Ветры Дюны. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 457 - 9 Ноября 2023

Главная » » Ветры Дюны. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 457

21:30

Ветры Дюны. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 457

***

===

И, когда в тот же вечер Ванна появилась на пороге его личных покоев, Юэх просто смотрел на ее узкое, но любимое лицо и чувствовал себя полным беспомощным дураком. И внешне она, сестра Бене Гессерит, казалась непроницаемой, он видел блеск ее карих глаз и знал, что эта искра предвещает неугасимое пламя.

– Я рада видеть тебя, Веллингтон.

Он сумел ответить не сразу; и этот ответ не мог передать, что он чувствует.

– Я скучал по тебе.

Ванна улыбнулась, и между ними словно рухнула стена неловкости. Женщина подошла ближе, ее поведение говорило о волнении и сдерживаемых чувствах.

– Мы так долго не виделись, мой дорогой супруг! Когда сестры объявили о предстоящей поездке на Икс, я написала прошение на имя верховной преподобной матери. Не могу описать, как мне хотелось тебя увидеть!

Когда они наконец обнялись, Юэх подумал – какая теплая, как удобно ее обнимать. Прошло много лет, между ними пролегло большое расстояние… Но все равно их многое связывает. Ему не нужно было скрывать свои чувства. Сейчас их никто не видел.

Когда они поженились на Ричезе, он был уважаемым, но ничем не примечательным врачом и Ванна стала самой подходящей партией для него. Вскоре он сам поразился глубине своего чувства к ней, а она, казалось, разделяла его любовь, хотя в этом он не мог быть окончательно уверен – никто не может быть уверен до конца, когда речь идет об одной из этих ведьм.

Юэх считал себя здравомыслящим человеком, не дурачком-романтиком, но любовь, которую он в себе обнаружил, не поддавалась анализу. Они делились мыслями и чувствами, и он убедил себя, что им с Ванной не обязательно ежедневное общение. Когда несколько лет спустя она уехала в школу матерей, расставание было печальным, но ее способности нужны были на Валлахе IX.

– Как твои медитации? Твое обучение?

Он не знал, о чем еще спросить. Он помнил времена, когда они жили на лесистом берегу озера на Ричезе, в темноте давали друг другу обещания, смеялись только им понятным шуткам. И думал, что сделали с ней сестры за прошедшие годы, чтобы изменить ее.

Ванна решительно прошла к хорошо освещенному месту у стены и остановилась, сложив на груди руки.

– Душа человека сложна, Веллингтон. Для понимания нужно много времени. – У нее были золотисто-каштановые волосы, маленький рот и тонкие губы, которые хоть редко, но изгибались в светлой улыбке. – Хочу расспросить тебя о Ромбуре и Тессе Верниус. Ты ведь личный врач эрла и должен знать ответы.

Юэх потер пальцами висячие усы и чуть нахмурился.

– Это тебе любопытно, Ванна, или спрашивают сестры? Поэтому сестры прилетели сюда?

– Нет, Веллингтон, это мое любопытство, которое полезно сестрам.

Он старался сохранить способность решать самостоятельно.

– Что ты хочешь знать?

Он чувствовал, как внутри снова воздвигаются стены.

– Кибернетические органы эрла Ромбура функционируют правильно? Его жизнь стала относительно нормальной?

– Нормальной насколько возможно. Учитывая небольшое количество сохранившегося клеточного материала, с которым мне пришлось работать после несчастного случая, компоненты Ромбура функционируют хорошо.

Она продолжила, словно задавая очередной вопрос из заранее заученного списка:

– А как леди Тессия? Бронсо родился почти двенадцать лет назад, после несчастного случая. Они могут иметь еще детей?

– У Тессии нет желания, а Ромбур не способен.

– Значит, она плодовита, а Ромбур бесплоден?

Юэх слышал свои слова, но они шли у него с языка словно сами по себе. Ему очень хотелось восстановить внутреннюю связь с ней.

– Бронсо не биологический сын Ромбура. Генетический его отец – сводный брат Ромбура Тирос Реффа, незаконный сын старого императора Элруда Второго и леди Шандо Балут. У Ромбура и Реффы одна мать. – Не в силах скрыть тревогу в голосе, Юэх быстро добавил: – Мальчик не знает. Мы сохранили это в тайне. Ты знаешь, как предвзято относятся к искусственному осеменению.

«Почему я ей об этом рассказываю?»

Его лицо стало суровым.

– То же самое касается замены поврежденных органов кибернетическими компонентами. То, что я восстановил в тебе, демонстрирует возможности моей работы. – Он снова почувствовал боль. – Ты можешь иметь детей.

Ванна ответила, как незнакомка:

– Кое-чему не суждено осуществиться, Веллингтон. Будь доволен тем, что у нас есть.

Он всегда хотел иметь детей, но почти сразу после их брака Ванна попала в серьезную передрягу, в которой были повреждены ее репродуктивные органы. Когда она поправилась, Юэх сумел заменить поврежденные ткани и органы, так что она снова была способна рожать – теоретически. Но не стала.

И сейчас в его сознании неожиданно возник вопрос. Юэх не был уверен, что хочет знать ответ, но не сумел сдержаться.

– Скажи мне правду. Сестры запретили тебе рожать?

Ванна еще мгновение сохраняла невозмутимость и спокойствие, потом все рухнуло. Пусть прошло много лет, но он знал ее достаточно хорошо, чтобы заметить небольшие перемены, уловить оттенки настроения.

– О, у меня были дети, Веллингтон. Я родила четверых – отпрысков тех, на кого указывали сестры Бене Гессерит: важные линии кровного родства, необходимые комбинации генов.

Она задрожала, и он крепко обнял ее, боясь пошевелиться, потрясенный ее откровением. Он не мог выразить свое недоверие… потому что в глубине души знал – она говорит правду.

– Замененные тобой органы служат превосходно… но твоя генетическая линия, любимый, не соответствует планам Бене Гессерит. – Она посмотрела на него полными боли глазами. – Прости. Я не могла…

Он знал: она хочет, чтобы он понял, каковы ее обязательства, и смирился с тем, что значит жениться на сестре из Бене Гессерит. Но он застыл, пытаясь справиться с потрясением.

– У тебя… четверо детей?

– Их забирали у меня сразу по рождении. Я не переставала думать о тебе, но мне пришлось отсечь эти мысли, защититься. Сестры Бене Гессерит научили меня справляться с эмоциями, но сейчас… не знаю даже, помнила ли я, что чувствовала к тебе когда-то.

Он стоял молча, не способный ничего сказать, а она попыталась взять себя в руки и отстраниться.

– Мне пора.

Потрясенный, он крепко обнял ее.

– Так скоро?

Ванна посмотрела на него, и лицо ее смягчилось.

– Нет, пока еще нет. Я могу остаться с тобой на ночь.

===

Конечно, мы сильно рискуем. Так мы живем. Увы, но так же мы умираем. ечно, мы сильно рискуем. Так мы живем. Увы, но так же мы умираем.

Эрл Доминик Верниус с Икса

Мать научила Пауля сосредоточиваться, собираться – от мельчайшей мышцы до всего организма, чувствовать каждый нерв, изолировать малейшие ощущения. Он мог сосредоточиться на проблеме и думать, пока не найдет решения.

А вот Бронсо Верниус не мог спокойно просидеть и нескольких минут. Его интересы непрерывно менялись. Ему никогда не нравилась атмосфера строгой дисциплины во время обучения, с фильмокнигами и скучными учителями; одиннадцатилетний мальчик предпочитал учиться, задавая вопросы отцу во дворце. Так он узнал об отравлениях и убийствах, об искусственном изготовлении пряности, о том, как тлейлаксы захватили Икс и Ромбур искал убежища на Каладане… о тяжелых ранах отца и о том, как доктор Юэх заменил органы тела кибернетическими.

Пауль впервые встретил медноволосого юного Бронсо в день, когда семья Верниусов пришла на закончившееся катастрофой бракосочетание герцога Лето и Илезы Эказ. Мальчик был заинтересован, хотя держался напряженно и немного странно. Пауль прилетел на Икс учиться, изучать новую культуру, но у его товарища были совсем другие планы.

– Ты готов испугаться, Пауль? По-настоящему испугаться?

– Как?

Пауль знал, что Дункан и Гурни остановят его, если будет хоть малейшая опасность. К тому же они только прибыли.

Бронсо встал из-за парты и отбросил в сторону фильмокниги с данными о многочисленных планетах империи.

– Подняться на здание – снаружи. Готов?

– Я забирался на приморские утесы на Каладане. – Пауль помолчал. – У тебя есть снаряжение, или мы пойдем как есть?

Бронсо рассмеялся.

– Ты мне нравишься, Пауль Атрейдес. Морские утесы! Когда я закончу с тобой разбираться, ты будешь плакать, как младенец. – Из своего личного ящика он достал набор присосок и подвеску с портативным генератором силового поля и бросил все это Паулю. – Бери мои. Они все равно сломаны.

Он порылся в ящике, нашел для себя новый набор и распечатал упаковку.

Пауль прошел вслед за другом по проходам и коридорам к открытому балкону высоко под потолком пещеры; здесь свистел ветер. Бронсо пальцем начертил маршрут к опоре поддержки, от нее к мостику и наконец на свисающую крышу.

– Пройдем этой дорогой, и, если тебе хватит храбрости, вернемся во дворец.

***

Бронсо стал одеваться, а Пауль разглядывал присоски, которыми тот часто пользовался. Некоторые швы показались ему надрезанными, словно незаметным прикосновением виброножа. Он не был знаком с таким снаряжением, но чутье подсказало, что надо присмотреться внимательнее.

– Слушай, они откажут, как только я поднимусь на стену.

Бронсо взглянул на присоски.

– Да я каждый день ими пользуюсь. И они всегда были исправны. – Он посмотрел внимательнее. – Кто-то с ними повозился.

– Кто-то хочет тебя убить?

Вопрос звучал слишком мелодраматично, но Пауль не раз видел смертельную вражду и соперничество.

Бронсо рассмеялся – чересчур громко.

– Совет технократов будет очень доволен, если «случайно» погибнет единственный наследник дома Верниусов. Они уже пытались устроить неприятности отцу, но меня пока не трогали.

– Надо сообщить об этом.

Пауль вспомнил уроки Суфира Хавата, Гурни Халлека и Дункана Айдахо. Индикаторы яда, личная защита, охрана… такова жизнь благородных семейств ландсраада.

– Покажу отцу, но Болиг Авати слишком умен, чтобы оставлять следы. Все равно родители будут недовольны.

Пауль уверенно ответил:

– Суфир Хават говорил мне, что, когда знаешь об опасности, уже наполовину устранил ее.

===

Человек способен стать страшным оружием. Но любое оружие может ударить по хозяину.

Руководство для учениц Бене Гессерит

Самые темные, тихие часы ночи Тессия часто проводила в одиночестве в личных покоях, потому что Ромбур почти не нуждался во сне; неутомимый руководитель-киборг ночами ходил по коридорам в потолке города Верни и по прозрачным переходам, соединяющим структуры-сталактиты.

Тессия проснулась в темноте с ощущением: что-то неладно. Моргая, она поняла, что рядом с ней кто-то стоит – чужой! Привыкшие к темноте зрачки расширились, и Тессия открыла рот, собираясь закричать.

Приказ, произнесенный Голосом, разрубил ее сознание, словно топором. Голос был женский:

– Молчи!

Гортань Тесы замкнуло, ее голосовые связки окаменели. Даже легкие перестали выдыхать воздух. Как Бене Гессерит, Тессия училась сопротивляться Голосу, но этот удар был нанесен искусным мастером, который хорошо знал Тессию и ее слабые места.

Когда ее глаза привыкли к мраку, она различила рядом с собой преподобную мать Стокию. Тессия чувствовала себя, как насекомое, приколотое к доске длинной иглой. Ей очень хотелось закричать, но мышцы не повиновались.

Стокия наклонилась, дыхание ее было мягким, как шепот.

– Ты зря поверила, что у тебя есть свобода выбора. Встань.

Тессия, как марионетка, поднялась с постели. Ноги выпрямились, колени напряглись: Тессия стояла перед преподобной матерью.

– Правила Бене Гессерит противоречат желаниям индивидов. Ты всегда это принимала. Тебе следует напомнить о твоем месте – весьма малозначительном – в мире Бене Гессерит.

Тессия прохрипела, дивясь собственной силе:

– Отказываюсь.

– Ты не можешь отказаться. Я уже ясно дала это понять. – В темноте морщины на лице Стокии напоминали черные линии карты. – Ты всегда служила нашим целям, а теперь я использую тебя по-другому. Сестры не могут оставить открытый вызов без последствий. Поэтому ты должна увидеть свою вину и почувствовать ее. Понять. – Ее сухие, как бумага, губы изогнулись в улыбке. – Сестры разработали новое оружие. Эта техника объединяет психологическую подготовку и подготовку жонглера. Я первая из Бене Гессерит возлагающая вину и самая могущественная, и ты будешь повиноваться.

Возлагающие вину… женщины, способные манипулировать мыслями и чувствами, усиливая сомнения и сожаления человека, направляющие их вспять, как лазерный луч, отраженный от зеркала. Тессия думала, что это только страшный слух; его распространяют надзиратели, запугивая новичков.

– Ты должна сожалеть о своем поступке. – Голос Стокии звучал вкрадчиво и ядовито, без капли горячности. – Сожалеть и считать себя виноватой.

Тессия почувствовала психические волны. Сердце ее заколотилось, сознание стало ощутимой тяжестью. Она едва дышала.

– Как ты могла предать сестер после всего, что мы для тебя сделали? Мы всему тебя научили. – Голос Стоки, коварный, пронизывающий, разрушал плотины памяти и сожаления в сознании Тессии. – Мы послали тебя с заданием, а ты подвела нас. – Каждое слово царапало по нервам, словно острый гвоздь. – Ты отвернулась от нас. Подвела нас. Хуже того, ты поддалась любви.

Тессия хотела отпрянуть, уйти от обвинений, но не могла пошевелиться. Тяжесть давила, в голове гудело, мысли мешались.

– Ты предала и своего сына. Знает ли Бронсо, что Ромбур не его отец? Ты позволила, чтобы тебя оплодотворило семя другого мужчины, во имя любви – но отказываешься сделать это ради нас?

Хотя голос Стокии не изменился, ее слова в голове Тессии звучали все громче. Каждая фраза превращалась в крик. Тессия закрыла глаза, задрожала и попыталась выскользнуть в коридор. Стокия владела своей силой, как мастер-жонглер, способный подчинить себе любого зрителя, останавливать сердца ужасом и выжимать слезы из глаз.

Крошечная капля здравого смысла, сохранившаяся в сознании Тессии, говорила, что эти слова преувеличение, что они лживы. Она цеплялась за свою любовь к Ромбуру, к Бронсо. И терпела поражение.

Угнетающий густой туман окутал тело Тессии, душил ее, как черный призрак, и Тессия упала на пол. Она больше ничего не слышала, но слова продолжали звучать в ее сознании. Она не могла пошевелиться, не могла бежать, не могла закричать. Она старалась отступить, найти убежище у себя в сознании, возможность сопротивляться, убежденная, что больше не выдержит.

Но давление продолжалось… и продолжалось.

Небольшая передышка удивила ее, она снова могла видеть. Стокия стояла в дверях, готовая уйти.

– Не забывай, что твои сердце, сознание, душа и тело принадлежат Бене Гессерит. Ты существуешь, чтобы служить. Обдумай это в своем личном аду.

Она сделала пренебрежительный жест, произнесла что-то и замкнула завесы вины вокруг Тессии.

С мысленным криком сознание Тессии единственной черной точкой скрылось в ее глубине. Но даже здесь она не была в безопасности.

* * *

Вернувшись к себе, Ромбур нашел жену лежащей на полу; она была в сознании, но на вопросы не отвечала. Глаза у нее остекленели и ничего не видели; по телу пробегала дрожь, как будто нервы действовали наобум. Ромбур тряс ее, звал по имени, но не получил ответа.

Тессия поникла, как умирающая бабочка. Уложив ее в кровать, Ромбур вызвал медиков. Он приказал немедленно закрыть дворец и отправил несколько групп на поиски убийцы, опасаясь, что Тессию отравили.

Прибежал доктор Юэх, проверил пульс и деятельность мозга. Просканировал образцы крови, чтобы проверить, нет ли наркотиков или яда.

– Не вижу очевидной причины, милорд. Голова не повреждена, следов уколов или других признаков применения яда нет.

Ромбур был подобен перегретому двигателю, готовому взорваться.

– Клянусь адом Вермиллиона, кто-то же это сделал!

Продолжал звучать сигнал тревоги, прибежали стражники. Пришли Гурни Халлек и Дункан Айдахо, а за ними встревоженная Джессика. Прибежали Бронсо и Пауль. Мальчики обеспокоились и смутились, увидев Тессию со стиснутыми челюстями, с дергающимися и дрожащими веками.

Испуганный и рассерженный Бронсо сразу сделал вывод:

– Технократы не смогли убить меня и напали на маму.

Ромбур видел снаряжение, поврежденное предположительно агентами Совета технократов.

– Новая попытка ударить по мне – через жену?

Юэх поднял голову от портативных диагностических инструментов, покачал ею и сказал:

– Никаких заметных признаков яда.

– Кто еще мог привести ее в такое состояние? – спросил Дункан.

Заговорил Пауль:

– Какой-то станнер, оружие, поражающее нервную систему? У Икса есть новое такое оружие?

Ромбур чувствовал себя так, словно его искусственные системы вот-вот откажут.

– Я не могу быть в курсе всех проектов, которые разрабатывают мои ученые. Вижу результаты, только когда орудие предлагают на продажу. Это… возможно, признаю. – Он заговорил так громко, что задребезжали оконные стекла: – Вызовите Болига Авати! Скажите, что эрл требует его присутствия – и это не просьба.

Ромбур повернулся к Джессике.

– А как насчет этих трех Бене Гессерит? Они требовали, чтобы Тессия стала наложницей-производительницей. Могли они это сделать? Есть у них такие силы?

Джессика долго молчала, чтобы быть уверенной в своем ответе.

– Никогда не слышала о таком искусстве.

В поисках ответа Ромбур призвал трех Бене Гессерит; женщин подгоняли так быстро, что они едва не наступали на подолы своих длинных платьев. Но они не казались растерянными, глядя на Тессию, которая лежала свернувшись, дрожа, затерявшись во внутреннем лабиринте боли.

Ромбур спросил:

– Ну? Вы в этом виноваты?

Стокия высокомерно задрала подбородок.

– Мы видели такое раньше – это бывает у членов нашего ордена, но очень редко. Противоречивое давление твоих требований и обязательств перед Бене Гессерит оказалось для нее слишком сильным. Но на В аллахе IX можно это излечить.

Младшая из сестер обратилась к Юэху:

– Твои лекарства могут справиться с болезнями или ядами, Веллингтон, но это… это состояние сознания. Да, мне известно о таких случаях у Бене Гессериг. Мозг связан гордиевым узлом, и нужен искусный меч, чтобы разрубить перепутанные нити, уничтожающие сознание. – Она повернулась к киборгу. – Эрл Верниус, как предлагает преподобная мать Стокия, позволь нам увезти ее на Баллах IX. Только там мы сможем ее вылечить.

– Я ее не оставлю. Если она уедет, я поеду с ней.

– Твой приезд на Баллах IX недопустим, Ромбур Верниус, – сказала Стокия. – Предоставь Тессию нашей заботе. Невозможно сказать, сколько времени займет лечение, и невозможно гарантировать успех. Но здесь тебе ее не исцелить. Если любишь эту женщину, как утверждаешь, дай нам возможность поработать с нею.

Сакский врач по-прежнему был в недоумении.

– Я проведу многочисленные анализы, милорд, но думаю, мой диагноз не изменится. Если есть шанс и важно время…

– Не волнуйся, Ромбур, я смогу проследить за ее лечением, – предложила Джессика. – Сестры заботятся о своих.

Бронсо склонился к матери, его рыжеватые волосы коснулись ее вспотевшей кожи.

– Мама, вернись к нам. Я не хочу, чтобы они тебя забирали.

Но она не ответила.

Ромбур понял, что выхода нет. Он чувствовал так, словно его выбросило в космос без привязи и без запаса кислорода.

– Не отступайся, Юэх. Я дам тебе еще два дня. Если за это время ты не сможешь ее спасти, мне придется довериться ведьмам.

===

Все лгут, лгут каждый день своей жизни. Последствия этой лжи зависят от ее глубины, цели и от выгоды. Ложь многообразнее всех организмов во всех морях галактики. Почему нас, тлейлаксов, считают лживыми и недостойными доверия, а остальных нет?

Ракель Ибаман, старейший живущий мастер Тлейлаксу

Бронсо беспомощно смотрел, как отец позволил ведьмам увезти его мать на далекую планету. По прошествии двух казавшихся бесконечными тоскливых дней лучшего выхода не было. Хотя доктор Юэх испытал все эзотерические методы сакской медицины, он не смог привести Тессию в сознание.

Тессию явно снедал ужас, ей было плохо, больно, но она не приходила в себя. А Бене Гессерит утверждали, что могут помочь.

Бронсо знал, кто виноват. Технократы что-то сделали с ее сознанием, он был уверен в этом. В семь минувших лет чиновничья сволочь много раз безуспешно пыталась избавиться от отца Бронсо. Все несколько дней назад они вывели из строя снаряжение Бронсо для подъема, рассчитывая убить его. Теперь враги дома Верниус нашли способ сделать уязвимой его мать и ударили по ней…

Допрос негодующего Болига Авати не дал ничего полезного, хотя технократ признал, что, если «Иксу не будут препятствовать архаические традиции управления, бизнес будет развиваться успешней». Не было никаких улик, указывающих на его участие в покушениях.

Пока Юэх тщетно пытался вернуть к жизни Тессию, расстроенный Ромбур передал все полномочия по ведению расследования Дункану Айдахо и Гурни Халлеку. Вместе с верными людьми дома Верниус они обыскивали исследовательские учреждения Икса, изучали отчеты об опытах и аппаратуру, созданную научными группами, добирались до самых «закрытых» проектов – и выявили гибель одного из исследователей.

Человек по имени Талба Хур, гений, одинокий, отличавшийся крайне неуживчивым нравом, был найден в своей лаборатории со сломанной шеей и разбитой головой; он лежал среди своих сгоревших документов и диаграмм. Согласно немногим сохранившимся отчетам, Талба Хур разрабатывал технологические средства, позволяющие стереть содержание человеческого мозга или полностью изменить его. Такое устройство могло бы объяснить происшествие с Тессией.

У Ромбура не было доказательств, не было прямых подозреваемых… и не было сомнений. Но это не помогало вылечить ее. Вред был причинен, и Юэх оказался не способен помочь Тессии.

Лишь Бене Гессерит сулили слабую надежду, хотя, казалось, они не сочувствуют Тессии. Расстроенный Бронсо наблюдал, как три женщины в черном увозят его мать, словно какую-то посылку, которую нужно доставить. Бронсо терпеть такое не мог. Он уже попрощался с матерью, стараясь сдержать слезы. Бене Гессерит отстранили его и торопливо ушли. Бронсо почудилось, что в их взглядах торжество и понимание; он решил, это потому, что они знают, как ее вылечить.

Но он сомневался, можно ли доверять сестрам.

Среди провожающих был и Болиг Авати, его лицо выражало сострадание.

– Милорд Верниус, возможно, вам стоит ненадолго отойти от общественной жизни. – Слова Авати звучали искренне. – Отдыхайте, проводите время с сыном.

Бронсо хотелось стукнуть главу Совета технократов. Как мог этот человек пользоваться такой возможностью, чтобы свести счеты с отцом? Ромбур выглядел опустошенным и растерянным, он молчал – не знал, что делать, не мог ничего предложить. Не заботясь об ответе Авати, отец Бронсо недоверчиво смотрел, как закрываются двери и челнок поднимается над посадочной площадкой.

Джессика и Пауль наблюдали, держась поодаль, но готовые поддержать Ромбура, если он будет в этом нуждаться. В свете происшедшей трагедии и последовавшей неразберихи Джессика предложила, чтобы Пауль вернулся на Каладан, оставив Бронсо делить горе с отцом.

Никто не мог помочь. Все планы и ожидания Бронсо рухнули. Всю жизнь он видел, как отец решает все проблемы. Он решительный предводитель. Сейчас он должен заставить технократов признаться и точно узнать у ведьм, какое лечение они собираются применить. Когда можно будет навестить Тессию? Когда они узнают о результатах лечения? Как сестры будут заботиться о его матери?

Но Ромбур бездействовал, не мог предложить ничего толкового – и это страшно сердило Бронсо. Его мать увезли, и нет никаких гарантий, что он снова ее увидит. Весь остаток дня молодой человек провел в горе и гневе, закрывшись в своих покоях, отказываясь видеть даже Пауля.

Когда Бронсо не мог больше выдержать, он ворвался в отцовский кабинет и увидел, что киборг сидит в укрепленном кресле. Изуродованное лицо Ромбура не могло ничего выражать, но он вытер слезу, катящуюся из своего настоящего глаза.

– Бронсо!

Когда Бронсо увидел отца в таком горе и отчаянии, его гнев и раздражение рассеялись. Он видел гобелен из шрамов и искусственной плоти, не гармонирующие и плохо сочетающиеся участки полимерной и нормальной кожи. Все это напоминало Бронсо, сколько страданий вынес отец.

Бронсо запнулся, но ему все равно хотелось сказать, и досада пересилила сочувствие. Весь прошлый год он наблюдал, как рассеивается уважение влиятельных членов иксианского общества к его отцу. Когда-то, если верить славным рассказам, принц Ромбур отличался смелостью и упорством, он ушел в изгнание, чтобы сражаться с захватчиками-тлейлаксами. Но, может, все это выдумки? Теперь Бронсо чувствовал лишь презрение. Отец в его глазах больше не был героем.

Он выпалил:

– Через тебя просто переступают. Я видел это собственными глазами.

Синтетическим голосом Ромбур издал странный звук. Казалось, он слишком устал, чтобы шевелиться.

– Сестры сказали, они могут помочь. Что еще я мог сделать?

– Он сказали то, что ты хотел услышать, – и ты поверил!

– Бронсо, ты не понимаешь.

– Я понимаю, что ты слаб и толку от тебя никакого. Останется ли что-нибудь к тому времени, как я стану эрлом? Или технократы раньше убьют нас обоих? Почему ты не арестуешь их? Ты знаешь, что Авати виновен, но позволил ему уйти.

Ромбур привстал, гневно хмурясь.

– Ты расстроен и сам не понимаешь, что несешь. – Измученный, он стиснул руки, заставив напрячься искусственный материал. Помедлил, словно опасаясь говорить дальше, и наконец сказал: – Я хотел кое-что рассказать тебе, но мы с матерью все не могли выбрать подходящий момент. Прости, что утаил это от тебя. Теперь ты все, что у меня осталось, – пока не выздоровела мама.

С тяжким предчувствием Бронсо спросил в попытке защититься:

– Что? Чего еще я не знаю?

Ромбур снова сел в свое укрепленное кресло.

– После того как мое тело было почти уничтожено, я не мог иметь детей, не мог надеяться дать наследника дому Верниус. Тессия могла вернуться к сестрам и стать наложницей какого-нибудь другого благородного. – Голос его дрогнул. – Но она осталась со мной и настояла на браке, хотя я ничего не мог ей предложить. Мы смогли изгнать Тлейлаксу и восстановить власть над Иксом, но мне нужен был наследник, не то дом Верниус лишился бы всего. И мы…

Он замолчал, потом с трудом продолжил:

– Видишь ли, у меня был сводный брат, сын моей матери – она родила его давным-давно, когда была наложницей при дворе императора Элруда IX, прежде чем стала женой твоего деда. В нем была по крайней мере половина моей крови, и Тессия… она приняла… гм… раздобыла образец. И с моего согласия использовала его.

– Использовала? О чем ты?

Почему отец не говорит прямо?

– Так ты был зачат. Я не мог предоставить… сперму, но мог дать свое благословение. Искусственное оплодотворение.

Для Бронсо это было как гром среди ясного неба.

– Ты хочешь сказать, что ты не мой родной отец. Почему ты мне это говоришь? И почему именно сейчас?

– Это неважно, ты все равно мой наследник. Через мою мать, леди Шандо Балут, ты продолжаешь мою кровную линию. Я люблю тебя так же…

Бронсо отпрянул. Вначале он потерял мать, теперь это.

– Ты лгал мне!

– Я не лгал. Я твой настоящий отец во всем, что имеет значение. Тебе всего одиннадцать лет. Мы с твоей мамой ждали подходящего времени…

– Ее здесь нет. Она может никогда не вернуться, никогда не выздороветь. А теперь я узнаю, что ты даже не мой отец!

Он говорил резко, будто полосовал кинжалом. Повернулся и выбежал из комнаты.

– Бронсо, ты мой сын! Подожди!

Но Бронсо бежал, не оглядываясь.

Кипя от гнева, не в силах сосредоточиться, Бронсо схватил свое снаряжение для подъема и прикрепил новые присоски и подвески генератора силового поля. Хотелось удрать, но не было отчетливой цели. Тяжело дыша, пытаясь справиться с мыслями, он прошел на верхний этаж дворца и открыл наклонные пластины прозрачного плаза. Не думая ни о чем, кроме необходимости двигаться, мальчик выбрался в щель; его подхватил искусственный ветер. Не глядя, Бронсо выпрыгнул в огромное пространство пещеры и начал подниматься по отвесной стене. Он не боялся, терять ему было нечего.

– Бронсо, что ты делаешь!

Бронсо оглянулся на окно, которое оставил открытым, и увидел Пауля Атрейдеса; тот высунул голову и смотрел вверх, на него. Бронсо, не обращая внимания на друга, продолжал карабкаться. Он ни о чем не думал, просто хотел уйти подальше.

Однако немного погодя он увидел, что Пауль с собственным набором приспособлений поднимается вслед за ним, неуклюже, но поразительно быстро. Бронсо в досаде крикнул:

– У тебя не хватает умения. Одна ошибка, и ты упадешь.

– В таком случае я не буду делать ошибки. Если ты остаешься здесь, я с тобой. – Бронсо повис, а Пауль догнал его и сказал, отдуваясь: – Словно поднимаешься на морские утесы.

– Что ты здесь делаешь? Я не хочу, чтобы ты шел за мной. Хочу побыть один.

– Я обещал охранять тебя. Наше слово, помнишь?

Вися на стене, Пауль смотрел на него так искренне, что Бронсо сдался и согласился медленно, осторожно проводить его обратно в комнату.

– Теперь я освобождаю тебя от этого слова. Ты скоро вернешься на Каладан – а я останусь здесь, и у меня нет ничего, кроме лжи.

Пауль спокойно и серьезно смотрел на него.

– В таком случае нам лучше поговорить, пока это возможно.

Дрожа от кипящих в нем переживаний, но не желая признаваться, что смущен и пристыжен, Бронсо сказал:

– Клянись честью, что никому не проболтаешься. Мне нужно знать, могу ли доверять тебе.

– Тебе следовало знать, что такое честь Атрейдесов.

Пауль дал слово; они вернулись в комнату Бронсо, закрылись и долго сидели там. Бронсо рассказал все, что узнал от Ромбура. Охваченный противоречивыми мыслями, рыжеволосый мальчик смотрел на мерцающий пещерный город.

– И вот к чему мы пришли. Матери нет, а мой бессильный отец на самом деле мне не отец. Я даже не настоящий Верниус! Икс для меня больше ничего не значит. Мне здесь не место. – Он собрал все мужество. – Я убегу из дома, и никто не сможет меня остановить – ни Ромбур, ни его охрана, никто.

Пауль простонал:

– Зачем ты сказал мне, что собираешься делать!

– А что? Хочешь меня остановить? Ты поклялся хранить тайну!

Загнанный в угол противоречивыми обязательствами, Пауль принял лучшее решение, какое мог.

– Мое слово не нарушено: я не выдам тебя и никому не скажу, что ты задумал. Но я пообещал отцу присматривать за тобой и не могу позволить, чтобы ты заблудился или чтобы тебя убили. Поэтому пойду с тобой. Теперь скажи, что мы должны сделать.

– Убраться как можно дальше от Икса.

***