Дюна: орден сестер. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 497 - 19 Декабря 2023

Главная » 2023 » Декабрь » 19 » Дюна: орден сестер. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 497

07:54

Дюна: орден сестер. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 497

***

===

Память компьютера способна хранить огромное количество данных. И хотя я всего лишь человек, я никогда не забуду того, что сделали батлерианцы со мной, с моим коллегой и с моим домом. Не забуду ни одной самой ничтожной мелочи.
Птолемей. Записи исследований на Денали

В исследовательской лаборатории на Денали Птолемей пытался восстановить работу, уничтоженную дикарями на Зените. Он писал заметки, подробно заполнял журналы наблюдений и пытался воссоздать химические и полимерные смеси, которые обещали наилучшие результаты; многие из них были составлены доктором Эльчаном.
Иногда Птолемею начинало казаться, что в одиночку ему не справиться… но он был один и обязан был победить и потому погружался в проблему с рвением, не уступавшим фанатизму батлерианцев.
Благодаря знаниям, полученным при изучении цепей и интерфейсов ходячих кимеков, он продвигался семимильными шагами. Используя полые скелетные кости, сделанные из сплавов, он изготовил десять прототипов рук и ног и скелетные крепления для волоконных тяг, заменяющих мышцы, одел их в протеиновый гель и покрыл прочной искусственной кожей.
Пока ни один из прототипов не мог сравниться с тем, что они с Эльчаном делали раньше, зато интерфейс получился лучше. Каждая экспериментальная конечность оканчивалась набором рецепторов; Птолемей соединил их с собственным мозгом. Сосредоточенно думая о каком-нибудь действии, он вызывал реакцию искусственных мышц и нервов, но это требовало солидных усилий. Он хотел сделать интерфейс таким чувствительным, чтобы искусственная конечность реагировала на неосознанные сигналы. Человек не может нормально действовать, если каждое малейшее движение требует значительных усилий и планирования.
Исследовательские программы, которыми всю жизнь занимался Птолемей, всегда осуществлялись коллегиально и объективно, их целью было всеобщее благо. В детстве они с братьями и сестрами играли, представляя, кому смогут помочь, и предаваясь утопическим фантазиям, воплотить которые смогли после поражения мыслящих машин. Но теперь он понимал, что такой подход неразумно и опасно исключал наличие разрушительных сил зла и невежества.
Птолемей почти не спал и беспрестанно работал. Его больше ничто не интересовало. Прежде он всегда работал с коллегой и теперь постоянно испытывал боль одиночества. Сотрудничество и общение с Эльчаном служило катализатором прорывов, но теперь Птолемей остался один, его спутником стал шепот воздуховодов, гул систем жизнеобеспечения и бульканье питательной жидкости в чанах, где росли искусственные конечности. Исчезли радость исследования и торжество, которое порождали маленькие успехи.
Птолемей всегда хотел помогать людям, чтобы те, у кого ампутированы конечности, могли нормально жить, а у обожженных восстанавливалась кожа. Он мог бы стать героем, прославляемым по всей империи. Но его добрые дела и щедрое сердце вызвали только ненависть, и это стоило жизни доктору Эльчану.
Он закрыл глаза, вспоминая, с какой гордостью и удовлетворением показывал Манфорду Торондо его новые ноги. Он надеялся изменить жизнь вождя батлерианцев, заставить его улыбаться и принять технологии. Исследователь с содроганием закрыл глаза, но не мог забыть свирепого лица мастера меча, рубящего на куски искусственные ноги, уничтожающего их… и это было только начало.
Птолемей вспотел. Своим даром он должен помочь мечтателям вроде Джозефа Венпорта, чтобы они могли противостоять Средневековью, которое собираются навязать миру фанатичные толпы.
В тишине лаборатории ему все еще слышались крики Эльчана.
Открыв глаза, Птолемей увидел, что все искусственные конечности, отвечая на импульсы его мысли, шевелятся и дергаются, как вскинутые руки солдат победоносной армии. И все руки сжимали кулаки.
Внутри куполообразного ангара перед ним стояли три чудовищные машины – неподвижные, но тем не менее внушающие страх. Сегментированные ноги, хватательные руки, встроенные оружейные башни, сенсоры и цепи… всем этим управляли из защитной камеры, в которой когда-то был заключен лишенный тела мозг тирана.
Птолемей молча обошел тела, изъятые из враждебной среды Денали. Вооруженные ходячие были почищены, просвечены и проверены на повреждения. Птолемея поразило, что системы сохранились в целости даже после десятилетий пребывания на кислотном воздухе.
Каждый бронированный ходячий был уникален – его сконструировали для особой цели и модифицировали сообразно вкусам использовавшего его кимека. Перемещая защитные камеры с одного механического тела на другое, кимеки по желанию меняли физический облик, словно экзотическую одежду. Хотя это были механические устройства и использовались механические приемы, тела ходячих строили люди под контролем людей. Неподвижные фигуры кимеков воплощали худшие кошмары батлерианцев, но Птолемей совсем их не боялся. Он представлял, как изменилась бы его жизнь, будь в его распоряжении такое боевое тело и он мог бы встать на пути варваров на Зените…
Сложное оборудование, которое предоставил в его распоряжение директор Венпорт, превосходило оснащение даже самых лучших лабораторий, в которых ему приходилось работать. Он мог получить любой инструмент, химикалии, орудия, какие только мог вообразить.
За прошлый месяц он познакомился с другими исследователями; все это были одержимые и решительные люди и, вероятно, с собственной болью, как и он. Теперь они объединились ради общей цели – защиты и спасения цивилизации. Это было нечто гораздо большее, чем тайная работа над открытиями и поиск истины в одиночестве.
В лаборатории было немало проблем. Хотя Венпорт собрал там величайшие умы, исследователи страдали от недостатка вспомогательного персонала. Птолемей просил помощников в защитных скафандрах собрать нетронутые ходячие машины, которые он хотел изучить, но прошло больше недели, прежде чем они прибыли. Когда Птолемей вежливо пожаловался Ноффе на задержку, администратор-тлейлакс понимающе кивнул.
– Очень трудно подобрать персонал, который соответствовал бы нашим критериям. Разведчики директора Венпорта постоянно прочесывают рынок рабов на Поритрине в поисках образованных пленников с различными навыками.
Птолемей удивился, узнав, что его помощники-техники на самом деле рабы, но какое это имело значение? Здесь никому не платили, и все работали как равные.
Ноффе постучал пальцами по столу.
– Мы учитываем уроки истории. Даже великий Тио Хольцман обращал мало внимания на квалификацию и отношение своих работников. Он принудительно использовал в домашнем хозяйстве и в исследовательских лабораториях буддисламистов – рабов, которые со временем уничтожили весь город Старда. – Он покачал головой. – Еще один пример того, как невежественные толпы уничтожают лучшее в обществе. Этому нет конца.
Администратор-тлейлакс с мрачным выражением взял со стола листок с напечатанным текстом и протянул Птолемею.
– Мы только что получили сообщение о варварском разрушении Манфордом Торондо лаборатории в Бундалонге.
Читая сообщение, Птолемей почувствовал гнев, но не удивился.
– Итак, они все уничтожили – снова. Много ли знаний потеряно? Сколько их открытий я мог использовать здесь в своей работе?
– Поистине это трагедия. – Администратор почесал щеку, потом понизил голос, как будто собирался открыть тайну. – Но утешьтесь – ключевых данных потеряно немного. Даже здесь, в изгнании, я поддерживал связь со своими людьми и регулярно получал подробные и краткие отчеты о многих важных исследовательских проектах. Не забудьте, пятнадцать лет назад батлерианцы едва не линчевали меня на Тлейлаксе, и я не могу их недооценивать. – Ноффе дерзко улыбнулся. – Пусть думают, что в этот раз победили, а мы продолжим свою работу здесь, где дикари не могут нас потревожить. Нам смеяться последними. Мы спасли исследование.
– Но не людей, – с горечью сказал Птолемей. – Не людей. Нет, мы еще не победили. – Он вздохнул. – Но попомните мои слова – мы обязательно победим.

Мыслящая машина, которой я больше всего восхищаюсь, это человеческий мозг.
Норма Ценва. Ранняя техническая статья, представленная Тео Хольцману

Джозеф Венпорт предпочитал думать о своем успешном неожиданном нападении на верфи Тонариса скорее как об укреплении промышленности, а не о завоевании. В конце концов, он не военный руководитель, а бизнесмен. Семьдесят вооруженных кораблей произвели захват быстро и успешно.
Теперь переоборудованные корабли «Селестиал транспорт» летали под флагами Венпорта. Работников «СТ», занимавшихся ремонтом кораблей-роботов, приняли на службу в «Венхолдз» – большинство пошло на это добровольно. Некоторые потребовали повышения платы, и лишь нескольких пришлось убеждать физическими методами.
Джозеф и его ментат стояли в теплом, хорошо освещенном центре, соединенном со сборочными линиями.
– Я очень доволен результатами операции, Драйго. Ты с лихвой отработал стоимость обучения в школе на Лампадасе – и не только своего, но и своих товарищей. – Его густые усы изогнулись от улыбки. – Ты установил высокую планку в своей работе, оправдав мои ожидания.
Драйго ответил довольным кивком.
– Я постараюсь и в дальнейшем справляться с такими сложными задачами, сэр.
В прошлом, находя нетронутые корабли-роботы или базы, Джозеф забирал только корабли, но Тонарис предлагал гораздо больше. Вдобавок к десяткам готовых или частично собранных боевых кораблей-роботов, взять которые было проще всего, на верфях было организовано полностью автоматизированное независимое производство, включающее добычу руды, выплавку металла, заводскую обработку цветных металлов и сборку готовых изделий. Он мог не только обновить наличные корабли, но и перепрограммировать производство и получать новые конструкции.
Джозеф немедленно велел своей группе инженеров изучить систему управления базой и ввести в строй сборочные конвейеры, предварительно удалив существующие узлы искусственного разума и мыслящие контрольные чипы. От перспектив у него кружилась голова.
Он непрерывно получал сообщения от инженеров, исследовавших отключенные установки. Арьен Гейтс и его люди из «Селестиал транспорт» брали лишь то, что легко было взять. Джозеф сомневался, что они осмелились бы восстановить все производство. Арьен Гейтс не был на такое способен.
По мере поступления отчетов и изображений Джозеф передавал их ментату для изучения и запоминания.
Драйго задумчиво сказал:
– Во время обучения на Лампадасе мы были вынуждены выслушивать проклятия любым мыслящим машинам. Здесь меня не покидает удивление.
– Надеюсь, варвары не промыли тебе мозги. Мне нужен твой интеллект, а не суеверия.
– Я служу вам, сэр, но хочу выразить свою озабоченность: нам придется очень туго, если батлерианцы пронюхают об этой операции.
Джозеф усмехнулся.
– Они дикари с дубинами, воющие на луну. Я не могу воспринимать их всерьез.
Драйго провел рукой по своему черному комбинезону.
– Тем не менее не забудьте, что рассчитать координаты этой базы мне помог мой учитель, директор школы ментатов.
Джозеф нахмурился.
– Он сторонник батлерианцев?
– Трудно сказать. Он умный, рациональный человек и говорит только то, что необходимо. Однако не знаю, верит ли он в то, что говорит.
Чтобы доказать, что его не запугать, Джозеф приказал всем рабочим группам удвоить усилия. С каждым днем начинали работать все новые участки производства.
Через восемь дней после того, как они заняли базу на Тонарисе, внезапно прилетел корабль «Венхолдз» – небольшой аппарат всего с двумя пассажирами, и те оба были в баках. Кораблем управляла Норма Ценва; чтобы прилететь прямо с Колхара, она использовала собственные способности навигатора. Джозеф сомневался, что его бабушка объяснила свои намерения хоть кому-то в управлении космопортом, и сейчас администрация, вероятно, была в смятении. Джозеф не сомневался, что Сиоба справится с этим сюрпризом. Впрочем, его люди уже привыкли к капризам и странным поступкам Нормы.
Когда она появилась на фабрике-роботе и объявила о себе, Джозеф прихватил с собой Драйго и на небольшом корабле отправился от административного центра на фабрику. Норма как будто осталась довольна увиденным.
– Больше кораблей, – провозгласила она, – больше навигаторов.
Норма установила свой бак на навигационной палубе корабля – открытой площадке под плаз-поверхностью, откуда навигатор сквозь клубы меланжевого газа мог видеть Вселенную, когда вокруг корабля свертывалось пространство. Уступая желанию бабушки, Джозеф распорядился, чтобы на всех управляемых навигаторами кораблях «Венхолдз» были устроены такие палубы.
Когда они с ментатом поднялись на борт, Джозеф удивился – во втором баке находился пойманный ими шпион Ройс Фейд, который все еще проходил процесс трансформации. Как ни удивительно, шпион оказался умным и способным к переменам, трансформацию он переносил успешнее большинства кандидатов-добровольцев.
Из громкоговорителя бака послышался дрожащий бесстрастный голос Нормы:
– Я взяла с собой в полет своего подопечного.
– Он готов к нему? – спросил Джозеф.
– Будет готов. Я руковожу им. Его мозг… интересен. – Она подплыла ближе к иллюминатору бака, через который могла видеть Фейда, плавающего в собственном баке; его глаза были закрыты, словно он медитировал. – Сейчас он движется путями высшей физики, используя математику десятого уровня.
Как будто эти слова послужили для него вызовом, Фейд заговорил; впрочем, глаз он не открыл и выражение его лица не изменилось.
– Легко возноситься мыслями вверх… и затеряться там. – Он вдохнул плывущий клуб свежевыпущенного газообразного меланжа и выдохнул, как курильщик кальяна. – Но… так трудно спускаться мыслями вниз.
Норма сказала:
– Самопознание и расширение сознания – важные и необходимые этапы становления навигатора. Но мой сын Адриен учил меня, что для навигатора не менее важно помнить, что он человек. Если эта связь разорвана, мы становимся не лучше большинства людей. Мы для них перестаем существовать.
Джозеф улыбнулся такой перемене обстоятельств. Он поместил шпиона в бак, чтобы придать его казни некоторую романтичность; он не ожидал, что Фейд выживет. Не доверяя никому, кто мог бы предать его конкурентам, Норме Сенве Джозеф доверял абсолютно. Она проверяла новых навигаторов, используя процесс, который никто не мог понять, с применением своего пророческого дара. И неоднократно доказывала, что ее интуиция надежнее самых сложных прогнозов ментата Драйго. Норма умела заглядывать в будущее, используя сходящиеся временные туннели, и ее поручительству Джозеф верил.
Тем не менее он не забывал об осторожности.
– Наша операция завершилась очень быстро. Однако я опасаюсь возможной мести «Селестиал транспорт», – сказал он Норме. Он не собирался повторять ошибки Арьена Гейтса.
Не желая оставлять Тонарис без защиты, он вывел на орбиту двадцать патрульных вооруженных кораблей, а остальной космический флот «Венхолдз» вернулся к полетам по расписанию. Джозеф не мог позволить себе потерять прибыль от коммерческих рейсов.
Драйго добавил:
– Сейчас в «СТ» уже поняли, что здесь произошло нечто ужасное. Они явятся для расследования и, возможно, сражения.
Норма долго плавала в своем баке и молчала, а потом уверенно заявила:
– Можете больше не беспокоиться из-за «Селестиал транспорт».
Джозеф предположил, что это точный прогноз, но она отдалилась в газообразную пряность и больше ничего не говорила. Когда молчание затянулось, он понял, что Норма на что-то отвлеклась, занялась какой-то другой глубокой и загадочной мыслью. Он, однако, не пытался вновь привлечь ее внимание, потому что это свойство Нормы часто оказывалось очень полезным. Норма больше, чем просто гений. Она сумма всех когда-либо живших и будущих гениев, все они объединились в ее удивительном сознании.
Заговорил Ройс Фейд:
– Теперь мы вернемся на Колхар. Я поведу нас.
Джозеф не сумел скрыть тревогу в голосе.
– Ты достаточно подготовлен?
Он не мог потерять свою чрезвычайно талантливую прабабушку из-за ошибки навигации.
– Норма Ценва объяснила мне теорию, показала примеры и продемонстрировала правильную технику. Я готов. – Корабль загудел, цепи, связанные с баками, засветились, получив новые данные. Трансформировавшийся шпион добавил: – Вы сейчас должны уйти, оба.
– Пошли, Драйго, быстрей!
Джозеф знал, что, занявшись проблемой, навигаторы способны забыть о существовании обычных людей. Шаттл под управлением Джозефа отстыковался от корабля «Венхолдз» и направился обратно, в главный административный центр. И не успел шаттл причалить, как корабль позади него исчез, свернув пространство на пути к Колхару.
Джозефа обрадовало лаконичное одобрение его действий, полученное от Нормы; во всяком случае он предполагал, что она довольна. И ожидал, что Тонарис превратится в большое активное производство, которое принесет огромную прибыль «Венпорт холдингз».
Вокруг него, используя материалы, добытые на планетоидах, светились и гудели сборочные линии. На стапелях сооружали новые корабли, увеличивая и без того обширную всеобъемлющую сеть, с помощью которой Джозеф соединял тысячи планет империи.
Теперь, узнав благодаря прогнозу Нормы, что «Селестиал транспорт» не представляет угрозы, Джозеф позволил себе расслабиться. Тонарис превращался в напряженно работающий комплекс, базу для соперничающей с Колхаром (и, может, превосходящей) верфи – верфи, которую когда-то основали Норма Ценва и Аврелий Венпорт. Да, день выдался хороший.
Он посмотрел в широкий иллюминатор административного центра и восхитился своей добычей – телом самого Арьена Гейтса, захваченного во время набега на верфь. Единственного человека среди работников и пилотов «СТ», которого Джозеф не мог простить.
Изучая историю, Джозеф узнал, что древние украшали корабли тщательно вырезанными фигурами, и теперь Арьен Гейтс станет такой фигурой. Страшная статуя – трофей.
Жалкого, впавшего в отчаяние, умоляющего сохранить ему жизнь Гейтса привязали к стальной поперечине, связали по рукам и ногам, голову закрепили прямо. Рабочие «Венхолдз» надели скафандры, и Джозеф присоединился к ним, с улыбкой глядя сквозь лицевую пластину на хрупкую, уязвимую фигуру дергающегося Гейтса. Конкурент выкрикивал проклятия, когда его выталкивали из шлюза.
– Ты помеха, – сказал Джозеф по линии связи в скафандре. – Ты отказался понимать, где твое место, и продолжал забирать то, что принадлежит мне. Мое терпение не бесконечно.
Шлюз открыли, и декомпрессия быстро убила Гейтса. Привязанный к поперечине, Гейтс, погруженный в вакуум, сразу замерз. Лицо его было искажено ужасом и отчаянием, а обледеневший труп стал прекрасной фигурой для бушприта.
Но Джозеф не торжествовал. Отвернувшись, он занялся Тонарисом и предстоящими делами.

Определите, чего вы боитесь больше всего. Хотите ли вы, чтобы это определяло вашу жизнь?
Вопросы для послушниц из текстов Россака

Снова увидев сестру Валю, Доротея испытала облегчение.
– Ты тоже пережила трансформацию? Я рада!
Валя станет ее первой союзницей, первой в новом поколении Преподобных Матерей. Новым партнером, который тоже видел века ужаса и рабства и понимает, что даже малейший риск слишком велик… Ракелла скрывала от ордена слишком многое. Вместе они изменят орден.
Валя отвела взгляд.
– Нет, доза мне не подошла. Проглотив пилюлю, я так плохо себя почувствовала, что меня вырвало.
Доротея усвоила услышанное, мысли ее потекли стремительно. Она обрела неслыханную сверхчувствительность и подмечала мельчайшие красноречивые признаки: выражение глаз Вали, то, как слегка дергаются углы ее рта, едва заметные перемены в голосе. Сестра лгала – лгала искусно, но все же недостаточно. Она вовсе не принимала капсулу!
– Я рада, что с тобой все в порядке, – сказала Доротея.
– Я позаботилась, чтобы тебя положили в больницу. Мы боялись, что ты умрешь или серьезно пострадаешь, как остальные.
Обостренные чувства позволили Доротее увидеть то, чего она не хотела замечать раньше. Она считала Валю своим другом и теперь была потрясена, поняв, что сестра неискренна. Столько лжи!
Разочарование, но вряд ли ее это сломает. У нее есть другие союзники, настоящие. Отныне Доротея будет контролировать игру.

Вернувшись из поездки на Парментьер в школу Сукк, Ракелла обнаружила, что в ордене сестер что-то изменилось. После многолетних попыток, после того как многие добровольцы погибли или повредились в уме, одна из сестер наконец прошла через химическую и ментальную трансформацию. Это произошло в ее отсутствие, и сестра пошла на это без подстраховки со стороны медиков. Поразительно, поистине поразительно – не меньше, чем то, кто это сделал.
Сестра Доротея… Ее родная внучка. Теперь она Преподобная Мать Доротея. Голоса Других Памятей подтвердили это.
Доротея не должна была рисковать без разрешения и подготовки, но ее успех очень обрадовал Ракеллу. Наконец она не единственная Преподобная Мать! У нее появилась преемница, и хотя антитехнологические настроения внучки ее тревожили, доступ к мудрости всех прошлых жизней должен был просветить Доротею.
Но вместо того чтобы порадоваться вместе с Ракеллой, Доротея отдалилась, борясь с внутренними переменами. Поздним утром под туманным облачным небом престарелая Преподобная Мать нашла ее у ближайшего горячего источника – цепочки дышащих паром бассейнов, чаш в камне, заполненных горячей водой, поднимавшейся из подземных вулканических источников и стекавшей по склону.
Новая Преподобная Мать сидела на камне в купальнике, погрузив ноги в воду. Ее черное одеяние лежало рядом. Доротея показалась Ракелле иной, она стала старше, словно тысячелетия воспоминаний состарили ее. Неудивительно: трансформация далась ей нелегко. Но она жива!
Доротея увидела ее, но промолчала, хотя в ее взгляде была тысяча невысказанных вопросов.
Захваченная врасплох Ракелла поднялась к бассейну, села, приподняла подол одеяния и разулась, чтобы опустить ноги в воду рядом с Доротеей. После напряженного молчания она сказала:
– Поздравляю с успехом. Я надеюсь, ты первая из многих. Очень жаль, что меня не было рядом, чтобы тебе помочь.
Другие жизни в ней были взбудоражены, они восторгались множеством возможностей. Теперь, когда Доротея установила нужный состав россакского средства, Ракелла предвидела большие успехи. Теперь она точно знала, что и сама – не случайность… Доротея доказала, что это возможно. Кери Маркес сможет изучить средство, принятое Доротей, и тогда у ордена появится третья Преподобная Мать, а за ней четвертая и много других.
Кризис. Выживание. Продвижение. Наконец Ракелла почувствовала уверенность в будущем созданного ею ордена.
Доротея по-прежнему молчала. Ракелла встревожилась и попробовала достучаться до этой замкнутой женщины.
– Превращение в Преподобную Мать способно ошеломить. Ты должна научиться владеть своим телом, своими реакциями, должна уметь контролировать голоса в голове. Ты будешь получать множество противоречивых советов и запутаешься, если позволишь себе погрузиться в их жизни. К этому трудно приспособиться, но я смогу помочь. Я буду давать тебе советы, и мы сможем делиться опытом – одна Преподобная Мать с другой. У нас с тобой сейчас столько общего… ни с кем в истории человечества такого не бывало.
Наконец Доротея посмотрела на нее.
– У нас всегда было много общего… бабушка. Я знаю, кто ты и что сделала с моей родной матерью, сестрой Арлетт.
Ракелла похолодела, хотя ей следовало бы ожидать чего-то подобного.
– Если ты меня знаешь, мне не нужно объяснять свои действия. У тебя уже есть мои воспоминания.
Доротея отвела взгляд и посмотрела на поднимавшийся от горячего источника пар, чтобы скрыть свои истинные мысли.
– Где сейчас моя мать?
– Исполняет важное поручение. Подыскивает молодых женщин для нашей школы.
– Когда она заслужит право вернуться? Когда я смогу ее увидеть?
– Встреча с родной матерью должна быть самой последней строкой в перечне твоих приоритетов. – Ей хотелось вызвать у Доротеи искреннее вдохновение тем, что они теперь смогут сделать вместе. – Мы с тобой теперь Преподобные Матери. У меня как будто появилась особая сестра, такая, какую другие понять не могут. Мы же с тобой очень похожи.
Перед ней открылась бездна возможностей.
Новая Преподобная Мать оставалась равнодушной, даже печальной.
– Значит, ты рада получить новую сестру, но тебе не были нужны ни дочь, ни внучка.
– У меня нет мирских семейных стремлений. Все мои цели связаны с орденом сестер. Теперь ты указала мне путь, Доротея… ты расчистила дорогу для новых Преподобных Матерей. Моя трансформация была случайной, но ты добилась того же намеренно. Первая такая трансформация! Я уже сомневалась, произойдет ли это когда-нибудь. Теперь, с твоей помощью, мы можем создать множество их.
Ракелла хотела, чтобы Доротея увидела всю картину, раз уж у них общие знания и воспоминания. У них должна быть общая цель.
– У меня уже есть несколько кандидатов.
Голос Доротеи звучал не взволнованно, а мрачно.

В уединенной комнате, где, как она надеялась, некоторое время ее никто не должен был потревожить, Доротея разговаривала с пятью сестрами-добровольцами, уже сообщившими Кери Маркес свои имена. Доротея выбрала наиболее подходящих в ее представлении, тех, чье мировоззрение и политические взгляды были близки к ее собственным. Для осуществления ее замысла необходимы были союзники.
Но при этом она не нуждалась в руководстве или одобрении Кери – она уже достигла большего, чем старая колдунья. И не консультировалась с Преподобной Матерью Ракеллой.
Доротея собрала кандидаток тайно, в надежде, что они выживут и станут новыми Преподобными Матерями. Почти два часа она готовила добровольцев, утишала их страхи, предупреждала о неожиданностях. Она помогала каждой женщине увидеть, что произойдет в ее сознании и теле, когда она примет средство.
Сестры Вали среди присутствующих не было. Теперь Доротея знала о ней всю правду.
Добровольцы сидели в ряд в медицинских креслах, привязанные ремнями, и начинали слегка нервничать. Каждая держала капсулу с новейшим россакским средством. Доротея лично приготовила его в лаборатории сестры Кери.
– Как только яд начнет раскрывать внутри вас двери, – говорила Доротея, – вы должны устремиться в лабиринт своего сознания и пройти через него. Многие ваши предшественницы безнадежно заблудились… и умерли. В этом внутреннем путешествии вы будете одиноки и достичь успеха сможете только с помощью внутренних сил. Но я могу вам помочь. Я хочу, чтобы каждая из вас стала Преподобной Матерью, как я.
Она сощурилась, разглядывая лица, вспоминая, как эти женщины выражали озабоченность смертью сестры Ингрид, как разделяли ее отвращение к использованию мыслящих машин. Скоро они узнают о спрятанных компьютерах, и орден сильно изменится. Нельзя терять время.
Пять кандидаток мысленно помолились и проглотили капсулы. Вздохнув, они легли и закрыли глаза. Доротея переходила от одной к другой, проверяла ремни, удерживавшие их на месте, чтобы не поранились. Головы женщин были повернуты набок.
Доротея стояла перед ними, вслушиваясь в шум голосов в голове. На этот раз должно получиться. Она наблюдала, как женщины начинают дергаться и кричать от боли…
Не один час вели они свои внутренние битвы, преобразуя яд, разламывая клетки своего мозга. Доротея знала, что с ними происходит.
Три женщины открыли глаза и пытались поглотить водоворот жизней, наступавших на них из прошлого. Доротея подняла спинки их кресел и помогла сориентироваться. Они несколько минут вслушивались в голоса внутри себя, голоса Других Памятей.
Две сестры обвисли в креслах, и из ушей у них текла кровь. Но Доротея не думала о мертвых, только о трех новых Преподобных Матерях… ее союзницах, которые будут учить других.
– Для ордена сестер начинается новая жизнь, – провозгласила она.
Женщины Россака праздновали успех еще трех Преподобных Матерей. Глядевшая на них Ракелла казалась очень довольной, как будто с нее сняли огромную тяжесть.
Валя тоже приветствовала трех новых Преподобных Матерей, хотя чувствовала себя неуверенно. Если бы она приняла средство вместе с Доротеей, могла бы стать одной из них. Она не трусиха, но и не дура, чтобы решаться на что-то с таким высоким процентом неудач.
Но если бы она это сделала…
Доротея подошла к ней и обвиняющим шепотом произнесла:
– Я знаю, что ты не приняла капсулу. Ты испугалась. – Валя отвела взгляд, лихорадочно пытаясь найти ответ, но Доротея продолжала: – Как друг, я тебя понимаю. Но теперь я могу помочь с этим и решила дать тебе второй шанс. – Она вытянула руку, предлагая Вале темно-синюю капсулу, такую же, как та, которую давала раньше. – Возьми с собой, пусть напоминает тебе о твоих возможностях. Примешь, когда будешь готова.
Валя взяла капсулу и спрятала в карман платья. Доротея положила руку ей на плечо, будто стараясь ободрить.
– Я помогу тебе пройти через это. Мне бы очень хотелось, чтобы ты стала одной из моих Преподобных Матерей.
– Ты хочешь сказать, одной из Преподобных Матерей ордена.
Доротея взглянула на нее и улыбнулась.
– Мы все служим ордену.

Нужен раскаленный добела тигель, чтобы растопить жестокое сердце.
Книга Азура

Полная дурных предчувствий, усугубленных тайным поручением Преподобной Матери Ракеллы, доктор Зома ждала связного, который должен был отвести ее к императору, ее особому пациенту. Пост личного врача императора позволит ей повысить престиж школы. Если новая школа Сукк сумеет пройти по тонкому льду финансовой катастрофы, она укрепит свои позиции.
Но Ракелла предупредила, что кровная линия императора Сальвадора порочна, даже опасна. Зома без вопросов и сомнений приняла заключение ордена сестер и будет внимательно следить за появлением признаков. Она принесла с собой стерилизующий препарат, который легко замаскировать под витамины, – их она пропишет императору после медицинского осмотра всех членов семьи Коррино. Очень скоро она выполнит свое обязательство перед орденом сестер… ее простят, и долгая душевная боль и стыд исчезнут.
Потом всю силу своего убеждения она направит на то, чтобы сделать императора своим союзником, истинным покровителем школы Сукк.
Она ждала в просторном зале огромного столичного космопорта; вокруг люди занимались своими делами, не обращая на нее никакого внимания. Зома ждала уже полчаса, но никто не появился. Тревожно, очень тревожно. Она не терпела некомпетентности, а кто-то из чиновников императора, занимающийся его расписанием, проявил невнимание, похожее на пренебрежение. Возможно, ей придется самостоятельно добираться во дворец. Что если император Сальвадор уже ждет ее, думает, что она опоздала?
Примерно через час к ней торопливо подошел мужчина в сером костюме.
– Прошу прощения, не вы ли врач доктор Зома?
Она сдержалась и холодно ответила:
– Главный администратор школы Сукк и врач. У меня назначена встреча с императором. Что-то неверно рассчитали? В сообщении говорилось, что меня встретят сразу по прибытии.
– Пришлось проделать большую подготовительную работу в старом здании школы Сукк в Зимии. Меня зовут Вильгельм Чен, я послан специально за вами. Доставлю вас немедленно.
Чен вывел ее из здания вокзала и проводил к мощному частному флаеру с изображением золотого императорского льва на корпусе. Когда они сели, пилот включил двигатель.
– Я правильно поняла, что мы летим непосредственно во дворец?
– Нет. В старой школе происходит значительное событие, император ждет вас там. Он сам все объяснит.
Флаер доставил их в центр столицы, и Зома увидела большую толпу, собравшуюся вокруг старого здания школы. Люди толпились в школьном парке, запрудили соседние улицы. Значит, все-таки будет прием. Хороший знак, хотя она этого не ожидала.
Школа на Парментьере расширялась, но Зома и ее сотрудники сохраняли кабинеты и в элегантном старом здании школы. Возможно, служа личным врачом императора, она сумеет превратить старое здание в больницу для неизлечимых, вроде той, какую создали Ракелла Берто-Анирул и Мохандас Сукк до распространения эпидемий Омниуса.
Зома вышла и направилась в зал приема, где собралась знать и находился сам император Сальвадор Коррино с братом Родериком. Зома замерла при виде Манфорда Торондо; он сидел на плечах мастера меча, и не узнать его было невозможно.
Сальвадор приветственно кивнул.
– А, доктор Зома, заходите! Ждали только вас. Ваше присутствие необходимо – для максимального эффекта. Простите за все. Поговорим позже.
Родерик Коррино казался встревоженным и отводил взгляд. Он тихо сказал:
– Это не то, чего вы ожидали, доктор, но причины мы объясним потом, наедине. Не тревожьтесь. Император найдет возможность загладить ущерб.
Не понимая, что происходит, Зома посмотрела на безногого вождя батлерианцев, который глядел на нее с явным отвращением, как на грязь на своем пути.
Довольный тем, что присутствует доктор из школы Сукк, Манфорд, не дожидаясь разрешения императора, сделал знак своим приспешникам.
– Вперед, к старому административному зданию!
Он взмахнул мускулистыми руками, и мастер меча зашагала вперед. Толпа на улицах и в парках нахлынула волной, голоса перешли в крик, в котором звучали торжествующие нотки.
Смущенная, доктор Зома последовала за братьями Коррино.
– Прошу за это прощения, – тихо сказал Родерик.
– Что… что они собираются делать?
Это явно не был праздник в ее честь.
Манфорд решительно приказал императору и его свите:
– Оставайтесь здесь, сир… Мои приверженцы все сделают сами.
Родерик и Сальвадор старательно смотрели перед собой.
– Всего лишь символический акт, доктор, – прошептал император. – Отказаться было невозможно. Вам придется забрать свои лампы, а я найду способ компенсировать вам неудобства.
Женщина-мастер меча с Манфордом на плечах поднялась по ступеням старого здания. Толпа батлерианцев окружила его. На бегу люди зажигали факелы.
– Вы не можете позволить им сжечь нашу великую школу, сир!
Голос ее прозвучал тише, чем она рассчитывала.
– Позволить? – повернулся к ней Сальвадор. Расстроенный, он сорвал на ней свой гнев. – Это делается по моему приказу. Я император и должен заботиться о довольстве своих подданных. Иногда для этого приходится принимать трудные решения. Вы переживете это – только помните, могло быть гораздо хуже.
Глаза у нее защипало, она почувствовала запах горючего. И с трудом пыталась сохранить хладнокровие.
На верхней ступени Манфорд, сидя на плечах мастера меча, поднял руку. Его люди рассмеялись и стали бросать горящие факелы, поджигая здание со всех сторон. Огонь пробежал, как живое существо, – свидетельство того, что все было заранее спланировано.
Ее школа! Они уничтожают историческую школу Сукк! От нескольких взрывов внутри здание содрогнулось, словно само мироздание. В отчаянии Зома смотрела, как историческое здание охватывает пламя, как рушатся его стены. Нетронутым остался только фасад, перед которым стоял Манфорд. Спокойно – за ними все выше вздымалось пламя – мастер меча спустилась по ступеням и понесла Манфорда назад, к императору и его спутникам. Сальвадор вежливо зааплодировал, Родерик молча стоял рядом с братом.
Зома поняла, что у нее по щекам катятся слезы. Она вытерла их. Как может император Сальвадор позволять такое? Поистине он марионетка в руках антитехнологических фанатиков… как и предупреждала Ракелла. Зома недостаточно серьезно отнеслась к предостережению Преподобной Матери.
Вождь батлерианцев казался очень довольным. Он посмотрел на доктора Зому.
– Мы хотели показать, что решительные люди способны жить без технологий, доктор. Посмотрите на нашу легкую разминку. – Он повернулся к вздымающемуся пламени. – Император Сальвадор согласился придерживаться базовых принципов, и ему больше не понадобятся ваши медицинские хитрости.
Все виденное вызвало у нее отвращение, от которого перехватило дыхание.
– Я уважаемый врач с полной подготовкой и большим опытом. Ваши люди только что уничтожили больницу, которая могла помочь тысячам больных. Разве это для вас ничего не значит? – Она понимала, что надо скрыть свой гнев, но не могла набраться решимости. – Теперь из-за вас и ваших приверженцев очень многие люди погибнут от вполне излечимых болезней. – Она повернулась к императору, старясь сдержать гнев и негодование. – Сир, вы действительно хотите, чтобы ваши подданные страдали из-за этой безмозглой толпы?
Сальвадору определенно было неловко.
– Высказывалась… озабоченность технологиями, применяемыми врачами Сукк. Я просто хотел убедиться, что беспокоиться не из-за чего.
Крыша одного из крыльев здания провалилась. Толпа зашумела, раздались приветственные крики.
– Но вы могли проконсультироваться со мной! Могу вас заверить, что школа Сукк никогда не создавала и не применяла технологий, нарушающих запреты.
– Ваша позиция неверна, доктор, – возразил Манфорд, словно объяснял что-то ребенку. – Я читал о пытках, которые проводил робот Эразм во имя исследований. И для надежности мы пошлем на Парментьер инспекторов.
– В этом нет необходимости, вождь Торондо, – жестко перебил Родерик. – Мы согласились на сегодняшнюю демонстрацию, но этого достаточно.
Зома посмотрела на него, благодарная за эту поддержку. Сальвадор смотрел на нее без сочувствия.
Император отказался защитить школу и ее врачей, но хочет, чтобы она лечила его и избавляла от всех болезней? Сердце Зомы учащенно билось. Взглянув на Сальвадора, она поверила утверждениям Преподобной Матери Ракеллы, что через несколько поколений этот человек станет прародителем чудовищного тирана. Да, его надо стерилизовать – по меньшей мере. Но сколько еще вреда причинит Сальвадор за время своего правления?
Зома в отчаянии наблюдала, как взрывники устанавливают заряды в исследовательских лабораториях, в самом здании и в старейших пристройках. Она чувствовала запах дыма от других зданий и больше не могла смотреть. Зома закрыла глаза, но Родерик взял ее за руку и прошептал:
– Вы должны смотреть, чтобы не вызвать еще больших неприятностей. Эту битву мы уже проиграли.
Сальвадор все смотрел. Разрушения его как будто ничуть не обеспокоили. С дрожью, чувствуя тошноту, доктор Зома отвела взгляд – надеясь скрыть свои страдания.
Здание догорало, дым поднимался в воздух. На плечах мастера меча (лицо у нее было каменное) Манфорд Торондо проехал на помост для выступлений. Помощник подбежал к нему и передал переплетенный том, после чего Манфорд сказал:
– Вот страницы из дневников злобного робота Эразма, отчет об ужасных медицинских экспериментах, которые он проводил на людях.
Зома моргнула, ужасаясь, но и заинтересованная. Это были закрытые записи, хотя она знала, что в них содержатся ценные медицинские данные. Как батлерианцы сумели их получить?
Манфорд принялся читать, невидимые усилители разносили его слова над всей толпой. Люди выли и рычали, когда он читал описания пыток, совершавшихся над бесчисленными пленными, – как Эразм отрезал у живых людей конечности и приживлял необычную замену, как вскрывал тысячи жертв, просто чтобы понять, как работает человеческий организм.
Закончив, Манфорд закрыл книгу и показал на горящее за ним здание.
– Медицинские исследования школы Сукк ничем не отличаются от того, что делал робот Эразм, и мы сейчас помешали тому, чтобы такие ужасы творились здесь. Использовать технологии, чтобы сохранить себе жизнь, неестественно – так делали кимеки. Тщательная забота о своем теле и молитва – вот все, что необходимо человеку для здоровья. Если этого недостаточно, если человеку для сохранения жизни нужна помощь ненужных машин, ему пора умирать.
Испуганная его одержимостью Зома с удовольствием избавилась бы от него, как избавилась от шарлатана доктора Бандо. Без помощи «ненужных машин» безногий человек не пережил бы взрыва, уничтожившего половину его тела.
И император Сальвадор разрешает это погружение в варварство! Неужели общество сошло с ума?
Снова наклонившись к ней, Родерик сказал:
– Поверьте, доктор, мы постараемся компенсировать ущерб, причиненный школе Сукк.
Император Сальвадор, облегченно улыбаясь, подошел к Зоме.
– С этим покончено, батлерианцы могут убираться на Лампадас. Пойдемте со мной во дворец, доктор. Устроим роскошный пир, и я расскажу о своих болезнях.