатах императору, доктор Зома лежала истерзанная, но живая.
– У доктора очень высокий болевой порог. Я оставил ее в сознании на случай, если у вас возникнут дополнительные вопросы.
Глядя на кровь и понимая, что сам не вынес бы и половины того, что перенесла Зома, Сальвадор снова почувствовал тошноту. В глазах Зомы было отчаяние, лицо почти посинело. Он наклонился к ней, медленно дыша, и постарался сказать самым низким и страшным голосом:
– Что вы замышляли против меня? Вы убийца?
– Орден сестер… – сказала она. Император не мог смотреть на ее разбитые губы и сломанные зубы; это зрелище было ему неприятно. – Записи о рождениях… вам нельзя иметь детей. Меня послали стерилизовать вас.
Сальвадор рассвирепел.
– Стерилизовать? Они хотят уничтожить род Коррино?
– Нет… только ваш. Император Коррино должен быть потомком Родерика.
Принц Родерик в глубокой озабоченности наморщил лоб.
– Орден сестер устроил заговор против императорского дома? – Он быстро взглянул на Сальвадора. – Надо забрать у них Анну. Мы послали ее туда ради безопасности!
Но Зома еще не закончила. Она засмеялась, но смех перешел в кашель. Казалось, она ощутила приток энергии и заговорила абсолютно четко и ясно:
– Увидев, что вы полностью во власти батлерианцев, я решила, что стерилизации недостаточно – вас следует убить. – Она снова опустилась на стол. – Вы все равно меня казните, поэтому скажу то, что за вашей спиной говорят все: Родерик будет гораздо лучшим руководителем.

Вернувшись во дворец, смыв кровь и переодевшись, братья Коррино с удивлением обнаружили официальную делегацию с Россака. Сестра Доротея, еще две сестры – и Анна.
– Что ж, – сказал Сальвадор брату, входя в тронный зал. – Вероятно, нам повезло, раз уж мы знаем, как они настроены на самом деле.
Однако Родерик смотрел на делегацию встревоженно. Анна казалась смущенной, плохо ориентирующейся в обстановке; физически она была невредима, но… что-то в ней изменилось.
Держа молодую женщину за руку, Доротея выступила вперед и поклонилась. Голос ее звучал мягко и виновато.
– Ваше высочество, произошла ужасная трагедия.
Родерик быстро прошел вперед и схватил сестру за руку, пытаясь понять, что не так, но Анна даже не взглянула на него; взгляд ее блуждал, ни на чем не останавливаясь.
Сальвадор продолжал смотреть на сестру Доротею.
– Объясните – и не забывайте, что от вашего ответа зависят ваша жизнь и существование школы Россака.
– Мой ответ правдив и не изменится, чем бы вы ни грозили. – Она не отводила взгляда. – Много лет назад наша Преподобная Мать Ракелла выжила после попытки отравления, изменив биохимию своего тела. Эта трансформация дала ей полный контроль над всей жизнедеятельностью тела и открыла память прошлых поколений. Она стала нашей первой Преподобной Матерью.
Сальвадор уже начал терять терпение.
– Мне нужно знать, что вы сделали с моей сестрой – а не лекция по истории вашего ордена.
Доротея не спешила объяснять.
– Много лет наш орден пытался повторить трансформацию, давая добровольцам опасные химические составы в надежде найти правильный. Почти все добровольцы при этом погибали, но недавно я стала первой из новых Преподобных Матерей. Когда технику трансформации проверили, другие сестры стали делать такие же попытки, и теперь у нас Преподобных Матерей стало больше.
Анна вдруг начала быстро произносить какие-то слова; Сальвадор понял, что все это названия планет империи.
– Анна считала, что она готова, хотя никто из нас в это не верил. Под влиянием порыва она украла дозу этого препарата и проглотила, прежде чем ее сумели остановить. И много дней пролежала в коме, но не умерла. А придя в себя, изменилась – вы сами видите. – Доротея говорила спокойно и уверенно. – Но не думаю, что она стала Преподобной Матерью. Она как будто остановилась где-то на полпути.
Расстроенный Родерик спросил:
– Но если препарат стал причиной стольких смертей, почему его надежно не охраняли? Тогда наша сестра не могла бы до него добраться. Вы знали о ее эмоциональных проблемах. Поэтому мы и отослали ее в орден – в безопасное место.
– Анна на редкость своевольна, – ответила Доротея. – И умна.
– Теперь я еще умнее, – невнятно перебила Анна. – В моей голове есть люди, особые учителя. Послушайте их.
И хлынул бессмысленный поток фраз, слов и нечленораздельных звуков, словно все это лилось из чаши, где все перемешали. Глаза Анны походили на стеклянные шарики – пустые, ничего не выражающие.
Доротея встревожилась.
– Превращаясь в Преподобную Мать, сестра черпает из обширного хранилища прошлых жизней женщин, это множество воспоминаний. Кажется, Анне это удалось… частично.
Молодая женщина вдруг остановила поток бессмысленных слов и сказала своим обычным голосом:
– Сейчас голоса велят мне уйти. Им не нравится, что я вторглась к ним, но поздно. Я уже там.
– Анна, – сказал Родерик, – посиди, поговори со мной, как мы часто делали прежде. Ты теперь дома, в полной безопасности.
Она не ответила, ничем не показала, что слышала брата. Словно бы устремила взгляд внутрь себя.
Одна из дверей распахнулась, и в зал вошла леди Оренна в бело-золотом одеянии.
– Я только что узнала, что Анна вернулась к нам. – Она быстро подошла к принцессе. – Дитя, как ты?
Анна как будто услышала женщину.
– Мне делают больно.
– Кто тебе делает больно? – спросил Сальвадор, вставая с трона.
– Голоса. Когда они говорят со мной, мне больно… словно маленькими иглами колют мозг.
Девственная императрица обняла Анну и привлекла к себе.
– Почему бы тебе не остаться у меня на ночь, дорогая? Я о тебе позабочусь. А завтра пойдем к зарослям туманного дерева, которое ты так любишь.
– Я хочу этого, – ответила Анна. – Теперь я дома.
Император Сальвадор зло посмотрел на Доротею и двух ее спутниц.
– Орден сестер снова подвел меня – и все за один день! Я закрою орден и разгоню вашу школу!
Родерик незаметно коснулся руки брата.
– Нам нужно узнать больше. Давай обсудим возможности решения этой проблемы. Поспешные действия могут отразиться на всей империи.
Сестра Доротея всех удивила, неожиданно заговорив:
– Император Сальвадор, мне понятен ваш гнев. Многое в ордене прогнило и подлежит устранению, но остальное можно спасти. Есть те – например я и мои спутницы, Преподобные Матери, – кто верит в другой орден сестер, такой, что будет способствовать достижению империей благородных целей. Пора удалить ненужное, прижечь раны и двигаться вперед по верному пути.
Сальвадор грубо фыркнул.
– Я все знаю о ваших планах, о ваших программах рождения, о заговоре с целью лишить меня потомства! К счастью, мы поймали вашу марионетку доктора Зому раньше, чем она успела меня стерилизовать.
Доротея удивилась.
– Я не знала об этом плане, доктор Зома – ставленница Преподобной Матери. Я плохо ее знаю. Однако я всей душой признаю, сир: программа рождений – основа разложения ордена. У сестер на Россаке есть мрачные тайны, но умоляю поверить, что среди нас есть разумные люди, и мы хотим работать с вами… на вас, сир. Мы верны империи и философии батлерианцев.
– Сколько у вас сторонниц? – спросил Родерик.
– Мы в меньшинстве, но многие новые Преподобные Матери разделяют мою озабоченность.
– Нельзя уподоблять машину человеческому мозгу, – сказала одна из спутниц Доротеи, маленькая женщина с носом картошкой и бородавкой на левой щеке.
Сальвадор испытывал неуверенность.
– Я много раз слышал это от Манфорда Торондо, но что это значит сейчас? Какое отношение это имеет к тому, что случилось с Анной?
Он не мог забыть о заговоре доктора Зомы.
– Сестра Джесси говорит о самом страшном преступлении ордена, – вмешалась Доротея. – Для сохранения данных о рождениях сестры используют в тайных пещерах запрещенные компьютеры. Даже у меня не было доступа в эту часть школы, но эти компьютеры мне показали мои Другие Памяти.
Родерик напрягся.
– В пещерах Россака скрывают мыслящие машины?
– Что? – вскричал Сальвадор так, что эхо отразилось от сводов зала.
– В сердце ордена гниль, и некоторые из нас считают это неприемлемым. Именно поэтому я хотела лично привезти Анну. Мне нужно было поговорить с вами, сир, сообщить об этом надругательстве. Орден нуждается в очищении, а не в уничтожении. В исправлении. Умоляю вас не карать весь орден за растленность немногих. Большинство сестер не знает об этом страшном преступлении, и, если будет возможность, они нас поддержат.
– У вас есть доказательства существования этих незаконных компьютеров? – спросил Родерик. – Вы можете их найти?
– Уверена. Мы можем призвать на помощь Манфорда Торондо…
Сальвадор встревоженно сказал:
– Не нужно втягивать в это батлерианцев. Империя на моей ответственности. Я отправлю военный отряд разобраться с этим. – Он посмотрел на брата, впервые за день испытывая удовлетворение. – Решено.

Колдуньи избавлялись от незаконнорожденных, но те, что выживали, лучше всех знали тайны джунглей. Для меня их истории открыты, и потому мы тоже знаем эти тайны.
Преподобная Мать Ракелла Берто-Анирул. Предрассветное обращение к верующим

Орден сестер необходимо было подготовить. Не только голоса предупреждали Ракеллу о надвигающемся кризисе; сестра Валя подсказала ей особую причину для тревоги. Став Преподобной Матерью, Доротея узнала – из собственных воспоминаний Ракеллы – о спрятанных компьютерах.
И намерена рассказать об этом батлерианцам.
Ракелла должна как-то защитить орден, прежде чем толпа уничтожит то, чего не понимает.
У Доротеи среди сестер были союзницы, особенно из числа новых Преподобных Матерей. Потрясенные неожиданным открытием, женщины требовали покончить с тайнами. Девять самых яростных сторонниц Доротеи из числа новых Преподобных Матерей, уверенные, что найдут доказательства наличия незаконной технологии, потребовали обыскать закрытые пещеры, где хранятся генеалогические записи.
Наверху в этих пещерах, в изолированных помещениях на полках лежали груды документов, напечатанных на невероятно тонкой бумаге. Многие поколения женщин на Россаке собирали и хранили эти горы информации; чтобы рассмотреть и проанализировать их, потребовалась бы армия ментатов.
Только небольшая группа сестер из числа тех, что работали с этими записями, знала о замаскированной голографической стене, скрывавшей большой зал с запрещенными компьютерами. Но если толпы батлерианцев или солдаты императора обыщут эти туннели, кто-нибудь обязательно наткнется на тайную комнату.
Ракелла знала, что у последовательниц Доротеи нет конкретных доказательств – у новых Преподобных Матерей были только ненадежные разрозненные воспоминания, полученные от голосов прошлого, к которым открылся доступ. Пусть ее внучка помнила кое-что о давних действиях Ракеллы, но она не знала, о чем думает и что делает Преподобная Мать сейчас.
Однако само появление призрака компьютеров было равносильно признанию вины, и сестры разволновались еще сильнее, когда Ракелла категорически отказалась открыть им доступ, поставила дополнительную стражу из числа колдуний и обвинила союзниц Доротеи в неповиновении.
Глядя на раскол среди сестер, она испытывала беспомощность. Кери Маркес и сестры-ментаты давно предсказывали разногласия в ордене. Ракелла понимала, что, если не примет меры, ее молчание сочтут признанием.
Нужно стоять на своем и оставаться верной целям, которые она сама определила, важнейшим целям, которые потребуют решительных действий. Посовещавшись с Кери, Валей, сестрой Хублейн и еще с пятнадцатью самыми доверенными сестрами из своего ближнего круга, с теми, кто знал все тайны, – Ракелла дала им указания.
Затем она совершила смелый поступок – на рассвете созвала всех сестер на срочную встречу. Когда туманное небо с восходом солнца начало проясняться, в самом большом зале для собраний собралось больше тысячи сестер.
При этом никто не заметит отсутствия сестры Вали и горстки ее самых верных помощниц. Это их единственный шанс.
Стоя перед собравшимися, Преподобная Мать Ракелла подняла руки и ждала, когда наступит тишина. Глазами древних смотрела она на море лиц.
– Многие из вас хотят открытого обсуждения. У вас есть свои вопросы и тревоги. Пора вам высказаться, всем. Я выслушаю вас и отвечу. – Она кивнула двум отобранным для этой миссии стражницам-колдуньям, и те заперли дверь, закрыв всех сестер в зале. – Мы останемся здесь, пока вы все не выскажетесь, даже если на это уйдет целый день.
Ракелла была готова к любым выступлениям.
Но все это было лишь отвлекающим маневром. На самом деле она просто тянула время.
Когда сестры ушли на собрание, Валя с дюжиной верных сестер принялась разбирать запрещенные компьютеры.
За голографической стеной они разнимали машины на части, извлекали запасные модули и на лифтах, действующих за счет силового поля, спускали через старые вентиляционные колодцы к подножию утеса. А оттуда без единого слова уносили запечатанные компоненты далеко в джунгли. Преподобная Мать показала им укрытия, где разобранные компьютеры будут защищены от опасностей густого подлеска – и где их не найдут ни разбойники-батлерианцы, ни солдаты императора, ни полные подозрений сестры.
Когда во время эпидемии Омниуса Ракелла едва не умерла, одна из изгнанных незаконнорожденных отвела ее в свой тайный дом в джунглях, где жили такие же как она изгнанники. В пещере под карстовой воронкой незаконнорожденные укрыли ее и вылечили. Никто с тех пор не обнаружил этого места, а все незаконнорожденные давно умерли. Сама Преподобная Мать не была здесь несколько десятилетий, но не забыла.
Валя быстро, военным строем вела своих спутниц в джунгли. Заброшенная карстовая воронка – прекрасное место для хранения разобранных компьютеров и содержащейся в них бесценной генетической информации.

Как научил нас джихад Серены Батлер, для борьбы с врагами человечества нужно использовать любое возможное оружие. Но что, если эти враги – обманутые люди?
Птолемей. Журнал исследований на Денали

Закончив ремонт первого ходячего кимека, Птолемей испытал волнение, почти оптимизм. Погрузившись в изучение механических систем, он почти забыл о боли и печали от работы в одиночестве. Без доктора Эльчана работа превратилась для Птолемея в одержимость – в стремление восстановить порядок, исправить нечто давно сломанное. Он должен был сделать это ради блага человечества.
Интерфейсы, соединяющие нервы с бронированными конечностями, были чрезвычайно сложны, и Птолемею предстояло еще очень многое узнать, прежде чем он сможет управлять механическим воином с помощью нервных импульсов. С другой стороны, бронированные тела представляли собой относительно простые механизмы, приводимые в действие двигателями, их можно было контролировать более традиционными методами. Птолемей соорудил небольшую кабину и подвесил ее под крабовидным телом. В кабине, герметически запечатанной и испытанной под давлением, находился доступ к системам управления; сидя в кабине, Птолемей мог исследовать туманную ядовитую природу Денали.
Закончив испытание систем, Птолемей через люк забрался в кабину, задраил вход, открыл клапаны воздушных баллонов и включил двигатели. Огромная машина загудела, и крабовидное тело поднялось на громоздких ногах.
Воображая себя одним из неокимеков, Птолемей подумал, что Эльчан изругал бы его за такую заносчивость. Вся жизнь Птолемея была посвящена прогрессу и совершенствованию человечества, он никогда не стремился к личной славе. Однако сейчас понимал, что, если удастся задуманное, его ждут слава и всеобщее восхищение. Если он не погибнет, а люди поймут.
Ветеран-исследователь выдвинул вперед одну ногу, за ней другую и еще одну. Передвижение в этом аппарате было сложной задачей, его невозможно было осуществлять машинально, не задумываясь, и Птолемея удивляло, что кимеки так легко управляли механическими телами, справляясь с большим количеством ног, хватательных рук, гусениц и даже крыльев.
Ему не терпелось опробовать усовершенствованную машину и проверить, что можно обнаружить и спасти в этой враждебной среде. Птолемей закрыл лабораторный ангар, разгерметизировал его и дал сигнал открыть двери модуля. Внутрь сразу хлынули зеленоватые пары.
Глядя в контрольное плазовое окно кабины, он привел в действие суставчатые ноги и вначале осторожно, потом все более уверенно выбрался на усеянную камнями равнину, окружавшую исследовательский комплекс на Денали. Клубы токсичных паров все искажали, словно во сне. Туман поглотил огни исследовательского модуля.
Приспособившись к синхронизированным движениям трех пар ног и к покачиванию, Птолемей пересек ровное поле, куда шаттлы сбрасывали припасы, и двинулся дальше, в окрестности исследовательского комплекса.
Несколько лет назад, создавая тайный исследовательский комплекс на бывшей базе кимеков, техники в скафандрах прочесали территорию в радиусе километра от центра, но дальнейшего изучения не проводили. Задачу центра составляло ведение важных исследовательских проектов вдали от глаз батлерианцев; мало кто из ученых интересовался окружающим негостеприимным миром. Джозеф Венпорт уж точно не думал о природе Денали. Но Птолемей пытался найти останки старых кимеков, отыскать технику, которую можно было бы использовать.
Машина удалялась от тускнеющих огней комплекса, и Птолемей активировал подсветку. Яркие «глаза» выбросили в клубы хлорных паров столбы света. На вершине невысокого холма Птолемей увидел множество кимеков – большие механические фигуры валялись, как павшие на поле битвы. Они лежали вповалку грудами, словно кости доисторических животных, пришедших сюда умирать. Для него это было настоящее сокровище.
Он остановил неловкие механические ноги и с благоговейным восторгом смотрел вперед, представляя себе всех этих роботов в действии – воскресшую армию. Такая сила могла противостоять любой толпе батлерианцев! Птолемей понял, что улыбается. Если Манфорд Торондо явится, чтобы уничтожить центр на Денали, его победит его же самый страшный кошмар.
Даже разбросанные по скалам и дезактивированные, роботы выглядели устрашающе. Птолемей вспомнил рассказы о титане Аяксе, чье машинное тело уничтожило все восставшее против него население. Мысленно он уже видел, как машины кимеков хватают суеверных батлерианцев, мастеров меча, всех, кто занят бездумным уничтожением.
Внутри своей запечатанной кабины он повозился с приборами и неловко поднял передние суставчатые ноги, потом сжал крабовидные клешни и снова их разжал. Он представил, как эти клешни хватают Анари Айдахо – и разрывают. Он воображал, как дикари Манфорда будут бросаться на тела ходячих машин, ползать по ним, словно вши, бить и колотить. Но это не поможет фанатикам. Эти ходячие кимеки слишком сильны.
Если бы только доступ к таким механическим телам был у него раньше, он бы убил всех батлерианцев, напавших на его лабораторию на Зените… и даже если бы он не успел спасти Эльчана, то заставил бы безногого Манфорда Торондо наблюдать за смертью батлерианцев, в точности так, как этот ужасный человек заставил Птолемея смотреть, как умирал его ближайший друг!
Сейчас, используя средства внешнего управления, Птолемей понял, что его руки слишком неуклюжи для стремительной и непредсказуемой битвы. Требовалось найти интерфейс для прямого взаимодействия с нервами, чтобы он – или любой другой защитник цивилизации – мог ловко управлять машиной.
Он миновал кладбище кимеков и прошел дальше по хребту туда, где туманные газы слегка рассеялись. Здесь помимо сотен бронированных ходячих он увидел обрушенные сооружения. Птолемей намеревался использовать эту неожиданную находку – он создаст защиту, которая позволит разумным людям противостоять безумцам, стремящимся погрузить цивилизацию в каменный век.
Он высоко поднял тело ходячего и вытянул руки, как человек, вздымающий кулаки и грозящий своим богам.

Тот, кто готов использовать порочное орудие, сам порочен. Исключений нет.
Манфорд Торондо. Единственный путь

Проявляя безоговорочную веру в прогноз ментата, Манфорд вел свои корабли к звездной системе Тонарис. На него произвело впечатление то, как Гилберт Альбанс умеет собирать горы фактов и на основании одних только намеков создавать убедительную картину; Манфорда это даже немного пугало. Мыслительные процессы ментата напоминали ему колдовство или сложный компьютерный процесс – и то и другое вызывало у него крайнюю озабоченность. Директор заверил его, что только показывает: мозг человека не уступает компьютеру.
Хотя Манфорд чувствовал неприемлемое восхищение Гилберта думающими машинами, что продемонстрировали его тревожные замечания ученикам во время диспута, он пришел к заключению, что ментаты и батлерианцы – естественные союзники, сражающиеся на одной стороне.
В своей частной каюте на борту головного корабля класса «Баллиста» Манфорд продолжал читать пугающие записи из лабораторных журналов Эразма. Описания жестоких пыток и экспериментов, которые независимый робот проводил над бесчисленными жертвами, и его странные, отвратительные рассуждения о собранных данных только усиливали страх и омерзение Манфорда. Люди уже забыли, какими невыразимо злобными были мыслящие машины – а Эразм был худшей из них.
Хотя вначале Манфорд отказал директору, теперь он заключил, что Гилберт Альбанс ценный союзник, и решил показать ему дневник робота. Он продемонстрировал некоторые самые вопиющие откровения.
– Сами можете судить, насколько он коварен. Каждое его слово – доказательство праведности нашей борьбы. Эразм сам говорит: «Пройдет достаточно времени, и они забудут… и создадут нас снова».
Гилберт, побледнев, разглядывал плотно исписанные страницы. Используя свои способности ментата, он мгновенно запоминал текст.
– То, что я читаю, меня пугает, – признался он.
Директор, уравновешенный человек, занятый управлением школой и подготовкой учеников, по-прежнему чувствовал себя неловко в роли участника этой экспедиции, несмотря на царящее на кораблях праздничное настроение. Сославшись на необходимость медитации ввиду предстоящей битвы, он с разрешения Манфорда ушел в свою каюту.
Стандартные корабли СБС провели в пути почти неделю. Поскольку база на Тонарисе находилась в давно заброшенном производственном центре, батлерианцы не хотели рисковать, используя непредсказуемые двигатели свертывания пространства. В полете к далекой системе нетерпение и чувство радостного предвкушения у батлерианцев напоминали горячую влагу, заполняющую курящуюся паром ванну.
Манфорд, однако, начинал понимать, что предстоящее очередное уничтожение давно мертвых машин – не настоящая победа и значит гораздо меньше, чем полагают его приверженцы. Тем не менее Манфорд позволял своим фанатикам уничтожать воображаемых врагов в надежде, что со временем позовет их на битву с менее очевидными врагами, например, с апологетами машин, которые пытаются оправдать использование некоторых мыслящих механизмов. Его приверженцы были оружием, которое он мог наводить на желаемую цель. Он превратит разрушение базы на Тонарисе в объединяющее действо и даст возможность своим приверженцам выпустить пар.
Мозг человека свят.
Когда корабли прибыли в звездную систему, база оказалась именно там, где предсказал ментат. Но Манфорд удивился, увидев вместо безмолвной замерзшей базы бурлящий центр промышленной деятельности, множество комплексов сборочных линий, где собирались металлические плиты корпусов и структурные компоненты; все это излучало тепло, всюду мелькало пламя выбросов. Над планетоидами висели огромные сборочные доки, а в них строились бесчисленные корабли.
Наблюдатели на мостике, в том числе Гилберт Альбанс, хором ахнули от изумления. Базу окружали тридцать вооруженных патрульных кораблей, и Анари Айдахо первая заметила у них на борту символ космического флота «Венхолдз». Еще не менее пятнадцати кораблей «Венхолдз» виднелись в комплексе. И хотя флот батлерианцев превосходил их численностью, патрульные корабли «Венхолдз» заняли оборонительный строй.
По линии связи донесся торжествующий голос:
– Вниманию пришельцев: эта база принадлежит «Венпорт холдингз» и управляется этой компанией. Вам здесь не место.
Встревоженный услышанным, Манфорд ответил:
– Эта база – гнездо незаконного производства мыслящих машин. Все корабли, фабрики и материалы конфискуются. Мы намерены уничтожить их. – Он коснулся нижней губы и добавил: – Можете эвакуировать персонал, если угодно. Выбор за вами.
Несколько мгновений спустя на экране появился сам директор Венпорт.
– Как вы смеете вмешиваться в мои законные операции? Я не признаю вашей власти. Вы вторглись на территорию собственности Венпортов.
Тем временем Анари Айдахо несколько раз провела сканирование. Манфорд и Венпорт продолжали свирепо смотреть друг на друга. Анари сообщила:
– Он реактивировал четырнадцать фабрик-роботов. Похоже, машины работают на него. Если будет возможность, он, вероятно, оживит и остальные.
Вождя батлерианцев едва не вырвало.
– Джозеф Венпорт, не знаю, кем вас считать: круглым дураком или порочным типом.
Лицо Венпорта посуровело.
– Разворачивайте своих варваров и немедленно улетайте, или я подам официальную жалобу в Лигу ландсраада и прекращу транспортное обслуживание всех планет, которые вас не осудят. Я также потребую законной компенсации – каждый кредит, включая упущенную выгоду. Этого будет более чем достаточно, чтобы разорить вас и прекратить ваши глупые акции.
У Анари был такой вид, словно ей хотелось мечом изрубить экран, но Манфорд старался сохранять внешнее спокойствие.
– Мои корабли получили приказ при вылете с Лампадаса. Можете жаловаться, но сегодня мы уничтожим эту базу.
Он прервал сеанс связи и приказал кораблям передовой линии сосредоточиться на работающих фабриках.
Гилберт Альбанс побледнел.
– Может, дать им время для эвакуации персонала?
– Я не стану уничтожать административный центр и корабли «Венхолдз», но это действующие фабрики-роботы. Тот, кто пробудил мыслящие машины, уже проклят богом. Мы уничтожим и остальное, если он не сдастся.
Батлерианский флот дал залп по фабрикам. Картина уничтожения впечатляла. Взрывались баки с горючим и сжатым газом, обломки пробивали стены куполов и разбивали защитные камеры.
Опять включилась система связи, и Анари сказала:
– Джозеф Венпорт снова хочет поговорить с вами.
– Я так и думал, – сказал Манфорд и приказал включить трансляцию.
Венпорт выглядел так, словно его хватил удар.
– Вы чудовище, что вы наделали? У меня там были люди! И на остальных фабриках тоже.
– Я предложил вам эвакуировать людей. Вы уже проиграли. У нас больше двухсот кораблей – хотите ответить огнем горстки ваших кораблей? На каждый акт агрессии я буду отвечать их уничтожением.
– Вы невежда, Торондо, – воскликнул Венпорт.
– Напротив, я считаю себя разумным и щедрым – особенно сейчас. Те, кто согласился работать в вашем комплексе, заблуждались, но кое-кого еще можно спасти. Повторяю, мы позволим эвакуировать персонал. Хватит для этого трех кораблей? Соберите всех, кого хотите спасти, посадите на корабли, и мы возьмем их в плен, прежде чем завершить уничтожение этой базы. Вашими преступлениями, директор Венпорт, мы займемся позже – после того как уничтожим язву.