Ветры Дюны. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 453 - 9 Ноября 2023

Главная » » Ветры Дюны. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 453

00:44

Ветры Дюны. Б. Герберт, К. Андерсон. Дюна 453

***

===

Никто из современников не может судить о действиях моего сына. Наследие Муад'Диба будут оценивать по шкале, намного превосходящей продолжительность одной жизни. Будущее принимает собственные решения о прошлом.

Леди Джессика, герцогиня Каладана

Зная, что Алия столкнулась с многочисленными последствиями смерти Пауля, Джессика решила отправиться на Дюну – быть с дочерью, помочь ей чем сможет. Она отправила формальное сообщение кизаре Исбару, предупредив, что она и Гурни Халлек хотят как можно быстрее улететь с Каладана. Делегация жрецов готова была исполнять ее желания.

Усиленный военный корабль Гильдии оставался на орбите, и Гурни организовал полет в роскошном старом фрегате Атрейдесов из частного ангара в космопорте. Этот нарядный корабль был построен еще при старом герцоге Пауле, и Джессика помнила, что Лето пользовался им во время их первого посещения Арракиса. «Все, что мы делаем, становится частью истории», – подумала она.

Когда Гурни отдавал распоряжения пилоту, появился раболепный священник. Он низко поклонился.

– Экипаж лайнера Гильдии ждет тебя с радостью, миледи. Именем Муад'Диба мы уже отклонились от своего курса, чтобы побыстрее доставить тебе горестную весть. Потребности опаздывающих пассажиров менее важны, чем твои.

– Пассажиров? Я думала, это специальный военный корабль, посланный Кизаратом.

– Теперь, когда объявлено об окончании джихада, многие военные корабли вновь стали пассажирскими. Когда регент Алия приказала сообщить тебе о смерти Муад'Диба, мы воспользовались первым же кораблем. Какое другое дело может быть таким же важным? Все эти люди могут подождать.

Гурни опустил тяжелую сумку на палубу фрегата, что-то бормоча себе под нос. Джессику не удивила столь оскорбительная демонстрация власти, но встревожило то, что Исбар просто взял корабль с трюмом, полным груза, и с пассажирами, уже занявшими свои места.

– Что ж, тогда давайте поторопимся.

Исбар подошел ближе, и Джессика увидела в его взгляде страх и благоговение.

– Могу я полететь на твоем фрегате, миледи? Как мать Муад'Диба, ты можешь многому научить меня. Я буду твоим послушным учеником.

Но ей не нужны льстецы. И не нужен ученик-священник, послушный или не очень.

– Пожалуйста, возвращайся со своей делегацией. Мне нужно помолиться в одиночестве.

Разочарованный Исбар повернулся и ушел из ангара. Пока Джессика и Гурни поднимались на борт фрегата, он продолжал кланяться. Разукрашенная крышка люка закрылась за ними. Гурни сказал:

– Пауль презирал бы этого человека.

– Исбар ничем не отличается от других священников, которые образовали структуру власти вокруг Муад'Диба и его наследия. Мой сын попал в плен к собственному мифу. Годы шли, и ему – да и мне – становилось ясно, что многое ускользает от его контроля.

– Мы исключили себя из этого уравнения, – сказал Гурни, потом процитировал: «Те, кто ничего не делает, а только наблюдает из тени, не могут жаловаться на яркость солнца». Возможно, мы можем исправить положение, если Алия согласится.

Пока летели к лайнеру Гильдии, Джессика старалась расслабиться; Гурии взял свой балисет и негромко заиграл. Джессика боялась, что он уже сочинил гимн в память Пауля, она не была готова его услышать. К ее облегчению, Гурни повел одну из ее любимых мелодий.

Она смотрела на его морщинистое лицо, на светлые, начинающие седеть волосы, на бросающийся в глаза шрам, багровый, как вино.

– Гурни, ты всегда знаешь, что нужно сыграть.

– У меня большой опыт, миледи.

Джессика и Гурни покинули удобный фрегат и отправились в помещения для пассажиров на борту лайнера. В обычной одежде они не привлекли внимания на прогулочной палубе. Исбар уже изложил свою версию смерти Муад'Диба; Джессике хотелось услышать, что говорят люди.

Есть такие пассажиры, которые никогда не покидают свои частные апартаменты в огромном чреве корабля; но другие, те, кому предстоят долгие перелеты со многими остановками, выходят на общие палубы, посещают рестораны, бары и магазины.

Джессика и Гурни шли по обширной открытой палубе, присматриваясь к товарам со многих планет. Некоторые продавцы уже предлагали сувениры, посвященные смерти Муад'Диба, и это было неприятно Джессике. Гурни увел ее. Они зашли в ярко освещенный бар – сплошной плаз, хрусталь и хром, – заполненный шумными посетителями. Вдоль стены выстроились многоцветные напитки с разных планет.

– Слушать лучше всего здесь, – сказал Гурни. – Сядем, и пусть разговоры придут к нам.

Со стаканом черного вина для нее и пенным горьким пивом для него они сели друг напротив друга; близость успокаивала. И принялись слушать.

Представители бродячего народа вайку служили на всех кораблях Гильдии; эти молчаливые, очень похожие друг на друга люди известны своей безликостью. Почти незаметные вайку в темных костюмах ходили среди клиентов, убирали посуду, приносили выпивку.

Главной темой пересудов была смерть Муад'Диба. За всеми столиками спорили, был сын Джессики спасителем или чудовищем, лучше ли коррумпированное и упадочническое правление Коррино, чем чистая, но яростная власть Муад'Диба.

«Они не понимают, что он делал, – думала Джессика. – И никогда не поймут, почему он принимал именно такие решения».

За одним столиком жаркий спор перешел в крики и угрозы. Стулья отлетели, двое мужчин с багровыми лицами обменивались оскорблениями. Один метнул нож, второй активировал личную защиту – и драка продолжалась, пока человек с защитой не умер от медленного удара. Остальные посетители наблюдали за дракой, не думая вмешаться. Появилась служба безопасности Гильдии; тело убрали, ошеломленного убийцу арестовали: казалось, он сам не верит, до чего его довел внезапный гнев.

Пока все остальные следили за схваткой, Джессика наблюдала за молчаливыми официантами-вайку, неслышно скользившими между столиками. Она увидела, как один из них потихоньку положил на столики листки с напечатанным текстом и тут же отошел. Это было сделано так незаметно, что если бы Джессика не приглядывалась особенно внимательно, она ничего бы не заметила.

– Гурни.

Она показала, и Гурни потянулся за одним из листков. Он тоже видел, как его положили. Текст был озаглавлен «Правда о Муад'Дибе».

Лицо его потемнело.

– Еще одна грубо сляпанная пропагандистская листовка, миледи.

Джессика просмотрела листовку. Некоторые утверждения были смехотворно нелепы, но другие напоминали о крайностях, допущенных Паулем во время джихада, и о продажности правительства Муад'Диба. В них чувствовалась правда. Бронсо Иксианский уже много лет представляет собой неприятную проблему, и человек, который так хорошо справляется со своим делом, стал настоящей легендой.

Джессика знала, что ни самые отъявленные критики Пауля, ни самые пылкие его сторонники не понимают ее сына. Здесь, в баре, убили человека, который был верен своим убеждениям и считал, что понимает мотивы и намерения Пауля. Призвание Муад'Диба необыкновенно сложно, цель его слишком запутанна, слишком неочевидна и требует слишком большого времени для своего достижения, чтобы даже она полностью ее понимала. Сейчас она признает это.

Гурни скомкал листовку и с отвращением выбросил, а Джессика покачала головой. Ей хотелось бы, чтобы все было по-другому. Тем не менее, Бронсо, как и все они, служит цели Пауля.

===

Субакх ул кухар, Муад'Диб! Здоров ли ты?

Ты где-то там?

Песня фрименов ветру и песку

Ему нужна пустыня, обширный безводный океан, покрывающий почти всю планету. Слишком долго Стилгар оставался в городе с жрецами и членами ландсраада за спорами о погребении Муад'Диба и утомился. А эти шумные паломники с других планет! Они повсюду, болтают, толкаются, не дают ни пространства, ни времени, чтобы подумать.

Наконец после трагической гибели посла Шаддама IV Стилгар решил отправиться в сиетч Табр, чтобы погрузиться в чистоту жизни фрименов. Он надеялся очистить мысли и снова почувствовать себя человеком – наибом, а не украшением двора Алии. Он поехал один, оставив жену Хару в крепости присматривать за близнецами Атрейдесами.

Однако в сиетче Табр он увидел много перемен, которые его разочаровали. Словно песчинки сползали по наклонной поверхности: каждая песчинка почти незаметна, но все вместе они создают заметные перемены. После многих лет джихада инопланетные влияния проникли в жизнь фрименов. Она стала легче и не была уже заполнена трудной борьбой, как раньше. А с комфортом приходит и слабость. Стилгар видел признаки. Он видел перемены, и сиетч теперь не мог дать ему чистоты, которую он искал. Кончилось тем, что он провел здесь только одну ночь.

Ранним утром он поехал в пески на могучем черве. Гигант нес его назад к Защитной Стене и Арракису. Стилгар думал, прилетит ли мать Муад'Диба на похороны сына. Джессика настоящая саяддина, и Стилгар чувствовал, что Дюна лишилась части своей души, когда Джессика решила вернуться на свою водную планету. Как хорошо было бы снова ее увидеть, хотя Стилгар не сомневался, что и она изменилась.

Ради предосторожности он соберет в Арракине своих лучших федайкинов, чтобы они вместе с солдатами Алии приветствовали мать Мессии и охраняли ее – если она решит вернуться. Джессика не нуждается в пышности и помпезности, но ей может потребоваться защита.

Одинокая поездка по пустыне оживила и очистила Стилгара. Сидя высоко на серо-коричневом сегменте червя, он слушал шорох песка, с которым продвигалось вперед гигантское извивающееся тело. Горячий ветер пустыни ласкал лицо Стилгара, этот ветер легко стирал следы червя за ними, этот ветер был способен снова сделать пустыню чистой. Поездка помогла Стилгару снова ощутить свою цельность: он прочно установил свой ударник, с помощью крюков забрался на червя и подчинил чудовище своей воле.

С тех пор как Муад'Диб ушел навстречу своей судьбе, суеверные фримены стали говорить, что он присоединился к Шаи-Хулуду – буквально и духовно. В поселках ставили на полки и окна пустые чашки, что символизировало тот факт, что вода Муад'Диба не найдена, что он смешался с песком и с Шаи-Хулудом…

Прошло всего несколько часов после ухода Муад'Диба в пустыню, а опечаленная Алия попросила Стилгара выполнить приказ, который, как он знал, прямо противоречил желаниям Пауля. Она использовала стремление наиба к мести, обратилась к самым глубоким его верованиям, и он убедил себя, что противоположные намерения Пауля были лишь испытанием, проверкой. После такой боли, после стольких смертей Стилгар хотел видеть кровь на своих руках. Наиб, он много убивал; как боец джихада Муад'Диба, он отнял без счета жизней.

Когда начали проясняться подробности сложного заговора, грянула ночь убийств. Первым участником заговора был Корба, смелый федайкин, который позволил себе занять слишком важное место среди священников, и его вина стала ясна наибам фрименов. Казнь его, осуществленная руками Стилгара, была легкой, необходимой и кровавой.

Но Стилгар никогда еще не убивал штурмана Гильдии или преподобную мать Бене Гессерит. Однако Алия отдала приказ, и он выполнил его без колебаний.

Захваченный штурман Эдрик имел в Гильдии большое влияние и политический вес и к тому же был аккредитованным послом, но его безопасность зависела от цивилизованных ограничений, которые ничего не значили для Стилгара. Несложно было разбить бак. Когда воздух, пропитанный пряностью, вытек и штурман задергался, как выброшенная на берег морская тварь, Стилгар сграбастал резиновую плоть мутанта и сломал ему хрящевую шею. Это не доставило ему удовольствия.

Совсем другое дело ведьма Бене Гессерит Мохиам. Хотя Стилгар был знаменитым бойцом-фрименом, старуха обладала силами, которых он не понимал; не будь у него преимущества внезапности, нападение далось бы очень трудно. Ему удалось убить ее только по одной причине: Мохиам не могла поверить, что он нарушит приказ Пауля не трогать ее.

Чтобы выполнить задачу, он заткнул ей рот – она не могла пустить в ход против него Голос, – и старая ведьма покорилась. Если бы она заподозрила, что ее жизнь в опасности, то упорно сопротивлялась бы. Но Стилгар не хотел битвы – ему нужна была казнь.

Когда кляп был надежно закреплен во рту, а руки привязаны к креслу, Стилгар встал перед старухой.

– Чани – дочь Льета и возлюбленная Муад'Диба – умерла, рожая близнецов. – Яркие глаза Мохиам расширились; он видел, что она хочет что-то сказать, но не может. – Гхола Хейт отринул внушенную идею и отказался убивать Пауля Муад'Диба. – На лице Мохиам появилось странное выражение: словно в ее сознании бушевала буря. – Тем не менее Муад'Диб предался Шаи-Хулуду, как подобает ослепшему фримену.

Стилгар достал из-за пояса криснож.

– Мне выпала задача восстановить справедливость. Мы знаем о твоей роли в заговоре. – Мохиам забилась, пытаясь разорвать путы. – Штурман Гильдии уже мертв, Корба тоже. Принцесса Ирулан в камере для смертников.

Послышался звук – путы порвались, а может, сломалось запястье. Но Мохиам высвободила одну руку. Рука метнулась к кляпу, но криснож Стилгара оказался проворнее. Удар пришелся в грудь; Стилгар знал, что рана смертельна, но Мохиам продолжала бороться, заставляя руку вытащить кляп изо рта.

Стилгар снова ударил, пробив гортань и перерезав горло, Мохиам обмякла. Стилгар опрокинул кресло вместе с телом и посмотрел на свои липкие пальцы. Вытирая лезвие о темное одеяние преподобной матери, он подумал, что ее кровь выглядит и пахнет так же, как любая другая кровь…

Это не единственное убийство, какое приказала совершить Алия. Ночь была долгой и трудной.

Теперь, когда огромный червь приближался к бреши в Защитной Стене, пробитой ядерным оружием Пауля, Стилгар увидел преграду – баррикаду из наполненных водой кванатов, которые не может преодолеть никакой червь, тем более такой усталый, как этот. Лучше отпустить его на открытом песке. Стилгар столько раз ездил на песчаных червях, что потерял этому счет. Для фримена езда на песчаных червях всегда опасна, но бояться ее не стоит. Если соблюдаешь определенные правила.

Недалеко от бреши он пустил червя вперед, соскользнул с его колец и упал на песок. Потом встал и стоял неподвижно, чтобы червь не заметил его. У песчаных червей нет глаз, они только чувствуют вибрацию.

Но как только Стилгар его освободил, червь остановился и повернулся к нему. Обычно червь, освобожденный всадником, уходит в пустыню или зарывается в песок. Но этот остался на месте, огромный и страшный. Он высоко поднял гигантскую голову и направил ее на Стилгара. Пасть его походила на круглую пещеру, усаженную маленькими кристаллическими ножами.

Стилгар застыл. Червь знал, что он здесь, но не двигался к нему, не нападал. Мелко дрожа, наиб никак не мог забыть слухи о том, что Муад'Диб, уйдя в пески, стал одним из Шаи-Хулудов. У безглазой головы червя был необычный, безглазый взгляд… заставлявший думать о Муад'Дибе. Хоть и слепой, великий человек мог увидеть Стилгара благодаря своему дару.

Ему вдруг стало холодно. Что-то изменилось. Стилгар медленно вдохнул, мысленно сложил слова, но ни звука не сорвалось с его пересохших губ.

– Муад'Диб, ты здесь?

Глупо, но он не мог избавиться от этого чувства. Еще мгновение – и червь набросится на него и проглотит. Но этого не произошло.

Несколько долгих напряженных мгновений спустя огромное существо повернуло и скользнуло в пески; дрожащий Стилгар остался стоять. Он видел, как червь зарылся в песок, не оставив даже ряби.

Переполняемый благоговением, соображая, что же он сейчас пережил, Стилгар привычным быстрым шагом пошел по дюнам к Защитной Стене и большому городу за ней.

===

Есть правило насчет сюрпризов: от большинства из них не жди добра.

Анонимное высказывание; старая Земля

Джессика много времени провела вдалеке от пустыни, от фрименов и от образа мыслей, типичного для Арракиса. Дюна. Она сделала глубокий вдох: уже в пассажирской каюте воздух как будто стал суше.

Нарядный политический транспорт спускался с орбиты, и Джессика смотрела на раскинувшийся за космопортом город, отмечая знакомые черты Арракина и кварталы новых домов. На северной стороне города господствовала огромная крепость Муад'Диба, хотя внимания требовали многие новые здания на фоне неба. Многочисленные правительственные здания соперничали с огромными храмами Муад'Диба и даже Алии.

С ее знанием методов Бене Гессерит для управления эмоциями, манипулирования историей и управления населением Джессика видела, что Пауль – точнее, его чиновники – собирались сделать. Главная цель правительства – создание восприятия и настроения. Давным-давно Бене Гессерит направила своих миссионеров на Арракис создавать легенды и готовить людей к мифу. При Пауле Муад'Дибе эти семена принесли плоды, но вовсе не те, какие предвкушали сестры из Бене Гессерит…

Транспорт опустился на площадку, предназначенную для важных посетителей. Вид в иллюминаторе закрыли песчаные вихри.

Когда открылись входные двери, Джессика ощутила в воздухе запах пыли и услышала шум ожидающей толпы. Толпа – море грязных одеяний и закрытых лиц – уже собралась. По местному времени был конец дня, и белое солнце отбрасывало длинные тени. Джессика видела сотни людей в коричневых и серых одеждах пустыни, они были перемешаны с горожанами в более яркой одежде.

Все они пришли посмотреть на нее. Джессика медлила, оставаясь в транспорте.

– Мне совсем не хотелось сюда возвращаться, Гурни. Совсем не хотелось.

Он долго молчал, безуспешно пытаясь скрыть свои чувства, свою тревогу или даже страх перед вопящими толпами. Наконец он сказал:

– Что это место без Пауля? Это не Арракис.

– Это Дюна, Гурни. Она всегда была Дюной.

Хотя Джессика по-прежнему не могла грустить – все эмоции в ней были заперты, – она почувствовала влагу на глазах, надежду на освобождение, которого она хотела, которое ей было необходимо. Но она не уронила ни слезинки. Дюна не позволяла ей отдавать воду мертвым, даже сыну, а сестры Бене Гессерит не одобряли эмоции в целом – за исключением средства манипулирования чужаками. Так оба учения – вера фрименов и наставления Бене Гессерит – помешали ей заплакать.

Джессика направилась к открытому выходу и яркому солнцу.

– Я уехала отсюда, Гурни, или сбежала? – Она надеялась провести остаток жизни на Каладане и никогда сюда не возвращаться. – Подумай, что сделала с нами эта планета. Дюна отобрала у меня герцога и сына и разбила все надежды и мечты нашей семьи. Она поглощает людей.

– Каждый сам создает собственный рай и ад. – Гурни протянул руку, и Джессика неохотно приняла ее. Прежде чем они вышли на открытое пространство, Гурни активировал защиту вокруг себя. – Рекомендую тебе сделать то же самое, миледи. В такой громадной толпе невозможно проверить всех, у кого-то может оказаться оружие.

Джессика послушалась, но слабо мерцающее поле не создавало ощущения безопасности.

На трапе челнока появился Стилгар в сопровождении шести рослых федайкинов. Выглядел он усталым, мрачным и грязным – как всегда. Все тот же старина Стилгар. Снова увидев наиба, Джессика почувствовала себя увереннее.

– Саяддина, я здесь ради твоей безопасности. – Одновременно приветствие и обещание; он не позволил себе проявить радость, увидев ее после стольких лет. – Я отведу тебя прямо к регенту Алии.

– Я под твоей защитой, Стилгар.

Сейчас он весь погружен в дела, но Джессика надеялась, что позже они смогут выпить кофе с пряностью и поговорить – после того как они с Гурни уведут ее от толпы.

Другая группа воинов-фрименов ждала у подножия трапа, образуя кордон, чтобы провести мать Муад'Диба через толпу, как будто защищая ее от ветров Дюны и песчаных бурь. Стилгар повел гостей вперед.

Из толпы выкрикивали имя Джессики, кричали, пели, приветствовали, просили благословения именем Муад'Диба. Большинство в сумрачных зеленых одеяниях – цвет траура у фрименов. Некоторые в преклонении перед слепотой Пауля царапали глаза, пока кровь не полилась по щекам.

Обостренное внимание Джессики улавливало следы враждебности, вплетенной в ткань голосов, доносившихся со всех сторон. Люди хотели – они нуждались, требовали и горевали – но не могли сплавить свои чувства в единое действие. Смерть Пауля вызвала появление гигантской пустоты в обществе.

Стилгар торопил Джессику.

– Нельзя задерживаться. Сегодня здесь опасно.

«Здесь всегда опасно», – подумала она.

Охрана – федайкины – протискивалась сквозь толпу, Джессика услышала звон металла и крик. Двое стражников позади их бросились на землю, прикрывая что-то своими телами. Гурии встал между ними и Джессикой, дополнительно загораживая ее своим щитом.

Взрыв разорвал обоих стражников в кровавые куски, отлетевшие назад в толпу. Задетые взрывной волной люди трогали красные пятна, удивляясь влаге, появившейся на их одежде.

До боли сжав руку Джессики, Стилгар потащил ее в здание вокзала.

– Быстрей, тут могут быть другие убийцы.

На убитых стражников он даже не взглянул.

Под гневные мстительные крики Джессика быстро прошла в охраняемое здание. Гурии и оставшиеся федайкины закрыли за ней тяжелую дверь; шум толпы стих.

Огромное здание очистили по случаю ее приезда, в нем стояла гулкая тишина.

– Что случилось, Стилгар? Кто хотел меня убить?

– Кое-кто хочет навредить, и им подойдет любая цель. Им надо, чтобы другим было так же больно, как им. – Он говорил мрачно, с неодобрением. – Еще при жизни Муад'Диба было много недовольных и негодующих. Люди слабы, они не понимают.

Гурии внимательно посмотрел на Джессику, желая убедиться, что она не ранена.

– Разгневанные люди наносят удары вслепую, и некоторые винят тебя, ведь ты мать Муад'Диба.

– Да, верно – к добру или к худу.

Здание вокзала выглядело более ярким, чем ей помнилось, но изменилось не слишком; пожалуй, недавно выкрашено и добавлен легкий декор. Она не помнила также, чтобы на стенах было столько ястребов Атрейдесов – это дело Пауля или Алии? В нишах – статуи Муад'Диба в различных героических позах.

Стилгар повел их по лестнице к посадочной площадке на крыше, где ждал серый армейский орнитоптер.

– На нем ты доберешься до крепости Муад'Диба. Теперь ты в хороших руках.

С этими словами он ушел, торопясь вернуться к толпе и начать расследование взрыва.

К ним направился человек в защитном костюме зеленых и черных цветов Атрейдесов; маска свободно свисала ниже его лица. По спине Джессики пробежал холодок узнавания.

– Леди Джессика, добро пожаловать назад на Дюну. Многое произошло с тех пор, как я здесь умер.

Гурни недоверчиво вскрикнул:

– Боги под нами – Дункан?

Мужчина был точной копией Дункана Айдахо. Даже голос был тот же; только серые металлические глаза отличали его от оригинала.

– Во плоти, Гурни Халлек, – плоть гхолы, но память моя.

Он протянул правую руку, но Гурни мешкал.

– Ты тот, кого тлейлаксы называли Хейтом?

– Хейт был гхолой без памяти, биологической машиной, запрограммированной убить Пауля Атрейдеса. Я больше не Хейт. Я снова Дункан, прежний старый Дункан. Мальчишка, который работал на Каладане в конюшнях старого герцога; молодой человек, проходивший подготовку на Гиназе, чтобы стать мастером меча; мужчина, который защитил Пауля от убийц из дома Моритани и сражался за освобождение Икса от Тлейлаксу. – Он озорно улыбнулся Джессике. – И да, тот самый человек, который напился пряного пива и разбудил всех в резиденции Арракина криками о том, что ты предательница и шпионка Харконнена, миледи.

Джессика посмотрела в его необычные глаза.

– А еще ты отдал жизнь за то, чтобы мы с Паулем могли спастись после нападения на базу доктора Кайнса.

Она не могла забыть, как Дункан пал под ударами сардаукаров в мундирах Харконнена. Вид гхолы вызывал у нее тревогу, ощущение сместившегося времени.

Теперь Дункан показал на орнитоптер, приглашая их подняться на борт. Несмотря на толстую броню, внутри летательный аппарат был роскошный.

Войдя в пассажирский салон, Джессика увидела, что там сидит и смотрит на нее Алия.

– Спасибо, что прилетела, мама. Ты нужна мне здесь. – И, словно смущенная этим признанием, добавила: – Ты нам всем нужна.

Медные волосы подростка отросли, лицо похудело, и поэтому глаза, синие на синем, казались еще больше.

– Конечно, я прилетела. – Джессика села рядом с дочерью. – Прилетела ради Пауля и ради тебя. И ради моих новых внуков.

– Когда обстоятельства не могут, нас сводит трагедия, – процитировал Гурни.

===

Никого не заставляют силой занять определенное положение в жизни. У всех есть возможность пойти другим путем.

«Беседы с Муад'Дибом» принцессы Ирулан

Джессика удивилась, когда Дункан не занял место пилота, а сел рядом с Алией, предоставив пилотирование фримену. Алия с улыбкой и искренней теплотой коснулась его руки – очевидная романтическая привязанность. Многое изменилось на Дюне и в доме Атрейдесов…

– Конечно, ты хочешь убедиться, мама, что близнецы в безопасности. – Алия повернулась к Дункану. – Прикажи пилоту сесть на западной посадочной площадке. Отправимся прямо в детскую.

Мальчик и девочка, дети Пауля, никогда не будут знать отца. Близнецы – наследники Муад'Диба, следующая ступень новой династии, политические пешки. Ее внуки.

– Им уже дали имена? Пауль…

– Среди своих последних дел, перед… уходом, брат дал им имена. Мальчик Лето, в честь нашего отца. Девочку он назвал Ганимой.

– Ганима? – Гурни распрямился, услышав знакомое слово из речи фрименов. – Военная добыча?

– Пауль настоял. С Чани до самого конца была Хара, и сейчас она заботится о новорожденных. Хара была ганимой Муад'Диба, после того как он убил Джамиса; может, он так хотел оказать ей честь. Мы этого никогда не узнаем.

Орнитоптер летел над крышами Арракина, над похожими на муравейники домами стихийных, буйных, охваченных страстями и отчаянием толп: паломников, ловцов удачи, нищих, ветеранов джихада, мечтателей и тех, кому просто некуда идти.

Алия заговорила – громко, перекрывая гул двигателей и шум крыльев. Казалось, она охвачена исступлением и полна энергии.

– Теперь, мама, когда ты здесь, мы можем приступить к похоронам Пауля. Они должны быть грандиозными, под стать величию Муад'Диба – нужно поразить всю империю.

Джессика сохраняла нейтральное выражение.

– Это похороны, а не представление жонглеров.

– Да, но с учетом прошлого Пауля даже жонглеры были бы уместны, тебе не кажется? – усмехнулась Алия. Очевидно, она уже приняла решение. – К тому же это необходимо не только ради памяти брата, но и ради стабильности империи. Наше правительство объединяла сила личности Пауля – без него мне придется использовать все возможное, чтобы укрепить наши институты. Время для представления, для бравады. Разве похороны Муад'Диба могут быть менее впечатляющими, чем спектакли старого герцога с боями быков? – Девушка улыбнулась, и Джессика увидела в ее лице черты Лето. – У нас также есть вода Чани; когда придет время, мы устроим церемонию и для нее – еще один грандиозный спектакль.

– Разве Чани не предпочла бы скромные фрименские похороны?

– Стилгар говорит то же самое, но это была бы упущенная возможность. Чани хотела бы любым способом помочь мне – ради Пауля, если нет иных причин. Я рассчитывала, что и ты поможешь мне, мама.

– Я здесь, – ответила Джессика. Ее охватила печаль. Но ты не Пауль.

Ей было известно то, чего не знала ее дочь, – некоторые тщательно оберегаемые тайны и желания Пауля, особенно его взгляды на историю и свое место в ней. Сам Пауль, может, и сошел со сцены, но история так легко его не отпустит.

Медленно взмахивая крыльями, ревя двигателями, орнитоптер опустился на плоскую крышу комплекса крепости. Выйдя, Алия уверенно и грациозно пошла вперед, к влагонепроницаемой двери. Джесси и Гурни следом за ней вошли в элегантную оранжерею с прозрачными стенами из плаза.

Внутри от неожиданного избытка влаги у Джессики перехватило дыхание, но Алия словно не замечала миниатюрных джунглей экзотических влажных растений, нависавших над тропой. Отбросив за спину длинные волосы, она оглянулась на мать.

– Это самая защищенная часть крепости, поэтому детскую мы разместили здесь.

Арочную дверь охраняли два кизары, вооруженные длинными кинжалами, но священники молча расступились, позволяя пройти. Внутри стояли наготове три федайкина.

Взад и вперед ходили женщины в традиционной одежде фрименов. Хара, в прошлом нянька и наперсница Алии, стояла над близнецами, словно это были ее дети. Она посмотрела на Алию и кивнула, узнавая, Джессике.

Джессика подошла и посмотрела на Лето и Ганиму. Ее поразило, какое благоговение вызвали у нее дети. Они кажутся такими беспорочными, такими маленькими и беспомощными, им всего месяц. Она поняла, что мелко дрожит. Джессика забыла все сотрясающие империю новости, которые получила за последние несколько дней.

Словно связанные, дети одновременно повернули к ней личики, открыли широко поставленные маленькие глаза и посмотрели так сознательно, что Джессика удивилась. Так же выглядела в младенчестве Алия…

– За их поведением и взаимодействием постоянно наблюдают, – сказала Алия. – Я лучше всех понимаю, с какими трудностями они могут столкнуться.

Хара уверенно сказала:

– Мы заботимся о них, как хотели бы Чани и Узул.

Наклонившись, Джессика погладила маленькие изящные личики. Младенцы посмотрели на нее, потом переглянулись, и между ними словно промелькнуло что-то невидимое.

Для сестер дети – всего лишь генетический продукт, точки в долгой линии кровного родства. Дети у Бене Гессерит испытывали эмоциональную привязанность только к матери, часто даже не зная о своем происхождении. Самой Джессике, когда она воспитывалась в школе сестер на Валлахе IX, не говорили, что она дочь барона Харконнена и Гайус Элен Мохиам. И хотя в эмоциональном отношении ее воспитание у Бене Гессерит было чрезвычайно бедным, сердце ее устремилось к внукам, особенно когда она думала, какая тревожная и бурная жизнь их несомненно ждет.

Джессика снова вспомнила бедную Чани. Одна жизнь в обмен на две… Она научилась уважать женщину из фрименов за мудрость и бесконечную преданность Паулю. Как он мог не предвидеть такой страшный удар – потерю возлюбленной? Или знал, но ничего не мог сделать? Такой паралич перед лицом судьбы может любого свести с ума…

– Хочешь подержать их? – спросила Хара.

Давно она не держала младенца.

– Потом. Я только… только хочу посмотреть на них. Пауль гордился бы ими.

Алия продолжала думать о церемониях и зрелищах.

– У нас очень много дел, мама. Теперь, после ухода Муад'Диба, мы должны вернуть людям надежду. Вдобавок к двум похоронам устроим крещение. И каждое из этих зрелищ должно напомнить людям, как они нас любят.

– Это дети, а не орудия управления государством, – сказала Джессика, но сама понимала, что это не так. Бене Гессерит научили ее, что в каждом человеке заложен потенциал, чтобы использовать его, – как орудие или как оружие.

– Ну, мама, раньше ты была прагматичнее.

Джессика погладила лицо маленького Лето и вздохнула, но не нашла, что сказать. Несомненно, вокруг этих детей уже началась возня.

Они подумала о том, что с ней и с другими такими, как она, сделали Бене Гессерит, включая жестокое обращение с Тессией, женой принца-киборга Ромбура Верниуса…

У Бене Гессерит всегда есть причины и оправдания.

***